– Проклятье! – завопил Бард. – Что ты наделала?

В зале стало темно – только защитная магия, пропустившая таинственную тень, продолжала беспомощно мерцать разными цветами. Амалия в ужасе отпрянула назад и чуть не сбила с ног Барда.

– Это не я! – испуганно пролепетала она. – Там кто-то был! Что же нам делать?

– Стоять на месте.

Голос Торвальдсена прокатился по залу в то же мгновение, как он вдруг появился прямо из воздуха почти у самого пьедестала. Защитные заклятья ожили, хищно потянувшись к облаченной в темно-зеленый халат фигуре ректора разноцветными щупальцами, но тот лишь досадливо отмахнулся от них, заставив тусклое сияние погаснуть, и тут же зажег под самым куполообразным потолком сияющий шар, заливший весь зал ровным белым светом. Амалия на мгновение зажмурилась и услышала за своей спиной торопливые шаги – Бард бросился к выходу, но, судя по сдавленным хрипам, кому-то попался. Амалия обернулась и без колебаний шагнула вперед. Даже разгневанный Торвальдсен был куда более безопасным вариантом, чем тот, кто держал разом поникшего Барда за ворот кафтана, словно нашкодившего кота.

Амалия больше не пыталась прочитать ауру Коннери, но даже внешность профессора боевой магии внушала невольную оторопь. Примерно одного роста и сложения с ректором Торвальдсеном, он почему-то казался чуть ли не вдвое массивнее – то ли за счет тяжелого мехового плаща, то ли из-за свободной одежды из грубой темно-серой ткани, перетянутой кожаными ремнями – на поясе и через правое плечо. На мага совершенно не похож – скорее на старого солдата: спина прямая, кисти рук широкие, с длинными сильными пальцами – такими, наверное, хорошо держать рукоять меча или какого-нибудь другого оружия. Густые серые космы и седая борода – не слишком-то ухоженная. Ее владелец явно не уделял особого внимания внешнему облику. Никаких украшений, кроме металлического амулета на шее, – стального, судя по тусклому блеску. Глаза Коннери недобро мерцали крохотными зелеными огоньками. Лишь на мгновение поймав их взгляд, Амалия захотела провалиться сквозь пол.

– Бедивер Теофилус Уилсон, – пророкотал Коннери. – Почему я не удивлен? Если в Дозорной Башне происходит какая-то чертовщина, вы неизменно оказываетесь рядом.

– Я здесь ни при чем, – прохрипел полузадушенный Бард. – Мы только хотели посмотреть, а потом она вытянула руку и…

– Врешь! – У Амалии перехватило дыхание от возмущения. – Я видела! Это была какая-то тень!

– Тень, госпожа Хэмптон? – переспросил Торвальдсен.

Да уж, звучит как нелепое оправдание… Амалия и сама бы не поверила. Но Торвальдсен, похоже, не слишком-то рассердился. Он все еще хмурился, но его явно куда больше интересовали осколки Кристалла, чем парочка нарушителей распорядка, забравшихся в Дозорную Башню. Ректор задумчиво разглядывал опустевший пьедестал, словно действительно видел что-то, доступное только Высшему магу.

– Мы… то есть я… – пробормотала Амалия.

Коннери выпустил Барда, тут же осевшего на пол, и шагнул вперед. Амалии показалось, что он сейчас точно так же схватит ее саму, но все оказалось куда хуже.

– Не дергайся, – тихо предупредил Коннери.

Его глаза превратились в две бездонных черных ямы. Свет магического шара померк – или Амалии только показалось? Холодная волна захлестнула сначала ноги, потом все тело и, наконец, голову. Амалия беспомощно раскрывала рот, тянулась, но никак не могла вырваться из душной темноты, в которой Коннери беспощадно топил ее разум. Ее собственный Дар таял в его ледяной хватке, как крохотная свечка, – не вырваться, не отвести взгляда. Даже не закричать!

– Профессор, прекратите!

Голос Торвальдсена звучал будто бы издалека, хотя тот стоял всего в нескольких шагах. Неужели он так и будет смотреть, как Коннери медленно высасывает из Амалии жизнь?! Из горла вырвался лишь слабый писк. Чужая воля бесцеремонно потрошила ее сознание, выворачивая наружу весь прошедший день. Отец. Торвальдсен с чемоданом в руках. Бард. Агнешка. Ливи…

– Грег, ты убьешь ее!

Другой голос – женский – показался Амалии смутно знакомым. Кет? Но откуда она здесь взялась?..

…Тренировочный зал. Алекс. Лекция. Платье. Дозорная Башня. Коннери и Кет. Снова Бард. Ступеньки вверх. Кристалл. Тень…

– Достаточно! – рявкнул Торвальдсен, выдергивая Амалию из холодного и темного омута воспоминаний.

– Достаточно. – Коннери удовлетворенно кивнул и отступил на шаг.

Амалия неуклюже взмахнула руками, но все же не удержала равновесие и опустилась на пол. Холодный камень больно ударил по коленям, но это было уже неважно – Амалия радовалась самой возможности дышать. Она жадно хватала ртом сырой воздух башни, стоя на четвереньках, пока женщина в серебристой мантии не помогла ей подняться.

– Профессор Коннери, вы точно сошли с ума, – воскликнула та. – Неужели вы думали, что девочка способна на подобное?!

– Не думал. – Коннери пожал плечами. – А теперь – знаю. Детишки здесь ни при чем.

– В таком случае не вижу никаких причин задерживать их здесь, – задумчиво произнес Торвальдсен. – Госпожа Хэмптон, можете быть свободны. Бард… просто выметайся отсюда. Если профессор Коннери захочет свернуть тебе шею, на этот раз я не стану ему мешать. И очень не советую болтать обо всем, что вы увидели.

Барда не нужно было просить дважды. Он поспешил к выходу, на всякий случай на безопасном расстоянии обогнув Коннери. Амалия на подгибающихся ногах последовала за ним. В голове все еще шумело, но она нашла в себе силы повернуть голову и благодарно кивнуть Кет. Интересно, кто же она все-таки такая? Наверное, одна из профессоров – могут же женщины преподавать в Академии? Выглядела Кет намного моложе Торвальдсена или Коннери – на сорок с небольшим, – но это само по себе мало что значило. Сильные маги нередко живут неизмеримо дольше обычных людей, почти не старея. Торвальдсену, по словам отца, была уже не одна сотня лет. Кет, конечно же, куда младше ректора, но она вполне могла бы годиться Амалии в прабабушки. Высокая, чуть полноватая. В черных волосах – ни одного седого. Остро очерченные скулы и подбородок делали бы красивое лицо Кет жестким и даже жестоким, если бы не мягкая ободряющая улыбка, которая, впрочем, ту же исчезла, стоило ей снова повернуться к Коннери. Похоже, эти двое нередко спорили. В ярко-синих глазах Кет было столько укора, что даже Амалии стало немного не по себе, но темный маг не моргнув выдержал ледяной взгляд и только недовольно проворчал что-то себе под нос.

– Загляните к Берте в «Вересковый мед», госпожа Хэмптон, – тихо сказал он, когда Амалия проковыляла мимо. – Скажите, что вы от меня. Вам нужно срочно съесть что-нибудь сладкое.

Амалия испуганно закивала и поспешила скрыться в темноте прохода. К счастью, Бард все-таки решил дождаться ее за поворотом. Без него она бы точно заблудилась или переломала бы себе ноги – даже на то, чтобы зажечь крохотной огонек, сил уже не осталось.

– Ты в порядке? – поинтересовался Бард, освещая ей путь. – Выглядишь, как будто мертвеца увидела.

– Отстань! Ты сказал, что это я виновата. – Амалия проигнорировала протянутую руку, хоть ей и пришлось держаться за стену. – И хотел сбежать!

– Я?! – в голосе Барда прозвучало искреннее недоумение. – Я просто хотел перекрыть выход, чтобы твой злоумышленник не удрал! Я его видел – такой страшный, большой, весь в черном… Но я бы ему врезал!

– Ага, конечно, – устало проворчала Амалия. – Ты ведь ничего не боишься. Даже Коннери, да?

И все-таки на Барда было совершенно невозможно сердиться. Он нахохлился, как воробей, собравшийся отобрать хлебную корку у вороны, и с каждым шагом, отделявшим его от зала с разбитым Кристаллом, приобретал все более бесстрашный и героический вид.

– Говорю тебе, там был призрак или вампир, – продолжил Бард. – Мне уже приходилось сталкиваться с ними. Жуткие твари! Кто знает, может быть, он и сейчас где-то рядом…

– Страшный вампир. – Амалия хихикнула. – Но ты ведь меня защитишь, мой отважный Бедивер Теофилус Уилсон?

– Эй, не называй меня так…

– Бедивер, – мстительно повторила Амалия. – Теофилус. Уилсон!

Бард обиженно засопел, но хотя бы прекратил пытаться ухватить ее за руку, и остаток пути они преодолели в тишине, нарушаемой лишь их шагами и шумом ветра. Всю дорогу Амалия думала… нет, думать не получалось. Измученное тело срочно требовало сна и еды – в произвольном порядке. К счастью, тяжелая дверь, ведущая наружу, так и осталась открытой – еще одно физическое упражнение, и Амалия бы точно свалилась.

– Ты знаешь, где здесь «Вересковый мед»? – спросила она, натягивая на голову капюшон плаща Ливи.

– Да, прямо после лестницы, за углом… – Бард рассеянно махнул рукой, указывая дорогу. – Тебя проводить?

– Благодарю, я вполне могу добраться и сама, – ответила Амалия и, подумав, добавила: – Бедивер.

Обнаружив вывеску, на которой ровными белыми буквами было написано «Вересковый мед», Амалия собралась было постучаться. Но, подумав, просто потянула ручку и беспрепятственно прошла внутрь. Похоже, двери в Академии не запирались даже ночью – или владелец трактира готов был принимать посетителей в любое время суток. Внутри было пусто, тихо и темно – только в огромном, почти в человеческий рост, камине кое-где мерцали остывающие угольки.

– Есть здесь кто-нибудь? – негромко позвала Амалия, шагая между столами. – Эй…

Ответом была тишина. И только когда Амалия повысила голос и почти закричала, в углу зала скрипнула дверь, в которой показалась приземистая фигура со свечой в руке.

– Отец Всемилостивый, который час? – недовольно проворчал женский голос. – Кто здесь?

– Я ищу Берту. – Амалия несмело помахала рукой. – Меня прислал профессор Коннери и…

– Ни слова больше!

Берта (а кто это еще мог быть?) лишь на мгновение исчезла за стойкой и тут же поспешила навстречу Амалии с каким-то свертком в руках. Сложно было представить, что пожилая женщина столь плотного сложения может передвигаться с таким проворством. При ближайшем рассмотрении Берта оказалась совсем невысокой, но настолько толстой, что Амалия, пожалуй, не смогла бы обхватить ее руками. Впрочем, полнота совершенно не портила хозяйку «Верескового меда» – скорее наоборот. Берта буквально лучилась добродушием и гостеприимством. Амалия не успела опомниться, как уже сидела на лавке у самого камина с огромным куском пирога. Есть совершенно не хотелось, но стоило ей откусить немного, чтобы не обижать Берту, как в животе будто бы раскрылся бездонный провал. Амалия вгрызалась в ароматное тесто с ягодами, как дикий зверь, и прикончила пирог за считаные минуты.

– Бедная девочка. – Берта погладила Амалию по голове. – Ты ведь с этой дикой ночной муштры, да?

Что за муштра? Амалия не имела представления, о чем говорила хозяйка, и ее рот еще был занят пирогом, так что она неопределенно покачала головой и промычала что-то, что можно было при желании трактовать и как «да», и как «нет».

– Этот кровопийца совсем вас не жалеет, – вздохнула Берта. – Беготня, упражнения, боевая магия… неудивительно, что у тебя волчий аппетит! Сиди, милая, я принесу еще.

Амалия хотела было отказаться, но Берта уже ставила на стол мясную похлебку, которая выглядела настолько аппетитно, что рот снова наполнился слюной. Амалия взялась за деревянную ложку, едва успев поблагодарить хозяйку.

– Меня зовут Амалия, – представилась она.

Никаких титулов или родового имени. Милая женщина не заслуживала, чтобы ее вынуждали обращаться к «госпоже Хэмптон», пусть даже она и была лишенной Дара простолюдинкой. Впрочем, ее стряпня сама по себе имела полное право называться магией. По уши залезая в тарелку, Амалия кое-как успевала отвечать на вопросы словоохотливой хозяйки, усевшейся напротив.

– На каком ты курсе? – поинтересовалась та, пододвигая к тарелке ломоть хлеба.

– На первом, – отозвалась Амалия, – я только вчера приехала.

– Какой ужас! Ты же еще совсем ребенок! – Берта всплеснула руками. – Видимо, правду говорят – раз уж Коннери начал натаскивать первокурсников…

– О чем? – Амалия оторвалась от похлебки. – О чем говорят?

– Не нашего это ума дело, милая, – уклончиво ответила Берта, качая головой. – Конечно, ректору Торвальдсену виднее… Но Грегор Коннери, – Берта вздохнула, – проклятье замка Ринвуд.

– Кажется, вы его недолюбливаете, – осторожно произнесла Амалия. – Он не слишком-то приятный, да?

– Можешь говорить прямо, не бойся, малышка, я никому не расскажу… – Берта улыбнулась, но стоило ей продолжить, как голос вновь зазвучал сурово: – Не слишком-то приятный? Ты, верно, думаешь, что Грегор Коннери – страшный старик с дурными манерами?

Амалия молча кивнула – да, именно так она и думала. Конечно, Берте не дано было увидеть Истинным Зрением то, чем профессор боевой магии на самом деле являлся, но для обычного человека лучшего определения было не подобрать.

– Ах, если бы это было так. – Берта склонила голову. – Но я слишком хорошо помню, что творилось на юге страны полвека назад. Помню, хотя я была еще совсем девчонкой, – вдвое младше, чем ты сейчас.

– Полвека назад… – Амалия задумалась. – Война, верно? Захватчики с Серединных Земель? Из Остерайха, из Иберии…

– Верно, – закивала Берта. – Они дошли почти до самой столицы, и тогда юная Королева сделала единственное, что, по ее мнению, могло спасти город и всю Ританию. Она приказала выпустить из Уэверли-Рока генерала Грегора Коннери, который томился там уже почти двадцать лет.

– Генерала? – удивилась Амалия. – Отец рассказывал мне о той войне, но никогда не упоминал Коннери.

– Он мог и не знать. – Берта заговорила чуть тише, тревожно оглядываясь по сторонам. – О том, что творилось в те черные дни, знают немногие, а те, кто знает, предпочитают не вспоминать. Да и не годятся эти истории для ушей юной леди!

Берта нахмурилась, словно пожалев о том, что начала этот разговор. Но Амалии стало так интересно, что она даже забыла про еду.

– Прошу вас, милая Берта, – воскликнула она, схватив хозяйку таверны за руку, – расскажите еще! Что было дальше?

– Не знаю, милое дитя… – замялась Берта, но потом все же не выдержала умоляющего взгляда Амалии. – Ладно! Но никому не говори! Если он узнает…

– Я буду молчать как рыба! – пообещала Амалия.

– Коннери встал во главе нашей армии, – продолжила Берта. – И встретил врага в десяти милях от Минстера. Захватчиков было втрое больше, но разве под силу простым людям или даже волшебникам выстоять против дьявольской мощи?

– Армия Серединных Земель потерпела поражение, – вспомнила Амалия. – Вы видели эту битву?

– Нет, конечно же. Моя семья в те годы жила далеко на юге, почти у самого моря. Но я видела тех, кто уцелел в резне под Минстером. Десятки, сотни солдат прошли через нашу деревеньку. Они бежали к побережью в напрасной надежде добраться до своих кораблей. Большая часть из них была уже без оружия. Я видела совсем молодых парней – твоих ровесников – с седыми головами. Они шли, стирая в кровь ноги, и все время оглядывались назад, будто бы за ними гналась сама Смерть. И все они повторяли одно: Эскадрон Проклятых вернулся.

– Эскадрон Проклятых?! – Амалия едва не потеряла дар речи. – Я думала, это просто страшная сказка для непослушных детей!

– Эскадрон Проклятых, – повторила Берта. – Мертвые Рыцари, Конница Дьявола – называй как хочешь. Я была еще совсем малышкой, но уже давно перестала верить в сказки. На войне порой творится такое, что не придумать даже безумному менестрелю, – и я, как и ты сейчас, думала, что Мертвые Рыцари – это всего лишь плод воображения перепуганных безумцев. До тех пор, пока не увидела их своими глазами.

Амалия охнула и поднесла руки ко рту. Разве такое возможно? Много лет назад, когда малютка Ами не хотела ложиться спать или есть гадкую остывшую овсянку, Нянюшка Энн частенько запугивала ее рассказами о живых мертвецах в ржавых доспехах, которые по ночам крадут плохих маленьких девочек. Но отец всегда говорил, что все это лишь старушечья болтовня, которую разумной леди совершенно не стоит воспринимать всерьез…

– В тот день захватчиков пришло особенно много, – снова заговорила Берта. – Среди них был даже какой-то генерал – то ли барон, то ли граф. Ему кое-как удавалось держать в руках свое оборванное воинство – по крайней мере, пока не начало темнеть. Они загнали нас всех в подвалы и на чердаки, но никого не тронули. Сестра сказала мне спрятаться, но я все-таки тайком выбралась из подвала, чтобы хотя бы одним глазком посмотреть на тех, кого так боялись барон и его солдаты.

– Мертвых Рыцарей? – прошептала Амалия.

Вопреки желанию, страшные картины уже начинали оживать в ее воображении. Амалия всегда была впечатлительной, а ночь, дрожащий огонек свечи и тихий голос хозяйки «Верескового меда» и вовсе заставили ее прочувствовать эту жуткую историю так, будто она сама была там, рядом с маленькой Бертой, кое-как вскарабкавшейся на табурет и разглядывавшей опустевшую улицу сквозь щели в ставнях.

– Они пришли, как только последние лучи солнца скрылись за лесом. – Берта начала говорить еще тише, словно сама пугалась собственных слов не меньше, чем Амалия. – Я сначала сама не поняла, что они уже близко. Я все детство прожила в деревне – знаешь, там никогда не бывает по-настоящему тихо: то скрипнет половица, то лошадь ударит копытом – они всегда спят стоя, – то закричит какая-нибудь дикая птица… или сверчки – они вообще не смолкают всю ночь… – Берта на мгновение прервалась и продолжила уже совсем шепотом: – Но тогда стало тихо. Совсем тихо. За какую-то четверть часа всю деревню затянуло туманом, хотя вечер был погожий. Я слышала, как переговариваются стрелки у окон. Но когда они умолкли, в мертвой тишине послышался стук копыт…

Амалия сдавленно пискнула. Ей показалось, что по ногам протянуло холодом – тем самым могильным холодом, которым дышал туман из рассказа Берты. Холодом, в котором медленным шагом ступали кони Эскадрона Проклятых… Даже безобидные угольки в камине, еще недавно дарившие тепло, теперь зловеще мерцали в полумраке таверны, словно глаза мертвецов.

– Я почти ничего не могла разглядеть – такой был туман, – продолжила Берта. – Лишь тени, мелькавшие за окном. А потом кто-то закричал. Не в нашем доме – где-то через улицу. Взрослый мужчина. Наверное, так должен кричать человек, когда с него заживо сдирают кожу. Арбалетчики начали стрелять… Это был сущий ад. Пара десятков солдат Остерайха – в том числе и барон – остались на улице, чтобы встретить Мертвых Рыцарей с оружием в руках, но большая часть запиралась в домах… будто бы это могло им помочь. Бойня продолжалась недолго. Я своими глазами видела, как из тумана в окно протянулась рука в заржавленной латной рукавице и утащила одного из стрелков. Что стало с остальными – не знаю. После этого я зажмурилась и бормотала молитвы, пока снаружи не стихло. А когда я открыла глаза, в доме уже было пусто. Все исчезли.

Берта смолкла. История еще не была окончена – Амалия чувствовала это, но все же не торопила. Если хозяйке «Верескового меда» требовалось время, чтобы найти в себе мужество завершить рассказ, не стоило ей мешать. Амалия позволила себе лишь осторожно прикоснуться к подрагивающим пальцам Берты. Та благодарно улыбнулась и наконец продолжила:

– Не знаю, зачем я решила выйти на улицу. Лучше бы мне никогда не видеть того, что я тогда увидела, – вздохнула Берта. – С тех пор прошло уже много лет, я успела выйти замуж, родить детей и состариться, но его лицо до сих пор иногда снится мне по ночам.

– Коннери, – прошептала Амалия. – Это он был там…

– Да, дитя мое. – Берта опустила голову. – Среди мертвых тел, заполнивших всю улицу от края до края, медленно шагал Грегор Коннери – точно такой же, как сейчас. Палач Коннери, Кровопийца Коннери, Дьявол Коннери – у него было много имен, которые теперь забыли. Но я помню! – Глаза Берты загорелись лихорадочным блеском. – Помню, как за его спиной мертвые поднимались с земли! У некоторых не было рук, некоторые были утыканы арбалетными болтами, а их лошади выглядели так, будто бы их похоронили несколько месяцев назад! Я помню, как в десятке шагов передо мной зашевелился и поднялся на ноги барон из Остерайха, пробитый насквозь обломанным копьем. Я тогда даже не закричала – просто не смогла, только вцепилась в дверной косяк и смотрела, как Коннери поднимал свой Эскадрон. А он взглянул на меня и улыбнулся…

Амалия встала и, обойдя стол, изо всех сил стиснула дрожащую Берту в объятиях. Больше она поделать ничего не могла – у нее не было ни дара Агнешки, способного разжечь огонь в камине и наполнить остывающий зал таверны теплом и светом, ни внутреннего спокойствия и силы Ливи, которая бы наверняка знала, что нужно делать или говорить в подобных случаях. На какое-то время в зале «Верескового меда» стало так тихо, что можно было услышать, как потрескивает догорающая свеча, но уже скоро Берта взяла себя в руки.

– Думаю, стоит позвать кого-нибудь из стражников проводить тебя до жилого корпуса, – тихо произнесла она. – После таких историй вряд ли захочется идти одной.

Отказываться Амалия не стала.