Глава 8
ЗАВАЛ НА РАБОТЕ? А ЕСЛИ В БУКВАЛЬНОМ СМЫСЛЕ?
У меня образовались сразу две большие радости. Первая — Буздюк временно оставил нас в покое. Видимо, понял, что припрячь нас — себе дороже. Не в том смысле, что мы лентяи, но пахать на откровенного бездельника и мерзавца? Пусть сам свою работу выполняет. А мы посидим, варианты «тайфуна» и «смерча» лишний раз пересчитаем. Второй радостью было то, что приехал Тёрн.
Не на два дня. А на двадцать.
Я периодически заходила проведать кота в посольство Элвариона. Дымок замечательно прижился там — и я сильно подозревала, что мне его просто не отдадут. И не возражала. Пусть животное обретается там, где его любят. А я просто буду заходить, гладить, приглядывать, пытаться найти общий язык хотя бы с данным котом, а то общение с животными у меня немного хромает. Хотя кот есть кот. И пока я узнала от Дымка только то, что на кошачьем языке «сволочь» — это «тот-кто-сам-жрет-мясо-и-не-делится-со-мной». Очень информативно.
Там, в посольстве, мы и столкнулись с Тёрном. Секунду я была без движения. А потом бросилась элвару на шею с воплем:
— Крылатый! Ты что здесь делаешь?!
Тёрн подхватил меня на руки, покружил в воздухе и поставил на место.
— Да отпуск у меня здесь. Отпуск, — спокойно объяснил элвар. В фиалковых глазах прыгали смешинки.
— А…
— Если Элварион не сможет прожить хотя бы двадцать дней без моего мудрого руководства, значит, я плохой правитель.
— Ты — хороший правитель.
— Именно. Поэтому страна — стабильна и без моего присутствия. А я выступаю просто гарантией и окончательным приговором. Не более того. Двадцать дней это все может подождать. Я ведь есть, со мной можно связаться, если что, мне даже можно переправить кучу бумаг, но просматривать все это я буду на море. И точка.
Я пожала плечами. Спорить не хотелось. Мне и самой приятнее проходить практику в хорошей компании. Да и Буздюка хотелось бы прочитать…
— Обязательно. Как только рядом окажемся.
— И когда это?
— Не знаю. Устраивать официальный визит во дворец мне неохота. Что-нибудь подгадаем…
— Договорились. Айда на пляж, поплаваем до того рифа наперегонки?
— Без вопросов…
В тот день я вернулась во дворец около двенадцати ночи.
А на следующий день нас вызвал Буздюк:
— Так, вас четверых я отправляю на два дня на остров Авидрес.
— Зачем? — дружно выдали мы.
— Надо, — рыкнул Буздюк. Но потом сменил гнев на милость и соизволил разъяснить: — У меня заказчик работает в шахте на островах. Там раньше вулканы были, а сейчас асфульгит добывают.
— Так это там?
— Да. Два часа пути по морю.
Асфульгит. Редкий и безумно дорогой минерал. Чем он был ценен? Одним-единственным свойством. Асфульгит добывался небольшими слитками. И стоил безумно дорого. Камешек, растертый в порошок, продавали из-под полы на вес золота, а то и дороже. Асфульгит был единственным веществом, которое, растертое в порошок и употребленное с вином, давало полный иммунитет против магии. Вообще. Не важно, захотят тебя перенести по воздуху или траванут магическим ядом. Не подействует ничего.
Была только одна оговорочка. Иммунитет длился ровно сутки. Одна щепотка — одна доза. Из самого большого камешка получалось не больше пятнадцати щепоток. Применение — широчайшее. От спецслужб (да, здесь и такие имелись) до неверных супругов.
Асфульгит каким-то образом получался только в одном месте — на границе между огнем и водой. Причем огонь должен был быть вулканический, а вода — морская.
Золотисто-зеленые камушки размером с фалангу пальца (не слишком толстого) попадались примерно в таком соотношении — один камушек на пять-шесть кубометров вынутой породы. Не чаще. И возни было много. Породу добывали, дробили (не слишком крупно), просеивали, перебирали…
— Короче, вы поедете туда обновлять заклинания. Два дня поживете на острове. Потом вернетесь. Ясно?
— Транспорт? — поинтересовался Лютик.
— Сегодня в полдень идет баржа с припасами. С ней и поплывете. Все, идите собираться.
Мы и пошли.
В комнате нас ждал сюрприз. Крылатый такой и клыкастый. Объяснять не потребовалось. В моих мозгах Тёрн уже давно лазил, как в своих.
— Что… вот… буздюк!
— Именно. Так что увидимся дня через три.
— Еще чего! Мы едем с вами!
— Кто бы вас на борт взял!
— А кто запретит? Я — король. И у меня отпуск.
Я пожала плечами.
— Ты собраться не успеешь!
— У твоих приятелей не найдется лишнего плаща?
И уже вслух добавил:
— Эвин, Керрон, сбегайте на кухню, попросите на всех нас усиленный паек на сутки. Надеюсь, нас все-таки накормят на острове?
Керрон послушно сорвался с места. Эвин последовал за ним. Я бухнула ногой в дверь Березке.
Наша утонченная натура валялась на кровати и снимала с головы что-то отдаленно напоминающее гибрид бигуди и дикобраза. При виде элваров за дверью она взвизгнула и запустила в меня подушкой.
— Ёлка, ты с ума сошла?! Я же не одета!
— И не накрашена. И вообще — им на тебя плевать. Аптечка где?
— Что?
— Аптечка для чрезвычаек — где?!
— Где-то в чемодане. Зачем тебе?
Я закатила глаза:
— Березка, мы едем на остров, в шахту — и ты спрашиваешь, зачем мне аптечка?!
— Ну, там же наверняка все есть! Зачем мои лекарства тратить?!
— Березка! — взвилась я. — Либо лекарства на стол — либо через десять минут на тебя даже озабоченный крокодил не посмотрит! Ферштейн?!
Угроза подействовала. Подруга подняла попу с дивана и принялась копаться в чемоданах, оглашая комнату стонами и вздохами. По моим скромным прикидкам, она потратила на это больше часа, поминутно дотрагиваясь до волос, намекая, что укладку передерживать нельзя, и всячески показывая свое Великое Страдание. Я игнорировала его с истинно королевским безразличием!
Аптечка нашлась в шестом по счету чемодане и была вручена мне с мученической гримасой на лице. Я кивнула — и хлопнула дверью.
Все уже были собраны. Ждали только меня. Я забросила за спину стандартный набор боевого мага — мешок с разными скляночками, баночками и заготовками, нацепила десяток амулетов на шею, штук пять колец, семь браслетов — это все либо источники силы, либо активаторы заклинания, накинула плащ из шкурки дракона — и решила, что готова.
— Ёлка, а чистые носки? — поинтересовался Лерг.
Я скорчила ему гримасу:
— Я туда работать еду. Может, мне еще чемодан с собой взять?
— А у тебя он есть?
— У меня есть все, как в Греции.
— И где?
— Где надо. Все. Я готова. Вы?
Мальчишки ответили боевыми взглядами. Пока мы искали аптечку, все успели собраться. И даже обеспечили элваров теплыми плащами и кое-какими амулетами. Керрон с усилием держал здоровущий короб с продуктами. Хотя сколько там тех продуктов? На восемь прожорливых нас?
Я направилась к выходу. Потом все-таки развернулась. Поглядела на дверь, за которой вычесывала волосы Березка. Подумала — и прищелкнула пальцами.
И рванула скорее из комнаты. Пока подруга не осознала, что ее волосы намертво сцепились с бигудями. Ненадолго. На два часа. Больше это заклинание у меня не держится. Но и двух часов ей хватит за глаза. Я же ждала час, пока она аптечку искала?
Вот. Справедливость быть — должна.
* * *
Поездка на остров заняла у нас шесть часов. Можно бы меньше, но капитан решил остановиться в открытом море для купания и рыбалки. Ну ладно. Не сам, а с помощью элварских аргументов. А именно — десятка золотых и очаровательной клыкастой улыбки. Задержка рейса была квалифицирована «по не зависящим от команды причинам».
К шести вечера мы прибыли на остров. И попали как раз на ужин.
Гном Вердер, староста острова, как раз вернулся с третьей смены и решительно направил нас в столовую.
— Идите, поешьте, отоспитесь, а завтра с утра начнете работать.
Мы не возражали. Гномий обычай — сначала накормить, посмотреть, сколько работник слопает, а потом уже и дело с него спрашивать, был хорошо известен. Поэтому мы уплели по тройной порции на каждого — и отключились, едва доползли до кроватей.
И правильно. Ибо следующий день начался в пять утра. Гномы встают с рассветом. А те, кто работает с ними рядом, — встают с гномами.
* * *
Заклинания укрепления породы начинаются с самого низа шахты. Сверху вниз их никто накладывать не будет.
Туда мы и отправились. В самый нижний уровень.
Мы — это четверо нас, практикантов, четверо элваров, гном Вердер — начальник шахты (надо ж за нами проследить, чтобы ничего не наворотили), еще трое шахтеров — чем больше баранов в стаде, тем больше пастухов.
Двенадцать человек пришлось спускать в три приема — подъемник больше четырех не тянул. Тоже надо будет заклинания обновить. Вот все осмотрим — и начнем.
А пока мы стояли в подземелье — и над нами громоздились несчитанные тонны камня.
— М-да. Хорошо, что я не гном. — Элвар оглядывал стены шахты. — Жить в таких условиях день за днем — повесишься.
— У тебя все предки свободолюбивые.
— И мне это очень нравится. Здесь даже не полетаешь! Как только люди могут работать в таких свинских условиях?!
Вопрос был более чем закономерным. Когда-то здесь функционировали все заклинания. А вот сейчас… Освещение, вентиляция и система сброса отходов явно барахлили. И в воздухе гуляли все ароматы помойки. Чему тут удивляться. Года не прошло после смерти Сансана, а Буздюк…
Буздюк и есть. Что тут еще скажешь?
— Буздюк… надутый бурдюк… пи…
— Королям так ругаться не полагается.
— А ведьмам? Вот я Лорри наябедничаю!
— Рискни здоровьем! Я скажу, что от тебя научилась…
— Шантажистка!
— Законная самозащита!
Но ни поругаться, ни разойтись в разные стороны, чтобы обследовать систему заклинаний, мы не успели.
* * *
Атака на город началась в десять утра, не раньше, ибо союзникам надо было закончить все свои дела. Буздюку — в городе разобраться с теми, кто мог помешать ему. Его партнеру — побывать на острове и навсегда похоронить наглого элвара, который несколько раз уже уходил от смерти, и не менее наглых практикантов под тоннами камня.
Выглядело это очень просто.
В шесть утра к острову пристал небольшой корабль — и с него на берег рванулись пираты. Не ожидающие нападения шахтеры были вырезаны в течение минуты. Защитные системы острова просто не сработали. А как же иначе, если на борту корабля был сам придворный маг. Он ведь их и настраивал! И отлично знал, как их деактивировать.
Спустя двадцать минут для шахтеров все было кончено. И зазеркальный партнер Буздюка, сойдя с корабля на землю, начертил у входа в шахту пентаграмму, по углам несколько символов: «Земля», «Выход», «Закрыть», «Глубина». Пятый угол был занят им самим.
Откровенно говоря, мужчина терпеть не мог магию земли. И повелевать ею без подручных средств не получалось. Но сейчас было время приготовиться, сделать все необходимое. Он без суеты достал накопитель — и активировал его. А потом начал зачитывать заклинание. Медленно, не слишком уверенно, но оно действовало.
Теперь земля должна была просто сложиться, как если бы пирожное безе, внутри полое и воздушное, накрыть сверху тарелкой, надавить — и полюбоваться оставшейся лепешкой без малейших признаков пустого пространства внутри.
То же самое заговорщик проделал с шахтой. Коридоры просто схлопнулись вниз, сдвинулись, насколько у него хватило сил, а ведь накопитель был на десять тысяч искр. Собственную силу мужчина пока не задействовал. Впереди еще ждал штурм дворца. Там силы понадобится больше.
Если удача ему улыбнется, то стены шахты просто раздавят этих заносчивых мерзавцев. Ну и всех остальных, кому не повезло там оказаться.
Если же нет — то над ними может просто обрушиться потолок. Или они задохнутся от недостатка воздуха. Или помрут с голоду.
Его, не слишком привередливого, в принципе устраивал любой вариант. Главное, чтобы его враги отправились на встречу с предками. А уж каким путем это произойдет… так ли это важно?
Если бы удача улыбнулась ему, молодые люди решили бы начать осмотр шахты сверху вниз, как все посетители, и, конечно, попали бы под заклинание, не успев ничего ему противопоставить.
Но, видимо, в тот день у удачи болели зубы, так что она скорчила заговорщику рожу, повернулась задом — и, покачивая бедрами, удалилась посмотреть со стороны, что же получится и у тех, и у других.
И ее можно было понять.
Дама она — или кто? Ну и сколько можно эксплуатировать хрупких беззащитных женщин?!
* * *
Земля словно превращалась в желе. Все тряслось, содрогалось, мне на миг поплохело, но только на миг. А потом я поняла, в чем дело.
Землетрясение.
Вот это мы попали!
Ладно. Раз все равно плохо — нет смысла осторожничать.
— Ребята, все ко мне!!! — заорала я так, что сорвала голос. Но призыв достиг цели.
Откуда-то из поднявшейся пыльной бури вынырнули элвары. Все понятно — Тёрн был рядом со мной, телохранители — возле него.
— Сбейтесь в кучку и пригнитесь! — рявкнула я, сто раз отработанным движением хватаясь за амулет на груди. Хорошая вещь — кристалл-накопитель. И сейчас он привычно потеплел в моей ладони, отдавая силу. Немного. Мне как раз хватило на купол. Небольшой такой, полусферой. В высоту — не превышавшей двух метров, окружность — не намного больше. Как раз чтобы прикрыть нас всех. Купол был избирательным, и проникнуть под него могла только живая материя. А именно — дышащая и двигающаяся. Люди — пройдут. Камни — нет.
Для боевых условий этот купол был не очень хорош. Как-никак фарстарский жабозавр — это тоже живое существо. Но передвигаться под водой или вот так, для завалов…
Сидения в библиотеке зря не проходят.
Земля дрожала — и у меня все вибрировало внутри. Тёрн крепко обхватил меня за талию и притянул к себе. Стало чуть теплее и спокойнее. Пыль так же клубилась вокруг. Ничего не было видно. Магические светильники погасли чуть ли не в первые мгновения.
— Мы здесь!!! — заорал кто-то из элваров.
Молодцы. Если кто-то еще жив — они прибьются к нам.
— Сюда!!! К нам!!! — подхватили еще несколько голосов.
Я судорожно сжимала накопитель, подпитывая купол, и размышляла, на сколько меня хватит его удерживать. По скромным прикидкам, если вычерпаться до дна — то на три часа. А ведь это еще не все. Отсюда выбираться надо будет. Как-то.
Когда нас откопают — неизвестно. Это хоть и не мир техники, но… работу свалят на королевского мага. А кто у нас маг?
Буздюк.
Да. Полный буздюк.
Этот грамотно работать не умеет. К тому времени, как сюда доберется спасательная экспедиция, мы будем мертвы. От недостатка воздуха. Или воды. Это если нам еще ничего на головы не обрушат.
Из темноты вынырнул шарик света:
— Ёлка! Ты тут?!
Голос явно принадлежал Лютику, а шарик розоватого света — это любимая игрушка Лерга. Эвин тяготеет к желтым.
Ребята…
Я выдохнула. С ними наши шансы увеличиваются. Часов на двенадцать нас хватит. А это лучше, чем три. Попыталась ответить, но получилось сипение. Горло драло. А лечить себя — нет ни времени, ни сил. Потом посмотрю в сумке. Авось найдется пара настоек…
— Здесь она, — подал голос Тёрн. — Давайте к нам, под один купол, чтобы расход сил был меньше.
— Нас тут девять человек, — выкрикнул Эвин.
Я чуть растянула купол. Ребята вползли внутрь, уселись прямо на пол и деактивировали свои защиты. Тусклый розоватый свет придал мне уверенности. Стали видны лица людей. Элвары, почти целые, собравшиеся в этакий ударный кулак вокруг меня и Тёрна и настороженно глядящие по сторонам. Своего правителя они будут защищать до последнего. Не важно — от чего именно. Важно — что до последней капли крови. Меня — тоже, поскольку без магов здесь и сейчас всем хана. Лица ребят. Лерг и Лютик почти целые и невредимые. Так, слегка пыльные и потрепанные. Эвин — со здоровущей ссадиной на левой щеке. Несколько людей тоже без видимых повреждений. Видимо, были рядом с ребятами, когда это началось, — и те не растерялись, спрятали их к себе под купол. Начальник шахты — гном Вердер, крепко схваченный руками одного из телохранителей. Ну, правильно, он был рядом с нами, и у ребят проснулся инстинкт — всех спасать. Молодцы все-таки элвары. Другие бы уже давно соплями растеклись. А они не паникуют.
Все тряслось и ходило ходуном, но первый испуг прошел. И я уже могла контролировать себя. И думать головой, а не слепыми инстинктами.
— Сколько нас?
— Сейчас спрошу.
— И вот еще что…
Хорошо, когда у тебя приятель — телепат. Можно не надрывать горло и не сипеть.
— Сколько нас здесь? — громко спросил Тёрн. — Называйте свои имена. Будем считать. Лютик, ползи сюда, на боку у Ёлки сумка с лекарствами, если кому-то что-то нужно — будешь лечить. Ребята, пересчитайте свои амулеты и накопители. Неизвестно, сколько нам придется тут сидеть. Странно, кстати, что началось землетрясение. По моим прогнозам, здесь его быть…
Тёрн осекся, додумывая мысль, — и за него закончил голос откуда-то снизу. Главный мастер?
— Не должно, — закончил гном. — Я породы чую. Не земля это. Неправильное оно. Не от земли вверх, а от поверхности к нам, хорошо еще, что до нас не дошло. Людских это рук дело.
Лютик тем временем стянул у меня сумку с лекарствами.
— От горла там что есть? — перевел Тёрн. — Ёлка голос сорвала, когда кричала.
— Есть. Шалфей, мята, эвкалипт — настоечка с наговорами. Ну-ка, Ёлка, залпом…
Лютик подобрался поближе и протянул мне бутылочку. Тёрн перехватил ее и приставил горлышко к моим губам. Я послушно сглотнула густую жидкость.
Гадость, конечно, но голос восстановился практически мгновенно.
— Ребята, вы проверили? Что у нас с запасами?
— У меня два накопителя. Стандартные, на двадцать тысяч искр.
— Лерг?
— Один. На пятьдесят тысяч.
— Эвин?
— Два на двадцать.
— У меня один на пятьдесят. Этого часа на три хватит. Если своих сил не тратить. В целом — можем располагать двенадцатью часами под куполом. Ну, и наших сил еще хватит часа на три. Должны продержаться до спасателей?
— Если не случится ничего непредвиденного, — мрачно фыркнул гном.
Лерг поглядел на свой шарик — и тот стал чуть поярче. Картина оказалась печальной. Мы стояли в одном из малых залов. И сейчас он был завален со всех сторон. Мой купол кое-как сдерживал куски породы, но вокруг они валялись… да и валились с потолка, замуровывая нас еще крепче.
— Чтобы просто пробиться к нам, потребуется ОЧЕНЬ много времени, — подвел итог приятель. — А что можем сделать мы, пока нас не завалило?
— Мало, — покачала головой я. — Мы можем обследовать шахту отделенным сознанием. Но это лучше Лютику. А вот помочь или пробиться к живым, если кто-то еще жив… я даже не знаю. Лють, попробуй, а? Посмотри что и как. Я пока купол держу, Эвину по башке досталось, Лерг светит… Да и вообще ты у нас умница.
— А ты — подлиза и вредина, — огрызнулся друг. Но глаза прикрыл.
— Долго он будет… смотреть? — поинтересовался гном.
— Не знаю, — пожала я плечами. — Но пока он будет заниматься разведкой, предлагаю всем осмотреть друг друга. Аптечка есть. И жалеть ее не стоит. Мало ли что. Все должны быть в форме.
— Например, что? — удивился один из шахтеров. — Нам надо просто немного подождать — и нас обязательно спасут!
Я чуть слюной не подавилась! Ну, поражает меня наивность некоторых людей. Наповал.
— Немного — это сколько? Учтите, как только Лютик придет в себя — мы начнем отсюда выбираться.
— А я против. Нас обязательно спасут! Надо только дождаться! — заявил тот же шахтер.
— Когда именно нас спасут? — уточнила я. — По времени, пожалуйста. А то можем и не дождаться.
— Нападение на шахту — это беспрецедентный случай! — заметил Тёрн. Я сверкнула на него глазами. Он забавляется, а этот дурак все всерьез примет.
— Извини. Но ведь все равно мы поступим, как ты скажешь.
Не извиню. Из принципа!
— А я буду жаловаться!
Я фыркнула. Фраза, произнесенная с характерным акцентом и интонацией «знаменитого укротителя», сняла напряжение. Конечно, сделаем, как я скажу. Но убедить этого умника надо сейчас, чтобы не вляпаться всем, и потом, выбираясь отсюда, мы должны действовать слаженно, а не размышлизмами страдать!
— Хорошо. Кто нас должен спасти и когда?
— Ну… маги!
— А мы тебе — кто?
— Вы же еще учитесь! Вам еще расти и расти до магов!
Я бы влепила этому умнику по ушам, но — что толку? Почему-то все так думают. Маг — это седобородый старец. На худой конец — мужчина лет за пятьдесят по виду. Ведьма — не меньше тридцати-сорока. Тот факт, что даже я могу загримироваться под старую каргу, оставаясь девчонкой, в расчет не принимается. Как и то, что магия — это дар. И по-другому тут не скажешь.
Это как пение. Да, с тренировками будет получаться лучше и красивее. Но иногда на подмостки выходит мальчишка и поет так, что слезы на глаза наворачиваются. Без учителей. Безо всего. Это — его дар. После обучения он станет лучше. Безусловно. Отшлифованнее. Но то, что было вначале, — оно и будет.
Дар.
А другого хоть всю жизнь из консерватории не выпускай — не поможет.
Так и у нас. Может, мы и мелкие. Но уж точно талантливее разных Буздюков, которые — якобы — будут нас спасать.
Что я и высказала, не выбирая выражений. На несколько секунд спор прервался, а потом Вердер заметил:
— Ну не один же Буздюк там маг!
Я сдвинула брови:
— Раньше — да. У Сансана в команде кто был по земле?
— Ирто и Канек, замечательные ребята, — вздохнул гном. — А откуда вы знаете, что…
— Не знаю. Но это одна из схем боевой десятки. Два по воде, два по земле, два по воздуху, два по огню, лекарь и бестиолог.
— Вот оно как?
— Ну да. Подбирают более-менее равноценных магов, а на долю руководителя достается самое сложное — мирить тех, кто сцепился, и обеспечивать взаимодействие.
— А у вас…
— А у нас пока ученическая пятерка.
— В два раза меньше?
— Примерно так. Вернемся к нашим спасателям. Кто нас должен спасти? Кто вами занимался с момента гибели команды Тафида?
— Буздюк.
— Та-ак… И все?
— Да.
— Вот и считайте сами. Пока он сюда доберется. Пока разберется. Он же не маг земли. Он — бестиолог.
— Бестиолух, — фыркнул Эвин.
— То есть существо здесь бесполезное. Что-то я тут ни одной скальной химеры или горной виверны не вижу. А вы?
— Они тут не водятся.
— Именно! Он будет здесь бесполезен.
— А кто полезен?
— Конечно, мы сами.
— А справитесь?
— А что — есть выбор? Господа, спасение утопающих — дело лап самих утопающих.
Тот самый «сомневающийся» пожал плечами.
— Давайте дождемся, посмотрим, что узнал ваш парень, — и решим?
Я пожала плечами.
— Это — безусловно. Но вообще-то мы все равно будем выбираться сами. И если кто-то хочет остаться здесь — пожалуйста.
— Вы так просто оставите здесь человека? — поинтересовался гном.
Тёрн положил руку мне на плечо.
— Доверься мне.
— Хорошо.
Его величество выпрямился. Прищелкнул пальцами, снимая иллюзию. На голове тускло блеснула в свете пульсара древняя корона.
— Я Эйверрел Эстреллан эн-те-Арриерра, правитель Элвариона. Поэтому я воспользуюсь своим правом приказывать. УМ Ель — моя подданная. Ее команда, таким образом, тоже подчиняется мне. И я могу отдать им приказ. А они — выполнят его.
Брови Лерга поползли вверх. Но приятель промолчал. Пока. А элвар надменно скривил губы. Это ж надо — он и так умеет!
— А еще я ушами шевелить могу…
— А крестиком вышивать?
— Мы — талантливые!
— И мой приказ таков. Господа УМы, вы должны приложить все усилия для спасения тех, кто решится последовать вашему плану. Остальных — оставить, как балласт. Если человек не желает шевелиться ради спасения своей жизни — значит, он просто самоубийца. И надо спасать тех, кто желает жить. Я ясно выразился?
— Более чем. Разрешите исполнять, ваше величество?
— Разрабатывайте план нашего спасения, УМ Ель. Мы верим в вас.
Прозвучало это так торжественно, что я едва удержалась от хрюканья. Хотя я и монархистка. Абсолютная. Оно и понятно — здесь, в мире магии, не найти ни одной демократии. Всюду короли. И живут! Прекрасно живут! И историю исчисляют тысячелетиями! Второй сотней тысячелетий, блин! И все это время история оставалась неизменной! А у нас, в мире техники? Бардак, одним словом!
И вообще один король — это выгоднее, чем все парламенты мира, вместе взятые и где поглубже утопленные. Почему? Потому что это — его государство, его хозяйство. В его интересах, чтобы оно было сильным, ухоженным, уютным. А для всяких там депутатов — это всего лишь временная кормушка. Вот и воруют…
— И нечего тут смехом давиться! Тоже мне подданная…
— Тоже мне король!
— А что — плохо получилось? Даже твои огрызки под впечатлением!
— Они не огрызки!
— Все вы огрызки, слова сказать нельзя — тут же огрызаетесь.
Я надулась.
— Ну и пусть. Зато мы умные и обаятельные!
— И такие скромные…
— А со стороны — еще, наверное, и полностью поглощенные планами нашего спасения…
* * *
Рассказывает Лютик.
Я плыл в толще камня отдаленным сознанием. За тело мог не беспокоиться — ребята приглядят. Этот метод был известен давно, но применялся плохо. Человек ложился на ровную поверхность, самостоятельно погружался в транс и начинал выплывать из своего тела, осторожно отдаляя часть своего разума. Эфирную субстанцию-разведчика.
Метод неплохой, по слухам, его изобрели еще Основатели. Недостатки у него, увы, тоже имелись. Обнаружить отдаленное сознание для любого мага было делом двух минут. А обнаружив — перебить ниточку, которая соединяет разум мага с его телом. Благо, в такие моменты защищаться он сам не может. Или — хрен редьки не слаще — направить к беспомощному телу мага компанию из десятка-другого воинов. Мне ведь потом потребуется минут сорок, чтобы прийти в себя. И это — с помощью ребят.
И еще есть одна засада: чем больше ты удаляешься от тела — тем слабее связь. И если уйдешь слишком сильно — вернуться просто не сможешь. Нет радости без ограничений. А стать бродячим призраком даже без возможности воплотиться и ждать, пока твое тело будет похоронено по всем правилам…
Увольте от таких радостей жизни.
Ёлка в жизни не отправила бы меня в разведку, если бы не была уверена — дальше шахты я не пойду.
Я и не собирался.
Пролечу по уровням, посмотрю живых и выходы — и к ребятам.
Когда все это закончится, нам еще надо будет выбираться отсюда. А то я жить как-то люблю…
Первым делом я осмотрел зал, в котором мы находились.
А здорово мы попали.
Завалы во всех восьми коридорах. И серьезные. По моим прикидкам, толщиной каждый метра по три, где-то чуть больше, где-то меньше — не важно. Из них четыре ведут вниз, четыре — вверх. Те, что вниз, нам не нужны. А вот вверх…
Я проскользнул сквозь один завал, второй, третий…
Шикарно!
Если мы начнем все это проламывать — нас завалит еще круче. Половину грунта мы себе на макушки обрушим. Факт. Если пробиваться вверх, тоже особо не попрыгаешь. Над нами столько камня, что пробить его мы не сумеем. Выдохнемся на полдороге, даже если объединять силы, и останемся заваленными. Еще не факт, что нас там не придавит.
Вверх нам не выбраться.
Остается только сидеть и ждать.
На всякий случай я вылетел наружу, огляделся вокруг — и чуть не взвыл от возмущения.
Это же — шахта! И рядом всегда стоит будка дежурного. Он никогда не спускается вниз. Его дело — в случае чего-либо непредвиденного подать весть на материк. Но будка была пуста.
И где шляется этот паразит?!
Вопрос очень насущный. Чем быстрее он подаст сигнал, тем скорее придет помощь. Эх, жалко, что я даже так, как Лорри, — и то не могу. Но это и понятно. Она — призрак. Полноценный. А я сейчас — просто кусок души. Ни туда, ни сюда.
Кристалл в будке дежурного мигал ровным синим светом. А ведь стоит только возложить на него руки и сказать: «Тревога!..»
Так мало. И — нереально. Призрака кристалл просто не… не осознает. Система запроектирована в других границах. На живых людей. Надо будет, если выживем, поговорить с Ёлкой. Попробуем что-нибудь сварить такое, для отделенного сознания. Вэшшш!
Что значит — если?! Обязательно выживем!
Да где ж этот собачий наблюдатель?! Надо бы посмотреть снаружи.
Там было тихо и пусто. Только кое-где попадались следы… не схватки. Скорее, попыток сопротивления.
А потом перед входом в шахту я увидел… рисунок.
Пентаграмму.
Следующие десять минут я потратил на ее изучение. Пентаграмма была неправильная. Вот совершенно неправильная.
Мы рисуем по-другому. И символы применяем другие. То есть и эти мы тоже знаем, но пользоваться ими слишком накладно. Приходится пропускать через себя большое количество силы, и появляется опасность хватануть лишнего — и перегореть. На время? Навсегда?
Это уж кому как не повезет.
Одним словом, пентаграмма выглядела так, словно тут работал… не маг, а самоучка — талантливый, но не слишком знающий и не очень сильный, — предпочитающий заемные источники силы. Все равно своей мало, лучше уж сразу взять накопитель и не мучиться. Или тинктуры Лакриса хлобыстнуть.
Одним словом, нас действительно намеренно закрыли здесь. Зарыли. И забыли.
А мы вот вылезем! Чисто из вредности — вылезем!
Надо бы поискать выживших…
Ага, так я их и нашел.
Все было тихо и пусто. И в домиках, и у шахты…
Мертвые тела я нашел в воде у берега. Скоро над ними потрудятся рыбы. Потом — отлив, прилив — и какое-то время опять будет не в нашу пользу. Если сюда придут спасатели (когда еще это будет?), они обнаружат следы схватки — и место, где трупы побросали в воду. Не факт, что нас не причислят к погибшим.
Но, может, хоть кто-то уцелел? Тогда получится дать сигнал тревоги…
Ага, размечтался один такой…
Для очистки совести я облетел вокруг острова, но все было пусто и тихо. Плохо.
Теперь надо в тоннели — поискать выживших. Гном говорил, что одна смена здесь — двадцать пять человек. С нами и десятка не набралось.
Но в тоннелях не было ничего утешительного.
Скалы редко оставляют живых. А амулеты абсолютного щита дороги. Их надо заряжать. Да и не свойственно людям быть перестраховщиками. Все надеются на «авось, пронесет», «со мной этого не будет» и «кривая вывезет».
А так не бывает. И мы это знаем лучше многих. И стелим соломку везде, чтобы спасти хоть кого-то. На то мы и боевые маги. Факультет самоубийц…
Аура?!
В одном из тоннелей мое внимание привлек… привлекло…
Трое людей чудом остались в живых. Чудом, иного слова я не подберу. У одного таки оказался амулет. И сейчас бедолага крепко сжимал его в кулаке, держа заклинание активным.
И правильно. Пока гора еще тряслась, надо было перестраховаться.
К нему жались еще двое шахтеров, с ужасом поглядывающих на тонны камня вокруг и с надеждой — на своего приятеля.
А парень — молодец. Не бросил. Хотя на троих щит растянуть можно, но на одного — быстрее и проще. И прослужит он намного дольше. А он спас еще двоих. Итак, где они по отношению к нам?
Я покружился на месте и попытался сориентироваться.
Получилось — двумя ходами ниже. Хорошо, то есть ничего хорошего, но не бросать же их? Сами они к нам точно не поднимутся.
Значит, придется выделять аварийную команду. И надо бы разведать, как до них добраться по тоннелям.
Землетрясение уже почти прекратилось. И я покрутился вокруг.
Ага. Добраться можно. Если мы пойдем по крайнему из четырех тоннелей на уровень 6-С, а оттуда на уровень 4-С и метров триста направо… как раз в них и уткнемся. Только два завала разобрать.
Надо обязательно сказать Елке.
Я медленно плыл по тоннелю, в котором застряли уже мы. М-да. Завалило нас качественно. Буквально десять метров — и завал. Еще десять — и снова завал. Фиг мы их разберем. Как бы еще больше не обрушилось. Если уж даже «гномий клей» — странное вещество, которым они обрабатывают потолки всех своих шахт и которое держит крепче цемента, — и то не выдержал.
Неутешительно.
Мое тело лежало там же, где я его оставил. Ребята внимательно прислушивались — не ушел ли я слишком далеко, не пора ли звать меня обратно.
А вот не пора! Я сам приду.
Уже иду.
Я воспарил над родным (все-таки я симпатичный) телом, сложил ладони — и рыбкой нырнул вниз. Приятно так поступать, когда знаешь, что ничего себе не отшибешь.
* * *
Мы внимательно наблюдали за телом Лютика. А Лерг вообще держал ладонь у него над сердцем, готовясь рвануть товарища обратно, как только он уйдет слишком далеко. Время тянулось, как загустевшая смола, вязло и липло, кажется, не только к зубам, но и ко всем остальным частям тела.
Эвину было проще. Оборотень занимался лечением всех болящих. Таких оказалось ровно три штуки. Гному досталось по плечу камнем, и он получил здоровущий синяк, еще один шахтер огреб сотрясение мозга, а третий просто был в глубоком шоке и заикался. Еще бы. Керрон выдернул его буквально в последнюю секунду из-под завала. Сейчас шахтер не сводил обожающих глаз с элвара, а тот недовольно хмурился и держался поближе к Тёрну. Вообще-то, правильно, психические расстройства по его части…
— Ёлка, как тебе не стыдно! Я не психиатр, а у бедняги абсолютно здоровая психика. Просто пятеро детей могли остаться сиротами. И он безумно благодарен Керрону. Не знает только, как выразить это.
— Поцеловать его в левую пятку.
— Не снимая сапог?
— Сапоги можно снять, портянки оставить.
— Садистка. Но, кстати говоря, у элваров не потеют ноги.
— Ужасная несправедливость!
— Просто мы носим качественную обувь.
Я готова была поклясться, что элвар ухмыляется.
Дурацкий разговор, да! Но именно такие мелочи помогали сохранить рассудок, не сойти с ума от осознания сотен и тысяч тонн камня над головой, через которые надо еще было пробиться на волю. А как?
Не знаю. А какие у нас вообще перспективы?
Нерадостные.
Спасать нас для начала прибудет Буздюк. Его квалификацию мы знаем. Нулевая. Чтобы не сказать — в минус ушла. Паркетный маг, который не имеет никакого представления о горных работах. У него и специализация-то по бестиологии. Но сначала работу доверят ему. А этот халявщик в жизни не признается в своей некомпетентности.
Это могла сделать я. Мог совершенно спокойно — Антел Герлей. Он — настоящий маг. А этот халтурщик в жизни не признается, что чего-то не знает. И просто угробит нас при попытке спасти.
Профессионал может признать свою некомпетентность в каком-либо вопросе. Но на то он и профи. А Буздюк…
Плохо.
А вообще, сколько времени мы имеем?
Купол на нас всех надо поддерживать постоянно. Даже сейчас я отлично понимаю, что только он не дал расплющить нас в лепешку. Где-то три-четыре тысячи искр в час. У меня меньше, у ребят — больше. Хуже другое. Скорость отдачи не равна скорости накопления. Продержав купол до последней искорки, я свалюсь на сутки — минимум. И накопится такое количество силы дня за четыре — если я буду хорошо кушать, пить и отдыхать. Здесь у нас облом по всем пунктам.
У ребят все это примерно так же. Сутки больше, сутки меньше — роли не играет. А особенно если вспомнить про накрывшуюся систему вентиляции. Сколько времени пройдет, прежде чем мы задохнемся в собственной углекислоте? День? Или меньше?
Мы на шестом ярусе. Ярус — двадцать метров. Между нами и поверхностью — сто двадцать метров камня. Столько нам не пробить. Все сплющено, как торт «Наполеон», на который наступили ногой. Получился уплотненный блин. Да, теперь между нами и поверхностью не сто двадцать, а всего семьдесят метров — но чистой породы, блин! Мы столько не пройдем. Если только попробовать идею Лери…
Кольцо — «смерч»… если уж гройна этим приемом одолели…
— Даже не думай! — как следует тряхнул меня Тёрн.
— Это нам с ребятами решать, — огрызнулась я.
— Что решать? Может, поделитесь с миром? — ворчливо потребовал гном.
Тёрн глубоко вздохнул и изложил кратко:
— Наверх пробиться у наших магов сил не хватит. Как только они кончатся — купол лопнет, и нас расплющит в лепешку. Есть один метод, при котором мы, возможно, и выберемся, но! Эти четверо угробят себя наверняка. Мы им даже помочь ничем не сумеем.
— Это мне не нравится, — вздохнул Вердер.
— А лучше подыхать всем вместе? — окрысилась я.
— А лучше, если вы себя угробите здесь, а нас пришибут там?
Я хлопнула глазами:
— Как — пришибут?
— А вы еще не догадались? Это не простое землетрясение. Оно рукотворное.
Мы дружно изобразили сцену «окунь на суше»: рты открыты, глаза выпучены и часто-часто хлопают. Да кому и на кой ляд понадобилась эта шахта?! Наоборот, ее надо беречь и лелеять! Асфульгит — редкость, И любому государству нужен будет. А теперь, чтобы до него добраться, придется просто удавиться. Ладно. Не удавиться. Но это будет долгий и мучительный процесс.
— С чего вы вообще так решили? — удивился Лерг.
— А вы сами подумайте. Мы, гномы, горы кровью чувствуем. А я обвала не предвидел. Это — раз.
И серьезный. Если гном обвала не предвидел — значит, предвидеть было нечего. И обвал действительно…
— Второе. Ваш парень посмотреть полетел… Как вернется, наверняка подтвердит мои слова. Землетрясение пошло бы снизу вверх. А это? Сверху вниз? Феномен, однако!
Тоже не поспоришь.
— Третье. Я Тоби сам на пост ставил. Парень он хороший, честный, добросовестный, только туповат слегка. Выманить его труда не составило. И убрать тоже.
— И кто бы стал его убирать?
Верить в налет на остров очень не хотелось.
— Лютик приходит в себя, — перебил нас Лерг.
Лютик пошевелился и от души потянулся под куполом, чуть не попав кому-то ногой по лбу.
— Очнулся? Слушаем доклад.
— Слушаете? Ну и слушайте! — огрызнулся приятель. И приступил к изложению.
Доклад оказался нерадостным.
Спасать нас скоро не явятся. Только завтра, когда надо будет обновлять заклинание на кристалле. А может, и тогда еще не поторопятся. Мало ли что…
На остров действительно напали. И шахтеров действительно перебили. А когда Лютик описал пентаграмму, мы вообще сели и глубоко задумались.
Все было очень печально.
— Интересно, кто автор пентаграммы? — протянул Тёрн.
— Буздюк таким вроде не баловался… — вслух подумала я. Почему Буздюк? Ну, не нравится он мне, НЕ НРАВИТСЯ!
— Или просто мы об этом не знали?
— Может, и то и другое. Но от этого особенно не легче. Если выберемся — надо будет снять астральный след.
— Ага, и как ты себе это представляешь, мохнатик? К тому времени, как мы до него доберемся, все уже травой порастет. В лучшем случае.
— Да и нельзя нам туда. Вы уверены, что на острове не осталось никакой засады? Или заклинания, которое уничтожит первых же живых, которые там появятся?
— И такое есть? — угрюмо спросил Вердер.
— Хорошего — мало. А гадостей придумать можно вагон, — вздохнула я.
— Тогда на остров нам нельзя.
Я была целиком и полностью согласна с гномом. Остальные люди и элвары, судя по хмурым выражениям лиц, тоже.
— Вот и думайте. Вы нас на поверхность вытащите. Но сами-то загнетесь?
— Да.
— А нашуметь — нашумите?
— Выше вулкана, — мрачно призналась я.
— Ну и чего тогда? Те, кто все это устроил, первыми на шум прибегут, точно. Не верю я, что они уже удалились. Если только через день-другой, убедившись, что никто не вылез…
— А через день-другой мы и не сможем, — вздохнула я. — Что, ребята, нам хана?
Несколько минут все мрачно молчали. Потом голос подал Лютик:
— Может, тогда доберемся до тех троих?
— На миру и смерть красна? — хмыкнула я.
— Помирать, так в компании, — махнул рукой Лютик. — Там картишки покидаем, здесь по рюмочке хлопнем…
— По рюмочке чего?
— Употребим лекарства из аптечки. Там же половина на спирту. Ага?
— Верни аптечку, гад! — возмутилась я. — Там трое человек, им еще помощь может потребоваться…
— Ёлка, мы не можем пойти вверх. А вниз?
Мысленный голос друга, как всегда, застал меня врасплох. Единственное, на что меня хватило, — не отвечать вслух.
— Вниз?
— Ну да. Смотри, мы же сейчас ниже уровня моря, так?
— Да.
— Надо просто найти выход в море — и плыть до берега. На это ваших сил хватит?
Хм-м…
Выглядит самоубийственно. С другой стороны… Можно взять деревянные брусья, которыми кое-где крепился потолок шахты. И зачаровать немного. Тогда дерево будет держаться на воде, как пенопласт. Плыть до берега — на лодке пять часов. Просто так — десять.
А можно и не плыть. Можно взять с собой груз — и идти по дну. Уж что-что, а заклинание водяного дыхания наложить несложно. На каждого. На сутки. И потратится немного. Если в искрах, на человека — около пятисот. И если мы за сутки не доберемся по дну до дома…
Кстати, есть и еще плюс: ты нас со дна еще выцарапай! На поверхности, если пробьемся, то нас могут ждать. А на дне морском?
Скорее всего, нет. Нормальному человеку это в голову просто не придет. Тёрн у нас один такой… альтернативно одаренный богами…
— Попрошу без оскорблений…
— А гений часто граничит с безумием.
— Ёлка, дождешься — я тебе земли пожалую. К титулу и гражданству.
— Я тебя тогда сама утоплю!
— Сначала до воды доберись!
— А можем и добраться…
— Ребята, — громко обратилась я к народу. — Есть одна идея.
Предложение пробиваться вниз, к океану, все приняли без особого восторга.
— Вы же шахту затопите! — возмутился Вердер.
Я пожала плечами:
— Не хотелось бы. Но можно найти компромисс. Тоннель, из которого будем пробиваться к морю, обрушим за собой. Чтобы вода дальше не прошла. А потом его можно будет укрепить. Это все возражения?
Гном собрал в кулак роскошную бороду:
— Не люблю я воду-то… Плавать не обучен…
— Мы все равно пойдем по дну.
— А нас не расплющит?
— Нет. И мы не всплывем. Будем какое-то время дышать, как рыбы. А они глубину выбирают сами.
— Это как?
— Вам полную раскладку по заклинанию дать? — огрызнулась я. — Тогда придется подождать часика четыре. Или все шесть! За меньший срок я не управлюсь! Мы на это заклинание три занятия грохнули! И около двадцати часов практики.
Гнома это почти не утешило:
— А сбои были?
Я врать не стала:
— Все выжили.
Вердер исподлобья посмотрел на меня:
— А выбор?
— Нет у нас никакого выбора. Либо так — либо никак.
— Мне это все равно не нравится.
— А мне нравится, — вмешался Лютик. — Хрен с ней, с шахтой, нам свои шкурки спасать надо.
— Ребята, у нас есть только два выхода, — вздохнула я. — Либо мы пытаемся выбраться, как предложил Тёрн, либо помираем здесь. Ну-ка, поднимите руки, кто верит в спасательную экспедицию?
Руки подняли три шахтера и гном.
— Кто верит, что она успеет вовремя?
Снова те же.
— Тогда я могу оставить вас здесь. Хотите — ждите. А мы пойдем.
— Это произвол, — вякнул один из шахтеров, но элвар так сверкнул на него глазами, что пламенный борец за демократию увял на корню. Эх, в Россию бы элваров. В девяностые, когда только начиналась перестройка. Как красиво они могли бы погнать пинками демократов по Красной площади… Лирика!
— О лирике — потом…
Тёрн чуть сжал руки на моих плечах. И я пришла в себя.
— Хорошо. Кто согласен — идет с нами. Кто не согласен — сидит и ждет здесь. Кто остается?
Все промолчали.
— Тогда считаю, что все идут с нами. И пытаются добраться до берега вплавь. Молчание — знак согласия? Тогда подъем. Всем обвязаться веревками на случай чего-либо непредвиденного, Порядок движения такой. Впереди — Керрон, потом я, Тёрн, Лютик, вы двое, — я показала на самых усталых шахтеров, — не знаю вашего имени…
— Кирт.
— Варрен.
— Отлично. Потом — Реллон и Лерг, за ними уважаемый гном Вердер и вы двое, — я показала еще на двух шахтеров, — замыкают процессию наши маг и телохранитель. Винер, я очень на тебя надеюсь. Эвин, ты прислушиваешься что есть сил. Мы — люди, ты — оборотень. Господа элвары, если что — вы знаете, как действовать. Людям — не дергаться и не мешать спасать их. Все ясно?
— Кроме одного. А чего эта баба здесь командует? — встрял тот шахтер, которого огрело по плечу и который ратовал за Буздюка. Его имени я не знала. А теперь и знать не хотела.
— Не баба, а боевой маг. Научишься колдовать — пущу покомандовать. Усек?
— Спорщиков спасать в последнюю очередь, — негромко приказал Тёрн элварам. Вышло, ну, очень убедительно. Все замолчали и принялись нащупывать веревки. Светлячок Эвина светил еле-еле — оборотень не хотел тратить силы на иллюминацию.
Наблюдая, как товарищи встают с земли, отряхиваются и связываются между собой, я оперлась спиной на широкую грудь элвара. Хорошо все-таки, когда хоть три минуты, но можно побыть маленькой и слабой. Потом я опять начну командовать, стану сильной. Но эти вот минуты — они только мои. И как хорошо, что они — есть.
— Ты сильная, ты справишься, — пришла тихая мысль.
Я улыбнулась.
— Справлюсь. Все сделаю, чтобы мы вышли отсюда живыми.
— Ждать здесь — верная смерть. А так появляется хоть маленький, но шанс.
— Именно.
Я ухмыльнулась, вспоминая кувшин со сметаной и двух лягушек. Одна сложила лапки. Вторая — гребла ими, пока были силы. И сбила-таки масло. Выбралась — и отправилась восвояси.
Нельзя сдаваться. Никогда нельзя сдаваться. Есть случаи, когда надо сидеть на месте и ждать. Но не в этот раз. Мы будем драться, прорываться внутрь, потом еще отправимся по морскому дну до берега…
И — выживем!
Назло всем врагам!
Мы не признаём себя побежденными, значит, мы обязательно победим.
— Утверждение спорное, но твой настрой мне нравится.
— Изыди, шизофрения. Я тут психологический тренинг между собой провожу, а ты вечно все прекрасное опошлишь!
— А-а… А мне казалось, ты уснула.
— Это еще почему?!
— Тебе приятель уже минуты три как пытается веревку всучить, а ты — ноль внимания.
Я уже говорила, что все элвары — заразы? Хотя бы вот эта, конкретная и с фиолетовыми глазами?
Я повторюсь! Мне — несложно!
Мы обвязались веревками.
— Лють, ты не прикинул, куда нам надо двигаться, чтобы попасть к тем троим?
— Прикинул. Вниз, до третьего тоннеля. Потом направо, через два завала — и мы на них просто наткнемся.
Я кивнула друзьям:
— Ну что? Я начинаю плавить. Лютик контролирует направление и меня, чтобы не сильно увлекалась. Лерг и Эвин страхуют всех от падения. Закройте носы — вонять будет не по-детски. Начинаю преобразование заклинания. До центра Земли — недалеко! Поехали!
Идея была простой и элегантной. И прототипом послужило произведение Булычева про Алису. Милая девочка путешествовала к центру Земли?
Да!
А чем мы хуже?
Надо было просто обеспечить две вещи: первая — абсолютный защитный купол; вторая — как заставить этот купол проходить сквозь любую породу.
С куполом вышло просто. Идеальное защитное поле и без меня изобрели. А вот проходить через любую породу… Теоретически — в таком куполе можно было выжить даже в магме. Но ты до нее еще дойди.
Вариант с суперраскаленной сферой не прошел сразу. Во-первых, ты ее догрей. Во-вторых — поддерживай температуру. В-третьих — постарайся как-нибудь сберечь людей внутри. Чтобы не получить на выходе аппетитно прожаренный шашлык — мечту каннибала. Можно бы создать что-то вроде земснаряда, но тогда мы просто забьем путь за собой. И фиг бы с ним, с путем, но все эти массы будут падать на нас и рано или поздно просто уплющат. А в горах — это вообще самоубийство, ведь земснаряд — машинка далеко не бесшумная.
Выход нашелся неожиданно. Один из наших приятелей-алхимиков предложил пустить по поверхности сферы абсолютный растворитель. Что-то вроде царской водки, только еще круче. А на вопрос, откуда взять на него элементы, не из воздуха же синтезировать, сказал, что как раз из земли и воздуха.
А что? Все нужное там есть. Водород. Кислород. Хлор. Азот. Сера. Правильно подобрать простенькое заклинание — и вытягивать их прямо из почвы, чтобы на поверхности сферы они преобразовались в мощный растворитель.
Так мы избегаем сразу нескольких проблем. Никакой тряски. Никакой температуры. Мы просто плавно и медленно погружаемся в почву. Минус — достаточно низкая скорость. Ну, и запах. Ребята уже замотали рты, чем попалось под руку. А стоило пойти реакции — как все остальные последовали их примеру.
Мы медленно и неуклонно проплавили один ярус. Приземлились не слишком комфортно — на здоровенную кучу гравия, из которой кое-где торчали деревяшки, но Лерг и Эвин вовремя создали воздушную прослойку.
Получилось не очень удачно, но ноги никто не переломал — ну, и хватит. Чего еще-то?
А ничего, кроме матерного. Проплавлялось все медленно, шипело, воняло так, что аж кожу на лице щипало, силы тратились. И прежде чем добраться до нужного нам коридора, мы исчерпали чуть не половину моего амулета. А что делать? Не бросать же людей? Ни за что не бросать! Иначе мы — не боевые маги.
— Вы и так… самоубийцы.
— А элваром, как ОМОНу, даже оружие не выдают, чтобы ненароком кого не покалечили, — обиделась я за родной факультет.
В ответ пришло что-то вроде теплой улыбки.
— Ты уже подумала, как нам добираться до берега? Здесь глубоко?
— С этой стороны — не очень. Пятьдесят-семьдесят метров — мелочи. Все не двести-триста, как с той стороны рифа.
— Это очень утешительно.
— Больше мне тебя утешить нечем… эвхаар дгеморгреаз!!!
Приземление вышло слегка жестковатым. Ну, да ладно, на ногах устояли — и хватит.
— Лютик — это тот коридор с твоими потеряшками?
— Да.
— Тогда двигаемся.
Мы и двинулись. Через какое-то время я убрала защитный купол. Пока ничего не дрожит, не сыплется, не рушится — ну, и зачем силы тратить? У меня запасы не беспредельны, в отличие от проблем.
Хотели было разобрать завалы руками — куда там. Началась такая подозрительная дрожь, что мы поспешили опять влезть под купол. И не зря. Еще несколько камней нас не миновали. Никто, конечно, не пострадал. Но через завал пришлось проплавляться. Через оба. И видит Небо — мы пришли вовремя.
Трое шахтеров воззрились на нас с таким благоговением, что и Христу не снилось.
— Это Карм, Верхен и Дирек, — опознал всех троих уважаемый Вердер. — Эй, вы, балбесы, давайте к нам под купол, пока амулетик окончательно не посадили!
Два раза приглашать не пришлось. Мой щит пропустил их — и я решительно отобрала у черноволосого массивного Верхена амулет.
— Поиграл? Дай другому!
— А… э…
— Все. Давай, не жмись. Защищать вас теперь будем мы. А вот подпитку силой хорошо бы и… а, дрых зеленый!
— Что не так?
— Да толку с того амулета… Час бы протянул — и сдох. А то и меньше. Смысла нет связываться. Уважаемый, возьми свою игрушку и скажи магу, который ее делал, большое жизненное спасибо. Если бы не он — уплющило бы вас очень быстро и качественно.
— Знаю. Чуть с ума от страха не сошли. Все тряслось, нас заваливало, только купол держал…
— Это мы и сами знаем. Давайте, становитесь в серединке, обвязывайтесь, цепляйтесь к остальным, Карм — вперед, Верхен — в середину, Дирек — в хвост. И пойдем. Нам еще отсюда выбираться. Уважаемый Вердер, как нам лучше всего к морю попасть?
Гном задумался. Мы не мешали. Что-что, а план подземных ходов любой гном запоминает влет. Нюхом чувствует, что и где будет крепко и куда лучше не ходить.
Наконец Вердер потеребил бороду и кивнул:
— Тут, тремя уровнями ниже, есть нехорошее место, где вода близко подошла. Я хотел сегодня ребят послать заделать все получше, но тут вы приехали, не до того стало…
Я вздохнула — и активировала заклинание. По куполу опять побежали потоки кислоты. Собрались на полу в вонючую лужу — и стали разъедать камень. Оставалось только ждать.
Когда мы доплавили камень до нужного уровня, заряда в моем амулете почти не осталось. Так, пара тысяч искр. Но здесь почти не было завалов — и мы рискнули снять купол. Я распорядилась немного передохнуть, и все устроились у стены, вытянув ноги и расслабившись, насколько это было возможно с горой камня над головами. Хорошо хоть ни у кого клаустрофобии нету, лечи тут припадки…
Я пощелкала пальцами, зажигая двух дополнительных «светлячков». Ненадолго — можно.
— Эх, а спасателей дождаться было б лучше, — услышала я шепот одного из шахтеров.
А’вэшшш хейтер браш! В раздражении я чуть не зажгла еще десяток «светлячков», но вовремя остановилась. Не стоит тратить силы на такие мелочи. Одного хватит, а когда еще нас откопают…
Буздюк!
Откуда эта дрянь вообще взялась на наши головы?!
— Могу ответить на этот вопрос.
— Вот как?
— Должен же я был навести справки о твоем руководителе практики?
— Может быть. А зачем?
— Как это зачем? А вдруг он так хорош, что влюбиться можно?
— И что?
— Влюбишься и выйдешь замуж! А Элварион не может позволить себе потерять такую ценную гражданку!
В Буздюка?!
От одной мысли замутило! Да лучше жабозавра поцеловать!
— И это радует.
— А вообще — что ты можешь рассказать о Буздюке?
— Он родом из Нижних Буздяков — это в Кариеме.
Я заржала, как лошадь.
— Из местечка Буздяки к нам явились буздюки?!
— Примерно так. Но место не виновато.
— Это понятно. Где только буздюки не рождаются. А потом что? После родов?
— Жил. Проявил хиленькие способности мага. Но поскольку папаша был купцом, Буздюка-младшего кое-как пристроили в Универ.
— К нам за деньги не попасть!
— Но до вас еще надо добраться. Таланта у него не хватало, чтобы, быть отобранным по поиску талантов и гениев, вот как тебя взяли, а папенька оплатил чадушку дорогу. И Буздюк таки умудрился пролезть в Универ.
— Уже тогда был пролазой!
— Не знаю. Окончив Универ, он какое-то время работал на трактах. Потом прибился к команде Ривера Альтского.
Я попыталась вспомнить. Получилось плохо.
— Чем они были знамениты?
— Терлись при дворах. Так что не напрягайся, ты все равно не вспомнишь. И дальше его карьера особо не выдается. Так, пара скандалов в свете.
— Вот как?
— Вернулся в Карием. Там его отец уже отошел от дел. А в бедности Буздюк жить не хотел. Поэтому женился. Три раза. Каждый раз разводился. Каждый раз выбирал себе побогаче и пострашнее.
— То есть он еще и альфонс?
— Что-то около.
— И три жены его — того? М-да…
— Да. После третьего развода он был вынужден чуть ли не со скандалом уехать из Кариема. И осел здесь. Года через два после приезда прибился к команде Сапсана.
Я пожала плечами. Обычная биография мага. Кроме браков-разводов. Как правило, маги считали, что впереди много лет. Деньги — тоже дело такое. Наживное. И связываться абы с кем ради неясно чего — не стоит. Зачем? Жизнь у магов длинная. А разводы здесь не приветствуются. Нет, они возможны. Но — редко.
— И это все?
— Тут он прославился… как редкостный козел, пользуясь терминологией вашего мира.
— Это — как?
— А так. Не надо навязывать себя женщинам. А еще брать оплату натурой с девиц помоложе. И использовать служебное положение в личных целях.
— Козел.
— Вот-вот…
М-да. И вот этому доверяют больше, чем нам?
Несовершенно что-то в этом мире.
— Зато ты у меня само совершенство.
— Подхалим ушастый!
— Сама такая.
— Я?! Подхалим?!
— Нет. Ты — просто ушастая. А я еще и талантливый.
В беззлобной перепалке прошло около получаса. А потом мы бодро зашагали дальше, повинуясь указаниям сосредоточенного гнома.
Вердер уже три раза успел переспросить, не зальет ли его любимую шахту, получить ответ от меня, Лютика и Эвина, но все равно продолжал вздыхать и переживать. Или это он из-за предстоящего путешествия по дну морскому?
Может, и так.
Гномы сильно с водой не дружат. Их стихия — камень, а вода его что? Правильно! Точит. И за что ее любить такую?
Не за что! Факт.
Наконец мы остановились в одном из коридоров — и гном провел ладонью по стене.
— Чуете? Аж дрожит вся.
Я послушно провела рукой. И что тут чуять? Камень — он и в Африке камень.
— Лють, давай на разведку.
Друг не спорил. Он опять улегся на пол — и погрузился в транс.
— Зачем это? — подозрительно осведомился гном. — Не доверяете?
Я покачала головой:
— Я полностью уверена, что там — вода. Но нужно точно знать что и как. Нам-то надо в открытое море, а не в какой-нибудь тоннель, где и карась не проплывет.
— А-а-а… Это да. Но мне кажется, нет там тоннеля.
— Ну вот, Лютик проверит, прикинет, где лучше за нами коридор обрушить, чтобы вода дальше не пошла, — и будем действовать.
Вердер кивнул:
— А вы, маги, головой думаете.
— Обычно они думают другим местом, — не удержался элвар. — Оно лучше проблему чует.
Я пнула ногой в его сторону, но куда там. Попасть по телепату? Который каждое твое движение знает еще до того, как ты решишь его сделать?
Что-нибудь попроще, пожалуйста.
* * *
На этот раз приятель управился намного быстрее. А вернувшись, доложил:
— Ёлка, нам просто повезло. Если как следует врежем вот в этих трех местах, проломим здоровущий кусок стены и окажемся в открытом море.
— Ни скал, ни препятствий?
— Скалы есть. Но мы же все равно будем в пузыре?
— А то. Господа, проверяйте крепость узлов, беритесь за руки — и готовьтесь к острым ощущениям!
— У меня эти ощущения уже сверлом в ж… сидят, — проворчал Вердер. Но спорить не стал.
Купол доверили поддерживать Лергу. Заклинание пробоя — Лютику. То есть сначала он охлопывал за нами коридор, а потом уже пробивал дорогу в море, чтобы не затопить всю шахту. Асфульгит — вещь ценная. Добычу так и так придется восстанавливать. Вот и не будем усложнять людям жизнь. Я должна была вовремя — как только нас вынесет подальше от скал — наложить на всех «рыбью жизнь» и снять защитный купол. Почему так?
А так вот. Если бы вы покушались на четверых магов — вы бы ушли с острова, не убедившись в их смерти?
Я бы точно не ушла. А значит, на поверхности нам появляться нельзя. Пойдем по дну.
Эвин насторожил уши. Ему, как обычно, выпало самое сложное — следить и контролировать весь процесс. Я уже говорила — у оборотней это стихийное, как дыхание.
Тёрн еще раз оглядел всю команду.
— Удачи нам всем, подруга.
— Я женщина, и она — женщина. Договоримся, — махнула я рукой. И уже вслух: — Начали! Лютик, старт!
Приятель не заставил себя долго упрашивать. Стена вылетела практически мгновенно. И нас подхватила ворвавшаяся в пролом темная волна. Нахлынула, на миг отошла, унося нас за собой, — и опять помчалась на штурм подземных коридоров. А, далеко не пройдет.
Так и вышло.
Нас совсем немного поболтало, немного потрясло, раза четыре чуть не размазало по скалам (купол едва выдержал) — и мы вывалились в открытое море.
Остальное было делом техники. По команде Эвина я наложила на всех «рыбью жизнь» — чтобы мы смогли перемещаться под водой, а Лерг махнул рукой, отключая купол.
Мы оказались на морском дне.
Мечта Кусто. Ёлы-палы…
* * *
Никвик Буздюк распихивал по карманам артефакты и амулеты. Спустя двадцать минут он начнет дело, к которому готовился уже два года.
И после этого наконец-то осуществятся его мечты.
Наконец-то!
Медленно перед глазами Буздюка проплывали воспоминания. Руки сами делали свое дело, а в мозгу кружились цветные картинки, запахи, звуки…
Если б кто-то спросил магистра бестиологии Никвика Буздюка, доволен ли он жизнью — ответом было бы возмущенное: «Нет!!»
Жизнь, увы, совершенно не церемонилась с Буздюком, справедливо полагая, что есть кандидатуры и получше. Поэтому вся жизнь несчастного магистра была цепочкой обид и разочарований.
Начиналось все с рождения в семье какого-то кариемского купца! Даже не дворянина! Более того, имея возможность получить личное дворянство, Виртот Буздюк решительно отказался это делать. Ему просто отлично жилось на своем месте.
А вот его сыну — нет!
Над ним смеялись все детство! Разумеется, у него не было титула! И дети дворян просто не хотели с ним общаться. А если и снисходили до него, то маленький Буздюк чувствовал себя просто ничтожеством рядом с их безукоризненными манерами, воспитанием, образованием…
Вместо того чтобы нанять ребенку учителей по всем предметам, как это делали дворяне, отец заставил маленького Никвика ходить в самую обычную школу! С детьми простолюдинов! Рыбаков! Крестьян! Мещан!
Одним словом — всякого плебса!
Маленький Никвик безумно страдал, видя эти глупые рожи, выслушивая от них всякую чушь, и гордо отворачивался, когда кто-нибудь пытался с ним заговорить.
О чем можно говорить с этими?!
Разве они могут понять нежную буздючью душу?
Разумеется, нет!
Поэтому после уроков маленький Никвик пытался подружиться с детьми аристократов. Он ходил в школу фехтования к знаменитому мастеру Ритальди. Но все, что он слышал от мастера, было: «Буздюк! Болван, как оружие держишь?!»
Он брал уроки музыки и танца в школе маэстро Альвериэля. Но утонченный эльф с ужасом взирал на попытки маленького Буздюка красиво двигаться. Или — упаси Великий лес длинные эльфийские уши! — петь!
Буздюку не было дано ни одного таланта. И аристократы, ходившие на занятия к тем же мастерам, с насмешкой глядели на мальчика, отвергая все его попытки подружиться.
Но чего он мог ожидать?
Буздюк одевался намного хуже, чем они! У него не было ни фамильного оружия, ни книг в сафьяновых переплетах! Отец — он делал все, чтобы унизить маленького Никвика! — купил ему самый простой мечишко из паршивого железа, якобы для тренировок, и книги, напечатанные на простой гвардской бумаге! Не рукописные! Не на пергаменте! За Буздюком никогда не следовал личный слуга, несущий его сумку! Его не возили в карете четвериком, как того же ан-Вирта! Или ан-Малеро!
У него не было ни золотых перстней на пальцах, ни личных магических амулетов, ни телохранителя…
Буздюк страдал!
Разумеется, никто из тех детей, кого он считал достойными своей дружбы, не обращал на него внимания! Какой смысл дружить с нищим?!
А когда он пытался указать на это отцу, то неизменно слышал в ответ наивно-идиотское:
«Был бы человек хороший, а аристократ он или крестьянин — не важно!»
Как это могло быть не важно?!
Но годам к двенадцати Буздюк понял, в чем дело. Его просто угораздило родиться не в той семье. Где-то наверху качнулись весы, не в добрый час отвернулся бог, распределяющий судьбы, — и он, со своей тонкой натурой и чувствительной аристократической душой, оказался рожден у абсолютного быдла.
Что ж он обязательно это исправит!
Исправление давалось плохо. Но тут у Никвика обнаружили магический дар. Слабенький. Хилый. Неразвитый. Но вполне достаточный, чтобы попробовать поступить в Магический Универ.
Никвик этому не удивился. Кто же был достоин этого таланта, как не он?! Умный, обаятельный, привлекательный, воспитанный, с тонкой и чувствительной аристократической душой! Да он самой природой предназначен властвовать над окружающими! И магический талант — тому подтверждение!
И — опять насмешка судьбы!
Таланта Буздюка не хватило на льготные условия поступления! За ним не собирались присылать мага из Универа или оплачивать ему телепорт! И ему пришлось просить у отца денег, чтобы добраться до Универа, как какому-то бродяге! На корабле и в дилижансе по суше!
Отец, как всегда, нашел, как унизить юношу, — сказал, что телепорт ему не по карману. И вообще — буздючьи фанаберии ему слишком дорого обходятся!
Плебей!
Но Никвик знал; стоит ему добраться до Универа — и его обязательно примут учиться! Они не смогут оставить за порогом человека, подобного ему! А среди таких же избранных, как и он сам, — его талант раскроется, подобно цветку лотоса, и засверкает всеми гранями, как капли росы на нежных лепестках.
Никвик писал — с его точки зрения — очаровательные стихи. Но опять-таки! Плебеям не дано оценить высокое искусство!
В Универе Буздюку пришлось пережить настоящий шок.
Его способности тянули только на факультет иных форм жизни. Не маг огня! Не стихийник! Не боевой маг! Даже не алхимик!
Судьба опять посмеялась над юношей. Но, став чуть повзрослее и поумнее, он понял: это не так уж и плохо. Боевые маги? Да кому надо погибнуть во цвете лет от какого-нибудь вурдалака или астрозавра? Уж точно не ему! Буздюк слишком ценил свою жизнь, чтобы растрачивать ее впустую. И предпочитал иметь дело с чудищами, готовыми к употреблению, то есть исключительно в препараторской.
А в Универе он ужасно расстраивался из-за этой несправедливости.
Там же его ждало и еще одно потрясение. Универ не признавал никаких сословных или расовых различий. Вампир и эльф спокойно сидели за одним столом. Аристократка в двадцать шестом поколении пила вино из одного бокала с крестьянином, которого бы плетью отходить, чтобы неповадно было лезть со свиным рылом в калашный ряд! Оборотень распевал похабные песенки про Ведуна — и никого это не возмущало! Включая и самого Ведуна!
При мысли об Антеле Герлее Буздюка аж затрясло.
Его уроки вспоминались даже сейчас — с ужасом и отвращением. Этот закоснелый ретроград совершенно не понимал, что магический дар — это привилегия избранных. Таких, как он. Как Буздюк!
А когда Буздюк был вызван к директору Универа и крепко пропесочен за кретинский расизм и неуместный дешевый выпендреж — откуда только Ведун мог нахвататься такой вульгарщины?! — Никвик окончательно понял: таких, как он, — единицы.
В основном его окружает сплошное быдло, безмозглое, безродное и — по какой-то дурной шутке судьбы — одаренное силой больше, чем он.
Последнее было особенно унизительно!
Крестьяне спокойно кидались огненными шарами размером с ладонь. Буздюку для создания такого шарика требовалось попотеть и помучиться. А потом еще шарики его отвратительно слушались.
Вампиры за два часа осваивали материал, для запоминания которого Буздюку требовались недели усиленной работы!
Какой-то мохнатый оборотень делал Буздюка в десяти поединках из девяти, не особо напрягаясь, так еще и был звездой всего курса!
Но кого Буздюк не мог ему простить — так это Мерлиону ан-Риттар.
Мерлиона была истинной аристократкой. Такой, как их представлял себе Буздюк. Такой, о какой он мечтал.
Тоненькая, хрупкая, почти невесомая, с копной иссиня-черных волос, огромными голубыми глазами и матово-белой кожей, на которой не могло оставить след даже самое жгучее солнце.
Аристократка в двадцатом поколении. Удивительно талантливый маг воды.
Буздюк мечтал видеть такую девушку своей женой. И он был ее достоин! Безусловно! Кто же — если не он?! И разве он этого не заслуживал за все свои страдания?
К тому же ан-Риттар — весьма богатая и влиятельная семья… нет, разумеется, он выбирал Мерлиону по любви, но разве одно исключает другое?
И Буздюк разлетелся ухаживать за леди Мерлионой.
Ухаживание продлилось ровно два дня. Цветы, конфеты из Элвариона (половина стипендии за крохотную коробочку!), нежные улыбки, записки и взгляды… А потом к Никвику подошел в коридоре тот самый оборотень, приподнял его за шкирку и, глядя прямо в глаза, душевно сказал:
— Еще раз ты к ней подойдешь — пришибу!
Буздюк не стал делать вид, что не понимает, о ком речь, и с улыбкой предложил:
— Пусть решает девушка?
Он был полностью уверен в победе. Разве аристократка может предпочесть ему — ему — какого-то… какое-то полуживотное?!
Но слово было сказано.
И парни отправились к Мерлионе.
Буздюк помнил все, как будто это было вчера. Девушка открыла дверь — и улыбнулась. Нежно-нежно. Лицо ее засияло, преобразилось… она стала невероятно красива. И Никвик потянулся ей навстречу.
— Мелли, дорогая…
Брови аристократки взлетели ввысь:
— Я не давала вам права, Буздюк, называть меня по имени. Линдо, зачем ты его вообще сюда притащил?
— Извини, лапушка, — развел руками оборотень. — Он настаивал, что ты сама должна сделать выбор.
Мерлиона ехидно улыбнулась:
— А что — тут можно и выбирать? Между тобой и Буздюком?! Как мило! Сделайте одолжение, сударь, — тон девушки неуловимо поменялся, она не шевельнула даже бровью, но от нее потянуло морозной зимней вьюгой, — Линдо, лапочка, будь свидетелем. Уважаемый Буздюк, очень прошу вас с этой секунды навсегда забыть о моем существовании. Свободны. Линдо, зайди наконец!
Мерлиона втянула оборотня за руку в комнату, захлопнула дверь — и до униженного и взбешенного Буздюка донеслось:
— И где ты шлялся, морда мохнатая?! Я тебя уже час жду! Сильва как раз на занятиях, а ты!
— А меня задержали в фехтовальном зале, — оправдывался оборотень низким басом.
— А мне чихать! Я обиделась!
— Солнышко, я заглажу свою вину! Обязательно!
— Можешь начинать прямо сейчас…
И все стихло. Но Буздюк полагал, что они там, за дверью, не стихи читают.
Ярость жгла его раскаленным углем. Он плюнул на порог, развернулся и покинул коридор, мечтая навсегда забыть об этом позоре.
Увы. То ли кто-то подслушал, то ли проболталась мерзкая хвостатая гадина-оборотень, то ли сама Мерлиона пустила сплетню, но Буздюк стал посмешищем всего Универа на несколько кругов.
Потом все забылось. Но Буздюк еще долго вздрагивал при виде этой пары. А Линдо и Мерлиона постоянно ходили вместе. А примерно через полгода обратились к Ведуну. И этот старый маразматик разрешил им пожениться!
Разумеется, приехала куча хвостатой и мохнатой родни! Разумеется, от ан-Риттаров никого не было. Мезальянс — и отвратительный! Буздюк был уверен, что этот брак не продлится долго.
Но — куда там!
Он специально следил, собирал слухи, доходящие из Гварда… последний гласил, что парочка нарожала уже троих детей, вместе ездит по стране, разбираясь с погодой, природой и нечистью, вполне счастлива — и собирается так прожить следующую пару сотен лет.
Твари!
Ярость опять плеснула багровой волной.
Но нельзя! Сейчас нельзя, если он хочет отплатить всем за свои унижения и занять достойное место в этом мире!
Магистр Буздюк постарался выдохнуть воздух сквозь стиснутые зубы и расслабиться. Еще не хватало сейчас переволноваться — и из-за своих эмоций запороть все дело!
К тому же он все-таки отомстил унизившим его мерзавцам! Пришлось долго ждать, но он таки сумел достать их! Жаль, не насмерть! Но новый глаз этому мерзкому полузверю не смогли вырастить даже в Универе!
И вообще — если его план осуществится, они все еще пожалеют!
Все пожалеют, что издевались над ним! Оскорбляли! Унижали!! Не уважали!! Не ценили его доброго отношения и благосклонного внимания!!!
Буздюк очаровательно улыбнулся своему отражению в оконном стекле.
Скоро все изменится.
После окончания Универа он таки вернулся в родной дом и собирался занять тепленькое местечко при дворе, но… куда там!
Его отец к тому времени стал слишком стар, чтобы вести дела.
И опять поступил совершенно по-идиотски!
Вместо того чтобы поставить сына-мага во главе семейного предприятия, он просто продал дело и разделил деньги между всеми (шестью!) детьми. Конечно, каждому досталась совершенно мизерная сумма! Ее даже на приличный дом не хватило бы!
А этот безмозглый плебей заявил, что так дети не передерутся из-за наследства, и его дело окажется в хороших руках. А если кому приспичит — может попробовать завести собственное. Он и с меньшего начинал!
Разумеется, Буздюк плюнул на порог дома — и ушел.
Несколько лет он пытался трудиться на дорогах, зарабатывая себе репутацию.
Но там было просто… омерзительно!
Крестьяне, ремесленники, купцы…
Тонкая буздючья душа просто криком кричала от необходимости общаться с такой швалью!
Невыносимо!
И когда, несколько лет спустя, ему представился случай войти в команду, он не колебался! По крайней мере он не будет самостоятельно общаться со всем этим быдлом!
В командах Буздюк проработал долго, постоянно меняя их, забираясь все выше и выше…
Параллельно он пытался устроить свою личную жизнь с комфортом! А почему бы нет?! Такая партия, как он, — это просто подарок судьбы для любой аристократки! Умный, красивый, очаровательный и утонченный маг!
Естественно, дамы обращали на него внимание!
И так же, естественно, — он выбирал тех, кто мог обеспечить ему приемлемый уровень жизни! Почему бы нет?! Он же — Буздюк! Разве он не заслуживает того, чтобы за ним ухаживали?! Чтобы о нем заботились?! Дарили ему драгоценные подарки?
И вообще — любая женщина должна быть счастлива, получив в мужья такое сокровище!
Разумеется, он не мог отказать и другим женщинам. Почему бы и нет? Что он совершал такого? Просто оказывал придворным дамам маленькие любезности. А они, в свою очередь, были весьма любезны с ним. Но те дуры, на которых он женился, почему-то совершенно не понимали такой простой вещи! Мужчина полигамен по природе своей! И не может ограничиваться одной женщиной! Более того, мужчины стареют намного медленнее! И с его стороны было нормально срывать на стороне цветы удовольствия!
Зачем же устраивать скандалы и разводы?!
Потом произошел инцидент, после чего Никвику пришлось уехать из Кариема. Но, опять-таки, люди бывают просто ужасно глупы! Подумаешь, умер богатый купец, которого лечил Буздюк?!
Он и так должен был умереть! Чуть раньше, чуть позже! А то, что он умер именно в тот момент, когда написал завещание на младшего сына, близкого буздючьего приятеля, — это вообще совпадение! Случайность! Разве можно подозревать мага — в убийстве?!
Конечно, нет!
Глупости!
Но слухи поползли. И с Кариемом пришлось расстаться.
Впрочем, Буздюк особенно не горевал. К тому времени он уже обзавелся кое-какими связями в аристократических кругах — и сумел удачно приземлиться на все четыре лапки. В придворную команду Милотана!
Но и тут судьба умудрилась уязвить его!
Буздюк не стал ведущим магом и главой команды. Главой был — Сансан Тафид, сын то ли гончара, то ли бочара… одним словом — просто плебей!
И этот плебей командовал Буздюком, гоняя его и в хвост и в гриву! В команде нет лекаря? Ну и что! Зато есть бестиолог! Чему-то же тебя учили в Универе? Сумел разрезать — сумеешь и зашить!
Откровенное унижение! Нет бы взять в команду мага по специальности!
А сколько было мелких издевательств?! Когда Буздюку поручали самую черную и неблагодарную работу, например варить гламурию, или поднимали среди ночи, чтобы исследовать какую-нибудь пакость, или вообще направляли за какой-нибудь пакостью в Универ, как будто он мальчик на побегушках?!
Сансан совершенно его не уважал и не ценил!
Хотя, справедливости ради, надо сказать, что этот плебей не уважал никого. Даже королю он мог сказать «ты» — и его величество терпел это! А Сансан спокойно посылал матом аристократов в сороковом поколении! Отказывал очаровательным дамам! А если его пытались заслуженно отблагодарить за его труды, вообще мог устроить скандал. С громкими воплями: «Я себе на жизнь и без благодарностей зарабатываю! Вы что — с ума сошли?! Я вам красна девица — подарки мне дарить?!»
Более того, поймав однажды Буздюка на абсолютно добровольной благодарности от милой девушки, Сансан устроил такой скандал, что Никвик чуть со стыда не умер. Было просто омерзительно думать, что это кто-то может услышать!
Кошмар!
Если вкратце перевести все выражения Сансана, звучало это коротко: «Еще раз увижу — яйца оторву!»
Буздюку пришлось быть намного осторожнее.
С другой стороны, Никвик опять был при дворе!
Его окружали люди, с которыми можно было общаться! Достойные уважения! Аристократы невесть в каком поколении!
И аристократки…
Это было просто восхитительно и отчасти даже компенсировало все сансановские издевательства.
Так что Буздюк терпел и, насколько мог, наслаждался жизнью.
А потом…
Потом судьба наконец решила привести все в соответствие и предоставила ему возможность занять подобающее место!
Буздюк нашел себе союзника.
То есть союзник сам нашел его. И предложил весьма разумный и дельный план восстановления справедливости!
И Буздюк ухватился за него обеими руками.
По плану все выглядело так. Если на престол Милотана взойдет разумный и воспитанный в нужном духе король, Буздюк станет министром магии или пожизненным придворным магом — и все наконец оценят его по достоинству!
У самого союзника тоже были свои планы. Он хотел использовать Милотан для своей войны с Элварионом. Что именно его не устраивало в нынешнем короле элваров, Буздюк не знал. Но…
А какая, собственно, разница? Все равно элвары — это даже не люди! И в них присутствует кровь мерзких мохнатых гадов-оборотней!
За что эту мразь жалеть?!
И Буздюк принялся вместе со своим новым другом разрабатывать план действий.
Первым пунктом шла ликвидация части магов в столице, чтобы никто не успел поднять тревогу. Буздюк и его союзник собирались поделить их пополам, но тут появились эти гнусные практиканты. А с ними и элвары. И союзник как с цепи сорвался!
Он мечтал убить их всех. И мерзких практикантов, и элваров!
Что ж, Буздюк не видел повода отказывать своему союзнику в такой малости!
Тем более что на практикантов у него у самого был длиннющий зуб. На слишком часто умничающих, слишком непочтительных, слишком наглых, слишком…
Если бы Буздюк мог честно признаться себе, он бы также сказал — слишком умных и талантливых. Но — увы.
Он сам до конца не понимал, почему команда практикантов вызывает у него такую бешеную ярость. Зато с радостью согласился с планом их уничтожения. Практикантов изничтожал его союзник.
Поэтому магов Буздюку пришлось взять на себя. А союзник должен был прибыть вместе с флотом. И отрядами, которые захватят дворец.
Отрядами новой гвардии нового короля.
А почему бы и нет?
Универ в принципе не вмешивается во внутрирасовые и внутригосударственные склоки. Это — принцип его существования.
В межрасовые — вмешается. В обязательном порядке. Ибо Основатели заповедали: «Расистов — давить, как поганых тараканов!»
И давят.
А внутридворцовая смена династии — это почти мелочи. Так, пустяк!
Главное — провернуть все быстро.
Тем более союзник Буздюка каким-то образом смог подчинить себе гройнов.
Одного из них и опробовали на Сансане с командой. После чего Буздюк и его товарищ стали полностью свободны в своих передвижениях по дворцу, да и в планах — тоже.
Буздюк готовил все для маленького и аккуратного переворота, не забывая про свой бизнес. Получал от жизни скромные радости. Хорошее вино. Красивые женщины. Дорогие вещи. Почему бы и нет? Разве он этого не заслужил за все свои страдания?! Ну и, конечно, Никвик подыскивал себе супругу.
Нельзя же не оставить продолжателей своего дела на земле?!
Нельзя!
Да и вообще, такой род, как его, — угаснуть не должен! И, разумеется, продолжать его может только настоящая аристократка. Такая же, как… нет!
Он не будет сейчас вспоминать Мерлиону!
Тем более леди ан-Веррит тоже весьма неплоха. Если бы она еще была помоложе…
И какая разница, что ему уже к шестидесяти годам?! Он отлично сохранился! И вообще, это женщина стареет в тридцать. А мужчина и в семьдесят просто очарователен! Особенно если он — маг!
Буздюк улыбнулся своему отражению. Принял картинную позу.
Пожалуй, надо будет предложить его будущему величеству поставить такую статую на площади. И переименовать одну из площадей в его честь.
А что, хорошо звучит?!
Площадь Буздюка! Очень даже красиво…
Ладно!
Для начала надо разобраться с текущими проблемами.
То есть — с магами!
Буздюк с решительным видом вышел из комнаты.
* * *
Делон Реглар, магистр лечебной магии, сидел в своем кабинете. Каждый день ровно с шести утра и до полудня он вел прием больных. Не то чтобы ему это было нужно. Он давно мог бы выйти на пенсию, ездить иногда в Универ преподавать, разводить цветы под окошком — и ничего не делать. Но целительство было смыслом всей его жизни. Вообще всей. И бросить его — все равно что оторвать себе ногу или руку. Жители столицы отлично это знали. И нередко к крыльцу мага выстраивалась очередь на всю улицу. Частенько он засиживался с пациентами до ночи. Но не жалел. Ибо когда находишь то самое, свое дело — работа становится удовольствием. Искренним и истинным.
Но сегодня прием был небольшой. Всего восемь человек. Пара вывихов, три больных зуба, две простуды. Мелочи жизни.
В дверь тихонько постучали.
— Войдите!
И в комнату шагнул Никвик Буздюк. Магистр Делон непроизвольно покривился. Буздюка он не любил с тех пор, как тот предложил ему продавать пациентам амулеты для лечения. Амулеты поставлял бы Буздюк, заряжал бы их магистр, прибыль пополам. Делон в принципе был не против, но, поглядев на амулеты, отказался наотрез. Драть за такую гадость деньги? Просто противно, что из его работы, ремесла, да просто любимого дела пытаются сделать рынок.
— Что вам угодно? — сухо спросил Делон.
Буздюк пакостно ухмыльнулся:
— Уже ничего. Зря вы тогда мне отказали, магистр.
Он одним движением выкинул вперед руку с каким-то амулетом. Вспышка.
Делон даже не успел понять, что умирает.
Буздюк покосился на лежащее на полу мертвое тело магистра лечебной магии:
— Первый.
Убийцу так никто и не заметил. Через час мертвого магистра нашли клиенты, но тревогу поднимать было уже поздно.
* * *
Илона Виртон поправила локоны клиентки и посмотрела на нее с веселой улыбкой:
— Ну что, леди ар-Рителлен, разве так не лучше?
Пожилая матрона погляделась в зеркало — и разулыбалась. Волшебным (а то каким же еще?) образом пропали глубокие морщинки, посвежела кожа, исчез начинающий проявляться второй подбородок. Брови легли густыми дугами, засияли глаза с безупречно белыми белками…
Кожа рук была удивительно нежной и без всяких пигментных пятнышек.
— Вы волшебница, магистр Илона. И более того — гениальны, — произнесла она. — Сколько я должна вам за это чудо?
— Как всегда. Пять золотых. И через год опять ко мне на прием. Договорились?
Леди ар-Рителлен было чуть нахмурилась, но потом решила, что за такое пять золотых просто не жалко. Тот же Буздюк взял бы все двадцать. Или даже сорок.
Она достала из маленькой сумочки пять монет и сложила их на стол:
— Я благодарю вас, магистр Илона.
— Это моя работа, — улыбнулась стройная женщина… или девушка? На вид ей было не больше восемнадцати. Брюки облегали длинные стройные ноги. Широкий пояс стягивал тонкую талию. В глубоком вырезе блузы виднелась высокая грудь. Нежная шея была словно изваяна из бело-розового мрамора. Грива золотистых (пусть это и не родной цвет, но он так ей к лицу) волос падала чуть ли не до пояса. Лицо тоже принадлежало молодой девушке. Выдавали возраст только глубокие синие глаза. В них светилась мудрость, пока еще недоступная юным и прекрасным. Но кто там будет вглядываться в глаза при наличии всего остального?
— Я буду рада прийти к вам снова. Вы же знаете, дворцовый маг теперь Буздюк, а он посадил в кабинете какую-то практикантку. Гламурию она варит и все остальные мази и притирания делает, но намного хуже, чем вы, а стоит это в пять-шесть раз дороже.
— Буздюк есть Буздюк, — пожала плечами магистр Илона.
Когда за клиенткой закрылась дверь, магистр брезгливо поморщилась — и метко швырнула в корзинку испачканную салфетку.
Буздюк!
Тьма б его побрала и пожевала!
Илона отлично помнила, как этот склизкий глист пытался ухаживать за ней, тогда еще совсем молодой девчонкой, лет тридцать тому назад. Его как раз случайно занесло в Милотан, а ее распределили сюда на практику. Так и столкнулись. И до сих пор Илона радовалась, что не поддалась. Хотя, по правде говоря, ее заслуги здесь особенно не было. Просто одна из близких подруг стала просить у нее какое-нибудь зелье для более страстной ночи с любовником. Илона попросила рассказать о любовнике подробно — и подруга назвала Буздюка.
Оскорбленная ведьма в тот же день разорвала все отношения между ними. А через год еще порадовалась. Буздюк оказался весьма непорядочным человеком — и продал брошенной им любовнице артефакты на крупную сумму, хотя те стоили раз в десять дешевле, а работали намного хуже, чем могли бы. В итоге лечить подругу от применения этой гадости пришлось как раз Илоне.
Несколько раз Буздюк еще пытался подкатиться к ней, но потом понял, что бесполезно, и отстал. Девушка вычеркнула его из головы и зажила спокойно. Правда, через пару лун по столице поползли сплетни. И такая она, и сякая, и дерет бешеные деньги, и делать ничего нормально не умеет, и вообще — махровая извращенка с уклоном в зоофилию…
Кто был источником сплетен? Вычислить это было просто.
Разумеется, Буздюк.
Не обломилось? Ни по работе, ни на кровати?
Ну, так хоть нагажу!
Илона хорошо помнила свое отчаяние, когда она — совсем молодая тогда ведьмочка — выслушивала сплетни, что она-де и чужих мужей совращает, и юнцов сбивает с пути истинного, и бабами не брезгует… А профессиональная некомпетентность? И делать она ничего не умеет, и диплом ей дали за большие таланты в раздвигании ног (и речь шла вовсе не о художественной гимнастике), и не охваченными ее вниманием в Универе остались только быки и козлы — и то, насчет быков еще большой жизненный вопрос… Буздюк старался не за страх, а за совесть. Как эта наглая стервочка смогла пренебречь таким восхитительным мужчиной?! Геть ее, злыдню!
Она почти сломалась, почти уехала из города, почти…
Спас ее (во всех смыслах) Аларон ан-Ронсеваль. Молодой человек увидел ее абсолютно случайно, когда она пришла к одной из горничных его матери, и влюбился, сразу и окончательно. И Илона ответила взаимностью.
Сплетни утихли примерно за луну, после того как Аларон укоротил несколько самых длинных языков на дуэли. А еще через две луны Илона согласилась выйти за него замуж.
И прожила с мужем двадцать безумно счастливых лет. Сейчас двое их детей учились в Универе, трое бороздили моря, еще трое, не получившие от матери магического таланта, весело проводили время в поместье за городом, а сама Илона подрабатывала. Да, пусть это и не совсем подходящее занятие для леди ан-Ронсеваль, но… а что — подходящее?
Балы?
Приемы?
И на каждом балу везде, всюду соболезнования, сожаления, сострадание — наполовину фальшивое, а на вторую половину ядовитое, как настойка аконитина.
«Бедняжка…», «так жаль вашего мужа…», «как же вы без него…»
А вот так вот! Когда Аларон погиб в бою с пиратами, Илоне очень хотелось умереть. Удержали дети. Восемь мелких (и покрупнее) родных сердечек, которых надо было воспитать достойными памяти отца. И ей это удалось. Род ан-Ронсеваль мог гордиться своими наследниками. Даже старая леди, ее свекровь, которая первые пять лет брака относилась к невестке, как к гибриду коровьей лепешки и сороконожки (ползает тут и воняет…), — и та не находила ни одного изъяна во внуках. И признавалась Илоне:
— Мой сын правильно сделал, что выбрал тебя.
Когда она овдовела, ей попытался выразить соболезнования и Буздюк. Целых две минуты пытался. Потом Илона поймала его жадный взгляд на своей груди, скромно прикрытой (пусть и не до конца) траурным платьем, — и вскипела.
Она не была боевым магом. Но на что-то сгодится и выпускница факультета лекарей. Во всяком случае, примерно год Буздюк заикался на каждом слове. И косил луны четыре: левым глазом — вправо, правым — налево. Хорошо она его тогда прокляла.
Тьфу, пропасть!
Легок на помине…
В дверях салона «Леди Илона» нарисовался Буздюк. Ведьма смерила его недружелюбным взором:
— Стоило дерьмо помянуть…
Буздюк расплылся в мерзкой ухмылочке:
— А ты меня рано поминаешь, Илона. Я тебя раньше помяну…
— Не дождешься. И вообще — пошел вон отсюда, пока я не приказала лакеям тебя выкинуть, — брезгливо процедила леди ан-Ронсеваль.
И повернулась к Буздюку спиной.
Удара, который лишил ее жизни, она не почувствовала. Просто на миг стало очень жарко. В глазах потемнело, а потом все рассеялось. И она увидела море. И корабль. А на носу корабля стоял и махал ей рукой любимый муж.
— Аларон!
И Илона, забыв обо всем, побежала по песку к любимому человеку.
Мимоходом она успела удивиться — как это она не проваливается в песок? И почему так легко бежать, словно летишь над землей?
А потом все стало неважно. Совсем по-другому. Иначе, чем для живых.
