– У вас, наверное, накопилась целая куча вопросов, госпожа Хэмптон? – Кроу открыла перед Амалией тяжелую дверь. – И у меня как раз есть время ответить… на некоторые из них. Пока мы будем разгребать все эти завалы.

Внутри оказалось совсем темно. Только где-то высоко, почти под самым потолком, сквозь узкие окна пробивался свет клонившегося к закату солнца, выхватывающий из темноты только серые камни, бессчетное количество покрытых пылью полок и паутину. Очень много паутины.

– Что это за место, профессор? – поинтересовалась Амалия, поднимая фонарь повыше. – Похоже на какую-то помойку… Ой, извините.

– В каком-то смысле вы правы, – рассмеялась Кроу. – Это архив Академии. Проще говоря – место, куда стаскивается все, что обнаруживают среди пыли подвалов, чердаков и тайных ходов. По-хорошему давно пора поручить эту работу кому-нибудь из старшекурсников, но иногда среди хлама попадаются действительно опасные штуки. Так что, если заметите что-нибудь подозрительное, сразу зовите меня. Пожалуй, начнем вот с этой полки. Учетные книги, письма столетней давности… можете смело выбрасывать в мешок за дверью. Вряд ли кто-то заинтересуется, сколько стоунов пшеницы нужно было закупать на зиму еще при Персивале Сеймуре.

Амалия кое-как облачилась в безразмерную рабочую мантию, закатала рукава, болтавшиеся чуть ли не до самых колен, и принялась за работу. Поначалу было тяжеловато – приходилось вчитываться в выцветшие от времени записи дотошных хозяйственников, но уже через четверть часа Амалия научилась с легкостью находить в кипе бумаг учетные книги. Их она без сомнений отправляла в пыльный мешок. Туда же отправлялись пожелтевшие и хрупкие купчие и закладные. Перебирать написанные сто с лишним лет назад бумажки было не то чтобы весело, но совсем несложно. Самое время попытаться хоть немного разговорить Кроу. Вопросов у Амалии действительно было великое множество. Правда ли она в скором времени превратится в темного мага? Чего же все-таки добивается Коннери? Кто и зачем может угрожать Академии? Но самый главный вопрос у Амалии пока не получалось толком понять самой. Это неожиданное заседание профессоров в кабинете у ректора – кто-то на нем явно был лишним. А если точнее – она, Амалия Хэмптон. Ее не покидало странное чувство, что Торвальдсен по какой-то причине разыгрывал какое-то действие специально для нее. Вот только зачем?

– Профессор, – несмело начала Амалия, – там, в кабинете… кто все эти люди?

– Ректора и профессора Коннери вы уже знаете, – отозвалась Кроу с другой стороны полки. – Меня зовут Кеттрикен Кроу, я преподаю магию сознания и еще несколько специализированных дисциплин. Пожилая леди – мадам Брижит Мерсье. Ее специализация… скажем, она не возражает, когда ее называют ведьмой. Вы увидитесь с мадам Мерсье на прорицании, зельеварении, а некоторые смогут продолжить обучение у нее и на старших курсах.

Ведьма! А ведь точно – похожа. Амалия почему-то очень хорошо представила, как мадам Мерсье бросает в котел с зеленым варевом травки, мышей, червяков… человеческие кости. Теперь понятно, почему у нее такая аура – совсем не как у обычных магов. Страшная, гадкая старуха. И зачем только Торвальдсен позвал ее к себе в кабинет?

Наверное, мысли Амалии легко читались на ее лице даже в полумраке – или Кроу прекрасно знала, как первокурсники реагируют на древнюю ведьму.

– Вам не стоит бояться мадам Мерсье или относиться к ней предвзято, юная леди, – строго продолжила Кроу. – Несмотря на не самый привлекательный внешний облик, это умнейшая и добрейшая женщина. И я не говорю про ее колоссальный жизненный опыт – никто точно не знает, сколько ей лет. Поговаривают, она старше самого ректора Торвальдсена. Уверена, вы с ней подружитесь.

Амалия послушно кивнула, хотя совершенно не собиралась заводить дружбу с ведьмой. В ее личном списке отвратительных и страшных созданий мадам Мерсье уже успела занять место где-то между ядовитыми змеями и профессором Коннери. Тот, о ком Кроу заговорила дальше, в этом списке также присутствовал.

– Профессор Софронайо Эрменжильдо де Вилья. – Кроу понимающе прервалась, дав Амалии похихикать. – Он ибериец, и для нашего уха его имя звучит потешно. Но я очень не советую вам смеяться на его лекциях. По назначению дополнительных занятий профессору де Вилье нет равных. Насколько я помню, оккультные науки у первого курса начнутся только зимой, после праздника Рождения Солнца.

– Похоже, эти двое не слишком-то ладят, – осторожно заметила Амалия. – Мадам Мерсье…

– Мадам Мерсье может многое себе позволить, – отрезала Кроу. – В отличие от нас с вами, юная леди. Профессора де Вилью сложно назвать приятным человеком. Но в своей области он лучший.

Амалия ненадолго замолчала перед тем, как задать самый важный вопрос. Точнее, даже два вопроса.

– Госпожа Кроу, вы знаете, чего от меня добивается профессор Коннери? – выдохнула она. – Я стану темным магом?

На этот раз замолчала Кроу. Ее руки, до этого резво порхавшие по древним бумагам, замерли. Амалии даже показалось, что длинные тонкие пальцы женщины вздрогнули, но та быстро совладала с собой и вернулась к работе.

– Похоже, вы очень любите задавать этот вопрос, госпожа Хэмптон, – негромко произнесла Кроу. – Но я вряд ли смогу сказать вам больше, чем ректор Торвальдсен. Вы унаследовали очень необычный Дар – так уж случилось, и этого не изменить. Но выбор остается за вами. Я склонна думать, что темными магами не рождаются. Что же касается профессора Коннери, – Кроу тяжело вздохнула, – если он что-то задумал, остановить его будет непросто. Я бы сказала – почти невозможно.

– Он говорил, что может научить меня чему-то. – Амалия покачала головой. – Это… что-то очень плохое, да? Темное?

– Есть знания, которых опасается даже ректор Торвальдсен. – Кроу оперлась на полку. – И у него есть на это все основания. Профессор Коннери давно ищет того, кому можно было бы их передать.

– Но я не хочу! – воскликнула Амалия. – Я не собираюсь…

– Я сделаю все, что смогу, госпожа Хэмптон, – хмуро отозвалась Кроу. – Но этот человек неимоверно, безумно упрям. И пусть вас не обманывает его прямота – профессор Коннери очень хитер. За его плечами десятки войн, и ни одной из них он не проиграл.

– Похоже, вы давно его знаете, – заметила Амалия. – Кто он? Откуда?

– Он солдат. – Кроу пожала плечами. – Он был солдатом, когда мы познакомились полтора века назад, и остается им до сих пор. Многим из профессоров не нравятся его методы, но Грегор Коннери – непревзойденный боевой маг. А для ректора Торвальдсена это всегда было самым важным в выборе нового профессора для Академии.

– Отец говорил, что темных магов больше не осталось. – Амалия отложила в сторону очередную тяжелую книгу. – Они действительно так опасны?

– Только для врагов, – твердо ответила Кроу. – Вам не нужно бояться профессора Коннери, госпожа Хэмптон. Он не причинит вреда ни вам, ни кому-либо другому из студентов. Но его знания могут быть опасны сами по себе.

– Значит, эти знания мне не нужны, – буркнула Амалия и снова взялась за бумаги.

– Хотелось бы мне верить, что все будет так просто. – Кроу рассеянно смахнула пыль с полки. – Ваш Дар еще не раз напомнит о себе. Я повторяю – выбор зависит от вас, но никто не говорит, что он будет легким.

– Не хочу. – Амалия устало прижалась лбом к корешкам книг. – За что? Почему я? Почему я вообще должна выбирать?

Кроу молча обошла полку и, склонившись над Амалией, крепко взяла ее за плечи.

– Потому, что в противном случае за вас обязательно решит кто-то другой, – тихо произнесла она. – Например, профессор Коннери. Я сделаю все, чтобы помочь вам, но этого будет недостаточно. Вы должны сами справиться с этим, госпожа Хэмптон.

Амалия мягко высвободилась из рук Кроу и отвернулась к полкам. Разговор не принес облегчения. Только ответы на вопросы – но и тех стало еще больше. Как и ректор, профессор Кроу играла в какую-то свою игру. Намекала, подсказывала, но не отвечала прямо. Выбор? Разве у Амалии он был? Неужели нельзя просто приказать Коннери оставить ее в покое или вообще убираться хоть к черту на рога?! Неужели Кроу и Торвальдсен позволят сделать из студентки чудовище?

Амалия сердито распахнула очередную книгу и подняла в воздух целое облако пыли. И тут же оглушительно чихнула, едва не приложившись головой об полку. Тяжелый фолиант наклонился, и из его страниц на пол выпала тоненькая книжечка в истертом переплете из черной кожи. Амалия присела на корточки, чтобы получше рассмотреть находку. Хрупкие пожелтевшие страницы грозились рассыпаться от малейшего прикосновения, некоторые склеились между собой, а на некоторых красовались целые лужи из побуревших за долгие годы чернил. Но все-таки кое-что можно было прочитать. Почерк в книжечке оказался совсем не похожим на убористую и ровную каллиграфию хозяйственников Академии. Громоздкие и неровные буквы словно плясали на бумаге какой-то дерганый танец, а строчки к концу неизменно задирались вверх – как будто ребенок писал. Но следы пальцев, попадавшиеся чуть ли не на каждой странице, никак не могли принадлежать ребенку. Амалия приложила к бумаге собственную ладонь – она оказалась короче на добрых четыре дюйма. Ничего себе лапища!

– Госпожа Хэмптон, вы в порядке? – поинтересовалась Кроу. – Нашли что-то?

– Нет, – быстро ответила Амалия. – Просто несколько листов со списками. Ничего особенного.

Она соврала быстрее, чем успела подумать, зачем ей вообще нужна эта странная вещица. Наверное, дело было в запахе. Старые учетные книги пахли почти так же – древностью, залежавшейся бумагой, пылью и сыростью. Но от этой небольшой книжечки исходил еще один сладковатый и будоражащий запах – запах тайны. И теперь эта тайна принадлежала только Амалии!

Оставшийся час работы тянулся невыносимо долго. Амалия по большей части молчала, невпопад отвечая на вопросы профессора Кроу, и каждые несколько минут ощупывала под мантией свою драгоценную находку. Ей так хотелось поскорее добраться до содержимого книжечки, что когда Кроу наконец сообщила об окончании ее наказания, Амалия умчалась, едва успев попрощаться. Уже спускаясь вприпрыжку по лестнице Дома Четырех Стихий, она чудом не налетела на Дерека, зачем-то усевшегося на ступеньки.

С того самого момента, как он вытащил Амалию из болота, она почему-то всячески его избегала. Но пройти мимо не поздоровавшись было бы просто неприлично.

– Привет. – Амалия чуть замедлила шаг. – Что ты тут… Отец Всемогущий!

Сначала она подумала, что попросту обозналась. Но нет – перепачканная в грязи мешковатая одежда определенно принадлежала Дереку, как и худые плечи и длинные свалявшиеся волосы. Но лицо… нет, лицом это было уже не назвать. Левый глаз превратился в узенькую щелочку, а щека распухла, увеличившись чуть ли не вдвое. Разбитые губы и подбородок Дерека покрывала толстая корка из запекшейся крови, которую сложно было не заметить даже в сумерках. Из носа кровь еще текла, падая на белоснежный камень лестницы тяжелыми багровыми каплями. Судя по тому, сколько ее было на ступенях, сидел он здесь уже довольно долго.

– Что с тобой случилось? – забормотала Амалия, безуспешно шаря по складкам рабочей мантии в поисках хоть какой-нибудь тряпицы. – Кто… кто это сделал?

– Ерунда, – буркнул Дерек и отвернулся. – Просто споткнулся. Не обращай внимания.

– Споткнулся?! – Амалия чуть не подпрыгнула на месте. – Ты бы себя видел! Это они, да? Те громилы из леса? Сколько их было?

– Не знаю. – Дерек уткнулся лбом в собственные колени. – Отстань. Я в порядке.

– Ты совсем не в порядке. – Амалия уселась на корточки перед ним и безуспешно попробовала оторвать кусок ткани от мантии. – Подожди, я позову кого-нибудь из профессоров…

– Не надо, – проворчал Дерек. – Я и сам могу о себе позаботиться. Я разберусь, правда. Уходи!

– Ну и ладно. – Амалия обиженно вздохнула. – Сиди здесь, если тебе так нравится.

Сейчас Дерек совершенно не был похож на человека, который с легкостью уложил двоих здоровяков. Тот бы уж точно не стал опускать глаз и сердито сопеть в ответ на заботу. Конечно, он пострадал из-за нее, из-за Амалии, но ей почему-то совсем не было стыдно оставлять его одного на лестнице. В конце концов, он и сам умеет исцелять порезы и ссадины. Если ему так нравится корчить из себя недотрогу – прекрасно! А ее ждут соседки и таинственная черная книжка!

– И что, вот прямо так?

– Если леди Фалмут будет угодно, она может оставить полотенце. – Агнешка пожала плечами. – Можно подумать, я чего-то там не видела.

Саму ее нагота не стесняла совершенно. Она с головой окунулась в огромный бассейн, выложенный мозаикой, и тут же вынырнула, довольно фыркая и улыбаясь.

– Отец Всемогущий, спасибо тебе за возможность смыть с себя пот праведных трудов, – блаженно протянула Агнешка, вытягиваясь на сиденье. – Давай к нам, Ами.

Стоило Амалии переступить порог комнаты номер двадцать четыре, как соседки, не сговариваясь, вытряхнули ее из покрытой пылью мантии и потащили в подвал корпуса, где располагалась самая настоящая баня. Правда, больше это огромное мозаичное чудо, освещаемое сотнями свечей, походило на дворец. В Эйлсбери воду для мытья слуги сначала таскали ведрами, а потом долго нагревали на огне. Но здесь – здесь все было по-другому. Амалия почти четверть часа не могла заставить себя отойти от двух золоченых рукояток. Стоило нажать одну, и из широкой трубы начинала течь горячая вода. На другую – и текла уже ледяная! И таких труб в бане было больше десятка – по паре на каждый бассейн. Агнешка безо всякого стеснения заняла самый большой и теперь нежилась в горячей воде, устроившись на сиденье у края.

– Ну, раз уж тут так принято… – задумчиво проговорила Ливи и сбросила на пол полотенце.

Амалия снова завистливо вздохнула и поспешила отвернуться, чтобы не слишком уж разглядывать точеную фигуру соседки. Хорошо же быть такой красавицей! В свои семнадцать с небольшим лет не знать стыда, подобно Агнешке, наверное, тоже хорошо. А вот быть невысокой, стеснительной и совершенно не выдающейся дочерью виконта из Эйлсбери… Еще раз тяжело вздохнув, Амалия зажмурилась, размотала полотенце и с тихим писком плюхнулась в воду.

– Отлично выглядите, леди Фалмут, – прыснула Агнешка. – Неудивительно, что старина Эл так хотел видеть вас у себя в кабинете. Ну же, рассказывай!

– Мне запретили. – Амалия нахмурилась. – Происходит что-то очень нехорошее… кажется.

– И ты нам не говоришь? – Агнешка нетерпеливо тряхнула мокрой гривой. – А ты знаешь, что седьмая поправка устава Академии Ринвуд запрещает скрывать от соседок?!

– Да? И когда же была введена эта поправка? – Ливи приподняла бровь. – И кем?

– Только что! – рявкнула Агнешка и брызнула водой Ливи в лицо. – Временно назначенной на пост ректора госпожой Ковальски. Ами, если ты сейчас же мне все не расскажешь, я сварю тебя заживо. И меня оправдают.

Амалия искренне пыталась отмолчаться, соврать или хотя бы сбежать из бани, но все было напрасно. Упорству и коварству ее соседок позавидовали бы даже иберийские Инквизиторы. Через полчаса уговоров, ругани и вялых попыток сопротивления Амалия выложила все, умолчав только об искорке, проскочившей между ней и Дереком на болоте. Едва ли Агнешка всерьез была увлечена первокурсником, но шутить с ее пылким характером не хотелось совершенно.

– Проклятье, почему все самое интересное происходит с такими тихонями? – проворчала Агнешка. – Таинственные злоумышленники, драки в лесу и даже приглашение в апартаменты профессора Коннери. Знаешь, я сама была там только один раз, когда…

– Прошу тебя, не надо подробностей, – умоляюще простонала Ливи, зажимая уши. – В твоих устах даже сказка про волка и трех поросят может превратиться в немыслимую похабщину.

– Ладно, ладно. – Агнешка невинно захлопала глазами. – На самом деле, ничего такого. Старикан абсолютно непробиваем. Кремень. У меня есть подозрение, что вчера ночью малышка Ами услышала от него больше слов, чем все обитатели Академии, вместе взятые, слышат за год… Так, значит, ты у нас самый настоящий темный маг? Сильно.

– Давай меняться, – сердито буркнула Амалия.

– Значит, Академии угрожает кто-то, не уступающий по силе самому Торвальдсену?.. – Ливи откинула волосы назад. – Так?

– Возможно, их даже несколько, – ответила Амалия. – Интересно, кому это вообще может быть нужно?

– Темным магам, кому же еще, – авторитетно заявила Агнешка. – Когда-то давно их было много. Но потом всех перебили. Торвальдсен наверняка приложил к этому руку – ему же лет четыреста, не меньше.

– И сейчас уцелевшие решили отомстить. – Ливи покачала головой. – Звучит правдоподобно.

– И один из них преподает боевую магию прямо здесь, – буркнула Амалия.

Завтра ректор Торвальдсен покинет Академию, оставив студентов и профессоров на попечение профессора Кроу. Но если Коннери задумает что-то, та едва ли сможет его остановить. На ум почему-то снова пришла жуткая и неприятная история, рассказанная Бертой. Коннери поднимал мертвых, и хозяйка таверны видела это своими глазами! Разве может темный маг по-настоящему перестать быть плохим? И почему Торвальдсен ему доверяет? На его месте Амалия уж точно задумалась бы – а не замешан ли во всех последних событиях мрачный и немногословный профессор боевой магии?

– Старик Коннери? – удивилась Ливи. – Ну, он, конечно, страшный, но разбить Кристалл?.. Да и зачем ему это?

– Хотела бы я знать. – Амалия выбралась из бассейна и тут же замоталась в полотенце. – Но мне кажется, что без темной магии тут не обошлось.

Ничего себе! Амалия еще раз вгляделась в расплывшиеся от влаги цифры. Но нет – ошибки быть не могло. Древняя черная книжечка оказалась дневником, написанным почти сто пятьдесят лет назад. Почерк у владельца дневника был ужасно неуклюжим – как будто он толком не умел держать перо. Впрочем, куда больше Амалию интересовал не тот, кто писал эти строчки полтора века назад, а упомянутый владыка Матабер. Едва ли домашнее образование, полученное в Вудсайд Хаус, было лучшим в Ритании, но и отец, и Нянюшка Энн, и госпожа Харрис рассказывали достаточно, чтобы Амалия неплохо представляла себе историю Ритании и Серединных Земель. Но о владыке Матабере ей слышать еще не приходилось.

– Странно, – пробормотала Амалия, чуть ярче зажигая волшебный огонек. – Очень странно.

– Проклятье, ты собираешься спать? – сонно проворчала Агнешка. – Чего ты там шелестишь?

– Послушай… – Амалия спрятала дневник под подушку. – Ты ведь с Серединных Земель, да? Ты когда-нибудь слышала о владыке Матабере?

– Матабер – выдумка для маленьких детей и выживших из ума старух. – Агнешка перевернулась на другой бок. – Кайзер Маркус-Герарт просто был редкостным ублюдком, вот и все.

– Маркус-Герарт? – переспросила Амалия. – Маркус-Завоеватель? Ты про него?

– Отстань. – Агнешка погрозила кулаком. – Если я из-за тебя опять просплю и загремлю на дополнительные занятия – будешь жить с Уранией Клиффорд!