Вторая часть

Воздуха не хватало. Вернее, не так. Воздуха перестало хватать уже добрую милю назад, но Амалия упрямо продолжала мчаться вперед, перескакивая через поваленные деревья и замерзшие канавы, стараясь как можно сильнее стучать сапожками по твердой ледяной корочке тропинки. Это хоть как-то приглушало звук ее собственного хриплого дыхания и отвлекало от боли в правом боку. Но теперь даже морозный ветерок не приносил привычного облегчения. Как хорошо, что осталось совсем немного – всего каких-то три-четыре ярда. Куда уж там правильно дышать или смотреть под ноги! Руки безвольно повисли плетьми, а сердце будто бы собиралось выпрыгнуть из полыхающей огнем груди и самостоятельно добраться до заветного поворота тропинки, бросив измученное тело. Ну же, еще немного… Все! Снег встретил Амалию мягкими прохладными объятиями.

– Медленно, – проворчал Мастер Коннери. – Медленно и плохо.

Он сидел прямо на земле, привалившись спиной к стволу огромного дуба, и задумчиво ковырялся палочкой в остывающих угольках костра. Рядом с ним стояли песочные часы, не успевшие отсчитать и половины времени. И он еще недоволен?!

– Мастер… – Амалия перевалилась на бок. – Мастер Коннери, я…

– Поднимайся. Нельзя лежать на снегу после бега.

Придется встать. Иначе он снова схватит ее за шиворот, как котенка, поставит на ноги, а потом будет гонять по лесу, пока ее ступни не сотрутся до кровавых мозолей. Ну почему он с ней так?! Даже самые проворные стражники уже несколько недель не могли угнаться за Амалией, но Коннери раз за разом повторял только «медленно» и «плохо».

– Мастер, – жалобно простонала она, кое-как выбираясь из сугроба. – Я не могу быстрее. Вы же сами видели, как я обогнала всех вчера. Почему…

– Потому что они – ленивые толстозадые увальни, которые годятся только разгонять пьяных старшекурсников, – отрезал Коннери. – А ты – боевой маг.

– Пока я только скачу по лесу как умалишенная и перетаскиваю с места на место ваши дурацкие железки. – Амалия сердито пнула сугроб.

Мелкая белая крошка взвилась в воздух и тут же осела обратно. Снег. Холодный, такой же, как Мастер Коннери. Можно сколько угодно биться об эту ледяную глыбу и в ответ слышать только неизменные «медленно» и «плохо». Если ему так хотелось учить незадачливую девчонку, родившуюся с Даром Изначальной Тьмы, мог бы придумать что-нибудь поинтереснее, чем бесконечная беготня по лесу, после которой даже подъем в библиотеку превращался в самую настоящую пытку!

– Хорошо. Немного разнообразия тебе не повредит, – неожиданно согласился Коннери и кивнул в сторону разложенных под деревом тренировочных мечей. – Выбирай клинок.

– Прямо сейчас? – Амалия отступила на шаг. – Я ведь только что пробежала почти восемь миль…

– Шесть с половиной. Думаешь, противник будет ждать, пока ты успеешь отдышаться?

– Здесь нет никакого противника, – фыркнула Амалия. – Только я и вы.

– Совершенно верно. – Коннери лениво поднял руку, и самый длинный и тяжелый меч подпрыгнул со своего снежного ложа, сверкнул в воздухе и послушно лег рукоятью в ладонь Мастера. – Только ты и я.

– Отец Всемогущий, – жалобно простонала Амалия. – За что?..

Она ведь еще совсем не умеет драться! Разумеется, у Коннери только одна цель – как можно больше ее измучить! Какое-то время Амалия просто топталась на месте, надеясь, что он одним ударом отправит ее в сугроб и закончит издевательства. Но нет – Коннери, похоже, не собирался бить первым и медленно отступал в глубь леса. Подальше от тропинки, туда, где снег доставал Амалии почти до колена. Ей и до этого было непросто двигаться, а теперь, когда ноги при каждом шаге приходилось выдергивать из сугроба… Но надо идти вперед, надо нападать, иначе Коннери заставит ее пробежать еще пять, десять, сто кругов вокруг замка Ринвуд! И совершенно бессмысленно плакать и умолять – проще добиться сочувствия у серых камней Академии, чем у Мастера.

Амалия неуклюже взмахнула мечом, пытаясь достать Коннери. Тот даже не стал отступать – лишь слегка отклонился назад и пропустил клинок в паре дюймов от себя. Еще немного, и Амалия бы его зацепила! Она била еще и еще, но Коннери все так же неторопливо покачивался из стороны в сторону, словно под порывами ветра, и меч Амалии раз за разом вспарывал лишь морозную пустоту.

– Слишком далеко, – коротко бросил Коннери. – Так ты никогда не попадешь. Подойди поближе.

Еще бы! Легко говорить, когда в тебе почти шесть с половиной футов роста, и достаточно один раз переступить огромными сапожищами, чтобы твоя крошечная противница вынуждена была ковылять через снежные заносы, теряя последние силы! Амалия стерла рукавом пот со лба, стиснула зубы и снова двинулась вперед, молясь, чтобы Коннери поскорее надоело ее мучить. Достаточно одного удара, хотя бы слабенького, и тогда можно будет с чистой совестью нырнуть в уютный сугроб и притвориться, что ей очень-очень больно. А потом отправиться в жилой корпус, забраться в горячую ванну и просидеть там целую вечность…

– Не спи.

Раз! Коннери бил плашмя, почти без замаха, но левое плечо тут же тоскливо отозвалось болью. Все, теперь можно упасть и…

– Не вздумай свалиться. Будешь притворяться – пробежишь еще три круга. А потом начнем сначала.

И снова удар – на этот раз по бедру. Почти не больно – больше похоже на шлепок. Но почему-то на глаза сразу навернулись слезы.

– Как вы можете, Мастер?! Я же леди!

– Ты боевой маг.

Боли Амалия уже почти не почувствовала. Легкий укол чуть повыше локтя был сущим пустяком в сравнении с усталостью, от которой темнело в глазах. К кончику меча, казалось, привязали огромный камень весом в пару сотен фунтов. Косматый силуэт Коннери расплывался, превращаясь в неуловимую тень, – медленную, неуклюжую, почти неподвижную, но все же недосягаемую.

– Не опускай клинок. В следующий раз ударю в голову.

И оставит на лице безобразный шрам! Даже тупое лезвие в могучих лапищах Мастера без труда могло бы рассечь Амалию надвое. Но он не будет ее калечить. Нет, все куда хуже! Изуродовать – вот его затея. Окончательно превратить юную девушку в страшное чудовище, которое годится только на то, чтобы испепелять своей ненавистью врагов Короны. Убить ту Амалию Хэмптон, которая могла расплакаться от одного вида хромого котенка, и выковать из нее новую игрушку себе на потеху. Сделать крохотную копию себя самого!

Воздух вокруг задрожал, наливаясь Силой, а потом что-то глубоко внутри лопнуло, взорвалось, и сталь в руках Коннери брызнула осколками. Обломок меча свистнул у Амалии над ухом и срезал прядь волос.

– Ну вот… – Мастер задумчиво посмотрел на расколотую рукоять – все, что осталось от его оружия. – Хорошая была железка. Жалко.

На снегу прямо под его ногами одна за одной начали появляться дымящиеся красные точечки.

– Мастер, – пролепетала Амалия. – Вы… Простите меня!

– Постарайся не прикончить меня хотя бы до своего выпускного бала, – проворчал Коннери, стаскивая перчатку. – Злость – сильный союзник, но ненадежный. Куда лучше и правильнее драться с холодной головой.

Амалия подошла чуть ближе. Глубокий порез проходил наискосок через ладонь Коннери, но его края уже начали закрываться. Через несколько мгновений рана превратилась в узенькую красную полоску, а потом и вовсе исчезла.

– Как видишь, иногда быть темным магом не так уж и плохо, – усмехнулся Коннери, стирая другой рукой остатки крови. – А к боли рано или поздно привыкаешь.

– Зачем вообще нужны поединки на мечах, – Амалия опустила глаза и ковырнула снег носком сапожка, – если можно просто убить человека магией? Сьяма Джаду…

– Сьяма Джаду – нелегкое и опасное искусство. – Коннери сдвинул брови. – Лишь одно из многих, которые тебе еще предстоит изучить. Но если ты думаешь, что магия так уж сильно отличается от фехтования… подумай еще.

– Не вижу никакой связи, – фыркнула Амалия. – Искусство управления Силой и глупые тяжелые железки.

– Не стоит недооценивать оружие. – Коннери закинул за спину перевязь с тренировочными мечами. – Пойдем. Уже темнеет. Пожалуй, тебе действительно не помешает немного отдохнуть.

Впрочем, путь к воротам Академии совсем не походил на отдых. Мастер неизменно избегал хорошо протоптанных тропинок Звенящего Леса и каждый раз шагал через сугробы и завалы. Амалии приходилось чуть ли не вприпрыжку бежать, чтобы не отстать от Мастера, которому хромота никак не мешала продираться сквозь кусты и голые заросли. Он еще и успевал рассказывать то, что «настоятельно рекомендовалось запомнить»!

– Не стоит недооценивать оружие, – повторил Коннери. – И уж тем более не стоит недооценивать то, чему может научить искусство боя.

– И чему же? – Амалия едва не завалилась на бок, успев в последний момент вцепиться в плащ Мастера. – Стирать ноги и обзаводиться синяками?

– Бить первым. – Коннери пропустил остроту мимо ушей. – Оценивать противника. Находить его слабые места. Обманывать. В конце концов, успевать сбежать до того, как тебя прикончат. Схватка магов – это не только противостояние Силы. Иногда опыт и умение значат куда больше, чем врожденная мощь Дара.

– Это значит, что вы бы смогли победить ректора Торвальдсена? – спросила Амалия. – Говорят, он один из сильнейших магов Ритании и всего мира.

– Сильнейший из ныне живущих, – поправил Коннери. – Но даже Элвин Торвальдсен смертен. А значит, его тоже можно убить. Но я буду учить тебя не этому. Точнее, не только этому.

– Чему же? – Амалия ускорила шаг, чтобы не отстать от Мастера. – Фехтование, магические искусства… что еще может понадобиться боевому магу?

– Маскировка. Стрельба из лука. Умение драться кулаками. – Коннери хрипло рассмеялся. – Конечно же, если речь идет об обычном боевом маге. Но тебе предстоит изучать тактику, стратегию, историю, картографию, геральдику, дипломатию, языки Серединных Земель…

– Геральдику и дипломатию? – Амалия едва не споткнулась. – Зачем мне все это?

– Уже совсем скоро ты узнаешь, как много войн было выиграно с помощью одного лишь яда или кинжала. – Коннери на мгновение обернулся и сверкнул зелеными глазищами. – И как много войн было проиграно не на полях сражений, а в наполненных золотом роскошных дворцах. И что обычное гусиное перо отправило на тот свет куда больше людей, чем все мечи, вместе взятые. Обычный боевой маг стоит сотни солдат и может выиграть битву. Но ты должна научиться выигрывать войны.

– Мастер Коннери… – вздохнула Амалия. – Разве я когда-нибудь смогу? Я ведь самая обычная девушка!

– Ты боевой маг.

Два лестничных пролета в больничное крыло. Совсем немного для полной сил юной девушки. Бесконечно долгий подъем для юной девушки, которую три-четыре часа без перерыва истязал беспощадный Мастер Коннери. Последние ступеньки Амалия преодолевала, ухватившись за перила обеими руками. Но ее мучения на сегодняшний вечер не спешили подходить к концу. Даже боль в ногах не могла сравниться с тем, что происходило у Амалии внутри.

Навстречу шагала Ливи… Нет, сейчас это была не Ливи, а Оливия Монтгомери, маркиза Саффолк. Такая же величественная и прекрасная, как и всегда. Неприступная и холодная, больше похожая на безупречную ледяную статую, чем на девушку из плоти и крови. Такой ее знали почти все однокурсники. И только немногие могли похвастаться знакомством с другой Ливи – веселой, бесшабашной и с ума сходящей по медовым пирогам Берты. Не так давно и Амалия могла причислить себя к этим избранным. Но теперь во взгляде соседки для нее не осталось ни искорки привычного мягкого тепла – лишь острый и колючий блеск стали. С того самого дня, как Алекс дрался на дуэли с Эдвардом Бофортом, она сказала Амалии едва ли десяток слов.

– Ливи, – негромко позвала Амалия. – Ливи, подожди…

– Доброго тебе вечера.

И ни слова больше – только легкий поклон и вежливая улыбка, от которой хотелось взвыть. Разумеется, до нее уже дошли слухи, что Амалия Хэмптон обжималась с неряхой и уродцем Дереком Каннингемом, не могли не дойти. И это в тот самый день, когда Алекс едва не погиб! Что ж, Амалия прекрасно понимала соседку. В свое время малышка Ами получила немало затрещин от старшего брата Мирона, но попробовала бы какая-нибудь вертихвостка поступить с ним подобным образом! Ей бы точно не поздоровилось! Амалия бы уж точно не ограничилась молчанием, подобно Ливи, а запросто повыдирала бы обидчице все волосы, а то и сломала пару конечностей. Если бы можно было рассказать Ливи о той цене, которую Амалия заплатила за жизнь Алекса… Но и это едва ли бы заставило соседку сменить гнев на милость, ведь Алекс отправился к Белой Скале лишь для того, чтобы защитить честь Амалии. И Бофорт чуть не убил его!

Амалия устало всхлипнула и уселась на верхнюю ступеньку. Коннери научил ее терпеть вязкую и тягучую боль в натруженных мышцах, как и ту, что оставалась от острых веток или ледяных кромок в Звенящем Лесу. Но что можно было сделать с тем, что царапало сердце изнутри? Вина – за то, что Алекс бросил вызов Бофорту и чуть не поплатился за это головой. За то, что так и не смогла оттолкнуть Дерека. И страх – что Ливи никогда ее не простит. Но куда больше этого Амалия боялась того, что с ней делало одно лишь присутствие второго, другого Дерека. Если он снова придет и так же бесцеремонно заявит на нее свои права – сможет ли она найти в себе силы противиться черному пламени в его глазах?

– Опять ты?

То ли человеческий голос, то ли скрип древних петель на дверях в больничное крыло. Впрочем, старуха Мерсье была куда старше и петель, и дверей, и, если уж на то пошло, всего замка Ринвуд. Амалия обернулась и нехотя кивнула. Приличия требовали встать и поклониться, но сил на учтивость уже не оставалось.

– Не стоит сидеть на холодных камнях, – прокаркала Мерсье. – Да и вообще не стоит тебе ходить сюда – пока не стоит. Мальчику нужен покой. Легко нанести рану или разбить… что-нибудь. Исправить всегда сложнее.

– Разве? – буркнула Амалия. – Мне приходилось слышать, что магия исцеления способна поставить человека на ноги за пару часов.

– Девчонка. – Мерсье шагнула вперед и склонилась над сидящей Амалией. – Глупая и маленькая девчонка.

В ее словах не было и тени злобы или недовольства. Старуха не ругалась – просто сообщала что-то, что казалось ей само собой разумеющимся. Амалия только сейчас потрудилась как следует рассмотреть лицо старой ведьмы. Морщинистая кожа, тонкие губы высохли, превратив рот в темную щель под носом. В глазах Мерсье давно не осталось и следа тех страстей, что заставляют кровь быстрее бежать по венам, – только усталость и мрачная насмешка. Зубы старухи, хоть и сточившиеся и пожелтевшие от табака, все остались на своих местах, такие же ровные и крепкие, как и сотни лет назад. Пожалуй, когда-то эту женщину называли красивой… но с тех пор прошло столько времени, что она успела забыть об этом. Мерсье жила уже так долго, что ей не было никакого дела ни до приличий, ни до Короны, ни до самого Всемогущего Отца. Такая действительно не станет бояться никого и ничего. И если Амалия вдруг вздумает перейти ей дорогу, даже заступничество Коннери едва ли станет надежной защитой. Но сейчас у Мерсье попросту не было причин сердиться. Попытка проскочить в больничное крыло уж точно не то, что может всерьез вывести из себя древнюю ведьму. Плевать она хотела на глупых студенток или мальчишек, которые колошматили друг друга острыми железками у Белой Скалы.

– Можно залечить рану быстро, – усмехнулась Мерсье. – Можно. Но короткий путь не всегда верный. Покой и травяные настойки подействуют не хуже самого могучего Дара. А еще они дадут твоему отважному рыцарю достаточно времени поразмыслить. Мальчишки. – Мерсье покачала головой. – Если не отправить их на койку хотя бы на пару недель, они непременно найдут новый способ искалечить себя. Никто не ценит то, что дается легко.

– Ведь вы сейчас говорите совсем не о ранах Алекса, верно? – устало выдохнула Амалия. – А о чем же?

– Дорогуша, я просто самая обычная старуха. – Мерсье мерзко захихикала и заковыляла вниз по лестнице. – Может быть, я уже триста лет назад выжила из ума. Надо ли меня слушать? Решай сама. Я не твой Мастер, чтобы тебе указывать.

– Какое счастье, – тихо проворчала Амалия себе под нос – так, чтобы старуха не услышала.

Все равно на размышления сил уже не осталось. И никто – ни Ливи, ни мадам Мерсье, ни даже сам Мастер Коннери не смогли бы заставить Амалию отказаться от того, за чем она пришла. Там, за дверью больничного крыла, был Алекс. Ее Алекс.

– Сегодня ты поздно. Коннери совсем тебя загонял, да?

Когда Амалия приоткрыла дверь, в комнате было совсем темно, но Алекс тут же зажег волшебный огонек. Белое пламя сначала тускло замерцало и чуть не погасло, но потом все же разгорелось и медленно поднялось к потолку. Как же у Алекса еще мало сил!

– Давай лучше я… – прошептала Амалия и тут же зажгла сразу три огонька.

Ей вдруг стало стыдно. Похоже, Алекс уже успел уснуть, а она разбудила его. Только потому, что ей безумно хотелось его видеть. Эгоистка! Глупая маленькая эгоистка.

– Прости. – Амалия взялась за дверную ручку. – Наверное, я пойду. Тебе надо поспать…

– Нет уж. – Алекс приподнялся на локтях и кое как уперся лопатками в спинку кровати. – Теперь тебе придется остаться хотя бы на пару минут.

Что ж, у него хотя бы есть силы спорить. Уже хорошо. Амалия подошла и уселась на край кровати. Может быть, ей показалось, но со вчерашнего дня Алекс стал выглядеть немного лучше. Темные круги под глазами почти исчезли, а ввалившиеся щеки постепенно обретали былой вид. Мадам Мерсье как следует пичкала Алекса не только отварами из лесных трав, но и овсяной кашей с салом. Любые попытки незаметно угостить больного чем-то вроде куска пирога или парой глотков эля влекли за собой немедленное изгнание. Уилл до сих пор горестно вздыхал, потирая ягодицы, – мадам Мерсье была не из тех, кто предупреждает дважды, а больничное крыло было царством, в котором она владычествовала безраздельно. И если бы старуха приказала есть, можно было не сомневаться – сам ректор Торвальдсен или грозный Мастер Коннери послушно бы принялись давиться овсянкой.

– Конечно, останусь. – Амалия улыбнулась и уткнулась лбом Алексу в плечо. – Я безумно соскучилась. Ты правда на меня не сердишься?

Она каждый раз задавала один и тот же вопрос – начиная с того самого дня, как впервые решилась навестить Алекса на больничной койке. И Алекс каждый раз только улыбался и обнимал ее – настолько крепко, насколько мог. Но рано или поздно он должен был спросить. Про все – про Дерека, про ее Дар, про занятия с Мастером Коннери. И Амалия бы ни за что не стала его обманывать. Но Алекс не спрашивал, а Амалия так и не набралась храбрости рассказать самой.

– Я ни капельки не сержусь, глупая. – Теплая ладонь легла ей на плечо. – Ты ни в чем не виновата.

Нет, виновата! Она, Амалия Хэмптон, не стоит и мизинчика Алекса. Он великодушный и очень смелый. А она даже не может рассказать ему всю правду. Но как заставить себя быть честной, когда Алекс рядом?! Когда можно просто протянуть руку и прикоснуться к нему? Нет, это выше ее сил.

Амалия упрямо мотнула головой и, сбросив на пол туфли, устроилась на узкой кровати под боком у Алекса. Вот так. Теперь все хорошо, все правильно. Просто быть вместе, быть рядом, а все остальное может катиться к Дьяволу.

– Сюда может кто-нибудь войти, – заметил Алекс.

– Мне все равно. – Амалия потянулась к нему. – Пусть заходят.

Сейчас репутация заботила ее меньше всего. Да и имеет ли репутация хоть какое-то значение для той, кому суждено стать темным магом? Девичья честь, непорочность? Слишком мало для того, чтобы искупить свою вину перед Алексом. Но больше у Амалии ничего не было.

– Я люблю тебя, – одними губами прошептала Амалия. – Люблю.

Он услышал. Они уже целовали друг друга, когда оставались наедине, но в этот раз все было иначе. Когда-то давно маленькая Ами видела, как полноводная река прорвала плотину в четырех милях вниз по течению от Вудсайд Хаус. Вода хлынула в старое русло, ломая как спички молодые неокрепшие деревца, и в мгновение ока размолола недостроенные домики – страшное зрелище. Амалия не могла отвести глаз от вырвавшейся на свободу стихии. Сложно представить себе что-то более пугающее и одновременно прекрасное, чем бушующий холодный поток, прокладывавший себе путь там, где он должен быть, а не где того пожелали глупые люди.

Сейчас Амалия сама была той рекой. Волны желания играючи смывали все лишнее – страх, вину, сомнения… Даже мыслям места больше не осталось. Только Алекс и его губы. И руки, настойчиво и уверенно скользнувшие под платье. Конечно же, с ним сейчас происходит то же самое – разве может быть иначе?

– Так ведь лучше? – шепнула Амалия, опрокидывая Алекса спиной на подушки.

И тут же сама уселась сверху. Теперь уже ничего не будет мешать… Глупый! Ну зачем же возиться со шнуровкой, если можно просто стащить это дурацкое платье через голову и вышвырнуть его на пол, где ему самое и место? Ах-х-х… Когда ладони Алекса вдруг отпустили талию и скользнули по обнаженной коже выше, Амалия тихо застонала и запрокинула голову. Отец Всемогущий, как же это приятно! Теперь пусть только попробует прекратить делать так…

Когда Алекс вдруг вздрогнул и опустил руки, Амалия тихо вскрикнула и готова была уже рассердиться. Пока не увидела красное пятно, расползавшееся по его рубашке.

– Ох, Алекс… – испуганно забормотала она, снова и снова целуя побледневшее лицо. – Алекс, милый, тебе больно? Мне позвать кого-нибудь?

– Не надо, – тихо простонал Алекс. – Умоляю тебя, не двигайся…

Сначала ей показалось, что он закашлялся. Похоже, каждый выдох приносил ему новую боль, но Алекс все равно не мог сдержать смеха.

– Так… бывает… – Алекс зажмурился и сжал зубы. – Глупо, да? Мадам Мерсье говорила, что мне не следует вставать, двигаться или… волноваться. А еще говорила, что и близко тебя не подпустит.

– Все правильно, – буркнула Амалия и аккуратно сползла обратно на матрас. – От меня одни несчастья.

– Видимо, ты и правда хочешь моей смерти, – снова прыснул Алекс. – Проклятье, мне даже смеяться больно. Просто побудь еще немного рядом со мной… только прости, думаю, мне больше не стоит тебя целовать.

– За такое – ни за что не прощу. – Амалия оправила задравшийся подол платья и на всякий случай отодвинулась от Алекса подальше. – Тебе точно не нужна мадам Мерсье?

– Ты мне нравишься куда больше. И ты мне нужна.

Лежать рядом с Алексом, но бояться даже прикоснуться – вот самая настоящая пытка. Уж лучше пробежать по Звенящему Лесу хоть двадцать кругов. Или залезть в ванну с ледяной водой – тогда тело хотя бы перестанет гореть. Впрочем, тяжелый день быстро дал о себе знать, и уже через четверть часа веки Амалии отяжелели и…

– Эй, да ты уже спишь. – Алекс мягко улыбнулся. – Не уверен, что тебе стоит ночевать здесь. Это место для больных.

– Еще неделя занятий с Коннери, и я окажусь здесь на законных правах, – проворчала Амалия, нашаривая босыми ногами туфли. – Сейчас – спать. Только сполоснусь немного. Агнешка говорит, что после тренировок от меня пахнет, как от старой козы.

– Наглая ложь. Ты чудесно пахнешь.

На то, чтобы попрощаться, у них ушел еще почти целый час.