Глава 13
БИБЛИОТЕКА
ПЕРЕРОЖДЕНИЕ ПЛОТИ
МИРОТВОРЕЦ
Они поднялись выше на Утес Феникса. В ущелье, где располагались мастерские ремесленников, Первое братство Аримана соединилось с Третьим Хатхора Маата, а в районе пустых шахт к ним вышли еще и разведывательные отряды Гвардии Шпилей Просперо. Десантники Уранти Дракс уже заняли городские кварталы выше позиции Аримана и расступились перед целеустремленно марширующими Астартес.
Донесения о ходе сражения были самыми противоречивыми и беспорядочными: на юго-восточном склоне воины вели яростную перестрелку с противником на короткой дистанции, шесть тысяч солдат в промышленном районе нижнего уровня оказались втянутыми в рукопашный бой, на отдаленном северном отроге продолжалась артиллерийская дуэль, а выжившие наездники на сорокопутах вступали в головокружительные воздушные поединки с воинами Тысячи Сынов, которые использовали для передвижения гравидиски.
Рапорты накладывались один на другой, и в результате получалась такая мешанина, что Ариман с трудом улавливал смысл. Но кроме донесений о скорой победе и разгроме врага, он уяснил еще два неопровержимых факта.
Несущие Слово продвигались медленно, гораздо медленнее, чем он рассчитывал.
Чего нельзя было сказать о Космических Волках.
Леман Русс и его Первая Великая рота высадились точно на самый высокий серебряный пик, затушили вечный огонь и разгромили символы правителей. Гвардейцы Совета Феникса самоотверженно сопротивлялись неудержимой лавине Космических Волков, но были буквально разорваны в клочья и сброшены с вершины горы.
Побежденные правители предложили обсудить условия капитуляции, однако Леман Русс остался глух к их просьбам. Он уже произнес слова обета перед Великим Кругом, а Король Волков никогда не нарушит клятвы ради такой мелочи, как милосердие. Космические Волки пронеслись по горе с неистовством разбушевавшейся стихии, и их клинки потрошили тела защитников, словно ножи мясников свежие туши.
После них не оставалось ничего, и город на горе, бывший произведением искусства, исчез под натиском грубой и бессмысленной жестокости. За спинами воинов Русса царила смерть, а перед ними была новая цель: Великая библиотека Утеса Феникса, где в строгом порядке выстроились воины Второго братства Фозиса Т’Кара во главе с Магнусом Красным.
Буйство Космических Волков наконец было остановлено.
Ариман провел своих воинов над зияющей пропастью по узкой эстакаде, которая выходила на широкую площадь перед сверкающей пирамидой из стекла и серебра. За время боев многие позолоченные панели были разбиты, но библиотека оставалась величественным сооружением, напоминавшим храмы-пирамиды Просперо, только меньшего размера.
— Воины Русса учинили тут настоящий разгром, — заметил Хатхор Маат, окидывая взглядом развалины города. — И я склонен согласиться с тобой, Азек.
— В чем?
— Возможно, это действительно напрасная трата жизней, — ответил Хатхор Маат, удивив Аримана своей искренностью.
Они уже поднялись так высоко, что Ариман мог разглядеть вершину горы — серебряный пик с выемкой посредине, из которой вместо вечного огня поднимался дым. Зато огни пожаров виднелись по всему склону, а с этого наблюдательного пункта на эстакаде было видно, что нижний уровень пострадал ничуть не меньше.
Впереди, у самого конца эстакады, на страже стояли Астартес со знаками отличия Второго братства; они держали болтеры наготове, а над их головами Ариман заметил мерцающую сферу кайн-щитов.
Лемюэль Гамон догнал Аримана. Его лицо покрылось пленкой подсохшей крови, впрочем, на щеках виднелись и свежие ссадины.
— Что происходит? — спросил Лемюэль, жадно хватая ртом разреженный воздух. — Ты видишь Короля Волков? Его воины попали в беду?
— Что-то вроде этого, — ответил Ариман. — Они точно в беде, вот только я не могу понять, по чьей вине.
Ариман переглянулся с Утизааром, но его приятель капитан только смущенно пожал плечами. Дело плохо. Уж если телепат не в состоянии разобраться в том, что происходит, у него шансов еще меньше.
— Идем, — позвал он. — Надо выяснить, в чем тут суть.
При его приближении воины у конца эстакады опустили болтеры, и Ариман заметил глубокие царапины на их оплечьях, не похожие на тонкие следы когтей сорокопутов. Эти раны были нанесены цепными мечами.
Библиотека во всем своем великолепии возвышалась над ними мерцающей громадой поляризованного стекла. Внутрь вели широкие позолоченные двери, и Ариман на мгновение представил себе, с каким удовольствием он станет исследовать самые сокровенные тайны этого удаленного мира.
Воинские наряды Тысячи Сынов охраняли и все остальные переходы, ведущие к библиотеке. На краю площади в сиянии золотой и багряной брони стоял Магнус Красный. Он держал в руке обнаженный изогнутый меч, а все тело искрилось эфирной энергией. За спиной Магнуса Ариман разглядел древнего летописца и удивился, что старик выжил в этом сражении.
К Ариману подбежал Фозис Т’Кар, роняя шипящие искры с посоха-хеки.
— Азек, Хатхор, вы не слишком торопились, — упрекнул их Фозис.
— Мы пришли так быстро, как только смогли, — возмутился Хатхор Маат.
— Ладно, вы оба здесь, а это важнее всего. Есть какие-то вести о Калофисе?
— Нет, — ответил Ариман. — Он подключился к кристаллам своих роботов. Когда его сознание так сильно рассеяно, становится трудно определить его местонахождение.
Фозис Т’Кар пожал плечами:
— Отлично. Придется справляться без него.
— Т’Кар, — обратился к нему Ариман, — скажи мне, что происходит? Мы услышали психический вопль такой силы, с каким я еще не сталкивался.
— Это был Леман Русс? — спросил Утизаар. — Верно?
Фозис Т’Кар кивнул, а затем, развернувшись, жестом пригласил их следовать за собой.
— Весьма вероятно, — бросил он. — Он убил почти всех Атенейцев в моем братстве, а те, кто выжил, превратились в слюнявых идиотов.
— Убил?! — воскликнул Утизаар.
Эти воины не состояли в его братстве, но он был магистром храма Атенейцев, и все они были ему близки не меньше, чем Фозису Т’Кару.
— Убил, — коротко ответил капитан. — Именно это я и сказал. А теперь хватит тянуть время. Примарх зовет вас к себе.
Ариман подавил гнев, вызванный грубостью Фозиса Т’Кара, и зашагал следом за ним к самому широкому выходу с площади, где стоял Магнус.
— А где же Король Волков? — спросил Лемюэль.
Фозис Т’Кар лишь презрительно глянул в сторону летописца.
— Ответь ему, — попросил Ариман.
— Мы и сами еще точно не знаем, — сказал Фозис Т’Кар. — Но он направляется сюда, в этом мы уверены.
Магнус повернулся им навстречу, и Ариман оценил силу ярости примарха. Его плоть бурлила жизнью, словно под кожей разливалось жидкое пламя, и глаз источал такой же воинственный свет. Рост примарха, часто менявшийся в зависимости от настроения, сейчас казался огромным.
Ариман уловил страх Лемюэля, но с удивлением отметил, что не наблюдает ничего подобного в ауре Махавасту Каллимака, и только потом понял, что сознание старика подавляется контактом с разумом примарха.
— Кто мог подумать, что до этого дойдет?! — вскричал Магнус, заставив Аримана выбросить из головы мысли о летописцах.
— До чего дойдет? — спросил он. — Что все-таки происходит?
— А вот что, — ответил Фозис Т’Кар и указал на дальний конец эстакады.
Там выстроился клин Космических Волков, и во главе его встал воин в кожаной маске, из-под которой холодно сверкали безжалостные глаза. Воины уже обнажили оружие, а целая стая волков рвалась в бой.
— Амлоди Скарссен?! — воскликнул Ариман. — Я не понимаю. Зачем ему понадобилось на нас нападать?
— Нет времени на объяснения, — сказал Фозис Т’Кар. — Они идут!
Наступление Космических Волков представляло собой картину, полную грозного великолепия.
Они надвигались широкой волной несокрушимой брони, громыхающих щитов и навощенных бород. Они не бежали, а шли размашистым шагом, их хищные усмешки, обнажавшие клыки, и некоторая неторопливость в движениях свидетельствовали о непоколебимой уверенности в своих силах.
Этим воинам не требовалась скорость, чтобы прорвать строй противника.
Им было достаточно боевого мастерства.
С каждым шагом, приближавшим Космических Волков к Тысяче Сынов, ужас Аримана все возрастал. Как получилось, что эти воины, еще недавно бывшие их союзниками, превратились во врагов? Они уже спустили с цепей рвавшихся волков, и звери во весь опор понеслись по эстакаде.
Фозис Т’Кар занял позицию в центре линии Тысячи Сынов. По обе стороны от него встали на колени его товарищи по братству Раптора.
— Кайн-щиты, — скомандовал Фозис Т’Кар, вытянув руки перед собой.
Воздух перед ними слегка затуманился и задрожал.
— Заставим этих зверей слегка притормозить, — сказал Хатхор, создавая на пути волков энергетические завихрения.
Рядом с Хатхором Маатом встал Гастар, рукавицы которого уже начали потрескивать от зарождающихся молний.
— Только никаких убийств, сыны мои, — предостерег их Магнус. — Нельзя, чтобы на наших руках осталась кровь после навязанной нам битвы.
Хатхор Маат хоть и неохотно, но уменьшил мощность, и энергетические вихри и разряды молний немного потускнели.
— Мой лорд, почему это произошло? — спросил Ариман.
— Я вместе с Тайными Скарабеями охранял библиотеку, — сказал Магнус. — Но сразу вслед за нами здесь появилась Великая рота Скарссена. Космические Волки хотели все уничтожить. Я их остановил.
У Аримана возникло отвратительное ощущение, что события вышли из-под контроля. Гордость, самолюбие и первобытная страсть к уничтожению вошли в конфликт между собой, а подобное столкновение всегда грозило величайшими разрушениями.
Наступление Космических Волков было равносильно неудержимой ярости стихии.
Тысяча Сынов стояли словно непоколебимая и неподвижная скала.
Найдется ли во всей Галактике мощь, способная обуздать приведенные в движение силы?
Быстроногие волки первыми ощутили на себе ярость Тысячи Сынов. Они влетели в мерцающую паутину молний, и шерсть на них мгновенно загорелась. Протяжный вой разнесся по окружающим ущельям, волки лязгали зубами и катались по земле, пытаясь сбить пламя. Два зверя пылающими кометами сорвались с эстакады и разбились о камни. Остальные повернули назад, и лишь несколько волков помчались дальше.
Но ни один не успел добежать до Тысячи Сынов.
Космические Волки сумели прорваться сквозь эфирное пламя. Их броня почернела, местами оплавилась, но защитила от огня. Разрисованные волчьими мордами щиты сомкнулись, и между ними высунулись лезвия цвета льда. Обгоревшие волки затихли, перестав скулить, когда раздалось яростное протяжное завывание, вырывающееся из глоток воинов Амлоди Скарссена.
Два Легиона разделяло уже всего десять метров.
— Оттолкните их назад! — приказал Магнус.
Фозис Т’Кар кивнул, воины Второго братства вышли вперед, и кайн-щиты встали против щитов металлических.
— Мы должны остановиться! — закричал Ариман. — Это безумие!
Взгляд Магнуса обратился на него, и все вокруг исчезло за пеленой ярости его примарха, такой же первобытной и неудержимой, как эмоции Космических Волков.
— Не мы начали эту битву, Азек, — напомнил Магнус. — Но, если потребуется, мы сумеем ее завершить.
— Мой лорд, пожалуйста! — взмолился Ариман. — Если мы пустим в ход оружие против Космических Волков, они никогда нам этого не простят.
— Я не нуждаюсь в их прощении, — отрезал Магнус. — Но я требую уважения!
— Но это не лучший способ его заслужить, мой лорд. И нам обоим это хорошо известно. Король Волков ничего не забывает и ничего не прощает. Стоит убить хоть одного из его воинов, он навеки станет считать тебя должником.
— Уже слишком поздно, Азек. — В голосе Магнуса неожиданно прозвенел страх. — Битва уже началась.
Кайн-щиты Тысячи Сынов столкнулись со щитами Космических Волков с отвратительным пронзительным скрежетом. Невидимая сила встретила на своем пути закаленную льдами сталь. Космические Волки и Тысяча Сынов выгнули спины, пытаясь оттолкнуть друг друга в борьбе между силой и волей.
Никто даже не потянулся за оружием, как будто все воины понимали, что в этом бою надо смотреть противнику в глаза. После столкновения они замерли, словно превратились в резные фигуры на триумфальном барельефе. Но такое равновесие не могло длиться долго.
Медленно, метр за метром, Тысяча Сынов были вынуждены пятиться назад.
— Хатхор Маат! — крикнул Магнус. — Подорви их силы!
Капитан Третьего братства стукнул себя кулаком в грудь и направил свою волю на помощь боевым братьям. Стоявший рядом Гастар и остальные Павониды присоединились к нему и обрушили на противника всю мощь биоманипуляций.
Невидимые потоки эфирной энергии устремились навстречу Космическим Волкам. Они блокировали мозговые центры, изменили направление электрических импульсов и быстро вывели кислород из крови, текущей от легких. Эффект проявился немедленно.
Тела Космических Волков взбунтовались, и строй нарушился. Руки и ноги свело судорогами, сердечные мышцы резко сократились, и воины утратили контроль над своими мускулами. Они дергались, словно марионетки в руках обезумевшего кукловода. Ариман видел, как Амлоди Скарссен упал на одно колено, щит выпал из непослушных пальцев и его тело явно отказывалось подчиняться командам мозга.
Волк Повелитель заскрипел зубами, и из ротовой прорези его маски показались клочья кровавой пены. Нервную систему Космических Волков раздирали противоречивые импульсы, заставлявшие их биться в агонии. Безответственная демонстрация силы Хатхором Маатом, доставляющая ему явное удовольствие, привела Аримана в ярость. Все Павониды отличались злобной самонадеянностью, но это было уже слишком.
— Прекрати! — закричал Ариман, не в силах совладать со своим гневом. Он подскочил к Хатхору Маату и, схватив его за руку, развернул лицом к себе. — Хватит! Ты их убиваешь!
После чего он послал в ауру Павонида импульс белого шума, и капитан Третьего братства вздрогнул.
— Что ты делаешь? — возмущенно спросил Хатхор Маат.
— Пытаюсь тебя остановить, — сказал Ариман. — Освободи их.
Хатхор Маат гневно уставился на него, потом перевел взгляд на Магнуса. Ариман схватил его за края оплечья.
— Прекрати это сейчас же! — потребовал он.
— Уже сделано, — огрызнулся Хатхор Маат и оттолкнул Аримана.
Ариман снова повернулся к Космическим Волкам и с облегчением перевел дыхание. Энергетический поток Павонидов ослаб. Воины в серых доспехах лежали на мостовой. Наступление сорвалось, боевой запал был утрачен. Амлоди Скарссен, с трудом превозмогая раздирающие тело спазмы, поднялся на ноги. От этого усилия глаза у него налились кровью и все тело била крупная дрожь.
— Я... знаю... вас, — прошипел Скарссен, с трудом выговаривая каждое слово. — Всех... вас...
— Я же сказал тебе — прекратить! — закричал Ариман, оборачиваясь к Хатхору Маату.
— Я так и сделал, — возмутился Хатхор Маат. — Клянусь!
Внезапно Ариман ощутил рядом с собой сильнейшую пульсацию энергии, а потом увидел, что Гастар дрожит так же сильно, как и Амлоди Скарссен. Он заглянул в его ауру и ощутил горячий выброс ужаса, смешанного с извращенной энергией.
Ужасающее узнавание признаков вызвало тошнотворный страх.
Хатхор Маат увидел все это одновременно с ним, и оба воина, подскочив к Гастару, сбили его с ног и попытались прижать к земле, несмотря на сильнейшие конвульсии.
— Держи его крепче! — крикнул Ариман, стараясь справиться с застежками нагрудной брони.
— Пожалуйста, не надо! — молил Хатхор Маат. — Держись, Гастар! Сопротивляйся!
Ариман сорвал шлем Гастара и отбросил его в сторону. Перед его глазами повторялось то, чего он надеялся больше никогда не увидеть.
Плоть Гастара бурлила активностью, она скручивалась и изгибалась самым невероятным образом, а мышцы и кости его черепа уже начали увеличиваться. Полные ужаса глаза воина превратились в светящиеся красные сферы, похожие на тлеющие угольки.
— Помогите! — прохрипел Гастар.
— Перерождение плоти! — крикнул Ариман.
Он еще старался удержать Гастара, но изменения в теле его товарища были настолько же ужасными, насколько неотвратимыми. Тело под броней стало так стремительно расти, что нагрудная пластина треснула по центру и из-под нее показалась бурлящая масса. Из ставшей необычайно податливой плоти выступили энергетические вены, поблескивающие беловатым светом.
Гастар закричал, и Ариман, ошеломленный воспоминаниями о смерти Ормузда, вырвавшимися из потаенных уголков сознания, на мгновение ослабил хватку. Гастар отбросил от себя их обоих. Его тело раздулось от безобразных наростов мышц, местами покрылось коростой, а кое-где вспучились отвратительные пузыри влажной плоти.
С противным шлепаньем и треском деформирующихся костей тело Гастара внезапно поднялось, хотя в этой горе плоти уже невозможно было найти ничего похожего на конечности. Вокруг раздувшейся туши вспыхнули завихрения энергетических потоков, и пронзительный крик превратился в булькающий хохот безумца.
— Убейте его! — раздался чей-то вопль, но Ариман даже не понял, кому принадлежит голос.
— Нет! — заорал он, хотя и понимал, что его протест бесполезен. — Это все еще Гастар! Он один из нас!
Воины Тысячи Сынов, в равной степени испуганные и потрясенные, разбежались от переродившегося Гастара. К ним вернулся древнейший страх, ужас прошлого, который они считали давно похороненным.
Из выростов на теле Гастара стали вылетать импульсы ничем не сдерживаемой энергии, его торс и ноги срослись в одну морщинистую колонну из светящейся амебовидной плоти. Гребни из не до конца сформировавшихся мембран хлопали на невидимом ветру, и из множества рудиментарных ртов, открывшихся по всему телу, раздавался злобный смех. Из-под кожи со звонкими щелчками стали выскакивать сотни выпуклых глаз, фасетчатых, как у насекомых, щелевидных, как у рептилий, и молочно-мутных от множества зрачков.
Аримана вдруг охватила неодолимая слабость, словно все его внутренности восстали против привычных форм, и тело задрожало от жажды новой конфигурации.
— Нет, — сквозь стиснутые зубы прохрипел Ариман. — Этому больше не бывать... Я не поддамся! Я Астартес, верный слуга Верховного Правителя Человечества. Я не уступлю!
Воины Тысячи Сынов вокруг него опускались на колени и падали навзничь, пораженные смертоносным вирусом, который распространялся от Гастара со скоростью «Пожирателя жизни». Если не остановить его действие, все они падут жертвами спонтанных мутаций, едва не погубивших их Легион в далеком прошлом.
— Я выживал прежде, — прорычал Ариман, сжимая кулаки, — и теперь тоже выживу!
Решимость придала ему сил, и он сумел направить сознание на Исчисления, стараясь отвлечься от боли и пульсаций плоти. Чем выше он поднимался по уровням Исчислений, тем надежнее становился его контроль над физическим телом, и вскоре Ариман рискнул снова открыть глаза.
Все мышцы ныли от неимоверных усилий, но он по-прежнему был Азеком Ариманом, здоровым телом и духом. Оглянувшись через плечо, он увидел, что Космические Волки постепенно приходят в себя. То ли поток трансформирующей энергии до них не добрался, то ли они были к нему невосприимчивы. Нервная система, поврежденная Павонидами, уже восстановилась, и Амлоди Скарссен, держа перед собой боевой топор, шагнул к позиции Тысячи Сынов.
Внезапно он ощутил мощный выброс энергии и, перекатившись на бок, увидел, как Магнус Красный шагнул навстречу чудовищно изменившемуся Гастару. Та самая энергия, что уничтожила воина-Павонида, придала Магнусу еще больше сил. Существо, совсем недавно бывшее Гастаром, потянулось к Магнусу, словно желая его обнять, и примарх развел руки, готовый принять его, одарить прощением и милосердием.
Но прогремел выстрел, и тело Гастара взорвалось от снаряда, пробившего ему грудь. Стало так тихо, что Ариман отчетливо услышал звон тяжелой латунной гильзы, упавшей на землю.
Сохранившийся в воздухе дымный след направил взгляд Аримана к огромному пистолету, зажатому в кулаке гиганта, одетого в серый керамит и волчью шкуру.
Пришел Король Волков.
Совершенно неожиданно в памяти Аримана всплыло полузабытое стихотворение, прочитанное в пыльном архиве мериканской полупустыни. Как полагали археологи, эти строки украшали пьедестал памятника, посвященного началу древней и невероятно разрушительной войны:
По простому мосту перешли через бурный поток,
Подставляя знамена апрельскому ветру.
Здесь насмерть встали фермеры с оружием в руках,
И целый мир услышал грохот их винтовок.
Леман Русс шел в окружении воинов, облаченных в броню и волчьи шкуры, вооруженных огромными боевыми топорами и окровавленными копьями-гарпунами, направляясь к Великой библиотеке Утеса Феникса. Хотя Ариман и раньше встречался с Королем Волков, на поле боя Леман Русс казался ему совершенно другим, чем в мирное время. Грозный и опасный воин превратился теперь в живое воплощение ужаса, чудовищной жажды крови и разрушения, последователя богов убийств, войны и смерти.
Ариман отчетливо определил его природу: это грозная смертоносная машина, объединившая в себе несокрушимую силу и волю, орудие, которое можно направить и пустить в бой, но невозможно остановить.
Король Волков вышел на узкую дамбу, рядом с ним с непроницаемым выражением лица шагал рунный жрец Охтхере Судьбостроитель. Ариман ожидал, что примарх Космических Волков, оправдывая язвительные отзывы недоброжелателей, стремглав помчится им навстречу, но Леман Русс шел медленно, демонстрируя безграничную выдержку и безграничную ярость.
Сопровождавшие его воины остались ждать своего лорда, демонстрируя неудержимую жажду крови.
Теперь Ариман слышал только шаги Русса. Его поступь была уверенна и нетороплива, а лицо словно окаменело. В руке Короля Волков появился сверкающий инеем меч, способный рассекать скалы. Магнус шагнул ему навстречу, и его изогнутый клинок блеснул энергией солнца. Два бога войны шли на бой, унося с собой души своих Легионов.
Ариман хотел что-нибудь крикнуть, чтобы прекратить это противостояние, но вид двух примархов, идущих друг на друга с намерением убить, лишил его дара речи.
Никто не смог произнести ни слова, когда между ними внезапно возник огненный барьер, яркий, словно вспышка сверхновой звезды. Слепящий свет принес с собой видения далеких миров, горьковатый запах ладана, горящего пластика и перегретых генераторов, гудящих от избытка энергии.
Затем по склонам раскатилось эхо громкого хлопка перемещенного воздуха, и свет исчез.
На месте огненного барьера встал широкоплечий гигант с золотистой кожей и в гранитно-серых доспехах.
— Уризен, — прошептал Ариман.
— Все, хватит, — сказал воин с золотой кожей.
Он встал между Магнусом и Руссом, словно арбитр на ринге. Ариман, взглянув на выразительное лицо примарха Несущих Слово, резко изменил свое мнение о Лоргаре. В его подведенных глазах плескалась бездонная грусть, словно он хранил тайны, которыми никогда и ни с кем не мог поделиться.
Броня Лоргара имела цвет камня, тысячелетия пролежавшего под толщей воды, и каждая тщательно подогнанная пластина была украшена изречениями из древних книг Колхиды. На одном наплечнике был закреплен тяжелый фолиант с пожелтевшими от старости страницами, еще трепетавшими от ветра телепортации.
На плечи Лоргара был наброшен плащ глубочайшего винно-красного цвета, и хотя примарх явился без оружия, его ни в коем случае не следовало считать беззащитным.
Ариман слышал каждое слово, произнесенное примархами, и каждое слово навеки врезалось ему в память. До конца своих дней Ариман не забудет, насколько важным оказался этот разговор.
— Прочь с дороги, Лоргар! — грубо рявкнул Леман Русс, на мгновение сбросив маску ледяного спокойствия. — Тебя это не касается.
— Два моих брата собираются зарезать друг друга. Как же это может меня не касаться? — удивился Лоргар.
— Уйди с моей дороги, — повторил Русс и стиснул обернутую шкурой рукоять меча. — Или...
— Что? Меня ты тоже убьешь?
Русс нерешительно остановился, и Лоргар подошел к нему ближе.
— Брат, подумай, что ты делаешь, — сказал он. — Вспомни об узах любви и дружбы, что нас связывают, вспомни, чего ты лишишься, если не сойдешь с этой дороги кровопролития.
— Циклоп зашел слишком далеко, Лоргар. Он пролил нашу кровь и должен за это заплатить.
— Кровь пролилась по незнанию, — напомнил Лоргар. — Брат, ты должен унять свой гнев. Ярость не помощник, когда предстоит сложный выбор. Только позволь ей затуманить разум, и тебе останется лишь сожалеть о последствиях. Помнишь Дулан?
— Да, — ответил Русс, и выражение его лица немного смягчилось. — Война со Львом.
— Вы с Джонсоном сцепились в Тронном зале свергнутого тирана, но это не помешало вам оставаться братьями по оружию. Здесь то же самое.
Магнус молчал, и Ариман затаил дыхание. Два столь могущественных существа, готовые выплеснуть свою агрессию, представляли самую большую опасность, какую ему доводилось знать.
— Может, нам что-то предпринять? — прошептал Фозис Т’Кар, оглядываясь на Аримана.
— Нет, если тебе дорога жизнь, — предостерег Ариман.
В бессмертных воинах клокотала титаническая энергия, и от создавшейся напряженности воздух между ними потрескивал. Ариман ощущал давление грандиозных сил, но не решался открыть им свое сознание.
— Неужели ты встанешь на сторону Циклопа, Лоргар? Этого знатока грязной магии? Взгляни на труп того... существа, сраженного моей пулей. Взгляни и скажи, ошибаюсь я или нет.
— Нестабильность геносемени еще не повод объявлять войну между братьями, — заметил Лоргар.
— Это не только нестабильность геносемени, это еще и колдовство. И тебе это прекрасно известно. Мы все знали, что Магнус погряз в темных науках, однако закрывали на это глаза, потому что он наш брат. Но всему приходит конец, Лоргар. В его Легионе заражен каждый воин, все они пользуются магией и некромантией.
— Некромантией?! — возмутился Магнус. — Да ты ничего не понимаешь...
— Я знаю вполне достаточно, — отрезал Русс. — Ты зашел слишком далеко, Магнус. Пора положить этому конец.
Лоргар прижал руку к нагрудной броне:
— Этими силами пользуются во всех Легионах, брат. И твои рунные жрецы тоже, разве не так?
Русс запрокинул голову и расхохотался в приступе буйного негодования.
— Как ты можешь сравнивать Сынов Шторма с этими колдунами?! — воскликнул он. — Наши силы рождены громом Фенриса и закалены в мире-кузнице. Они естественного происхождения, а управляют ими сильные духом воины. Здесь нет ни капли скверны, в которой погрязли Тысяча Сынов.
Тогда настала очередь Магнуса рассмеяться.
— Если ты еще веришь в это, ты глупец! — сказал он.
— Магнус! Хватит! — рявкнул Лоргар. — Сейчас не время для подобных споров. Два моих дорогих брата готовы вцепиться друг другу в глотку, и мне больно думать, как сильно разочарует это нашего отца. Разве для этого мы были созданы? Разве для этого он скитался по небу, разыскивая нас? Неужели мы опустимся до мелких дрязг, словно простые смертные? Нам предстоит более достойная судьба, и мы должны быть выше мелких разногласий. Мы воплощаем волю нашего отца к завоеваниям, мы яркие кометы, запущенные его рукой, чтобы осветить Галактику его славой. Мы эмиссары, несущие весть о его приходе в самые дальние миры. Мы должны олицетворять все самое яркое и самое лучшее, что есть в Империуме.
Слова Лоргара донеслись до каждого из собравшихся, и содержащаяся в них истина пролилась на ожесточенные сердца успокаивающим бальзамом. Ариман вдруг увидел, в каком ужасном положении они очутились, и ему стало стыдно, что они выпустили ситуацию из-под контроля.
Брат против брата. Что может быть страшнее?
Во время своей речи золотой примарх, казалось, сиял внутренним светом. Охваченные яростью сердца воинов смягчились. Космические Волки чуть-чуть опустили оружие, и в ответ защитные позы Тысячи Сынов стали менее напряженными.
— Я не отступлю и не позволю ему разрушить этот мир, — заявил Магнус, опуская свой хопеш.
— Это не твой мир, чтобы ты его защищал, — фыркнул Русс. — Мой Легион его открыл, и мне решать, как с ним поступить. У его обитателей был выбор: присоединиться к нам и жить или вступить в борьбу и погибнуть. Они выбрали смерть.
— Не все так однозначно, Русс, — возразил Магнус. — Если мы будем разрушать все на своем пути, какой толк в завоеваниях Великого Крестового Похода?
— Сначала надо выиграть войну. А потом разбираться с тем, что осталось.
Магнус покачал головой:
— Останутся одни руины.
Леман Русс опустил покрытый инеем меч. Гнев примарха Космических Волков на время улегся.
— Я это переживу, — сказал он, а потом молча развернулся и зашагал в обратную сторону.
У конца насыпи он снова повернулся лицом к Магнусу.
— Это еще не конец! — крикнул он. — На твоих руках кровь Фенриса, и мы рассчитаемся, Магнус. Клянусь в этом клинком Мджалнара.
Король Волков провел лезвием меча по своей ладони и уронил несколько сверкающих капель крови на потрескавшуюся землю. А потом он запрокинул голову и завыл, и все воины последовали примеру своего повелителя, и казалось, что воет сама гора.
Скорбный крик достиг самых высоких вершин и самых глубоких ущелий. То был плач по умершим и мрачное предупреждение о грядущих событиях.
