Глава 25
ДОРОГА К ТЕРРЕ. БОЛЬШЕ НЕ ВПОЛУХА. О’КЕЙ
За огромным наблюдательным окном мигали громадные пряди, покровы и скопления ярких звезд. Свет Галактики, которая вскоре будет принадлежать ему. Хорус стоял на переднем краю стратегиума, сложив руки за спиной. На нем уже был не доспех, а простое тренировочное облачение светло-кремового цвета, перехваченное в поясе широким кожаным ремнем.
Флот Сынов Хоруса снимался с якоря, собираясь для следующего этапа похода на Терру. Множество транспортников все еще перевозило с поверхности Молеха людей и технику, однако Боас Комнен ожидал, что в течение четырех часов они будут готовы к переходу из системы.
Эзекиль и Кибре хотели отправить быстрые крейсеры за имперским эсминцем типа «Кобра», однако Хорус запретил. Первый капитан выступил против этого решения, как и тогда, когда Хорус отказался убирать символы футарка.
Хорус был непреклонен — «Просвещение Молеха» должно было остаться невредимым.
Пусть известие об участи этого мира несется впереди «Духа мщения» на крыльях ужаса. В грядущие годы отчаяние станет столь же могучим оружием, как танки и титаны, воины и боевые корабли.
Хорус отвернулся от звездной панорамы и направился обратно, к оуслитовому диску в центре стратегиума. Морниваль терпеливо ожидал его распоряжений, будто естественный ход вещей продолжался, как раньше, хотя сейчас он видел их по-иному.
Хорус знал всех присутствующих лучше, чем они сами, а теперь еще и видел то, что они скрывали: тайные сомнения, пагубные мысли и — глубоко внутри — страх, что они выбрали путь, который может закончиться плохо.
Война на Молехе подогрела пламя амбиций Эзекиля. Его недолго будет устраивать должность капитана, пусть даже Первого капитана Сынов Хоруса. При наличии силы, которой теперь повелевал Хорус, и древних знаний Терры в его распоряжении были способы создать новых Легионес Астартес.
Почему бы величайшим из его воинов не стать хозяевами самим себе?
Фальк Кибре… простой человек, свободный от больших амбиций. Он знал свое место, и все мысли об улучшении своего положения ясно относились к службе магистру войны. Фальк будет верен до самой смерти.
После момента сомнения, последовавшего за Исстваном V, Аксиманд скрупулезно воссоздал себя. Даже Двелл, несмотря на все связанные с ним болезненные ассоциации, послужил воодушевлению Маленького Хоруса желанием выиграть войну. Откровение, что Гарвель Локен выжил, потрясло их всех, но по Аксиманду оно ударило особенно жестоко. Меланхолия, доминирование которой в своем характере он так долго отрицал, теперь окутывала его страхом, что Локен был прав, отвергая магистра войны.
И все же самая сильная перемена произошла с Граалем Ноктюа. Хорус видел два пламени, горящих внутри него: одно злобное и мрачно сияющее, другое — подавленное и подчиненное. Фенрисиец погубил плоть Геррадона, и призванному Таргостом демону потребовалось новое тело, которое стало бы носителем его сущности.
— Сир, каковы ваши приказы? — спросил Кибре.
Хорус улыбнулся новой гласной в почтительном обращении. Естественная эволюция, учитывая силу, которая теперь наполняла его.
Силу, приобретение которой едва не стоило ему жизни.
Глядя на него, никто не узнал бы об этом.
Казалось, многочисленные раны, которые он получил, чтобы завоевать Молех, давно зажили, однако утверждать наверняка было сложно. Сыновья говорили, его не было лишь несколько мгновений — как он мог сказать им иное?
Теперь Молех был для Хоруса далеким воспоминанием.
За эти мгновения он сражался в войнах, убивал чудовищ и бросал вызов богам. Вырывал власть у тех же самых богов во главе громадных армий демонов. Сражался в битвах, которым предстояло незримо бушевать вечность.
Он завоевал в эмпиреях тысячу царств, миллиарды вассалов, однако отверг это. Он мог взять любое удовольствие, любой трофей, но отказался. Он взял ту силу, что взял и его отец. Он сделал это честно, без обмана.
Он взял ее силой оружия и благодаря вере в себя.
Не было никаких сделок, никаких обещаний, которые необходимо исполнять.
Сила принадлежала ему и только ему.
Наконец, после всего, Хорус стал богом.
— Сир, каковы ваши приказы? — повторил Эзекиль.
Хорус вперил взгляд в звездную пелену, словно мог разглядеть весь путь от Молеха до Терры. Он простер руку с когтями, как бы охватывая драгоценную игрушку колыбели человечества.
— Я иду за тобой, отец, — произнес Хорус.
«Тарнхельм» всегда был тесным кораблем, но теперь, таясь в тени «Просвещения Молеха», он казался непристойно просторным.
Локен сидел на своей койке. На нем не было доспеха, только облегающий комбинезон, охватывающий грудь бандаж из синтекожи и дермальный регенератор.
Варрен пребывал в индуцированной коме, равно как и Проксимон Тархон с Аресом Войтеком. Сервообвязка бывшего Железнорукого проявила уровень автономности, о котором до сих пор никто не подозревал, и удержала Проксимона Тархона, когда Двор Луперкаля вытряхнуло в космос.
Тилос Рубио в одиночестве сидел за столом, за которым они пили в компании Рогала Дорна. На бывшего Ультрамарина тяжким грузом давила пустота в тех местах, где раньше сидели братья-следопыты.
И то, что хоть некоторые из них находятся здесь, было уже чудом. Впрочем, это скорее произошло благодаря сверхъестественно ловким рукам Рассуа на рычагах управления электромагнитными тросами «Тархельма» и локационным маячкам доспехов. Она следила за их перемещением по «Духу мщения» и забрала их на борт «Тарнхельма» в течение минуты после вылета из бронированного окна Двора Луперкаля.
Она оторвалась от «Духа мщения», петляя через разрывы в сети обороны, которые проделала вместе с устройством Тубала Каина. Их не преследовали, что она связывала с выдающимися качествами «Тарнхельма», однако Локен не был в этом так уверен.
Они догнали имперский эсминец, набиравший ускорение мимо пятой планеты системы. Его двигатели ожесточенно работали, капитан явно ожидал погони.
Но ничего не происходило.
Флот магистра войны все еще был пришвартован около Молеха.
Во входной люк постучали, и Локен поднял глаза.
В дверях стояли Севериан и Брор Тюрфингр, одетые в комбинезоны и простые туники до колена. Покинув «Дух мщения», Локен не общался со следопытами, кроме как по рабочей или медицинской необходимости.
Севериан выглядел таким же свежим, как в день, когда они отправились на задание, но лицо Брора было покрыто кровоподтеками и ссадинами от трепки, что ему задал Эзекиль Абаддон.
— Все не так плохо, как кажется, — произнес Брор.
— Он лжет, — сказал Севериан. — Все гораздо хуже.
— Ему повезло, что он вообще выбрался из схватки с Эзекилем, — ответил Локен. — Мало кто из людей может таким похвастать.
— В следующий раз я до него доберусь, — произнес Брор. — Когда Волчий Король поведет Стаю обратно на «Дух мщения».
— Чего вы хотите? — спросил Локен.
Брор протянул ему пластиковую бутыль, полную прозрачной жидкости. Локен почувствовал едкий аромат с другого края комнаты.
— Что это?
— Дзира, — произнес Севериан, подтаскивая табурет и доставая три чашки.
Брор налил каждому его долю.
— Я думал, мы всё выпили, — заметил Локен. — А Войтек не может перегнать еще?
— Возможно, он по большей части из металла, но мы успеем вернуться на Терру, прежде чем он выйдет из режима покоя, — произнес Брор, подковыляв поближе и усевшись. — Нет, эту сделал я. Мало есть такого, что Влка Фенрика не способны воспроизвести, однажды попробовав на вкус.
Локен принял чашку и сделал обжигающий глоток.
Напиток прошел вниз, и он втянул в себя воздух.
— На вкус такая же. Может, даже крепче.
— Ну да, мы же не можем позволить, чтобы люди думали, будто Волки делают что-то слабее, чем Десятый легион, — отозвался Брор. — Этому конца не будет.
— Так чего вам на самом деле нужно? — спросил Локен. — У меня настроение не для компании.
— Не будь дураком, — усмехнулся Брор. — Всякий раз, когда возвращаешься из боя, самое время побыть с братьями.
— Даже если я потерпел неудачу?
Брор подался вперед и ткнул чашкой в направлении Локена.
— Мы не потерпели неудачу, — сказал он. — Мы выполнили то, за чем нас посылали — мы разметили «Дух мщения». Когда Волчий Король придет сразиться с Хорусом, ему будет легче благодаря тому, что мы сделали.
— Я имел в виду не это, — ответил Локен, не желая задерживаться на нарушенных обещаниях. — Но Луперкалю известно о символах футарка.
Брор вздохнул.
— Он не найдет их все. К тому же, ты думаешь, я бы стал делать их все работающими по принципу видимости? Ах, Локен, тебе многое предстоит узнать о том, насколько на самом деле умна Стая.
— Я потерял половину людей, которыми командовал.
Брор вновь наполнил свою чашку.
— Послушай, ты их не терял. Они погибли. Так бывает. Но ты не понимаешь смертей в одиночестве. Это под силу смертным, но мы не смертные. Мы — братство. Братство воинов, и именно это делает нас сильными. Я думал, ты об этом знаешь.
— Полагаю, что мог об этом позабыть, — произнес Локен.
— Да, ты, а еще и вот он, — заметил Брор, кивнув в сторону Севериана.
— Я лучше всего работаю в одиночку, — отозвался Севериан.
— Может и так, однако остальные из нас лучше сражаются, когда мы бьемся вместе с нашими братьями, — произнес Брор, залпом выпив, и сразу же продолжил. — Это сражение — ради человека рядом с тобой. Сражение за человека рядом с ним и следующего за ним. Я слышал, ты сказал Хорусу, так что мне это известно, я не говорю тебе ничего нового. А чего ты пытаешься добиться? Оно у тебя уже есть. Прямо здесь, прямо сейчас. С нами.
Локен кивнул и протянул свою чашку чтобы ее заново наполнили.
— Ладно, хватит проповедей, — сказал Севериан. — Мы хотим узнать, что тебе дал Йактон Круз. Оно еще у тебя?
— Да, но я не знаю, как это понимать.
— Давай взглянем, — произнес Брор.
Локен потянулся в небольшой альков над своей койкой и взял оттуда металлическую коробочку. Коробочку, которая очень напоминала ту что он оставил на борту «Духа мщения», заполненную немногочисленными памятными сувенирами.
Он открыл ее и вынул предмет, который Круз вложил ему в ладонь. Диск из затвердевшего красного воска, прикрепленный к длинной полоске пожелтевшей бумаги для обетов.
— Его Клятва Момента? — спросил Севериан.
— Та, что Мерсади Олитон велела мне передать Йактону.
Локен перевернул свиток с клятвой, чтобы Брор и Севериан смогли увидеть, что на нем написано.
Они прочли слово и перевели взгляды на Локена.
— Что это значит? — спросил Брор.
— Не знаю, — ответил Локен, пристально глядя на слово.
Буквы были написаны красной тушью, которая выцвела до ржаво-коричневого цвета.
Их аккуратно нацарапали чем-то острым, как игла.
Убийца.
В коридорах «Просвещения Молеха» было холодно и тесно. Вивьен не нравилось там находиться — слишком много людей и казалось, никто ничего не знает о происходящем. Она видела множество солдат — папа сказал, это значит, они в безопасности. Однако Вивьен определенно не чувствовала себя в безопасности. В расширяющемся транзитном коридоре она забилась под вентиляционную трубу, откуда выходил теплый воздух, а иногда тянуло и холодом. Папа, понизив голос, переговаривался с Ноамой и Кьеллом, и они странно смотрели на нее, когда она спрашивала, увидят ли они Аливию снова.
На плече Вивьен покоилась голова Миски. Та спала.
Вивьен требовалось отойти по надобности, но будить сестру не хотелось и, чтобы отвлечься, она достала потрепанный сборник сказок, который ей передала Аливия в космопорте, и принялась разглядывать картинки, поскольку прочесть не могла ни слова — книга была написана на древнем языке; Аливия называла его «данский». Впрочем, Вивьен и не требовалось его знать. Она слышала все эти истории так часто, что могла рассказать их по памяти. Порой, когда она смотрела на текст, у девочки возникало ощущение, будто она действительно понимает его, будто сказка сама хотела, чтобы ее прочли, и разворачивалась у нее в сознании.
Такая мысль совсем не казалась Вивьен странной.
Для нее в этом заключался смысл, для нее это просто… было.
Она перелистывала пожелтевшие страницы в поисках картинки, которая вызовет у нее в голове нужные слова.
Ее взгляд упал на иллюстрацию с молодой девушкой, сидящей на берегу океана, и она кивнула собственным мыслям. Она была прекрасна, но ее ноги срослись воедино и заканчивались широким рыбьим хвостом. Вивьен нравилась эта история о юной девушке, которая во имя настоящей любви отказалась от жизни в одном мире, чтобы получить место в другом.
По коридору кто-то шел. Вивьен ожидала, что люди пройдут мимо, но они остановились прямо перед ее укрытием, заслонив собой свет.
— Я не вижу слов, — сказала она.
— Это хорошая история, — произнесла стоящая перед ней женщина. — Могу я ее тебе почитать?
Вивьен удивленно подняла глаза и счастливо кивнула.
— Разве я не говорила, что все будет о’кей? — спросила Аливия Сурека…
