Глава 17. Гроза

Светало.

Тяжелые, готовые разродиться водой тучи толкались над Столицей. Начинающаяся гроза была эхом того, что творилось у Кассандры в душе.

Вместе с Вайей умерло все человеческое, что было в ней самой. А может – она просто перестала притворяться тем, кем не являлась? Может, все люди и есть звери по природе, прячущие свой истинный лик под слоем порядочности?!

Нет. Не все.

Она посмотрела на Ивейна. Его глаза были влажными от слез. Вспомнила его нежные касания, когда он пытался утешить. Неуклюже, но искренне и оттого – особенно трогательно. Без раздумий он согласился снова подвергнуть себя опасности. Будто мало ему досталось в прошлый раз. Хотелось бы оставить бедного парня в покое, но она не знала, сколько людей будет охранять Залу после случившегося ночью. Одной ей не справиться.

– Подожди меня здесь, – хрипло шепнула она, – смотри в оба.

Ивейн хотел было что-то возразить, но лишь кивнул и остановился возле угла.

Кассандра торопливо пересекла небольшую площадь перед своим домом, бросив короткий взгляд на место, где темнела кровь, которую вот-вот смоет дождем, и нырнула в темный подъезд.

Она быстро поднималась по лестнице. Что-то подсказывало: если не удастся расправиться с толстяком сегодня же – другого шанса не будет. Тем не менее Кассандра помнила и об осторожности. Шаги ее были тихими, она тщательно переступала все скрипучие ступеньки – вполне вероятно, что дома ее уже поджидает кто-то из дружков Залы.

Но на этаже ее ждали лишь два трупа, о которых рассказывал Ивейн. Она встречала этих громил в трактире. Как жаль, что оба уже мертвы. Она бы не позволила им уйти из жизни так легко. «Отыграюсь на их хозяине», – решила она.

Кассандра внимательно осмотрела свою новую дверь.

Пара отпечатков ног с наружной стороны, но замок цел. Следов от отмычек на скважине тоже нет. Дернула за ручку – дверь оказалась заперта. Она достала ключ. Что за чертовщина?! Люди Залы оказались настолько порядочными, что, уходя, даже захлопнули дверь? Для верности Кассандра несколько раз открыла и закрыла замок, убедившись, что он исправен.

Она вошла в квартиру.

Прямо посреди комнаты стоял сундук Вайи, наполовину заполненный ее одеждой. Еще несколько вещей валялись вокруг, но все напоминало поспешные сборы – никак не драку. На столе лежала на боку банка с чайными листьями и стояли две полных чашки. В одну добавлены цветы незабудки – как любила Вайя.

Под ложечкой засосало.

Не могла же она просто впустить незнакомцев, чтобы напоить их чаем! Но даже если допустить этот абсурд – чашек-то всего две. И одна – явно предназначалась Вайе самой. Возможно ли, что в квартире находился кто-то еще? Кто-то, кого Вайя знала достаточно хорошо, чтобы впустить и считала своим другом? Кто-то, кто предал ее и открыл дверь убийцам.

Ивейн сказал, что когда подошел к дому, услышал крик из окна – значит, ублюдки уже были в этот момент в квартире. Но когда он поднялся, они уже совершили задуманное. Он схватился с ними, не смог войти и поспешил вниз… Каким же тогда образом этому неизвестному удалось исчезнуть?

Взгляд Кассандры остановился на открытом окне. Она осмотрела подоконник. Никаких следов крюков или чего-то подобного.

Голова закружилась от всех мыслей, пытающихся там уместиться.

Может быть, Зала обо всем расскажет… до того как отправиться за Реку.

Кассандра спрятала мешочек с девичьими слезами в тайник под половицей и замерла с полной золота сумкой в руках. Кому теперь нужно все это богатство? Что с ним делать? Купить роскошные платья, украшения? Но разве ей нужно чье-то восхищение. Большой дом? Она предпочла бы жить под мостом вместе с любимой, чем одной во дворце. Вкусная еда? Только от мысли о том, чтобы поесть, едва не стошнило.

Лишь Вайя придавала жизни смысл. Что теперь весь мир без нее?

В отчаянии Кассандра бросила сумку с золотом прямо на пол.

Лишь одно теперь имеет значение.

Месть.

Она решила не думать о том, что будет делать после того, как совершит задуманное.

Кассандра открыла потайной отсек шкафа. Она быстро выложила большую часть своих инструментов, оставив только самое необходимое, и начала заполнять петли воровского пояса оружием. Взяв в руку один кинжал, задержалась. Этот был подарком Вайи. Кассандра коснулась рукояти, провела пальцем по желобку длинного, заточенного до состояния бритвы, лезвия. Было бы справедливо выпустить кишки толстяку именно им. Она вернула оружие в ножны и сунула в пояс – к остальным кинжалам, ножам и стилетам.

Кассандра вышла на улицу.

Словно дожидаясь этого момента, начался дождь.

Ивейн вынырнул из своего укрытия и подошел к ней, не обращая внимания на потоки воды, льющиеся с неба. Его волосы растрепались и прилипли ко лбу – на миг Кассандра увидела того самого робкого юношу, который смущенно краснел под ее взглядом. Как же она могла поступить с ним столь жестоко? И поступает снова… Но Ивейн смотрел уверенно и решительно. Единственный человек в этом мире, на которого она может положиться. Единственный, кому она может довериться. Единственный, кто ей не безразличен.

Кассандра кивнула Ивейну, и они быстрым шагом пошли сквозь дождь. О том, чтобы найти экипаж в такой час и такую погоду, можно было не мечтать.

Дождь усиливался.

Кассандра чувствовала странное беспокойство, которое никак не могла ни отогнать, ни подавить. Это чувство заставляло ее почти бежать. Лишь иногда она останавливалась, чтобы отдышаться. Все мышцы горели. Казалось, по венам струится жгучая кислота.

Дождь быстро перешел в ливень.

Редкие деревья чернели насквозь промокшими листьями. Сточные канавы пустых улиц превратились в бурные реки, несущие в своих водах мусор и отходы. Сверкнувшая молния зигзагом отразилась в мутной воде и выхватила из памяти очередное воспоминание: как совсем маленькими девочками они с Вайей, обнявшись, пережидали ураган, не успев вернуться домой. Спрятались под навесом булочной. Вон там… всего в квартале отсюда. До дома было рукой подать, но дождь был такой сильный, что напоминал водопад. Каждая молния била прямо в сердце. Каждый раскат грома пробирал до позвонков. Каждый порыв ветра, приносящий брызги, заставлял сильнее вжиматься друг в друга.

Как же давно это было.

А потом появился отец. Они обе забились под его огромный плащ и, прижавшись к его теплому телу, гребли ногами по лужам, глубиной по колено. Ох и влетело же тогда от мачехи! А ночью они обе хихикали под одеялом, слыша как родители спорят, а потом мирятся, здорово скрипя старой кроватью…

Новый грозовой раскат разбил воспоминание на осколки.

Жизнь – как стекло. Такая же хрупкая. А разбить стекло может любая случайность.

Если подумать, вся жизнь – лишь скопление случайностей. Случайность – то, что ты вообще появился на свет. Случайность – то, что ты родился именно в этом месте, именно у твоих родителей. Случайность – то, что ты жив до сих пор.

И вот ты идешь, бежишь или крадешься по своему случайному пути, полному поворотов, рытвин и оврагов… А за каждым поворотом, в каждом овраге могут ждать они.

Несчастье и смерть.

Два демона, которые незримо парят над каждым, лишь изредка отбрасывая тень своих черных крыльев на жизненный путь. Временами они пикируют, подобно коршунам, выставив вперед острые когти и раззявив клювы. Никто не знает, когда один или другой обрушится сверху или нападет из западни.

Ты можешь уцелеть в сотне передряг, не получив и царапины. Порой думаешь, что победил их. Но тогда ты глуп. Их нельзя победить. Они терпеливы. Ждут своего часа. Порой думаешь, что убежал от них. Но это они просто играют с тобой. Отпускают – но не слишком далеко. От них нельзя убежать. Стоит лишь подумать о том, что все не так уж плохо – и вот они, тут как тут. Когда будешь мирно брести по улице средь бела дня, какой-нибудь бродяга пырнет тебя ржавым ножом. Или подхватишь смертельную болезнь. Или еще какая напасть настигнет. А демоны насмехаются, рвут твое тело клювами, царапают душу когтями.

Такова людская доля – страдать и умирать.

Для них все равны, будь ты королем или последним попрошайкой. Так стоит ли вообще рождаться? Стоит ли бороться за жизнь, пытаясь отсрочить свой час? Жить вопреки всему – бежать от одного демона, чтобы дать всласть полакомиться второму, в итоге – все равно принять неизбежное. Что, если, спасаясь, ты лишь обрекаешь себя на более страшную и болезненную смерть? Пытаясь сделать лучше, что-то исправить, ты сдвигаешь невидимый механизм, и в результате все превращается в хаос.

Если бы Кассандра погибла в тот раз, спасая Вайю, или сотню раз до этого, когда совершала свои ночные вылазки, что тогда? Была бы Вайя сейчас жива? Возможно – она оказалась бы на улице, без денег и без еды, а возможно – познакомилась бы с приличным парнем, вышла бы за него замуж и вела бы мирную жизнь матроны, рожая детей.

Этого никогда не узнать. Вайя отправилась за Реку – вот и все, что имеет значение.

Человек не может возродить прошлое. Он обречен снова и снова делать выбор между двумя вариантами: правильным и тем, который он выбрал.

– Мы на месте, – сказал Ивейн.

Кассандра даже не заметила, как они оказались прямо напротив двери в таверну Залы.

– Есть план? – спросил Ивейн.

Она качнула головой и едва не рассмеялась. Пожалуй, впервые за все время, сколько была преступницей, она пошла на дело, не имея и подобия плана. Движимая не расчетом, но другой силой, имя которой было Ненависть. Говорят, тех, кому нечего терять, стоит бояться больше всего.

«Убей их всех!» – разрезали сумерки зигзаги молний.

Кассандра втягивала мокрый воздух ноздрями и выпускала его через рот сквозь сжатые до боли зубы. Ей казалось, что она дышит раскаленным паром, обжигающим легкие.

«Убей их всех!» – стреляли раскаты грома.

Весь гнев, вся ненависть, все обиды и унижения, накопленные за годы лишений, смешались в смертельный яд, который сейчас бурлил в крови. И если не дать ему выход – это пламя сожрет ее саму.

«Убей их всех!» – завывал ветер.

– Убей их всех, – повторила Кассандра вслед за грозой.

Мышцы ее рук были напряжены до боли. Она задыхалась от гнева. Черные небеса бросили вниз еще одну яркую вспышку. Дождавшись последовавшего вскоре оглушительного раската, Кассандра открыла дверь.

Знакомая обстановка была разрушена устроенными накануне беспорядками. Столы и стулья валялись перевернутые и сломанные. Под сапогами хрустело битое стекло, которое было повсюду. В углу, небрежно сложенные друг на друга, лицом вниз лежали два тела – видимо, кто-то переусердствовал в драке. За барной стойкой было пусто.

Зала, в компании дюжины громил, сидел в самом центре большой комнаты за одним из немногих уцелевших столов.

– Привет, Касс, – поздоровался он.

– Не делай глупости, Ястреб, – слева приблизился Кулак, – ты мне всегда нравилась, но, клянусь Создателем, если попытаешься…

Лицо вышибалы перекосилось. Он схватился обеими лапищами за крохотную стрелку, торчавшую из глаза, проворчал что-то неразборчивое и рухнул.

Кассандра опустила руку.

На мгновение повисла тяжелая тишина, ужасная из-за предчувствия того, что сейчас произойдет. Однако Ивейну грозящая опасность вернула утерянные силы и спокойствие. Все сомнения ушли на второй план. Впервые за долгое время цель понятна. Дряблые мускулы снова становятся крепкими, внимание сосредоточенным, мысли ясными.

Занимательные ощущения испытываешь перед дракой. Во рту появляется горьковатый привкус. В самом верху живота – небольшое напряжение, словно что-то тянет к земле. Люди перестают быть людьми и превращаются в противников. Зрение выделяет мельчайшие детали, ранее не важные – кто во что одет, складки и бугорки на одежде, выдающие спрятанное оружие. Ты по-новому оцениваешь движения всех вокруг, прикидываешь в уме, на что они способны, замечаешь слабости и недостатки, выделяешь, с кем следует расправиться в первую очередь. Предметы вокруг превращаются в оружие – убить человека проще с помощью меча, но и ножка от стула вполне сгодится, если размахнуться как следует. Слух различает малейшие шевеления – скрип подошв башмаков, хруст разминаемых суставов, щелчок ножа с выкидным лезвием. Даже запахи начинаешь чуять обостреннее, особенно – запах пота. Он становится более резким, можно закрыть глаза и все равно безошибочно определить, где находится каждый в этой комнате.

Громилы Залы пучили глаза и надвигались, но Ивейн кожей ощущал их страх. Собаки, силящиеся напасть на льва. Не охотники – жертвы. Оскалившись, он шагнул навстречу этой пестрой своре.

Ивейн ударил первым. Его сапог врезался чуть ниже колена ближайшего противника – раньше этой ноге уже доставалось и крепко: парень слегка косолапил на эту сторону. Колено хрустнуло, лицо парня перекосилось. Теперь, даже если он будет ходить когда-нибудь, танцевать уж точно не сможет. Минус один.

Не дожидаясь падения врага, Ивейн вырвал нож из его руки и полоснул им второго противника по горлу. Кровь хлынула из пореза, и бандит попятился назад, пережимая смертельную рану.

Краем глаза Ивейн заметил как еще один – варвар с желтыми волосами – заносит для удара короткий меч. На щеках и лбу татуировки. Кажется, наделяющие силой и скоростью.

Не помогли.

Ивейн двинул кулаком ему в пасть – желтоволосый поперхнулся собственными зубами.

Кассандра тоже времени зря не теряла. Не считая здоровяка, которому она пустила стрелу в глаз, девушка успела разделаться еще с одним бандитом. Она дралась с отчаянием обреченного на смерть, когда уже нечего терять. Удары были хаотичны, девушка больше думала о нападении, чем о защите, но безумная ярость в ее глазах пугала мужчин гораздо более сильных, чем она сама.

– Эта тварь мне пальцы оттяпала! – возопил лысый громила, шаря рукой по полу.

Другой не заметил его, отступая, и упал на спину, громко, приложившись затылком о пол.

Ивейн едва не пропустил очередной удар, но успел прижать подбородок к груди. Вместо носа кулак врага попал в верхнюю часть лба. Сломанные пальцы хрустнули. Ивейн всадил противнику нож в кишки, выдернул, всадил еще раз – в грудь. Он почувствовал, как лезвие царапнуло кость, немного отклонилось и вошло глубже. По самую рукоять. Разбитой рукой противник попытался отпихнуться, еще не понимая, что уже мертв. Ивейн резко выдернул нож, и его лицо обдало фонтанчиком крови из пробитого сердца.

Оставшиеся на ногах бандиты отступили. Их осталось всего пятеро. Остальные лежали мертвые или ворочались на полу с ранениями разной тяжести. Один, которому Кассандра отсекла пальцы, попытался встать, но Ивейн ударил его ногой в челюсть. Хрустнули позвонки, и бедолага распластался с неестественно вывернутой головой.

– Довольно! – рявкнул хозяин трактира.

Кассандра вытерла кровь с разбитой губы.

– Ну уж нет, жирный говнюк, я только начала.

Она шагнула вперед и застыла – будто вмерзла в пол. Ее глаза расширились. Ивейн проследил за взглядом – тут же его собственные внутренности сковало холодом.

Из темного прохода позади барной стойки, бряцая железом, выбежали четыре городских стражника. Каждый держал винтовку. Сзади послышался шум открываемой двери. Еще полдюжины хранителей порядка вбежали в трактир и наставили оружие на Кассандру и Ивейна. Последним вошел командир в полированном до блеска нагруднике.

Ивейн отбросил нож и медленно поднял руку, демонстрируя пустую ладонь. Браслет ласковым, почти нежным теплом напомнил о том, что еще не все кончено. Но тут он посмотрел на Кассандру.

Девушка застыла на полушаге. Ее кулаки, сжимающие кинжалы, побелели, лицо исказилось, как от жуткой боли. Ивейн боялся издать звук. Стоит ей пошевелиться – какой-нибудь особо впечатлительный стражник вполне может и выстрелить. А где один – там и остальные. Ивейн понимал, что не сможет остановить все пули. Будь стражник один или два – он мог бы попытаться. Но десять! Даже лучшие из халду не справятся с таким количеством.

– Подними руки, Кассандра, – как можно более спокойно сказал он.

Словно борясь с ветром, девушка посмотрела на него взглядом полным боли и отчаяния.

– Брось оружие, – он постарался придать голосу твердость. – Верь мне.

Кассандра качнула головой, по-прежнему не выпуская свои кинжалы. Ивейн сделал осторожный шаг в ее сторону, держа руку над головой.

– Ваш спутник говорит очень разумные вещи, госпожа, – холодно сказал командир, стряхивая с плаща воду.

Кассандра снова мотнула головой. Ее глаза блестели. Ивейн сделал еще один шаг. Он чувствовал, как дула винтовок стражников следуют за ним.

– Я вытащу нас отсюда, и у тебя будет еще один шанс, – сказал он настолько тихо, чтобы его могла слышать только Кассандра. – Верь мне, – повторил он.

Одна рука девушки дрогнула. Ивейн, двигаясь очень медленно, заслонил собой ухмыляющегося Залу.

По щекам Кассандры потекли слезы.

Ивейн осторожно положил ладонь на ее сжатый кулак и вынул из него кинжал. Она не сопротивлялась. Ивейн бросил оружие на пол. Проделал то же самое со вторым кинжалом. Только тогда он перевел дух, чувствуя, что и стражники самую малость расслабили руки, сжимающие винтовки. Впрочем десять стволов по-прежнему смотрели на них. Их владельцам ничего не стоило изрешетить свои цели.

– Послушайте, командир, – заговорил Ивейн, – я состою в личной охране императора, кроме того я – паладин Ордена. Думаю, вам ни к чему лишние проблемы. Если ваши люди опустят оружие – мы просто уйдем.

Командир провел тыльной стороной пальцев по одной из своих роскошных бакенбард.

– Я вижу ваш мундир, юноша. Думаю, – он успешно скопировал тон Ивейна, – его величество подумает дважды, прежде чем покровительствовать грабителям и… – он указал рукой на тела, без движения лежащие на полу, – убийцам.

С каждой стороны приблизилось по стражнику. Оба держали в руках стальные наручники. Тот, что находился ближе к Ивейну, явно озадачился, увидев пустой рукав.

– А что касается Ордена, – командир потеребил вторую бакенбарду, – никогда не доверял этим шарлатанам. В любом случае – после того, как мы доставим вас в Корпус, у вас будет возможность объяснить все дознавателям. – Он пожал плечами, – это их дело разбираться, кто прав, кто нет. А наше – наводить порядок в городе, – командир стражников оскалился, видимо, очень довольный собой.

При этих словах лицо Кассандры стало еще бледнее, но она по-прежнему не проронила ни звука.

– Послушайте, – вспылил Ивейн. Как же хочется вбить эту надменную ухмылку командира стражников вглубь его же черепа. Пожалуй, он так и поступил бы – не будь рядом Кассандры. Но ее безопасность – единственное, что важно сейчас, – этот человек, – Ивейн указал на Залу, – преступник…

Командир поднял руку.

– Послушай лучше ты меня, недоносок, – в уголках его полных губ собралась слюна, лицо побагровело, – клянусь, если ты произнесешь еще хоть слово, мы отделаем тебя и твою девку до беспамятства. Сопротивление аресту, слыхал?! А потом оттащим вас в Корпус волоком. Там запрем в камере для убийц и насильников!

Ивейн вначале услышал металлический щелчок и лишь потом осознал, что это защелкнулся замок наручников вокруг его запястья.