Глава двенадцатая
Я знала, что при телепортации возможно всякое и ощущения далеки от приятных. Но этот раз оказался намного хуже всего, что довелось испытать раньше. Удар, вспышка безумной головной боли и ощущение, что на тебя сверху бетонная плита падает. И тьма. Липкая, вязкая тьма забвения.
А потом новая вспышка и пробуждение, словно в тяжелейшем похмелье. С тошнотой, протестующими кульбитами желудка и безумным желанием пить.
Мгновением позже, когда я распахнула глаза, к шквалу ощущений добавился шок. И жуткий, леденящий душу ужас, потому что я поняла, где нахожусь — не могла не узнать это место. Красноватый свет, льющийся с полотка, многочисленные стеллажи с книгами, зеркало в тяжелой раме — оно висело справа, в десятке шагов. Ну и… огромная пробоина в стене, за которой было то самое озеро, что едва не забрало мою жизнь.
Да, я очутилась в той самой подземной библиотеке.
Точнее, не я, а все мы.
Потому что Каст находился по левую руку и, как и я, был прикован к стене, а Лерра…
Телохранители шца лежала в центре помещения, прямо на полу. А тот, кто нас сюда затащил… он рисованием занимался. Я видела, как он обмакивает кисть в глубокую миску, стоящую подле неподвижной Лерры, и выводит на камнях какие-то символы.
Когда я это поняла, ужас на миг сменился удивлением. Просто тут, насколько мне помнилось, заклинание консервации, под действием которого вся «грязь» мгновенно исчезает. То есть, по логике, нарисовать что-либо на этом полу невозможно — краска попросту исчезнет. А он рисовал!
Мужчина сидел на корточках, вполоборота, но опустив голову, поэтому лица я не видела. Ясны были лишь две вещи, — он огневик, ибо в красной мантии, и он не Глун, потому что Глун — брюнет, а этот блондином был.
Рядом застонали, и я невольно повернула голову. И только сейчас обратила внимание, что Каст не просто прикован — на его руках перчатки. Стальные. С растопыренными пальцами. А еще у него голова пробита, и по виску тонкая струйка крови бежит. И взгляд совершенно ненормальный, будто остекленевший.
А через миг я услышала исполненное беспокойства:
— Ты очнулась?
Услышала и вздрогнула. Потому что голос узнала.
Я дернулась в кандалах, оборачиваясь, и ошарашено застыла. Рядом с Леррой находился декан Фиртон. Живой и совершенно здоровый.
Черт!
Я зажмурилась в надежде прогнать наваждение и увидеть истинное лицо похитителя, но когда открыла глаза, ничего не изменилось. На меня, подняв голову, смотрел тот же самый блондин, отдаленно похожий на известного актера. И он улыбался! Тепло и ласково.
Захотелось взвыть! Захотелось вскочить и опрокинуть пару стеллажей с книгами! Что угодно, только бы выплеснуть охватившую меня бессильную ярость! Я же с самого начала говорила — он! Наш «добродушный», «любезный» декан! И, черт…
Ярость схлынула так же резко, как и подступила. А следом пришло осознание — я не верила. Все это время, несмотря на убежденность остальных, где-то в глубине души я не верила, что декан умер. Ведь Каст и Дорс не раз говорили — Фиртон очень силен. А сильные маги в два счета не умирают. Тем более столь глупо.
— Пить хочешь? — спросил Фиртон.
Кивнула я на рефлексе. Была слишком ошарашена, чтобы задуматься над вопросом. Но когда Фиртон бросил кисть в миску и поднялся, дабы подойти к одному из стеллажей, возле которого складировались какие-то вещи, сообразила — пить нельзя! Мало ли что он в это питье мог подмешать!
Бросила панический взгляд на Лерру — девушка не шевелилась.
В надежде вновь посмотрела на Каста и поняла, что тот находится в абсолютном неадеквате. Мычит, качает головой и даже шевелит подвешенными на уровне головы руками в стальных перчатках, но взгляд совершенно пустой.
А Фиртон тем временем вытащил из груды барахла нечто похожее на кожаный бурдюк и направился ко мне. Приближение бывшего декана вызвало новую волну паники, и я стиснула зубы, чтобы не завизжать.
Самым жутким в ситуации было то, что я отлично понимала — Каст не сможет помочь, следовательно, мы обречены. Вот просто обречены, и все.
— Пей, — сказал Фиртон, поднося бурдюк к моим губам.
Пить хотелось жутко, но я отчаянно замотала головой.
А мужчина усмехнулся и, заведя руку за мой затылок, ухватил за волосы, фиксируя.
— Да не бойся, Дарья. Не отравлено.
Воду, а это оказалась именно вода, в меня все-таки влили, причем практически насильно. Но даже когда блондин отпустил мои волосы и отошел, а жажда отступила, ужас, увы, никуда не делся.
Конечно, прежде чем провалиться в портал, мы боролись, и я визжала. Крики наверняка привлекли внимание сокурсников, и у нашего падения могли быть свидетели. Однако спокойнее от осознания этого факта не становилось: ведь найти эту библиотеку практически невозможно.
Наличие на мне «маячка», установленного Глуном и ректором, надежды не внушало. Тут ведь, насколько мне помнится, залежи какой-то породы, которая магию глушит. Во всяком случае, в прошлый раз Глун смог обнаружить меня лишь после того, как мы переместились в комнату к Касту.
Следовательно, помощи ждать неоткуда. Разве что…
Резко повернув голову, я уставилась на зеркало. Твир! В прошлый раз он мое исчезновение почувствовал и сообщил Кракозябру, а тот чуть не надорвался, но все-таки отыскал. Что, если…
— Да, хорошее зеркало, — ворвался в мои мысли голос Фиртона.
Я опять вздрогнула. Если Кузя учует, а Зяба увидит, то он может сообщить о нашем местоположении Дорсу. А уж водник точно что-нибудь придумает: он, в конце концов, тоже полубог. То есть шанс у нас все-таки есть. А значит, нужно тянуть время!
— Как… — от нервов голос сорвался, и я запнулась. Но тут же прокашлялась и попыталась снова: — Как вам удалось выжить?
Голос прозвучал хрипло и с нотками паники, скрыть которую я не смогла.
— Это было непросто, — охотно ответил блондин, отбрасывая бурдюк обратно к стеллажу. — На миг я даже решил, что зря в ту ловушку прыгнул, но… мне все-таки удалось.
Фиртон одарил меня пристальным, каким-то ненормально-доброжелательным взглядом, и добавил с новой улыбкой:
— Не дрожи, Дарья. Не обижу.
Я застыла. Насколько помнится из фильмов, именно так маньяки перед убийством своих жертв и говорят. Но я не хочу умирать! Очень не хочу!
А наш недобитый декан снова к распластанной на полу телохранительнице направился.
Что он делает с Леррой? Что ему нужно?
— Это было непросто, — не оборачиваясь, продолжил Фиртон. — Я использовал одну из реликвий своей семьи. Кольцо. Кольцо с экстренным телепортом, построенным на той же высшей магии, что и ловушка, а потому способным из нее вырвать. Там, кстати, последний заряд оставался. После этого перемещения артефакт утратил свою силу.
В этот момент, несмотря на серьезность ситуации, я мысленно ругнулась, ибо героиней дешевого американского триллера себя почувствовала. Вот я со своими вопросами, вот злодей, который более чем охотно на эти вопросы отвечает…
Но не прерывать же его!
Я вновь глянула на Каста — состояние пижона не изменилось. Только к крови, стекающей по виску, клок пены на губах добавился.
Блин! Что за… что за ужас?!
— То есть ту ловушку в коридоре все-таки вы установили? — возвращаясь взглядом к Фиртону, выдохнула я.
— Ну разумеется, Дарья. Кто же еще?
Кто еще? Черт, был один вариант! Синеглазый такой. С надменной улыбкой и новеньким детонатором в загашнике.
Фиртон вернулся на прежнее место, опять присел на корточки и взялся за кисть. А Лерра, впервые за все время, подала признаки жизни — дернулась, застонала, но тут же затихла.
— Да, ту ловушку установил я, — продолжил декан. — И все предыдущие ловушки также моих рук дело. Но если о первой никто, кроме нас с Кастом не узнал, то во вторую он затащил тебя, и в дело вмешался Глун. Куратор твоего курса… — вот тут Фиртон сильно поморщился, — человек вообще-то равнодушный. Однако эта ситуация его почему-то задела, и он начал копать. Улик не было, я об этом позаботился, но Глун все равно каким-то образом пришел к выводу, что я могу быть причастен. Он начал за мной… ну не то чтоб следить, но присматривать.
— И вы решили притвориться мертвым?
Вопрос, конечно, был риторическим.
— Да. Решил. В этот раз я бы не успел убрать улики даже в том случае, если бы ловушка сработала как задумывалось.
— А как задумывалось?
Я не могла не спросить. В свое время, размышляя над тем, что тогда случилось, я пришла к выводу, что убийца — сущее чудовище. Ведь ловушка была установлена в общем зале, через который множество студентов и преподов проходит. То есть в момент взрыва рядом с Кастом могли быть другие — как, собственно, и случилось.
Да и вообще, Каст редко в одиночестве ходит.
— Я планировал вызвать Каста в деканат после занятий, — ответил Фиртон, нахмурившись. — Он должен был задержаться для решения некоторых вопросов, касающихся жизни факультета, и вернуться поздно. Один. Других жертв не планировалось.
Черт, но почему мне от этого не легче, а?
Рыжий снова застонал, и я опять на него взглянула. Нет, никаких улучшений. Да что же этот маньяк белобрысый с ним сделал?
А декан по-прежнему рисовал на камне какие-то символы и… продолжал.
— Вы оба появились очень некстати. Но я смирился. Я уходил в уверенности, что теперь все закончится, и понимал, что после вашей смерти мне придется бежать. Слишком большой выброс силы, его не могли не почувствовать остальные, тот же Глун, например. И я бы попросту не успел вмешаться в систему безопасности башни и скрыть тот факт, что я вышел из общежития за пару минут до того, как сработала ловушка. То есть я бы в любом случае стал как минимум свидетелем. А это уже повод для подозрений.
Я нервно сглотнула, ибо сама недавно о том же думала, только касательно себя.
— Глун мог потребовать права на метальное вмешательство. И он бы его получил — с его-то полномочиями. Ну а тот факт, что в ловушку попали не вы, а те несчастные, дела, разумеется, не менял. И я понял, что «умереть» — проще, нежели остаться. К счастью, мне повезло. Той защиты, которая на мне была, хватило, чтобы ворваться в круг и воспользоваться кольцом раньше, чем высшая магия выжжет мой разум.
— Но… но зачем вы это сделали? — не выдержала я. — Зачем начали охоту на Каста?
Фиртон на миг оторвался от своего занятия, улыбнулся и отрицательно покачал головой. И сказал совершенно не то, что я хотела услышать:
— Оказаться достаточно далеко от академии до того, как кто-нибудь сообразит послать магический вызов, я не успевал. Однако мне вспомнился момент, когда вы, трое, в старую ловушку провалились. Мы тогда пытались вас вызвать, но безуспешно. И тогда я рискнул и переместился на первый подвальный уровень башни. Чтобы чуть позже выбраться в тот коридор и… уйти.
У меня от такого заявления глаза на лоб полезли. Нет, не потому, что нас, оказывается, тогда вызвать пытались, а от того, что Фиртон добровольно в ту шахту полез! Ведь именно это он сделал!
— Я не знал подробностей ловушки, — продолжал откровенничать декан. Или все-таки бывший декан, а? — Мне было известно лишь то, что маги Огня в ней не выживают. И я понимал, как рискую, но это был единственный шанс. К тому же вы выжили, и это давало основания полагать, что ловушку вы обезвредили. Мои надежды, как понимаешь, оправдались.
Мама дорогая! Как же его переклинило! Впрочем… жить захочешь — не так раскорячишься.
— А дальше? — не удержалась я от вопроса.
— А дальше я нашел вот это… — Фиртон снова отвлекся, махнул рукой. — Сокровищница! Кладезь самых удивительных и не самых разрешенных знаний. И… — декан указал на висящее на стене зеркало, — это.
— Что это? — не постеснялась уточнить я, хотя ответ уже знала.
Это зеркало подобно тому, с которым экспериментировал Зяба. Как оно появилось в академии? Да черт его знает. Может быть, это наследство Высшей школы имени Вердика Второго. Может быть, осталось от предыдущих владельцев замка. И второе вероятнее, ведь озеро с ловушкой, судя по всему, появились раньше, чем тут Академия Стихий обосновалась.
— Это стационарный портал, — пояснил Фиртон охотно. — И я бы никогда не узнал, на что способно это зеркало, если бы не любовь к знаниям.
Теперь декан на один из книжных стеллажей махнул. И да, он иронизировал. То есть никакой любви, псевдопокойник просто принялся просматривать запрещенные книги и наткнулся.
Но ведь портальные зеркала — редкость. Как он нашел еще одно?
Фиртон словно мысли прочитал, сказал:
— Подумай логически, Даша. Скрытая под землей библиотека с запрещенными, но очень ценными книгами. Дверей в ней нет, зато находится огромное зеркало-портал. Зачем оно?
— Единственный безопасный вход в библиотеку, — прошептала я.
— Верно, — подтвердил декан. — А если есть вход, значит, где-то есть и выход.
Черт! Конечно!
— У этого зеркала есть пара!
— Именно. — Фиртон улыбнулся. — И, активировав портал, я ее, разумеется, нашел. Второе зеркало оказалось в зале, примыкающем ко входу в башню Воздуха.
Опять Воздух! Блин, эта стихия меня преследует, что ли?
— Ну а в том, что касается безопасности… — Декан замолчал и снова кисть отложил.
Он смотрел хитро, с прежней неадекватно-доброй улыбкой. И, кажется, предлагал догадаться. Но мне не до ребусов было. И я таки не выдержала:
— Так что с безопасностью?
— Кто, по-твоему, вырубил этого… прыща? — Фиртон кивнул на Каста, который, будто услышав, что речь о нем, замычал. Причем злобно, словно осознанно. А условно-мертвый декан улыбнулся и на Лерру указал: — Ну и эту фурию заодно. Ну и… тебя.
Я непонимающе замотала головой. Нет, мне действительно не до ребусов.
— Зеркало, Дарья, — наконец пояснил мужчина. — На нем защита от непрошеных гостей. Любой, чей образ не вплетен в систему безопасности зеркала, получает удар. Я тоже получил, когда впервые из академии этим путем выбирался. Вот так и узнал. Кстати, у тебя хорошая защита… была. Отлично последствия смягчила.
С ума сойти! Это что же получается? Тому плетению, которое Каст, Дорс и Сатол на меня ставили, конец? Впрочем, уже неважно. Есть вопросы посерьезней.
— Значит, после побега вы еще бывали в академии?
— Конечно.
Стало совсем жутко. Но не от того, что убийца бродил поблизости, нет! Мне профессор Сарин, на которого в итоге всех собак повесили, вспомнился.
И так как терять было уже нечего и единственное, что могла — тянуть время и верить в Кузю с Зябой и Дорсом, я спросила:
— А Сарин, он… сам?
— Ну… почти.
— Что значит «почти»?
— Сарин был мне должен, — в очередной раз обмакнув кисть в краску, сказал Фиртон. — И когда одному из членов комиссии пришла в голову гениальнейшая мысль поинтересоваться моими счетами, ну и всем остальным заодно, стало ясно, что расписки всплывут. А долг, тем более большой, как сама понимаешь, отличный мотив для убийства.
— И что было дальше?
— Я подкараулил Сарина в городе. Он был сильно пьян в тот вечер. А пьяные сопротивляться магии внушения практически неспособны. Я убедил Сарина, что жизнь кончена, и лучше уж сам, чем палач. Ну и две оставшиеся у меня ловушки старику отдал. Вообще, знаешь, это очень хорошая привычка — всегда держать все особо ценные и особо опасные вещи при себе.
— Это ужасно, — выдохнула я.
— Всегда приходится чем-то жертвовать, — парировал Фиртон.
Он подхватил миску с краской и переместился. Теперь он расположился у ног неподвижной Лерры. И опять рисовал.
— Что вы делаете? — не выдержав, поинтересовалась я.
Вопрос оказался, что называется, неверным. То есть отвечать на него Фиртон не стал.
Я заерзала, пытаясь устроиться поудобнее, и, не выдержав, застонала, потому что ужасно затекли руки. На мне, в отличие от Каста, стальных перчаток, блокирующих пальцы, не было, но при моем уровне мастерства и знаний значения это не имело. А вот тот факт, что мои руки, как и руки пижона, в кандалах и на весу, так что ладони на уровне головы, роль играл. Поза была ужасно неудобной и доставляла огромный дискомфорт.
Кстати, ради того, чтобы устроить это мини-КПЗ, Фиртон избавился от двух стеллажей. Вернее, передвинул их вместе с книгами. И тут, видимо, то самое зелье, на которое «армрестлеров» проверяли, помогло.
Попытка хоть немного облегчить боль в руках ни к чему не привела, и я беспомощно уставилась на зеркало. Очень хотелось увидеть там хоть какой-то признак присутствия Зябы — движение, рябь или поплывшее изображение подземной библиотеки. Но — увы…
А потом повернулась к Касту. Пижон снова дернулся и застонал, словно пытаясь вырваться из плена. И в итоге я спросила:
— Что с Кастом? Почему он в таком состоянии? Это тоже из-за зеркала?
На этот раз Фиртон упираться не стал, ответил сразу.
— Нет, Даша. Это пара дополнительных ударов по голове и полбутылки зелья забвения.
— Зелье забвения? Откуда оно у вас?
Декан пожал плечами.
А я хоть и понимала, что не мог Фиртон явиться в академию на следующий же день после своей «гибели», потому что это неоправданный риск, но все-таки поинтересовалась:
— Вы украли его из кабинета ректора?
— Хм… то есть название зелья тебя не смущает? А может быть, ты знаешь, кого им обычно поят?
Я отпираться не стала. Кивнула. Фиртон усмехнулся.
— Нет, Дарья. В кабинет ректора я не заходил. — И добавил задумчиво: — А старика, говоришь, ограбили? Интересно, кто бы это мог быть? И… почему?
Блин. Мне это тоже интересно. И очень хочется верить, что тот, кто украл зелье, сделал это ради меня. Понимаю, что глупость, но все-таки…
— А действие этого зелья обратимо?
— Нет, Дарья. Необратимо. Оно — конечно.
— То есть после того, как действие зелья заканчивается, человек вновь становится нормальным?
— Да. Но он, — Фиртон кивнул на Каста, — не станет. Просто не успеет.
По коже побежал мороз. А наш мучитель снова переместился и теперь сидел ко мне спиной. Он не боялся удара и был в этом до отвратительного прав! Мы ничего не могли сделать. Даже я, несмотря на относительную свободу, не могла — руки затекли настолько, что пальцы шевелились с огромным трудом. Какие уж тут заклинания?
А еще… я по-прежнему понимала: нужно тянуть время! И так как Фиртон сам предложил игру в вопрос-ответ…
— Тот клиент ресторана, который подарил зеркало. Это были вы.
— Да. Я выкрал зеркало из академии, как только узнал о вечеринке. И подсунул его тому напыщенному индюку-ресторатору. Думал, придется применять внушение, а он и сам взял. Представляешь, какая удача?
Угу. Представляю.
— А Эстер? К ней вы внушение применяли?
Сидевший спиной мужчина отрицательно покачал головой. Сказал с задержкой:
— Нет. Эстер сама. О планах комиссии касательно проверки моей банковской ячейки, кстати, тоже именно она выведала и рассказала. Хорошая девочка. Я всегда знал, что могу на нее положиться.
— А как она стала вашей сообщницей?
Фиртон пожал плечами. Но спустя пару бесконечно долгих секунд все-таки ответил:
— Амбиции, Дарья. Эстер всегда была амбициозной, а я всегда был открыт для сотрудничества. Вот так мы и сошлись. Задолго до всех этих событий — два года назад. За это время Эстер доказала свою надежность. Вот и в этот раз не подвела.
То есть прежде длинноносая подрабатывала стукачкой на факультете? Неудивительно. Но доносить декану на студентов — это одно, а помогать убийце — совсем другое. Как девушка решилась на подобное?
— Что вы посулили Эстер за помощь? — спросила я.
Увы, этот вопрос так же оказался из числа «неверных».
— Какая разница, Дарья? Эстер — расходный материал. Она исчезнет после того, как все закончится.
У меня не было причин сочувствовать длинноносой, тем не менее я вздрогнула и внутренне сжалась. Просто в голосе Фиртона не прозвучало ни единой эмоции. Это было страшнее, чем любые крики. Сообщнице бывшего декана действительно не выжить.
— Эстер исчезнет, как и мы… — пробормотала я.
Сказала очень тихо, но Фиртон все-таки расслышал. И, обернувшись, одарил меня удивленным взглядом.
Я от такой реакции немного растерялась. Что? Я разве не права? Разве нас планируют оставить в живых?
— Ты не умрешь, Дарья, — выдержав очень долгую паузу, сказал наш бывший декан. И он в этот момент не улыбался, был очень серьезен. — Ты будешь жить.
— Жить? — Я не выдержала, рассмеялась. Он сумасшедший, да?
— Что смешного? — помрачнел Фиртон.
Этот тон, эта мимика поставили меня на грань истерики.
Нет, он серьезно? Или все-таки издевается?
— Дарья, что не так? Почему ты смеешься?
— Да потому что это бред! — подавив новый приступ истерического смеха, воскликнула я. — Вы рассказываете мне подробности своих преступлений! После такого вы просто не можете оставить меня в живых! Я же вас выдам, как только появится малейшая возможность!
— Не выдашь, — уверенно произнес Фиртон. — После того, как узнаешь все, — не выдашь. И я рассказываю не просто так, не из желания похвастаться или облегчить душу. Я рассказываю, чтобы ты училась. Чтобы ты понимала, что к чему и с чем в нашем мире можно столкнуться.
Фиртон был серьезен. Настолько серьезен, что смеяться совершенно расхотелось, даже истерически.
— Знаешь, почему я — взрослый, успешный человек, ввязался в эту авантюру? Знаешь, почему я бросил все силы на уничтожение этого ублюдка?
— Почему?
Вот теперь наш тюремщик встал. Повернулся, сложил руки на груди и вздохнул глубоко, но тяжко.
— Я должен был бы ненавидеть его только за то, что он из рода альт Побос. Не по отцу, по матери. Именно благодаря роду Побос, их интригам мой род, род Фиртонов, лишился приставки «фон». И именно предок этого мальчишки лишил моего прадеда графского титула. Уже причина, не находишь?
— Но ведь не для убийства… — попыталась возразить я.
И декан возражение принял, кивнул.
— Да. Именно поэтому я не трогал ублюдка все эти годы. Но после твоего танца в храме Ваула… Он его сын, понимаешь? Он сын этого, этого…
О, ужас. А Ваул-то чем не угодил?
— При чем тут Ваул? — спросила уже вслух.
Фиртон расплылся в очередной улыбке, на сей раз горькой.
— А при том, милая моя девочка. При том!
Это точно были нервы, причем не мои. Фиртон сделал два шага вперед, после прошелся вдоль неподвижной телохранительницы, которой тоже, судя по всему, какого-то зелья влили, и снова заговорил:
— Я не такой, как ты, Дарья. Но мы похожи. Много лет назад, когда вся та заварушка с образованием Норрийской империи только-только назревала, моя пра-пра… прабабка была влюблена в иномирянина. А именно — в Василия Голубева. Их отношения были тайными, потому что подобный союз в тот момент не мог найти одобрения. Да он и не нашел — никто так и не узнал о той любви. Но к моменту, когда все началось, бабка была беременна. И не стала травить плод. Понимаешь, к чему я веду?
— Вы — родственник Василия Голубева? — ошарашено выпалила я. — Потомок иномирянина?
— Да, во мне кровь землян, — ответил Фиртон. — И именно эта кровь дала моему роду силу, за которую нас так возненавидел род альт Побос. У бабки не было возможности сбежать в Норрийскую империю, и она осталась здесь. Спешно вышла замуж за кузена и очень долго хранила в секрете имя отца своего первенца. Поначалу семья была в бешенстве. Но когда стало известно о магических способностях ребенка и том, настолько сильней станет наш род, ей простили все. И родство с Василием Голубевым — главная тайна нашей семьи, — завершил рассказ Фиртон.
А я едва не застонала. Черт! Портрет! Тот портрет из сна! Вот кого мне напоминал тот блондин! Мама дорогая…
— Ну а Ваул? — уже не веря ни в чудеса, ни в счастливый исход нашей истории, простонала я.
— А Ваул… Ваул — один из тех, благодаря кому все это происходит.
— Что происходит?
— Все! — выпалил Фиртон. — Ты знаешь про зелье забвения, верно? Вероятно, ты и о другом слышала. Например, о некоем особенном заведении, куда иномирян в случае чего помещают. Но даже если отбросить эти моменты, есть другие. Ты ведь не глупа, Дарья. Ты видела, как к тебе тут отнеслись.
Я хотела перебить. Хотела напомнить, что после того, как Ваул поставил свою отметку, отношение изменилось. Но все-таки промолчала. А наш немертвый декан продолжал:
— Вас ненавидят. Прежде всего, за вашу силу. И вас списывают в утиль при первой же возможности. Совет Магов, чьими стараниями вас приводят в наш мир, не всесилен, он не может уследить за всем. А вот боги… они знают все, Дарья.
Я не сразу поняла, о чем речь, а осознав, слегка в осадок выпала. Он в своем уме? Он понимает, какую чушь несет? Нет, ясно, что боги — не люди. Уровень знаний и возможностей у них другой, но уследить за всем?..
— Если бы боги знали обо всем, что происходит на Поларе, мы бы сейчас с вами не разговаривали, — стараясь, чтобы голос прозвучал мягко, сказала я. — Ваул уничтожил бы вас еще за то, первое нападение на Каста.
Фиртон усмехнулся.
— Нет, это другое. Тут ты права — боги не могут знать о каждой мелочи. Но о ситуации с иномирянами им известно. Им докладывали.
— Кто докладывал? И… и как вообще можно доложить богу?
Я спросила и тут же мысленно застонала. Черт, я знаю как! Ведь сама такой фокус проделывала.
— Храм, Дарья, — подтвердил мои мысли Фиртон. — И кроме обычной молитвы, есть еще особый ритуал, с помощью которого действительно можно достучаться до бога. Я не раз применял этот ритуал и всегда получал знак, что мои слова услышаны. А до меня в храм ходил мой отец, и дед перед статуей Ваула говорил. Так что Ваул знает, не сомневайся.
Я и не сомневалась. Но вовсе не потому, что Фиртон к богу обращался, нет. Просто ситуация не первый год и даже не первое десятилетие длится. Боги не могут не знать.
— А вам-то это зачем? — спросила я. — Из солидарности?
— И это тоже. — Фиртон не смеялся. — А еще… знаешь, это слишком несправедливо. Слишком! Вас убивают просто так, только за то, что вы сильней. Это неправильно, Даша. И вся эта грязь, которую они льют на мертвых, это тоже неправильно.
Я недоуменно заломила бровь, а мужчина подарил горькую улыбку и пояснил:
— Они переписывают историю, Даша. И каждый раз добавляют какие-то отвратительные подробности. И собственные преступления иномирянам приписывают.
— Например?
— Например, госпиталь в городе Чирке. Он был уничтожен заклинанием направленного жидкого огня с холодной сердцевиной. Сейчас это преступление приписывают Василию Голубеву, моему предку. А если заглянешь в учебники истории столетней давности, увидишь — роковая случайность, ошибка в расчетах, сделанная командиром отряда «Огненный Вихрь», подразделения армии конфедерации. То есть в действительности они сами своих раненых уничтожили, понимаешь? И это не единственный случай подмены фактов.
Я не выдержала, потупилась. Отвратительная ситуация. А поларцы… черт, ну я с самого начала понимала, что они уроды. И это всего лишь еще один пример, еще одна иллюстрация.
И в том, что касается богов, Фиртон, по сути, прав. Как говорят у нас, на Земле — каков поп, таков и приход. И это именно тот случай.
Вот только…
— Хорошо, убедили. Но при чем тут Каст?
— Око за око, — бросил Фиртон. И как-то слишком по-земному это прозвучало. — Лучшая месть тому, кто имеет возможность все исправить, но не вмешивается.
Я опешила. Действительно опешила. Ответила далеко не сразу…
— Но господин Фиртон, Каст — не Ваул. Он сын, и он не может отвечать за грехи отца. Каст ни в чем не виноват.
Меня одарили насмешливым взглядом.
— И это говоришь ты? Та, которая от домогательств этого рыжего ублюдка едва ли не на стенку лезла?
Черт! Да, было такое. Правда, я как-то не думала, что Фиртон в курсе. Но даже с учетом его знаний и некоторых моментов в поведении Каста это не повод для убийства!
— Это мелко, — не сдержавшись, выпалила я. — Мелко мстить Касту за…
Фиртон оборвал меня жестом.
— Может быть. Но Ваул заслужил.
С этими словами мужчина в красной мантии повернулся к Лерре. А я услышала немыслимое и одновременно ожидаемое:
— Мне не нравится, как ты воспринимаешь ситуацию, Дарья. Но со временем ты поймешь. Я дам тебе это время. И с ними, как понимаешь, не оставлю. Я не желаю, чтобы тебя постигла участь, которая постигла твоих предшественников. Поэтому уходить будем вместе.
— Уходить? Но куда?
— В Норрийскую империю, разумеется.
Повисла тишина. Я молчала, пытаясь прийти в себя, а Фиртон подхватил миску и кисть и отнес инструменты к куче барахла, из которой прежде доставал бурдюк с водой.
В том, что бывший декан нашего факультета собирается провести какой-то ритуал, сомнений не было. Но какой? И при чем тут Лерра?
— Ладно, — вновь заговорила я. — Допустим, мы сможем уйти в Норрийскую империю и таким образом избежим мести со стороны людей. Но Ваул, как вы правильно заметили, бог.
— И что? — В голосе Фиртона прозвучала улыбка.
— А то, что ему плевать, где вы — в одном из королевств конфедерации или же в Норрийской империи. Он везде достанет. Или вы надеетесь, что Ваул не узнает, кто именно его сына убил?
Я нарочно не спросила о Лерре. Я надеялась, что посторонний вопрос заставит Фиртона хоть ненадолго забыть о распластанной на каменном полу девушке. И мысленно материлась — ну где же! Где помощь? Она должна прийти! Обязана!
— Не надеюсь. Более того, я совершенно не собираюсь это скрывать. Но я, кажется, нашел способ, как защититься от мести этого неуравновешенного бога.
Вот теперь Фиртон вытащил с полки того самого стеллажа книгу в потрепанном переплете, и открыв на странице, где явно лежала закладка, принялся просматривать текст.
— Я не уверен, что ритуал сработает, но почему не попробовать? — попутно пробормотал он. — Ввязываясь в это дело, я и не надеялся на подобный шанс. Я готовился умереть. А теперь… шанс действительно есть.
— Какой шанс? Что вы задумали?
Мне продемонстрировали ту самую книгу.
— Ритуалы на крови. Забор чужой силы. Говорят, это глупости, но что, если получится? Если все удастся, я стану гораздо сильнее даже самого Каста. Я смогу защитить от божьего гнева и себя, и тебя, и тех, кто нас приютит.
Вот теперь я, не скрываясь, застонала. Он точно сумасшедший!
А Фиртон будто мысли прочитал:
— Я в своем уме, Дарья. Просто больше не могу терпеть эту ложь. И это единственная возможность отомстить. Отомстить по-настоящему! И я ее не упущу.
Он снова пробежал взглядом по книжным страницам и с громким хлопком закрыл фолиант. Аккуратно вернул его на полку и шагнул к неподвижной телохранительнице.
— А Лерра-то тут при чем?! — вслед воскликнула я. — Что вы собираетесь с ней сделать?
— То же, что после сделаю с рыжим ублюдком, — ответил Фиртон. И пояснил: — Ритуал мне незнаком, я должен его опробовать. Так что девушка эта очень даже кстати. И уровень силы у нее, как понимаю, тоже не маленький.
Все. Ужас сменился паникой, дыхание сбилось, а моя собственная кровь застыла в жилах.
Я бросила взгляд на Каста. Увы, пижон пребывал в прежнем состоянии, что подводило к единственному выводу — Фиртон очень хорошо к этой операции готовился. Лерра тоже не в себе была — лишь изредка пыталась дернуться, с ее губ то и дело слетали тихие, почти неразличимые стоны. А я…
Меня не поили зельем и по голове не били, но я была столь же беспомощна!
Ненавижу Полар! Ненавижу магию!
Взгляд сам собой метнулся к старинному зеркалу в тяжелой раме, а я мысленно взмолилась: «Зяба, миленький! Ну же! Сделай хоть что-нибудь!»
Но мои мысли потонули в тихом смехе Фиртона.
— Помощи ждешь?
— Наше похищение не могло остаться незамеченным, — сказала я. Голос прозвучал жалко. — Кто-нибудь да видел. Кто-нибудь да понял, что зеркало в ресторане — портал.
— Что ж, если кто-то сможет этот портал активировать и заглянет к нам, буду только рад.
Черт! Там ведь защитное заклинание!
Вот теперь я взмолилась по-настоящему. Вслух! И обращалась уже не к Зябе — к Фиртону.
Ну зачем? К чему эта глупая месть? Что она изменит? Кому станет легче? Если бы огненного бога действительно интересовала судьба Каста, он бы за ним приглядывал, он бы вмешался еще тогда, после первого нападения. А если не вмешался, значит, ему все равно. Значит, Ваул легко переживет эту потерю!
А Лерра? Разве заслуживает она стать расходным материалом для опыта первого ритуала? Она же вообще ни при чем, она ни капли зла не принесла.
А он сам? Сам Фиртон? Неужели не понимает, что это самоубийство? Даже если случится чудо и он сможет получить силу Каст а, то это ничего не изменит. Он не сможет противостоять Ваулу! Потому что Ваул все равно сильнее!
Ну а я? Он разве не понимает — я не выдержу! Я не переживу эту казнь! И плевать, что казнят не меня!
Вот только Фиртону мои мольбы были побоку. Единственное, что изменилось — он немного погрустнел. Видимо, был убежден, что пойму и обрадуюсь. Вряд ли рассчитывал на то, что землянка станет защищать поларцев.
Молча, не отвлекаясь на попытки ответить или успокоить, тот, о чьей гибели я прежде так сожалела, подхватил с пола ножны. В красноватом свете, который лился с полотка, блеснуло лезвие кинжала.
А блондин шагнул к распластанной на камне девушке и медленно, с каким-то особым величием, опустился на колени. Он расположился у левого плеча Лерры, практически спиной ко мне, и принялся читать заклинание.
Рука с кинжалом замерла ровно над сердцем телохранительницы. Второй рукой Фиртон совершал какие-то пассы. Жесты были сложными, но сменялись медленно, явно подчиняясь ритмике заклинания.
Я не заметила, как перестала не то что кричать — дышать! А символы, выведенные бывшим деканом, вспыхнули ярким алым светом.
Этот свечение стремительно расширилось, образовав над Фиртоном и Леррой своеобразный купол, заключая палача и жертву в единое поле, и стало совершенно ясно — все. Конец.
Я всхлипнула и, отвернувшись, бросила последний беспомощный взгляд на зеркало. И вот теперь, когда стало поздно, помощь все-таки пришла. В зеркальной глади мелькнула чешуйчатая морда Кракозябра, а следом…
Вертикальная синяя молния прорезала воздух, и из пустоты вышел предельно злой Дорс.
