Глава 17
Ангел-хранитель
Наума она подстерегла у ткацкой фабрики. Для этого Тиса три часа промаялась в центре Оранска в сквере, то и дело присаживаясь на лавки, чтобы даром отследить передвижения горбуна. И, когда услышала, что он собирается на фабрику за бумагами для хозяина, возблагодарила небеса.
Крытая лаковая коляска заехала на оживленный хоздвор. У пропускной будки охранник в форме опустил полосатый брус, перекрывая въезд.
– Простите, – обратилась к мужчине видящая, – мне необходимо переговорить с Наумом Федотовичем, он приехал той коляской. – Она указала на карету.
– Он вас ждет?
– Нет… то есть да, – стушевалась Тиса.
Бдительный мужик нахмурил брови.
– Что-то мне кажется, вы меня обманываете, барышня.
– Он не знает, что я здесь, но мы с Наумом Федотовичем хорошо знакомы. Пожалуйста, передайте ему, что видящая Тиса Войнова ждет его у ворот.
Охранник крякнул. Удивление на его лице сменилось неподдельным интересом.
– Ох, не та ли вы видящая, что из школы одаренных? Мой кум корову искал, рассказывал о вас.
– Помню его. Нашла я его корову у соседки. – Наморщила лоб, вспоминая кличку. – Кыси. Так он ее называл, кажется.
– Ваша правда! – В широкой улыбке охранника недоставало одного зуба. – Что ж вы сразу-то не сказали? Погодите, я сейчас позову Наум Федотыча.
Крикнув напарнику, что отойдет на минутку, он поспешил к коляске. Вернулся через пару минут вместе с горбуном.
– Тиса Лазаровна, клянусь, не ожидал вас здесь увидеть, – невнятно произнес Наум.
– Сама удивляюсь, что я здесь. – Она оглянулась на проезжающую мимо телегу, груженную тюками ткани. Руки невольно затеребили воротничок платья.
– Чем обязан? – промычал карлик, глядя на нее ясным взором. – Я к вашим услугам.
Слегка склонил голову. Все такие же вышколенные манеры, при таком-то хозяине иного и быть не может.
– Ответьте мне, пожалуйста, только на один вопрос, – не стала ходить вокруг да около, – что делал в особняке Фролова вэйн? Не из ваших. Серые глаза, волосы цвета графита, рост средний. Лет под сорок. Думаю, продолжать не надо. – Видящая не сводила с горбуна глаз. Показалось, или он занервничал? Опустил взгляд, промычал что-то неразборчивое, отрицательно замотал головой.
– Я знаю, что он был там, – упрямо тряхнула головой Тиса. – И вы его видели, не отказывайтесь. Вы заходили в зеркальный чертог, и он был рядом с вами. Умоляю. Мне нужно знать! Пожалуйста!
Какое-то время карлик колебался, а затем, увидев мольбу в глазах девушки, сдался.
– Отойдемте в сторону, Тиса Лазаровна. Тут разговор особый.
Они прошлись вдоль фабричной стены из бурого кирпича. Войнова с трудом скрывала нетерпение.
Наум вздохнул, прежде чем начать.
– Раз вы уже знаете, то слова своего я не нарушаю, рассказав вам. Да, этот колдун был там. Он явился около четырех. Хозяину донесли, что в воротах стоит пришлый и просит его принять. А еще он спрашивал о вас.
– Что именно? – выдохнула Тиса.
– Мне проще показать, честное слово. Позволите?
Девушка разрешила коснуться своего виска. И на нее нахлынуло чужое воспоминание. Яркое, будто она снова находится там, в золотом замке, только стала ростом пониже.
В своих, то есть в руках Наума, оказались щипцы с рыбешкой. Фролов кормил щук. Перед ним склонил голову молодой стражник.
– Там вэйн явился, уважаемый Аристарх Зиновьевич. Просит приема. О видящей спрашивал и ребенке. Мол, вы должны их отпустить.
– Вэйн? – Аристарх нахмурился, выпятив нижнюю губу. – Скажи, не приму, никаких видящих не держу. Пусть катится по-хорошему, пока цел. Наум, найди Мерзликина. Будет настаивать наглец, пусть разберутся! Ишь, каков нахал, он мне еще указывать будет!
Наум поклонился и поспешил прочь из комнаты.
Картинка сменилась, и девушка увидела мощеный двор и Демьяна. Он неторопливо шагал к парадному крыльцу. Взгляд прикован к башням. Одет неброско, в руках скип. Вот только скупая полуулыбка не обманула видящую. Главвэй был зол, об этом свидетельствовали его черные глаза со стальным отливом. Даже схватившись с Граневым и его прихвостнями, он не был столь взбешен. Он все же пришел за ней! Ведь еще полностью не оправился от раны с прошлого боя, но пришел! Стражники у ворот за спиной Демьяна приветливо махали ему вослед.
– У него дар убеждения. – Низкий голос с перекатами, абсолютно бесстрастный. Ассиец так редко разговаривал, что Тиса сначала не догадалась, что говорит именно он.
– Изнань! – ругнулся Мерзликин. – Так чего стоишь, истукан черномазый? Где твои лепухи!? Похоже, гость нарывается на горячий прием. Так устрой ему! – Григорий гадко захихикал.
Яг-Бай снял с пояса скип-хлыст и двинулся навстречу Демьяну. Они остановились напротив друг друга.
– Уходи, – ассиец был по-прежнему немногословен. Алый хлыст уже зажил своей жизнью и клубился петлями вокруг Яг-Бая.
– Ну надо же, – качнул головой главвэй. – Что, интересно, делает воин из племени Красных скорпионов так далеко от пустынного края? Акунэ хо, мар?
Ассиец вздрогнул при этих словах, но ответил так же бесстрастно:
– Не твое дело, вэйн.
– Верно, – легко согласился тот. – У меня есть мое. Я пришел за женщинами, мар. Видящая и девочка. Ребята у ворот любезно просветили меня, что владелец сего ослепительного поместья, – он поднял взгляд на башни, – удерживает их здесь не по их собственной воле.
– Хозяин не будет с тобой говорить, – ответил ассииец. – Женщины останутся здесь. Тебе придется уйти.
– Хозяин? – вздернул брови Демьян, снова посмотрев на чернокожего. – Я не ослышался? У вольного мара есть хозяин? Красный скорпион согласился стать цепным псом… Забавно. Весьма. – Заметив, как стремительно утрачивает бесстрастность лицо ассийца, показал ладонь. – Что ж, полагаю, знак ССВ тебя убедит пойти мне навстречу.
Мар молчал. Белки его глаз стремительно наливались кровью. Ладонь главвэя, как и знак на ней, чернокожий колдун оставил без внимания.
Демьян с мрачным удовлетворением перехватил скип.
– Очень хорошо. Было бы досадно легко получить свое и уйти отсюда. Очень уж мне у вас нравится, друзья. Да и зверинец, смотрю, весьма прелюбопытный. Хотя и немного простоват. Камни и глина, угадал?
Тиса с ужасом смотрела, как к Яг-Баю бесшумно подтягиваются те страшные безглазые существа – десяток кабанов и пара великанов.
– Он из спецстражи, – чертыхнулся стоящий рядом с Наумом Григорий. – Эта девка говорила о знакомце из ССВ. Изнань! Убей его, Яг-Бай! – крикнул он своему напарнику.
– Но, Григорий Лавзеевич, такого приказа Аристарх не давал, – еле выговорил взволнованный горбун, дернув Мерзликина за рукав.
– Он не давал, так я даю, – взвизгнул Григорий, отдернув локоть. – Этого гостя точно надо зарыть, иначе за ним явятся другие.
Бледнолицый колдун в нетерпении кусал губы.
В этот момент вспыхнули первые сцены схватки. Послушные воле ассийца кабаны и великаны стеной двинулись на незваного гостя, однако Демьян не испугался. Наоборот, подался вперед. Показалось, что только и ждал этого. Действий, когда он может как следует размяться. Злость вкупе с отточенностью движений, которые сложно было уловить простым взглядом, сносили на своем пути лепуха за лепухом.
Наум попятился к крыльцу и уже оттуда, присев на ступени, в просвет меж балясинами следил за боем. Краем глаза Тиса заметила, как рядом с ним опустилась знакомая девушка, Ася. Служанка. Она тоже наблюдала за происходящим внизу.
Демьян же бил наверняка, словно косарь срубал колосья острым лезвием в жаркий полдень. И там, где недавно скалилась в броске парочка кабанов, на мощеную площадь осыпались кучи камней. Глиняные колоссы простерли к нему свои отростки-руки, как живые змеи они стремились обхватить вэйна и задушить. Но и тут главвэй умело уворачивался, и уже великанов постигла участь превращения. Девушка удивленно смотрела, как сначала один, затем другой, прошитые сетью лучей белоснежной вэи, они рухнули вниз, и по площади покатилась волна глиняных черепков. И только потом, когда ассиец схлестнулся с Демьяном, начался настоящий бой.
Тиса завороженно наблюдала за вихрями, с бешеной скоростью передвигающимися по площади. Либо главвэй обезболил рану, либо был настолько зол, что просто не замечал боли. Даже осознание, что она смотрит чужое воспоминание, что это прошлое, не успокаивало. Когда алый хлыст чуть было не коснулся горла Невзорова, она беззвучно вскрикнула. Но затем успокоилась. Демьян стал теснить противника, не давая его плети как следует развернуться. Ближний бой оказался для ассийца более сложным. Когда скип главвэя ощетинился лезвиями, блеснувшими в закатном солнце, услышала рядом чей-то испуганный возглас. Служанка Ася бросилась вниз по лестнице с крыльца. Наум не успел перехватить ее руку и поспешил за ней. Эти двое пронеслись по дорожке меж стриженых кустов и выбежали к месту завершения схватки. Что это был именно конец, стало сразу ясно. «Ася, стой!» – прошипел Наум, хватая служанку за руку и не давая броситься к ассийцу.
– Ты сильный воин, я проиграл. – Чернокожий исполин сжимал рукой окровавленное плечо, пошатываясь и глядя исподлобья на противника. Кровила не только рука, но и бок вэйна.
– У меня есть что защищать, – ответил Демьян. – Тебе должно быть известно, когда воин получает от Песчаного Тэя силу крыльев Гора.
– Когда защищает свою семью, – выдохнул ассиец. Рукав его уже пропитался кровью, и она струйкой сочилась наземь. – Я должен был это сразу понять… Обиду семьи смывают кровью. – Он поднял подбородок, ожидая последнего удара.
Демьян медлил, щурясь.
– Ты связан обетом, верно? Иначе вашего брата не заставишь служить иномирцу. Смертный долг… Жаль, не помню, какими словами он у вас скрепляется.
– Ты много о нас знаешь.
– Я бывал в ваших местах и пил из чаши Ро.
На лице ассийца вдруг проступила улыбка. Тени счастливого прошлого пронеслись в его черных глазах, тронули морщинки в уголках, расправили складки на иссиня-черном лбу, рассеченном пополам красными полосами.
– Я рад, что именно ты освободишь меня от этого постыдного служения, – произнес он. – Останови мое сердце, брат, и я освобожусь от долга!
При этих словах Ася попыталась вырваться из рук горбуна, который оказался на удивление сильным.
– Нет! Пожалуйста, не надо! Ягоб!
– Оставь, Аса! – шикнул на нее Яг-Бай, и служанка примолкла, продолжая всхлипывать.
Демьян взглянул на девушку, затем на ожидающего его удара ассийца.
– Будь по-твоему, Красный скорпион.
Тиса увидела, как главвэй переложил скип из правой руки в левую. Губы его зашевелились. Он поднял правую руку над головой, затем опустил, глядя на шар белой вэи в своей ладони. Сгусток искрил мелкими молниями, дымился тончайшими нитями. Демьян шагнул вперед и ударил белым шаром прямо в грудь, в сердце чернокожего вэйна.
Секунду Яг-Бай качался, а затем рухнул, как дуб, в единый миг лишившийся корней. Раскинутые в стороны руки, промокший от крови кафтан, распахнутые в небо черные глаза. Тиса беззвучно ахнула. Несмотря на то что этот вэйн принес ей немало неприятных минут, сейчас она его жалела. Видеть, как Ася кинулась к ассийцу с рыданиями, было тяжело. Служанка трясла скользкую от крови ладонь убитого, обнимала широкую грудь, заглядывала в застывшее лицо. Когда Демьян присел рядом на корточки и приложил палец к мощной шее противника, Ася накинулась на него с обвинениями.
– Вы чудовище! – крикнула она. – Зачем вы убили его?! Зачем!?
Девушка горела ненавистью, однако поднять руку на убийцу любимого не решилась.
– Все вэйны – чудовища, – ответил Демьян. – Вы разве не знали? – Вскинул на нее серьезные серые глаза и вздохнул. – Успокойся. Будет жить твой Скорпион. Только отойди, боюсь, зацепит накладом.
Служанка неверяще уставилась на главвэя, затем обернулась к застывшему в нескольких шагах от нее Науму. И снова растерянно взглянула на Демьяна.
– Вы не обманываете? – запинаясь прошептала она. – Так он… живой?!
– Нет. Его сердце остановилось. И если ты все же отойдешь, сударыня, я смогу его снова запустить. Тем более уже пора.
Дождавшись, пока притихшая девушка отступила, Демьян положил свою руку на грудь ассийца. Губы главвэя вновь пришли в движение. Через несколько секунд его ладонь обволокла ослепительная вэя. Секунда – и свет растекся по всей груди убитого. В какой-то момент Демьян сжал ладонь в кулак, отвел, чтобы без промедления ударить им ассийца в область сердца.
– Два касания. Смерть и жизнь. Синах Дин остался бы доволен, – произнес устало, отметив, что грудь Скорпиона поднялась от вздоха, а глаза вновь обрели способность моргать.
– Яг! – Ася бросилась к ожившему, плача от счастья. – Ягоб!
Демьян поднялся с корточек.
– Жить будет, но я бы на твоем месте все же перевязал его раны.
Сказав это, полностью потерял интерес к сей драме и огляделся. И только теперь позволил себе поморщиться, тронув свою левую ключицу. Глаза остановились на Науме. Горбун попятился, но главвэй покачал головой и пальцем поманил карлика к себе.
– Отведи меня к ней, – приказал он, – заодно я не против познакомиться с бароном. Впрочем, начнем, пожалуй, с последнего.
Мир дрогнул, и Тиса вернулась в явь. Наум отнял ладони от ее висков.
– Мне пора уходить. – Он оглянулся в сторону фабричной проходной.
– О, нет, – взмолилась видящая, – покажите мне еще, пожалуйста! Я знаю, он был в зеркальном чертоге. Ведь так? Прошу, еще немного!
Наум все же внял мольбе.
– Пять минут, Тиса Лазаровна. А потом мне надо будет уйти.
Во второй раз дар видопередачи перенес ее в знакомый коридор, ведущий от фонтанной комнаты к зеркальному чертогу. Рядом с собой с дрожью в сердце Тиса вновь увидела Демьяна. Он держал за руку Поню и разглядывал девочку.
– Тебя не обижали здесь?
– У-у, – малышка крепче прижала к груди медвежонка, – только мама плакала. Плохой дядя сказал, что если она не будет его слушаться, то меня никогда не увидит.
Наум, поймав тяжелый взгляд вэйна, вжал голову в плечи.
– Ничего, – добродушно успокоил Демьян, – плохой дядя уже подобрел. Бояться вам с мамой больше нечего.
Поня кивнула и что-то зашептала игрушке на плюшевое ухо.
– Мы как раз идем к твоей мамочке, – прожевал слова Наум, улыбаясь девочке.
Они завернули за угол и подошли к дверям чертога. Горбун подал знак стражам, затем отворил эти проклятые бесшумные двери. Тиса знала, что она сейчас увидит. Была готова к этому.
И все же оказалось, что не совсем.
Единый! Клим будто целовал ее, обнимая! И она отвечала ему? Боже, по иронии судьбы все выглядело так, будто она оглаживала щеку учителя! Со стороны двери совершенно не было заметно, что Клим придерживает ее руку пониже запястья. Теперь Демьян подумет о ней невесть что! Сейчас Тиса как никогда была зла на Климентия.
– Тс-с, – Демьян удержал девочку, готовую броситься к матери, – давай лучше ты устроишь маме сюрприз. Для этого мы сейчас выйдем, а потом ты зайдешь снова.
Поня согласилась и приставила мишке пальчик к его рту-стежку.
Видящая как во сне досматривала чужое воспоминание. Почти не улавливая разговора, она видела лишь Демьяна, его почерневший взгляд. Голос главвэя все так же оставался дружелюбным с ребенком, разве что появилась в нем легкая хрипотца. Но вэйн скоро с ней справился. Только Тиса не могла обмануться. Боже, она никогда не видела в этих глазах столько затаенной боли.
– Иди, – погладил он Поню по плечу, коснулся ее льняных кудряшек, – мама ждет тебя. А я не пойду, девочка. Я должен сделать еще кое-что важное. Иди.
Снова перемена места воспоминания. И Тиса увидела их троицу – себя, Поню и учителя, застывшую перед Фроловым в фонтанной гостиной. Только теперь богатей ей показался иначе, чем прежде. Болезненная испарина на челе. Досада, раздражение и страх, плохо спрятанные под чванливой спесью. И как не заметила? Более того, Наум обернулся, и она увидела Демьяна. Не замеченный, похоже, только их троицей, вэйн стоял возле фонтана. Ладонь его покоилась на поверхности хрустальной подставки.
– Вы нас отпускаете? – Голос Климентия.
– Ты оглох, милейший? – Богач выдавил из себя подобие улыбки или оскал. – Покиньте мой дом! Так понятнее? И да, забери свои деньги, раскопщик. Считай, что это возмещение… хм… за дурное обхождение.
Клим поймал кошель. Тиса видела себя со стороны. Свои изумление и оторопь. Учитель попытался сдвинуть ее с места, а потом обнял и зашептал на ухо одной ей известные слова. Затем, так и не разжимая объятий, увлек к выходу из комнаты.
Звон разбитого стекла. По мраморному полу разлетелись осколки. Демьян так и стоял на том же месте у фонтана, даже не замечая, что возле его ног блестела россыпь хрусталя.
Снова смена. И последнее непродолжительное воспоминание, которым милостиво поделился горбун.
За коляской закрылись ворота, и Наум оглянулся на стоящего поодаль главвэя.
– Что теперь, Демьян Тимофеевич? – промямлил, приблизившись к вэйну.
– Мой черед уходить. – Голос бесстрастен и сух, словно выжженная зноем пустыня.
Из вечернего сумрака вынырнул ассиец. Грудь и рука его были перевязаны белыми полотнищами. Судя по нескованным движениям, чувствовал он себя вполне хорошо. Мало того, мар без труда тянул за собой на привязи Григория Мерзликина.
– Ты хотел языка, брат. Забирай, – сказал Яг-Бай. – Он много знает о черных делах барона.
– М-м, – промычал пленный Мерзликин, кидая злые затравленные взгляды на вэйнов.
Демьян молча забрал поводок и направился к выходу. Ассиец нагнал его спустя пару секунд.
– Твоя женщина уехала с другим. Ты отпустил ее! Почему?
Вопрос заставил главвэя остановиться. Но отвечать он не торопился.
– Ты же мог забрать свою женщину, – похоже, ассиец на самом деле не понимал.
Демьян поднял руку, прерывая речь Яг-Бая.
– Мар слишком долго пробыл в империи и разучился молчать, – осадил он не в меру любопытного чернокожего вэйна. Но спустя несколько секунд все же процедил через силу: – Она выбрала другого.
– Но ты ведь мог убить его! Ты сильнее и достойнее этого белого.
– Ты не понял, Скорпион. Она любит его, – слова будто обдирали горло главвэя. – Я не буду лишать ее счастья. И больше ни единого вопроса, – предупредил Демьян, вперив в него тяжелый взор. – И да, если увижу тебя в империи еще раз – пощады не жди.
– Мы с Асой уйдем тотчас, она собирает вещи, – несмотря на угрозу, улыбнулся во весь белозубый рот Яг-Бай. – Если когда будешь в долине Скорпионов, знай, я приму тебя как дорогого брата. Храни тебя Песчаный Тэй!
Прежде чем уйти во тьму и утащить за собой Мерзликина, Демьян кивнул.
Вернувшись из чужих воспоминаний, Тиса накрыла лоб ладонью.
– Боже, что я наделала…
– Вам плохо? – Наум не торопился уходить и глядел с сочувствием.
– Мне не плохо, – простонала девушка, – мне невыносимо плохо.
– Я могу что-нибудь для вас сделать?
Отрицательно покачала головой. Тянулись секунды, но Наум все еще стоял рядом.
– Демьян теперь считает, что я люблю другого, – выдохнула она, не в силах больше молчать. – А я ведь не целовала Клима! Я же была в поиске!
– Простите, – промычал карлик, – но смотрелось это… э-э… Простите, – смутился он окончательно.
– Я видела, как это смотрелось. Ужасно! Будто я…
Тиса в негодовании заломила руки. А ведь Демьян говорил, что пришел за своей семьей. Боже. Хочется зареветь от тоски.
– Вы так не переживайте, – посоветовал Наум. – Знаете, вам просто нужно объясниться. Поговорите с Демьяном Тимофеевичем. Мне кажется, он не из тех, кто рубит сгоряча, даже при всем том, что он весьма решительный мужчина. Весьма.
Видящая горько вздохнула.
– Он улетел. Я теперь не знаю, где его искать.
– Ничего. Как вернется, вы поговорите. И все наладится, вот увидите.
Тиса благодарно взглянула на горбуна. Стыдно, что она так разоткровенничалась, но, с другой стороны, этот разговор немного успокоил ее.
– Простите меня, мне так неудобно.
– Пустяки. – Наум словно сам извинялся. – Теперь я побегу, иначе Аристарх будет гневаться. После всего произошедшего и особо после того, как ваш вэйн заявил, что рубиновая подкова на картине – не что иное как подделка, барон совершенно осерчал, – с беспокойством прошептал карлик.
Похоже, теперь настал его черед делиться своей печалью.
– Почему вы служите у него? – спросила Тиса. В глазах читалось все ее «уважительное» отношение к этому человеку.
Наум вздохнул так глубоко и тяжко, словно на его плечах держался весь Хорн.
– Он мой единственный родственник, Тиса Лазаровна, – прожевал слова маленький человечек.
– Родственник?
– Родной брат, – прошептал он, кидая в стороны взгляды. – Только никому не говорите. Ари считает это постыдным.
Войнова на какое-то время задумалась, и в ее мыслях Фролов стал обладателем еще нескольких нелестных эпитетов.
– Ладно, было весьма приятно с вами поговорить, но мне пора. – Горбун раскланялся. – Всего вам самого доброго и простите, коли обидел.
– Наум! – Тиса заставила маленького человечка оглянуться. Какие у него все же необычные голубые глаза. – Если вы когда-нибудь захотите променять родство на дружбу, я всегда буду рада видеть вас у себя. Поня к вам привязалась. Вы найдете меня в Увеге, мой отец – капитан пограничного гарнизона. Скажете, что ищете меня, и вас проводят. У нас, конечно, далеко не золотые хоромы, скорее наоборот, но жить вполне можно.
– Спасибо, Тиса Лазаровна! – Горбун явно расчувствовался.
– Можно просто Тиса.
Он улыбнулся, и лицо его стало даже красивым.
– Не уверен, что я смогу оставить Ари, но буду иметь в виду.
– Если он вас удерживает силой, я постараюсь вас вызволить, – спохватилась видящая.
– Что вы! – махнул маленькой ручкой Наум. – Я сумею исчезнуть, если вдруг решу уйти.
– Хорошо. Подумайте и приезжайте. Мы с Поней будем вас ждать.
Кажется, улыбка его стала еще шире. На том они расстались.
Поглощенная в свои думы, Тиса зашагала прочь. Вскоре фабрика осталась позади, под ноги лег узкий тротуар Бочкатого переулка. Здесь она когда-то потеряла сознание. Видящая рассеянно глядела по сторонам. Люди все так же спешили по своим делам, во дворах цвели деревья, желтели куртинки нарциссов. А казалось, совсем недавно небо, словно недостиранная простыня, висело низко и сыпало мокрым снегом.
С Яниной она почти столкнулась. Неудивительно, отсюда до приюта недалеко.
– Тиса Лазаровна! Как хорошо, что я вас встретила! – Женщину трудно было узнать. Простенькое, но довольно симпатичное платье, полосатая сумочка на локте. Розовые щеки. – Я вас искала, даже приходила к вам на Коромысловую, но не застала. Соседка сказала, вы уехали с молодым кавалером два дня как и не вернулись, – прошептала Янина. – Думаю, эта старушка горазда трепать языком, будьте с ней начеку.
Тиса поблагодарила за совет, но развивать тему не стала. Никифоровну уже не исправить.
– Вот, нашлась Понина брошка в вещах Праскевы. Я сразу сказала, что надо бы отдать, матушка мне и поручила. Как ее в кошель положила, так и ношу седмицу с тех пор.
Брошь легла в ладонь видящей. Из светлого дерева, должно быть, из березы. На ней вырезана веточка дикой жимолости с круглыми ягодами, что бывают ядовитыми. Мило, но Тиса почему-то не могла выдавить из себя благодарность.
– Хорошо. Как дела в приюте?
Минуту она слушала, что в приюте теперь все иначе, чем при Стеше. Черепицу новую кроют вместо латок. Сруб под мастерские уже под крышу подняли, целая артель работает с утра до полудня.
– Принарядились теперь все. Как я вам? Не то что те черные мешки. На людей похожи стали. Думаю, сам Единый нам послал ту проверку с Белограда да благотворителя. Дай Боже здоровьица ему. Бывает же такое, и мужчина видный, и душа золотая. А наша мелочь у него тогда еще ленту чуть не увела из кармана. Стыдоба. – Янина фыркнула.
Тиса кивнула, ощущая, как брошь жжет ее пальцы. А затем будто очнулась.
– Ленту? Какую ленту?
Женщина пожала плечами.
– Вроде обыкновенную. Только зачем она мужику-то, непонятно.
– А цвет, какой цвет?
– Синяя какая-то.
– С серебристым краем?
– Похоже, – с сомнением ответила Янина.
– А как выглядел мужчина? Среднего роста сероглазый шатен, волосы по плечи, стянуты на затылке в хвост?
– Ой, а вы его знаете, что ли, Тиса Лазаровна?
Войнова остановилась. Видно, Бочкатый переулок ей вреден для здоровья. Она снова была в том состоянии, чтобы рухнуть без сознания. Ну если и не свалиться, то пошатнуться точно.
– Кажется, знаю… Прости, мне пора. И спасибо!
Заплетающимися ногами она побрела дальше.
– А кто он, Тиса Лазаровна? – долетел до нее вопрос.
– Мой ангел-хранитель, – прошептала видящая.
