Глава 7
Не унывала одна лишь Надя.
– Уверена, что правда на нашей стороне, – твердо сказала она. – А с кем правда, с теми и Бог. Значит, Бог с нами. Попросим его помощи, и все будет хорошо.
Лев в ответ лишь выразительно закатил глаза. Мол, не было у него других забот, еще такой чудачки в отделе не хватало.
Но все же вспомнив, что он является наставником, произнес:
– Никакой твой Бог за нас работу не сделает.
– Работу сделает Он, но нашими руками.
Лев отмахнулся:
– Ладно, молись, коли умеешь. Но чтобы к вечеру грабители были у меня в наручниках!
– Будут, – пообещала ему Надя. – Максимум завтра утром.
– И как ты этого добьешься?
– А я ничего и делать не буду. Все сделает за меня Он. А грабителей к вам приведут с повинной.
Лев окончательно убедился, что практикантку ему прислали с чудинкой.
– Приведут? – расхохотался он.
– Да!
– Если они у меня в отделе появятся не позднее завтрашнего дня, то я поверю, что Бог есть. И даже в церковь схожу. А может, там дальше и вовсе покрещусь!
– Не мне ты такие обещания давай, – серьезно произнесла Надя.
Но Лев лишь отмахнулся от нее. Видя, что наставник не в духе, девушка не стала к нему дольше приставать и отошла в сторонку.
А вот Саша спросил у Льва:
– Можно мне во Всеволожск смотаться?
– Зачем?
– С Шабаном этим поговорю. Ну, которого тоже похищали. Может, Борис с Виталием возле него не как антиквары, а под другой личиной терлись. Тогда можно будет их за похищение двух человек все-таки привлечь.
Лицо у Льва разгладилось. Он взглянул на Сашу с симпатией.
– Вот это дело. Только ты уже и так помог нам, парень.
– А я еще могу.
– Что же, кое-какая польза от тебя все же есть. Признаю… Съезди. Хуже не будет. Наши коллеги уже с Шабаном поработали. Если ты после них что-нибудь обнаружишь, то низкий тебе от меня будет за это поклон. Надя, отвезешь его?
– Отвезу.
На том и порешили. Лев со своими сотрудниками отправились к себе в отдел. А Саша с Надей поехали в город Всеволожск. Надя оказалась умелым водителем. У нее была маленькая машинка такого нежно-розового поросячьего цвета, что сразу становилось ясно, машину выбирала Надя сама. Саша бы ни в жизнь не сел в такую машину, но Надя… Ради Нади он был готов и не на такое унижение. И все же сидя в салоне, где его длинные ноги едва помещались и коленки упирались в грудь, он чувствовал себя в этой машине последним дураком.
Валерий Леонидович Шабан был у себя дома. Встретил он гостей неласково.
– Стойте тут! Куда прете!
Так и разговаривали, стоя одной ногой на улице, другой во дворе. Но фотографии Бориса и Виталия, которые Саша успел тайком сделать, Шабан все-таки посмотрел. А вот признать этих двоих не признал. И был очень недоволен, что его оторвали от дел.
– И чего ко мне все таскаетесь? – бурчал он. – И без того второй день хожу как под мухой. Вчера вообще еле ноги таскал, сегодня лучше, но все равно, как ватой вокруг обложено. Буря что ли какая на солнце разыгралась.
И взглянув на солнце, которое как раз в эту минуту ненадолго показалось из-за облаков, Шабан вздохнул и добавил:
– Все мы от солнышка зависим. Каждая тварь земная от малой букашки до слона ему радуется. Все перед ним равны, что человек, что зверь.
И закончив это неожиданное лирическое отступление, Шабан внезапно отрезал:
– В общем, проваливайте! Лучше бы преступников ловили, которые меня в ящик определили, чем без дела шастать.
– Мы и пытаемся их поймать.
– Ну а чего ко мне ходите? Я свое вам уже все сказал!
Разговаривали по-прежнему у ворот. Внутрь двора Шабан гостей не пустил. И тому была причина. Слова хозяина то и дело перекрывал многоголосый собачий лай.
– Сколько же у вас собак! – восхитился Саша, думая этим расположить неприветливого хозяина дома.
Ведь известно, все собачники обожают поговорить о своих питомцах. Не тут-то было! Шабан и не подумал смягчиться, а вроде как даже еще больше зажался.
– Сколько надо, все мои. Как без собаки за городом жить? Обязательно собака, а то и две нужны.
– У меня тоже дома пес живет. Бароном зовут.
Саша ожидал, что Шабан расспросит, что за порода да сколько лет собаке, еще задаст какие-нибудь вопросы, которые обычно интересуют собачников. Но ничего такого не произошло. Шабан в разговор о собаках не включился. Плевать ему было и на чужих собак и на чужие дела. Такой вот нелюдимый и угрюмый тип.
Внезапно собаки залились совсем уж истошным лаем. Потом одна заскулила, другая завыла, третья прямо заплакала.
– Что это у вас там? – насторожился Саша.
– Как что? Известно, время кормежки.
– А скулят они почему?
– Почем я знаю. Я тут, они там.
Но Саше показалось, что Шабан отлично знает, почему скулят его собаки.
– У вас ко мне все?
– Если вы и впрямь не можете вспомнить людей с фотографий, тогда все.
– А чего мне врать, – пожал плечами Шабан и закрыл, нет, захлопнул перед друзьями массивную створку.
Когда дверь закрылась, друзья остались на улице. Но уходить они не спешили.
– Какой неприятный тип.
Саша и сам думал, что этот Шабан еще хуже Жеки.
– Не знаю, как тебе, а мне кажется, что этот мужик чего-то недоговаривает, – продолжала Надя. – Почему он нас к себе во двор не пустил? Что у него там? И собаки… Сколько их у него?
– Судя по голосам, не меньше десятка.
– И живется им несладко.
И словно в подтверждение этих слов из-за высокого забора до друзей донесся протяжный жалобный вой. Саша с Надей понимающе переглянулись.
– Да уж от хорошей жизни так не завоешь.
– Надо выяснить, что там у него происходит.
– А как? Шабан нам ничего не скажет, это ясно. И без спроса к нему во двор не заглянешь, забор вон какой высокий. Не подпрыгнуть.
Забор и впрямь был внушительным. Из профнастила. Да еще понизу шла бетонная опалубка в полметра высотой. Дом у Шабана был частный, с большим двором. Но бегающих на свободе собак в этом дворе друзья что-то не заметили. Где же Шабан их держит? Как узнать?
– Может, дырка где есть?
И друзья побрели вдоль ограды. Шли, шли, завернули за угол и уперлись в тупик. Тут были еще чьи-то ворота. Но не такие глухие, как у Шабана, а решетчатые, ажурные. Сквозь них, а также через сетку, которой был огражден периметр участка, просматривался хорошенький оштукатуренный домик со светлыми стенами под красной крышей. Окошки украшали ставенки. И как-то сразу представлялось, что и люди тут живут славные и хорошие.
В доме явно кто-то был. Окна были открыты. И оттуда доносились звуки громкой музыки.
– Войдем?
– Попробуем. Если собаки нет, то можно.
Собака тут была. Совсем небольшая и ласковая собачка, которая сразу же выбежала им навстречу. Что это была за порода, сказать было сложно. Скорей всего, в появлении на свет этой малышки поучаствовало немало всяких пород. Но результат получился милым и симпатичным. Пушистое тельце. Хвостик баранкой. Остренькие ушки и умненькая мордочка. Собачка повиляла друзьям хвостиком, прыгая вокруг них, разразилась тоненьким звонким лаем.
– Гости у нас! Хозяева! Слышите! Гости!
Из окошка выглянула женщина. Волосы у нее были уже седыми. Но выглядела она еще бодро. Спортивные брючки, свитер с высоким горлом, удобные дорогой фирмы спортивные тапочки. Модная такая пенсионерка. Она с любопытством посмотрела на Сашу с Надей.
– Что вам угодно?
Спрашивала она вежливо, и голос звучал приветливо.
– Можно с вами поговорить?
Женщина кивнула и скрылась из виду. В ту же секунду музыка замолчала, а собачьи стоны и вопли, доносящиеся из-за соседского забора, стали слышны уже во всей своей неприглядности. От друзей не укрылось, как неодобрительно посмотрела женщина в сторону соседского дома.
– Вы ко мне? По какому вопросу?
Надя показала служебное удостоверение и сказала:
– Хотим поговорить с вами по поводу вашего соседа.
Какой же радостью осветилось лицо этой женщины!
– Господи! – воскликнула она, поднимая руки к небу. – Свершилось! Помогла молитва святых твоих праведных братьев Фрола и Лавра! Вот и не верь после этого, что чудеса случаются!
И пока друзья недоуменно таращились на женщину, она продолжала:
– Никто не верил! Сын говорил, что ничего не поможет. Невестка не верила. А помогло!
– Подождите, что помогло?
– Ну, вы же здесь!
– Да, мы здесь.
– И соседом моим интересуетесь.
– Да. Хотим узнать у вас, что он за человек.
– Подлец он! – воскликнула женщина с возмущением. – Самый настоящий подлец! И душегуб вдобавок! Сколько он невинных душ загубил, ни один человек в этом мире и не знает.
Надя с Сашей переглянулись. Что происходит? Неужели Шабан – убийца? И соседка это знает? Но почему тогда Шабан до сих пор находится на свободе? Почему эта милая женщина не бежит в полицию?
– Да была я там, – отмахнулась соседка. – Обещали разобраться, а воз и ныне там. Ни одной проверки. Хорошо хоть, что вы пришли.
– Вообще-то мы к вам по другому вопросу, а не с проверкой.
– Это по какому же вопросу?
– Около недели назад вашего соседа похитили.
– Знаю, – кивнула она.
– Откуда?
– Сам говорил. И Нинка говорила.
– Нинка?
– Это жена его. Неплохая баба, только забитая сильно. Он и ее тюкает, что не по нем. А хуже всех у них Славка. Такой гадкий тип. Вовсе Нине проходу не дает. Чуть что, Шабану на Нинку ябедничает. И воняет от него всегда хуже, чем от свалки.
– Слава – это сын вашего соседа?
– Это его помощник. Шабан сам шкуры сдирать брезгует, так Славка этим грязным делом занимается.
– Какие шкуры?
– Известно какие, собачьи. Собаки его прямо ненавидят. И боятся тоже. Знают, чем им появление Славки грозит. Как он к их клеткам подходит, они такой вой поднимают, прямо мороз по коже.
– Погодите, вы хотите сказать, что ваш сосед убивает собак? Ради шкур?
– Жадный он очень до денег. От жадности все у него в башке и помутилось. Так-то по документам у него собачий приют организован. Ловко устроился. Так бы ему бездомных собак отлавливать пришлось, а тут люди ему самому бродячих псов ведут.
– И он их убивает? – ахнула Надя.
– Не сразу, конечно. Какое-то время у него собаки живут. А потом убивает.
– Да как же так? – продолжала негодовать Надя. – Неужели никто не контролирует, что с животными происходит?
– А он все предусмотрел. Специально для того, чтобы концы в воду спрятать, ветеринар у него прикормленный есть, Димой зовут. Тот раз в месяц приезжает и какие-то справки Шабану выдает. Мол, по результатам осмотра такие-то и такие-то собаки в приюте находятся в крайне плохом состоянии, лечению не подлежат, а потому нуждаются в усыплении. Ну а дальше известное дело, Славку зовут, ну и… и все. Шкуры скорнякам, мясо другим псам. Деньги на кормежку и содержание собак Шабану регулярно из бюджета выделяются, только он их себе прикарманивает. А собак мясом их же товарищей кормит.
– И они едят?
– Впроголодь сидят. Ребра сквозь мех сосчитать можно. Не едят, жрут.
– Это же каннибализм.
– С голодухи и люди друг друга, случается, едят, что там собаки.
– Жуть какая.
– И насчет этого похищения, я вам так скажу, мало Шабану еще досталось за его проделки. Если по справедливости, то за загубленные им собачьи души его самого нужно было бы на железных крюках распять да шкуру с него спустить.
Пушистая собачка, которая сидела рядом с хозяйкой, одобрительно гавкнула.
– Пуся! – обрадовалась женщина. – Вот она знает, о чем я. Это перед вами еще одно живое свидетельство варварства этого человека. Пусенька моя! Ее этот гад тоже к смерти приговорил.
– Ваш сосед хотел убить вашу собаку?
– Пусенька у него в приюте жила. Да я как раз в тот день к Нинке по какой-то надобности заглянула. Вижу, Славка уже тащит Пусю за сарай, где он животных забивает. А она и лапки сложила, совсем со своей участью смирилась. И так мне ее жалко стало, что я у Славки кинулась ее отнимать. У меня день рождения был, я Нину пришла в гости пригласить. Отдай, говорю, собачку вместо подарка. Так что вы думаете? Он мне ее отдал? Как бы не так! Три тысячи рублей с меня за нее содрал. Да еще смеялся, что скидку мне приличную сделал по случаю дня рождения. Вот какой душегуб и еще жлоб в придачу!
Теперь моральный облик Шабана был друзьям окончательно ясен. А неистовый собачий вой за забором словно бы подтверждал каждое слово соседки.
– Как же другие не жалуются?
– Жалуются, только участковый к Шабану благоволит. Не хочу ничего плохого сказать, но, думается, неспроста такая симпатия. Небось приплачивает ему Шабан, чтобы тот глаза на многие вещи закрывал.
– А можно от вас к соседу во двор заглянуть?
– Можно-то можно, но не больно-то много вы там увидите. Это раньше Шабан собак в открытом вольере держал. А как соседи жалобы на него строчить начали, он сарай построил. Там и держит своих жертв. Захочешь узнать, что происходит, на участок зайти надо. А зайти без согласия хозяина или без санкции следствия никак нельзя. Вот и бесчинствует, пока возможность есть.
– Это нужно прекратить!
В гневе Надя стала еще красивее, Саша просто залюбовался. Но тут Надя обратила мечущий молнии взгляд на него самого:
– Что стоишь?
Под этим взглядом Сашу так и кинуло к воротам. Скорей! На приступ вражеского гнезда! Сейчас он разметет в разные стороны и Шабана, и всех его жен и помощников. Всех раскидает! И причем голыми руками. Лишь бы поймать от Нади хоть один восхищенный взгляд.
– Саша!
Саша притормозил и оглянулся. Голос Нади звучал изумленно. И сама она выглядела удивленной.
– Ты куда помчался?
– Так ты же сама сказала: «Что стоишь?» Вот я и побежал.
– Ты что, всерьез собирался сражаться с ними всеми в одиночку?
– Ну да. Раз ты этого хочешь.
Саша пребывал в некоторой растерянности. Почему она его остановила? Что хочет от него Надя? Чтобы он немедленно разворошил это поганое логово или остался бы на месте?
– Вернись назад.
И Саша вернулся. Надя продолжала смотреть на него то ли в восхищении, то ли в изумлении.
– И ты по одному моему слову был готов влезть в драку?
– Почему только по твоему? Я тоже считаю, что с этим надо что-то делать. Ишь, натворили дел! Живодерню устроили! И еще подло как действуют. Люди им доверяют, подобранных на улице бродячих псов приводят. А они? Шкуры с них сдирают. Бизнес на собачьих страданиях устроили!
Надя кивнула.
– С бухты-барахты здесь ничего не решишь. Тут надо действовать с умом. Журналистов подключить, телевидение.
Тетя Лена – хозяйка Пуси, услышав такое, лишь фыркнула:
– Так Шабан ваших журналистов к себе и пустит! Думаете, мы не пробовали? Звонили. Приглашали. Да он всех прогнал. Шабан вообще чужих не жалует. Меня и то едва на порог пускает. А уж чтобы в тот его сарай заглянуть или в другие дела нос сунуть – ни-ни. Иногда зайду к Нине, а он обязательно рядом крутится. Да так и зыркает на меня, так и зыркает. Мол, проваливай, баба, не нужна ты здесь, лишняя. Нелюдимый мужик. По пальцам можно пересчитать те разы, когда сам он ко мне заглядывал. Чай вместе пили и вовсе только пару раз. Хотя живем мы с ним бок о бок и не первый год.
– А Нина? Она мужа одобряет?
– Да как сказать. Боится она его. А собачек жалеет. Приду, бывало, к ней, а она слезами так и умывается. Сегодня, говорит, мой изверг пятерых песиков на тот свет спровадил. Да каких песиков. Добрых, ласковых, привязчивых. Им бы хороших хозяев найти, жили бы себе собачки да людям пользу приносили.
– Значит, она может нам помочь?
– Если только как-нибудь незаметно для мужа.
– А вы сами к Нине вхожи?
– Когда мужа рядом нет, она горазда со мной языком почесать. Скучно ей одной. К Шабану если кто и ходит, так такие же уроды, как он сам.
К этому времени они уже сидели в гостях у тети Лены. Внутри в ее домике все было так же опрятно и приятно для глаза, как и снаружи. Чистенькие отглаженные занавески на окнах, кружевная скатерть на столе, много комнатных цветов. В углу стоит огромных размеров фикус, его листья глянцевито поблескивают, ни единой пылинки на них. Во всем убранстве этого дома чувствуется большая любовь к уюту и порядку.
Стены оклеены простыми светлыми обоями, на которых выгодно смотрятся картины в старинных рамах. Саша с Надей невольно залюбовались ими.
– Какие замечательные у вас картины, – сказала Надя, желая польстить хозяйке. – Они старинные?
Но тетя Лена вместо того, чтобы обрадоваться похвале, как-то вдруг смутилась.
– Старинные, да, – отозвалась она.
И тут же предложила друзьям чаю.
За чаем разговор потек и вовсе непринужденно.
– А можете Нине сейчас позвонить и к себе ее пригласить?
– Это да. В гости ходить – это ей не возбраняется. Понимает Шабан, что у жены хоть какая-то отдушина должна быть, иначе она взбунтуется.
Тетя Лена повела дело как заправский конспиратор.
– Нинок, – произнесла она в трубку. – Чего делаешь? Кашу собакам варишь? С костями? А чьими костями-то? Ну-ну, не плачь моя хорошая. Радуйся, что еще только с собачьими. Человек-то, он от преступления к преступлению всегда под горку катится. Глядишь, завтра и человечинку тебе твой-то на суп притащит.
Из трубки донеслись истошные рыдания.
– Ладно, не реви ты! Слезами горю не поможешь. Ты лучше скажи, придешь ко мне? Как зачем? Я пирожные купила. Диск новый у меня есть с мелодрамой заграничной. Посмотрим, как другие люди красиво живут. Пирожок с кофейком под это дело приговорим. Хочешь? Придешь? Вот и славно.
И, повесив трубку, тетя Лена кивнула:
– Сейчас кашу с плиты снимет и придет.
Нина – жена Шабана – оказалась маленькой невзрачной женщиной с пугливым взглядом. Увидев у своей подруги чужих людей, она совсем стушевалась. Тетя Лена долго умасливала Нину, но та так и не присела, осталась стоять, судорожно сминая загрубевшими красными руками подол передника. Передник был не первой свежести, и вообще Нина производила впечатление особы измотанной и неопрятной. Ногти грязные. Волосы засаленные. На ногах растоптанная обувь, которой пора на помойку.
– Нина, вот ребята хотят помочь твоему мужу завязать с собачьим бизнесом.
Нина кинула на друзей затравленный взгляд.
– У него все схвачено, – пролепетала она. – Уж сколько к нам проверок приходило, а никто и ничего до сих пор сделать не может. Не в прокуратуру же с таким делом обращаться. Да и с чем идти? По документам у мужа все чисто. А что собаки дохнут, так на то они и бродячие. Мало ли, чем они там на улице заразились. Ему еще и благодарность от администрации регулярно приходит, что улицы города содержит в чистоте и бродячих животных у себя приютил.
– Приютил! – возмутилась тетя Лена. – Скажи уж прямо, что убивает!
Нина отвела глаза.
– Бывает, что и сами дохнут. Слабые они.
– Потому что голодом их твой муж морит.
– Почему? – вяло сопротивлялась Нина. – Кормит он их.
– Нина!
– А что Нина? Что мне делать-то? Он мой муж. Мы этим бизнесом живем.
– На крови живете. Пока что на собачьей, но, помяни мое слово, скоро и человеческая прольется.
– Уж ты скажешь, Лена! – прошептала Нина, судя по бледности близкая к обмороку.
Саше с Надей стало жаль эту женщину. Но соседку было не удержать.
– Да, и прольется! – азартно подтвердила она. – Потому что нельзя так! Нельзя! Бог все видит! Пока он еще терпит, но чаша и его терпения не безгранична. Не шути с такими вещами, Нина. Страшной может быть кара небесная.
Внезапно Нина опустилась на стул и зарыдала в голос.
– Твоя правда, – твердила она. – Прольется кровь. Самого Валерки и прольется.
– Как?
– Помнишь, я тебе рассказывала, что на него возле дома напали какие-то люди? Так не случайно они на него напали. Предупреждали они его, звонили много раз, чтобы он прекратил над собаками издеваться. А он их не послушал. Матюгами обложил, даже слушать ничего не захотел.
– Думаешь, это те люди его припугнули?
– А кто еще? Увезли, на первый раз просто в ящик заколотили и одного оставили, а в другой обещали, что в землю живьем его закопают.
– Батюшки! – всплеснула руками тетя Лена. – Страсти-то какие!
– Ну! – шмыгнула носом Нина. – А ты думала! Вот я и реву целыми днями. Страшно мне. Ну как те люди угрозу свою выполнят? Валерка-то отступить не хочет. И они не отступят.
– Вот, Нина! У тебя сейчас шанс появился покончить с этим безобразием. Сама своими руками Валерку и спасешь! Он сам завязать с собачьим бизнесом не хочет, а ты ему поможешь.
– А что делать-то надо?
– Пусти ребяток к себе в сарай.
– Это где у нас собаки живут?
Тетя Лена кивнула. Нина молчала.
– Вы поймите, – сказала Надя, желая ее подбодрить. – В городе было совершено еще два похожих преступления.
– Два? И что, там людям тоже ангелы являлись? – недоверчиво спросила Нина.
– Ангелы? Какие ангелы?
– Потому спрашиваю, что моему Валерке вроде как голоса слышались. Он их за ангелов принял. И эти голоса его на разные лады увещевали, требовали от мужа, чтобы он раскаялся, а иначе погибнет. Валерка даже хотел приют закрыть, да после что-то передумал.
– Насчет голосов я ничего не знаю, но пострадавших уже двое. Мужчина по имени Евгений. И женщина. И пострадавших от рук неизвестного злодея или злодеев может стать больше. И ваш муж может погибнуть.
Нина молчала. Было видно, что рассказ друзей произвел на нее впечатление, потому как она побледнела еще сильнее. Было ясно, что в ее душе идет борьба. На одной чаше весов был страх перед мужем, на другой – любовь к нему. И что победит? Победила любовь.
– Хорошо, – сказала Нина. – Муж где-то через час по своим делам уедет. Несколько часов его не будет. Славку я под каким-нибудь предлогом спроважу. Как только они свалят, я вам позвоню. Только пусть моему Валерке ничего не будет.
Последняя фраза была адресована Наде. И другая бы на ее месте соврала, но не она.
– Не могу вам этого обещать. Но я сделаю все, чтобы он получил минимальное наказание. И сделаю я это только ради вас, Нина. Потому что мне вас жалко.
Когда Нина ушла, тетя Лена широко перекрестилась.
– Дай-то бог, чтобы все у вас получилось. Надо же, и Нина согласилась помочь. Вот уж чудо, так чудо. Не думала я, если честно, что Нина против мужа открыто пойдет.
– А что вы про каких-то братьев говорили, которых просили помочь? Имена у них еще такие чудные. Один Фрол, а второй…
– Лавр, – подсказала она и удивилась: – Неужто в самом деле о Фроле и Лавре никогда не слышали?
Саша с Надей дружно помотали головами. Нет, не слышали.
– Фрол и Лавр были христианами. И за веру свою они претерпели мученья и даже смерть приняли, но от Христа не отступили. Вот своей верой и спаслись.
– А при чем тут собаки?
– Их еще, Фрола и Лавра, братьями-лошадниками называют. Очень они этих животных любили. И вообще всякую живность. В старину в их праздник крестьяне обязательно лошадей своих освящали. Священники молебен служили, а потом святой водой лошадей кропили. В честь братьев зачастую специальные часовенки где-нибудь на околице или вовсе на лесной поляне строили, весь год они пустовали, но раз в году, а именно тридцать первого августа в день святых братьев, туда крестьяне со всех окрестных деревень и сел своих лошадок сгоняли. В этот день конягам полный отдых от всякой работы полагался, гривы и хвосты им заплетали, цветами украшали и еды, конечно, от пуза давали.
– И что? При чем тут наше дело?
– А при том, что где лошади, там всегда и собаки. И Фролу и Лавру вообще о всякой живности молятся. Не только на одних лошадей их забота простирается, но на всякую живую тварь, которая с человеком живет. Горько мне было стоны собак за стеной каждый день слышать да представлять, как невинные твари мучаются от рук злого человека. Вот я о них Фролу и Лавру и помолилась. Специально в Янино ездила на их праздник, там часовня в их честь освящена. Там я в этой часовне и помолилась за наших собачек, что живых, что умерших. И священнику, который праздничный молебен служил, рассказала о своей беде. И люди, которые на службе были, тоже слышали мою историю. И многие сказали, что будут молиться, так-то вот.
– Не иначе как после вашего визита Шабану звонки с угрозами и начались.
– А ведь и правда говоришь, – удивилась тетя Лена. – Неужели кто-то из тех людей, кто мои жалобы на Шабана слышал, настолько ими проникся?
– Вы и фамилию его называли?
– И фамилию. И адрес, – подтвердила тетя Лена и воинственно прибавила: – Я уж все про этого гада сказала! И где живет. И с кем живет. И кто у него в помощниках ходит. И как они со Славкой бизнес свой организовали!
– Вот кто-то из ваших слушателей и решил вам помочь.
– Да я не о том просила у святых, – испугалась тетя Лена. – Не нужно мне, чтобы Шабан погибал. Так-то он неплохой мужик. Только к животным жестокий очень, и нрав у него нелюдимый и тяжелый. А так он честный, если деньги займет до следующего дня, то уже в восемь утра в дверь колотит, чтобы долг отдать. А уж после похищения этого у него и вовсе просвет в башке случился, хотя и на короткое время, но случился.
– И в чем это выражалось?
– Только представьте, заявился ко мне в гости незваный-непрошеный, да и просидел почти два часа. И все про ангелов твердил. А до этого ничего такого с ним не случалось.
– Но в гости сосед и раньше к вам заходил?
– Редко. И так, чтобы нормально за столом посидеть, поговорить, такое с ним в тот день вообще впервые случилось. Правда, незадолго до похищения он тоже ко мне приходил. Но в тот раз не больно-то разговорчив с нами был.
– С вами?
– Со мной и с Ниной. Чай только пил, да по сторонам глазами зыркал. Чуть забудешь ему заварки добавить, он уже командует, а ну полную лей, краев не видишь! Грубый такой. И чего, спрашивается, он тогда ко мне приперся? Я так и не поняла. Высматривал чего или кого? Мы с Ниной на кухню выходили, будто бы по хозяйству, а на самом деле, чтобы посплетничать, чего муженек ее у меня дома забыл.
– И когда это было?
– Да буквально за несколько дней до похищения Шабан меня впервые своим визитом осчастливил. Значит, за день до праздника Фрола и Лавра это было. Нина у меня как раз в тот момент сидела, она хотела мужа увести, а он ни в какую не уходит. И разговаривать вроде не о чем, и уходить не хочет.
– Шабан и еще у вас в гостях был?
– Говорю же, во второй раз Шабан уже после похищения, через три дня заявился. Но тут уж понятно, чего пришел. Это уже после похищения было. Выговориться ему хотелось. Чаю я ему снова полную до краев чашку налила, да он к нему и не прикоснулся даже. Только все рассказывал, как ему ангелы советовали покаяться. И нас с Ниной заставлял слушать.
– Но не покаялся?
– Отпустил его через несколько дней, – с сожалением ответила тетя Лена. – Но и так он ничего. И Нинке своей никогда не изменял, работящий, не гуляка какой-нибудь. Если куда и уезжает, то либо по делу, либо при Нинке сидит, мозг ей песочит. И деньги все в семью, в дом тащит, не разбазаривает.
Чтобы прервать этот панегирик, Саша спросил:
– Зачем ему столько денег?
– Так у них с Ниной трое сыновей, у всех дети. А внуков своих Шабан любит. Как праздник, он всем мальцам подарки покупает. И на первое сентября, и на дни рождения, и на Новый год. И хорошие подарки, скажу я вам, внучкам он своим дарит. И полезные. Кому компьютер, кому занятия дополнительные оплачивает, кому форму спортивную, кому клюшки, кому что. Мало ли чего детям в наше время нужно. И водки Шабан совсем не пьет. И мало того что сам не пьет, он и другим не позволяет ее пить. Тот же Славка, что у него работает, раньше алкашом был, на улицах ночевал, никто его к себе ни в дом, ни на работу брать не хотел. А Шабан взял и от водки Славку совсем отучил. Кулаками, правда, но ведь отучил!
Так не без удивления для себя друзья узнали, что у такой малоприятной и непривлекательной личности, какой представлялся им изначально Валерий Шабан, была и другая, более хорошая и приятная для глаз сторона. Как тяжелые камни скрывают под собой чистый ключ, так и в душе этого человека под грубостью и почти первобытной жестокостью, оказывается, крылись светлые и добрые чувства.
