– Итак, позвольте еще раз представиться: меня зовут Элвин Торвальдсен, и я уже двадцать лет занимаю пост ректора Академии Ринвуд. На то, чтобы перечислить все мои титулы, из которых я сам не помню и половины, ушел бы весь отведенный мне час, поэтому я не буду на них останавливаться. – Торвальдсен улыбнулся. – Некоторые из здесь присутствующих почему-то решили обращаться ко мне по имени. Не то чтобы я был так уж против, но все-таки хотел бы попросить вас использовать «сэр», «ректор», «профессор» или хотя бы «господин Торвальдсен».

Амалия готова была поклясться, что сразу после этих слов ректор посмотрел прямо на нее. Проклятье! К счастью, тот ограничился лишь безобидным выпадом и тут же продолжил:

– Несмотря на то, что в этом полугодии меня не будет в числе ваших преподавателей, первую лекцию всегда читает ректор – такова традиция, еще со времен Персиваля Сеймура. – Торвальдсен спустился с кафедры и, заложив руки за спину, медленно двинулся вдоль первого ряда парт. – Возможно, я буду говорить вещи, которые большей части из вас покажутся очевидными, но хочу напомнить: среди нас присутствуют не только те, кто родился и вырос в сообществе магов Ритании, но и те, кто узнал о своем Даре совсем недавно. Или даже гости из Серединных Земель…

И какой же надо быть дурой, чтобы принять ректора Академии за простого привратника – и это после всего, что отец о нем рассказывал! Разумеется, она с самого детства знала его имя – все его знали! Элвин Торвальдсен, величайший или, по крайней мере, один из величайших волшебников своего времени, герой Ритании и близкий друг самой Королевы нес ее чемодан, а она… От того, чтобы снова не начать биться головой о парту, Амалию удерживало только одно: это привлекло бы к ней абсолютно ненужное внимание.

– …не говоря уже о том, что родители или учителя, – продолжал ректор, – могут и не знать деталей и истинного смысла того, что лежит в основе магической культуры нашего государства… Итак, – Торвальдсен резко развернулся на месте и поднял обе руки вверх, – позвольте задать вопрос: что такое магия?

– Совокупность действий и слов, обладающих чудодейственными свойствами и способных подчинить особую энергию, именуемую Силой, а также использовать ее в определенных целях, – бодро оттарабанил голос с первой парты.

– Я вижу, некоторые из вас уже заглядывали в книги, – усмехнулся Торвальдсен. – Весьма распространенное определение, хотя, на мой взгляд, далеко не лучшее и безнадежно устаревшее. Но я бы хотел услышать от вас совсем другое. От мертвых знаний, как бы они ни были велики, немного толку. Как вы понимаете магию? Чем она является именно для вас?

К такому вопросу умник на первой парте не был готов. К нему вообще никто не был готов, но Торвальдсена это нисколько не смущало. Он окинул взглядом всю аудиторию, но не увидел ни одной поднятой руки. Амалия лихорадочно перебирала в голове любые, хоть как-то подходящие варианты ответа. Что такое магия?..

– Магия – это долг.

Ливи произнесла эти слова совсем негромко, но в тишине аудитории они прозвучали как раскат грома. Все студенты словно по команде повернули головы в ее сторону.

– Долг, – повторил Торвальдсен. – Прекрасный ответ, госпожа Монтгомери. Ровно год назад, в этой же самой аудитории, один юноша сказал эти же слова. Думаю, вы понимаете, о ком я?

– Александр, – кивнула Ливи. – Мой брат.

– Именно. – Торвальдсен улыбнулся. – Маг приносит присягу и использует свой Дар во благо государства. Пройдет несколько лет, и будущий герцог Александр Монтгомери по праву займет свое место в палате лордов, тем самым выполнив свой долг перед Короной и народом Ритании. Точно так же, как и остальные лорды, большая часть которых не обладает Даром. Как видите, госпожа Монтгомери, их долг равен долгу вашего брата, хотя они и не маги… И все же я принимаю ваш ответ.

Торвальдсен взмахнул рукой, и в нескольких футах над его головой зажглись огненные буквы. «Долг».

– Магия – это власть.

На этот раз ответила высокая черноволосая девушка, сидевшая на четвертом ряду в окружении подружек.

– Урания Клиффорд, – прошептала Агнешка. – В прошлом году училась вместе со мной, но перед зимними экзаменами куда-то пропала и снова загремела на первый курс. Редкостная курва.

– Власть, – кивнул Торвальдсен. – Дар дает магу возможности, недоступные для обычного человека. Власть над стихией. Власть над пространством. Власть над потусторонними сущностями. В конце концов, власть над людьми. Мне хорошо известны амбиции вашего отца, госпожа Клиффорд, – и, похоже, вы унаследовали их полностью. А вот Дар, если мне не изменяет память, достался вам по линии матери. Так позвольте спросить: кому же принадлежит власть в семье Клиффорд?

Урания вспыхнула и хотела было что-то сказать, но тут же опустила голову. Возразить ей было нечего.

– Не все маги стремятся к власти, – подытожил Торвальдсен. – И не все власть имущие – маги. Но я принимаю ваш ответ.

Слово «власть» загорелось в воздухе сразу под словом «долг». Но и этого ректору оказалось мало.

– Долголетие, – негромко произнес юноша на третьем ряду. – Маги могут жить сто лет.

– Маги могут жить и куда дольше, господин Тайрен, – задумчиво отозвался Торвальдсен. – А могут и не жить. Вы едва ли слышали о маге по имени Бенжамин Коул… Нет? Так я и думал. Весьма одаренный юноша, я бы даже сказал, талантливый. Через сотню-другую лет он мог бы стать сильнее меня, но судьба распорядилась иначе. Проезжая через лес неподалеку от Хаммерфилда, бедняга Бен схлопотал арбалетный болт между лопатками и, разумеется, скончался, не дожив всего недели до двадцати семи.

Кто-то засмеялся, но большинство студентов слова ректора, похоже, заставили задуматься. Слово «долголетие» появилось в воздухе не сразу, но потом все же заняло свое место рядом с «долгом» и «властью».

– Магия – это сила. – Дерек наконец набрался смелости и предложил свой ответ. – Могущество.

– Сила, господин Каннингем, – Торвальдсен приподнял брови, – в каком-то смысле сила сродни власти – одна редко идет без другой… но допустим. Возможности в чистом виде, магия как оружие или инструмент. Но подобные же возможности любому человеку может дать золото. Богатство поможет достичь цели или уничтожить недругов вернее, чем Дар. – Торвальдсен сделал паузу. – Но и ваш ответ я тоже принимаю. Еще?

Слова, которые так любил повторять отец, сами всплыли в голове. А что, если?.. Амалия выдохнула и все-таки подняла руку. В конце концов, нельзя же вечно прятаться от ректора из-за дурацкой истории с монеткой. Заметив ее жест, Торвальдсен мягко улыбнулся и кивнул.

– Знание. Магия – это знание, – твердо произнесла Амалия.

– И это так, – согласился ректор. – Слова истинной дочери своего отца. Оливер Хэмптон по праву называется одним из величайших ученых Ритании, и магия всегда служила ему в его исследованиях. Но родись он даже обычным человеком, его научные изыскания все равно были бы завершены – пусть на это и понадобилось бы вдвое больше времени. И все же ваш ответ не менее верен, чем любой из предыдущих. Итак! – Торвальдсен зажег в воздухе последнее слово – «знание». – Думаю, мы получили достаточно ответов. И среди них нет ни одного истинного.

Амалия выдохнула. Как это – нет? Но он ведь сам только что…

– Я вообще не уверен, что на вопрос «что такое магия?» существует по-настоящему верный ответ. – Торвальдсен раскинул руки, и огненные буквы над его головой вспыхнули еще ярче. – И рано или поздно каждый из вас должен будет ответить на этот вопрос сам. Магия дает нам силу.

Одно из слов замерцало и превратилось в небольшую огненную птицу, тут же взмывшую под самый потолок аудитории.

– Кто-то из вас выберет путь власти.

Птица спикировала вниз и, вобрав в себя еще одно слово, вдвое увеличилась в размерах. Теперь от нее исходил жар, который Амалия чувствовала за десятки футов.

– Кто-то посвятит свою жизнь служению Короне и народу, тем самым выполнив долг.

Еще один взмах искрящимися крыльями – и еще на одно слово меньше. Торвальдсен поднял металлическую руку, и невесомый феникс уселся ему на ладонь. Пламя, почти ставшее ослепительно-белым, не причиняло своему хозяину никакого вреда.

– Кто-то выберет своим уделом знание и посвятит всю свою немыслимо долгую по человеческим меркам жизнь изучению бытия. – Торвальдсен вновь отправил птицу в полет, и та вобрала в себя последние два слова. Теперь размах ее крыльев был столь велик, что она уже не могла кружить по аудитории и просто застыла в воздухе над притихшими студентами. – Сила, власть, знания, долголетие и долг. Магия включает в себя все это. Но всего этого можно достичь и без помощи Дара. Не магия делает нас теми, кто мы есть.

Как только Торвальдсен замолк, огненная птица взмахнула гигантскими крыльями, на мгновение вспыхнула еще ярче и с негромким хлопком исчезла.

– Силен, – тихо прокомментировала Агнешка. – В прошлом году такого не было.

Кроме нее, никто не отважился сказать и слова – Торвальдсен, бесспорно, умел произвести впечатление. Студенты на какое-то время притихли, переваривая сказанное, а потом начали едва слышно перешептываться.

– Интересно, что он хотел этим сказать? – Амалия незаметно толкнула Ливи в бок. – Я думала, он расскажет про классификацию видов магии или про то, как нас будут обучать…

– Ни за что на свете, – встряла Агнешка. – Для этой занудной болтовни есть де Вилья, Крамер и Олбани. Старина Эл не разменивается на подобную ерунду.

– Как думаешь, не слишком… откровенно?

Амалия еще раз крутанулась перед зеркалом. Юбка послушно взметнулась и снова опала, приятно скользнув по ногам мягким шелком. Какая красота! Настоящее бальное платье, первое в жизни. Пурпурное, с жемчугом и золотым шитьем на пояске и на груди. Стоит, наверное, как половина Вудсайд Хаус… И почему только мама так старательно прятала его раньше? Ведь специально же сложила на самое дно чемодана! Конечно, туго затянутый корсет не позволяет толком вздохнуть, но зато в нем талия кажется такой стройной… Вот только руки и плечи неприлично открыты – разве так можно?

– Было бы на что смотреть, – фыркнула Агнешка. – Тощая, как кобыла моего дядюшки, перед тем как она околела.

– Не слушай ее. – Ливи сердито посмотрела на соседку и снова взялась за шнуровку. – Ты отлично выглядишь, Ами. Завтра вечером ты будешь блистать!

– Надеюсь. – Амалия понуро опустила голову. – Не хочу, чтобы твоему брату было за меня стыдно.

Да, платье действительно сидело неплохо. Но все равно не добавляло ни роста, ни грации, и уж тем более не могло ничего поделать с растрепанными светлыми волосами, которые никак не хотели дольше пары часов сохранять пристойную форму. Совсем не красавица, что уж там…

– Ничего, – Ливи словно прочитала мысли Амалии и слегка пригладила ей макушку. – Есть у меня одно средство от мамы – уложим тебе волосы. Сама себя не узнаешь.

– Главное, не забудь прогнать ворон из этого гнезда. – Агнешка захихикала. – Надеюсь, они еще не успели снести яйца. Впрочем, какая разница. Даже если бы стащила весь гардероб самой Королевы, все равно на тебя никто не посмотрит… Кроме Монтгомери, конечно же. Он ведь даже родной сестре боится слово поперек сказать.

– Неправда! – воскликнула Амалия и, не успев даже толком подумать, выпалила: – Между прочим, меня уже пригласили на свидание!

– Да? – язвительно спросила Агнешка. – И могу я полюбопытствовать – кто именно?

Отступать было уже поздно. Амалия вовсе не собиралась тащиться ночью куда-то в Дозорную Башню, но…

– Парень в синем кафтане! Он называет себя Бардом.

– О-о-о! – Агнешка многозначительно покачала головой. – В полночь на третьей площадке Дозорной Башни?

– Да… – смущенно пролепетала Амалия. – Как… как ты узнала?

– Магия, подруга, магия. – Агнешка поднялась с кровати и, подойдя почти вплотную, покровительственно похлопала Амалию по плечу. – Только зря потратишь время.

– А вот и нет! – Амалия стряхнула руку соседки. – Я пойду!

– Пойдешь? – Ливи чуть приподняла брови.

Проклятье! Амалии захотелось врезать себе самой по лбу. Ливи защищает ее от вечных нападок Агнешки, помогает, даже попросила своего красавчика брата пригласить Амалию на бал. Пойти на свидание с Бардом было бы черной неблагодарностью… но ведь и уступать Агнешке не хочется!

– Я пойду, – негромко повторила Амалия. – Но только чтобы сказать Барду, что ему ничего не светит!

Кажется, пронесло. Ливи перестала хмуриться и опустилась на свою кровать.

– Возьми мой плащ, – она указала на шкаф. – Темно-серый. Конечно, не мантия-невидимка, но мама говорила, что он отводит глаза. С ним ты не попадешься Коннери или призракам.

– Призракам? – Амалия поежилась. – А они правда здесь есть?

– Алекс рассказывал всякие страшные истории, – рассмеялась Ливи. – Но сам признавался, что ни разу не видел ничего подобного. Скорее всего, просто глупые сказки.

Даже ночью Академия не стихла. В некоторых окнах жилых корпусов горел свет – по-видимому, студенты отмечали грядущее начало занятий. Иногда Амалии попадались стражники, но она без труда укрывалась от них в тени. Один раз здоровяк с алебардой прошел так близко, что Амалия при желании могла бы коснуться его рукой. Кажется, плащ Ливи действительно работал – или просто везло. Как бы то ни было, до Дозорной Башни Амалия добралась без приключений. Окованная железом дверь оказалась не заперта. Ну и громадина! Наверное, осталась с тех времен, когда замок Ринвуд еще не был Академией и предназначался для того, чтобы выдерживать осаду. Чтобы сдвинуть дверь, Амалии пришлось ухватиться за ручку двумя руками. Древние петли чуть слышно скрипнули, и уже через несколько мгновений путь внутрь был свободен.

Сквозь узкие бойницы пробивался лунный свет, и Амалия без труда разглядела винтовую лестницу, уходящую куда-то вверх. Кое-как прошагав десяток ступеней, она все-таки решилась зажечь на ладони крохотный белый огонек. Не только из боязни споткнуться – пробираться по темному и холодному нутру Дозорной Башни было все-таки страшновато. Самое время как следует отругать себя за глупость: тащиться невесть куда в темноте и рисковать дружбой Ливи только для того, чтобы утереть нос взбалмошной рыжей неряхе? Отличный план!

Несколько раз Амалия слышала то ли шепот, то ли скрип. На ум сразу же приходили страшные истории, которыми Нянюшка Энн так любила пугать ее перед сном, но Амалия решительно отогнала подобные мысли. Это просто ветер – ничего больше. Через какое-то время лестница закончилась и вывела Амалию в просторное помещение с огромными окнами и балконом, с которого вся Академия была видна как на ладони. Ага, это, наверное, первая площадка. Значит, впереди еще вдвое больше ступенек. Неужели Бард не мог найти места получше? Амалия прошлась вдоль стены и нашла еще одну лестницу – на этот раз самую обычную и намного шире предыдущей. По ней придется подниматься куда дольше, но, по крайней мере, можно не бояться свернуть шею. Вздохнув, Амалия двинулась по ступенькам. Но не успела она пройти и двух пролетов, как сверху послышались голоса.

Их при всем желании нельзя было спутать с завываниями ветра или призраками. Мертвым некуда торопиться и нечего больше хотеть. Эти двое же о чем-то страстно спорили. Амалия замерла.

– …послушай меня! Ради всего святого… Ты не можешь знать, чем все это закончится!

Первый голос принадлежал женщине. Она явно пыталась убедить в чем-то своего немногословного собеседника, но у нее это едва ли получалось. Похоже, женщина была из тех, кто привык добиваться своего, но сейчас в ее голосе слышалась мольба.

– Напротив, Кет, только я и могу.

Амалия почувствовала, как по ее рукам и ногам разливается холод. Сердце на мгновение замерло, а потом заколошматило так, что в ушах начало звенеть. Один раз услышав этот низкий и хриплый голос, она уже никогда не сможет его забыть. Вместе с неизвестной женщиной по лестнице спускался профессор Коннери.

– Ты погубишь девочке жизнь! И ради чего? Чего ты добиваешься?

– У нее нет выбора, – пророкотал Коннери. – С самого ее рождения.

Еще немного – и они выйдут прямо сюда! Амалия затушила магический свет и на цыпочках вернулась обратно на площадку. При желании она бы успела добраться до винтовой лестницы и удрать, но…

Любопытство оказалось сильнее. Амалия мысленно проклинала себя, но делать было больше нечего. Коннери со своей спутницей уже сошли со ступенек, так что ей оставалось только вжиматься в холодный камень стены и молиться, чтобы плащ Ливи не подвел и на этот раз. Первым в тусклом свете луны показался огромный косматый силуэт Коннери. Он шагал не торопясь, но женщина почему-то никак не могла его догнать.

– Ты сумасшедший! Безумец! – она уже почти кричала. – Представь, что может случиться, если она сорвется! Умоляю тебя – отдай ее Селине.

– Селине? Я не ослышался? – Смех Коннери, прокатившийся по стенам, напоминал карканье ворона… если бы, конечно, ворон мог вырасти до размера теленка. – Врачевать больных зверушек и считать древесные кольца?

– Именно так, Грег! Что угодно, только не то, что ты задумал!

Теперь Амалия могла кое-как рассмотреть ту, кто отважился спорить с темным магом. Рядом с ним женщина – кажется, он называл ее Кет – выглядела совсем хрупкой, хотя ростом не уступала Ливи и была куда крупнее ее. Длинные волосы незнакомки, зябко кутавшейся в серебристую мантию, рассыпались по плечам и слегка шевелились, когда их касались порывы холодного ветра, задувавшего снаружи.

– Иногда ты меня поражаешь, – устало проворчал Коннери. – У тебя не получится спрятать или уничтожить ее Дар. Можно сколько угодно пытаться стричь овечек Косой Арея, но рано или поздно ты выпотрошишь все стадо. Оружие создано только для одной цели, и эта цель тебе прекрасно известна.

– Девочка – не оружие!

– Значит, она им станет! – Коннери явно начинал терять терпение. – Пойми, Кет, иногда выбора просто нет. Это не зависит ни от кого – ни от тебя, ни от меня. Даже Эл ничего не сможет с этим поделать.

– Сможет! – Голос Кет стал тише и теперь звучал почти угрожающе. – Я пойду к нему – если потребуется. Он никогда не разрешит тебе…

– Мне не нужно его разрешение, – прорычал Коннери. – И твое тем более. Будет война, Кет! И куда раньше, чем ты думаешь. Мы не должны, не можем отказываться от…

– Ты все время говоришь о войне, Грег. – Кет развернулась и медленно пошла к окну. – Все время.

– И все время оказываюсь прав. – Коннери догнал ее, аккуратно взял за плечи и развернул лицом к себе. – Но эта война будет куда хуже всех предыдущих.

– Откуда ты знаешь?

Голос Кет все еще звучал упрямо, но Амалия поняла – Коннери победил. Еще немного, и Кет сломается. Да и кто смог бы противиться воле этого страшного человека? Разве что сам ректор Торвальдсен – и даже в этом Амалия не была так уж уверена.

– Знаю, – голос Коннери потеплел – ровно настолько, чтобы перестать напоминать рычание хищного зверя. – Просто знаю. Прошу тебя, Кет, ты должна мне верить. Без тебя и Эла мне не справиться. Вы нужны мне – точно так же, как и я нужен вам.

– Ничего ты не знаешь, Грегор Коннери, – горько выдохнула Кет. – Ровным счетом ничего. Инициация полноценного темного мага – безумие. Возможно, девчонка даже сильнее тебя. Рано или поздно она станет настоящим чудовищем.

– Пусть так, – усмехнулся Коннери. – Но тебе ли говорить о создании чудовищ, Кет?

Больше они так ничего и не произнесли – просто стояли друг напротив друга в гробовом молчании, пока Кет не удалилась в сторону винтовой лестницы. Амалия на мгновение испугалась, что Коннери может заметить ее, притаившуюся в небольшой нише в стене, но тому не было никакого дела до бродящих по ночам студенток. Площадка вновь опустела, но Амалия рискнула выбраться из своего укрытия, только когда шаги Коннери стихли где-то далеко наверху.

Только через четверть часа Амалия решилась подняться хотя бы на пару пролетов. Едва ли Коннери вдруг задумал бы затаиться где-то на лестнице, но все-таки лучше было подождать – совсем немного. А потом еще немного. И еще. На вторую площадку Дозорной Башни Амалия выползала чуть ли не на четвереньках, даже не думая зажечь магический свет.

Музыка зазвучала неожиданно, но ее Амалия почему-то совершенно не испугалась. Коннери уж точно не стал бы играть на лютне, усевшись в проеме окна. Бард закончил нехитрую мелодию и выстрелил из пальца несколько голубоватых искр, которые тут же устремились вверх и принялись медленно кружиться под самым потолком.

– Приветствую тебя, моя принцесса. – Бард снова взялся за инструмент. – Я думал, ты уже не придешь.

– Я тоже так думала, – задумчиво ответила Амалия.

После всего, что ей невольно (ну, почти невольно) пришлось подслушать, она была искренне рада видеть Барда, но все же тяжелые мысли роились в голове, не давая окончательно прийти в себя. О чем говорили Коннери и его таинственная собеседница? И кто она вообще такая? И кто та девочка, которая станет чудовищем?..

– Эй, ты еще здесь? – Бард недовольно помотал головой. – Хочешь, я сыграю для тебя?

Не дожидаясь ответа, он вновь начал перебирать струны лютни. Неторопливая и красивая музыка – как раз такая, какая была нужна здесь и сейчас. Ночь, свет луны и мерцание голубых огоньков под потолком превращали Барда, укутанного в плащ из коричневого меха, в загадочного кудесника. У него была своя, особая магия. Амалия просто слушала. Минуту, пять, десять – столько, сколько потребуется. Музыка Барда не терпела суеты и своей странной силой прогоняла все лишнее.

– Тебе понравилось? – спросил он, когда последние звуки растворились в тишине башни.

– Да, – прошептала Амалия. – Ты сам придумал?

– Нет. – Бард улыбнулся. – Это очень старая баллада. Вообще-то там и слова есть, но я решил, что лучше так.

Амалия кивнула. Слова были не нужны. Нет, они вовсе не показались бы неуместными – просто музыка уже дала ей все, в чем она сейчас нуждалась. И даже когда Бард отложил лютню, музыка продолжалась. Ночной прохладный воздух еле слышно звенел, и ему так же тихо отвечали древние камни Дозорной Башни. Странные звуки сплетались в совсем другую мелодию, которая словно шептала что-то на несуществующем языке.

– Ты слышишь? – Амалия поднесла руку к уху. – Это и есть твой Дар?

– Я не знаю. – Бард поднялся на ноги. – Может быть, дело в самом месте. Поэтому я так люблю Дозорную Башню ночью. Очень близко от Кристалла – здесь все по-другому.

– Кристалла?

– Так ты не знаешь? – удивился Бард. – Магический Кристалл, душа Академии. На той самой третьей площадке. Ты не смогла бы добраться туда без меня.

– Ты покажешь? – Амалия шагнула вперед. – А почему туда так сложно попасть? Какие-нибудь защитные заклятья?

– Не только. – Бард покачал головой. – Лестница ведет вовсе не на третью площадку. Тот, кто попробует вломиться в дверь, попадет прямо в покои старика Коннери.

– Охраны надежнее не придумаешь. – Амалия заставила себя улыбнуться, хотя на самом деле ей было не так уж и весело. Перед глазами снова появился высокий косматый силуэт на фоне ночного неба. Брр-р-р!

– Но мы пройдем другим путем. – Бард довольно ухмыльнулся. – Только чуть попозже. У чертова старикашки чуткий сон, а я не хочу еще раз чистить всю его коллекцию артефактного оружия. Представляешь, у него одних моргенштернов около двадцати.

– Морген… штерн? – Амалия с трудом повторила труднопроизносимое и явно недоброе слово. – Я даже представления не имею, что это такое.

– Зато я теперь имею, – печально выдохнул Бард. – Мушкели, мизерикорды, кистени и прочие отвратительные железки, которые Коннери милее женской ласки, черт бы их побрал… Впрочем, мы ведь здесь не для этого, ведь так? – Бард зажег еще пару крохотных огоньков, осветив расстеленное прямо на полу покрывало, рядом с которым стояли корзинка и пузатая бутыль из темного стекла. – Угощайся, любовь моя. Из запасов самого Торвальдсена.

– Я даже не хочу спрашивать, как ты все это раздобыл, – вздохнула Амалия, усаживаясь на покрывало.

Бард ловким жестом фокусника извлек откуда-то два хрустальных бокала на тонких ножках и разлил вино. Отказываться Амалия не стала. Она уже осчастливила чаевыми ректора Торвальдсена, стала соседкой Агнешки, едва не обидела Ливи и подслушала разговор Коннери и Кет. Что еще могло пойти не так?

– Ты не забыл, что обещал показать мне Кристалл? – Амалия чуть отодвинулась от Барда, плюхнувшегося рядом с ней. – Уже можно идти?

– Кристалл, да… – недовольно пробормотал Бард. – Но ведь Кристалл никуда не убежит, моя принцесса… Может быть, задержимся здесь еще ненадолго?

Его синие глаза блеснули совсем близко, и щеку Амалии обдало горячим дыханием. Да что же он такое делает! Надо оттолкнуть его, сказать, чтобы не смел давать воли рукам, закричать, в конце концов – влепить пощечину! Горничные в Вудсайд Хаус не раз рассказывали, чем обычно заканчивается такое…

Но никаких сил противиться не было. Когда Бард прикоснулся к ней, Амалия смогла лишь пробормотать что-то неразборчивое и сама потянулась ему навстречу. Музыка Дозорной Башни тихо звучала, погружая Амалию то ли в сон, то ли в транс, сквозь который она слышала только голос Барда.

– Ложись, – тихо прошептал он и легонько коснулся горячими губами ее шеи.

Ложиться, да… А, собственно, зачем?!

Амалия дернулась назад и едва не опрокинула бокал.

– Что такое, любимая? – в голосе Барда прозвучало искреннее недоумение. – Ты?..

– Перестань. – Амалия отодвинулась еще дальше, хотя для этого ей и пришлось усесться на холодный пол. – Так нельзя!

Странное наваждение рассеялось. Чудесная музыка все еще звучала в голове, но больше не сминала волю. Что это было такое? Почему она забыла про все?.. Даже про Алекса! А ведь хотела только сказать Барду, чтобы держался от нее подальше. Ну и, может быть, поглядеть на то, что спрятано на третьей площадке Башни…

– Кто тебе сказал, что нельзя? – промурлыкал Бард. – Сегодня можно все.

– В таком случае я бы хотела посмотреть Кристалл, – сухо отрезала Амалия.

Бард разочарованно вздохнул и одним движением затушил все магические огоньки, кроме одного, повисшего прямо над его головой. Потом собрал все лакомства и, свернув покрывало, спрятал его где-то в углу. Вид у него при этом был такой несчастный, что Амалии почему-то на мгновение стало стыдно.

– Прости, если я тебя обидела, – робко произнесла она. – Наверное, мне нужно привыкнуть к Академии… здесь все совсем не так, как дома.

– Извинения приняты. – Бард широко улыбнулся и протянул Амалии руку. – Ну что, идем?

От «принцессы» он на сей раз воздержался. Амалия не знала, радоваться ли тому, что ее разжаловали, или огорчаться. С одной стороны, возможно, Бард больше не будет лезть с поцелуями. С другой… разве найдется девушка – пусть даже самая воспитанная и скромная, – которой бы не хотелось, чтобы ее называли такими словами?

Они прошли по лестнице совсем немного, а потом Бард свернул в узкий проход направо, который оказался к тому же настолько низким, что даже Амалии пришлось пригнуться, чтобы не расшибить голову о нависающий потолок.

– Постарайся не шуметь, – прошептал Бард. – И поглядывай под ноги… Кажется, где-то здесь…

Он прилепил магический огонек к стене и провел ладонью по камням. Через несколько мгновений под его рукой что-то щелкнуло, и часть стены с глухим звуком отъехала в сторону, открывая темный провал.

– Тайный ход! – воскликнула Амалия.

– Он самый. – Бард заговорщицки улыбнулся и приложил палец к губам. – Идем.

Похоже, этим проходом давно не пользовались – если здесь вообще бывал кто-то, кроме Барда. Пару раз Амалия задела головой что-то, подозрительно напоминавшее паутину, а под ногами шуршали крохотные камешки, отвалившиеся от стен или потолка.

– Куда ты меня завел? – недовольно прошипела Амалия, тревожно обследуя рукой волосы на предмет пауков. – Долго еще?

– Нет, совсем чуть-чуть. – Бард чуть сильнее сжал ее пальцы (чтобы не вырвалась?). – Слушай.

Амалия затаила дыхание и остановилась. Поначалу ей показалась, что в узком каменном мешке, слегка освещенном лишь магическим огоньком Барда, их окружала мертвенная тишина – досюда не доносилось даже завывание ветра. И лишь некоторое время спустя она смогла почувствовать… нет, не звук. Если Амалия и слышала его, то уж точно не ушами. Мягкие, почти осязаемые волны прокатывались по коридору навстречу им с Бардом. Это совсем не было похоже на музыку, но Амалия не смогла бы придумать слова, которое подходило бы к этому лучше, чем «песня». Там, за последним поворотом коридора, что-то пело.

– Смотри, – прошептал Бард, загасив свой огонек. – Красиво, правда?

Стены расступились, впуская их в зал. Ни окон, ни дверей – кроме той, в которую они вошли. Но света при этом было достаточно – в десятке шагов прямо перед Амалией на постаменте из темного камня сиял огромный Кристалл. Чарующая и непонятная песня, которую нельзя было услышать, но которую Амалия ощущала всем своим телом, принадлежала ему. Душа Академии. Целое море магической энергии билось за гладкими, как зеркало, гранями Кристалла подобно сердцу. Раз в несколько мгновений мягкое свечение меняло цвет, озаряя стены и высокий потолок зала то красным, то зеленым, то желтым… И каждому цвету соответствовал свой слог песни, которая тянулась, не прерываясь ни на миг. Амалии безумно захотелось подойти ближе, а еще лучше – коснуться Кристалла хотя бы кончиками пальцев, чтобы унести с собой пусть даже крохотную капельку того, что было внутри.

– Какой красивый! – восторженно прошептала она, делая шаг вперед.

– Осторожнее! – Бард снова крепко схватил ее за руку и потянул назад. – Тут везде защитные чары. Попадешься – один пепел останется!

Амалия послушно отступила подальше от еле заметной розоватой сферы, окружавшей Кристалл тонкой, но наверняка безумно мощной защитой. Здесь магическое зрение Амалии оказалось почти бессильным. Чувствовалась работа Высшего мага, а то и нескольких. Непробиваемая скорлупа, в которую были вплетены все стихии, мерцавшие разными цветами, и только на самой границе сферы копошилось что-то… черное?

Тихий, едва слышный шепот зазвучал в голове, вплетаясь в музыку Кристалла. Откуда-то потянуло холодком, хотя здесь, в самом сердце Дозорной Башни, сквознякам взяться неоткуда… Но нет! Холод исходил вовсе не от прохода за спиной или древних камней. Сам воздух в нескольких шагах впереди заискрился ледяными крошками и потемнел, словно одна из теней, мелькавших среди отблесков Кристалла, вдруг ожила. Но эта тень не пропала подобно прочим, а быстро поплыла по воздуху в центр зала, на ходу поднимая то ли руку, то ли щупальце.

– Смотри! – закричала Амалия. – Что это?!

Но поделать она ничего не могла – только стояла у самой границы защитной сферы, бессильно протягивая руки к Кристаллу, который будто бы сам по себе скользнул к краю постамента и, сверкнув напоследок мягким зеленоватым светом, с оглушительным звоном ударился о камни и разлетелся на тысячу искрящихся осколков.