Глава 12. Клятва

Итон-Бенедикт с тихим стуком вернул обжигающе горячий чайник на место, придвинул большое блюдо с принесенными Вейрис сладостями и вопросительно глянул на девушку.

– Нет, спасибо, – отрицательно покачала та головой, отчего длинные пряди блестящих волос рассыпались по плечам.

Мужчина пожал плечами и украдкой вдохнул запах парды. Он обратил на него внимание еще в первый день, когда Ноэми попыталась пришибить Джерома учебником. От молодой кошки едва уловимо пахло цветами стевы, растения с острова Флокс.

Местные использовали его в качестве сахарозы, щедро добавляя в большинство кондитерских – и не только – изделий. Сладости, облитые медом хлебные трубочки и мясо под сладковато-кислым соусом были национальными блюдами местной кухни. Итону-Бенедикту те семь недель, что его корабль провел в бухте Флокса, показались гастрономическим раем.

И вот, словно отголосок прежней жизни, ему встретилась девушка, чей манящий аромат невольно ассоциировался с самым лучшим периодом его жизни. Только вопреки ассоциациям прошлого сама Ноэми принесла кучу проблем.

Выдохнув, Итон-Бенедикт подцепил пальцами приличный кусок пирога с клубничной начинкой и велел:

– Рассказывай.

Удерживать маску сурового начальника, когда стол ломится от лакомств, было невероятно сложно. Может, поэтому пардочка улыбнулась и скрестила руки на груди.

– Вы заблуждались на мой счет, господин ректор, – неожиданно важно начала она, словно копируя чьи-то до боли знакомые интонации. – Я спишу это на самоуверенность, которая приходит с годами, и незнание некоторых нюансов. Увы, но с первым по силам справиться только времени, а вот относительно второго я вас с радостью просвещу.

Итон-Бенедикт наконец понял, что копировала пардочка его самого, отложил нетронутый кусок пирога на блюдце и хмуро глянул на девушку:

– Снова дерзишь?

Ноэми обезоруживающе улыбнулась и развела руками, всем своим видом говоря: «А на что вы, собственно, рассчитывали, господин ректор? Горбатого могила исправит!»

Откинув волосы, девушка глянула в сторону открытого окна, задержала взгляд на раскачивающихся от ветра занавесках и словно невзначай обронила:

– Я, между прочим, извинилась за свое поведение…

На кухне повисла пауза.

Итон не собирался извиняться по двум причинам. Во-первых, внутри все еще клокотали отголоски раздражения, во-вторых, он вовсе не считал себя виноватым.

Так и не дождавшись ответа, Вейрис продолжила:

– Так вот, господин ректор, истинная пара среди оборотней встречается одна на пятьдесят. И да, партнеры в таком союзе верны друг другу до конца жизни. Точнее, обычно их жизни даже заканчиваются вместе, потому что один просто не в состоянии жить без своей второй половинки. Это общеизвестный факт. – Девушка посмотрела ему в глаза и веско закончила: – Вот только парды отличаются от своих собратьев.

Вейрис взяла со стола десертную вилку и принялась с задумчивым видом крутить ее между пальцев.

– Мы воины, боевые машины, готовые сражаться и погибать. – На симпатичном, молоденьком личике появилось совершенно не свойственное для такой юной особы выражение потери. – Вы знаете, что количество погибших пардов намного выше, чем количество тех же тигров, львов и других кошачьих? Так было всегда, поэтому природа позаботилась о нашей выживаемости и немного подкорректировала инстинкты.

– Хочешь сказать… – До Итона медленно начал доходить смысл сказанного девушкой.

– Между нами существует связь, но мы не храним физическую верность друг другу, – тихо сообщила она и вскинула голову. – Я очень люблю Джеда. – На ее губах появилась и тут же угасла счастливая улыбка. – Возможно, поэтому и чувствую себя так ужасно.

Итон-Бенедикт с удивлением обнаружил, что внушительный кусок пирога, который он отложил себе на тарелку в начале беседы, так и остался лежать целехоньким. Впервые моряк не хотел есть сладкое.

– Тебе же не нравился Джером, – тихо заметил ректор, отодвигая блюдце еще дальше. – Вот младший наследник в тебе души не чаял еще с детских лет, но ты всегда относилась к нему холодно. Так почему целовалась с ним вчера на приеме?

Девушка молчала, как-то чересчур заинтересованно изучая рисунок на скатерти.

– Что за игру ты придумала? – неожиданно спросил Итон.

Ноэми встрепенулась, и глаза ее обиженно блеснули.

– Все вам заговоры, интриги и сплетни, – фыркнула она и, вздохнув, призналась: – Мы…

Договорить девушка не успела. В открытое окно влетела Гуля и запыхавшимся голосом возвестила:

– Тревога! Кто-то проник на территорию.

Забыв обо всем, ректор вскочил и бросился к дверям:

– Вейрис, к себе в комнату. Живо!

Нормальный он или как? Я вообще-то маг крови, чистокровная парда, если кто забыл, а он меня в комнату отсылает. Нет, ну ни стыда ни совести у некоторых ректоров!

– Вейрис! – устрашающе громко рявкнул Итон-Бенедикт, и я послушным котенком поспешно встала из-за стола и вышла следом за ним из домика.

– Комнаты не покидать, – предупредил ректор. – Учтите, Ноэми, я приду и спрошу у Блоша.

Я громко фыркнула, демонстрируя негодование, но вслух говорить остереглась. Зато зависшая в воздухе горгулья инстинкт самосохранения включить забыла.

– Ой, а чего это мы о пардочке так печемся? Ой, а это мне показалось или вы вдвоем на кухне плюшками баловались? Ой, а…

– Еще одно слово – и летать тебе станет затруднительно, – предостерегающе сказал Итон-Бенедикт.

– Крылья оторвете? – в притворном ужасе охнула каменная горгулья и посмотрела на меня. – Вот как с таким начальством жить? Я сколько твержу: давайте создадим профсоюз! Давайте покончим с этим террором и безостановочным злоупотреблением полномочиями. Давайте поднимем головы и встанем плечом к плечу в борьбе…

– Гуля, – обманчиво спокойно произнес Итон-Бенедикт, и лично у меня поползли мурашки.

Горгулья хлопнула крыльями и как ни в чем не бывало принялась докладывать:

– Некто попытался проломить защиту в самом дальнем секторе. Ну вы знаете… Где в заборе дыра размерами чуть меньше, чем зад преподавательницы Флоуз…

– Гуля!

– А что – Гуля?! Что Гуля?! – возмутилась горгулья. – Это ведь не Гуля себе такую корму отъела!

– Давай по делу, – велел Итон-Бенедикт.

Дальнейшую часть разговора подслушать уже не вышло: ректор в сопровождении своей каменной помощницы удалились в сторону основного здания Академии, а я уныло побрела к западной при-стройке.

Поднявшись на знакомое крыльцо, я потянула скрипнувшую дверь, переступила невысокий порог и сразу почуяла неладное.

До носа долетели два легко узнаваемых запаха: свежескошенная трава и металл. В комнате на первом этаже, где нас собирали еще в первый день учебы, вели негромкую беседу младший наследник престола и его личный телохранитель.

То, что на мою улицу пожаловали неприятности, легко угадывалось по двум вещам. Во-первых, мужчины поставили магическую защиту от подслушивания, во-вторых – у дверей сидел неприметный маленький мышонок из орды Блоша и отчаянно жестикулировал передними лапками, стараясь привлечь мое внимание.

Что ж, своего он добился.

Опустившись на корточки, я хмуро глянула на мелкого грызуна:

– Ну?

Из памяти еще не стерлись воспоминания о недавней потасовке с мышиным братством и подлом применении убойной смеси валерьянки с мятой, поэтому я была малость неприветлива.

Посланник Блоша приподнялся на задние лапки и путем пантомимы принялся рассказывать, как в пристройку зашли двое мужчин, как они принялись ругаться, а затем один из них звезданул второму кулаком в глаз.

– Погоди-ка, – ахнула я, – хочешь сказать, Маккалич ударил Джерома?

Мышь отрицательно покачала головой, изобразила над головой корону, а потом занесла лапу и ударила невидимого противника.

– Наоборот? Быть такого не может! – воскликнула я, поднимаясь и вопреки предупреждению (буду я еще мышей слушать) открывая дверь в кабинет.

Глазам не верю! А мышонок не шутил! Джером действительно съездил своему телохранителю по роже, иначе почему еще у первого меча королевства под левым глазом назревал свеженький синяк? Вытянув ноги, декан сидел на стуле и мрачно смотрел в сторону принца.

Сам светловолосый задира стоял спиной ко входу и сосредоточенно высматривал что-то за окном. Что-то или кого-то. Услышав звук открывшейся двери, оба повернулись в мою сторону.

– Эм… – глубокомысленно выдала я и попятилась.

Кошкин хвост! Сама не верю в то, что собираюсь подумать, но… надо было все-таки послушать мышонка.

У Джерома было такое выражение лица, что даже кошачья сущность прижала уши, напрочь позабыв о том, что парда тоже является боевой единицей, и на всякий случай схоронилась где-то в глубине.

– Ой, вижу, вы тут разговоры разговариваете. Ну, не буду вам мешать, – скороговоркой выпалила я в надежде поскорее выскочить за дверь.

Но не тут-то было.

– Мими, останься, – не своим голосом произнес Джером, и я не сумела проигнорировать этот тон.

Глянула на злую, уже пострадавшую физиономию Маккалича и перевела взгляд на младшего наслед-ника.

– Он тебе рассказал, – догадалась я.

Светловолосый юноша кивнул, подошел ко мне и встал очень близко, приблизительно на расстоянии вытянутого хвоста того мышонка, которого я встретила в коридоре. И ровно столько же отделяло меня от малодушного побега наверх, в свою комнату.

– Та Ноэми, которую я знал, не стала бы врать и лицемерить.

То ли сказалась нервотрепка последних дней, то ли, прежде чем позорно слинять в глубины души, кошачья сущность щелкнула тумблером «вырубить к каннису эти эмоции», но стыдно мне почему-то не стало. Я осталась стоять как стояла, глядя в голубые глаза приятеля детства, и молчать.

Видимо, не такой реакции от меня ожидали.

– Ничего не скажешь в свое оправдание? – с еще большим раздражением спросил младший наследник.

А я что? Оправдываются виноватые, а я себя таковой не ощущаю. Наоборот, чувствую спокойствие и отрешенность. Даже как-то подозрительно.

– Ноэми! – зло рявкнул Джером. – Скажи хоть что-то!

Ну, раз он так настаивает…

– Я списывала на контрольной по истории…

– Ноэми! – вновь рявкнул Джером и приблизился. – Мне казалось, ты была не против… Нет, мне не казалось. – Парень усмехнулся и покачал головой. – Я уверен, тебе понравилось целоваться со мной. Ваш сговор – это…

Он запнулся, быстрым движением протер лицо ладонями, словно пытаясь привести себя в порядок, и зло рассмеялся.

– Джером, – попытался вставить в разговор свои пять копеек Маккалич, но его грубо поставили на место.

– Молчи, – приказал Джером, и клятва заставила телохранителя захлопнуть рот и проглотить все те слова, которые он намеревался выдать.

Младший наследник наклонился к моему лицу, почти задевая губами кончик носа.

– Ты хоть знаешь, как тяжело сделать первый шаг?

Покусанный каннис, ну чего он хочет? Чтобы я била себя кулаком в грудь и толкала торжественные речи? Защищалась, плакала, просила простить?

Мы постояли так еще пару долгих секунд, а затем случилось то, чего я совершенно не ожидала. Парень сгреб оцепеневшую парду в объятия, больно сжал и начал целовать. Хотя кого я обманываю? Люди (да и оборотни, кстати, тоже) так не целуются. Это были жесткие поцелуи властного мужчины, который стремился скорее наказать девушку, чем сделать ей приятно.

Власть, злость, желание поделиться собственной болью.

Такое не должно нравиться нормальным девушкам, но я почувствовала легкое головокружение и непроизвольно подалась вперед, готовая насладиться даже таким зверским получением наслаждения.

– М-м-м… – сорвалось с покусанных губ.

Джером на секунду остановился, с удивлением заглянул в мое порозовевшее лицо, вслушался в учащенное дыхание, и на его губах заплясала улыбка победителя. Он вновь поцеловал меня, но в этот раз все кардинальным образом изменилось. Его губы ласкали, руки больше не сжимали мое тело, словно тисками, а мягко гладили по спине и распущенным волосам. Младший наследник престола был нежен и внимателен, насколько мог, и… это мне тоже очень понравилось.

– Я знал! – с трудом отрываясь от моих губ, прошептал парень. – Теперь не отвертишься, Мими, – добавил он с превосходством и решительностью. – Плевать на все. Я решил.

Вздохнув, я подняла голову и посмотрела в до безобразия счастливое лицо.

– Я люблю Джеда.

Когда он уже запомнит, а? Может, пора обзавестись большой табличкой?

– Люби себе на здоровье, – усмехнулся принц Райвиль. – Но вот это… – он наклонился и еще раз поцеловал мои чуть саднящие от боли губы, – доказывает, что меня ты любишь тоже.

Все! Больше молчать я не могла. Говорить, когда тебя настойчиво целуют, – тоже, поэтому, воспользовавшись моментом, когда Джером позволил мне сделать вдох, простонала:

– Клятва…

Парень замер, затем медленно отстранился и посмотрел на меня светло-голубыми глазами.

– Что?

– Все дело в клятве, Джером, – прошептала я, почему-то боясь говорить в полный голос. – Ты приказал мне.

Счастье медленно покинуло лицо принца. Он побледнел, черты лица заострились.

– Я бы никогда так не поступил, – отчеканил Райвиль. – Мне не нужна Ноэми-марионетка, я хочу нормальных чувств с твоей стороны. Ты просто боишься признаться самой себе…

– Это была клятва, – перебила я его. – Вспомни, вчера на вечере… ты сказал: «Хочу, чтобы девушка поцеловала меня не потому, что я обошел ее на полосе препятствий, а потому…»

– …что она действительно хочет этого, – закончил вместо меня Джером.

Быстро облизав горящие от недавнего покушения губы, я осторожно высвободилась из его объятий.

– Мне действительно хочется, чтобы ты меня поцеловал. И мне нравится делать тебя таким счастливым, каким ты был этим утром, – призналась я. – Поэтому и договорилась с ним… – Я кивнула в сторону хранящего молчание Маккалича. – Джер, это…

– Не верю. – В голубых глазах мелькнуло упрямство.

Да что ж такое!

– Клятва не может действовать так, – заявило маменькино высочество, не желавшее смотреть правде в глаза.

– Джер…

В это мгновение послышался стук падающего стула. Мы резко обернулись и увидели стоящего на ногах Маккалича.

– В чем дело? – недовольно поморщился светловолосый принц.

Дерен открыл рот, силясь что-то сказать, но получился лишь сдавленный хрип. Я скептически глянула на Джерома, так чтобы тот почувствовал себя идиотом, но почему-то не подействовало.

Принц Райвиль нахмурил брови, взял мою руку и потянул назад.

– Что-то не так, – сказал он, глядя на Маккалича, напоминающего своей пантомимой выброшенного на берег лосося.

Я хотела было напомнить, что на телохранителя действует приказ «Молчи», но в эту секунду Дерен Маккалич хлопнул в ладони, и неприметное серебряное колечко на его большом пальце блеснуло серым светом. В руках декана появился странного вида клинок. Изогнутый, точно коса, но в то же время с мелкими, как у пилы, зубчиками по краю лезвия.

Такого оружия мне видеть не приходилось. Зато Маккаличу пользоваться этим колюще-режущим чудом было явно не впервой.

– Дерен, стой! – приказал Джером.

Маккалич скривился, словно от безумной боли, его рот открылся, пытаясь снова выдавить какие-то слова, а затем, к полному моему удивлению, ослушался приказа клятвы на крови и сделал шаг. При этом все его тело было каким-то деревянным, тяжелым и неповоротливым, словно он марионетка в руках неумелого кукловода.

– Чего это он?

Я повернулась к напряженному младшему наследнику, но тот неожиданно шагнул вперед, закрывая меня своим плечом.

– Отойди, – велел он.

Я фыркнула и хотела было напомнить вот уже второму человеку за этот сумасшедший день, что взрослая чистокровная парда сама в состоянии за себя постоять, но в отношении меня клятва действовала без всяких затыков. Ноги сами собой понесли в угол комнаты, оставляя неподвижно стоящего принца Райвиля решать проблему с телохранителем в гордом одиночестве.

Маккалич сделал еще один кривой шаг, его тело ломало, красивое лицо исказилось болезненной судорогой. Но хуже всего были его глаза: темные, практически черные… Сейчас в них читалось бессилие.

– Дерен, – позвал принц Райвиль. – Ты можешь противостоять этому?

Декан открыл рот в неудачной попытке ответить, но остался нем и зол на собственную неспособность контролировать предавшее тело. Его рука занесла странное оружие над головой и приготовилось обрушить его на Джерома.

Еще до конца не веря, что это может произойти, я расширяющимися от удивления глазами увидела, как светловолосый парень достает из воздуха обычный меч из слепяще-белой стали и встает в стойку, чтобы отразить удар. Первый меч королевства дергается в последней чудовищной судороге и выпрямляется, однако теперь в его движениях не ощущается прежней скованности или медлительности, что наталкивает на мысль о полной потере Дереном контроля над своим телом.

Кошачьи боги, да что ж это такое!

Дальнейшее произошло слишком быстро.

Маккалич сделал рывок и напал. Первый удар Джером отразил с какой-то предсказуемой легкостью, увернулся от второго и с трудом отбил третий. В эту секунду я прикрыла веки и начала трансформацию. Джером велел отойти, но запрет на трансформацию не поставил. К тому же приказа «не смей защищать меня» от Райвиля не поступало, а значит, у меня развязаны руки. Ну, то есть лапы…

Проигнорировав жалобный треск разрываемой одежды, я открыла глаза и стала свидетелем того, как опыт и мастерство взяли верх над молодостью и быстротой. Джером просто не мог победить опытного (чрезмерно опытного) Маккалича. Ошибившись, наследник отхватил мощный удар кулаком по скуле и безвольным кулем рухнул на пол.

– Блош! – заорала я.

И не иначе все перевернулось на небесах с ног на голову, но покровитель мышей откликнулся на мой истерический визг.

Дух появился в комнате как раз в тот момент, когда занесший для удара не то кривую пилу, не то зубчатую косу Маккалич приготовился рассечь грудь валяющегося у его ног принца Райвиля. Мигом оценив обстановку, Блош бросился в лицо декана ледяным порывом, но тому хватило взмаха руки, чтобы избавиться от досадного препятствия.

К счастью, победы от духа-хранителя никто не ждал.

Воспользовавшись тем, что Дерен на секунду отвлекся, я в несколько прыжков пересекла комнату и прыгнула на него сзади. Пропоров ткань камзола и шелк рубашки, когти вонзились в человеческую грудь, заставив Маккалича затрястись в беззвучном крике боли.

– Ректор! – крикнула я Блошу. – Зови…

Но договорить не получилось. Дерен схватил меня рукой за волосы и резко дернул, перекидывая мое тело через собственное плечо. Удар спиной об пол выбил из груди воздух и на миг лишил ориентации, но прийти в себя несчастной кошке никто не дал. Всего через миг Маккалич оказался сверху и сжал руки на моем горле.

Я забилась, царапая все, до чего могла дотянуться, задергала ногами в попытке лягнуть противника, но все тщетно. Пальцы телохранителя сжимали мое горло, точно тиски.

Хрипя и задыхаясь, я с отчаянием посмотрела в лицо своей смерти и… оцепенела. По красивому, породистому лицу первого меча королевства, неотразимого, идеального и еще миллион восхваляющих эпитетов, текли слезы. До этого мне никогда не доводилось встречать плачущих от бессилия мужчин, и беспомощность Маккалича оказалась самым настоящим откровением.

Несмотря на абсурдность ситуации, я посмотрела в полные слез и отчаяния темные глаза и улыбнулась. Пусть Дерен не несет ответственности за свои действия, но это не значит, что он не считает себя виноватым.

Закрыв глаза, я перестала брыкаться, выпустила из когтей его руку, расслабилась и мысленно потянулась к собственной крови. Будь на моем месте кто-то другой, его жизнь давно оборвалась бы из-за отсутствия кислорода. Но маги крови – существа на редкость живучие. Мой организм действовал сам собой, сократив удары сердца и отключив перенос кислорода ко всем частям тела, кроме мозга.

Если я останусь лежать в таком же положении, неизвестный кукловод решит, что я мертва, и переключится на добивание основной цели – Джерома. И если я не хочу в ближайшее время побывать на похоронах младшего наследника, то должна срочно придумать способ разорвать связь между магом и его жертвой.

Поэтому думай, Ноэми, думай!

Какие артефакты или заклятия могут подчинить человека чужой воле?

Несмотря на опасность ситуации, кошачья сущность фыркнула. Вариантов было много, чересчур много. Существует штук десять заклятий частичного и полного контроля, целая гора артефактов, магия чернил, магия куколок вуду, магия крови…

Меня точно ножом полоснули.

Мать моя кошка! Я же видела царапины на спине Маккалича! Это сделал кто-то из наших, из магов крови. Не бабушка, а подражатель, но будем надеяться, что основной принцип неизвестный менять не стал.

К счастью, контакт с Дереном был не нужен: кровь с расцарапанной груди и руки уже стекала по моим безвольно покоящимся на полу рукам. Незаметно тронув большим пальцем подушечку безымянного, я лихорадочно начала взламывать структуру чужой крови.

Для такой кропотливой работы требовались максимальная концентрация и минимум десять минут, которых у меня, увы, не было.

Тяжело захрипев, Маккалич разжал пальцы, выпуская мою многострадальную шею, и поднялся на ноги. Раздались три тяжелых шага, а следом – звон поднимаемого с пола меча.

Лихорадочно разрывая визуальные нити, расположение клеток и заключенную в них информацию, я внедрялась в глубь крови Маккалича и понимала, что не успею. Взмах клинка, несущего смерть, будет быстрее, чем мое заклинание.

Кто-нибудь! Пожалуйста, хоть кто-нибудь!

И словно в ответ на мои лихорадочные, полные отчаяния мольбы послышался звон разбиваемого стекла, а следом – вопль Гули:

– Да щас тебе!

Я мысленно улыбнулась.

Ты ж моя хорошая, язвительная горгуличка. Кто бы знал, как ты вовремя!

Приоткрыв глаза, я увидела, как Гуля наматывает вокруг Маккалича круг, а затем резко пикирует, чтобы вцепиться в волосы или со всей силы нанести мощный удар хвостом. Причем все свои действия горгулья умудрялась сопровождать воинственными восклицаниями:

– На! Получай, гад! – ловкий удар крылом в кадык. – Что? Не нравится? А хвостом в глаз не хошь?

По всей видимости, Маккалич ни в глаз, ни в ухо получить больше не хотел, поэтому каким-то невероятным образом сумел подпрыгнуть и ловко ухватить сопротивляющуюся горгулью.

– Друз-зя-товар-р-щи, – сдавленно завопила спасительница, умудряясь даже в руках Маккалича отчаянно молотить его крыльями и царапать лапами. – Уничтожают редкий вид монстров! Скорее на помощь!

«Друз-зя-товар-р-щи» вопль услыхали и с громким стуком снесли двери ко всем покусанным каннисам. К моему огромному удивлению (я ждала, что это будет ректор, но у него, видать, нашлись дела поважнее), на пороге оказались Ши-Ван и Айрис Руколо. Маккалич новым соперникам не обрадовался. Соперники поднимающему меч-пилу-косу воину – тоже.

– Прикрывай, – велел Ши-Ван напарнице, но Айрис Руколо от такой гендерной несправедливости не возликовала.

Следующие несколько минут все присутствующие имели честь прослушать короткую лекцию о весьма неразборчивых сексуальных связях родственников Ши-Вана со всей нечистью королевства, в результате чего появился такой тупорылый олень.

– Я не понял, ты хочешь сама атаковать? – несколько растерянно уточнил мужчина, по чьему генеалогическому древу прошлись возмущенный женский язык и богатая фантазия.

– Теперь нет, – заявила Айрис, состроив непривычно обиженную мордашку. – Кое-кто все настроение испоганил.

Руша всю конспирацию, мои глаза распахнулись сами собой. Просто… Ну это же куратор Руколо! У нее эмоциональный разбег как у инфузории туфельки! А тут… Мать моя кошка! Да она же флиртует!

Пока я и растерянный Ши-Ван таращились на кокетливо разобиженную Руколо, Маккалич поднял свой удивительный меч.

– Не хочу прерывать семейные разборки, но тут по-прежнему убивают ценный экземпляр из мира монстров! – завопила Гуля.

С криком: «Ты на кого железки поднимаешь!» – еще секунду назад вся такая разобиженная, Айрис Руколо бросилась вперед, а Ши-Ван принялся шептать какое-то заклятие.

Осознав, что эти трое прибьют Маккалича быстрее, чем я его расколдую, я закрыла глаза и постаралась сосредоточиться на структуре крови телохранителя. Установить новую привязку не хватало времени, зато… Зато можно было попробовать перехватить уже имеющийся над телом контроль, воспользовавшись плодами чужой работы. Обычно при перехвате побеждал тот маг крови, который был сильнее или старше. Но это в теории, а на практике все могло получиться иначе.

Маг, наложивший заклятие на Маккалича, был явно опытнее и сильнее, чем внучка-недоучка такого прославленного светила, как Лили. Не будь я уверена, что бабуля не имеет отношения к царапинам, никогда не решилась бы на перехват. Но тут пошла на риск и притянула к себе нить чужого заклинания.

Едва ощутимая магическая цепочка недовольно завибрировала, моментально сообщая своему хозяину о вторжении, и я краем сознания выцепила чужой приказ:

«Добей девчонку! Брось остальных и убей парду».

Больше притворяться резона не было.

Перевернувшись на бок, я обратилась в кошку и, позволив кошачьей сущности самой спасаться от неприятностей, погрузилась в матрицу чужого заклятия.

Пока Дерен отбивался от слаженно работающей тройки Гуля – Айрис – Ши-Ван и гонялся за черной кошкой по кабинету, мы с невидимым магом боролись над контролем за тело Маккалича.

Минуту-другую ничего не происходило, а затем случилось то, чего я и ожидала. Неизвестный и более опытный маг крови ошибся. Так всегда бывает, когда учишься не у первоисточника, а, например, используешь одни лишь книги или записи. Просто даже самый скрупулезный маг не станет писать все до мелочей. Что-то он пропустит, посчитав не самой важной деталью.

Так, у бабули частенько болела голова, поэтому она уже чисто автоматически разгоняла собственную кровь для дополнительного тонуса сосудов мозга. То же делала и я, имитируя смерть от удушья. И это то, чего, по незнанию, не делал неизвестный маг крови.

А когда твой череп напоминает эмалированное ведро, по которому, забавляясь, молотит палкой карапуз, изображая из себя великого барабанщика, то удерживать такое сложное заклинание, как подчинение с полным контролем, дико сложно.

Да что там! Это практически нереально!

Победно выдохнув, я подождала еще несколько секунд, чтобы убедиться, что неизвестный соперник покинул поле сражения, а заодно и тело Маккалича, после чего рванула нити подчиняющего заклятия и открыла глаза.

Глухо застонав, телохранитель младшего наследника машинально попытался загородиться своим странным оружием от занесенного меча Ши-Вана и упал на одно колено.

– Стойте! – крикнула я.

Айрис, уже готовая кинуть во врага какой-то убийственной магической дрянью, повернула голову в мою сторону, Ши-Ван убрал меч и отступил от коленопреклоненного Дерена на шаг, а вот Гуля оставлять врага в покое не пожелала.

– На! – таская неприятеля за волосы, в запале выкрикивала она. – Тоже мне – первый меч, первый меч!

– Гуля, да я уже расколдовала его!

Горгулья оглянулась, еще разок наподдала Дерену хвостом по затылку и уточнила:

– Уверена?

С трудом перейдя в боевую, пограничную между двумя состояниями форму, я поднялась на ноги и медленно двинулась к Дерену.

– Вы как? – только и успела спросить, как неожиданно мужчина резко поднялся, сгреб меня в охапку и прижал к груди.

– Я думал, что убил тебя, – с каким-то неясным отчаянием прошептал он.

Маккалич отклонился, поймал мой подбородок большим и указательным пальцами и приподнял:

– Нет, я действительно убил тебя…

Его сердце пропустило удар, а затем резко сорвалось на бег.

– Как? Малышка, как тебе удалось?

Немного смутившись от восторженного обожания, всколыхнувшегося в глубине темно-коричневых глаз, я многозначительно улыбнулась:

– Я же кошка, у нас девять жизней.

Дерен облегченно вздохнул, снова прижал меня к себе и незаметно от остальных поцеловал в висок.

– Ты восхитительна, Мими.

С этим я была согласна, а вот с тем, что меня так крепко прижимают, – нет. Решительно отстранившись, посмотрела на глубокие кровоточащие царапины, оставленные моими когтями, мельком подумала, что теперь на груди декана останутся шрамы, и велела:

– Вам лучше сесть и какое-то время не двигаться. После такого мощного заклинания телу придется восстанавливать связь. Могут неметь руки и ноги, а еще может голова болеть…

Маккалич улыбнулся фирменной улыбкой ловеласа и, наклонившись, коснулся моего лба своим.

– Спасибо, пардочка.

– Иди-ка сюда, герой. – На плечо телохранителя легла рука Ши-Вана. – Мы с Айрис немного переборщили, когда защищались, поэтому тебе желательно сначала вколоть убойный коктейль из антидотов, а уже потом об отдыхе думать.

Оказавшись на свободе, я почувствовала облегчение и оглянулась.

Гуля и куратор Руколо о чем-то шептались, склонившись над по-прежнему валяющимся без сознания Райвилем.

М-да… Нехило его Дерен по голове приложил. Небось за все годы обид отомстил.

Желая узнать, что с Джеромом, я было пошла к нему, но не успела сделать и двух шагов, как в комнату заглянул ректор.

– Все живы? – холодно уточнил он, окидывая недавнее поле боя взглядом и останавливаясь на неподвижно лежащем Джероме.

Кошачьи боги! А вот и второй…

Судорожно сглотнув, я молниеносно повернулась к новому врагу и выставила когти.

– Три шага назад! – звенящим от напряжения голосом крикнула я.

Ректор посмотрел на меня своими необычными зелеными глазами и чуть нахмурился:

– Ноэми, в чем дело?

– Три шага, иначе я буду атаковать! – пригрозила я, чувствуя, насколько нелепо звучит эта угроза.

Почему-то внутри жила уверенность, что в бою с Итоном-Бенедиктом ни у кого из присутствующих в комнате нет ни единого шанса. Он лихо пройдется по нашим головам, без особого усилия переступит через поверженные тела и прикончит Джерома.

На мое напряженное плечо села каменная горгулья.

– Кошечка, тебя Маккалич так сильно обнял, что ты не иначе как на радостях лицо ректора подзабыла? Так не переживай, я тебя сейчас заново с ним познакомлю…

– Три шага! – Меня начала бить нервная дрожь.

Нахмурившись еще сильнее, Итон-Бенедикт сделал три шага назад и повторил свой вопрос:

– В чем дело, Мими?

Меня затрясло еще сильнее, ведь если то, о чем я сейчас думала, окажется правдой, – мы не жильцы.

– Царапины. Маг крови оставил на спине Маккалича царапины, – тихо сказала я. – Такие же я видела у вас…

За моей спиной оказались Ши-Ван и покачивающийся Маккалич. Ректор окинул «боевое построение» насмешливым взглядом и сосредоточился на мне.

– Обучающаяся Вейрис, вы хотите сказать, что…

– Пожалуйста. – С каждой секундой напряжения меня трясло все сильнее. – Я видела, на что способен этот маг крови. Его заклинание подчинения настолько сильно, что смогло побороть клятву крови, данную Маккаличем принцу Райвилю. Магу потребуется время, чтобы справиться с головной болью, но потом он возьмет в оборот свою вторую марионетку, а мы не выстоим против вас.

Итон-Бенедикт стал куда серьезнее.

– Прошу вас, уходите. Как можно дальше от этого места. Вы опасны.

В этот раз мои слова произвели на ректора эффект. Правда, не тот, на который я внутренне надеялась. Криво улыбнувшись, отчего его загорелое лицо стало отталкивающим, мужчина сделал одно неуловимое даже для глаза оборотня движение и оказался прямо напротив меня. Ухватив мою измененную в боевой трансформации руку, он полоснул когтями по своему запястью и сунул пострадавшую руку мне под нос.

– Ты права, Мими. Я опасен.

Еще не до конца понимая, что он хотел этим сказать, я опустила глаза, глянула на царапины, медленно, словно бы неохотно наполняющиеся капельками крови, втянула носом воздух и с ужасом отшатнулась.

– Вы… вы…

– Все верно, – спокойно кивнул Итон-Бенедикт, словно моя реакция его ничуть не смутила, а потом вежливо улыбнулся.