Глава 17
МЕРТВАЯ ИМПЕРИЯ
ОТКРОВЕНИЯ
ЗАРОЖДЕНИЕ
Ингетель кривым когтем показал на планету.
Они называли ее Мелисант. Этот мир был одним из последних, что ощутил на себе распространяющееся воздействие Ока.
— Ауспик не обнаружил признаков жизни, даже на бактериальном уровне, — раздался в воксе голос капитана Силамор.
— Неужели ей потребовалось сканирование, чтобы это понять? — спросил Торгал.
Под ними проплывал призрак мира — шар, состоящий из черных океанов и серых материков, слегка прикрытых тонким туманом облачности. Варп-шторм сотрясал корабль даже на орбите Мелисанта, а об усиленное стекло наблюдательного купола разбивались потоки человеческих лиц и тел. Все они растекались по защитному барьеру, словно масло по воде, а затем возвращались обратно в поток.
Спустя некоторое время Аргел Тал заметил, что некоторые лица появляются снова и снова. Казалось, они заново формируются в буре и раз за разом бросаются на корабль.
— Это души? — спросил он вслух.
Это изначальная материя. В царстве плоти и крови она проявляется как психическая энергия. Твои мысли придают ей форму. Ты видишь человеческие души, но это далеко не все. Души эльдар. Плоть нерожденных, которых люди когда-то назвали демонами. Исходные психические течения. Воплощенная вероятность, когда мысль формирует реальность.
— Я хочу спуститься на поверхность этого мира.
Ты погибнешь.
Аргел Тал повернулся к существу, и его нетронутое шрамами лицо исказилось от гнева.
— Зачем ты притащил нас сюда? Какова цель нашего путешествия, если мы даже не можем выйти из корабля? Смотреть на мертвые миры из-за барьера поля Геллера? Слушать вопли потерянных душ?
Ингетель скользнул к группе Несущих Слово. Посох из черного дерева, когда-то принадлежавший девушке, которая пожертвовала собой ради появления демона, постукивал по полу, словно трость старика.
Я могу вам кое-что показать.
Он вытянул по направлению к планете два изогнутых когтя.
В нынешнем виде Мелисант ничего не может вам рассказать. Вы должны увидеть, каким он был.
Закройте глаза. Прислушайтесь к шторму за бортом. Слушайте, как волны бьются в корпус вашего судна.
Мелисант лишь один из многих миров в Океане Душ. Один из миллионов. И я вам его покажу.
И через какое-то мгновение добавил: Открой глаза, Аргел Тал.
Он всегда любовался восходами.
Этот восход охристо-желтого шара, заливающего светом город шпилей и минаретов, был достоин того, чтобы остаться в памяти. Несмотря на заложенную в генах устойчивость к боли и чересчур яркому свету, лучи поднимающегося солнца отчаянно резали глаза. И все же это было прекрасно, поскольку ничего подобного он раньше не встречал.
Ингетеля нигде не было видно. Астартес стояли на краю утеса, над городом чужаков, позолоченным рассветными лучами. Аргел Тал обернулся к своим братьям: Ксафен рассматривал поселение ксеносов, так же как и Малнор и Торгал, а Даготал поднял взгляд к голубому небу.
Таким был Мелисант, раздалсявмозгубулькающийголоссущества. Посмотрите на город, построенный из костей и драгоценных камней. Посмотрите на его башни, слишком тонкие, чтобы их могла удержать человеческая физика. Они держатся только благодаря колдовству эльдар.
А теперь посмотрите на его крушение.
Облака в небе закружились в циклическом танце — день и ночь мелькали, сливаясь в мерцающее серое пятно. С небес протянулись фиолетовые щупальца, они сплетались между собой, утолщались, насыщали воздух красноватым туманом. От жестокой жары лицо и шея Аргел Тала покрылись каплями пота. Нагрелась даже слезная жидкость.
И на его глазах город начал разрушаться. Башни и мосты, падая на землю, разлетались осколками и убивали толпы стройных чужаков, разбивая и мелкие здания внизу.
Их колдовство теряет силу. Это прошел край Великого Ока. Уничтожение мелких колоний заняло несколько дней. В центре империи жизнь была уничтожена за несколько мгновений.
Аргел Тал услышал, как умирает город, — ветер донес до них грохот ударов, горестные стенания и крики.
— Чужаки. — Ксафен улыбнулся, глядя на падающие башни. — Пусть они все сгорят, лишенные душ забытые создания.
Ему никто не возразил.
— Почему это происходит? — спросил Аргел Тал.
Эльдары были близки к тому, чтобы познать истину Вселенной. Их цивилизация распространялась по Галактике, развивалась под руководством почитаемых богов. А потом, на последнем шаге… они оступились.
— Каким образом?
Посмотри на небо.
Штормовые тучи собрались в угрожающую спираль, и вся земля до самого горизонта погрузилась во тьму. С самых первых капель — обжигающих кожу и с сильным металлическим запахом — стало ясно, что ожидает простирающийся внизу город. После единственного удара грома, такой силы, что содрогнулся воздух, почерневшие тучи опустились к самой земле и небеса разверзлись.
Алые потоки хлынули с неба, заливая разрушенный город кровью настолько густой, что она окрашивала даже немногие уцелевшие костяные сооружения. Ксафен, прикрыв глаза, поднял лицо навстречу ливню.
— Это не человеческая кровь. Она слишком сладкая.
Аргел Тал стер с лица липкую влагу. В городе из теней упавших монументов, из кровавых озер, образовавшихся на улицах, поднимались новые существа. Они еще не до конца оформились, все выглядели по-разному, неестественно шатались или двигались рывками. Некоторые ползали, опираясь на многочисленные конечности, лишенные костей. Другие с завыванием носились на тонких ногах, размахивая кривыми когтями.
Мои родичи принимают физическую форму. Они охотятся за душами и плотью, за кровью и костями.
— Почему это происходит?
Бесформенные существа сбивались в стаи и бросались на оставшихся в живых стройных чужаков. От такого зрелища ему стало холодно. Геноцид должен служить очищению, а в этом безумстве неизвестных сил не было никакой чистоты.
— Ответь мне, — негромко сказал Аргел Тал.
Ответа не последовало, только кровь продолжала струиться по его щекам и губам. Он уже ничего не чувствовал, кроме запаха и вкуса этого кроваво-красного ливня.
Из развалин города стали подниматься новые башни — тонкие шпили с пульсирующими стенами из еще живой плоти, украшенные безмолвными лицами и ободранными руками, торчавшими из сооружения. Вырастающие башни хватали перепуганных эльдар, используя их жизни в качестве сырья, а плоть чужаков — в качестве живого раствора.
Смотри, как они умирают. Вы умрете так же.
— Я приказал тебе ответить, — сказал Несущий Слово.
Смотри и учись, Несущий Слово.
— У нас имеются записи об эльдарах и их истории. — Аргел Тал сплюнул отвратительную кровь, стекающую в рот. — В них говорится о Крахе, произошедшем, когда упадок и прегрешения пронизали все их общество. Гнев богов уничтожил их столетия назад. Это и есть упомянутое уничтожение? Это… гнев богов?
Это их кара. Когда бесчисленные миры залила кровь и охватило пламя, они в своем невежестве увидели только крах империи. В тот момент вознесения эльдары предпочли страх силе, тем самым обрекая свое царство на гибель, поскольку устрашились Изначальной Истины.
Они обеспечили рождение бога. Бога удовольствия и обещания. Но они не испытывают радости.
— Хватит!
Аргел Тал запрокинул голову и вдохнул воздух всеми тремя легкими. Шторм усилился, и истерзанные небеса продолжали заливать кровью раскинувшуюся внизу землю.
— Ответь мне! — крикнул он в небо.
Это и есть Крах, о котором говорят только шепотом. Эльдары были слепы. Они могли жить в гармоничном союзе с Силами, чему вскоре должны будут научиться люди. Но вместо этого они умирают. Они не в состоянии принять Изначальную Истину, и потому она уничтожает их.
Ты спрашиваешь почему? Разве ты сам этого не видишь? Это не смерть империи, Несущий Слово. Это рождение божества. Вера эльдар дала Галактике новую богиню. Жаждущая. Слаа Нет. У нее тысяча имен.
Это первые моменты ее жизни, и она пробуждается, чтобы увидеть, что ее приверженцы отрекаются от нее из-за своего страха и невежества.
Этот бескрайний шторм, Око Ужаса, и есть эхо ее первого крика.
— Я видел достаточно. — Аргел Тал посмотрел на город — притихший, растерзанный, лишенный жизни. — Кровь богов я видел достаточно.
Тогда открой глаза.
Ингетель наблюдал за ними, и в его немигающих разных глазах отражалось бледное сияние, освещавшее купол. Аргел Тал продолжал ощущать запах крови, несмотря на то что его кожа и доспехи остались совершенно чистыми.
— Неприятное зрелище, — заметил Торгал.
— Сэр, — Даготал коснулся наплечника доспехов Аргел Тала, — мне кажется, нам надо покинуть это место.
Конец дискуссии положил не демон, а Ксафен:
— Ты превышаешь свои полномочия, сержант. Мы не можем бежать от истин, в поисках которых забрались в такую даль.
Аргел Тал не обращал внимания на их перепалку. Его вокс-канал взорвался от множества сообщений, и ретинальные руны не переставали мигать, когда на связь выходил очередной сержант отделения.
— Сэр, мы только что наблюдали…
— Капитан, мы услышали голос, а потом возникло видение…
— Это отделение Вадокса. Докладываю…
Несущий Слово повернулся к демону:
— Все, что мы видели, наблюдали и все остальные воины.
Они слышат мой голос, так же как и ты. Для того они и оказались здесь: чтобы стать свидетелями. Чтобы учиться. Эльдары потерпели неудачу, и ценой их прегрешений стало медленное угасание. Человечество не должно пойти по этому пути. Люди должны принять Изначальную Истину.
— Мы не можем принести в Империум подобную весть, — сказал Аргел Тал.
— Разумеется, можем. — Ксафен прищурился. — Можем и донесем, потому что это наш долг. В этом состоит просвещение человечества.
Вы пришли сюда, чтобы узнать, верны ли Старые Пути вашего домашнего мира. И теперь вы знаете, что они верны.
— Эта истина слишком опасна, чтобы представлять ее Империуму. — Капитан взглянул на мертвый мир внизу. — Ты не понимаешь, о чем говоришь, существо. Но ты, брат, неужели ты думаешь, что мы отправимся прямиком на Терру, в гостеприимные объятия Императора? Ответы, которые мы принесем домой, превратят Имперскую Истину в ложь. Человеческие эмоции, обретающие форму в психической энергии? Мало того что утверждение Императора об отсутствии богов окажется ложным, оно будет опровергнуто нами ради союза с демонами и духами? — Аргел Тал покачал головой. — Ксафен, это грозит гражданской войной. Империум сам себя разорвет на части.
— Ради этого мы пришли сюда, — сердито заворчал капеллан. — Истина — вот что самое главное. А ты говоришь так, словно ожидал, что наш примарх ошибается, а теперь, увидев, что он прав, испугался.
— Но капитан прав, — вмешался Даготал. — Если мы объявим, что ад существует в реальном мире, нас вряд ли наградят медалями.
Все обернулись, услышав в мыслях смех демона.
Вы еще ничего не видели, а уже рассуждаете, что будет лучше для вашей расы?
— Что еще мы должны здесь увидеть? — спросил Аргел Тал.
Ингетель сделал знак крючковатыми пальцами.
Закройте глаза.
— Нет. — Капитан втянул воздух, чтобы успокоиться. — С меня хватит слепого подчинения. Говори, что ты собираешься нам показать.
Я покажу вам рождение вашего примарха. Вы узнаете, почему кадианцы назвали его Любимым Сыном Четырех. Император не единственный его отец.
Аргел Тал оглянулся на своих собратьев и увидел, что их глаза уже закрыты. Одного лишь упоминания об отце оказалось достаточно, чтобы добиться их послушания. Капитан вызвал по воксу другие отделения.
— Приготовиться. Все, что мы увидим, может быть обманом.
Ты очень недоверчив, Аргел Тал.
Несущий Слово закрыл глаза.
Прикосновение воздуха обожгло кожу холодом, и первое, что увидел Аргел Тал, когда его зрение восстановилось, было туманное облачко его собственного дыхания. Здесь не было ни густого зловония крови ксеносов, ни мускусного привкуса кислорода, прошедшего через рециркуляторные фильтры корабля. Ощущался совсем другой резкий запах — перегретого стекла и работающих машин.
Аргел Тал осмотрел лабораторию: со всех сторон его окружали гудящие генераторы, заваленные инструментами столы и занятые работой люди в герметичных костюмах, белых и ярко-желтых со значками радиационной опасности. На лицевых щитках нарастал иней и разлетался, словно пыль, когда люди смахивали его, не снимая перчаток.
Несущему Слово за десятилетия его существования не часто приходилось посещать лаборатории, так что сравнивать увиденное ему было не с чем. Тем не менее помещение таких размеров свидетельствовало о чрезвычайно важной работе. Стены почти полностью скрывались под связками кабелей и громко жужжащими генераторами, вокруг столов, платформ и стендов сновали сотни техников.
Защитный костюм одного из работников зашуршал, соприкоснувшись с боевым доспехом Аргел Тала. Лицевой щиток исключал любую возможность увидеть его лицо, но, кем бы он ни был, он совершенно не обращал внимания на Несущих Слово.
Аргел Тал поднял руку.
Не надо.
Он нерешительно замер и отвел руку. Миниатюрные сервоузлы сочленений доспеха негромко загудели.
Осторожнее, Аргел Тал. Эти души не заметят твоего присутствия до тех пор, пока ты не начнешь вмешиваться в их работу.
— А если вмешаюсь? — негромко спросил он.
Тогда ты привлечешь внимание одной из самых могущественных психических сил в истории жизни и будешь убит на месте. Ты находишься в самом потаенном святилище Анафемы. Здесь он выращивает свое потомство.
— Анафема, — повторил Аргел Тал, оглядывая обширное помещение.
Остальные Несущие Слово подошли к нему ближе, но пока ни один из них не потянулся за оружием.
Анафема. Существо, известное вам под именем Бога-Императора.
Ксафен выдохнул облачко морозного пара:
— Это… Это Терра. Генетические лаборатории Императора.
Да. За много лет до Крестового Похода Анафемы, решившего вернуть себе власть над звездами. Здесь, где яснее всего проявилась его бесчувственная бесчеловечность, он завершил создание двадцати своих сыновей.
Капеллан подошел к столу, где в центрифуге вращались сосуды с кровью с целью разделить жидкость на отдельные слои.
— Если это видение прошлого, как может Император нас уничтожить?
Пока вы защищены, Ксафен. Это все, что имеет значение. Все это происходит на Терре, в то время как империя эльдар пылает в сжигающем души огне. Анафема чувствует, что скоро настанет время Великого Крестового Похода.
Несущие Слово пошли вдоль рядов столов по направлению к центральной платформе, возвышавшейся над всей остальной лабораторией. Там стояла колонна, образованная черными и серебристыми приборами, опоясанная широкими мостками. Аргел Тал первым стал подниматься по ступенькам, и его подошвы загрохотали по металлу, но десятки работающих неподалеку техников ничего не услышали. Мимо него прошло несколько человек, но и они обращали внимание только на колонки чисел на покрытых инеем информационных планшетах и синусоидальные кривые на табло переносных ауспиков.
Аргел Тал обошел платформу, разглядывая амниотические капсулы, соединенные с главной колонной, — их связывали бесчисленные пучки проводов, цепей, кабелей и технологических зажимов. Генераторы, встроенные в металлическую колонну, издавали то же самое злобное гудение, что и силовые ранцы Астартес, и эта незначительная деталь вызвала улыбку на лице капитана.
Утроба для примархов. Здесь, в этих холодных колыбелях, созревают сыновья Анафемы.
Аргел Тал подошел к ближайшей капсуле. Ее неокрашенная поверхность из серого металла в тех немногих местах, где не было соединительных гнезд и разъемов, оставалась совершенно гладкой. Только на передней стенке имелась серебряная пластинка с выгравированной готической цифрой XIII и надписью, сделанной мелким аккуратным почерком.
Точное значение слов ускользнуло от Аргел Тала — ему показалось, что это была длинная и запутанная молитва к внешним силам о даровании благословения и силы, — но сам факт, что он вообще сумел что-то прочитать, вызвал недоумение.
— Это колхидский язык, — произнес он вслух.
И да, и нет.
— Но я смог прочитать надпись.
Язык, который ты называешь колхидским, является частью изначального наречия. Колхидский… Кадианский… эти языки были заброшены в ваши миры в ходе подготовки к грядущей эпохе. Золотые любимчики Императора не смогли прочесть эти надписи, поскольку в их венах нет крови Лоргара. Все это было частью плана, составленного тысячелетия тому назад.
— А кадианцы?
Их мир ощутил воздействие, так же как и Колхида. Семена, посеянные в изобилии, в этот момент дали ростки.
Аргел Тал подошел ближе к капсуле, помеченной тринадцатым номером. Через стеклянное окошко, вставленное на уровне глаз, не было видно ничего, кроме молочного цвета жидкости.
И вдруг — движение.
Не подходи ближе.
Внутри искусственной утробы мелькнула мимолетная тень.
Остановись.
Голос демона стал тревожно-резким.
Аргел Тал сделал еще шаг вперед.
В капсуле-инкубаторе дремал эмбрион, беспомощный, свернувшийся в клубок зародыш с закрытыми глазами. Он медленно поворачивался в амниотическом молоке и бессознательно шевелил наполовину сформировавшимися конечностями.
Остановись, Несущий Слово. Я ощущаю твой растущий гнев. Не думай, что я один могу его чувствовать. Сильные эмоции привлекут внимание Анафемы.
Аргел Тал наклонился над капсулой. Кончики пальцев смахнули иней с ее поверхности.
— Жиллиман, — прошептал он.
Младенец продолжал спать.
Ксафен отделился от группы братьев и подошел к капсуле под номером XI. Но не стал вглядываться, а через плечо обернулся к Аргел Талу.
— Внутри этой капсулы спит одиннадцатый примарх — все еще чистый и невинный. Мне так хочется покончить с этим прямо сейчас, — признался он.
Малнор, стоявший за спиной капеллана, усмехнулся:
— Это сэкономит нам массу сил, не так ли?
— И избавит Аврелиана от жестокого потрясения. — Ксафен провел пальцами по порядковому номеру на капсуле. — Я помню, насколько сильно переживал он утрату второго и одиннадцатого братьев.
Аргел Тал по-прежнему оставался у капсулы Жиллимана.
— Мы не можем знать наверняка, изменят ли будущее наши действия.
— Но если нам представился шанс, почему бы им не воспользоваться? — спросил капеллан.
— В других случаях — да, но не в этом.
— Но Одиннадцатый легион…
— Был стерт из имперских записей по веской причине. Как и Второй. Не стану отрицать, брат, я тоже испытываю сильное искушение. Один хороший удар мечом по капсуле, и мы могли бы переписать позорное будущее.
Даготал кашлянул:
— И лишить Ультрамаринов значительного потока рекрутов.
Ксафен окинул его бесстрастным взглядом, прикидывая ценность этого заявления.
— А что? — обратился Даготал к остальным. — Вы ведь и сами об этом думали. Это ни для кого не секрет.
— Это всего лишь слухи, — проворчал Торгал. Но в голосе сержанта штурмового отделения не слышалось уверенности.
— Может, да, а может, и нет. Тринадцатый точно вырос в численности и затмил все остальные легионы приблизительно в то время, когда Второй и Одиннадцатый были «забыты» имперской историей.
Хватит пустых домыслов, снова прервал их бестелесный голос.
Аргел Тал посмотрел с платформы вниз, где за своими столами трудились ученые. В основном они работали с кровью или проводили биопсию бледных фрагментов плоти. Он сразу узнал извлеченные органы.
— Почему эти мужчины и женщины ставят эксперименты на геносемени Астартес? — спросил он.
Остальные Несущие Слово проследили за его взглядом.
Они не ставят эксперименты. Они его изобретают.
Голос Ингетеля продолжал шипеть, а Аргел Тал наблюдал за работой. Он увидел, как несколько человек рассекают бледный орган серебряными скальпелями. У каждого из работников на спине защитного костюма виднелась цифра I.
Ваш Император покорил собственный мир с помощью прото-Астартес, созданных в гораздо худших условиях. Теперь он выращивает примархов, а параллельно создает воинов, которые потребуются для Великого Крестового Похода.
Аргел Тал продолжал следить за учеными, но от зрелища собственного рождения по коже поползли мурашки.
Это пока только прототипы органов, которые станут геносеменем для первых настоящих Астартес. Вам они известны как…
— Темные Ангелы, — сказал Аргел Тал. — Первый легион.
Внизу биотехники резали скальпелями бесформенные органы, вытягивали вены, изучали их под микроскопом и забирали образцы для дальнейшего исследования. Прогеноидные железы, имплантированные в его собственную шею и грудь, отозвались симпатической болью. Он поднял руку и потер саднящее место сбоку от горла, где вживленный под кожу орган безмолвно творил свою работу — хранил его генетику до момента смерти. Затем он будет извлечен и имплантирован другому ребенку. Мальчик со временем станет Несущим Слово. Не человеком. Не Homo Sapiens, a Homo Astartes.
Пройдет еще много терранских лет, прежде чем эти органы будут готовы для имплантации человеческим детям. Это самое начало процесса. В последующие десятилетия будет устранено большинство допущенных дефектов геносемени.
Тон существа не понравился капитану.
— Большинство?
Большинство. Но не все.
— Тысяча Сынов, — подсказал Ксафен. — Их генетический код разбалансирован, легион подвержен мутации и психически нестабилен.
Не они одни обладают изъянами. Течение времени выявит эти недостатки. Ухудшение геносемени приводит к отказу некоторых органов: неспособность выделять ядовитую слюну; непереносимость некоторых видов излучения вызовет изменения в коже и костях воинов.
— Имперские Кулаки, — сказал Малнор. — И Саламандры.
— А мы? — спросил Даготал.
Возникла пауза, заполненная шипящим смехом Ингетеля в их головах.
А что с вами?
— Мы тоже пострадаем от этой… порчи?
— Ответь ему, — сказал Аргел Тал. — Мы все хотим услышать ответ на этот вопрос.
Генетический код ваших тел чище, чем большая часть других. Вас не постигнет вырождение или какие-то определенные изъяны.
— Но что-то все-таки есть, — заметил капитан. — Я слышу это в твоем голосе.
Ни один Астартес не предан так своему примарху, как Семнадцатый легион Лоргару. Ни один из имперских воинов не верит в правоту своего отца с таким непоколебимым убеждением и преданностью.
Аргел Тал сглотнул. Слюна показалась ему холодной и кислой.
— Значит, верность у нас в крови?
Нет. Вы разумные существа со свободной волей. Это всего лишь мизерное отклонение в безупречном генетическом коде. Ваше геносемя усиливает химический процесс, происходящий в мозговой ткани. Тем самым обеспечивает вам дополнительную концентрацию. В этом коренится нерушимая верность вашему делу и Лоргару Аврелиану.
— Мне не нравится оборот, который принимает это откровение, — заметил Аргел Тал.
— И мне тоже, — добавил Торгал.
Ты напрасно удивляешься, Аргел Тал. Все это ты уже видел в глазах воинов братских легионов. Вспомни приведение к Согласию на Кассии, когда бледнокожие сыны Коракса смотрели на вас с отвращением, протестуя против суровой зачистки языческого населения. И Тысяча Сынов на Антиолохе… Лунные Волки на Давине… Ультрамарины на Сионе…
Все ваши братья наблюдали за вами и ненавидели вас за бескомпромиссную, безоговорочную ярость.
Аргел Тал снова отошел к капсуле Жиллимана и стал изучать ее, перестав обращать внимание на работавших внизу техников.
— Я больше не желаю об этом говорить.
В вере нет ничего предосудительного, Несущий Слово. Нет ничего чище, чем вера.
Аргел Тал никак не отреагировал на слова демона. Его вниманием всецело завладело нечто другое.
— Кровь… Посмотрите. Посмотрите на это.
Капитан присел на корточки рядом с нижней частью капсулы-утробы Жиллимана. Громоздкий корпус генератора позади инкубационной капсулы был почти скрыт под бесчисленными приборами. Остужающая жидкость пульсировала в системе охлаждения, и в образующиеся проемы можно было увидеть, что внутреннее отделение генератора заполняла красная пузырящаяся жидкость.
Даготал заглянул через плечо Аргел Тала:
— Это кровь?
Капитан ответил испепеляющим взглядом.
— А что же? — спросил сержант.
— Это гемолубрикант для духа машины. Подобные вспомогательные генераторы подсоединены к каждой капсуле. И посмотри, они стоят вдоль опорных колонн наверху башни.
Даготал и все остальные посмотрели по сторонам.
— Ну и что?
— А где еще вы видели силовые генераторы такого образца? Какому устройству для функционирования требуется такой сложный дух машины?
— Ох, — выдохнул сержант. — Ох.
Несущие Слово стали пристально разглядывать центральную колонну, гудящую и вибрирующую от множества силовых установок.
Наконец-то… Да…
— Это не просто инкубационная башня! — воскликнул Ксафен.
Уже ближе…
Аргел Тал осмотрел по очереди все капсулы и невероятно сложные системы приборов, связывающие их с центральной башней.
Да… Да… Узрите истину…
— Этот генератор, — ослабевшим от изумления голосом сказал Аргел Тал, — вырабатывает поле Геллера.
Ксафен обошел вокруг колонны, но клацанье его ботинок не потревожило группу работавших внизу техников. Аргел Тал наблюдал, как его капеллан присматривается к капсулам, а в глубинах его сознания медленно зарождалось ужасное подозрение. Оба воина были без шлемов, и их лица блестели от ледяной испарины.
— Это самое мощное поле Геллера. — Аргел Тал показал на колонну. — Генераторы на наших кораблях, соединенные с навигаторами, всего лишь жалкая тень того, что мы здесь видим.
Ты не до конца понимаешь значение эффекта, который называешь полем Геллера. Это не просто кинетическая защита от энергии варпа. Варп — это Океан Душ. Ваши поля отражают грубую психическую силу. Они защищают от когтей нерожденных.
— Мы должны задать себе вопрос, — заговорил Ксафен, поглаживая поверхность капсулы, помеченной номером Семнадцатого. — Почему этим инкубаторам потребовалась защита от…
Скажи.
Ксафен усмехнулся:
— …от демонов.
Торгал присоединился к капеллану и остановился у капсулы Лоргара. Некоторое время он молча смотрел на спящего внутри младенца.
— Кажется, я знаю. Эти зародыши уже почти созрели до момента рождения. Демон? Дух?
Я здесь.
Общение с бесплотным голосом явно не нравилось Торгалу.
— В легионах рассказывают о том, что двадцать сыновей Императора были разбросаны по небу вследствие ужасной трагедии, какого-то сбоя в процессе их создания.
Вас воспитали на сказках о примархах, ведущих ваши легионы, но все эти столетия вас пичкали ложью. Через несколько мгновений вы познаете истину. Анафема общался с Силами варпа задолго до начала Великого Крестового Похода.
Анафема пожелал получить могущественных сыновей, и боги одарили его знанием, позволяющим соединить в них божественную генетику и психическую магию. Он пришел к моим повелителям в поисках ответов и просил богов даровать ему силу. Получив необходимые знания, он создал двадцать сыновей.
Но произошло предательство. Клятвы, подписанные кровью и оплаченные душой, были нарушены. Теперь Анафема отказывается открыть людям Изначальную Истину, и боги варпа гневаются.
Анафема прячет двадцать своих сыновей и не желает платить Силам, одарившим его знаниями для их создания.
Ксафен схватился за поручень, чтобы не упасть на колени.
— Наш отец, все наши отцы рождены из древних кровавых ритуалов и запретной магии.
Аргел Тал не удержался от смеха.
— Император, отрицающий все формы божественности, создал своих детей с благословения забытых богов. На инкубационных капсулах выгравированы молитвы и заклинания. Это самое невероятное безумие.
Готовьтесь. Настает час расплаты. Силы проникнут в материальный мир и заберут детей, которых они помогали создавать.
Аргел Тал, все с той же усмешкой на лице, взглянул на капсулы:
— Поле Геллера. Оно перестанет действовать, не так ли?
Оно перестанет действовать ровно через тридцать семь ударов твоего сердца, Аргел Тал.
— И примархи исчезнут, похищенные своими хозяевами из варпа. Это и станет той катастрофой, которая разбросает их по всей Галактике.
Боги варпа являются законными родителями примархов. Это не проявление враждебности по отношению к вашему Императору. Только божественное правосудие. А идеальные дети вырастут, странствуя среди звезд. И это первый шаг божественного плана по спасению человечества.
— И Аврелиан…
Он самый значительный из всех. Инкубационная капсула Лоргара попадет на Колхиду, где будут предприняты первые шаги к просвещению людей Изначальной Истиной и общению с богами. Без богов человечество обречено на вымирание. Мир за миром будут погибать под натиском хищных чужаков, еще господствующих в значительной части Галактики. Те, кто останутся, погибнут, как погибли эльдары — в мучениях, неспособные постичь Изначальную Истину, которая была перед их глазами.
Такова Судьба. Она начертана на звездах. Лоргар знает, что божественность необходима людям, — это знание сформировало его самого и весь легион. И потому он избранный и любимый сын.
Ксафен, прикрыв глаза, стал вполголоса читать литанию из Слова:
— Вера возвышает нас над бездушными и проклятыми. Это топливо для души, движущая сила, за которой стоят тысячелетия выживания человечества. Без веры мы пусты.
Аргел Тал обнажил оружие. Мечи из красного железа с двойным свистом покинули ножны.
Да. Да…
Капитан нажал кнопки активации, и оба клинка заискрились энергетической жизнью. Ксафен посмотрел на него из-под края капюшона.
— Сделай это, — сказал капеллан. — Положи начало.
Аргел Тал неторопливо крутанул мечи, описывая плавные петли. Силовое поле стало более плотным, лезвия рассекали морозный воздух, оставляя за собой озоновый туман.
— Аврелиан, — прошептал Малнор. — За Лоргара.
— За истину, — подхватил Торгал. — Сделай это, и мы принесем Империуму ответы.
Аргел Тал посмотрел на Даготала: он был самым молодым сержантом, получившим звание незадолго до посрамления легиона. Взгляд командира моторизованного отделения был обращен вдаль.
— Я устал от лжи Императора, брат. Мне надоело стыдиться, хотя наша вера оказалась истинной. — Даготал кивнул и наконец посмотрел в глаза капитану. — Сделай это.
Три.
Он шагнул вперед, осматривая связки похожих на вены кабелей, которые подрагивали, перекачивая искусственную кровь вокруг полуорганической башни-машины.
Два.
Аргел Тал взмахнул мечами, оставив в воздухе расплывчатые огненные следы.
Один.
Клинки устремились вниз, сокрушая сталь, железо, резину, бронзу и полученную в пробирках кровь.
Оба меча взорвались в его руках, лезвия, словно стекло, разлетелись на мелкие осколки и разрисовали незащищенное лицо кровавыми порезами.
А затем, в один ужасающе знакомый миг, Аргел Тал не видел ничего, кроме пылающего золота психики.
