Глава 48

Над Сконе и Блекинге все утро было облачно, шведская полиция была предупреждена о предстоящей операции, так что здесь дела обстояли неплохо. Карл с Ассадом по большей части молчали, словно плотная облачная пелена не только затянула небо, но и блокировала речь.

Карл думал в основном о Моне, а еще о том, что, вообще-то, пора сменить работу. Если в таком возрасте его в принципе примут куда-то, кроме службы охраны. Все-таки ему не хотелось окончить свою карьеру, выставляя подвыпивших парней из торгового центра.

– Ассад, о чем ты думаешь? – в конце концов спросил он у спутника спустя триста километров, когда впереди показался мост, ведущий на Эланд.

– А ты вообще понимаешь, почему в пустыне живут именно верблюды, а не жирафы, например? – выдал Ассад.

– Видимо, это каким-то образом связано с их пищевыми пристрастиями, разве нет?

Ассад вздохнул:

– Нет, Карл. Твои мысли слишком прямолинейны. Иногда надо направить их по извилистому пути, только тогда ты преуспеешь.

Господь всемогущий, неужто ему придется выслушать лекцию о мозговой геометрии?

– Ответ прост: жирафы умерли бы в пустыни от горя.

– Вот оно что! И почему же?

– Потому что с высоты своего роста они увидели бы, что вокруг, насколько хватает взгляд, сплошной песок. А верблюд, к счастью, не обладает таким знанием, поэтому он бредет себе все дальше и дальше, рассчитывая, что оазис не за горами.

Карл кивнул:

– Понял. Ты сейчас чувствуешь себя жирафом в пустыне, да?

– Есть немного.

Академия натурабсорбции была расположена потрясающе – тылом она примыкала к морю, основу ее составлял комплекс ладно спроектированных зданий, своим экстерьером свидетельствующих о чувстве гармонии архитектора и щедрой материальной базе организации. Между рядами домиков со стеклянными крышами непосредственно на береговой линии виднелась открытая площадь и центральное святилище, во многом напоминающее те, что можно увидеть на открытках с видами Борнхольма.

Группа мужчин неподалеку от шоссе только что прервала работу над возведением каркасов для каких-то хозяйственных построек. Карл с Ассадом медленно проехали мимо.

– Ассад, предлагаю припарковаться чуть подальше. В этих людях в белых одеждах есть что-то сектантское, и если они окажутся не настроены нас принять, мы сможем быстренько смыться.

– Какой у нас план?

– Думаю, в первую очередь нам стоит отнестись к Франку Бреннану как к любому другому свидетелю по делу. Он общался с Альбертой незадолго до ее гибели, так что попросим его рассказать подробно обо всех обстоятельствах, предшествующих трагедии. Посмотрим на реакцию Франка в тот момент, когда мы прямо укажем на то, что считаем его причастным к ее смерти. Увидим, попадется ли он на наш крючок. А сами до тех пор не станем слишком много трепаться о деле.

– А если он не попадется?

– Что ж, тогда придется нам задержаться.

Ассад кивнул, соглашаясь. Только надо было действовать по-умному.

Одного продолжительного визита на остров было более чем достаточно, тут они были единодушны.

Женщина на ресепшн, сидевшая за столом, накрытым белой тканью, на внятном шведском языке любезно попросила их отключить телефоны и отдать ей на хранение.

– Те, кто приходит в нашу Академию, должны научиться абстрагироваться от внешнего мира, раз уж они решили приобщиться к нам. А мы пока присмотрим за вашими мобильниками, – заявила она тоном, не терпящим возражений.

Они изложили ей причину своего посещения, сказав, что приехали из Главного управления датской полиции и хотели бы побеседовать с Ату Абаншамашем Думузи о давнем несчастном случае. Никоим образом не позволив себе намекнуть на нетривиальные обстоятельства дела.

– Хорошо. Но в данный момент наш думузи проводит общее собрание. У нас есть небольшая комната, из которой гости могут наблюдать происходящее в зале, так что вы можете поприсутствовать на собрании, но лишь при условии, что будете вести себя тихо. Я провожу вас, – предложила женщина.

– Спасибо, мы с удовольствием пройдем. А я думал, что думузи – это фамилия, – заметил Карл.

Женщина улыбнулась. Видимо, не он первый выразил недоумение по этому поводу.

– У всех нас есть одно или даже несколько имен на шумерском языке. Меня, например, зовут Нисикту, «ценная», я горжусь своим именем и благодарна тому, кто меня им наделил. Вот и Ату Абаншамаш Думузи носит свои имена, ведущие происхождение из древнешумерского языка. Ату – значит хранитель. Абан – камень. Шамаш – солнце или небесные тела. Думу – сын. Зи – дух, жизнь или жизненная сила. То есть полностью его имя переводится как – «Хранитель солнечного камня, сын жизненной силы».

Она снова улыбнулась, словно поделилась с гостями волшебным заклинанием, призванным наделить их неугасимой силой и вознести их души на недосягаемые высоты.

– Какой бред, – шепнул Карл Ассаду, пока женщина вела их по небольшому коридору, откуда они могли наблюдать за тремя-четырьмя десятками полных лучшими надеждами людей, облаченных в белые одежды. Они сидели на полу, напоминая снежинки на асфальте.

Все благоговейно молчали в течение нескольких минут, перед тем как вошла женщина и возвестила им о чем-то на странном наречии: «Ати ме пета бабка».

– Это означает: «Хранитель, открой мне свои врата».

Карл улыбнулся Ассаду, но тот стоял с отсутствующим видом. Мёрк проследил за его взглядом, направленным на дверь, которая медленно отворилась – оттуда вышел мужчина в желтом балахоне, украшенном разноцветным орнаментом.

По спине Карла пробежали мурашки.

Мужчина был высоким, светлокожим, с темными бровями. У него были длинные светло-пепельные волосы и ямочка на подбородке.

Карл с Ассадом переглянулись.

Несмотря на все прошедшие годы, сомнений не оставалось – перед ними тот, кого они разыскивали.

По рядам собравшихся пробежал шепоток, когда мужчина простер руки над аудиторией и принялся раскачиваться из стороны в сторону, приговаривая: «Абаншамаш, Абаншамаш, Абаншамаш». Первые несколько минут он бормотал в одиночестве, но затем, по сигналу женщины, руководившей сеансом, все стали вторить ему.

Карл смотрел на эту женщину со странным ощущением, пронизавшим тело, когда она, словно повинуясь какому-то шестому чувству, совершенно неожиданно перехватила его взгляд. Ее глаза заставили его спину похолодеть, настолько они были мудрыми и в то же время ледяными.

– Кто это? – спросил он у сопровождающей их женщины.

– Пирьо Абаншамаш Думузи, правая рука Ату, наша всеобщая мать. Она вынашивает его ребенка.

Карл кивнул.

– Она сопровождает Ату в течение многих лет? – поинтересовался он.

Нисикту молча кивнула в ответ, приставив к губам указательный палец.

Карл тронул Ассада за плечо и показал на «всеобщую мать». Сириец тоже ее отметил.

Практически весь сеанс состоял из монолога на английском языке. Ату давал собравшимся указания, каким образом следует осуществлять симбиоз с природой, отвергнуть все догмы и убеждения и сдаться на милость всеобъемлюшему животворящему солнцу. Затем он обратился к женщине, ведущей сеанс:

– Сегодня я слушал Зини, дух ветра, и с его помощью мне открылось, как будут звать нашего ребенка.

– Когда ребенок должен родиться? – спросил Карл у Нисикту.

Та показала ему три пальца. Значит, к августу. То есть «всеобщая мать» на шестом месяце беременности.

– Если родится девочка, имя ей будет Аматэрасу, – продолжал Ату, в то время как внемлющие ему люди вздымали руки к потолку.

– Прекрасное имя, – шепнула Нисикту. – Аматэрасу – богиня солнца в синтоизме. Полное ее имя – Аматэрасу-Омиками, «великое августовское божество, озаряющее небеса». – Говоря это, Нисикту постепенно становилась все более экзальтированной. – Интересно, как назовут ребенка, если родится мальчик.

Карл кивнул. Вряд ли отпрыска назовут Франк.

– А если ты подаришь нам сына, Пирьо, его будут звать Амельнару. «Поэт, что разнесет весть по всему миру».

Он пригласил ее подняться на подиум. Она склонила перед Ату голову, и он протянул ей два небольших камня.

– С этого дня я прошу тебя, Пирьо Абаншамаш Думузи, хранить солнечный камень из Кнархоя, что ведет нас к ярчайшему свету, а также солнечный амулет из Риспебьерга, что связывает нас с предками и их верой.

Затем он снял свою робу, обнажив торс, и накинул ей на плечи.

Женщина, стоявшая рядом с Карлом, прикрыла рот рукой. Свершившийся жест оказался волнительным не только для нее, но и для всех присутствующих в зале.

– А что означает то, что он только что совершил? – Карл продолжал задавать вопросы.

– Он предложил ей руку и сердце.

– Посмотри на его плечи, – шепнул Ассад.

Карл прищурился. Татуировки на голых плечах были некрупными, но заметными. На одном плече изображалось солнце, на втором красовалась слово «River» – река. И сразу же в долгой истории расследования все встало на свои места.

Женщина на подиуме повернулась к собравшимся, которые начали ритмично раскачиваться взад-вперед с небольшой амплитудой и хором затянули песнопения.

– О, Гор, о, Гор, о, Гор! – повторялось до бесконечности, действуя на уши столь же раздражающе, как мантра кришнаитов, оранжевой стаей устремляющихся вниз по копенгагенскому Стрёйету.

По лицу избранной женщины пробежала целая гамма эмоций, пока она с дрожью внимала почестям, выказываемым ей со стороны учеников. Постепенно улыбка ее становилась все шире, а выражение лица все более прояснялось. Очевидно, она оказалась ошеломлена осуществлением своего самого сокровенного желания.

Но тут женщина вновь заметила присутствие Ассада и Карла на верхней галерее. И выражение неподдельного счастья на ее лице подозрительно быстро переменилось. На протяжении своей профессиональной карьеры Карл наблюдал подобную перемену в людях не раз, и всегда в решающий момент. Например, когда обвиняемый, который был уверен в своем освобождении, вдруг получает суровую безусловную меру наказания. Или когда человеку сообщают ужасную новость: тот, кого он любит всем сердцем, не отвечает ему взаимностью.

От одного только вида двух гостей на балконе по телу Пирьо пробежал болевой спазм. И только что обретенные радость и блаженство в одну секунду улетучились.

Карл нахмурился. Он понял – молниеносная перемена в настроении женщины свидетельствует о том, что она воспринимает их в качестве врагов и знает, кто они и зачем приехали. Вот только откуда она это знает? И действительно ли она принимала столь активное участие в трагедии двадцатилетней давности и осознавала последствия в случае доказательства вины Ату-Франка?

Они уже слышали о женщине, сопровождавшей Ату на протяжении многих лет. Теперь Карл был уверен – эта женщина перед ним и она посвящена в тайну трагедии.

Спустя десять минут их увели с балкона. Ату тем временем посвятил себя общению с несколькими учениками. Его выступление завершилось стандартными приемами демагогии сродни тем, к которым испокон веку прибегают политики, желающие убедить избирателей в выигрышности своих взглядов по сравнению со взглядами конкурентов. На первый взгляд Ату применял свой дар убеждения в благих целях, но никогда ведь не знаешь, во что все выльется в итоге. В истории можно найти сколько угодно неприглядных примеров, демонстрирующих, к какому жуткому результату может привести стремление любой ценой добиться главенства одной точки зрения над другими.

Вообще-то, создавалось впечатление, что он действовал напролом. Возможно, Альберта помешала осуществлению его проекта? Оказалась неожиданно возникшим препятствием, которое потребовалось устранить?

Всегда следовало искать мотив преступления. Зная его, они могли бы провести штурм более прицельно и эффективно.

Как бы то ни было, теперь Карл имел представление о масштабе личности Ату и считал, что именно его и надо привлечь к ответу в связи с преступлением, совершенным в далеком прошлом.

– Подождите здесь, сейчас Пирьо придет и займется вами. – Нисикту кивнула: – Да-да, именно ей Ату сейчас сделал предложение.

Нисикту проводила их в кабинет с множеством дверей. Из окна открывался замечательный вид на море и на внутренний двор. Неплохо, наверное, работается в таком солнечном помещении, особенно если сравнить его с подвалом Карла в управлении.

– Как-то я опасаюсь этой самой Пирьо, – неожиданно заметил Ассад, когда они остались вдвоем.

– В каком смысле?

– Ей ничего не стоит солгать или навредить кому бы то ни было. Неужели ты сам не почувствовал?

– Возможно, ты ошибаешься.

– Карл, в своей жизни я видел сильных женщин, которые запросто сталкивали лбами целые миры. Имей в виду.

Коллеги встали, когда в комнату вошла женщина, о которой они говорили. Она отложила накидку и оставила манеру стоического спокойствия и величественности, которую демонстрировала на собрании.

Протянув им руку, Пирьо поприветствовала их на шведском языке, от чего брови Ассада подпрыгнули на лоб.

– Разрешите вас поздравить, – осторожно приступил к беседе Карл.

Она поблагодарила его и попросила сесть.

– Чему обязаны честью вашего визита? Нисикту сказала мне, что вы приехали из полиции Копенгагена.

«Ты и без нее это знала, сучка, мы ж не совсем дураки», – подумал Карл. Ничто не могло смягчить его впечатления от встречи с этой женщиной, тем более после того взгляда, который она послала ему из зала.

– Мы приехали побеседовать с Ату.

– О чем же? Ату – очень занятой человек, почти все время он находится в Академии. О чем ему говорить с полицейскими?

– Боюсь, мы будем обсуждать темы для разговоров лично с Ату, если вы не против.

– Как вы, вероятно, заметили, он еще и очень открытый человек, а потому чрезвычайно уязвим. Мы не можем допустить, чтобы кто-то обременял его ненужными проблемами. Это отразится на всей атмосфере Академии.

– А вы тоже проживали в Элене на Борнхольме? – задал Ассад вопрос в лоб. Вопреки предварительным договоренностям.

Она посмотрела на него так, словно он окатил ее водой. Испуганно и раздраженно.

– Послушайте, я понятия не имею, зачем вы приехали. Если вы хотите, чтобы я ответила на какие-то вопросы, предоставьте и мне право задать мои.

Карл развел руками. Что ж, пусть попробует. Все равно кот уже выпрыгнул из мешка.

– Я бы хотела увидеть ваши удостоверения.

Они немедленно продемонстрировали ей документы.

– Что это за расследование, к которому Ату может иметь отношение?

– Несчастный случай на Борнхольме.

– Несчастный случай? – Пирьо скептически посмотрела на Карла. – Несчастные случаи не требуют расследования. В отличие от преступлений. Так что у вас за дело?

– Иногда приходится расследовать несчастный случай, чтобы убедиться, что речь не идет о преступлении. Вот именно этим мы сейчас и занимаемся.

– Сдается мне, что ради какой-нибудь мелочи вы не потащились бы в такую даль. Что за несчастный случай?

Карл почесал подбородок. Странное развитие получала их беседа. Возможно ли, что она действительно ни о чем не знает? То есть он истолковал ее взгляд неверно?

Мёрк попытался оценить настрой Ассада. Коллега тоже выглядел обескураженно.

– Мы расследуем дело о сбитом пешеходе, водитель скрылся с места происшествия. Ату – точнее, Франк Бреннан, как его тогда звали, – был связан с жертвой этого ДТП.

– Связан? Как именно?

В груди у Пирьо пульсировало, настолько она была напряжена. Неужели она рассчитывала, что они этого не заметят?

– Да, нам очень жаль, что приходится сообщать вам об этом именно в тот день, когда он выразил желание разделить с вами свою жизнь, но их отношения с жертвой, пожалуй, можно было бы назвать романтическими.

Кудрявая голова кивнула. Как кот, следящий за мышкой, готовой вот-вот вылезти из норки, Ассад наблюдал за мельчайшими переменами в настроении собеседницы. Карл был уверен, что впоследствии сириец сумеет посекундно воспроизвести ее мимику и жесты.

Мёрк решил прибегнуть к лести:

– Поверьте, мы приехали сюда в… как там у вас на табличке написано? А, Эббабар. Кстати, а что это значит?

Она смерила его ледяным взглядом.

– House of the Rising Sun, Дом Восходящего Солнца, если вам угодно.

Естественно, название вполне претенциозное. Кивнув, Карл продолжал с легкой улыбкой:

– …в Эббабар после довольно длительного периода тщетных поисков Ату. Я должен подчеркнуть, что сам факт заинтересованности в беседе с ним – не более чем часть нашей рутинной работы. У нас имеется немало других путей расследования дела, однако соблазн побывать в столь прекрасном месте был, честно признаюсь, непреодолим.

«И если ты не позволишь нам спокойно сидеть и ожидать Ату, соблазн спихнуть тебя со сторожевого поста окажется таким же непреодолимым», – подумал он про себя. Судя по всему, им представился замечательный шанс быстро провести допрос и арестовать Ату, а у дамы их намерения явно вызывали недовольство. Подобно львице, она защищала своего партнера, так что сначала придется убирать ее с дороги.

– Поймите, в нашей работе заключено очень много аспектов. Можно сказать, что мы, например, являемся экспертами в проведении различий между умышленным утаиванием информации и неполнотой представленной информации. Ибо между этими понятиями вовсе не всегда уместно поставить знак равенства, верно?

Пирьо ухмыльнулась, что совсем не понравилось Карлу. Он чувствовал – она видит его насквозь.

– Так что же мы рассчитываем обнаружить здесь – тайну или недосказанность? – полюбопытствовала собеседница. – В данном случае вы понимаете различие?

– Кажется, да. Но нам нужна дополнительная информация. В связи с чем я хотел бы спросить – не могли бы вы проводить нас в жилище Ату, пока мы его ждем? – вмешался Ассад.

Чего он собирался добиться этой просьбой?

– Нет, естественно, это исключено. Даже у меня нет доступа в его покои без его согласия или просьбы.

– Ну, в общем-то, я так и думал, – заметил Ассад. – А к вам вообще часто заезжают представители шведских властей?

Пирьо нахмурилась.

– Я не совсем поняла, к чему этот странный вопрос, совершенно не относящийся к делу.

– Ясно. Скажу вам вот что – а вдруг Ату скрывает от вас и от властей кое-что, а вы и не подозреваете? Что угодно: уклонение от налогов, насилие в отношении женщин, проживающих в Академии, торговля краденым… Мало ли что может твориться за закрытыми дверями! Пока не проверишь, не узнаешь. Правда?

Взгляд, направленный на них, выражал недоумение относительно сути разговора. При других обстоятельствах человек вспыхнул бы в ответ на необоснованную атаку, проводимую сейчас Ассадом. Причем независимо от того, виновен он или нет. Пирьо же продолжала невозмутимо сидеть за столом, глядя на полицейских так, словно они были ничтожнее кучи собачьего дерьма. Казалось, они были ей глубоко безразличны.

– Одну минуту, – с этими словами женщина встала и вышла в коридор.

– Ассад, что ты делаешь? Совершенно напрасно ты выбрал эту тактику, – прошептал Карл.

– Я так не думаю. Я пытаюсь вызвать у нее стресс, а то она холодная как лед. Если она ведет себя подобным образом, то Ату тем более заартачится. И через час нам придется отправиться домой с пустыми руками. И какой в этом смысл? – также шепотом ответил Ассад. – Карл, ты сам уже признался. У нас в арсенале ничего на него нет. Ни свидетельств, ни доказательств. Нам необходимо создать стрессовую ситуацию для нее, а потом, несомненно, и для Ату, если он вообще соизволит при…

Сначала Карл заметил тень, а затем эта тень опустила тяжелый резиновый молоток на голову Ассада.

Мёрк хотел отпрыгнуть в сторону, но не успел, так как второй удар поразил его самого.

За пару секунд взгляд его отметил, что женщина склонилась над ним и что-то забрала. Когда она поднесла к своему лицу небольшую деревянную фигурку, лежавшую прежде в его кармане, все вокруг резко почернело.