Глава 21. Кто кого?
Схватка получилась запредельной по своему накалу, кровавости и прокачке новых способностей поощера. Он и сам вначале не сообразил, насколько действует эффективно. Не успевал ещё несущийся стражник приблизиться к товарищам, как начинал опускать оружие, с ужасом глядя на свои заплетающиеся ноги. После чего следовал безжалостный удар, и очередной труп валился на мраморные плиты широкого коридора или заливал кровью разложенный по центру ковёр.
То есть поначалу всё шло великолепно. Если бы…
Если бы количество нападающих ограничилось только дежурным отделением. Но многочисленные, невероятно агрессивные вояки неслись со всех сторон нескончаемыми потоками. Причём многие стали не только бросать метательное оружие издалека, но ещё и арбалеты с луками задействовали. Вот со стрелами и болтами справиться оказалось почти невозможно. Пришлось четверым товарищам быстро и своевременно маневрировать, а банально говоря, панически отступать по анфиладе внушительных залов.
Но и там ещё как-то удавалось сопротивляться, укрываясь за углами, колоннами и постаментами со статуями. А потом преимущество больших чисел всё-таки оказалось на стороне хозяев. Да и каким-то образом они сообразили, что в ближний бой лезть нельзя. Стали действовать издалека, страхуя друг друга и загоняя чужаков в какую-нибудь западню.
Первым свалился во время перебежки на новую позицию Патрик. Он банально и неловко оступился, скользнул по лестнице и покатился вниз и там на порядочной скорости врезался затылком в мраморную скамью. Не удалось сразу к нему добраться, да и вражины раненого накрыли несколькими сетями, обездвижив. Затем сразу несколько стрел словила своим телом Умба. Но всё равно минуту сражалась, пока товарищи осматривали и зачищали следующий зал. Окончательно её с ног свалил арбалетный болт, так что пришлось протащить её бегом некое расстояние и уложить в стенную нишу, устроив на том месте последний рубеж обороны.
Именно тогда Труммер осознал, что он обессиливает противников с невероятного прежде расстояния, более пятнадцати метров! Мало того, удачные попытки «подбора» стали получаться в пятидесяти процентах. И это во время боя! Без должной, обязательной концентрации на каждом воздействии!
Но всё стало результатом и некоторых негативных последствий для а’перва. Ощущения у Поля появились такие, что казалось, оттолкнётся сильнее и полетит к потолку. А порой возникали опасения, что сейчас банально разорвёт выпирающей изнутри силой. Чтобы этого не случилось, пришлось разряжаться излишками притянутой силы в лежащую у ног Умбу. При этом ачи сильно корёжило от противоречивых сил регенерации и кровоточащих ранений. Потому как Гроссер только и мог, что обломать некоторые стрелы, но никак не вынуть наконечники. А уж тем более арбалетный болт.
Благо ещё, что создалась патовая ситуация. Труммер доставал своими умениями далеко и перекрыл оба входа в зал. И теперь нападающие не решались заглянуть в громадное помещение, потому что на его порогах, с двух сторон, уже валялось около десятка трупов из числа особо рьяных лучников и арбалетчиков. При этом спрятавшиеся в зале чужаки никак не могли из него выбраться.
Ничья? Временная. Ибо время играло на хозяев замка. Им легче придумать, как и чем выкурить слишком живучих возмутителей спокойствия. Тот же дым пустят, сонное зелье применят, щиты специальные выдвинут, да ещё мало ли что придумают.
Мало того, местный барон оказался вполне сообразительным типом, склонным либо к излишним хитростям, либо к здравым рассуждениям. Потому что вскоре послышался голос:
– Его светлость интересуется: чего вы, собственно, хотите?
Вытирая окровавленные руки о штору, Гроссер удовлетворённо проворчал:
– Переговоры начались? Появляется шанс уйти, если договоримся… Ты только про золото не заикайся.
– Хотим мы только одного! – кричал Труммер в ответ. – Уйти отсюда, никому не мешая и никогда больше сюда не возвращаясь.
– Ну так уходите! – последовал сразу ответ. – Вы недалеко от выхода из замка. Проход мы освободим. Скатертью дорога!
– Без наших друзей мы не уйдём! Вначале нам срочно верните раненого товарища, которого вы накрыли сетью. А потом и Самуэль Кантари пусть к нам присоединяется. Его десятник зачем-то увёл к барону. Или к его супруге.
Прошло около минуты, прежде чем переговоры продолжились:
– Ничем не можем помочь! Ваш молодой товарищ уже умер от ран, сейчас вытолкнем его тело к вам. А вот господин книжник отказывается с вами куда-либо идти. Он согласился остаться работать в замке на почётной должности хранителя книг.
Затаившиеся в нише товарищи переглянулись между собой, и даже тяжело раненная Умба не поверила в услышанное:
– Могли Патрика просто добить, – прохрипела она. – Тогда как Самуэль пусть сам к нам выйдет и подтвердит, что он хочет остаться в замке.
Что Поль и высказал, добавив:
– Насчёт тела: не просто вытолкнете в проход, а пусть кто смелый принесёт Патрика прямо сюда. Вреда носильщику не нанесём, клянёмся.
Долго никто не хотел рискнуть, потом всё-таки отыскался. Или, может, его заставили. Какой-то доходяга-старикашка приволок тело на окровавленной простыне к самой нише, да так и ушёл, пятясь задом. Беглый осмотр самого младшего в команде вынужден был констатировать смерть. Причём из-за множественных ранений, гематом и ссадин не было никакой уверенности: сам паренёк умер, или его безжалостно добили. Только и оставалось, что от души сожалеть о такой кончине. Столько пережить, вырваться из невероятных передряг, а здесь погибнуть, просто оступившись.
Но тут в зале появился Самуэль. Вполне прилично одетый, чистый, хоть и безоружный. Говорил он твёрдо, хотя и несколько нервно жестикулировал руками:
– Друзья! В самом деле я решился остаться на службе у барона. Возраст уже не тот, чтобы бегать, ища на свою пятую точку приключения. А вы действительно можете спокойно уйти, вам освободят проход и не будут устраивать никаких пакостей. Его светлость больше не хочет бессмысленных смертей и даже извиняется за случившееся недоразумение. Лично он даже не знал вначале, что среди трупов есть ещё кто-то живой кроме меня. Так что прощайте! И пусть вам сопутствует удача по всей жизни!
Развернулся, да и ушёл преспокойно. Только вот друзья в нише стали оживлённо перешёптываться:
– Не сходится!
– Ага! Он ведь сразу знал, что Патрик спасся, видел его на берегу. Да и этот ченнелингер…
– Ты на другое не обратил внимание! – Поль остановил перечисления лидера. – Мы ещё в камере договорились о массе условных сигналов руками, пальцами и даже мимикой. Например, вот такой знак пальцами говорит: «Я вру!» Вот этот: «Я ударю с тыла!» Вот этот: «Готовится засада! Будут стрелять сверху!»… Ну и так далее! То есть никто нас отсюда выпускать не собирается.
– Ну, я иного от местных и не ожидал, – погрустнел Гроссер. – Тем более они так отчаянно сражались… Отомстить хотят в любом случае.
– Значит, нам надо действовать вразрез с их инструкциями! – принял решение а’перв, после чего громко продолжил переговоры: – Хорошо! Мы уходим! Только просим предоставить нам двух человек с носилками, потому что у нас раненая.
– Сейчас попробуем решить этот вопрос! – отозвался невидимый переговорщик. – Но вряд ли кто на такое согласится.
– Предложите узникам вашей тюрьмы. Наверняка ведь есть смертники?
– Должны быть… Предложим…
Наступила продолжительная пауза. Тогда как тяжело дышащая ачи буквально потребовала:
– Оставьте меня и прорывайтесь сами! И не спорьте! С такой обузой, как я, не вырветесь! Да и носильщики могут нож сбоку сунуть не только мне, но и вам. Особенно если это смертники, размечтавшиеся о свободе.
По всей логике и здравому смыслу она была права в каждом слове. Но Труммер на это лишь горько усмехнулся:
– Да ладно тебе! Мы своих не бросаем! Сама ведь такое утверждала не так давно. Хотя наше знакомство и нельзя назвать приятным, но последовавшие сражения нас практически сроднили. Поэтому идём вместе до последнего! – ну и поинтересовался для проформы у Гроссера: – Твоё какое мнение?
– Аналогично! – фыркнул тот. – Или ты сомневался? Ну вот и не кривись… Давай лучше думать, как обмануть засаду?
– При этом не зная ничего о замке?.. Ха! Бесполезно! Будем двигаться и прорываться, как нам в голову взбредёт. Только полная импровизация – ключ к успеху. А вот подобрать те два лука или вон те три арбалета возле трупов – всяко разно нам пригодятся.
– Сейчас не получится, не дадут. Разве что во время движения?.. Когда пойдём?..
Ждать пришлось долго. Видимо, не так легко оказалось найти в замке или в его застенках двоих «добровольцев». Да и появившись на глаза непритязательной публики, они не вызвали бурных оваций. Один – дохляк дохляком, сухонький, старенький и седой сморчок. Ещё и навозом от него несло, словно он в нём купался. Тот самый, который бренное тело Патрика приволок.
Второй – полная его противоположность: огромный, здоровенный, руки крюки, ноги брёвна. А вот личико – приснится такое ночью, инфаркт обеспечен. Он же, словно две спички, нёс прочные носилки.
– Вот вам носильщики, можете убираться из замка! – кричал переговорщик. – Дорогу сейчас освобождаем!
– И не просто дорогу, – последовали новые требования от Труммера. – Обязательно оставьте на нашем пути все двери открытыми, а шторы поднятыми. Так нам и вам будет спокойнее. И вы от нас быстрей избавитесь, и мы ничего дурного не подумаем, заглядывая в каждую комнату и проверяя, не ударит ли нам кто в спину.
– Хорошо! – раздалось через минуту. – Откроем вам и двери тоже.
– Ну а вы что скажете, ребятки? – обратился Гроссер к навязанным попутчикам. – Ничего не боитесь? И никакой засады на нашем пути нет?
Здоровенный детина угрюмо молчал, растирая и поглаживая ободранные запястья, на которых ещё недавно висели цепи. А вот сморчок начал плакаться, принимая чужаков за некую знать:
– Как не бояться, ваша светлость, коленки дрожат! Но попробуй откажи барону – неприятностей для детей и внуков не оберёшься. Да и оплата обещается нормальная. С засадой тоже ничего не скажу, но как я понял, они готовы на всё, лишь бы вас отсюда спровадить. Боятся очень, как я подслушал: почитай, треть трупов бездыханных, ни единой видимой раны не имеют. Да и остальные странно умирали. Вот это их и пугает до потери сознания.
– Знаком с замком?
– Откуда, ваша светлость? Нас, конюхов, в сии хоромы не пущають.
При взгляде на здоровяка тот лишь отрицательно мотнул головой. Мол, ничего добавить к сказанному не могу.
– Ладно, коли так. – Поль прислушался к крикам переговорщика, сообщавшего, что проход свободен. – Тогда помаленьку и осторожно выдвигаемся. Вы с раненой двигаетесь впереди. И слушаете все наши команды. Скажем «лечь!», ложитесь, аккуратно поставив прежде носилки. «Бежать!» – стараетесь изо всех сил. Движение влево или вправо от указанного маршрута – голова с плеч! Не хватит сил – поощер вам добавит!
И указал на степенно кивнувшего Гроссера. Так они договорились заранее, надеясь хоть таким простым обманом спутать карты противника.
Сморчок хотел встать сзади спарки, да там как бы и легче было. Но тут Умба потребовала нести её ногами вперёд. Хотела хотя бы таким образом помогать товарищам, смотря по сторонам и поглядывая, нет ли опасности вверху. На удивление, она держалась довольно бодро, да и перевязанные раны почти не кровоточили.
Собрались, помолились, упоминая имя Азнары Ревельдайны, да и двинулись не спеша. В центре зала последовал первый приказ остановиться. Ведь местные вояки могли стрелять вдоль всей анфилады. По ходу открытой дороги никого совершенно не видать. Ну и с тыла вроде убрались стражники.
Воспользовавшись этим, друзья живо навесили на себя пару луков, четыре колчана со стрелами, три арбалета и сумки с болтами. И сразу двинулись дальше, не обращая внимания на недовольные выкрики где-то вдалеке. Прошли два зала, впереди образовался перекрёсток: прямо и направо широкие коридоры. Тот, что прямо, все двери открыты. Ну и слева широченная винтовая лестница, ведущая вниз и вверх.
Поль остановил старика, взяв его за плечо:
– Мы хоть на каком этаже находимся?
– На втором, ваша светлость. Уж это я соображаю. Вон, по тем деревьям видно, что во внутреннем дворе вдоль правого коридора.
– А сколько здесь вообще этажей?
– Пять…
– Ага… Значит, двигаем… по лестнице вверх! Пошёл! – и сам двинулся первым. Но старик попытался возразить:
– Как же так?!.
И тут же умолк, слегка уколотый стрелой в спину и спугнутый рычанием Гроссера. Начали подниматься. Причём Поль, после десятка ступеней, ринулся вверх с максимальной для себя скоростью. Чем спас и себя и своих товарищей. Потому что сбил прицел сразу двум лучникам, стоящим на развилке третьего этажа и успевшим выпустить по стреле. Но те ушли мимо, а вот лучники, не ожидавшие такой прыти от соперника, завалились на пол всего после двух воздействий «откат», направленных сразу в обоих.
«Умения растут как на дрожжах! – успел подумать поощер. – Или мне это так помогают трофейные цацки ченнелингера?»
Тут же где-то в тылах послышались возмущённые вопли:
– Так нечестно! Мы так не договаривались!
– Быстрей наверх! – скомандовал а’перв, несясь на острие атаки.
Похоже, не так много оставалось защитников у барона, или он большинство отправил к месту засады. Потому что на этой лестнице больше никто беглецам не попался. На четвёртом этаже дедок стал умирать, покраснев и выпучив глаза, так что Поль махнул рукой своему товарищу:
– Взбодри его!
Вождь восставших показательно коснулся сморчка рукой, и тот словно десяток лет сбросил, стал вдвое резвей перебирать ногами. Поэтому успели на пятый этаж раньше преследователей, которые неслись к тамошнему перекрёстку сразу по трём коридорам. Также был слышен усиливающийся топот и снизу лестницы. А вот сама лестница широкая, на пятом этаже заканчивалась, уходя дальше вверх круто изогнутой узкой стремянкой. Похоже, там была сторожевая или дозорная башенка.
– Стоять! – гаркнул Труммер. – Защищаемся здесь! – и начал валить «откатом» с ног всех вояк, которые оказались в пределах досягаемости его многократно возросшей силы. – А вы двое думайте, как вытащить раненую в башенку!
– Мы там все умрём без воды и пищи! – затявкал жалобно старый сморчок. И где-то он был прав, потому что долго в таком удобном месте обороны не высидишь именно по причине голода и жажды.
Но ответить ему никто не успел, потому что после мощного пинка старик подлетел в воздух, перепорхнул, как бабочка, через перила и улетел во внутренний колодец всё той же широкой лестницы.
Хотя… Летать он всё-таки не умел. Потому что упал вниз камнем, а там и сочный шлепок послышался вполне отчётливо. Пятый этаж, как-никак, да с потолками на четыре-пять метров каждый.
А все трое товарищей очень вопросительно уставились на уголовника-гиганта. Умба, видевшая лучше всех момент удара, хрипло поинтересовалась охрипшим голосом:
– Зачем ты это сделал?
– Потому что он оголтелая сволочь! – твёрдо ответил подневольный носильщик. – И никакой не конюх, а ближайший подручный самого барона по грязным делишкам и по продажам золота. Никто не думал, что я гниду опознаю, но мне его как-то один товарищ показал издалека, я и запомнил. И два ножа у этой подлюги под одеждой были. Вот, один успел вырвать из его руки… Он намеревался бросить его в Гроссера.
– Ты меня узнал? – не поверил тот.
– Ха! Кто не опознает знаменитого борца против рабства? Тем более, если он с такими уникальными шрамами на лице. Правда… я почему-то был уверен, что они гораздо уродливее… А тут вижу, что они совсем мелкие и не настолько страшные, как молва донесла…
Теперь уже Поль и Умба внимательно присмотрелись к потному, раскрасневшемуся и слегка измазанному лицу своего товарища. Оглянувшись по длине опустевших коридоров, Труммер даже подошёл к товарищу и потрогал его щёки:
– Хм! В самом деле, улучшения феноменальные. Лекарство пошло на пользу и продолжает действовать…
Жаль, что не было времени обсудить этот момент подробнее. Опять послышался топот снизу, да и в конце левого коридора появились мельтешащие на углах фигуры.
– Ну раз «бросил» своего помощника, – стал распоряжаться поощер, – тащи сам нашу подругу в башенку. Там ей будет удобнее. Гроссер, ты тоже туда, будешь через щели посматривать за коньками крыш. А то ведь с баронских шустриков станется и там проползти. Ну а я… буду думать, что бы нам такого придумать… Хе-хе!
Положение у них, в самом деле, создалось незавидное. Бежать некуда, есть, пить – нечего, помощи ждать неоткуда.
И тут раздался грохот спаренного выстрела из пушек.
