28
Звук открываемого замка заставил Вика встрепенуться и напружиниться. Стукнула дверь, и он мигом слетел с дивана. Крадучись прошёл под прикрытие большого стенного шкафа и стал, протиснувшись в узкое пространство между шкафом и стенкой. Оконная гардина прикрыла его, словно пологом…
Вчерашнюю ночь вор провёл в коньячном угаре: засыпал ненадолго, потом вскакивал, толком не понимая, где находится — на автобусной остановке? в баре? что, сейчас опять повалятся трупы? — вспоминал — хлебал коньяк прямо из бутылки — и вновь падал. Но с утра пить прекратил, пробавлялся чаем, да в холодильнике нашлась забытая палка сухой колбасы.
Именно забытая. Не зная наверняка, Вик безошибочно определил — квартира брошена, жильцы сюда не вернуться. Но идти было некуда: домой — слишком опасно, к знакомым… Какие теперь знакомые? С пробоем в поле… В «Шестке» уже отметился — еле ноги унёс. Оставалось валяться на Софьином диване и размышлять.
Воспоминания о женском теле, которое ласкал здесь же, на этом самом диване, Вик от себя гнал. Получалось плохо: стоило прикрыть глаза и казалось, он вновь чувствует вкус её губ, шелковистую нежность кожи, податливую хрупкость плеч. Тряс головой, прогоняя видения, и старался сосредоточиться на главном — как быть дальше? Обзвонил агентства недвижимости и без большого труда узнал — квартира выставлена на продажу. Деньги заберёт риэлтор, передаст продавцу. Сведения о продавце, естественно, не разглашаются — извините.
Извиняю, подумал Вик, и принялся звонить в аэропорт. У знакомого диспетчера по большому секрету узнал — на фамилии Залеского или Станкевич билетов не заказывали, но у «Партнёра» есть свой самолёт. Из концерна позавчера звонили, сделан предварительный заказ на завтра. Время вылета и маршрут обещали уточнить позже. Уж не сладкая ли парочка отметилась? Если да, то где их искать?
И вот щелчок замка и звук открываемой двери. Невнятные голоса, один явно мужской, с оправдывающимися интонациями, второй женский — напористый и нетерпеливый. Голоса звучали в прихожей. Вик ждал в своём закутке. Мысленно прикинул, что можно использовать в виде оружия. Как назло, ничего подходящего в пределах видимости не наблюдалось.
Ну и пусть, невесело усмехнулся про себя тягун, я теперь сам оружие. Только бы не зацепить Софью.
Опыт тягачества жил в Викторе сам по себе — это он заметил давно. Бывало, совершал какие-то действия неосознанно, на интуиции, и только потом разумом доходил, почему следовало сделать именно так, а не иначе. И появлялся новый профессиональный приём, новая тонкость в искусстве тащить чужое поле.
На примере предыдущих эпизодов — на автобусной остановке и в баре — он понял: самый мощный тяг идёт спереди, через глаза, ладони (когда они повёрнуты к объекту), через область солнечного сплетения. Но по мере приёма витакса принимающая поверхность увеличивается. Похоже, открывается всё поле — его поле — и становится одной огромной ловушкой для всякого, кто находится в непосредственной близости.
Пределов своих возможностей Вик пока не знал. Быть может, разойдясь, он мог бы, к примеру, высосать всех пешеходов на улице. Или посетителей большого магазина или кинотеатра. Над всем этим стоило ещё поразмышлять, но сейчас тягуна волновал один вопрос — как настроится на Залеского, не причинив вреда Соне?
Голоса тем временем стали громче, дверь распахнулась. Первым зашёл инженер и цепко оглядел гнёздышко. Видимость из угла Вика была недостаточной, не так, чтобы всё как на ладони, но этот прицеливающийся взгляд Залеского он различил, и почему-то этот взгляд очень не понравился вору.
А инженер, тем временем, сделал шаг внутрь комнаты и остановился. Шумно потянул носом и вдруг заявил жизнерадостным голосом:
— Ах, как смачно пахнет коньяком! У тебя был коньяк в запасе, дорогая? Я бы тоже сейчас немного выпил…
Софья появилась сзади с удивлённым лицом.
— Но кто-то уже потревожил твои закрома. Вон, и стаканчик на столе с остатками благородного напитка! Хочешь, угадаю, кто это? Ну так, ради шутки… — Залеский балагурил вроде для Софьи, вроде обращался к ней, но вдруг отвернулся от спутницы и произнёс в пространство комнаты громким голосом: — Виктор Сухов, ловкий тягун и опасный преступник, выходи! Я знаю — ты здесь.
Жизнерадостности при этом в инженере не убавилось ни на каплю. И улыбаться он не перестал. Казалось, гость разыгрывает весёлую интермедию, и после выхода Вика придёт время всем радостно и облегчённо рассмеяться и захлопать в ладоши.
Вик выступил из своего убежища, но было ему не до смеха. И не до аплодисментов.
— Ты прав, инженер, это я. Пришёл продемонстрировать весёлый — обхохочетесь! — номер. Только предупреждаю, шутки у меня теперь немного рискованные, но ты сам помог мне стать фокусником. С помощью своего замечательного прибора…
Улыбка так и не покинула губ Залеского, но в тот же миг он лёгким, почти неуловимым движением прянул назад, оказался рядом с Софьей, а ещё через мгновение вытолкнул её перед собой, жёстко удерживая за плечи. Девушка была ошеломлена, глаза её округлились, руки безвольно опали вдоль тела. Тряпичная кукла в руках опытного кукловода.
— Но-но, Виктор! — выкрикнул Залеский, прикрываясь Софьей как щитом. — Если вы ещё не в курсе, отток поля пойдёт в первую очередь от ближайшего объекта. Прежде чем добраться до меня, вам придётся высосать нашу подругу до состояния высохшего осеннего листочка. Вы этого хотите?
Вик замер. В голове одна за другой стремительно сменялись мысли: откуда он знает? или сразу знал и предвидел последствия? и как теперь быть — ведь тяг может начаться и помимо его воли?!
— Ну что, будете пробовать? — радостно проорал Залеский.
От энтузиазма противника тягуна чуть не стошнило. В висках пульсировала кровь, ноги ослабли и, самое неприятное — предательски нагрелся крестец. И тут же под ложечкой заныло — сладко и томно, как всегда бывает перед тягом. Ощущения не могли обмануть — ещё миг, и он начнёт принимать витакс. Взревёт турбина, поселившаяся в его организме по вине человека, прикрывшегося женским телом. В груди распахнётся ненасытный зев, и откроется тоннель, ведущий неизвестно куда, и неизвестно куда сбрасывающий чужие жизни.
Только на этот раз жизнь будет не чужая — Софьи!
— Ага, почувствовал, вор! — тон Залеского изменился. Весёлые нотки из его голоса пропали, сейчас это был враг, сбросивший маску благодушия и обнаживший клыки. — Понял уже, что сейчас будет?!
Софья дёрнулась, но инженер держал крепко.
— Только я могу тебе помочь! — продолжал инженер. — Только я знаю, как остановить тяг в пробое! Но у меня есть условие — ты отслужишь мне за помощь…
— Как ты это сделаешь? — не поверил Вик. Внутри уже всё дрожало, внезапно пришло понимание, ясное и однозначное как удар — он на последнем пределе.
— Нет времени сейчас объяснять! — выкрикнул противник. — Стой смирно, где стоишь и ничего не предпринимай. И тогда, может быть, наша Сонечка не пострадает…
В следующий миг в комнате появился новый участник — крупный мужик в берете и тёмном плаще. В руках он держал небольшой прибор — ничего особенного, просто коробка размером с небольшую книгу и мерцающими на панели индикаторами. Особенно ярко — светлячком в ночи — светился зелёный огонёк, но незнакомец щёлкнул то ли клавишами, то ли переключателями, и светлячок сменился красным стоп-сигналом.
И тут же улеглась дрожь в теле. Все сокровенные зоны, только что готовые начать съём — под ложечкой, руки, ещё что-то, на что не очень-то обращаешь внимание, но знаешь — они есть и работают, когда надо, — всё занемело. Застыло. И погас разгоравшийся у крестца пожар…
Вик чуть не упал, так неожиданно произошёл переход.
А комната между тем наполнялась людьми. Все похожи друг на друга как тени на стене: одинаковые тёмные плащи и береты, сосредоточенные лица без примет. Двое ловко подхватили Софью и потащили на выход. Девушка пискнула, но больше ей ничего сделать не позволили — стремительно вывели за дверь, и больше Вик её не видел.
К «плащу» с прибором присоединился второй, такой же, только поменьше ростом и не такой широкий в кости. Зато с пистолетом в руке. Стал рядом. Оружие держал стволом вниз, но сомневаться не приходилось — появится необходимость, мгновенно пустит его в ход.
— Сядьте, Виктор, — Залеский указал на стул у того самого столика, на котором стоял стакан с остатками вчерашнего коньяка. — Пришло время объясниться.
Дождавшись, когда вор выполнит просьбу, занял место напротив. Достал из внутреннего кармана фляжку, судя по всему серебряную, отвинтил колпачок. Тот волшебным образом обернулся в две стопки. Проговорил спокойно:
— Теперь можно и выпить.
Вик поймал себя на мысли, что наблюдал уже третью ипостась этого человека. Первой была рыхлая и безвольная личина Сониного любовника, мечтающего хапнуть куш пожирнее и смыться с красивой женщиной в далёкие тёплые страны.
Вторая — злодей, ловко сыгравший под простачка. Не стоит кривить душой, Вик представлял себе совершенно иной сценарий встречи с обманувшими его подельниками. Считал, что сможет нагнать на них страху и диктовать свои условия. Представлял себе растерянного, трясущегося инженера и кающуюся Соню. Предлагающую свою любовь и верность…
Сейчас перед тягуном сидел третий Залеский — спокойный, собранный, деловой. Нейтральный — без злобы, ажиотажа и лицедейства. И говорил уверенно и по-деловому:
— Вы наверняка уже догадались, Виктор, что дело совсем не в трёх чемоданах витакса. Полторы тысячи лет жизни — кусок, конечно, неплохой, но даже Софья понимала, что это ещё не бессмертие. Это только стартовый капитал, площадка, с которой нужно уметь оттолкнуться, чтобы прыгнуть высоко-высоко. Сумела бы девочка это сделать? Не знаю, хотя определёнными талантами наша затейница определённо не обделена. Уже то, что она чуть не науськала на меня старшего инспектора одного из региональных управлений ви-контроля, говорит о многом…
— Кто вы, Залеский? — спросил Вик.
— Я-то думал, вас гораздо больше будут занимать собственные проблемы, — улыбнулся собеседник и налил, наконец, в серебряные стопочки. — Зачем вам лишние секреты? Скажем так, я представляю Службу. И будьте уверены, полномочия у меня самые серьёзные.
— И всё это с самого начала?..
— Да, — просто подтвердил Залеский. — Всё это с самого начала операция с привлечением концерна «Партнёр». Цель операции вам знать не положено. Не имеете необходимой степени допуска, — хохотнул лже-инженер, — но доиграть роль до конца придётся.
— И как же вас теперь называть? Не инженером же…
— Да как угодно. Нравится инженером — валяйте. Хотите — по фамилии, тоже неплохо. Она у меня подлинная. А хотите — господином полковником. Это, кстати, будет недалеко от истины.
К этому времени Вик окончательно пришёл в себя. Хотели бы убить, убили бы сразу. Витакс у них. Значит, нужно что-то ещё. «Отслужить» — это как?
Он поднял стопку:
— Надеюсь, напиток не отравлен?
— Бросьте, Вик. Мы ж не в дешёвой мелодраме.
— Тогда уж не в классической трагедии. Это там принято подносить чашу с ядом. — И опрокинул стопку, словно водки выпил, а не дорогого, судя по аромату, коньяку. — Налейте ещё, господин полковник, и введите в курс дела — что за чертовщина происходит со мной и вокруг меня.
— Вот это с удовольствием, — улыбнулся полковник. — Я и про коньяк, и про разговор.
