Глава 16. Прорыв

Защищаться, сидя за высокими, крепостными стенами, казалось бы, просто. Тем более, когда воды и продовольствия вдосталь, народа хватает и в наличии желание сражаться до победного конца. Но именно количество дельных воинов, умеющих держать в руках оружие, в конечном счёте определяет несокрушимость любой твердыни.

А народа в городе оставалось крайне мало. Слишком много вооружённых отрядов ушло прочь, не пожелав остаться внутри единой, управляемой структуры. Да и сами жители разбежались, испугавшись возможного мщения со стороны сбежавшей знати, заправил местного кровавого бизнеса и многочисленных работорговцев. Останься они все в Крюдинге, без труда восставшим можно было бы организовать новое государство. А потом и укрепить его так, что об него поломал бы зубы любой агрессор.

Увы, не сложилось. А те, кто остался вокруг вождя, прекрасно понимали, что их слишком мало. Сутки, а то и двое удастся без труда отбивать штурмующие колонны. А дальше? Когда подойдут новые войска и атаки начнутся по всем направлениям? Из плотного кольца осады уже не вырвешься. Или придётся это делать с невероятными потерями. Теряя при этом не только экспроприированные богатства, но и собственные жизни.

Кстати, именно реквизированное ценное имущество казнённой и сбежавшей знати составляло главную головную боль для руководителей восстания. Они-то понимали, что надо бросать всё и уходить налегке, а вот их соратники рангом попроще считали подобное кощунством. Если ещё местные жители, решившие оставаться в городе (а таких оказалось неожиданно много!), интенсивно рыли схроны и устраивали тайники, то уходящим в бега хотелось забрать всё. Именно что всё. И никакие здравые рассуждения их не убеждали.

А тут ещё и срочность назначенного прорыва.

Гроссер сорвал голос, отдавая распоряжения и убеждая:

– Берите самое ценное, не больше нескольких килограмм! Всё равно вам этого хватит до конца жизни! Не жадничайте, иначе перегрузите животных и попросту отстанете от передовых отрядов прорыва. А нам следует уходить единой, сжатой до предела колонной.

Имелся огромный положительный для прорыва фактор, что лошадей, старанов, оленей и прочих ездовых, тягловых животных хватало на всех. Когда началось восстание, все ворота успели перекрыть, и драпающая знать только в редких случаях вырывалась верхами. Да и впоследствии отряды сторонников, уходящие прочь, ускользали больше на своих двоих, стараясь не привлекать к себе излишнего внимания.

Отрицательный фактор: на пути к вожделенным горам стоял весьма внушительный заслон неприятельских войск.

Так что на авангард колонны возлагалась самая тяжёлая задача – пробить брешь в рядах этого заслона. Ещё лучше и вернее – уничтожить его полностью. И тут тоже вождю восстания пришлось рвать глотку и использовать свою харизму, чтобы набрать добровольцев для ударного отряда. Потому что многие отчаянные рубаки, изначально бесшабашно кидавшиеся в любую потасовку, на данный день обрели степенность и рассудительность. И оправдывались весьма логично:

– Это вчера мы считались голытьбой и нам нечего было терять, кроме собственных цепей. А сегодня мы обеспеченные и богатые люди, зачинатели новых родов и новых кланов. Мы просто вынуждены себя сберечь для потомков.

Вот и пришлось Гроссеру, а также всем его ближайшим сторонникам и героям встать в первые ряды. Хотя такой грамотный руководитель, по всем правилам, должен был оставаться в тылах или вообще в арьергарде колонны. И только после такого личного примера ударный кулак удалось сформировать достаточной силы.

А там и время подошло для назначенной операции. Как раз на ночь штурмующие войска откатились в свои лагеря, и все собравшиеся покидать город стали выстраиваться колонной возле нужных ворот. И уже вдоль всей колонны промчался верхом предводитель восстания:

– Скорость! Помните: только скорость и непрестанное движение помогут нам во время прорыва! – кричал он возле каждого сформированного отряда. – Не останавливаться, что бы ни случилось! Только вперёд!

При этом он с досадой отмечал, что многие животные чрезмерно перегружены багажом. Не просто перемётные сумы висели на крупах, а упругие мешки разного боевого снаряжения, ценные латы и уникальные мечи, тяжёлые сумки с серебром и золотом, да и наспинные рюкзаки у многих выглядели уродливыми горбами. Но сейчас уже укорять соратников было бессмысленно, каждый решает сам за себя. Да и не факт, что кто-то отстанет во время пути. Вполне может так случиться, что больших сложностей на пути к горам не случится.

Ворота открыты, и первый отряд самых искусных лучников и арбалетчиков устремился вперёд. За ними начал разгон отряд тяжёлой кавалерии. Хватало и таких воинов среди восставших, которые могли сражаться в полном рыцарском облачении.

Следом за ними мчались лансьеры. А уже потом змеился непрерывным потоком и весь остальной состав повстанческой армии. Сила! Мощь! Перед которой никто не устоит! Как бы… Потому что без павших подобный прорыв никак не мог обойтись. Да и стоящие в заслоне враги не стали в панике разбегаться. Пусть и не ожидали они именно в сей час вылазки из города, но сумели мобилизоваться и жёстко встретить ударное навершие всей колонны. Пусть и в меньшинстве они оказались на данном участке периметра, но умудрились на некоторое время задержать прорыв. Пусть и полегли при этом полностью.

В передних рядах гибли многие или оставались раненными на земле. Но непосредственно Гроссеру и его ближайшим сторонникам вначале сильно везло. А может, и воинское искусство помогало сражаться, не получая ранений? Хотя правильнее и вернее было бы назвать главную причину подобной удачи, вокруг которой и находился костяк лидеров. А именно: а’перв с невероятно развитыми умениями поощера.

Труммер в данном бою витийствовал, словно высший ангел. Все воздействия ему удавались с ходу, легко и с невероятной эффективностью. Он не только сбрасывал усталость со своих товарищей, но и почти постоянно устраивал «откаты» практически всем противникам, которые оказывались в радиусе его досягаемости. А этот радиус именно сегодня как-то резко, скачком раздвинулся до десяти метров. Наверное, этому посодействовали продолжительные эксперименты со сращиванием ран и устранением шрамов. Да и сам внутренний резерв личных сил значительно возрос за последний день.

Вдобавок как минимум один раз на три «отката» получался «подбор» изъятой из неприятельского тела энергии. В этом плане навыки тоже улучшились, прокачанная концентрация позволяла творить подобные чудеса даже во время интенсивного ведения боя.

Суммируя всё это к изменениям после пребывания в Лабораториях Кобры, можно было смело утверждать, что Поль становился самым результативным и наиболее эффективным воином среди восставших. Ему и самому мечом порой махать не приходилось: только и делай, что ослабляй врагов, да взбадривай своих товарищей. И не только товарищей, но и благородных скакунов, которые были отобраны среди лучших. И великое благо, что враги об этом не догадывались. Иначе сосредоточили бы именно на а’перве все свои стрелы, арбалетные болты и метательные дротики.

Но не сосредоточили. А потому небольшой отряд в десять примерно всадников творил чудеса на острие атаки. Он, словно летающий в разных направлениях кистень, метался то вправо, то влево, буквально втаптывая в землю самые стойкие очаги сопротивления. Именно благодаря им заслон и был довольно быстро уничтожен, или развеян.

Дальнейшее продвижение показалось вполне простым и несложным. Слегка извивающаяся дорога поднималась в предгорья, и вряд ли впереди могли оставаться слишком мощные заслоны. Что вообще врага впереди нет, на такое не стоило надеяться. На данном пути имелись небольшие заставы, маленькие гарнизоны в населённых пунктах, да и засады наверняка стояли, рассчитанные на ловлю разбегающихся во все стороны гладиаторов. Но все они никак не могли особо замедлить продвижение ударного кулака. Подобной мощи никакая преграда не страшна.

Но именно по этой причине приходилось мчаться вперёд без остановки, не оглядываясь на остальную колонну. Что ещё не нравилось Гроссеру, так это именно извивающийся профиль дороги. Из-за него толком нельзя было оглянуться и присмотреться к тылам. Но он себя утешал известными ему ориентирами.

– Ничего, ещё несколько километров, и поднимемся на плато, – рассуждал он на небольшом перегоне, свободном от неприятеля. – Оттуда вся дорога, да и сам Крюдинг просматриваются как на ладони.

Скачущий рядом с ним Поль хохотнул, не скрывая отличного настроения:

– Хочешь в последний раз полюбоваться на оставленный город? Ну, это он тебе родной, а я уже мечтаю, как окажусь в Ро́зморе и увижу свой дом.

– Не столько на город полюбоваться, как опасения хочется развеять: что там, в хвосте колонны, творится?

– Ай! Уже ничего страшного не случится. И правы оказались те, кто загрузился золотишком по максимуму.

– Не говори гоп!.. И ещё меня волнует мост на реке, которая плато пересекает. Вот уже за ним вздохну свободно! – и сменил тему: – Кстати, задница твоя как? От скачки не растрясло?

– Ха! Вообще про рану забыл!

На плато они вырвались без проблем, а вот с него и на нём они рассмотрели две проблемы. Проблема первая: практически в своей середине колонна была передавлена сходящимися массами войск. Причём массами, троекратно превосходящими всю армию прорыва. Конечно, колонна с отчаянным боем пыталась прорваться за передовыми отрядами, но возникали вполне обоснованные опасения, что это им не удастся.

– Проклятье! – не удержался от ругани лидер восставших. – Они знали! Знали о нашем прорыве и готовились захлопнуть ловушку. Только не успели! Буквально на один час не успели!

В том, что нашлись предатели-перебежчики, сомневаться не приходилось. И только быстро принятое решение о прорыве не дало вражеским войскам устроить тотальное уничтожение бывших рабов и гладиаторов.

Мало того, на стратегически важном мосту оказалась вполне солидная группировка противника. Их было не столько много, как они успели качественно изготовиться в обороне. Мост и его предполье преграждало сразу несколько высоких баррикад, преодолеть которые с ходу не получится при всём желании. А надо это делать! Причём срочно! Иначе войска подтянутся вслед за колонной и уничтожат всех начисто в создавшейся западне.

– Рассеиваемся в стороны! – сразу принял верное решение Гроссер. – Арбалетчики – прямо! Завязываете бой, рыцари им помогают. Всеми силами оттягиваете внимание на себя! Тогда как я с двумя десятками добровольцев, умеющих плавать, принимаю далеко влево. Там, выше по течению, мы форсируем реку и наносим с тыла удар по обороне моста. Вперёд!

Само собой, что два с половиной десятка добровольцев нашлось сразу, а уж прославленный квартет «уборщиков» вошёл в эту компанию, словно так и надо. Видимо, уже давно подразумевалось, что они безбашенные и никогда ни в чем не сомневаются. И только рады рискнуть своими потрёпанными телами.

Домчались к нужному месту довольно быстро. А уже там, присмотревшись к мощному водному потоку, Труммер озадачился не на шутку:

– Да мы утонем! Это нельзя переплыть!

Тогда как вождь моментально спешился и быстро начал срывать с себя латы и прочее обмундирование. При этом радостно орал:

– Не дрейфь, дружище! Делай, как я! Мы в этом месте уже не раз переплывали! Только вот на коня ничего тяжелей меча грузить не стоит! Да и мы с вами пойдём в бой в исподнем! Потому как перетаскивать латы на ту сторону и потом облачаться просто некогда! Быстрей! Шевелитесь, каракатицы ленивые!

Ленивых не было, это он шутил так. Разделись все быстро и без малейших сомнений, придерживаясь за гривы лошадей, ринулись в ледяную воду. Вроде и не широко поток раскинулся, метров двадцать всего. Но снесло всех изрядно, а холод настолько выбил дух, что выбирались на берег, пошатываясь и чуть не падая с ног. Наверное, из-за ледяной воды несколько человек вообще не выбрались на берег. Судорога их скрутила, изломала, и даже одна лошадь утонула. Только копыта мелькнули на ближайшем перекате.

Если бы подобное случилось в прежней жизни, Труммер смог бы снять усталость, взбодрить человек шесть, максимум – восемь. А сейчас он, сам поражаясь своему могуществу, одарил живительной силой всех без исключения! В том числе и коней!

Поэтому отряд вонзился с тыла в оборону защитников моста с максимальной для себя эффективностью. И первым налетел на слабеющего врага именно Гроссер. Ну и в первом ряду с ним сражались самые крепкие и умелые соратники. Поль держался чуть сзади, с азартом бросая на врагов откаты, ловя «подборы» и ощущая в себе немыслимое упоение боем. Порой и сам от души орудовал мечом, вырываясь в первый ряд.

Видя, что их товарищи удачно атакуют с тыла, поднажали и рыцари во фронтальной атаке. Положение защитников моста стало катастрофичным, но дрались они отчаянно, понимая, что в плен их брать никто не станет. А в такой ситуации порой даже самые слабые вояки действуют как герои.

Именно это и случилось, на беду атакующих. По две баррикады с торцов моста уже было разрушено, оставалось только две в центре. И вроде можно было притормозить, не спеша расстреляв последних защитников из луков и арбалетов. Но на плато уже скопилась громадная толпа из доброй трети колонны, которые выскочили следом и теперь отчаянно отбивались от наседающих сзади, со стороны города, преследователей. Следовало как можно быстрей переходить через реку и уже самим ставить непреодолимый заслон перед врагом. А то и вообще мост уничтожить.

Так что спешка тоже помешала. Устремившиеся вперёд лидеры вплотную приблизились к баррикаде, растаскивая её и уничтожая противника. Но в какой-то момент все скопились на одной стороне моста, и этим воспользовалось несколько защитников. Они дружно налегли на массивное бревно, разогнали его и таким образом банально столкнули пятерых человек в воду. Тем даже не удалось ухватиться за хлипкие перила. Доски просто сломались от тяжести людей, и те рухнули в воду.

Меч Труммер выронил сразу. Пока вынырнул, пока осмотрелся, только и увидел мелькающие в бурном потоке головы Патрика и Умбы. Чуть позже рассмотрел седую голову Самуэля. А дальше природа стала действовать против людей. С левой стороны реки, один за другим промелькнули три бурных притока. Вода в самой реке вскипела окончательно, и вырваться из резко усилившегося течения стало практически нереально. Ну и холод! Ледяная вода высасывала силы безжалостно, словно спрут, ухвативший жертву своими кошмарными щупальцами.

Стало темно… Закончился воздух в груди… Начал смолкать рёв в ушах… И сознание заволокло туманом полного равнодушия…