Книга: Кровавые ангелы
Назад: ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Дальше: ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

«Беллус» сбросил с себя дремоту. Ставни на носу корабля отошли, открыв свирепые жерла лэнс-излучателей и торпедных аппаратов. Боевая баржа извергла снаряды, а также десантные капсулы с воинами. Капитан Идеон спланировал каждый залп с точностью до доли секунды, десантные капсулы и бомбы дождем хлынули на Шенлонг. Идеона не беспокоили находившиеся внизу гражданские и лоялисты. Несущие Слово захватили мир-кузницу недавно; вероятно, патриоты Империума, или солдаты планетарной обороны, или даже гвардейцы до сих пор сопротивлялись хаоситам-захватчикам. Сегодня вечером эти люди умрут. Они будут стерты с лица земли теми же сокрушительными огненными ударами, что космодесантники-предатели. Такой сопутствующий урон — свойство орбитальных бомбардировок. Ушедших к Императору этим вечером будут считать героями.
Тело капитана было неподвижно на командном троне, но его разум работал сразу в нескольких направлениях. Он ждал знака, после которого начнется следующая стадия операции, и, словно выполняя его желание, над изгибом Шенлонга появилось нечто, поднимавшееся с очень низкой орбиты.
— Новый контакт, — пропел один из сенсорных сервиторов. — Крейсер типа «Убийца» на траектории перехвата, приближается на высокой скорости.
Бледное лицо Идеона редко меняло выражение, мускулатура под кожей была вялой, и в эти дни он пользовался ею с трудом. Однако в этот момент ему удалось раздвинуть губы в хищной улыбке.
— Вот мы и встретились, «Вечная панихида», — сказал капитан, обращаясь к кораблю Хаоса. — На этот раз тебе не удрать.
Расположившийся под куполом наблюдения в передней части мостика Сахиил бросил взгляд на Аркио и усмехнулся.
— У брата-капитана сверхъестественные навыки, не правда ли? Он предугадал, что судно предателей займет именно эту орбиту, и у нас будет короткий промежуток времени, чтобы атаковать столицу.
Стил стоял поблизости и ответил первым.
— Идеон постиг образ мысли хаоситского отребья. Паранойя не дает им держаться на геостационарной орбите. Они ждут атаку со всех сторон, боятся ее и кружат близ планеты, словно шакал, стерегущий падаль.
Мысли Аркио были далеко, его руки вцепились в медный поручень.
— Простите, высший жрец, но как долго я обязан оставаться на борту? Прямо сейчас мои братья отправляются на планету, я жажду к ним присоединиться.
Сахиил улыбнулся, зная, что на них смотрит Стил.
— Скоро, Аркио. Очень скоро. Инквизитор приготовил для предателей нечто особенное — ты доставишь им подарок и прославишься.
Глаза молодого космодесантника блеснули от нетерпения, когда он встретился взглядом с Сахиилом. Сангвинарный жрец поразился, как отраженный свет лазера играет на орлином профиле юноши, подчеркивая благородную резкость подбородка и скул.
«Во имя Грааля! Мальчик словно сам Сангвиний!»
— Подходим на дистанцию стрельбы, — проговорил сканирующий сервитор.
Стил, не сходя с места, повернулся, чтобы поглядеть на Идеона.
— Капитан, на ваше усмотрение?
Идеон не нуждался в разрешении инквизитора, и комментарий вызвал у него легкое раздражение. Тем временем «Вечная панихида» появилась в орудийных прицелах, и предвкушение накатило на капитана волной.
— Носовые орудия — отбой. Энергию на пустотные щиты.
— Сделано, — отозвался Солус, выглядывая из ниши с консолями пониже бронзового трона капитана.
— Технопровидцы докладывают, что субсветовые двигатели готовы работать на полной тяге.
— Полный вперед! — без промедления отозвался Идеон. — Приближайся к этому подонку.
Старший помощник предал команду через микрофон на шее, чтобы ее услышали повсюду на боевой барже. Сеть маневровых двигателей немедленно ожила и с крутым креном двинула корабль вперед.
Со своей точки обзора Аркио видел, как отдаляется внутренняя граница минного поля. Он не разбирался в пространственной войне космических кораблей, но понимал принцип, которому следовал Идеон. Хотя «Беллус» и «Вечную панихиду» разделяли сотни километров вакуума, оба судна имели слишком мало места для маневра. Они оказались зажаты между минным заграждением на высокой орбите Шенлонга и атмосферной оболочкой планеты. Орбитального коридора, в котором происходила схватка, едва хватало, чтобы на максимальной тяге развернуть корабль размером с «Беллус». Выбранный Идеоном план боя был рискован. Малейшая задержка или ошибка в приказе грозила отправить боевую баржу в ионосферу, где корабль сгорит до самого киля. Все это смахивало на драку двух мужчин на ножах в гробу.
— Предатель стреляет по нам, — сообщил Солус. — Пытается вытолкнуть нас обратно на мины.
— Игнорируй. Пусть орудийные расчеты на носу используют специальные боеприпасы. Доложи мне о состоянии батарей по левому и правому борту.
Брат Солус передал данные, и пока информация вливалась прямо в механодендриты Идеона, первый всполох лазерного огня жестко ударил по судну. Древний военный корабль принял удар спокойно, только повернулся, чтобы подставить «Вечной панихиде» для обстрела меньшую часть своей поверхности.
— Все параллельные пушки готовы к ответному удару.
— Тогда, во имя Трона, стреляй по готовности!
Аркио наблюдал. С одной стороны, ему была ненавистна сама мысль о роли наблюдателя, с другой — его очаровывал ровный и размеренный темп схватки. Он рассеянно провел рукой по лицу. Странно, но битва казалась ему знакомой, словно он уже видел похожие сражения с такой же высоты. В какое-то мгновение он мигнул и увидел не Шенлонг и «Панихиду», а другую, сине-зеленую планету и массивную баржу Хаоса, мощно вооруженную, нечестивую в своих размытых очертаниях, но потом картина исчезла.
Судно типа «Убийца» подставило «Беллусу» левый борт, как только оба корабля, словно соревнуясь, вошли в смертельно опасный проход. Согласно тактике, появившейся еще на заре космических войн человечества, суда дали тяжелые бортовые залпы, и на секунду пространство между ними пронзили горячие копья света и тонкие следы ракет. «Беллус» качнулся от удара, и на десятке его палуб упало давление. Сбоку от корпуса отделились огромные лепестки металла вперемешку с фонтанами воздуха и крошевом льда. Раздувшиеся в вакууме трупы последовали за ними. Идеон не запросил отчет о повреждениях — он кожей чувствовал каждую рану «Беллуса». Когда корабли разошлись, он рявкнул, отдавая новые приказы.
— Чрезвычайный поворот по команде, максимальное смещение!
Солус моргнул.
— Технопровидцы сообщают, что оптимальная мощность недоступна, милорд. Дух машины отказывается…
— Черт побери! — прохрипел Идеон. — Я приказал — поворачивай!
Помощник Идеона кивнул и снова отдал команду, вцепившись в ближнюю стойку. Аркио желудком ощутил перемену силы тяжести, и палуба швырнула его на поручень.
«Беллус» застонал, как раненое животное, раздавленный ускорением, в десятки раз превышавшим силу тяжести. Чтобы развернуть судно, массивные реактивные ускорители все разом заработали по левому борту. От огромного усилия баржа согнулась, снова теряя воздух и людей. Гололитический экран на мостике испустил поток искр и взорвался, мгновенно убив сервитора и искалечив офицера Кровавых Ангелов.
— Поворачивай! — закричал Солус. — Направление на цель!
Идеон игнорировал боль, его вокс ядовито потрескивал.
— Слишком медленно, «Вечная панихида»! Теперь ты моя!
Судно Несущих Слово тоже возвращалось, но без той дикой смелости, которой потребовал от своего корабля Идеон. Медленно, но непреклонно «Беллус» шел носом на крейсер. Теперь положение изменилось: «Панихида» попала в ловушку между минным полем и противником.
— Носовые орудия! — резко бросил Идеон.
— Они… не отвечают, — признался Солус. — Возможно, орудийные расчеты задело.
Идеона это не волновало.
— Все торпеды — огонь на поражение!
Солус еще раз передал приказ. Если солдаты в носовых орудийных проходах не выполнили свой долг, то когда гигантские торпедные аппараты разинут пасти, в момент команды «огонь», замешкавшихся просто сдует в космос.
Стая темных предметов вырвалась из кроваво-красной утробы «Беллуса» и помчалась к вражескому судну. Аркио видел, как они шли. Горло перехватило, когда он внезапно понял, что торпеды летят мимо цели. Космодесантник пристально и недоверчиво смотрел, как они миновали «Панихиду» и взорвались, образовав круглый гриб из пламени и осколков блестящего металла.
— Промах! — закричал Кровавый Ангел.
— Нет, — возразил Идеон. — Смотри.
Там, где у стандартных боеголовок находилось простое взрывчатое вещество, у запущенных с «Беллуса» торпед были сделанные на скорую руку контейнеры с металлическим хламом и тепловыми ловушками. Искусственные чувства спящих позади крейсера мин восприняли такой взрыв как вспышку десятка светил. Исследование прицепившейся к «Беллусу» мины, проведенное технодесантником Люцио, выявило принцип работы устройства, и техноадепты Идеона использовали новое знание. Находившиеся вблизи «Вечной панихиды» восприимчивые мины включили двигатели и набросились на корабль, будто рой рассерженных ос. Каждый взрыв вызывал еще один, и так продолжалось, пока вражеское судно не захлебнулось в ядерном огне.
— Переведи нас на устойчивую орбиту, — в голосе капитана сквозили гордость и удовлетворение. — Ремонтно-восстановительными работами пускай займутся на местах.
Сахиил перевел дух.
— Теперь Несущие Слово заперты на Шенлонге.
Аркио отвернулся от горящего судна, его глаза сияли нетерпением:
— Сделаем планету их могилой!

 

Несущие Слово ждали их на нижнем уровне крепости. Большой круглый зал в самой широкой части башни раскинулся вокруг центральной шахты лифта, будто металлическая пустыня. Атриум был так высок и широк, что, возможно, целые городские кварталы разместились бы в зазорах между рядами транспортных механизмов и машин. Открытые проходы вели в лабиринты промышленных ангаров; громадные как «Беллус» ворота были распахнуты настежь. Верхние козловые краны и подвесные монорельсовые вагонетки как молчаливые свидетели нависли над кровавым водоворотом резни. Ни мгновения мира, никакой возможности отыскать покой — лишь безумие ничем не сдерживаемой ярости.
Методичные и непреклонные, десантники Хаоса двигались вперед рядами, огибая препятствия на своем пути. Непрерывный рев проповедников эхом отдавался от стен, превращаясь в какофонию чудовищных богохульных криков. Космодесантники бешеным красным потоком хлынули из открытого лифта и встретились в ликующей свирепости. Рафен и Алектус, по воле случая очутившись рядом, бились бок о бок — болтер и плазмаган грохотали, отвечая врагу смертельным огнем.
Никто из Кровавых Ангелов, погрузившихся в безумие убийства, не признался бы в этом, но Несущие Слово теснили их дюйм за дюймом. Несмотря на безрассудное самопожертвование Кориса и добытое им преимущество на верхних этажах, внизу предателей оказалось просто больше. Истощение последних суток давало о себе знать. Солдаты радостно бросались в ближний бой с закованными в темно-красную броню врагами, но с каждым рывком в строю оставалось все меньше космодесантников. В конце концов совращенные, напирая массой, прижали их к стенам. Отступать было некуда: оставалось пробиваться сквозь строй врага или — чистое самоубийство — опускаться в подземелья, к тюремным камерам крепости Икари. В темных лабиринтах, забитых несчастными и сломленными мирными жителями, Несущие Слово могли закупорить противника и истребить его. На открытом пространстве у Кровавых Ангелов, по крайней мере, оставался шанс биться и умереть со славой. В пламенном гневе они не могли выбрать отступление.
Рафен превратился в яростную машину уничтожения и словно ураган стали врезался в скопление космодесантников Хаоса. Пока Алектус валил свои цели, растворяя их в плазме, его сотоварищ боевым ножом и снарядами верного болтера прокладывал путь сквозь ряды чудовищ. В яркой и кровавой ярости космодесантник рубил конечности, головы и при первой возможности рвал клыками рискнувших подставиться глупцов. Ранее безупречно сиявшую броню испещрили потеки крови. Рафен остановился на миг, чтобы сплюнуть липкий комок желчи, и скривился. Кровь мутировавших подлецов смахивала на самое скверное, густо смешанное с заразой вино.
— Видишь его? — Алектусу пришлось перекрикивать шипение раскалившегося ствола. — Вон там здоровенная рогатая гадина с Кибелы!
Рафен разглядел неповоротливую фигуру темного апостола Искавана, который находился чуть в отдалении и, вскинув влажный крозиус, испускал непристойные ругательства.
— Проклятое отродье варпа! — отозвался он. — Найти его уже мертвым — вот была бы неудача!
Вместо ответа Алектус несколько раз выстрелил в сторону Искавана.
— Неважно. Мы выпустим ему кишки, как и всем, ему подобным!
Рафен тоже ответил новым оружейным залпом, но разум подсказывал: шансы убывают. Он заметил, что кроме личных охранников, Искавана окружают все новые Несущие Слово, которые размеренным строевым шагом выходят из ворот фабрики, находящейся за пределами крепости. На один миг космодесантник задумался: что если металлургические заводы штампуют Несущих Слово из стальных пластин, как стабберы, гранаты и боеголовки? Внезапно струя горящего прометия из огнемета хаоситов едва не захлестнула Рафена, и ему пришлось стрелять вслепую. Император приглядел за ним, и снаряд удачно пробил топливную канистру космодесантника-предателя. Раздался хлопок вытесненного воздуха, огнеметчик превратился в факел и распрощался с жизнью.

 

Едва Искаван произнес последние слова великой мольбы, обращенной к Лоргару, как рев собственных солдат оглушил его. Апостол ощутил восхитительную волну их возбуждения. Сбоку Фалкир отдавал подчиненным резкие, отрывистые приказы. Потом он с акульей ухмылкой повернулся к Искавану и оттеснил Мучителя Танкреда. Тот попятился и принялся с мрачным видом наблюдать за схваткой.
— Господин! Я отдаю вам прекраснейших и самых могучих воинов! — Фалкир сделал когтистой рукой театральный жест. — Вот он, глас несущих уничтожение!
Искаван вскинул белесую бровь. Его развеселила устроенная кастеляном мелодрама; в знак одобрения он на миг высунул свои языки. Из рядов Несущих Слово выступило несметное множество десантников Хаоса, которые не походили на остальных, расквартированных на Шенлонге. Этих нельзя было назвать ни людьми, ни демонами — они выглядели как их сверхъестественная компиляция. Воины шагали, медленно и целеустремленно переставляя толстые ноги, похожие на стволы деревьев. Было сложно разобрать, где заканчивается блеклое трупное мясо голов и рук и начинается синеватый металл силовой брони. Огромные полые хрящевые отростки колыхались над позвоночниками, узловатые веревки толстых, как канаты, сухожилий оплетали руки. Быть может, когда-то у этих солдат были ладони и пальцы в обычном понимании, но теперь на мясистых дубиноподобных предплечьях выросли клинки и похожие на органные трубы стволы пушек.
— Стиратели! — ахнул Танкред. — Во имя Ока, они великолепны!
Искаван искоса взглянул на Мучителя.
— Думаешь? Можешь их возглавить.
Танкред скрыл свое удивление. В течение многих столетий службы он держался рядом с господином. Апостол навис над Мучителем и показал ему пасть, сплошь усеянную страшными клыками.
— Не мешкай, Танкред, — проворчал он. — Иди на врага и покажи свой пыл. Ты слишком долго не вкушал крови на передовой.
Мучитель знал, что за ним наблюдает Фалкир. Капеллан готов его свергнуть, стоит лишь на миг замешкаться. Рука-щупальце Танкреда предательски задергалась, когда он попытался отыскать предлог.
— Темнейший, я…
— Я оказал тебе милость, — отрезал Искаван. — Разве ты не предвидел нашу победу, Танкред? — Он указал крозиусом на главные силы Кровавых Ангелов. — Теперь ступай и принеси ее мне.
Жрец Несущих Слово отринул мелькнувшее в подсознании видение смерти. Запоздалое признание после долгого сокрытия правды означало неминуемую казнь. Он кивнул и шагнул в полчище стирателей.
— Моя честь — в служении, — ответил он, но не сумел скрыть горечь в голосе.
— Да, — согласился Искаван. — Это так.
Гротескные громадины из плоти и металла, громыхая, зашагали вперед. Другие солдаты расступались перед ними.
Танкред находился рядом, когда их руки соединились и превратились в стволы лазганов, зубья сияющих силовых кулаков и жерла мелтаганов. По его приказу стиратели открыли непрерывный огонь по лоялистам, сразив болтами и лучами десятки имперских воинов.

 

Рафен выпустил снаряд, целясь в туловище ближнего стирателя, и зарычал от разочарования. Голова твари ушла в плечи, словно в грязную лужу из металла и плоти, и оттуда испустила вой. Рафен отдал приказ, и Туркио поддержал его огнем из ракетной установки. Выполнив в воздухе петлю, ракеты ударили по марионетке Хаоса, вспыхнув ярко-оранжевым огнем. Несущий Слово упал и был растоптан своими безжалостными собратьями.
— Есть ли границы у вражеского богохульства? — возмутился Алектус. — Что за нечестивые злодеи?
— Гибриды, — отозвался Рафен. — Безбожная смесь человеческой плоти, демона и брони. — Каждое их дыхание — преступление против самой жизни!
Алектус выстрелил в воинов Танкреда плазмой.
— Тогда прикончим их!
— Да! — согласился Рафен, и еще один стиратель упал на колени.
В коммуникаторах шеренги Кровавых Ангелов раздался скрипучий и высокий голос — сигнал пришел с борта «Беллуса».
— Сыновья Сангвиния! Держитесь и сохраняйте строй!
Рафен узнал голос Сахиила и скорчил гримасу.
— А что мы делаем, по его мнению? — произнес он громко, низко и сердито.
— Сейчас начнется бегство Извечного Врага! — продолжал сангвинарный жрец голосом, наполненным восторгом и энергией. — По примеру сеньора, мы обрушим нашу месть с неба, на крыльях огня!
Далеко в толпе Несущих Слово, которые продолжали наступать, за рядами стирателей и багровой волной космодесантников Хаоса в воздухе полыхнуло ультрафиолетом. Разлетевшиеся по сторонам росчерки искусственных молний жестко ударили по предателям. Потянуло жаром и озоном, раздался мучительно визгливый звук. Рафен сразу понял, что это было. Мурашки на коже и внезапный симпатический толчок в желудке предупредили его о близкой телепортации. Тонкий как игла луч света расширился и задрожал, когда законы материи и пространства в залах крепости Икари ненадолго оказались нарушены. Хлопок вытесненного воздуха отозвался эхом, горячая волна потраченной энергии прокатилась над настилом и правильными кругами разметала Несущих Слово. Над грудой тел изуродованных и сожженных предателей появился десяток фигур.
Семеро были Кровавыми Ангелами, и все, кроме одного, имели прыжковые ранцы, носили полированные золотые шлемы почетной стражи. Среди них Рафен заметил Стила. В правой руке инквизитор держал ужасный силовой топор, в левой — свой изукрашенный лазган. Двое оружейных сервиторов, почти неотличимых от стирателей Хаоса, держались по бокам от него и сразу повели огонь по всему, что имело темно-красный оттенок. Голос Сахиила, затянувшего гимн, возвысился до крика, из бронзовой чаши в его руках во все стороны дождем брызнула горячая кровь. Каждого космодесантника потряс вид воина, который стоял, сжимая Копье Телесто. Мерцающий свет вился вокруг лезвия, как недолговечное, но славное знамя.
— Аркио!
Возможно, это имя произнес Рафен. Или Алектус. Кто именно, значения не имело. Юноша с копьем и в золотом шлеме будто огненная вспышка сиял среди космодесантников. Все они разом открыли стрельбу, атаковав Несущих Слово.
Рафен перемахнул через разбитые фрагменты укрытия прежде, чем осознал это. Алектус опередил его на шаг; бело-голубые кольцевые элементы генератора его оружия светились при выстрелах. Вымотанные и израненные, космодесантники получили второе дыхание и с обновленной яростью бросились на предателей. Туркио ткнул в грудь стволом ракетной установки высокого стирателя и разорвал его огнем, обрызгав Рафена и Алектуса горячими ошметками демонической плоти. Куда бы ни смотрел Рафен, он всюду видел, как сияние святого Копья льется на окровавленные доспехи боевых братьев. Оно разжигало в Кровавых Ангелах достойную одобрения самого Императора праведную ярость. Некоторые космодесантники пытались ограничить и контролировать ее, но слишком многие упивались кровопролитием. Их поглотил не черный гнев, а желание отомстить: за Симеона, Кориса и всех почитавших Трон и убитых рукой Хаоса мужчин, женщин и детей. Рафену страстно хотелось иметь Копье и видеть, как оно полосует врагов.
Стил потерялся в суматохе, его окружили шайки рычащих фурий и адские гончие. Справляться с ними он предоставил сервиторам, в сам направил свою ментальную сущность в силовой топор. Никто не мог противостоять инквизитору, он шел, убивал и снова убивал, а его душа тем временем, взмыв над полем битвы, кружила, как ястреб. Сахиил, его защитник, находился рядом и слал подкрепления против Несущих Слово в самую гущу резни.
Без причины, неосознанно Рафен понял, что ведет за собой атакующих по металлическому настилу башни. В миг забвения нечто вытолкнуло его вперед. Он без промедления вскинул грохочущий болтер и поразил стирателя в сочащуюся смазкой и охладителем конечность-пушку. Тварь крутнулась с пронзительным криком — странно детским для такой громадины. Рафен с боевым кличем на устах перепрыгнул через труп и тут же увидел лицо Мучителя с Кибелы.
Танкред сжимал свой нейрощуп измененной, а лазган — другой, почти человеческой рукой. Произведенный в панике выстрел прожег в наруче Рафена дыру размером с палец, но это не остановило Кровавого Ангела. Боевой нож сверкнул, и Рафен отсек руку Мучителя у запястья; оружие отлетело в фонтане порченой крови. Танкред ткнул в сторону Рафена посохом, и искрящийся наконечник отлетел от неповрежденной брони. Разум космодесантника наполнила удивительная ясность чистого бешенства, будто он смотрел сквозь превосходную, созданную ненавистью линзу. Свободной рукой Кровавый Ангел перехватил посох Танкреда и инстинктивно с силой ткнул им Мучителю в лицо. В этот миг Несущий Слово увидел орудие собственной смерти: призрак из кровавого гадания воплотился в его собственное оружие, зажатое в руке ярко-красного убийцы. Рафен развалил нейрощупом голову Танкреда от челюсти до макушки кривого черепа.

 

Искаван почувствовал, что Танкреда больше нет, и выругался. Он огорчился, но лишь на краткий миг. Потом взревел, обращаясь к Фалкиру и остальным солдатам и указывая на почетную стражу Сахиила.
— Это подкрепление врага? Десять человек?! Во имя Скароса, мы сделаем флейты из их костей!
Проклятый крозиус жужжал в безумном гневе.
— Уничтожить их!

 

Копье Телесто работало, и Аркио чувствовал себя лишь носителем оружия, искрой, поджигающей непостижимую взрывную силу, выходящую за пределы понимания. Оружие не переставая пело в его руке; наконечник в форме слезы разил космодесантников-предателей десятками. Сила, которую Аркио прежде и представить себе не мог, струилась сквозь него, а ум изо всех сил пытался ее понять. Более всего это походило на возрождение на Ваале, когда Кровавый Ангел впервые покинул саркофаг. Но даже возрождение было бледной тенью протекавшей через него величественной силы. Его рост достигал ста футов. Он видел траектории болтов и лазерных импульсов, словно они замирали в воздухе. Он был неукротим. Во имя владык, он был богоподобен.
Аркио в мгновение ока пересчитал Несущих Слово. Копье сказало ему, что их слишком много. Следовало проредить шеренги врагов, и не в том медленном темпе, который обеспечивали болты и цепные мечи. Космодесантник ясно видел: действие и реакция возникли в его сознании, будто он всегда знал, как владеть копьем. Аркио вскинул оружие и наполнил его энергиями, не тронутыми со времен Ереси. Он легко собрал их на слезоподобном наконечнике копья и почувствовал, как в отблесках золотого света меняются кости его собственного лица и превращаются в маску кого-то другого. Этот другой был непостижимо старым и гораздо более мудрым.
Медовое пламя растеклось по сторонам от святого Копья и затопило поле битвы, как во время наводнения. Каждый Несущий Слово, которого коснулась эта волна, вспыхивал и сгорал заживо. Ей предшествовал психический шторм абсолютного ужаса. Космодесантники Хаоса, еще не ставшие пеплом, убегали, вопя от страха. Даже сам Искаван бросил своих оказавшихся на пути огня воинов и кинулся прочь. Его неукротимая решимость бесследно исчезла, рухнула под воздействием силы Копья.
Огненная буря перевалила через тела мертвецов и поглотила Кровавых Ангелов. Рафен видел, как она пришла. При взгляде на нее он застыл на месте и не смог даже вскинуть руки, чтобы прикрыть лицо. Рафен уже видел себя и своих собратьев мертвыми, поскольку энергия Копья, бесконтрольно выпущенная родным братом, могла быть одинаково опасна для врагов и для союзников. Но золотой огонь рассыпался перед Кровавыми Ангелами, оставив после себя лишь прилив адреналина и не тронув наследников примарха. Непостижимо изощренное Копье Телесто разглядело в Кровавых Ангелах метку происхождения от Сангвиния и отвратило от них удар своей силы.
Когда последние вспышки света вокруг Копья угасли, тишина упала на крепость Икари. Аркио медленно снял свой золотой шлем, упиваясь произведенным разрушением. Рафен, который стоял среди побоища, перехватил этот пристальный взгляд. Улыбающееся лицо младшего брата показалось ему искаженным отражением лица обагренного Ангела. Но в отблесках благородства и чистоты Рафен разглядел бритвенно-острую жестокость, и сердце в его груди заныло.
По площади перед крепостью ветер гонял пепел. Столбы праха вздымались вверх, беззвучно сворачиваясь в громадные завитки. Распавшиеся до основания останки Несущих Слово стали золой и походили на серый снег; зола собиралась в заносы, скапливалась с подветренной стороны капониров и башен. Оставляя на мертвом веществе следы своих ботинок, Рафен пересек разбитую площадь, огибая обгоревшие остовы принадлежавших Кровавым Ангелам «Секачей» и «Осквернителей» Хаоса. Последние были защищены полосками пергамента со святыми текстами, чтобы подавить их порочное влияние. На краю площади Рафен нашел брата Делоса, который наблюдал за сервами ордена, собиравшими трупы.
Жрец поклонился ему с торжественным видом. Лицо Делоса было испачкано сажей. Он, не спрашивая, понял, чего хочет Рафен.
— Там.
Капеллан жестом указал на ряд холщовых мешков, усеянных печатями чистоты и обычными в таких случаях молитвами на высоком готике. Делос повернулся спиной, предоставляя Рафену необходимое уединение. Хотя тела благородных покойных собирались, как положено, почтить церемонией на борту «Беллуса», капеллан по опыту знал: некоторым солдатам, чтобы проститься с товарищами, требуется одиночество.
Убедившись, что за ним не наблюдают, Рафен осторожно убрал холст и открыл мертвое лицо Кориса. Боль, исказившая черты в момент смерти, милосердно покинула его, и Кровавый Ангел приободрился — его старый наставник обрел покой и теперь сидит по правую руку от Императора.
— Покойся с миром, друг, — прошептал космодесантник, но, произнеся это, ощутил пустоту в сердце.
Последние слова Кориса горели в памяти багровым клеймом. Суровое лицо сержанта словно заклинало: «Берегись родного брата, парень. Он проклят мощью, которая способна уничтожить Кровавых Ангелов!» Как быть с этим признанием? Какой проблеск истины открылся ненадолго слившейся с Сангвинием душе Кориса?
Прежний Корис, разумеется, не верил Стилу, но, умирая, он на последнем вздохе проклял агента ордоса и виновником собственного черного гнева счел инквизитора. Возможно, это была лишь последняя злость, вызванная безумием охватившей ветерана кровавой жажды, и смерть ее перечеркнула. И все же Рафен не мог избавиться от ощущения, что все вокруг неправильно. Сержант Корис поддался порче слишком быстро и легко. Один из самых уважаемых и, откровенно говоря, старших воинов в отряде умер очень кстати, и Стил получил возможность беспрепятственно использовать свое влияние.
Рафен был потрясен своим неповиновением и мыслями, пришедшими ему в голову, — некоторые назвали бы это ересью высшей пробы. Он покачал головой. Перемена в судьбе Аркио, безжалостные приказы Сахиила, манипуляции Стила — все это было за пределами опыта Рафена, воина и слуги Трона.
Он положил руку на нагрудник Кориса, туда, где лазер выжег черную краску роты смерти и открыл спрятанную под ней кроваво-красную слезу.
— Помоги мне, учитель. В последний раз укажи мне путь!
В этот миг Рафен заметил наконечник вокс-передатчика, срезанный с брони на шее сержанта. Он наклонился и, бережно потянув, высвободил тонкое как проволока устройство. Это было оборудование командной связи, способное посылать сообщения в высшие эшелоны и кораблям на орбиту. В отличие от похожего устройства в броне Рафена, прибор Кориса имел функцию шифрования, которая за счет кодов и машинных ключей давала ему полный доступ к командной структуре Кровавых Ангелов, а в чрезвычайных случаях даже позволяла связаться с родной планетой.
Рафена пронзила мысль, он понял, что должен совершить по долгу чести.
«Решить эти проблемы может только один человек», — подумал он, а потом заговорил в вокс.
— «Беллус», ответьте. Требуется протокол астропатического канала связи, немедленно.
Устройство кольнуло пальцы, пробуя генетическую метку и проверяя, принадлежит ли она Кровавому Ангелу. Игра получалась рискованной, хотя, вероятно, команда «Беллуса» пока не имела полного списка убитых в сражении, и код покойного еще не аннулировали.
В шлеме ветерана раздался бесцветный дребезжащий голос сервитора.
— Подтверждаю, сержант Корис. Ваши приказы?
— Протокол шифрования омнис максимус. Адрес — главная штаб-квартира лорда-командора Данте, крепость Ваал.
Наступила пауза. Ненадолго Рафену показалось, что он разоблачен. Теперь его поступок станет поводом для строжайшего наказания.
— К передаче готов, — раздался голос астропата. — Сержант Корис, начинайте…
Рафен помедлил мгновение, убедился, что за ним не наблюдают и не подслушивают, затем глубоко вздохнул, ощутив на губах пепел мертвых тел.
— Верховный магистр командор Данте, я обязан сообщить вам о недавних событиях на планетах Кибела и Шенлонг, а также на борту верного вам корабля «Беллус».
Присев на корточки возле тела наставника, Рафен начал тихо и поспешно перечислять все повороты событий, которые вынудили его усомниться в собственной вере.
Возможно, отправивший послание астропат действительно не подозревал об обмане Рафена. Не исключено, что он принял сообщение и решил передать его в отместку за убийство Хорина. Независимо от мотивов, срочное сообщение десантника отправилось в пустоту, помчалось вдоль невидимых линий телепатической связи, перескакивая от ментального маяка к транслирующему псайкеру, и пересекло Галактику, попав в монастырь Кровавых Ангелов на Ваале, в руки адресата.
Назад: ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Дальше: ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ