Книга: Эра Дракулы
Назад: Глава 45 ПЕЙ, МИЛОЕ СОЗДАНИЕ, ПЕЙ
Дальше: Глава 47 ЛЮБОВЬ И МИСТЕР БОРЕГАР

Глава 46
КАФФИРСКАЯ ВОЙНА

Каждую ночь сэр Чарльз рассылал констеблей с банками краски, чтобы замазать знаки крестоносцев на всех стенах в пределах досягаемости Скотланд-Ярда. После рассвета рисунки появлялись вновь, намалеванные на любой удобной поверхности вблизи Уайтхолл-плейс и Нортумберленд-авеню. Годалминг наблюдал за тем, как комиссар выкрикивает приказы последней группе декораторов-любителей.
Живые бездельники в толстых пальто и шарфах наблюдали за ними, словно враждебные аборигены, готовые атаковать форт. Одним из мудрых решений сэра Чарльза стала подготовка Скотланд-Ярда к осаде, он лично проверял, наготове ли винтовки, и хорошо ли защищены двери и окна. Как только ситуация сворачивала от полицейских дел к военным, комиссар проявлял чудеса компетентности, которые почти обнадеживали. Хороший солдат, но ужасающий полицейский: такой вердикт можно было вынести сэру Чарльзу Уоррену.
Туман вернулся, став еще более плотным, чем прежде. Даже для вампиров он казался непроницаемым. Видеть в темноте было далеко не тем же самым, что смотреть сквозь сернистую мглу, похожую на густой суп. Годалминг все еще наблюдал за сэром Чарльзом по заданию премьер-министра. Комиссар явно терял хватку. В следующую встречу с Ратвеном Артур намеревался порекомендовать заменить его. Мэтьюз уже много месяцев жаждал снять с сэра Чарльза скальп, а потому министр внутренних дел, впрочем, и сам едва ли прочно державшийся на должности, будет доволен.
Каким-то образом крестоносцы умудрились нарисовать свой знак на главных дверях Скотланд-Ярда. Годалминг подозревал, что Джейго имеет «теплых» сторонников среди полиции. Кого бы ни назначили на место сэра Чарльза, ему сначала придется почистить ряды, прежде чем снова настанет порядок.
Крест святого Георгия был символом бунтовщиков: одновременно распятием, которого, как все знали, боялись вампиры, и штандартом Англии, обузданной принцем-консортом.
— Это невыносимо, — распалялся сэр Чарльз. — Я окружен мерзавцами и недотепами.
Годалминг молчал. За незаконные изображения и лозунги на стенах сейчас давали пять ударов кнутом прилюдно. Если так пойдет и дальше, то вскоре за них будет полагаться посажение на кол или, по крайней мере, отсекновение руки, нанесшей оскорбление.
— Это все олух Мэтьюз и его крохоборство, — продолжил сэр Чарльз. — Нам нужно больше людей на улицах. Нам нужны войска.
Только Артур обращал внимание на комиссара. Его подчиненные занимались полицейскими делами, стараясь игнорировать неистовство и бредни собственного начальника. Доктор Андерсон, помощник комиссара, продлил свою пешую прогулку по Швейцарии, а главный инспектор Суонсон прилагал все усилия, чтобы казаться частью обоев, надеясь отсидеться в окопе, пока стрельба не закончится.
Запущенного вида человек подошел к сэру Чарльзу и начал с ним разговор. Годалминг тут же заинтересовался и неспешным шагом подошел к ним на расстояние, достаточное, чтобы все слышать. Потрепанный пришелец появился с хромающим спутником, который стоял в дюжине ярдов поодаль, вампирским старейшиной, чье лицо осунулось настолько, что готово было упасть с черепа. Холмвуд предположил, что незнакомец служит в Карпатской гвардии, так как англичанином тот определенно не был.
— Маккензи, — закричал сэр Чарльз. — Что вы хотите этим сказать? Где вас носило?
— Я взял след, сэр.
— Вы пренебрегли своим долгом. Вы освобождаетесь от своего чина и подвергнетесь суровому дисциплинарному взысканию.
— Сэр, если вы меня выслушаете…
— И посмотрите на себя, вы позорите полицию! Чертовски позорите!
— Сэр, посмотрите на это…
Маккензи, который, как понял Годалминг, являлся инспектором, подал комиссару листок бумаги.
— Еще одно из этих дурацких писем, — воскликнул сэр Чарльз.
— Так и есть, но оно не закончено, не отправлено. Я знаю, кто является его автором.
Теперь Годалминг понял, что это чрезвычайно важно. Нечестивый свет вспыхнул в зрачках сэра Чарльза.
— Вам известна личность Джека-Потрошителя?
Маккензи улыбнулся, глаза его были безумны.
— Я такого не говорил. Но я знаю, кто сочиняет письма, подписанные этим именем.
— Тогда найдите Лестрейда. Это его дело. Несомненно, он поблагодарит вас за выдачу еще одного безумца, мешающего полиции.
— Это дело первостепенной важности. Оно имеет отношение к случаю в парке той ночью. Оно имеет отношение ко всему. К Джону Джейго, динамитчикам, Потрошителю…
— Маккензи, вы бредите!
Годалмингу казалось, что оба полицейских пребывают на грани сумасшествия. Но в этом листе бумаги крылось что-то. Он подошел ближе и взглянул на него.
— «Искренне Ваш, Джек-Потрошитель», — прочитал Артур вслух. — Это тот же почерк, что и в других посланиях?
— Я бы поставил на это десять гиней, — заявил Маккензи. — А я — шотландец.
Теперь их уже окружала толпа. Рядом сгрудились люди в униформе, а также несколько праздношатающихся. Старейшина тоже присоединился к общему столпотворению. «Новорожденный» констебль встал позади Маккензи по стойке «смирно», готовый к действию.
— Сэр Чарльз, — сказал инспектор, — это вампир. Тут измена, заговор. Динамитный заговор. У меня есть основания верить, что нас все это время водили за нос. Здесь замешаны самые высочайшие интересы.
— Вампир! Ерунда. Потрясите клетки с крестоносцами, и вы получите нашего человека. И это будет «теплый» парень.
Маккензи вскинул руки от разочарования, как будто готовый ударить себя по голове из-за упрямства комиссара.
— Сэр, название «Диоген» вам о чем-нибудь говорит?
Лицо сэра Чарльза стало серым.
— Не будьте смешным.
Годалминг почувствовал любопытство. В клубе «Диоген» состоял Чарльз Борегар, и он постоянно возникал в этом деле. Возможно, шотландец наткнулся на подлинный след и загнал свою жертву в нору.
— Сэр Чарльз, — сказал он. — Я думаю, мы должны выслушать отчет инспектора Маккензи без лишних свидетелей. Вполне возможно, мы близки к тому, чтобы раскрыть несколько загадок.
Он перевел взгляд с лица комиссара на инспектора. Оба твердо стояли на своем, не желая склоняться перед чужой волей. Рядом с Маккензи находился карпатец, красные точки его зрачков неотрывно следили за сэром Чарльзом. Позади него маячил констебль с черными глазами и пышными усами.
Неожиданно с вызывающим дурноту вампирским предчувствием Годалминг понял, что этот полицейский фальшивый, как семифунтовая купюра.
Извергнулся огонь, и раздался шум. Люди разбежались вокруг, крича. Взорвались сумки с краской, забрызгав облицовку из портлендского камня. Окна разбились от умело запущенных в них ракет для фейерверков. Раздались выстрелы, закричала женщина. Все присутствующие попытались броситься на землю. Карпатец столкнулся с Годалмингом, и тот пошатнулся под его весом, стараясь остаться на ногах. Ложный полицейский завел руку назад. Что-то вспыхнуло. Из-за старейшины Артур рухнул на грязный булыжник. Гвардеец скатился с него. Сэр Чарльз грозно выругался и принялся размахивать револьвером.
Маккензи глубоко вздохнул, а потом затих. Он стоял на коленях, рот его был раскрыт, глаза закатились. Письмо Джека-Потрошителя, пойманное порывом ветра, завертелось и отлетело на несколько ярдов, а потом прилипло к объявлению на влажной стене, буквами внутрь. Маккензи охнул, кровь плеснула из его рта. Карпатец попытался ему помочь. Он убрал руку от спины шотландца, ставшую красной от крови.
Кто-то ударил Годалминга в голову. Заверещали полицейские свистки. Сэр Чарльз, решив, что снова оказался в гуще африканской битвы, взял руководство на себя, раздавая приказы, выстраивая констеблей по стойке «смирно» и размахивая пистолетом.
Из Скотланд-Ярда высыпали подкрепления, вызванные волнениями. Многие потрясали оружием: сэр Чарльз любил, когда его люди были вооружены, не важно, что там утверждали правила. Комиссар приказал им усмирить толпу. Вытащив дубинки, отряд полицейских парой ударов повалил на землю нескольких оставшихся зевак, оттесняя их к набережной. Годалминг увидел, как «новорожденный», заколовший Маккензи, ударил палкой по голове священника. Констебли погнали толпу в туман. Убийца не вернулся.
Маккензи лежал лицом вниз на булыжниках, не двигаясь. Темное пятно на спине его пальто указывало на то, что ему нанесли удар прямо в сердце. Карпатец стоял над ним, держа в руке окровавленный нож, на лице его не отражалось ничего.
— Арестуйте этого убийцу, — приказал сэр Чарльз.
Трое «новорожденных» вокруг него засомневались. Годалмингу стало интересно, смогут ли они подчинить себе старейшину. Карпатец презрительно отбросил прочь нож и протянул руки. Один из полицейских послушался приказа, застегнув совершенно условные наручники вокруг запястий древнего упыря. Тот мог сломать их, слегка повернув локоть, но позволил себя увести.
— Мы ждем от вас объяснений, — сказал сэр Чарльз, вытягивая вверх палец, словно давая вампиру повод укусить его.
Констебли утащили гвардейца прочь.
— Вот так лучше, — заметил комиссар, обозревая спокойствие. Улицы расчистили. Краска капала со стен. По булыжникам мостовой катились ракеты для фейерверков и шлем какого-то полицейского, но порядок навели жесткой рукой. — Вот так мне нравится гораздо больше. Режим и дисциплина, Годалминг. Вот что нам нужно. Нельзя расслабляться.
Со всей решительностью сэр Чарльз вернулся в здание, за ним последовало несколько человек. Нападение аборигенов отразили, но Годалминг слышал, как в джунглях бьют барабаны, призывая еще больше каннибалов. Какое-то время он стоял в тумане, и в голове его крутились разные мысли. Из всех, кто здесь был, только он один — и еще убийца — действительно понял, что произошло. Артур обретал силы, ему становились подвластны озарения и чувства если не старейшины, то вампира, которого уже нельзя было считать «новорожденным». Он обозревал спокойствие и видел хаос, таящийся под ним. Лорд Ратвен наказал ему искать выгоду, а найдя, безжалостно ее преследовать. И сейчас Годалминг узнал нечто такое, что явно можно было обернуть в свою пользу.
Назад: Глава 45 ПЕЙ, МИЛОЕ СОЗДАНИЕ, ПЕЙ
Дальше: Глава 47 ЛЮБОВЬ И МИСТЕР БОРЕГАР