Амалия спешила наверх. Лестница натужно скрипела под босыми ногами, бесконечным штопором ввинчиваясь в темноту ночного неба. Снаружи завывал ветер, и казалось, что сейчас все рухнет, – но заброшенная колокольня лишь слегка постанывала под ударами стихии. Когда-то ее построили на совесть. Когда-то очень давно. Ни звезд, ни луны – ничего, лишь черный провал над головой, из которого доносилось едва слышное гудение старого колокола. Сколько еще ступенек впереди? Двести? Триста? Или целая тысяча? И зачем вообще туда подниматься? Амалия остановилась и перевела дыхание. Туман в нескольких футах за ее спиной тут же сгустился в непроглядную пелену и медленно пополз по ступенькам, протягивая к босым ногам белесые холодные щупальца. Колокольня медленно погружалась в густую, как кисель, мокрую дымку. Значит, назад нельзя. Только вперед, только вверх. В скрипе трухлявого дерева теперь слышался шепот, словно кто-то подгонял Амалию – давай, быстрее. Колокол вдруг оказался совсем близко – всего в паре десятков футов, хотя еще несколько мгновений назад Амалия не могла даже разглядеть его в темноте. Странное место. Кто привел ее сюда? И для чего?

– Зачем ты приш-ш-шел, мальчиш-ш-ш-шка?..

От неожиданности Амалия вздрогнула. Мальчишка? Или вкрадчивый шепот, доносящийся одновременно со всех сторон, обращался вовсе не к ней?

– Я хочу разорвать наш договор.

Юношеский голос, раздавшийся по ту сторону громадины колокола, показался смутно знакомым. Пожалуй, Амалия бы даже смогла узнать его, если бы он не звучал сквозь пелену тумана приглушенно, словно издалека. Кто это? И что он здесь делает? Что это вообще за место?!

– Прелес-с-стно, – прошелестела темнота. – Я отпущ-щ-щу тебя… но не сейчас-с-с. Время еще не приш-ш-шло…

– Но ты обещал, – голос юноши задрожал. – Я… я больше не хочу! Ты обманул меня!

– Раз-с-с-ве? Разве я не дал тебе то, о чем такой жалкий ч-ш-шервяк мог только меч-ш-штать?!

Тьма вокруг сгустилась настолько, что казалось – еще немного, и она обретет плоть. Амалия скользнула чуть вправо, стараясь держать голову пониже. Хотя как можно спрятаться от того, у кого нет тела? У тьмы тысячи глаз и тысячи голосов. И одному Всеотцу известно, что может скрываться за ней.

– Я не стану твоим рабом! – закричал юноша. – Я не…

– Глупец! – голос бестелесного чудовища перешел в рычание. – Неужели ты думал, что от меня так просто избавиться?! Твоя жалкая жизнь ничто перед моей властью!

В вопле юноши нельзя было разобрать слов. Так кричит человек, когда его заживо рвут на части. Тьма тянулась к нему из каждого угла, впиваясь в дергающееся тело бессчетным числом когтистых лап. Амалия сжала зубы. Неужели ничего нельзя сделать?! Или проклятая кровь Коннери годится только для того, чтобы мучить профессоров? Ну уж нет!

– Прекрати! – Амалия бросилась вперед, огибая колокол. – Оставь его!

Но все уже закончилось. Юноша, скрючившись, лежал на полу, и если бы не вздымающиеся от шумного дыхания бока, можно было бы подумать, что он мертв. Амалия еще не могла разглядеть лица, но была уверена, что знает его.

– Все в порядке. – Она опустилась на колени рядом с юношей. – Оно уже ушло, не бойся.

Ответом ей был тихий смех, больше похожий на приступ кашля. Юноша несколько раз дернулся, а потом поднял голову.

У него не было лица. Вернее, это уже нельзя было назвать лицом. Бледная кожа растрескалась и повисла клочьями, рот стал втрое шире и наполнился острыми зубами, больше похожими на тонкие иглы, а в пустых глазницах зияла темнота, сочившаяся глухой злобой. Амалия вскрикнула и дернулась назад, но оно вдруг крепко ухватило ее за руку.

– Куда-то спешиш-ш-шь, малыш-ш-шка? – прошипел юноша голосом чудовища. – Вот уш-ш-ш не думал, что ты придеш-ш-шь так быс-с-стро. Лакомый кус-с-с-сочек…

Амалия коротко размахнулась и ударила чудовище в лицо свободной рукой. Его голова запрокинулась, выбрасывая капли черной крови. Амалия била еще и еще, обдирая костяшки пальцев о крошащиеся зубы чудовища, пока то не выпустило ее руку. Пока не услышала хруст ломающихся костей. Вот так, получай! Страх сгорал, уступая место гневу.

Но он вернулся, когда изломанное тело вновь зашевелилось и поднялось на ноги.

– Какая с-с-сильная девочка. – Чудовище провело длинным острым языком по обломкам зубов. – Какая с-с-сладкая девочка. То, что нуш-ш-шно… иди же ко мне!

И оно снова двинулось вперед, неловко ступая по полу вывернутыми ногами, раскидывая уродливые длинные руки для смертельных объятий. Теперь в нем почти ничего не напоминало знакомого юношу. Амалия попятилась назад, беспомощно озираясь в поисках хотя бы тяжелой палки. Когда чудовище метнулось к ней, она закричала, выставила вперед ладони…

…и сбросила на пол насквозь мокрое от пота одеяло.

В то же самое мгновение сверкнула яркая вспышка и дверь комнаты номер двадцать четыре слетела с петель. Тьма трусливо расползлась по углам, разгоняемая ослепительно-белым пламенем. Сон закончился, но свистящий шепот чудовища все еще раздавался со всех сторон и окончательно исчез, только когда в дверном проеме появился огромный силуэт.

Коннери осторожно ступал босыми ногами по полу, выставив вперед левую руку. Амалия почти физически ощутила исходившие от него волны Силы. Мощи боевого заклинания на кончиках его пальцев, пожалуй, хватило бы, чтобы выжечь дотла весь замок Ринвуд и землю на пару миль в округе. В правой руке темный маг держал какое-то оружие – то ли кинжал, то ли короткий широкий меч. Похоже, Коннери бросился сюда прямо из постели – из одежды на нем были только длинные подштанники из грубой серой ткани. Кто угодно другой на его месте смотрелся бы по меньшей мере нелепо, но Амалия уже второй раз за эту ночь испугалась. Да уж, тренировки на оружейном дворе для Коннери были не более чем мышиной возней. Руки, бугрящиеся мускулами, могучий торс, поросший густыми и серыми, словно волчья шерсть, волосами, – сейчас темный маг напоминал какого-то древнего бога войны, которому не нужны были никакие доспехи, чтобы выглядеть грозно и устрашающе. В каждом его движении чувствовалась неимоверная физическая мощь – и куда только делась неторопливая хромота? Коннери мягко перекатывался с пятки на носок, водя по сторонам рукой с колдовским огнем. И только убедившись, что в комнате, кроме Амалии и ее соседок, больше никого не было, он опустил оружие.

– Профессор? – тихо пискнула Ливи. – Что вы здесь делаете?

Даже невозмутимая маркиза Саффолк пришла в оторопь от жутковатого облика Коннери и теперь испуганно жалась к стене, натягивая одеяло почти до самого носа. Агнешка тоже успела проснуться, но предпочла держать язык за зубами.

– Что здесь произошло? – пророкотал Коннери, взмахом руки зажигая все свечи на столе. – Здесь был кто-то… чужой?

– Нет, ничего такого, – пробормотала Амалия, натягивая ночную рубашку на голые колени, – просто нехороший сон… Наверное, я кричала.

– Просто сон? – Коннери сдвинул брови и шагнул к ее кровати. – Покажи руку.

Амалия послушно вытянула руку вперед.

И обомлела.

Заброшенная колокольня и бесконечная лестница ей приснились. Как и чудовище, превратившееся в юношу без лица. Но следы пальцев с острыми когтями, отпечатавшиеся на запястье, были настоящими.

– Кого ты видела? – Коннери присел на корточки и чуть склонил косматую голову. – Ты запомнила его? Хоть что-нибудь?

– Только место. Какая-то старая колокольня в глуши. Там холодно…

Только сейчас Амалия почувствовала, что ее всю трясет. Коннери поднял с пола одеяло и бережно укутал ее, и только тогда она снова смогла заговорить.

– Темно и холодно. Там был какой-то юноша – мне кажется, что я его знаю, – Амалия тряхнула головой, – но это не совсем он… точнее, совсем не он. У него не было лица – только пасть с острыми зубами. Вы знаете, кто… что это?!

– Нет. – Коннери задумчиво пригладил бороду. – Но, кажется, догадываюсь. И это кое-что очень плохое. Действительно плохое.

Этого он мог бы и не говорить. Амалия тихо всхлипнула. Ужас пережитого накатил снова – и ведь это был даже не сон! Не просто сон! Чудовища из страны грез, какими бы жуткими они ни были, не оставляют на коже глубокие царапины от когтей. А что, если эта черная тварь снова появится?!

– Я останусь неподалеку. – Коннери словно прочитал ее мысли. – Чем бы ни была эта дрянь, больше она сюда не сунется. Твое наказание… перенесем его на другой день. Завтра покажи руку Селине или мадам Мерсье. Лучше перед завтраком. Они соображают во врачевании куда лучше меня.

– Профессор, что случилось? – снова подала голос Ливи. – Кого вы хотели найти здесь?

– Никого, – проворчал Коннери, поднимаясь на ноги. – Утром я прикажу поставить новую дверь. Прошу простить меня за беспорядок, юные леди… и постарайтесь поспать. Если, конечно, у вас получится.

– Отец Всемогущий, что с тобой такое? – Ливи подскочила к кровати Амалии, как только шаги Коннери стихли в коридоре. – На тебе лица нет!

– Не знаю. – Амалия прижалась к теплому боку соседки, пытаясь унять дрожь. – Но здесь точно кто-то был. Коннери прогнал его.

– Еще бы. – Агнешка подтянула подушку и уселась у себя в кровати. – А ведь он действительно – нет, даже не так – действительно хорош. Куда уж там какому-то тощему Алексу Монтгомери – да простит меня маркиза Саффолк. Ами, ты меня слушаешь? Так вот, ты просто обязана постричь старика, а потом стащить с него подштанники. Не обязательно именно в таком порядке.

Амалия сердито фыркнула. Агнешка перепугалась не меньше ее, но все равно не смогла удержаться от сальных шуточек. Впрочем, она продолжила бы зубоскалить, даже стоя на эшафоте. Зато от ее болтовни сразу же стало легче. От выбитой двери потягивало холодом, но страх уходил, растворяясь в огоньках свечей. Соседки почти целый час наперебой успокаивали Амалию, но потом все же рухнули на подушки и засопели. Кот словно понял, что хозяйке могла понадобиться защита, и устроился на подушке рядом, свернувшись клубком. Амалия потрепала его по мохнатой холке и поднялась с кровати, чтобы задуть свечи. Незачем переводить воск. И уж точно не стоит бояться темноты – она только этого и ждет. Амалия выглянула в окно. Там, внизу, в тени Старины Боба тускло мерцали два зеленых огонька.

Профессор Коннери стоял на страже. И пусть Амалия опасалась его немногим меньше черного чудовища из сна, сегодня она могла спать спокойно.

– Ты куда-нибудь торопишься?

Дерек стоял справа от входа в женский жилой корпус, прислонившись спиной к стене. По одной его позе – небрежной, расслабленной, излучавшей силу и уверенность, легко было понять: он снова примерил свою вторую личину. Тот Дерек, который в каждой аудитории выбирал последнюю парту и вечно прятал глаза за книжкой, уж точно не решился бы заговорить первым.

– Нет, не тороплюсь… – растерянно отозвалась Амалия.

Хотя это, конечно же, было не так. До первой лекции осталось уже чуть меньше часа – ровно столько, чтобы добежать до «Верескового меда», проглотить тарелку каши с ягодным вареньем, выпить огромную кружку кофе, а потом успеть прошмыгнуть в аудиторию раньше Кроу. Та терпеть не могла опоздавших и безо всяких церемоний отправляла их за дверь – а пропуск ее занятия был чреват весьма долгой отсидкой в библиотеке.

Но она не могла просто так взять и уйти от Дерека. Тот словно привязывал ее взглядом – смеющимся, мягким, но вместе с тем властным и требовательным. Его глаза будто бы говорили: только попробуй сбежать. Амалия застыла – ровно настолько, чтобы Дерек успел схватить ее за руку и притянуть к себе.

– Вот и славно, – улыбнулся он. – Я по тебе соскучился.

– В таком случае мог бы хотя бы здороваться все эти дни. – Амалия нахмурилась, но вырываться не стала.

– Прости, – Дерек чуть склонил голову, – я виноват. Ты не сердишься?

– Нисколько, – фыркнула Амалия. – В конце концов, ты мне ничем не обязан.

– Действительно. – Дерек аккуратно взял ее за подбородок. – Я ведь не богатенький красавчик Монтгомери. Отличная партия, не спорю. Мне даже жаль, что ему осталось жить… – Дерек поднял глаза к небу и на мгновение задумался. – Какие-то полчаса. Прими мои соболезнования.

Амалия похолодела.

– Алекс… – прошептала она и тут же вцепилась Дереку в ворот одежды. – Что ты с ним сделал?!

– Сколько страсти, – усмехнулся тот и вдруг обхватил ее запястья. – И почему же ты так спешишь обвинить меня?

– А что еще с ним может случиться?! – Амалия рванулась, но Дерек был намного сильнее. – Где он?

– Подозреваю, что где-то за стенами замка, в Звенящем Лесу. – Дерек пожал плечами. – Я краем уха слышал, что у юного Монтгомери дуэль с Эдвардом Бофортом. Да-да, с ухажером Урании. Ты же помнишь его – здоровенная уродливая обезьяна, которую я чуть не сбросил со стены. А ты меня остановила. – Дерек рассмеялся. – Знаешь, это даже забавно. Спасла жизнь Эдварду, а теперь он прикончит твоего возлюбленного. Прекрасный сюжет для баллады, не находишь?

– Замолчи! – крикнула Амалия. – Этого не может быть. За такое их обоих бы отчислили!

– Милая Ами, Бофорту плевать на правила Академии. – Дерек снисходительно потрепал ее по щеке. – Он даже не студент – просто сын одного из местных графов, которого Урания зачем-то держит при себе. Он туп, как комнатная собачонка, и кусает любого, на кого она укажет. Если я не ошибаюсь, он вызвал Алекса еще тогда, на балу, когда ты так мило встала на мою защиту. Признаться, я был настолько тронут, что…

– Ты знаешь, где они?! – закричала Амалия. – Мы должны остановить… он убьет Алекса!

– Вероятнее всего, – охотно согласился Дерек. – Бофорт не самый толковый боец, но силен как бык. А болван Монтгомери слишком благороден, чтобы воспользоваться своим Даром, и согласился биться на мечах. Ставлю свои единственные башмаки на то, что твоему красавчику конец.

Так вот почему Алекс все время пропадал с Робом в тренировочном зале! Они занимались каждую свободную минуту – даже ночью, – вот откуда у Алекса такой изможденный вид! И ведь он так никому ничего и не сказал! Только вчера, когда принес цветы… как будто бы прощался! Навсегда!

– Пошли, скорее. – Амалия потянула Дерека за рукав. – Ты поможешь мне найти их?

– Ты, верно, шутишь. – Тот не сдвинулся с места. – Мне несказанно повезло – громила Бофорт сделает всю грязную работенку и мне не придется убивать Монтгомери самому. Ты же знаешь, как я тебя обожаю… а я очень не люблю делиться. Особенно со сладкими чистенькими маркизиками.

– Убирайся к черту! – Амалия размахнулась и влепила Дереку пощечину. – И больше никогда не смей ко мне подходить!

Бежать, быстрее бежать! Но куда? Ноги сами несли Амалию к Дому Четырех Стихий. Кроу непременно поможет – ведь это вопрос жизни и смерти одного из студентов. Но занятие только через полчаса, а кабинет ректора так далеко… Нет, не успеть! От стражи немного толку, и Агнешка с Ливи тут бессильны. Амалия с каждым шагом замедляла бег… Проклятье! Выхода нет. Или Алекс умрет, или…

– Профессор Коннери, – дрожащим голосом произнесла она и, вытерев рукавом слезы, повторила: – Профессор, вы нужны мне. Профессор Коннери!

– Не так громко, юная леди.

Когда Амалия обернулась, горячие искры с плаща темного мага уже падали в снег. Коннери явился на ее зов – сразу же, как и обещал.

– Что случилось? – проворчал он. – Непохоже, чтобы кто-то пытался…

– У Алекса дуэль! – закричала Амалия, хватая Коннери за руку. – Его убивают!

– Черт бы побрал этих мальчишек. – Темный маг изменился в лице. – Ты знаешь, где они?

– Нет. – Амалия изо всех сил замотала головой. – Где-то в лесу.

– Идем. – Коннери торопливо зашагал прямо через сугробы, увлекая Амалию за собой. – Проклятье!

– Профессор, а вы не можете перенести нас к ним? – Амалия споткнулась и чуть не упала в снег. – Вы ведь сразу пришли ко мне…

– Я что, по-твоему, Элвин Торвальдсен? – проворчал Коннери. – До Белой Скалы почти девять миль.

– Белой Скалы?

– Здоровенный кусок камня около дороги на Вудроу, к северу отсюда. – Коннери сплюнул. – Каждый год какой-нибудь болван непременно назначает там дуэль. Честь и отвага! Отпрыски знатных родов Ритании, черт бы их побрал… Поедем верхом. Если старина Гром еще не совсем разжирел у себя в стойле, будем на месте через четверть часа.

– Мы что, поедем на этом?

Амалия даже попятилась немного назад. Всей ее тревоги за Алекса оказалось недостаточно, чтобы забраться на огромную зверюгу, лишь по недосмотру Всеотца уродившуюся лошадью, а не львом или тигром. Жеребец Коннери был на полтора фута выше любого из тех, кого Амалия когда-либо видела в Эйлсбери. От кончиков ушей до копыт размером с большую тарелку из «Верескового меда», черный как смола. В глазах – ни капли обычного лошадиного добродушия. Завидев хозяина, Гром нетерпеливо заржал и громыхнул копытом по калитке стойла – так, что вся конюшня заходила ходуном, а вот на Амалию поглядывал с каким-то плотоядным интересом. Она бы не удивилась, узнав, что Коннери подкармливает своего любимца мясом юных девушек.

– Не бойся, он тебя не съест, – ухмыльнулся Коннери, водружая Грому на спину тяжелое походное седло. – Во всяком случае, без моего разрешения. Ему просто не терпится размять кости. Забирайся!

– Я не…

Коннери не стал слушать. Его руки легли Амалии на талию, и уже в следующее мгновение она взмыла в воздух и приземлилась на спину недовольно фырчащего Грома. Коннери прыгнул в седло следом за ней, даже не касаясь ногой стремени.

– Вперед! – рявкнул он, стукнув Грома пятками по бокам. – Пошел, лентяй!

Лентяй? Амалия бы точно не стала упрекать коня в недостатке подвижности. Гром рванул с места так быстро, что ворота конюшни затрепетали, и помчался по узким улочкам замка Ринвуд. Тяжелые подковы гремели по мостовой, высекая искры и поднимая в воздух свежевыпавший снег. Опоздавшие на занятия студенты испуганно жались к стенам. На повороте Коннери направил Грома влево, к главным воротам, и чуть не затоптал профессора де Вилью. Тот с визгом подхватил полы богатого мехового плаща и нырнул в сугроб, а потом гневно орал что-то вслед, но Амалия не могла разобрать слов – их уносил ветер, звеневший в ушах.

– А теперь держись крепче! – закричал Коннери прямо ей в ухо. – Не то сдует!

Огромный засов разлетелся в щепки, и ворота замка с грохотом распахнулись, выпуская Грома и его наездников за крепостные стены. Только здесь Амалия почувствовала, что значит скакать по-настоящему быстро. Холодный воздух швырнул ее назад, вдавливая в широкую грудь Коннери. Стук копыт Грома немыслимо ускорился, превращаясь в дробь какого-то дьявольского барабана. Обычное животное, насколько могучим и выносливым бы оно ни было, не смогло бы бежать так, но Коннери обуздал самого демона бури. Голые деревья мелькали по обе стороны дороги, сливаясь в один сплошной частокол, черневший среди снежного белого безмолвия. Ветер хлестал в лицо, высекая слезы, тут же осыпавшиеся с замерзших щек ледяными крошками. Быстро? Но и этого сейчас было мало!

– Профессор! – закричала Амалия, поворачивая голову. – Мы можем ехать еще быстрее?!

Коннери ответил не сразу. Но его хриплый голос с легкостью перекрывал свист ветра в ушах.

– У магии много путей, девочка. Но я могу научить тебя лишь тому, что знаю сам.

– Мы должны успеть! – Амалия изо всех сил вцепилась в руку темного мага. – Мы еще можем…

– Ты можешь. Изначальная Тьма проведет нас коротким путем, но возьмет свою цену. Это дорога, с которой не свернуть. Ты готова?

– Готова! – Амалия тряхнула головой. – Что угодно, профессор. Только спасите Алекса!

– Что ж, – тихо произнес Коннери. – Пусть будет так.

И воздух вокруг взревел, наливаясь Силой. Деревья метнулись навстречу, сплетаясь в уродливый черный клубок из стволов и ветвей. Заснеженная дорога под копытами Грома пошла рябью, стягивая долгие мили в ярды, словно кто-то из древних титанов играючи комкал расстояние и само время огромными пальцами. Мир не выдерживал, трескался и рвался на части, и между осколками бытия плескалось черное и страшное ничто. Воющая пустота, Хаос, который был здесь еще до того, как Создатель произнес первое в мире Слово.

– Отец Всемогущий, – зашептала Амалия, – спаси нас…

Она поднесла руку к лицу. Кровь. На щеках, на губах – везде. Глубоко в груди что-то рвалось и лопалось. Как будто струны лютни. Порвется последняя – и все. Тьма жадно высасывала из Амалии последние силы. Где взять еще хоть чуть-чуть? Чтобы успеть спасти Алекса. И посмотреть на него – хотя бы одним глазком. Хоть немножечко! А после этого можно будет отпустить все и рухнуть в снег изломанной и высушенной мертвой куклой…

– Это твоя Сила, девочка. Вот же она, прямо здесь.

Тьма? Хаос? Да, в них много, бесконечно много Силы – не случайно Коннери с такой легкостью правит конем в этой душной тишине без конца и без начала – это его стихия, он может насытиться ею. Значит, и она, Амалия, может? Ведь выбор сделан, и теперь это и ее Сила тоже!

– Ублюдок, – шепчут бескровные белые губы.

Не нужно даже быть рядом. Достаточно просто потянуться вперед сквозь Тьму, туда, где тупая гора человеческого мяса возвышается над измученным противником, и вцепиться холодеющими пальцами в сердце – большое, горячее, будто бы бычье. И сжимать, впиваясь ногтями, пока оно не перестанет биться.

Вот так.

Держать.

Еще немного.

Еще…