ЧАСТЬ IV. ЮНЫЙ ОПЕРАТИВНИК
Глава 1. Марсианское танго
Январь 2448, Венера, Альфа
Служба дворцовой охраны занимала целое крыло. Это был свой мир, со своими законами, обычаями и порядками. Административные здания, полигоны, казармы, королевский гараж, королевский ангар и многое-многое другое. Всего, что здесь есть, Изабелла перечислить не могла, как и назвать всё, чем занимается эта структура. Ведь под яркой благородной вывеской дворцовой стражи прятались самые подводные, самые тайные дела клана, в курсе которых были только Сирена, мать, отец и тетя Алиса. И, частично, сестра, но лишь в какой-то степени.
Как могло так случиться, что мама и Сирена, две враждующие женщины, не поделившие мужчину, смогли помириться, и чтобы мама доверила своей главной сопернице такой важный пост, Изабелла не понимала. Она ведь фактически вручила ей в руки свою безопасность! Свою и своей семьи! Отдала важнейшие рычаги влияния на планете! Тетя Сирена после этого приобрела такую власть, какая не приснится в самом сладком сне, какую не имела и не могла иметь на посту главы корпуса телохранителей!
Ведь что есть корпус? Батальон вооруженных до зубов ряженых девочек, клоунов. Да, ими тетя Сирена в свое время припугнула несколько не в меру ретивых кланов, поставила их на место. Но от этого они не стали НЕ ряжеными девочками. Вся планета втихую смеется над этим заведением, считая причудой и атавизмом, традицией семьи Веласкес, на которую можно закрыть глаза, ибо не мешает. И корпус во избежание всю свою историю старается «не мешать». Да, иногда ангелочки проявляют норов и характер, иногда офицеры устраивают в городе показательные кровавые вендетты, но большинства обывателей они не задевают и преследуют сугубо конкретные цели. Корпус — страшилка, которой пугают, но страшилка не страшная. Случись что серьезное, все прекрасно понимают, три сотни стволов да еще в женских ручках не значат ничего.
Иное дело дворцовая стража. Структура государственная, официальная, наделенная множеством полномочий и имеющая солидный авторитет. А кроме того, штаб всего силового блока семьи Веласкес, королевского клана, в который входит в том числе упомянутый корпус телохранителей, но далеко не только он.
Они сидели в машине недалеко от входа в главный корпус этого штаба, окруженные двумя десятками ангелочков из разных оператирвных групп, рассеянных по территории вокруг, в полном молчании. Изабелла нервничала. С момента встречи с Фрейей все пошло не так, сразу, и она не могла остановить эту неправильную волну. Да в общем и не хотела. Она, отчаялась до такой степени, что была готова, как сказала Лана, «продать душу дьяволу», найти Хуанито даже руками сестры, со всеми возможными последствиями. Главное из которых — эта белобрысая дрянь Феррейра.
— Привет…
Изабелла опешила. Встала возле столика, переводя недоуменный взгляд с сестры на потенциальную соперницу, которую жаждала видеть здесь в последнюю очередь, не зная, как бы тактично намекнуть, что не сильно рада ее видеть. Фрейя, видя ее растерянность, загадочно улыбнулась и хлопнула по столу напротив себя. Пришлось взять волю в кулак и сесть.
— Я так понимаю, дело касается твоего мальчика, — сразу перешла к делу сестра. Изабелла кивнула.
— Как ты догадалась?
Они с Сильвией переглянулись.
— Мы хотели ставки делать, когда же ты решишься обратиться за помощью, — улыбнулась Фрейя.
— Бэль, не обижайся, но заниматься поисками с нуля — не твое, — мягким голоском проворковала Сильвия. — Это было не трудно предугадать. Мы видели твои метания и бесплодные попытки. Твое обращение к нам — дело времени. Я не права?
— «К нам»? — Изабелла все-таки вспыхнула. Ее бесило, что Фрейя бездумно посвящает Сильвию во все свои дела, словно так и должно быть. В отличие от сестры, она не была уверена, что та не предаст и не ударит в спину. Но все разговоры об этом заканчивались ничем — у нее не доставало авторитета в глазах сестры, чтобы та относилась к ее словам серьезно. — Вообще-то я обратилась к своей сестре, а не к «нам»!
— Не кипятись, — мягко улыбнулась Сильвия в своей коронной миротворческой манере. — Я не враг тебе. Ни тебе, ни Фрейе. И готова помочь. Честно и бескорыстно. И я единственная, кто может это сделать, обойдя все запреты твоего отца.
Изабелла снова вспыхнула, но вступать в дискуссию не решилась.
— И как же ты обойдешь запреты?
— Подключив к поиску свою службу безопасности, — ответила Сильвия. — С одной стороны ты искала сама, и сама вышла на меня. Где взяла информацию я — мое дело, но твоя совесть чиста. С другой, этим займутся профессионалы, которые распутают все следы, запутанные людьми твоего отца. Это опытные люди, Бэль, детективы, собаку съевшие в подобных вещах. Ты же — новичок. Не любитель даже. И твои девочки — тоже. Они воины, а тебе нужны именно детективы.
Бэль почувствовала, что злость отпускает. Действительно, простое решение проблемы, и весьма эффективное. Но неприемлемое.
— Через сколько времени после нахождения Хуанито вся его подноготная будет известна твоему отцу? — произнесла она. — И как он будет намерен использовать эту информацию против меня и моей семьи?
Фрейя фыркнула. Сильвия же мило улыбнулась.
— Бэль, зачем моему отцу информация о каком-то твоем увлечении? Как я поняла, это твой случайный знакомый, человек из народа. Это не серьезно. А моего отца интересует лишь то, что серьезно. Максимум, что он сделает, это бегло просмотрит его досье и хмыкнет.
Изабелла покачала головой. С недавних пор ей не нравились такие разговоры, не нравились высокоумные рассуждения свысока о «плебеях». Но в словах Сильвии была правда: скорее всего, дону Октавио, действительно нет дела до того, с кем она спит за пределами дворцов и салонов. Однако, она упрямо сложила губки и стояла на своем:
— Тогда не вижу здесь твою выгоду. А ты без выгоды ничего не делаешь.
— Выгоду? — Сильвия вздохнула и покачала головой, дескать, как же с тобой трудно. Фрейя же, которой надоел этот концерт, прокашлялась и бросила с укором:
— Ты права, Бэль, она ничего не делает без выгоды. И ее выгода — мое спокойствие.
Ты третий месяц ходишь сама не своя. Забросила подруг, забросила развлечения. Все грешат на покушение, на депрессию после него, но в отличие от всех, мы видим, чем на самом деле ты все это время занимаешься.
— Ты изменилась, Бэль, — продолжила она, добавив в голос сочувствия. — Очень сильно. И мы за тебя переживаем. Даже отец переживает, хотя он сам дал тебе это задание. И Сильвия хочет сделать мне приятное, сделать так, чтобы я не переживала за тебя. И готова помочь найти тебе то, чем заняты все твои мысли вот уже который месяц, в надежде, что успокоишься и остепенишься.
Изабелла задумалась. Разумеется, она не права насчет белобрысой. Она ревнует к ней, и ревнует не только Хуана, но и сестру. И поняла это как раз в разговоре с ним. А Сильвия, действительно, хочет помочь, поскольку ее считают своей без кавычек, и негативных чувств к ней, Изабелле, не испытывает.
Но подпускать Сильвию к Хуану нельзя! Ни в коем случае! Она отберет его у нее, и она, Изабелла Веласкес, даже не пикнет! Воевать с Сильвией очень сложно, та слишком умная и слишком красивая. А аргумент, что она — принцесса… Изабелла подозревала, что Хуану плевать на это. Он не из тех, кто бросается на девушку ради ее титула и богатства. Мама Мия, она вообще не знает, как он отнесется, узнав, что она принцесса!..
Она почувствовала, что воздух покинул ее легкие и больше в них не поступает. Пришлось взять себя в руки и отдышаться.
…И Хуану Сильвия понравилась — она видела из-за колонны в галерее, как он на нее смотрел. И как она на него — он ей тоже определенно понравился. И это очень, очень-очень плохо!
— Я не могу принять твою помощь, Сильвия, — произнесла она похоронным голосом. — Это было бы нечестно. А я должна играть честно, иначе рискую нарваться на новую каверзу отца. Он настроен решительно, а когда он такой, с ним нельзя спорить. Спроси у Фрейи.
Фрейя утвердительно кивнула.
— Это так. Когда он упрется… Кстати, моя сестра в этом его точная копия. Так что спорить с ней тоже бесполезно.
Обе девушки захихикали, бросая на нее веселые взгляды. Изабелла не выдержала и засмеялась вместе с ними:
— Я вам это еще припомню!
Обстановка за столом разрядилась.
— Правильно, — услышала она голос Ланы в берушах. — Все правильно, девочка. Продолжай.
— Так мы остались ни с чем. Лана предложила вернуться и… Обработать комиссара, выбить из него правду. Но это было слишком… Опрометчиво. Могло иметь большие последствия.
— Когда это наша Бэль думала о последствиях? — вздохнула Сильвия, подняв глаза к небу. — Ее что, укусил кто-то? Или это ее таинственный Хуанито так влияет? Даже на расстоянии?
Фрейя сидела задумчивая, не обращая внимания на сторонние реплики. Изабелла поймала себя на мысли, что Сильвия не так уж и не права — действительно, она унаследовала от отца его упрямость. Сестра же унаследовала от матери ее серьезность, настрой на работу. Нет, веселиться она умеет, и любит, но когда дело касается работы — тушите свет! Фрейи Веласкес не существует! Есть лишь инфанта, наследная принцесса королевского дома Венеры, и точка.
— Хорошо, я поняла, — вздохнула ее старшее высочество, найдя какое-то решение. — Ты права, если вернуться к комиссару, последствия будут. Но скорее всего, всем будет наплевать на это. «Благодетели» комиссара и так в дерьме после осознания, на кого напал их человек, и раздувать скандал не станут. А без их благословения оппозиция не влезет в это дело — не тот размах. Но рисковать все же не стоит, тут ты тоже права. Оставим это как крайний вариант.
— Что предлагаешь? — оживилась Изабелла. В ней вновь забрезжил свет надежды.
— Для начала попробуем найти изображение твоего мальчика. Настоящее, реальное. Фоторобота, как я понимаю, у тебя с собой нет? — усмехнулась она. Глаза ее смеялись, и Изабелле стало не по себе.
— Нет. Я во дворце забыла… — вспыхнула она, чувствуя, что краснеет. Сидящая напротив Сильвия обреченно вздохнула и покачала головой — «ты неисправима».
— Не важно, продолжила Фрейя. — Все равно мы его увидим. Только не рисунок, а реальное изображение, как есть. — Ее глаза снова пронзили, и Изабелла опустила взгляд в столешницу.
— Нам нужно его четкое изображение. Как только оно у нас появится, я проведу его по базе данных, и как бы далеко люди отца твоего мальчика не спрятали, найду его. Хоть за орбитой Урана.
— Я уже проверяла по базам, — вздохнула Изабелла. — Не помогает.
— А с маминого терминала?
Фрейя улыбалась. Изабелла же чуть не хлопнула себя по лбу от досады. Вот это она лопухнулась!
Мадонна, почему она сразу не подумала о мамином терминале? Ведь у сестры есть туда доступ. Не ко всем документам и разделам, естественно, но вряд ли Хуанито будут прятать среди агентов внедрения или сотрудников специальных служб. А всех остальных, простых людей, обывателей, этот терминал покажет. При условии, что они находятся на территории, подконтрольной королевству, конечно же. И все сложные схемы запутывания для этой системы ровным счетом ничего не значат — все-таки терминал главы государства. А она мучилась с базами данных министерств и гвардии…
Довольная эффектом последней фразы, Фрейя растянула рот до ушей:
— Начать поиски предлагаю с Королевской галереи.
— Почему? — Изабелла приложила все силы, чтоб не вздрогнуть.
— Потому, что в тот день мы тоже были там. И данные камер в связи с моим ее посещением были изъяты. Официально изымались только те, где запечатлена я, но у Сирены в архиве должна быть полная их версия, из которой вырезали нужные моменты и вернули назад.
Изабелла почувствовала, что рот ее непроизвольно открылся от удивления. Еще одна ниточка, о которой она не подумала.
— Полностью все записи? Всего дня?
— Первой половины, до обеда — пока мы не ушли.
— А зачем? — не поняла она.
Фрейя пожала плечами.
— Они всегда изымают все, что есть. Если ты говоришь, что ушла раньше нас, то твой мальчик по определению где-нибудь запечатлен. Галерее передали записи с вырезанными фрагментами, на которых я и моя охрана, и именно они были галереей «утеряны». Но оригиналы все еще должны находиться в хранилищах дворцовой стражи. А значит, нам нужно ехать к Сирене и договариваться.
— А она даст? — неуверенно потянула Изабелла.
Фрейя ободряюще улыбнулась.
— Должна. Мне — должна, — поправилась она. — Только ты не лезь в это дело, подожди меня на улице. Я сама буду с нею разговаривать.
Здесь Изабелла не спорила, действительно, так лучше. Более мягкая и менее вредная Фрейя давно нашла с Сиреной общий язык. В отличие от нее. И ей вновь захотелось хлопнуть себя по лбу — как же она раньше не догадалась привлечь сестру к поискам? С ее светлой головой и умением договариваться?
— А отец? — Ее мысли переключились на другой аспект проблемы. — Она расскажет ему. А он может рассердиться…
— Это я тоже беру на себя. — Фрейя подмигнула. — Незачем мужчине знать женские секреты, правда?
Все три девушки, сидящие за столом пустого кафе, рассмеялись.
— Девчонки, извините, но к вашей мачехе я не поеду. Сильвия вздохнула, поднялась и поправила юбку. — Мне хорошо и вдали от нее. Давайте лучше встретимся позже в городе?
Девчонки не возражали.
Из раскрытого (немыслимое для дворца дело) шлюза входа в административный корпус начали высыпаться девочки в белом. Скучающая Изабелла, все эти полчаса вынужденная слушать какую-то новую неизвестную музыку Ланы, скрипящую и шипящую, крайне низкого качества звучания, хотя чем-то напоминающую ту, что любила она, только на старорусском языке, подобралась. Это была группа-один ее сестры, и группа эта быстро приближалась, ведомая явно недовольной шатенкой с голубыми глазами и выражением холодной властности на лице.
Группа поровнялась с их «Мустангом», люк машины поехал вверх, через секунду на сидение перед ней опустилась бесстрастная мордашка Оливии, начальницы опергруппы Фрейи, а затем и она сама.
— Видимо, все плохо, — констатировала Изабелла, внимательно изучая до предела сосредоточенное лицо сестры.
— Не то слово! — воскликнула та.
— Что случилось? — Изабелла напряглась. Остальные ангелочки принялись рассаживаться по машинам.
— Она меня послала. Сказала, чтоб я не лезла в дела, меня не касающиеся.
— С каких пор твое посещение Королевской галереи тебя не касается? — вспыхнула Изабелла. У нее были нелады с Сиреной, всегда, и любое негативное воздействие со стороны мачехи вызывало бурю эмоций.
— С таких, что за мою безопасность отвечает она, моя задача всего лишь ей не мешать! — повысила Фрейя голос, осаждая сестру. — Она сразу расколола, что я это делаю для тебя, и сказала, что не участвует. Я просила, уговаривала, но она ни в какую. Не дам, и все. «Занимайтесь своими делами, девочки, безопасность же — не игрушки».
Из груди Изабеллы вырвался вздох отчаяния.
— Почему она так?
Фрейя покачала головой.
— Не знаю. Она ведь не такая. Обычно она добрая, и отзывчивая. Всегда помогает, если хорошо попросить. А тут уперлась…
— А вы уверены, что эти записи у нее вообще есть? — обернулась со своего сидения Лана.
Лишь через несколько секунд до Изабеллы дошел смысл этого вопроса, и она открыла рот в изумлении. Как она об этом не подумала?! Видимо, то же чувствовала и Фрейя, переглянувшаяся с нею.
— Поясни, — попросила сестра, повернувшись к ее телохранительнице.
— Я говорю, вы уверены, что эта запись у нее есть?
— Но она же изымалась! Значит должна быть!
— «Должна быть» и «есть» — разные понятия, — усмехнулась марсианка. — Вероятно, они были. Но сейчас их нет. Потому она послала тебя сходу, не торгуясь — ей нечего тебе дать. Но признавать этого она не может, ей проще создать «воспитательный момент» на пустом месте. «Идите, девочки, занимайтесь своими делами».
Воцарилось молчание.
— К галерее, — попросила Фрейя через пару минут, обернувшись к Оливии. Та начала отдавать приказы. Машины тронулись, но напряжение осталось.
— Итак, девчонки, мозговой штурм, — начала сестра, когда подъехавшая Сильвия села в машину. Все лишние люди, включая охрану, кроме Ланы и Оливии — как особо доверенных людей, выставились наружу. — Какие у кого мысли и предложения?
— Я думаю, — начала Изабелла, — что отец зашел слишком далеко, и это плохой знак. Если он попросил жену нарушить все мыслимые правила и инструкции, и забрал себе данные с камер даже из хранилища дворцовой стражи?.. Да что же я ему сделала, девочки! — воскликнула она в отчаянии.
Сильвия отрицательно покачала головой.
— На твоего отца не похоже. Он разумный человек, рациональный. Тут дело в другом.
— В чем? — спросила Фрейя. Сильвия пожала плечами.
— Не могу сказать. Но у меня такое чувство, что Изабелла здесь не при чем. Может, виноват сам твой Хуанито? Может они раскопали про него нечто, что решили от тебя спрятать, а его, по-тихому, убрать?
— Да нет ничего в моем Хуанито! — закричала Изабелла, срываясь. — Как вы меня достали! Нормальный он! Обычный! Никакой не бандит!
— Опустим, — заключила Фрейя. — У нас нет данных ни о том, ни о том, но на отца это, Бэль, и правда, не похоже. Что-то тут не чисто.
— Пойти поговорить с ним? — предложила она.
— Не думаю, что поможет, — покачала головой Фрейя. — Давай оставим этот вариант как самый крайний. Отец не любит слабых, а если ты придешь к нему, вытянув лапки кверху, не использовав всех возможностей добиться своего самостоятельно, он будет считать тебя слабой. А значит, недостойной. Главное ведь не спросить, главное убедить, что твои возможности исчерпаны, а как ты сможешь ему это доказать?
Изабелла не знала, как. Действительно, поход к отцу лучше оставить на потом, на самый-самый крайний случай.
— Предлагаю выяснить, что же произошло в галерее, и кто изъял записи отсюда.
— Что это даст? — пожала плечами Сильвия.
— След. Мы поймем, кто изъял эти записи. Это Королевская галерея, девочки. В тот день там было множество людей самого высшего общества. Исчезновение этих записей дело само по себе из ряда вон, скандал. А скандала нет. Кроме того, изъять их просто так невозможно, след должен быть. Тебе навешали лапши, Бэль, что их не могут найти. И тем более невозможно просто так удалить эти данные дистанционно. Вот кто это сделал — мы и должны выяснить.
— Зачем? — все еще не понимала Изабелла.
— Если Хуанито бандит, — объяснила понявшая Сильвия, — мы это узнаем. Узнаем по тому, какая служба эти данные уничтожила. Люди твоего отца так не работают, Фрейя дело говорит.
— Итак, решено. — Ее старшее высочество оглядела лица подруги и сестры. — Так и делаем.
Изабелла кивнула.
Она активировала перед лицом меню навигатора и выбрала кого-то из быстрого набора.
— Дэн, ты мне нужен. Мне все равно, что ты ночь не спал, меньше играй. Игры приводят к отупению, это вредно. А дела полезны, работа облагораживает человека. — Затем долго что-то слушала в ответ, явно непечатное. — Я сказала, дуй ко мне, Дэн! Живо! Жду тебя возле Королевской галереи, пять минут назад! И захвати кого-нибудь еще из ребят, кто поадекватнее. Хорошо, идет. — Она отключилась.
— У них вчера одна четвертая была, отсыпаются, — пояснила она. Сильвия заулыбалась. Изабелла тоже хотела улыбнуться, но передумала. Она еще ни разу не общалась со взломщиками сестры, группой специалистов по различным не совсем законным манипуляциям с информационными сетями, которых та выдернула из тюрем и негласно опекает. И эксплуатирует на благо государства, естественно. С позволения матери.
— Спасибо, девчонки, — вырвалось у Изабеллы. Как-то непроизвольно получилось. Но искренне.
— Потом поблагодаришь, рано, — отмахнулась сестра, но было видно, ей приятно.
Февраль 2448, Венера, Альфа, Золотой дворец. Корпус королевских телохранителей
С какого слова начинаются неприятности? Как правило с «Послушай, мне надо тебе кое-что сказать». Иногда с «Эй, я не понял/не поняла, почему…» И описание события. Но иногда с таких, как в этот раз: «Смотри, как я могу!» Да-да, старый анекдот, бородатый, однако в нашем случае донельзя актуальный.
— Стой! Не высовывайся! — осадила Кассандра. Я откинул голову назад, сев на место. Теперь я ей верил — так будет лучше. Верил настолько, что пойду за ней с закрытыми глазами, в огонь, в бой, сквозь медные трубы. Буду прыгать в омут, если скажет.
— Что предлагаешь делать дальше? — усмехнулся я не без нотки ехидства. Она молчала. — Пока они нас не нашли, но если попробуем высунуться… — покачал головой. — Сколько тогда человек погибнет?
Кассандра закусила губу. Мы не можем сидеть в этом гребанном мусорном баке вечно, в девять утра у нас развод. И если не явимся на построение после ПЕРВОГО моего увала…
Так что лучше явиться. Грязными, вонючими, ранеными — но к девяти ноль-ноль. Вылезать все же придется, и в самое ближайшее время.
Но что потом? Мы уйдем, победим и уйдем, не тот у парней уровень. Но за нами останутся трупы. Горы трупов! Ангелочки берут всего лишь скоростью: жмут на гашетку на мгновение быстрее, чем противник, или на мгновение раньше наносят смертельный удар. Все, что им дано — убивать, сразу выводя противника из боя, самым радикальным из способов. Ни на что иное они не способны. Тем более, учитывая, что противников несколько десятков, и вооружены они до зубов.
Вру, еще ангелочки способны напугать, взять авторитетом. Катарина, например, моя куратор, специалист в этом вопросе. Но напугать около сотни не самых слабых ребят из марсианского квартала?.. Непосильная задача даже для нее, что говорить о Кассандре.
— Ребят, мы пробились, въехали в район, — ожили беруши(z). — Здесь полно гвардии! Мы не сможем к вам подобраться.
Сестренки. Блин, где же вы раньше были?!
— Роза, видишь нас на карте? — воодушевилась Кассандра.
— Да.
— Смотри на северо-запад отсюда. Через два квартала жирная точка — обелиск. Веди машину туда, встретимся там. Мы прорвемся, вам надо будет нас всего лишь подобрать.
— Так точно, поняла, — отозвалась та.
— Почему туда? — спросил я. — Что-то чувствуешь?
Кассандра отрицательно покачала головой.
— Нет, ничего особенного. Просто знаю район. Там прямая. Если прорвемся через заслон здесь, по прямой они нас не догонят. Если будем бежать быстро, конечно. Если нам дадут бежать быстро… — поправилась она
— Остается проблема, как проскочить мимо этой прорвы народа… — заметил я, все же поднимая голову над краем контейнера.
— Cazza roba! Ты видишь другие способы? — воскликнула она, добавив в оборот несколько совсем непереводимых словечек, явно заимствованных из других языков, так же поднимая глаза над краем, оглядываясь. — Пятеро. Не густо, может и повезет. На счет «три» рванули. Готов? — Я кивнул. — Раз. Два. Три!!!..
— Мы высадим вас здесь и будем кружить вокруг. — Роза остановила машину. Мия сидела рядом с ней с потерянным видом, пялясь в вихрь карты района. — Ты точно уверена, что это нужно?
Кассандра кивнула.
— Он не верит. Надо показать.
— Может, как-то по-другому покажешь? Здесь же марсианский квартал. Забыла, что случилось в прошлый раз?
Наша старшая отрицательно покачала головой.
— Чем сильнее угроза, тем лучше мой дар проявляется. Он должен это увидеть. Он не верит, а ему с нами в связке ходить. Ты должен представлять себе, что это такое, — повернулась она ко мне.
Из моей груди вырвался тяжелый вздох. Я представлял.
У меня есть интуиция. Нереальная, просто зашкаливающая, если сравнивать меня с обычным человеком. Эта сеньора спасала меня не раз, не два, и, надеюсь, спасет еще. Ее проявление всегда выражалось в том, что я в последний момент, повинуясь внутреннему чутью, что-то делал, или наоборот не делал, избегая при этом крупных неприятностей. Но судя по словам девчонок, интуиция Кассандры зашкаливает даже по сравнению с моей.
Правда, есть одно «но». Причем существенное. Моя сеньора просыпается в любой момент, в любую минуту, что бы я ни делал и какую бы глупость не планировал совершить. У нее же просто развито чувство опасности. Малейшая угроза для здоровья и жизни, и она точно определяет ее направление и степень риска. И вот в уникальности последнего она и пыталась меня сегодня убедить, истратив на это весь остаток вечера моего первого увала и ночь.
— Ладно, о месте встречи условились, — заключила Роза, подводя итог дискуссии. — Не опаздывайте!
Наша старшая кивнула. Люк с ее стороны пополз вверх, она вылезла наружу. Я последовал за ней в полном молчании. И лишь когда машина отъехала, позволил себе вопрос:
— А что было в прошлый раз?
Кассандра скривилась.
— Лучше не спрашивай.
— А если спрошу? — Я ухмыльнулся. — А говоришь, напарники. Какие напарники, если сама что-то скрываешь? Не доверяешь?
Есть, получилось. Кассандру вообще легко взять на пушку, тем более сейчас, когда она нервничает. Нет, она не глупая, не поймите неправильно. Ту же Долорес оставит далеко позади. Просто не всем в этой жизни дано. И это не страшно — для женщин оно и не обязательно. Но как она с таким мыслительным аппаратам стала комвзвода — вопрос еще тот.
Но выбора у командиров не было, учитывая, что кроме Кассандры после Полигона в «чертовой дюжине» осталось всего три человека, из которых одна закомплексованная неконтактная Маркиза-Гюльзар, а две другие — безбашенные Сестренки, за которыми глаз да глаз. Я бы на их месте серьезно рассмотрел еще и кандидатуру Розы, однако, я не на их месте.
— Паулу в прошлый раз сцапали. Чуть не изнасиловали. При всем ее умении драться, — с обреченным выражением на лице выдавила итальянка. — Паула не любит вспоминать этот момент, так что я тебе ничего не говорила. И только попробуй сдай меня! — она подняла кулак к моему носу.
— Не сдам. — Я не мог не улыбнуться.
— Смотри! — Еще раз погрозила она. — Мы подоспели вовремя, перестреляли гадов, конечно. Неподалеку были. Но все-таки…
«Но все-таки». Несмотря на раскрученный ореол суперсеньор, ангелочки не всесильны, и с каждым прожитым днем я все более и более в этом убеждался. Даже Огонек, мастер рукопашной, гордость и земных, и наших тренеров, спокойно работающая на учетверенной скорости, может попасть в ситуацию, когда ее «чуть не изнасилуют». И такие примеры на каждом шагу.
— Нас тогда сильно ругали, — продолжила Кассандра. — Четыре трупа в марсианском квартале само по себе скандал, а тут еще и ангелочки, вассалы королевы. Спасло то, что один был со спущенными штанами, да и другие… — Вздох. — В общем, дело замяли, диаспору заткнули, скандал погасили. Но нас наказали. А Мишель после этого предупредила, что еще один залет — и мы в запасе. Вот так.
Запас. Я хмыкнул. Страшное для девчонок слово. Когда уходишь в запас, автоматически лишаешься всех льгот, всех перспектив и благ, становишься никем. Все, что остается — вассальная клятва, но и ею из подоблачных далей воспользоваться затруднительно. Кроме того, учитывая, что за исключением науки лишать кого-то жизни, ангелочки ничего делать не умеют, области их применения за пределами корпуса можно пересчитать по пальцам. И самое популярное — использование их в спецслужбах, как агентов, профессиональных соблазнительниц. То бишь, как умеющих убивать шлюх.
Кстати, именно одна из них слила Бенито информацию о моем разговоре с его отцом. Ее подложили под него, преследуя свои цели, и она не имела права пикнуть — работа. Да уж, лучше погибнуть, чем в запас!
— Тогда мы тоже ей дар показывали, — закончила итальянка. — Она ведь как и ты, не с начала с нами. И тоже не верила, что такое возможно.
— Теперь верит?
Губы Кассандры растянулись в улыбке.
— Теперь верит!
— А почему именно марсианский квартал? — окинул я глазами вокруг. Мы уже являлись центром внимания, хотя, еще не совершили того, ради чего приехали. — Что, трущоб в городе мало?
Касандра беззаботно пожала плечами.
— Они дикие. Другая культура, другой менталитет. И всех венерианок считают шлюхами, которых можно и нужно бесплатно иметь. Что им обязаны.
— Короче, местных вам не жалко, — перевел я. — В отличие от венериан.
Подтверждения не требовалось.
Марсиане — наша головная боль. Действительно, чуждый менталитет, действительно, они дикие. В свое время наша королева при поддержке сеньоров олигархов весьма мудро разрешила марсианский вопрос, прибрав к рукам Венеры Красную планету. Издержками же, на которые сеньоры буржуи пошли, стало то, что пришлось переселить сюда около трети их планеты, более десяти миллионов человек, дав всем статус беженцев. Война у них там шла. Может, для экономики в целом это было и к лучшему, такой колоссальный впрыск рабочей силы, готовой работать за жалкие центаво, не спорю, но вот культурные различия оказались фатальными. Здесь не жалуют даже русских, представителей «обратной стороны Венеры», а марсиане не походили ие на них.
К тому же, все эти переселенцы — дети войны, видевшие, как гибнут люди, зачастую умеющие убивать. Преступный мир Венеры заштормило от притока этих десяти миллионов. Марсианские банды считаются самыми отмороженными, с ними борются и власти, и наши родные, венерианские преступные сообщества, но пока окончательной победы что-то не видно.
Но самое прискорбное началось позже, значительно позже войны. Заигрывая с подконтрольным Марсом, делая вид, что тот равноправный член космического Альянса, власти над марсианами буквально трясутся. Им прощается многое, что не простится никому из «имперцев», и тем более «русским». И даже после свершения легких преступлений, бывает, их выпускают на свободу. «По убедительной просьбе диаспоры», под честное слово. Я сам лично пару раз с этим сталкивался, а один раз даже участвовал. Шел мимо, увидел, как трое марсиан бьют какого-то парня и заступился. Потом почти сутки сидел в камере в участке нашей доблестной гвардии, ожидая окончания разборок, в полном одиночестве. Марсиан из соседней камеры почти сразу отпустили по домам, притом, что это они спровоцировали того парня, и чуть его не убили. Нас же вместе с ним «назначили» зачинщиками. Правда, тоже отпустили, погрозив пальцем — избиение было заснято на камеру внешнего наблюдения, потому улик против нас просто «не нашлось». Слава богу, это было еще в старой школе — из новой меня вышвырнули бы после этого в два счета.
В общем, марсиане у нас хорошо устроились. И за это мы их, даже говорящие с ними на одном языке русские, люто ненавидим. И ненависть эта взаимна.
Мы вышли к небольшой площади, на которой яркими огнями горел вход в ночной клуб. Перед клубом наблюдалась толпа разномастно, но не особо презентабельно одетых людей, как правило крепкого сложения, с выражениями хозяев вселенной на лицах. Крутота, блин! Я догадывался, что в самом клубе таких еще больше, и мне резко захотелось свалить отсюда. Хоть в ту же казарму, ненавистную, опостылевшую за два с половиной месяца. Или еще дальше.
— Марсиане, Хуанито, не подданные Короны, — продолжила Кассандра свои мысли. — Почти все они прошли армию, у них это обязательно — воинская повинность. Все они физически развиты и при этом до безобразия тупы. Но самое сложное, почему мы ходим именно в этот район, это то, что при этом никого нельзя убивать…
Она загадочно улыбнулась. И я ее понял. Даже в Северном Боливаресе они дома. Здесь же законы королевства не работают, они никто, а это дополнительное препятствие.
— Какова диспозиция?
Она пожала плечами.
— Разозлить их. И убегать.
— И все? — Кажется, по моей спине поползли мурашки нехорошего предчувствия.
— А что еще?
— Резервный план отхода. Дублирующий. «Норы», где можно залечь и оторваться от погони. Ну, не знаю! Но не дуром же, без подготовки!
Ее мои слова оставили равнодушной.
— Они — стая, Хуан. Загоняющая жертву, знающая здесь каждый угол. Какие такие «норы»? А резервный план отхода… Роза и Мия нас подберут. У них даже оружие есть, если что.
Кажется, она не совсем понимает значение слова «резервный». «Она точно прошла офицерский курс?» — задался я вопросом.
— Мешать нам никто не будет — гвардия почти не заглядывает в марсианский квартал, — продолжила итальянка. — Так что прорвемся, Чико!
— Не называй меня «Чико».
— Тогда, надеюсь, тебе все понятно, что и как будем делать?
Я пожал плечами.
— Кроме одного. Как ты собираешься разозлить их?
— Вот так. — В ее руке появился спрятанный до этого во внутреннем кармане куртки баллончик с краской. — Стой здесь.
Я повиновался. Она же медленно, на глазах у полусотенной толпы, внимание которой мы привлекли своим появлением, подошла к стене и нарисовала «копье Марса» — символ Красной планеты. Кольцо с отходящей от него на северо-восток стрелкой. Обернулась, посмотрела на заинтересованно окружающих нас аборигенов района. Улыбнулась. И медленно-медленно, демонстративно, дорисовала под кругом вертикальную и горизонтальную перекладины — «зеркало Венеры».
Это было оскорбление. «Копье» символизирует Марс и мужское начало, «зеркало» Венеру и женское. Вместе же, считается, получается какой-то гермафродит. То есть, только что она показала, что здесь присутствующие — гермафродиты, не мужчины, как и все представители Красной планеты в целом. Не понимаю сути намека в подробностях, по логике, мы тоже должны обижаться, так как коверкают и символ и нашей планеты, однако считается, что это наезд на Марс и только Марс, венерианам обижаться не следует. И именно поэтому марсиан этот знак так бесит.
Парни, например, стерпеть такое не смогли. Масла в огонь подлило и то, что вокруг — центр их района, их территории, куда даже гвардия редко рискует заглядывать, а рисовала этот знак не кто-нибудь, а презренная «венерианская шлюха». И теперь проучить ее станет для них делом чести.
Человек десять тут же встали вокруг Кассандры, которая никуда не спешила, повернувшись к парням лицом, прислонившись спиной к стенке — чтоб не окружили. Меня тоже взяли в кольцо, и тоже человек десять. Но четверо встали в опасной близости, готовые в любую секунду сорваться и завалить меня на землю. Я приготовился драться, вогнал себя в предбоевой режим, эдакий режим готовности, выпуская в кровь порцию адреналина.
— Так, а кто это у нас тут безобразничает? — подался вперед один из них, парень с более наглой, чем у остальных, рожей и рыжими волосами. Мод. — Пакассо нашлись, млин?
Остальные молодчики оскалились. Двое же некрасиво подперли меня плечами, вроде как намекая, чтобы не рыпался.
— А что, некрасиво? Тебе не нравится? — с вызовом бросила итальянка, не показывая ни капельки страха. Правильно, в стае волков уважают только силу, злить тоже надо уметь. И «волки» эту силу почувствовали.
— Красиво. Но мне не нравится, — покачал головой этот тип, локальный авторитет. — Знаешь, детка, а тут малевать нельзя. Это место культурного досуга молодежи, — кивнул он на заведение сбоку от себя. — А ты гадости рисуешь. Непорядок!
Мощно он о «досуге молодежи»! Даже меня проняло!
— В общем, детка, мы сегодня добрые, — перешел он к делу. — Сейчас твой мальчик подождет здесь, — кивок на меня, — а ты пойдешь с нами и отработаешь ротиком за свой проступок небольшой штраф. И мы забудем, что видели вас обоих. Как тебе такое царское предложение?
Некоторые из марсиан довольно оскалились. Их забавляла ситуация, поскольку никакой угрозы с нашей стороны они не видели. Но Кассандра не желала давать им поводы получать удовольствия, даже в мелочах.
— А иначе? Если мы не согласимся?
Авторитет задумался. Девчонка вела себя неподобающим образом, это сбивало с толку. И его, и всех остальных. Но он был на своей территории, и их было много.
— А иначе нам придется сделать тебе немножечко больно, — усмехнулся он. — Ты ведь понимаешь, что штрафы платить надо? Да и мальчику твоему придется лицо разукрасить совсем не баллончиком, — кивнул он за плечо на меня. — А портить такое смазливое личико не хочется.
Это о ком он про «смазливое личико»? Обо мне, что ли? Мои кулаки непроизвольно сжались, а адреналин начал искать выхода, толкая на действия.
— Ну и какое будет твое положительное решение? — закончил он, и все вокруг засмеялись. Двое из «волков», окончательно осмелев, неосмотрительно сцапали итальянку за руки — вроде чтоб не смогла убежать. Но Касандра и не пыталась. Она все так же довольно скалилась в ответ. И когда была выдержана достаточная пауза, зло выдавила:
— Мы вас трахали! И здесь, у нас, и на вашей гребанной планете! И впредь будем трахать! Вы здесь никто! Я же на своей земле, на своей планете! Ты понял, ублюдок?
Если она собиралась выполнить какой-то определенный план по разжиганию злости в парнях, то она его на сегодня перевыполнила. Они попытались выкрутить ей руки или сделать нечто подобное, но неуловимый глазу финт, и оба «волка», держащих ее, упали, стукнувшись друг о друга головами.
Хрясь!
Прямой в челюсть впереди стоящему авторитету. Хана челюсти, на ближайшие пару месяцев парень выведен из строя. Окружающие «бойцы трущобного фронта» от такого резкого поворота опешили, всего на секунду, но этой секунды мне хватило, чтобы войти в боевой режим и начать действовать, внеся в их ряды смятение.
Я поразил троих. И двоих вывел из строя на непродолжительное время. Кассандра достала еще двоих, после чего кинулась ко мне и зацепила за локоть:
— Бежим!!!
Самое время! «Стражи района», дезориентировавшись, отхлынули от нас, и чтобы сообразить, что надо начать делать дальше, им потребуется несколько драгоценных секунд. За которые мы, растолкав зазевавшихся на пути, вырвались из кольца и быстрее ветра понеслись вдаль, вдоль по ярко освещенной огнями улице.
Сзади раздался рев, полный ярости и ненависти. Кричали не только те, кто окружал нас — через секунду к ним присоединились почти все, кто стоял на площади. А камера заднего выхода услужливо показала, что еще через некоторое время к тем, кто погнался за нами, начали присоединяться выбегающие из клуба и некоторых окрестных кабаков люди.
Причем, кабаки были не только за нами. Впереди нас тоже ждали, человек семь, и это количество явно увеличивалось.
— В переулок! — потащила Кассандра в сторону. Боковым зрением я увидел, что за нами бежит уже более, чем полусотня человек. У кое-кого в руках блестели предметы, не требующие двоякого осмысления в предназначении: складные дубинки, цепи, кастеты и даже самодельные нунчаки.
Что последовало дальше, можно описать одним словом — петляние. Мы уходили от погони как зайцы, запутывая следы. Марсианский квартал был не самым презентабельным местом и до того, как здесь компактно стали расселять беженцев; теперь же он походил на самый настоящий Лабиринт Минотавра. Бесконечные склады, промзоны, заборы и изгороди перемежались здесь с жилым фондом такого ветхого качества, что возникал вопрос, как это до сих пор не рухнуло? Трущобы, классические, самые настоящие, во всей своей неприглядной красе. Целые лабиринты улиц и закоулков, проходов, проездов и строений. Мы кружили вокруг них, перебегая из одного переулка в другой, следуя логике, понятной одной итальянке, и к моему удивлению, толпа более чем в сто человек (еще понабежали, а как же) никак не могла при всей своей численности припереть нас к стенке. С мелкими группировками до пяти — семи человек мы справлялись, от крупных ускользали под носом.
— Не сюда! — удерживала меня девушка всякий раз. — Сюда! — и тянула в другом направлении. Лицо ее в этот момент было донельзя сосредоточенным. И мы бежали «туда». И позже, убегая, через активированный на козырьке выход задней камеры, видел, что с того места, куда хотел бежать я, выбегало несколько десятков очень злых на нас людей.
Она чувствовала угрозу. Три слова, которые сложно понять, читая. Она. Чувствовала. Угрозу. Нет, даже так трудно осознать масштабность ее дара. Она будто знала, с какой стороны придет опасность и сворачивала до того, как это случалось. И происходило это на таком большом расстоянии, что мне оставалось только даваться диву. Это было что-то сродни экстрасенсорике, провидению. У меня нет слов, чтобы описать это.
Что было бы, если б нас поймали? Не знаю. Их было ОЧЕНЬ много. И они были ОЧЕНЬ злы.
— Стой! — раздалось сзади, когда я ринулся в один из проходов между домами. — Нельзя!
Я послушно шарахнулся обратно.
— Бежим сюда! — потянула она куда-то вбок, но затем остановилась и покачала головой.
— Только не говори, что всё, — выдавил я, пытаясь отдышаться. Было только три выхода из тупика, где мы оказались; по одному за нами гнались, оба другие, судя по ее ощущениям, не лучше.
Кассандра принялась озираться. Подняла голову вверх.
— Туда! Скорее!
В ее голосе было столько безысходности, что я счел за лучшее вскарабкаться на козырек одного из технических люков здания как можно быстрее, после чего рвануть по узкому карнизу в сторону виднеющейся вдали пожарной лестницы.
— Не туда, — остановила она. — Туда. — И показала в противоположном направлении.
Тем временем внизу, со всех трех сторон, почти одновременно начали выбегать люди, переговариваясь друг с другом на марсианском диалекте русского языка. Увидеть нас для них было делом нескольких секунд, после чего некоторые начали запрыгивать и карабкаться на козырек следом.
— Быстрее! — торопила Кассандра.
Карниз был преодолен слету, чувство равновесия — одно из немногих положительных качеств, которые самостоятельно развиваются после работы на «мозговерте». У преследователей он займет примерно в три раза больше времени, чем у нас. А вот и лестница, но другая, не такая.
— Наверх! — скомандовала итальянка.
Мы вылезли на крышу, и началась наша гонка по крышам. Дома здесь стояли настолько плотно, что можно было перепрыгнуть с одного на другой. А где нельзя, там мы спускались и залезали вновь — «волки» преследовали нас по «нижнему этажу», то есть по земле, и не могли быть сразу везде. И к моменту, когда они появлялись в поле зрения, мы уже преодолевали очередное препятствие.
— С Паулой то же самое было? — выдавил я, окончательно запыхавшись. Сколько времени мы уже вот так убегаем? Часа полтора-два, наверняка!
— Нет… — Старшая покачала головой, стараясь держать дыхание. — Там все просто было…
Внизу послышались вои сирен. Гвардия. Только этого нам не хватало!
— Гости, — констатировала Кассандра.
— Это хорошо или плохо?
Она пожала плечами.
— Если нас загребут — плохо. Мишель нас убьет. Накажет так, что бедные мы будем. Все мы. Если не загребут — плохо. Тогда нас растерзают марсиане.
— А ты та еще оптимистка! — усмехнулся я. — По-твоему, больше вариантов нет?
— Я хорошо информированная реалистка, Хуан! — серьезно парировала она. — Побежали!
Когда мы спустились с очередной крыши, нас вновь обложили. И больше карабкаться было некуда.
— Что теперь? — застыл я, готовя тело к архимощнейшему боевому режиму. Я еще не приучен драться на скорости, как она. Да, стрелять уже могу, и думать ускоренно тоже могу, но драться… Пока еще выше моих физических сил. Не тяну даже до двукратного ускорения.
— Туда, — указала она вбок, на стоящие в углу и отдающие всеми ароматами свалки мусорные контейнеры. — Внутрь, быстрее!
Я не хотел, честно. Брезговал. Но знал, что иначе нельзя. И точно, как только мы нырнули в этот пахнущий всеми возможными продуктами разложения контейнер, снаружи раздались голоса. Много голосов. И судя по репликам на страшнейшем диалекте русского, я понял, что они нас потеряли. Получилось!
— Они где-то здесь! — прокричал кто-то. — Далеко уйти не могли!
— Разделяемся!
Парни начали делиться на группы и бегать взад-вперед, но нас пока не нашли. А может не искали — судя по репликам, их больше интересовали крыши и карнизы.
Раздался топот, крики. Все начали разбегаться. Я порвался высунуться, чтоб увидеть глазами, что к чему, но был остановлен судорожным сжатием руки на запястье. Приложив указательный палец к губам, моя спутница давала понять, что не стоит двигаться вообще. Я повиновался. И точно, послышался шум проезжающей машины, а на задней стенке дома мы разглядели блики мигалок. Гвардия.
Убежать успели не все, машина на кого-то наткнулась, и мы услышали все подробности процесса проверки документов у лиц, в чем-то подозреваемых служителями правопорядка. То бишь, когда эти лица стоят на коленях лицом к стене или лежат мордой в землю, со сцепленными на затылке руками. А что вы хотите, ножи, кастеты и иные орудия «самообороны» гвардией не приветствуются!
Машина через время уехала, то ли увезя с собой, то ли отпустив марсиан — я не понял. Однако голоса вдалеке все так же слышались, то приближаясь, то отдаляясь.
— Что предлагаешь делать дальше? — усмехнулся я не без нотки ехидства. Меня забавляло то, что у нее, этой девушки-грозы, имеющей такую колоссальную интуицию, не оказалось запасного плана отхода. Сестренки не в счет — они без документов, любая проверка — и они в застенках. Хоть они и ангелочки, но без документов и разрешений… Без вариантов.
— Пока они нас не нашли, но если попробуем высунуться… — Я покачал головой. — Сколько тогда человек погибнет?
Кассандра закусила губу. А что ей ответить?
— Ребят, мы пробились, въехали в район, — ожили вдруг подзабытые беруши. Сестренки, имея на руках две скорострельные винтовки, не рискнули лезть на рожон и свернули куда-то, играя в кошки-мышки с севшей им на хвост машиной патруля. И видимо все-таки выкрутились. «Вот вам и „резервный“ план, вот и „заберут“!» — подумал я про себя. — Здесь полно гвардии. Мы не сможем к вам подобраться.
— Роза, видишь нас на карте? — воодушевилась Кассандра.
— Да.
— Смотри на северо-запад отсюда. Через два квартала жирная точка — обелиск. Веди машину туда, встретимся там. Мы прорвемся, вам надо будет нас всего лишь подобрать.
— Так точно, поняла! — отозвалась Сестренка.
— Почему туда? — спросил я. — Что-то чувствуешь?
Кассандра отрицательно покачала головой.
— Нет, ничего особенного. Просто знаю район. Там прямая. Если прорвемся через заслон здесь, по прямой они нас не догонят. Если будем бежать быстро, конечно. Если нам дадут бежать быстро… — поправилась она
— Остается проблема, как проскочить мимо этой прорвы народа… — заметил я, все же поднимая голову над краем контейнера.
— Cazza roba! Ты видишь другие способы? — усмехнулась она. — Три! Два! Один! Вперед!
Мы выпрыгнули. На пути находилось всего пятеро противников. Но у нас была четкая цель — проскочить, не задерживаясь, и было четкое направление. Был ПЛАН, хоть какой-то (наконец-таки)! И я не собирался терять время и силы понапрасну.
Бум! Первый противник, загородивший дорогу, отлетел в сторону. Справа от меня своего атаковала и отбросила Кассандра. И вперед! Не останавливаясь! Их тут много, очень много! Лишь бы успеть проскочить, пока они не опомнились!
Получилось. Почти. Бежать надо было около полутора километров, но пробежали мы метров восемьсот. Дорогу нам все-таки перекрыли, небольшая группа, но тараном через семнадцать человек не проскочить — это не пять. Сзади народ тоже подтягивался — итого вокруг нас собралось до полусотни бойцов. Шах и мат, кажется, нам не поможет и умение агелочков убивать.
— Ну, что делать будем, ребятки? — раздался голос одного из тех, что сзади. Я внимательно оглядел его. Сильный соперник! Явно служил в ВКД! Они все здесь такие, сильные, мощные, раскачанные — последствия обязательной двухлетней службы в марсианских ВС, лучшей армии мира на сегодняшней день. Нет, нам точно не справиться. Но то ли остуженные повышенным вниманием к району гвардии, то ли понявшие, что мы не простые противники, парни нападать не спешили, и возникшая пауза была использована, как попытка переговоров.
— Разойдемся? — предположила моя спутница и активировала «бабочки»(z).
Нейрокибернетический артефакт заставил некоторых из присутствующих побледнеть, но решимости в их глазах не убавилось. И я невольно зауважал марсиан еще больше. Но нападать первыми никто по-прежнему не спешил.
— Не получится, — озвучил мысль тот, что начал переговоры.
— Тогда что предложишь? — попытался потянуть время я.
Придумать, что они могут предложить, никто не успел. Раздался визг тормозов, и со стороны обелиска, памятника погибшим марсианам в их гражданской войне, перед нашей группой остановилась белая легкая машина купольного класса — явно не та, на которой Сестренки уезжали. Однако, это были они, выскочив каждая со своей стороны с иглометами наперевес.
— Разойдись!
Молодчики подались в стороны, обескураженные таким поворотом событий. Я же подумал, что неплохо бы сходить в мамину церковь и помолиться святой Деве Марии, без помощи которой такое произойти не могло.
— Ах вы ж… — Один из парней вскинул руку, но тут же шарахнулся назад, вскнув от боли. Рука его безвольно повисла вдоль тела, на землю же упал простенький огнестрельный пистолет довоенной конструкции. Но достаточно смертоносный, надо отметить, пистолет, несмотря на возраст.
— Назад! — заорала Мия, водя стволом вдоль толпы. — Следующая на поражение!
— Чико, Кассандра! Бегом! — крикнула Роза.
Нас не нужно было просить дважды. Резко дернувшись, мы преодолели отделяющее нас от машины расстояние, и главное, отделяющих от нее людей. Забрались в люк, на заднее сидение. Сестренки, держа пеструю толпу на прицеле, медленно отошли. Первой за руль села Роза, затем в салон бросилась Мия, и машина резко включила реверс, на полную мощность. И только после этого люки встали на место.
— Фуух! — облегченно вздохнула Мия, вытерев пот со лба. Я заметил, и у Розы лоб был покрыт испариной. — Мы думали, не успеем!
— А где «Мустанг» бросили? — усмехнулась Кассандра.
— Пришлось оставить. Примелькался, — пожала плечами Роза.
— А эту где нашли? — не мог не спросить я.
— Угнали, — беззаботно ответила Мия. Ее факт противозаконного деяния заботил мало.
— Ну вот, самое сложное позади… — начала она…
…И накаркала. За следующим поворотом наш передний капот уперся в преграду из двух броневиков гвардии. Справа и слева на нас смотрели «Кайманы» бойцов, закованных в полную штурмовую желто-голубую броню.
— Гвардия! Выйти из машины! — донеслось до нас из громкоговорителя.
— Думаю, девочки, все только начинается, — усмехнулся я. Роза разблокировала люки нашего салона, и, вздохнув, я полез наружу, сцепляя ладони на затылке.
* * *
Меня уже арестовывали, опыт был. Потому что делать я знал и не дергался, скупо выполняя все требования. Выйти из машины? Вышел. Руки за голову? Пожалуйста. На колени? Да ради бога! Девчонкам моим повезло меньше, они пытались брыкаться, но у них был величайший козырь всех времен и народов — они были девчонками. То есть там, где меня шандарахнули бы со всей дури, без жалости, их просто толкали, обозначая, что они не правы. Когда же вся наша веселая команда стояла перед машиной на коленях, сцепив руки на затылках, двое гвардейцев принялись нас старательно ощупывать, а один полез обыскивать машину.
— М-да, — выдавил командир патруля, подняв забрало, внимательно рассматривая винтовки Сестренок, извлеченные из салона, - И как это называется?
Поскольку вопрос вроде как предназначался нам, я честно ответил:
— Скорострельная линейная винтовка ALR-112-M2 «Жало», сеньор. Усовершенствованный гражданский образец. Масса — 3,8 килограмма. Скорострельность — до полутора тысяч выстрелов в минуту. Емкость магазина — тысяча гранул. Емкость батареи…
— Отставить! — по-военному гаркнул он, не скрывая раздражения. — Умник нашелся! Я знаю, ЧТО это такое. Меня интересует, ОТКУДА это у вас? И почему оно у вас СЕЙЧАС, во время беспорядков?
Беспорядки. Ключевое слово. Итак, гвардия следит за районом достаточно плотно, и коллективный поиск несколькими сотнями марсиан двоих нарушителей спокойствия на пульте восприняли как беспорядки. На которые немедленно отреагировали. Этим и объясняется такое плотное присутствие сотрудников правопорядка в проблемном квартале. Как там сказал тот рыжий, «млин»?!
— Я думаю, сеньор, этот вопрос за гранью вашей компетенции, — огорошила его Кассандра. Конечно огорошила, когда человеку говорят так спокойно и свысока, стоя при этом на коленях, да еще с насмешкой в голосе, это всегда огорашивает. Однако, офицер и так понимал, что это вопрос не его компетенции, и без нее, потому лишь скрипнул зубами.
— Грузите их! — только и осталось скомандовать ему подчиненным.
Тем временем у нас забрали все имеющееся на теле оружие, то бишь метательные ножи девчонок, да простой, обычный нож Кассандры, который та зачем-то таскала, имея в запястьях гораздо более острые и компактные «бабочки». После чего перестегнули магнитные наручники, заведя каждому из нас руки за спину.
— И поосторожнее с ними! — крикнул напоследок командир, залезая на место в переднем салоне.
Нас запихнули в просторный задний отсек полицейской «Араньи»,(z) прозванной так за стойки дюз, способные выдвигаться и менять положение в пространстве, добавляя транспорту мобильности. Натуральный «Паук»! Трое молодчиков в броне присоединились к нам, пятеро других сели в заднюю машину. Патрули в марсианском квартале состоят из «двоек», пар броневиков, как во время усиления — на всякий случай.
Ехали мы не долго. Любые разговоры друг с другом жестко пресекались — после обнаружения винтовок гвардейцы посчитали возможным… Нет, не бить, но пихать девчонок гораздо сильнее, и те сочли за лучшее не лезть на рожон. Оставалось лишь думать о том, что теперь будет.
А будет задница. Беспорядки в марсианском квартале (которые теперь будут проходить по всем сводкам именно как беспорядки) — это пресса. Журналисты устроят властям хороший душ, обвинив во всех смертных грехах, даже к которым те не имеют отношения. Властям придется выдержать прорву нападок и придирок, настроение у них будет соответствующее, и им нужно будет срочно назначить виноватого, чтоб отдать на растерзание. А тут мы, голенькие и тепленькие…
С другой стороны стоит диаспора. Кто-то вломился к ним, в их анклав, живущий вроде как под властью Золотой Короны, но по своим законам, напакостил и устроил дебош, в котором пострадали граждане Марсианской республики. Диаспора тоже будет рвать и метать, требовать жертв. А за ней стоит сама Марсианская республика, член космического Альянса.
Альянс… Этот союз прежде всего нужен Венере, правительству не с руки ссориться с Марсом из-за мелочей. А значит, власти с легкостью сдадут виноватых, даже не напрягаясь по поводу того, что это подданные ее величества. В простом, обычном случае, без накладок. А теперь накладка: виноватые — вассалы королевы!..
Да, это международный скандал. Королева сможет защитить нас, на то она и королева, вытащит, но поизмываются над ней все, кому не лень. И так не шибко высокая репутация королевской власти рухнет до критических показателей. Королеве придется пойти на уступки, сдать позиции, которые она отвоевывала наверняка не один год, просто так, потому, что трое не самых умных ее вассалов сдуру решили продемонстрировать удаль четвертому, вассалу будущему. Ну и как картинка? Вот-вот!
Размышления мои были прерваны неожиданным образом: машина резко затормозила. Настолько резко, что по инерции я чуть не свалился с сидения. Гвардейцы всполошились, поудобнее перехватывая массивные «Кайаны», активируя их. Люки переднего салона раскрылись и трое сидящих там людей, включая командира и водителя, вылезли наружу. Со стороны задней машины, так же остановившейся вместе с нами, послышались гулкие металлические шаги штурмовиков — подкрепление.
Я попытался приподняться, и разглядеть за рядом кресел, в переднее стекло, что происходит. Стекло не было поляризовано, и, на секунду привстав, у меня получилось: прямо перед нами стоял тяжелый коричневый «Мустанг». Перед ним расплывался силуэт уперевшей руки в бока черноволосой сеньоры в белой парадной ангельской форме.
— Сиди не дергайся! — огрел меня латной рукавицей по затылку один из штурмовиков. Я послушался — главное увидеть успел, остальное детали. Луч надежды во всех нас забрезжил.
Девчонки наперебой принялись переглядываться со мной, чтоб я маякнул, что увидел, но я пока воздерживался от каких либо знаков. И действительно, радоваться было рано.
Нас не освободили по мановению волшебной палочки. У власти корпуса есть свои границы, и в данный момент Катарина, а я больше чем уверен, это была она, не смогла задавить гвардейцев авторитетом, как тогда, в тюрьме. Штурмовики расселись по машинам, и мы снова двинулись, плевав на оставшегося у обочины ангелочка. В салоне царило гробовое молчание.
Через пять минут мы ыехали за пределы района, в «имперские» кварталы. Я ждал. Не верил, что корпус сдастся. Но вот что они могут придумать — не знал, слишком непредсказуемо это заведение, как и женская логика его руководителей. Вопрос, откуда они узнали и так оперативно сработали, решил себе не задавать — мало ли? На мне все-таки работающие жучки. Не думаю, что их прослушивают круглосуточно, но в теории такое возможно. Так что тот момент я бездумно ожидал развязки. И она наступила.
Нет, я не думал, что будет так. Я ждал высокой инспекции, визита в участок кого-то, вплоть до Мишель, с бумагами, позволяющими забрать нас откуда угодно. Или звонка королевы начальнику патруля, вот сейчас, среди ночи, в машину. На худой конец визит ее высочества принцессы Алисии, главы ДБ(z). Но что они просто возьмут в «коробочку» машины патруля на пути следования?.. В голове не укладывалось.
В салоне загорелась красная лампочка тревоги. Штурмовики опустили забрала, вновь активировали «Кайманы», ожидая дальнейших распоряжений. Все бойцы общались по внутренней связи скафандров, мы их не слышали. Зато видели три «Мустанга»: один встал прямо перед нашей колонной, вырулив боком, два других соответственно справа и слева. За их линией мелькали вооруженные фигуры в белой легкой броне. Сзади, видимо, стояла четвертая машина, отрезавшая «Араньям» дорогу назад.
Правый люк переднего салона снова открылся, командир патруля вновь вылез из машины, но на сей раз один. Через несколько секунд к месту действия подъехал еще один «Мустанг», и из него вновь вылезла Катарина — теперь, в боковое стекло, я увидел — точно, она. Несмотря на то, что сегодня у нее выходной, она не планировала появляться в бело-розовом здании вообще, тем более к ночи. Катарина вновь заговорила с командиром, но теперь, судя по ее мимике, разговаривала совсем с иных позиций.
Из задней «Араньи» все-таки выскочили люди, мы поняли это по звукам шагов — штурмовой доспех гораздо тяжелее легкого. Гвардейцы выстроились вокруг своих машин, ощетинились винтовками, но все понимали, что выбора у них нет — все они полягут в первые же секунды возможного боя. Численный и позиционный перевес не за ними. И командир, наконец, согласился.
Охраняющие нас парни, получив от него какие-то распоряжение по внутренней связи, кивнули, открыли левый люк нашего салона и вылезли наружу, выталкивая нас. Я огляделся — точно, путь назад «Араньям» отрезан. Ангелочков же я насчитал больше трех десятков, все в боевой броне, с иглометами, и даже мелькнуло несколько деструкторов. Единственная без брони была, как обычно, Катарина, резким голосом скомандовавшая:
— В машину, живо!
Это обращалось к нам. Штурмовики выпихнули вперед вначале меня, затем девчонок. Нас тут же подобрала безликая в шлеме фигура, потащившая к дальнему «Мустангу». Уже залезая в люк, я услышал:
— Нет, сеньор старший лейтенант, оружие вам так же придется отдать. И мне плевать, что это «вещдоки»…
— Она хоть понимает, чем рискует? — спросил я сеньору, севшую в салон вместе с нами. Люк закрылся и машина, не дожидаясь развязки, тронулась.
— Понимает, — ответила та, сняв шлем. Мы с девчонками ахнули — Норма. — Еще как понимает. Потому и идет на такой риск. Эх, вы!..
Она разочарованно махнула рукой. После чего откинулась на спинку своего кресла, взгляд ее стал отстраненным. До самого дворца она больше не проронила ни слова.
