Глава 19
— И за что же вы караете студента Мельхора? — нахмурив брови, спросила преподавательница.
— Э-э-э… — не могу же я вслух произнести весь тот бред, что он мне наговорил.
— Мельхор, может, вы мне ответите? — переключила она внимание на Марко.
— Мы немного повздорили и разошлись во взглядах на жизнь, — невозмутимо пояснил он ей, после чего повернулся ко мне. — Элисса, ты сама потухнешь или тебе помочь?
— Только попробуй!
— Хватит, — поморщилась магистр Толлен и щелкнула пальцами. Я сразу же погасла, а вокруг все вздохнули с облегчением. — Отработаете наказание в столовой, Суарес.
— Хорошо, магистр, — потупившись, отозвалась я.
Мы с Марко вернулись в наши комнаты. Шли молча, не глядя друг на друга. Потерявший приличный облик букет пришлось выбросить, и мне даже немного жалко стало. Цветы были очень красивые. К тому же не виноваты, что их даритель такой дурной, а я такая вспыльчивая. Причем в обоих смыслах, и в переносном, и в буквальном.
— Надо было тюльпаны дарить, — задумчиво проговорил мой сосед, на мгновение задержавшись на пороге своей спальни, и скрылся с глаз моих.
А я ушла к себе. И это он говорил мне, что я приставучая, сумасшедшая и ненормальная…
Ночью много думала. Я его ревновала? Он мне нравится?
С утра я встала расстроенная до безобразия. Кошмар какой-то! Он мне нравится. И я его ревновала к этой грудастой Амиральде, которой есть чем колдыхать.
Я грустно попрыгала и покачалась перед зеркалом. Не-а. Ничего у меня не всколдыхнулось, сколько я ни старалась.
Как жить? Как в люди выйти, если я в такой печали? Правда, печаль прошла после нескольких конфеток. Кто бы мог подумать, что обычные шоколадные конфеты имеют столь чудодейственный эффект? Надо будет написать записку хозяину «Сладостей Лифана». Пусть рув кондитер пришлет мне пару коробочек и запишет их стоимость на счет папы. Думаю, папуля не откажет дочурке и оплатит для нее конфетки. Отчего-то кажется, что скоро мне еще понадобится вкусное шоколадное успокоительное.
Закончив приводить себя в порядок и делать прическу, я открыла дверь и с опаской выглянула в гостиную. Пусто… Но как только я вышла, тут же приоткрылась дверь спальни Марко и в щель просунулась его голова. Внимательно оглядев меня, сосед спросил:
— Драться будешь, Рыжая?
— Не доводи меня, Белобрысый, тогда не буду, — хихикнула я от абсурдности ситуации.
— Я в следующий раз подготовлюсь. Воспользуюсь твоим тазиком. Ну, который боевой щит, — хохотнул он.
«А ведь он может», — подумалось мне. Нет, свой тазик я на поругание не отдам.
В общем, будучи существом добрым, незлопамятным и отходчивым, я простила Марко. В столовую мы шли вместе, хотя и не разговаривали по пути. Друзьям описывать причины вчерашнего водевиля тоже не стали.
А через несколько дней Марко выкинул очередной номер. Он куда-то исчез сразу после обеда и явился ближе к вечеру. Я в это время сидела в гостиной и читала учебник. Учебный год подходил к концу, маячила сессия, нужно было не только зубрить новое, но и освежить в памяти старое.
Когда хлопнула дверь, я подняла голову, посмотрела на своего соседа, вошедшего с коробкой в руках. Не увидев ничего интересного, вернулась к учебнику.
— Рыжая, как ты относишься к улиткам? — окликнул он меня, не дождавшись реакции на свой приход.
— Я к ним не отношусь. Я человек, — спокойно отозвалась я, не поднимая головы.
— Да я не это имел в виду, — фыркнул он. — Только ты не человек, а чудовище, подвид — «рыжее энергичное». Ты улиток любишь?
— Не знаю, — пришлось все же отодвинуть книгу и повернуться к нему. Не отцепится ведь. — Кошек люблю, собак. Лошади нравятся. А улиток тоже разводят? И в чем интерес? Они ж безмозглые. Ни тепла, ни пушистости. На руки не возьмешь, по спинке не погладишь, даже поиграть с ними нельзя. Какая радость-то?
— Рыжая, да не в этом смысле! — уставился на меня Блондинчик. — Ты есть их любишь?
— О боги! — Я даже рот зажала рукой и приглушенно уточнила: — А их едят? Улиток? Вот этих, которые маленькие, склизкие, с рожками и в панцире? Мы про них говорим?
— Ну, не такие уж они и маленькие, — улыбнулся Марко, прошел к моему столу, нагло отодвинул тетрадь и учебник в сторону и присел на край столешницы. Свою коробку он продолжал держать в руках. — Я про виноградных тебя спрашиваю. Их разводят для еды. Ну вот как у нас кур или кроликов. А тут разводят виноградных улиток, а когда они отъедаются, становятся большими и мясистыми, их готовят и едят.
— Мерзость какая! — Меня аж передернуло. — Может, местные жители еще и лягушек едят? Ну а что? Тоже склизкие…
— Не знаю, — озадачился он. — Надо уточнить у ребят. Так как насчет улиток, будем их пробовать? Они считаются деликатесом, между прочим.
И тут я догадалась, что у него в коробке.
— Только не говори мне, что ты купил жареных улиток. Иначе меня стошнит, — сдавленно пробормотала я.
— Их не жарят, а запекают. Но я купил сырых, сейчас спущусь в столовую и попрошу их приготовить. За оплату мне не откажут.
— Белобрысый, ты с ума сошел? — оторопела я. — Ты притащил живых улиток и собираешься пойти и отдать их на мученическую смерть? А ну-ка покажи!
— Ну раков же ты ешь? И креветок. Вообще морских гадов… И помнится, ты лично свернула шею безвинной птичке, сначала кинув в нее камнем, а потом поймав своим платьем.
Говоря речь, которая, вероятно, должна была меня устыдить, Марко тем не менее открыл свою коробку и продемонстрировал мне содержимое. Улитки оказались… улитищами! Монстрищами и гигантищами! Они ничуть не походили на тех маленьких сереньких уродцев, что обитали на территории нашего имения и в окрестностях.
— О боги! — уставилась я на этих… насекомых? Моллюсков? Они кто, вообще?
Склизкие тварюшки шевелились, топорщили антенки… И вот это мне предлагают отведать в запеченном виде?!
— Какая гадость! — с чувством высказалась я. — А почему их семь?
— Как семь? — озадачился Марко и тоже заглянул в коробку. — Вот… нехороший человек! Я же просил десять. Тебе пять и мне пять.
— То есть тебя еще и надули. Положили не десять уродцев, а семь.
— Похоже на то, — задумчиво поскреб подбородок парень. — Пойти скандал устроить, что ли?
— Сходи лучше за нашими, — предложила я. — Покажем им этих монстриков и будем думать, что с ними делать. Есть я их точно не стану.
— Рыжая, как же с тобой тяжело, — отчего-то вздохнул Марко. — Я вообще-то хотел угостить тебя и устроить роман… поздний ужин.
— Марко, а давай, ты в следующий раз устроишь мне поздний ужин с какой-нибудь банальной и примитивной курицей или уткой? — прыснула я от смеха. — И желательно, чтобы она была жареная или запеченная сразу, а не в живом виде, как эти… — указала я на копошащихся улиток. — Иди за нашими.
Когда спустя пятнадцать минут в гостиную вошел Марко в сопровождении Марты и четырех наших друзей, то они застали меня в обществе улиток. Мы с ними расположились на полу. Я выложила дорожку из листов бумаги, нарисовала на них семь пронумерованных дорожек и рассадила монстриков в домиках в начале каждой.
— Элечка, а что ты делаешь? — спросила Марта, присев рядом со мной на корточки.
— Сейчас расскажу, — аккуратно вернула я на линию старта одну излишне прыткую тварюшку.
— Рыжая, ну что ты там чудишь с нашим ужином? — скорбно вопросил Марко.
Я ему не ответила, но вот парни засмеялись.
— Итак! Рувы и рувиты! Прошу минуту тишины, — сменив положение с четверенек на более пристойное — сидя на коленках, заявила я. — Перед вами участники бегов. Прошу выбрать скакуна, дать ему имя… Вот, я приготовила уже мягкий красный карандаш. Когда мы все определимся, наши скакуны отправятся в забег. Проигравший угощает всех чем-то вкусненьким. Только, всех богов ради, не жареными улитками и лягушками. У меня низменные простонародные вкусы, я предпочитаю курятину, утятину или гусятину. Можно свинятину или коровятину. Согласна на пирожок с капустой.
— Эля! — звонко рассмеялась Марта.
— Нет, ребята, правда. Я всё понимаю, тут их принято есть. Но, вероятно, я недостаточно аристократична, такие деликатесы не по мне. Лучше я устрою улиточный забег.
— А что? — переместился к нам с Мартой Силино и устроился на полу, скрестив ноги. — Думается, будет весело, хотя и не быстро. Чур, вот эта жирненькая рувита в домике — моя. — И он двумя пальцами подхватил с листа одну из улиток.
— А как ты догадался, что это девочка? — Приблизив голову, я попыталась найти какие-либо половые признаки.
— Так они же гермафродиты, — со знанием дела пояснил мне Силино. — Но те, что крупнее, как правило, берут на себя роль самок. Им же потомство вынашивать.
Я озадаченно застыла, осмысливая полученную информацию. Скажем прямо, в вопросе размножения улиток и их половой принадлежности я была невежественна и дремуча. Абсолютно.
— А гермафродиты — это как? — спросила после паузы.
— Элечка, это значит, что они и мальчики, и девочки одновременно, — пояснила мне Марта. — Ну, они как бы… А при спаривании выбирают, кто кем будет.
— Ой, хры-ын! — Я аж ладони прижала к полыхнувшим жаром щекам. — Стыдоба какая!
— Рыжая, не примеряй ты к брюхоногим правила приличия людей. Не будь ханжой, — фыркнул Марко и устроился рядом с Силино. — Так, а я выбираю вот этого. Назову его Джузеппе.
— А я свою очаровашку — Матильдой, — хохотнул Силино.
Пока всех не разобрали, я выбрала вторую по крупности улитку и дала ей имя… Амиральда. Я неоригинальна, да.
И вот, все семь улиток-переростков обзавелись хозяевами и обрели имена. Клички мы написали на крышах их домиков. Теперь все раковины были украшены аккуратными буковками ярко-красного цвета.
— Ну что? На старт, внимание, марш! — дал отмашку Марко.
Улитки-скакуны распластались на своих линиях и ползти куда-то не торопились. Мы ждали. Улитки тоже.
— А может, они спать хотят? — высказала я предположение. — Ведь уже поздно.
— Не-а, они ночные существа. Надо их чем-то подбодрить. У кого есть капустные или виноградные листья? — обвел нас всех взглядом Керро.
— Ты бы еще спросил, нет ли тут у нас грядок со свежими огурцами, — хихикнула я. — Кто побежит в столовую за кормом для наших скакунов?
— А кстати, ведь время ужина, — сообщил Эдир, и у него в животе громко заурчало.
Пришлось нам отложить забег и сходить всем на трапезу. После ужина мы выклянчили немного сырых овощей, объяснив, что это для наших питомцев — улиток. Над нами посмеялись, но выдали обрезки, сказав, что и этого хватит. Много улитки не съедят, а в тепле овощи сгниют. Пообещали снабжать по мере необходимости.
Вечер получился весьма озорным и бодрым. Наши скакуны оказались неторопливыми и ленивыми. Их приходилось подбадривать, заманивать вкусным кусочком огурчика. Мы скандировали им стишки-нескладушки, которые должны были простимулировать к победе…
Улиточные бега оказались на редкость азартным и веселым занятием. Правда, весело было только нам, эти рогатые слизняки плевать хотели на желания своих неожиданных хозяев.
Но к полуночи у нас таки определился победитель. Им, точнее ею, стала рогатая тварюшка Марты. Героиня сегодняшнего вечера носила гордое имя Апполинария-Мерандолина. Мы обхохотались, когда была озвучена эта громоздкая кличка, которая еле вместилась на панцире, да и то крохотными буковками.
А проиграл Джузеппе, чем очень огорчил своего хозяина. Но Марко смирился и пообещал, что с него проигрыш. Вкусное он нам обеспечит.
Моя улитка приползла к финишу третьей, что еще раз доказало: прыткие Амиральды — это страшная сила. Пусть и не победительницы, но и не в числе отстающих.
В один из вечеров накануне выходных мы с друзьями долго сидели у нас. Сначала по устоявшейся уже традиции устроили улиточные бега. Наши питомцы жили не тужили, каждый у своего хозяина. Поначалу, конечно, ребята пытались их всех оставить у нас. Мол, места больше и всё такое. Но я пошла на принцип и заявила, что так нечестно. Завел скотинку — будь любезен ухаживать за ней, кормить, поить и убирать жилище. Аргумент, что якобы они никого не заводили, а это я им навязала этих склизких и не слишком-то симпатичных питомцев, я отмела.
Первой тогда согласилась Марта. Посмеялась и заявила, что это будет даже интересно. Особенно любопытно ей взглянуть на реакцию соседок по комнате, с которыми у нее за год отношения так и не наладились. Ну а раз Марта согласилась, а я против того, чтобы они оставили «скакунов» у меня, пришлось и парням забрать улиток. Так что теперь по вечерам они приходили к нам с банкой, в которой обитала четверка их склизких питомцев.
Так вот, засиделись мы допоздна за очередными улиточными бегами. Да и заболтались, благо улитки «бегут» так медленно, что можно успеть обсудить всё на свете. Как-то незаметно речь перескочила на мой таз, который щит. Парни попросили его принести…
А в итоге мы не углядели за нашими скакунами, и двое из них заползли на щит.
— Фу-у-у! — воскликнула я, увидев атаку слизняков на мой стальной трофей. — Теперь придется отмывать.
— Да ладно тебе, Элька, — хохотнул Эдир и быстро протер поверхность щита, сначала вернув беглецов на беговую дорожку.
Над моей брезгливой гримасой все посмеялись, и никто, вот никто не понял. Грубые бесчувственные люди!
Наконец ребята ушли в свои комнаты, забрав рогатенышх питомцев. Наших Марко посадил в банку (мы сжульничали, и Амиральда и Джузеппе жили вместе) и поставил на подоконник.
А я брезгливо, за самый край подхватила щит и на вытянутых руках понесла в ванную. Я же все равно не угомонюсь, если буду знать, что на нем высохшая слизь. Пакость какая!
— Рыжая, да оставь ты его в покое, — со смешком прокомментировал мои действия Марко. — Это ведь щит. Ты думаешь, стражники его после каждого дня использования мыли и стерилизовали?
— Пф-ф! — сморщила я нос и гордо удалилась. Я лучше знаю, что и как мне делать с моей вещью.
Оставив оскверненный улитками щит в ванной на полу, я сначала постелила постель и убрала платье в шкаф. После этого приняла душ, облачилась перед зеркалом в симпатичный кружевной комплект, в котором обычно спала. Сунула ноги в домашние шлепанцы на каблучке и занялась щитом. Брезгливо подхватила его за края и опустила в ванну. Некоторое время у меня ушло на то, чтобы хорошенечко полить его водой из душа. Потом немного жидкого мыла, и снова обильное омовение…
И лишь после этого я выключила воду. Щит стоял в ванне, с него стекала вода, а я вытирала руки полотенцем, лениво блуждая взглядом по стенам. И тут я увидела его!
Он был черный, огромный, волосатый, с длинными мохнатыми ногами и жирным тельцем.
— А-а-а! — завизжала я, вытаращившись на этого монстра.
А пауки — монстры, я точно знаю. Они мух ловят и жрут. Живьем. А даже если и не живьем, то ситуации это не меняет. Все равно монстры. К тому же омерзительные!
Дальше я действовала на рефлексах. Знаю, это негуманно, но боюсь я пауков. А если я чего-то боюсь, то не убегаю, а… Маг я, в конце концов, или не маг?
Откровенно говоря, в данный момент я действовала не как маг огня, а как истеричная девчонка. Поскольку вместо того чтобы спалить отвратительную тварь, проникшую в мою ванную и устроившую потрясение для моей нежной и тонкой натуры, я схватила мокрый еще щит и с размаху ударила им по пауку.
Звук от соприкосновения тяжелой стальной штуковины со стеной, покрытой керамической плиткой, получился поистине сокрушающий. Я аж оглохла на миг.
А в следующее мгновение снова завизжала, потому что меня унесло вперед. Та часть стены, по которой я ударила, оказалась вовсе не стеной, а тонкой перегородкой, закрывающей проход в… куда-то. И вот в это неизвестное «куда-то» я сейчас летела.
Жизнь у меня непростая, учитывая крайне беспокойную натуру падать приходилось неоднократно. Один спуск с ледяной горы чего стоил, а потому я исхитрилась каким-то немыслимым образом очутиться на щите, стоя на четвереньках. Понятия не имею как. Наверное, у меня в роду и правда были кошки.
И вот летим мы в кромешной темноте. Я ору, вцепившись пальцами в передний край щита, а он… Та-а-ак, а он не летит, а, судя по звуку и ощущениям, съезжает по лестнице.
Поэтому и крик у меня был примерно такой: «А-а! А-а! А-а!» Это мы перескакивали с одной ступеньки на другую.
И вокруг темень, хоть глаз выколи. А у меня руки заняты, я же за щит держусь, чтобы ехать на нем, а не на собственной пятой точке или того хуже — не катиться кубарем. Мне моя шея, а также ребра, руки, ноги и прочие части тела еще дороги.
— А-а! А! — на последнем взвизге мы с щитом во что-то врезались и покатились все-таки кубарем в обнимку, а я прикусила язык и замолчала.
И лишь умолкнув, я услышала грохот, доносящийся откуда-то сверху, и крик Марко:
— Элисса?! Ты где? Что, хрын всех задери, прои…
Мой сосед умолк, вероятно, обнаружив дыру в стене. А я тяжело дышала, прислушиваясь к собственному телу, и пыталась понять, что произошло и куда я провалилась.
— Эля? Элька? — сверху донесся встревоженный голос моего Блондинчика. — Рыжая, ты жива? Не молчи!
Говорить я пока не могла, но получилось пропищать нечто, что по моим представлениям означало: «Кажется, жива, но это не точно. И вообще, спасай меня скорее, мне страшно».
Наверху зажегся огонек, и я услышала торопливые шаги. Ну слава богам, сейчас меня вытащат…
— Эля? — передо мной на корточки присел Марко. — Ты цела?
Над его головой повис магический светлячок, и я наконец-то смогла осмотреться.
Так. Некое темное узкое помещение, похоже, тайный коридор. Повернув голову, я оценила лестницу, с которой только что совершила феерический спуск на своем верном щите. На самом верху в проломе горел свет. Это, значит, там моя ванная комната.
— Эля? Ты меня слышишь? — Протянув руку, парень коснулся моего плеча.
Не больно. Что уже радует, похоже, я ничего не сломала.
— Ыгы, — сквозь сжатые зубы выдавила я из себя. Разжать их пока не получалось. Пальцы — тоже. Они аж побелели, так я вцепилась ими в стальную кромку, и категорически не слушались меня.
— Элька? Встать сможешь? — тихо и участливо спросил Марко.
