Глава 19
БОЕВЫЕ ПОТЕРИ. ПРИКАЗ ОТДАН. ВЛАДЫКА БУРЬ ВЫСТУПАЕТ
Коридор заполняли заряды болтеров. Они отскакивали от выступающих стоек и вышибали куски из стен. Находившийся напротив Локена Круз нырнул обратно за укрытие и вынул из своего оружия магазин. От ствола исходили дым и жар.
Круз вогнал в оружие свежую обойму.
— Проклятье, вступай в бой! — заорал он Локену. Локен покачал головой. Все это было неправильно.
К тому же стреляли в коридоре, ведущем к арсеналу. Внутри находилась сторожевая группа Сынов Хоруса и несколько адептов Механикум, засевших за укреплением, созданным специально для того, чтобы не дать врагу захватить хранилище боеприпасов, вооружения и взрывчатки.
Рядом разорвалась граната. От доспеха со звоном отскочили кусочки раскаленного железа. Некоторые из них застряли в броне, но ни один не пробил ее.
— Локен, ради Хтонии, стреляй! — крикнул Круз. Волтер в его руках казался реликвией, раскопанной Консерваторией. На вид очаровательное, но что с ним делать и каково его предназначение, совершенно не известно…
Он так же не мог применить оружие, как и понять механизм машины, создавшей его.
— Локен!
Следопыты столкнулись с Сынами Хоруса, когда направлялись отметить арсенал для торпедного удара третьей волны. Они нацарапали на стенах указательные символы футарка, выслали штурмовые группы оповещения и остановились, чтобы Тубал Каин нашел путь к близлежащей артиллерийской сигнальной системе.
Севериан и Караян проводили разведку возможных маршрутов, когда прямиком в радиальный узел вышли Сыны Хоруса.
Это был сектор наблюдения Локена, но тот их пропустил.
Он их не слышал и даже не сознавал, что они приближаются.
Он был поглощен созерцанием Ока Хоруса на противоположной переборке и борьбой с собственным слухом, отмечавшим голоса, скребущиеся на пределе восприятия.
Он осознал присутствие врагов лишь, когда сержант окликнул их, требуя назваться. Глупо. Первым делом ему следовало стрелять.
Только общее удивление и спасло следопытов.
Ни одна из групп не ожидала встретить другую. Мгновения ошеломления как раз хватило, чтобы Локен поднял тревогу.
Алтай Ногай и Брор Тюрфингр открыли огонь, и Сыны Хоруса перегруппировались в радиальном коридоре, ведущем к арсеналу.
— Контакт! — сообщил Каин.
Круз высунулся наружу и дал короткую очередь.
— Давай же, Локен, — крикнул он в промежутке между очередями. — Мне надо, чтобы ты продвигался вперед со мной!
Под резкие хлопки от выстрелов болтеров и ритмичное пыхтение стационарной автопушки коридор заполняла буря, вызываемая взрывами снарядов. От стен бешено отскакивали рикошеты. Осколок снаряда смял металл рядом со шлемом Локена.
Он стиснул свой болтер, и эта хватка грозила раздавить приклад.
«Это неправильно».
— Сыны Хоруса — предатели, а магистр войны — Архипредатель.
«Но это же твои братья. Ты принял узы братства с ними и дал клятву ответить им как брат».
— Нет, — прошипел он, ударив болтером по лицевому щитку шлема. — Нет, это предатели, и они заслуживают смерти.
«Ты — Сын Хоруса. Как и Йактон. Как и Севериан. Убей их и себя, если так хочешь погубить весь род Луперкаля!»
Локен силился отогнать голос.
Раздался треск вокса.
— Начинайте, когда услышите нас, — произнес Севериан.
Штурм арсенала наверняка означал, что в конечном итоге предстоит столкнуться с каким-то чрезвычайно мощным вооружением, но какой у них оставался выбор?
— Тубал? Ходов только два? Вход и выход? — крикнул Круз.
Каин кивнул, листая слои схем палубы.
— Да, согласно планам.
— Оба закрыты?
— Войтек с Рубио блокируют второй, — сказал Варрен, который не стрелял, но держал наготове свой цепной топор.
— Итак, им не выбраться, — произнес Круз. — Но они прямо сейчас станут вызывать помощь по воксу.
— Войтек применяет вокс-глушилку, — сказал Каин, увеличивая изображение их текущего местонахождения.
— Как скоро адепты наладят резервный канал? — спросил Завен, стреляя в коридор, ведущий к арсеналу. — И никого больше хоть немного не тревожит, что мы палим в арсенал?
— Восемнадцать секунд до запуска резерва, — отозвался Канн. — Если ты там не прострелишь ничего чувствительного, в это время с нами все будет в порядке.
— Чувствительного? — переспросил Брор. — Хьолда! Это проклятый арсенал, там все чувствительное!
— Напротив, я полагаю, что ты обнаружишь… — начал было Каин, но его прервал Круз.
— Прекратите, — произнес он, оглянувшись и бросив взгляд на Локена. — Всем продолжать стрелять и быть наготове.
— Ты сказал, в арсенале только два выхода? — спросил Завен.
— Да, — подтвердил Каин.
— Тогда как Севериан попадет внутрь?
— Готов? — спросил Севериан.
Караян кивнул, и Севериан выставил таймер на две секунды.
Они откатились вбок, и гравитонная граната взорвалась, испустив импульс энергии, от которого к желудку подступила тошнота. Сфера аномального гравитационного поля расширилась ровно до метра в поперечнике и тысячекратно увеличила сосредоточенную массу стальных балок и блоков циркуляции воздуха в пустом пространстве внутри укрепленного потолка.
Шар сверхплотной материи сжался, словно сердце нейтронной звезды, и рухнул в арсенал с силой опускающейся ноги титана «Император».
Караян первым миновал отверстие, упав внутрь арсенала, будто обретшая массу тень. Спустя мгновение за ним последовал Севериан. Он приземлился на краю пробитой в полу воронки и вскинул болтер.
Враги среагировали на возникших среди них незваных гостей быстрее, чем того бы хотелось Севериану. Это были Сыны Хоруса, чего же еще было ожидать? Севериан всадил в ближайшего болт, сместился и прошил второго очередью. За ним последовал ответный огонь.
Караян предпочитал работать ножом. Его не отражающий света клинок отыскал зазор между шлемом и горжетом сержанта. Он вогнал оружие и провернул. Брызнула кровь. Он продолжал двигаться, подныривая, перекатываясь, используя стены и пол. Его нож убивал адептов Механикум. Воздух затуманился химическим дымом. Стены заливало потоками соленых, маслянистых жидкостей.
Севериан опустился на одно колено и сделал еще три выстрела.
Двое легионеров упали, третий вовремя вскинул энергетический щит и отвел болт в сторону. Удивление едва не стоило Севериану жизни. Воин был слишком громоздким и обладал слишком большим количеством рук.
«Владыка кузницы. Манипуляторная обвязка».
Тот бросился на Севериана, целясь ему в шею фотонным боевым ножом, зажатым в механической конечности. Севериан вскинул свой болтер, и клинок рассек оружие, достаточно замедлившись, чтобы доспех выдержал удар. Вторая и третья руки вцепились в шлем и плечо. Севериан толкнулся вперед, с треском ударив локтем в лицевой щиток владыки кузницы.
Ротные цвета указывали на Пятую, людей Маленького Хоруса Аксиманда.
Они покатились по полу, сцепившись. Сражаясь, будто банды убийц Хтонии на аренах. Колени, локти, головы — все становилось оружием. У владыки кузницы их было больше, и они были тверже. Когти выдирали куски из доспеха Севериана. Плазменный резак прожег огненную борозду в плите пола в одном пальце от его головы.
Севериан вогнал свой шлем в визор противника. Треснули линзы. Не его. Клинок полетел на пол арсенала, без хватки на рукояти лезвие гасло.
Он перекатился. На шлем обрушился сапог. Снова перекатился.
Вспышка пламени. Размытое пятно синеватого свечения.
Боль и кровь. Легкое с хлопком опустошается через нагрудник.
Севериан зацепил локтем руку владыки кузницы, состоящую из плоти и крови, и крутанул. Позвоночник прострелило болью, но рука переломилась с убедительным деревянным хрустом.
Владыка кузницы зарычал от непродолжительной боли. Клешня манипулятора врезалась Севериану в лицо. Тот вырвал нож из сломанной манипуляторной конечности и отсек клешню от обвязки. На него брызнуло черное масло и смазка. У них был привкус солодового уксуса.
От изрыгаемого владыкой кузницы двоичного кода мускулы доспеха сводило судорогой. Севериан прижал противника плечом, нанося ему в шею и грудь колющие удары шипящим клинком. Он перерезал соединительные кабели и линии блока мыслеуправления. Серворуки обмякли, превратившись в мертвый груз. По внутренней поверхности наплечника ударил заряд болтера. Выстрел с пола. Он крутанулся и обрушил ногу на шлем, раздавив его, будто ледяную скульптуру.
На него снова налетел владыка кузницы, однако без молотящих когтистых рук он не был ровней Севериану. Слишком много часов в арсенале, недостаточно в бойцовых клетках. Севериан увернулся от неуклюжей атаки и выкрутил одну из безвольных серворук. Он ткнул ею в поясницу владыки кузницы и вручную активировал плазменный резак. Из линз шлема владыки кузницы вырвалось раскаленное до синевы пламя. Тот закричал. Сквозь него прожигал себе дорогу перегретый воздух.
Севериан выпустил дымящийся труп и сразу же получил болт в грудь. Тысячи жгучих микроосколков вонзились в грудь через оставленную энергетическим клинком рану. Удар и взрыв отшвырнули его спиной на стойку с болтерами. Вокруг него с лязгом разлетелось недавно смазанное, нетронутое оружие.
Он схватил один из болтеров: разумеется, тот не был заряжен; ни один квартирмейстер никогда не держит оружие заряженным. Севериан попытался встать, но заряд болтера выбил из него дух. Легионер-предатель целился из болтера и вытаскивал свой цепной меч.
«Эффективно», — подумал Севериан, и болтер выстрелил.
Севериан глядел прямо в ствол и даже в момент дульной вспышки знал, что должен быть уже мертв. А потом он увидел, что в воздухе перед ним завис крутящийся заряд. Болт покрывала сеть светлых линий, напоминающих замерзшую паутину.
+Двигайся!+ прошипел голос у него в голове. Рубио.
Севериан нырнул в сторону, и снаряд разнес оружейную стойку позади него. Предполагаемый убийца изумленно уставился на него и вновь прицелился. Его сбило с ног взрывом. Воздух заполнился дымкой крови, что веером фонтанировала из раздробленной груди. Внезапно арсенал заполнился стрельбой из множества источников и направлений. Услышав оглушительный рев цепного топора, Севериан схватил упавший магазин и с силой вогнал его в свой новый болтер.
— Чисто! — прокричал голос. Тюрфингр.
— Чисто! — Круз.
— Гранаты, Йактон? Серьезно? — Тубал Каин.
Севериан ухмыльнулся. Воздух наполнил уцелевшее легкое и второстепенные органы. Вместе с ним пришла боль, и воин поджал губы.
— Как же вы долго, — произнес он, когда Арес Войтек приблизился и протянул ему руку. Севериан ухватился за нее и поднялся на ноги. Арсенал заволокло дымом от выстрелов, несло движущими газами болтеров. Закованные в броню тела, вскрытые, будто расколотые яйца, добавляли запахов мяса, металла и масла.
— Всего четыре секунды с момента вашего прорыва, — сказал Арес Войтек.
— Только-то? — спросил Севериан, признательно положив руку на плечи бывшего Железнорукого. — Мог бы поклясться, что дольше.
— Так воспринимается бой, — заметил Войтек. — Если только ты не из Железных Рук с их встроенными хронометрами. Тогда точно знаешь, сколько времени прошло с начала атаки.
— Поверю тебе на слово.
— Ногай! — закричал Круз. — Скорее, Завена и Варрена уложили!
Они заперли арсенал и унесли раненых с места схватки. Мимо следов боя никто бы не прошел, но они хотя бы могли на какое-то время помешать обнаружить тела. Каин быстро исследовал забытые проходы и коридоры в поисках какого-нибудь изолированного и безопасного места.
Они старались не оставлять следов крови.
Помещение, куда их привел Каин, было заполнено разбитыми столами и стульями, стены покрывали поврежденные водой фрески и непристойные граффити. Некоторые показались Локену странно знакомыми. И габариты мебели, и ее заброшенность наводили на мысль, что когда-то здесь было прибежище смертных, однако припомнить причину, по которой он мог бы зайти в место вроде этого, ему не удавалось.
Ногай начал трудиться над Варреном и Завеном. Рубио предложил свою помощь, и Ногай с благодарностью ее принял. Оба воина получили тяжелые повреждения, но раны Завена были серьезнее.
— Они выкарабкаются? — спросил Круз.
— В апотекарионе — да, как здесь — не знаю, — ответил Ногай.
— Делай, что можешь, Алтай.
Локен сидел, прислонившись к длинной стойке, и играл колодой заплесневелых карт с изображениями мечей, кубков и монет. Раньше он знал кого-то, кто играл в старую игру франков такими картами, но не мог сконцентрироваться на лице. Человек? Да, кто-то с поэтичнонизменным характером и неожиданно высокими моральными принципами. Имя продолжало ускользать, что было чрезвычайно неприятно для воина-трансчеловека, предположительно обладавшего эйдетической памятью.
Он ощутил на себе взгляд и поднял глаза.
Тубал Каин стоял под непристойной фреской, выполненной с анатомической точностью, в деталях, наиболее вызывающие фрагменты которой, к счастью, были скрыты повреждениями от воды и времени. Каин сел, положив одну руку на свое наблюдательно-измерительное устройство. Другая покоилась на рукояти болтера.
— Что? — спросил Локен.
— Локен, тебе в тягость находиться здесь, — произнес Каин.
— Это вопрос или утверждение?
— Я еще не решил. Пока считай вопросом.
— Это странно, — признал Локен, убирая карты в подсумок на поясе. — Но от корабля, который я знал, мало что осталось. У этого звездолета то же название, но это не «Дух мщения». Не тот, что я знал. Это кривое отражение гордого корабля. Что неприятно. Но не более, чем я ожидал.
— Правда? Я пришел к выводу, что ты испытываешь значительные физиологические трудности. Иначе с чего бы тебе не принимать участия в бою в арсенале?
Локен насторожился, но подавил желание все отрицать. Он встал и смахнул с брони капли воды.
— Когда-то это был мой дом, — произнес он, медленно двигаясь к Каину. — Те Сыны Хоруса когда-то были моими братьями. Мне стыдно, что теперь они предатели.
— Нам всем стыдно, — добавил Круз из кабины на другом конце комнаты, где он чистил свой болтер.
— Говори за себя, — заметил Севериан, сидевший на длинной стойке. Он вырезал новоприобретенным трофеем, фотонным боевым ножом, на своем наруче засечки убийств. Пробитое легкое вынуждало его говорить с придыханием.
— Нет, — сказал Каин. — Дело не в этом. Будь это так, я бы ждал таких же физиологических проявлений у Йактона Круза и… погоди, Севериан, а как твое полное имя?
— Севериан. Этого достаточно.
— Ты не сделал ни единого выстрела, Локен, — произнес Каин. — Почему?
Теперь Локен почувствовал злость. Он поднялся на ноги, пересек помещение и встал перед Каином.
— Ты хочешь сказать, что я не гожусь для дела? Что ты не можешь на меня положиться?
— Да, именно об этом я и говорю, — отозвался Каин. — У тебя проявляются все характерные признаки серьезных посттравматических повреждений. Я наблюдал за тобой с того момента, как мы оказались на борту «Духа мщения». Локен, ты сломлен внутри. Я призываю тебя немедленно вернуться на «Тарнхельм». Твое дальнейшее присутствие здесь подвергает опасности миссию и наши жизни.
— Сдай назад, — произнес Севериан, перевернув свой боевой клинок и направив поблескивающее острие на Каина.
— Почему? Уж ты-то знаешь, что Локен не годится для этого задания!
Локен впечатал Каина спиной во фреску.
Он крепко прижал предплечье к горлу Каина.
— Скажи это еще раз, и я убью тебя.
К чести Каина, нападение Локена его не смутило.
— Это лишь докажет мою правоту, — ответил он.
Рядом с Локеном появился Круз и положив ему на плечо руку, сказал:
— Убери пушку, парень.
Локен нахмурился:
— О чем ты говоришь?
Он посмотрел вниз и увидел, что упирает в грудь Каину свой болт-пистолет. Он не помнил, как вытащил оружие.
Брор Тюрфингр отвел руку Локена от горла Каина.
— Хьолда, Локен, — произнес Брор. — Очень скоро нас захотят убить многие, не делай это за них.
— Ты жалеешь, что покинул Сынов Хоруса? — спросил Каин. — В этом дело? Ты отправился на это задание, чтобы вновь примкнуть к бывшему господину?
— Заткнись, Тубал, — бросил Брор, оскалив зубы.
— Я не понимаю, почему вы все с готовностью игнорируете травмы Локена, — произнес Каин. — Он нападает на Круза на Титане, не может сражаться с бывшими братьями, что, вероятно, стоит жизни двоим из нашей команды. А теперь он наставляет на меня оружие. Мы на важнейшем для задания этапе проникновения, и Локен не может оставаться далее среди нас. Я говорю то, о чем вы сами думаете.
Локен отступил от Каина и убрал пистолет в кобуру. Он обвел взглядом остальную часть отряда следопытов.
— Он прав? — требовательно спросил он. — Вы все думаете, что я не подхожу для руководства операцией?
Круз с Северианом обменялись взглядами, но ответил Варрен, подковылявший от того места, где его заштопал Алтай Ногай. Грудь бывшего Пожирателя Миров представляла собой изрешеченное месиво попаданий из болтера и кровавых пятен. Внутренности удерживались на своем месте благодаря обтягивающей пленке и герметизирующим лоскутам. Его кожа лоснилась от пота, генетически усовершенствованное тело жарко пылало в процессе излечения.
— У нас есть лидер, — произнес Варрен. — Я проливал кровь вместе с Натаниэлем и Тилосом, чтобы вернуть Локена с Исствана. Любой воин, переживший ту бойню, заслуживает нашего уважения. Он заслуживает твоего уважения, Тубал. Малкадор и Волчий Король сочли Гарвеля Локена подходящим для этого задания, и я не стану им противоречить. И тебе не следует.
Каин ничего не ответил, но отрывисто кивнул.
— Такова воля группы?
— Да, — сказал Брор Тюрфингр. — Если кто и заслуживает возможности нанести магистру войны ответный удар, так это Локен.
— Вы совершаете ошибку, — произнес Каин, — однако я больше ничего не стану говорить.
Рядом с Варреном появился Алтай Ногай, его руки были по локоть в крови.
— Завен? — спросил Круз.
Ногай покачал головой.
Как и индустриальные войны, возвестившие о первом падении Старой Земли, битва при Луперкалии началась с предрассветного обстрела. Пятьдесят три свежевыгруженных артиллерийских полка, имевших больше двенадцати сотен орудий, разорвали день громом огня из поднятых стволов «Василисков», «Грифонов» и «Минотавров».
На артиллерийских базах ожидали основного наступления более тяжелые пушки: «Бомбарды» и «Колоссы», «Медузы» и «Брунгильды». Их орудия не годились для стрельбы на дальние расстояния, им предстояло следовать за механизированной пехотой, чтобы ударить по Имперскому хребту в мгновения перед финальной эскападой.
Полки Армии, верные магистру войны, приближались широкими колоннами позади наползающего града высокомощной взрывчатки и блестящей завесы экранирующих бомб. Десятки тысяч бронетранспортеров с намалеванным Оком Хоруса, несущие на себе символы противоестественного происхождения, с ревом двигались на врага. На боевых танках были установлены покрытые крючьями стойки для трофеев-трупов, а к одному скату из пяти был прикован пленник из Авадона.
Шагали раздутые, похожие на насекомых, жуткие конструкции Механикум, состоящие из темного железа, лязгающих лап и шипастых колес. Их сопровождали дикие стаи скитариев, опасливо державшихся на расстоянии.
По обширным просторам низинного агропояса с ревом двигался вал брони и плоти. Впивающиеся траки перемалывали житницу континента: тянувшиеся от края до края горизонта золотисто-зеленые пахотные земли. На стойках для тотемов наверху плоских транспортеров раскачивались шесты с железными символами, окруженные сотнями закутанных в рясы культистов.
Те присваивали себе кровожадные титулы, и противоестественные ветры несли их песнопения и ритмичный бой барабанов к ожидающим имперским войскам.
За ужасным воинством следовала половина титанов Вулканум, Мортис и Вульпы. Машин Интерфектор нигде не было видно. Бой с Легио Фортидус дорого обошелся магистру войны. Его Легио обладали численным преимуществом, однако у имперцев был титан «Император» и множество рыцарей. Рыцарь не мог сравниться с титаном, но только глупец стал бы оставлять без внимания их объединенную силу.
Тиана Курион наблюдала за наступлением армии магистра войны с плоского полумесяца хребта, расположенного на удалении пятнадцати километров. Она откинулась на спинку кресла в башенке своего сверхтяжелого «Грозового молота», водя магнокулярами из стороны в сторону. Отказавшись от боевой формы, она надела церемониальное зеленое облачение. В нем было неудобно и жарко, однако весь ее полк решил скопировать ее вызывающий внешний вид, чтобы она не выделялась для вражеских снайперов.
— Их много, мэм, — произнес Нейлор, начальник ее штаба. Он сидел за второстепенной турелью на корме машины, листая донесения, поступающие с фланговых наблюдательных постов.
— Недостаточно, — отозвалась она.
— Мэм? — переспросил Нейлор. — Мне кажется, они здесь в изобилии.
— Согласна, но где Сыны Хоруса?
— Дают несчастным проклятым смертным принять на себя главный удар.
— Возможно, — с сомнением сказала Курион. — Более чем вероятно, что они заставляют нас расходовать боеприпасы на худшие войска. Меня раздражает, что мы тратим снаряды на отбросы из числа перебежчиков.
— Либо так, либо пусть они на нас накатятся, — заметил Нейлор.
Курион кивнула.
— Силы Легиона довольно скоро покажутся, — сказала она. — А пока мы заставим эту мразь заплатить за недостаток верности.
— Приказ отдан?
— Приказ отдан, — произнесла Курион. — Всем подразделениям открыть огонь.
Йед Дурсо вел «Грозовую птицу» низко, прижимаясь к скалам плоскогорья Унсар. Имперские истребители из горных гнезд Луперкалии с визгом сцеплялись со стаями стервятников на больших высотах, но сражение с прочесыванием земли было делом легиона.
Маленький Хорус Аксиманд сидел рядом с Дурсо в пилотском отсеке во главе пятидесяти Сынов Хоруса. Они принесли клятву момента и жаждали боя.
За машиной Аксиманда колеблющейся лесенкой держали строй десять «Грозовых птиц». Сверху летели десантные корабли Седьмой роты, орудия которых уже находились в режиме захвата цели.
— Им не терпится, — заметил Аксиманд.
— Точно, — отозвался Дурсо.
— Слишком не терпится, — произнес Аксиманд. — Седьмую роту потрепали у Авадона. У них недостаточно численности, чтобы позволять себе бессмысленный героизм.
Предупреждающий ауспик издал трель, учуяв несомненное излучение выстрелов. На планшете возникли мерцающие значки, их было слишком много для тщательной обработки. Имперское воинство превратилось в красную кляксу, блокирующую продвижение к Луперкалии.
— Так много, — произнес Дурсо.
— Если мы выполним свою работу, скоро поубавится, — ответил Аксиманд. — А теперь ищи разрывы в строю.
Аксиманд подключался к различным вокс-сетям, анализируя сотни потоков при помощи незаметных синаптических каналов, отделяя важное от несущественного. Все, что им требовалось — чтобы у всего одного вражеского командира жажда славы пересилила тактический здравый смысл.
Вокс ротного уровня: командиры танков запрашивают цели, наводчики выкрикивают предупреждения об угрозах и векторы вражеской атаки.
Вокс командного уровня: страдальческие распоряжения бросить поврежденные танки, забрать выживших или догнать неповоротливые авангардные подразделения.
На фоне всего этого завывал вопящий барьер шифрованного мусорного кода. Коммуникаторы темных механикумов с громадных боевых машин обменивались верещанием. Он убавил громкость, но тщетно. Звук скрежетал с такой интенсивностью, что Аксиманд понимал: это неправильно.
— Никакая машина не должна издавать таких звуков, — сказал он.
Аксиманд слушал потоки вокс-сообщений достаточное время, чтобы собрать необходимую информацию: координаты подразделений, мощности вокса и приоритетные ресурсы. Все вместе это создавало полную картину как любая сенсорная симуляция. «Грозовая птица» вырвалась из облаков, и на всех каналах легиона раздался голос Луперкаля.
— Мои капитаны, мои сыновья, — произнес он. — Полномочия «Воины». Атаковать цели по возможности. Отход только по моей команде.
— Запускай нас, Йед, — распорядился Аксиманд.
— Принято, — отозвался Дурсо, подняв привязанное к запястью Око Хоруса и приложив его к губам и глазам. — За Хоруса и Око.
— Убивайте за живых, убивайте за мертвых, — произнес Аксиманд.
Дурсо повел «Грозовую птицу» на снижение.
Боль во время его неудавшегося Становления была несравнимой с мукой, которую он испытывал теперь. Кабели нейроинтерфейса, имплантированные в покрытые струпьями разъемы на позвоночнике Альбарда, были как раскаленные добела копья, вонзающиеся в сердцевину мозга. Они так и не зажили надлежащим образом с того дня, когда их врезали в него.
«Бич погибели» боролся с ним. Машина знала, что он чужак, и пыталась сбросить его, как дикий жеребец. Духи ее бывших хозяев знали, что Альбард сломлен, что однажды он уже не сумел соединиться с рыцарем.
Мертвые седоки не приветствовали в своих рядах недостойных.
Альбард поборол их.
Несмотря на все их отвращение, на его стороне были десятилетия ненависти. Он чувствовал в механическом сердце «Бича погибели» эхо присутствия Рэвена, однако это лишь придало ему решимости. Единокровный брат попрал все, что когда-то было дорого Альбарду.
И теперь тот намеревался отплатить.
Системы рыцаря сбоили и постоянно непроизвольно перезагружались, разрывая соединение. Внесенные сакристанцами доработки не позволяли им отключить его. Сердце рыцаря кричало на него, и Альбард кричал в ответ.
Сорок три года назад он сел напротив Рэвена и позволил страху забрать лучшее, что в нем было. В молодости Альбарда ослепила на один глаз беснующаяся маллагра, и с тех пор обезьяноподобные твари всегда занимали особое место в его кошмарах. Когда одна из них вырвалась на свободу в день его Становления, в день, который должен был стать мигом его наивысшей славы, его поглотил страх.
Его рыцарь ощутил этот страх и отверг его как недостойного. Проклятый в глазах отца, он оказался обречен на полную страданий и насмешек жизнь в руках единокровного брата и сестры.
Рэвен убил его отца? Хорошо, он ненавидел паршивого старого ублюдка. Альбард отомстил при помощи охотничьего ножа и превосходного знания анатомии. Его вероломные единокровные сородичи теперь сплелись в ирригационной канаве, раздуваясь от насыщенной питательными веществами воды и трупных газов. Еда для червей.
Альбард дернулся, когда его уколол задержавшийся в ядре рыцаря фрагмент следа Рэвена. Он почувствовал отвращение брата, но хуже того — почувствовал и обрывок жалости.
— Даже в смерти ты насмехаешься надо мной, брат, — прошипел Альбард, ведя двадцать двух рыцарей Девайнов через задние ряды имперских полков. Сотни тысяч людей и их бронемашины ожидали приказа выдвигаться.
Тиана Курион не собиралась повторять ошибок Эдораки Хакон при Авадоне.
Здесь должна была быть не пассивная линия обороны, а активное маневренное сражение. Нужно было использовать возможности для наступления, затыкать разрывы. В этой последней задаче и состояла роль, которую она отвела рыцарям Молеха, прославленной резервной силе. Унижение уязвляло, подобное оскорбление оставляло большое пятно на чести рыцарских домов Молеха.
Мимо прошли рыцари дома Тазхар, почтительно склонившие свое оружие. Многие смеялись над обитающими в песках дикарями, однако те знали свое место — в отличие от наглых ублюдков из дома Мамарагон, самодовольные «Паладины» которых толкались за место в авангарде. Будто они могли хоть когда-нибудь возвыситься до положения Первого дома Молеха. У южных рыцарей дома Индра — золотые и зеленые знамена. Альбард подозревал, что они реют выше его собственных.
Неприкрытая попытка затмить славу дома Девайнов.
Подобная дерзость не должна была остаться без ответа, и Альбард почувствовал, как системы вооружений «Бича погибели» отреагировали на его воинственные мысли. Внутри его души постоянно смешивались злость, неуверенность и паранойя, подталкивающие к неистовому нарциссизму — инфекции, недавно появившейся на сенсориуме.
В сердце «Бича погибели» таилось нечто змееподобное и сладострастное, жуткое, но соблазнительное. Альбарду захотелось познать это, и он скользнул по нему своим разумом.
В ответ нахлынула объединенная ярость бывших пилотов рыцаря. Реакция страха. Альбард судорожно глотнул воздуха, когда сенсориум поплыл от помех, фантомных образов и жестоких отголосков былых войн. Система произвела очистку, но она немного запоздала. Инфекция внутри сенсориума просочилась внутрь воспоминаний «Бича погибели», переплетая их с забытыми унижениями и ложным величием.
Альбард услышал шипящий смех. Его травмированный разум пытался отделить настоящее от памяти, однако области мозга, необходимые для полного взаимодействия, были необратимо повреждены сорок три года назад. В сенсориум хлынули его собственные воспоминания, смешивавшиеся с давно завершенными войнами и воображаемыми убийствами. Он втягивал ядовитую инфекцию в себя, выпивая ее залпом, будто вино.
Сенсорное отображение окружавшего его поля боя размывалось и искажалось, словно медленно перенастраивающаяся трансляция пиктов, где одна картинка затухает, а другая вплывает в фокус.
То, что когда-то было упорядоченным имперским лагерем с механически построенными укрытиями, складами боеприпасов, топливными хранилищами и точками сбора, превратилось в нечто совершенно иное. Туда-сюда маршировали люди в колетах из вываренной кожи и в железных шлемах с забралами. У некоторых были блестящие хауберги из железной чешуи. Они несли на плечах длинные мечи с железными клинками и секиры, мрачно вышагивая в ногу. Возле их ног лязгали зубами сотни охотничьих гончих, которых псари подгоняли вперед кнутами.
Карронады с драконьими пастями, тысячами тянувшиеся по склонам холмов, извергали громовые удары. Окопавшись среди плетеных габионов и земляных валов, стрелковые академии Роксии и Киртро привезли свои лучше кулеврины и мортиры, чтобы покарать врагов картечью и снарядами. Разноцветные флаги хлопали в сталкивающихся термических токах воздуха над голодными до пороха орудиями.
Артиллеристы потели и тяжело дышали, выгоняя своих железных чудовищ на огневые позиции, прочищая стволы и загоняя в них свежие пороховые заряды. Широкогрудые тазхарские рабы поднимали тяжелые каменные шары.
Пушки впечатляли, однако это было ничто в сравнении с великолепием рыцарского воинства.
Невероятные воители в полных доспехах ехали на могучих боевых конях в фантастических попонах, изображающих вставших на дыбы зверей, которых не видели на Молехе уже на протяжении поколений.
Альбард повернулся, чтобы взглянуть на едущих рядом с ним рыцарей.
Кузены, племянники и дальние родственники — все из рода Девайнов. Они ехали на битву верхом на широкогрудых боевых конях, однако ни один из их скакунов не мог сравниться с золотистым жеребцом, на котором ехал он сам — зверем с огненной гривой и широкими, сильными плечами, королем среди лошадей.
— Братья мои! — выкрикнул Альбард, позволив райской змеиной отраве добраться до каждого из них. — Узрите, что вижу я, и ощутите то, что чувствую!
Некоторые сопротивлялись, некоторые почти устояли, однако в конечном итоге сдались все. Их тайные желания и амбиции подпитывали инфекцию, и та забирала каждый обрывок их похоти, вины или горечи, превращая в нечто худшее.
Он повернулся в седле, глядя на эмблему в виде двух молний, развевающуюся на древке его знаменосца. Древний герб самого Владыки Бурь пылал в лучах дневного солнца. Знак был столь ярким, что освещал поле боя на сотни метров во всех направлениях.
Это было Его знамя.
Он был Владыкой Бурь, а эти рыцари — теми же самыми ваджрами, что ехали вместе с ним по Фульгуритовому пути столько веков назад! Его заполнило неистовое ощущение собственной значимости, и он ударил шпорами. «Бич погибели» двинулся сквозь полки пехоты, и Владыка Бурь увидел в клубящихся облаках пушечных выстрелов громадное и чудовищное создание.
Титанический зверь, колосс нечеловеческих масштабов.
Его покрывала черно-белая чешуя. Он громогласно ревел.
Пожиратель миров.
Это и был тот враг, которого его призвали сразить.
