Глава 6

Соколовскому снилось что-то тревожное. Он чего-то ждал, но не мог дождаться. А потом раздался страшный грохот. Игорь подскочил в кровати и понял, что его разбудил звук разбитого оконного стекла. На полу, еще покачиваясь, лежал кусок кирпича, к которому скотчем был примотан конверт. В окно задувало морозным воздухом, на упавшем набок будильнике было шесть тридцать утра.

Открыв конверт, Соколовский достал из него всю ту же открытку с видами Черногории и несколько фотографий. Внутри у него все похолодело. На фото Стас был вместе со своей матерью. Схватив брюки, Соколовский мгновенно натянул их и одной рукой уже брал рубашку, а другой – телефон. Не застегиваясь, он набрал номер:

– Елена Викторовна! Алло! У вас все в порядке?

– У меня? – прозвучал голос Стаса вместо его матери. – Чего ты так переживаешь? Да ничего я с ней не сделал. Господь с тобой.

– Откуда у тебя ее телефон? – Соколовский подошел к окну и увидел внизу человека в надвинутом на голову капюшоне. Он тут же бросился из номера, перепрыгнув в коридоре через тележку удивленной уборщицы.

– Потеряла она его. Ну, то есть думает, что потеряла… Клянусь, маман благополучно отбыла в Черногорию – разбираться с неверными друзьями. За то, что недосмотрели за придурком-сыном. Ну, то есть за мной.

– А ты, значит, расшалился без мамы, стекла бьешь. – Соколовский добежал до лифта, нажал кнопку вызова, с беспокойством глядя то на цифры табло с номерами этажей, то на пожарную лестницу.

– Так весело, – хмыкнул Стас. – А ты что испугался? Звонить сразу кинулся, проверять. Думал, я мамулю, как Яну?

– А что, мог бы? – Соколовский уже бежал вниз по лестнице.

– Не. С мамашей лучше, чем без нее, – заверил его Стас. – Уж ты-то знаешь.

– Стас, чего ты хочешь? – выпалил Соколовский, мысленно назвав бывшего друга сукой. – Хочешь поговорить? Приходи, поговорим. Хотя можешь не приходить, я тебя и так поймаю.

– Да хрен ты меня поймаешь, – уверенно заявил Стас. – Ты же про меня не знаешь ничего. А я про тебя – все. Где был, с кем пил, куда на ночь завалился.

– Ты не так крут, как думаешь. И наследил везде, где можно. – Соколовский выбежал на улицу, широко распахнув дверь, и увидел, как Стас в капюшоне садится в машину.

– Вот сейчас я реально обделался, – хохотнул Стас. – Все, надоело мне с тобой трещать. Медленный ты, скучный.

Соколовский пробежал несколько метров за машиной, понимая, что это бесполезно. Задний номер повернулся, и вместо стандартных цифр и букв Игорь увидел надпись «Fuck you!». Вернувшись в гостиницу, он попросил убрать номер. Опустившись на кровать, Соколовский снова пересмотрел фотографии, которые были в конверте, а потом сунул открытку под магнитик на холодильнике. Пусть будет перед глазами, как напоминание!

Пряников рассматривал фотографии, которые ему принес Соколовский, довольно долго.

– С доставкой на дом, – пояснил Игорь.

– Кто привез? Курьер? – тут же ухватился за эту мысль Пряников.

– Кирпич. В окно. Я позвонил его матери, – ответил Стас. – Сказал, что мать улетела в Черногорию, но…

– Я проверю, что с ней, – пообещал Андрей Васильевич. – А ты будь аккуратнее.

– Куда уж аккуратнее.

– Все. Работай. Будут новости – докладывай сразу мне.

Альберт Германович Ковалев вошел во двор своего дома в состоянии накопившегося за день раздражения. День был дурацкий, все шло наперекосяк. И вернувшись из командировки, он не поехал к себе в офис, а остался дома, чтобы хоть немного разрядиться, сменить обстановку. Ковалев хорошо знал по себе, что если что-то не идет, не клеится, то лучше бросить и сделать все завтра. Но и дома его с самого порога, точнее с самых ворот, тоже все стало раздражать.

Первое же, что бросилось Ковалеву в глаза, – приоткрытые ворота гаража, из которых шел дымок. Ну, точно: в гараже стояла машина с работающим двигателем. Это уже было слишком! Неужели сын-разгильдяй опять что-то натворил!…

Альберт Германович подошел к воротам гаража в состоянии, близком к бешенству, готовый учинить страшный разнос. Открыв одну створку ворот, Ковалев поморщился из-за тяжелого запаха накопившихся в гараже выхлопных газов, но тут же увидел, что в машине кто-то сидит. Он бросился вперед и тут же замер, увидев через стекло мертвое лицо девушки. В ужасе попятившись назад, мужчина упал через пустые канистры и бросился бежать из гаража, свалив по пути стремянку и даже не почувствовав, как она ударила его по затылку.

Королев делал вид, что занят изучением документов, но сам сбоку украдкой посматривал на Вику, пытаясь понять ее внутреннее состояние. Ему очень хотелось с ней поговорить, но что-то удерживало. Вика могла быть очень резкой, если у нее плохое настроение. Даня перевел взгляд на Аверьянова, который надраивал тряпочкой свой почетный знак «За верность долгу».

– Давай-давай, с изнанки еще не блестит, – усмехнулся он.

– Да иди ты, – беззлобно буркнул Жека и тут же замолчал.

Вика встала со своего кресла, быстро и деловито отвечая по телефону:

– Да. Да. Так точно. Адрес?

Оперативники стали подниматься, убирая со стола бумаги. Каждый понял, что означает этот звонок.

– Собирайтесь. Выезд, – коротко бросила Родионова, положив трубку.

Эксперт Илья уже склонился над телом, то ли что-то бормоча себе под нос, то ли напевая. Соколовский следил за руками эксперта и почему-то вспоминал лицо убитой Яны. Чтобы отогнать видение, пришлось потереть лицо руками. А еще лучше не смотреть, отвлечься чем-то полезным для дела.

– Спокойно и по порядку, – сказала Вика Ковалеву. – Не торопитесь.

– Ну да, – вздохнул мужчина. – Рано утром вернулся из командировки. Слышу – машина в гараже, заведенная. Зашел и, собственно…

– Машина ваша? Или кого-то из членов семьи?

– Нет, только я вожу, – ответил Ковалев.

– А почему тогда не на машине поехали в командировку? – удивился Королев.

– Потому что в аэропорт я на такси езжу.

– Хорошо, еще вопрос, Альберт Германович, – снова заговорила Вика, закончив делать пометки у себя в блокноте. – Вам знакома эта девушка?

Ковалев отрицательно покачал головой, глядя на труп. Соколовский тут же удивленно спросил его:

– А как ключ от вашей машины оказался у незнакомой девушки?

– Сын берет иногда… – чуть помявшись, ответил мужчина. – Он еще только учится водить. Пока только во дворе. Забыл ключ в машине.

– Ваш сын и жена были дома?

– Да. Но в доме не слышно то, что творится в гараже.

– Мы все равно обязаны с ними побеседовать, – заявила Родионова, делая приглашающий жест в сторону дома.

– Да, да, – согласился Ковалев. – Им же необязательно сюда…

Соколовский примерился и сделал снимок лица мертвой девушки. Удивленный Илья вытащил руку из-под сиденья и показал коллегам пузырек с парой каких-то таблеток.

– Отравилась и угорела? – спросил Даня.

– Ну, может, думала – не выдержит в последний момент, – предположил Жека. – А так, чтобы наверняка.

– Или кто-то хотел, чтобы мы так думали, – заметила Родионова. – Илья, очень ждем результатов экспертизы. Пойдемте, Альберт Германович.

Семья Ковалевых уселась рядком на диване. Унылый отец семейства, встревоженная жена и очень мрачный сын Виктор.

– Так, говорите, камера наблюдения во дворе только одна? – спросила Родионова.

– Да, и она не работала, – ответил сын. – У нас трансформатор на улице сгорел, электричества не было часов с десяти вечера и до утра. Аварийка приезжала.

– И вы спали?

– Я рано легла, – кивнула Людмила Романовна. – Альберт был в командировке, Виктор у себя в комнате.

– Да, я посидел еще часа полтора. Кино смотрел.

– Кино? Какое? – спросил Соколовский, удивив Вику этим вопросом.

– Второго «Крестного отца».

– А, это где Аль Пачино со Сталлоне играют? – улыбнулся Соколовский.

– Аль Пачино и Де Ниро.

– Точно, – хлопнул себя по лбу Соколовский. Потом достал телефон и показал на экране фотографию девушки. – Ты знаешь эту девушку? Может, видел когда-то?

– Нет, не знаю, – покачал головой парень.

– А вы, Людмила Романовна?

– Эта девушка мне не знакома, – пожала женщина плечами.

– Послушайте, – вздохнул Ковалев, – мы в самом деле ничего не знаем! Меня и дома-то не было…

– Кстати, а куда вы ездили в командировку? – спросил Жека из другой части комнаты.

– Э-э… В Тулу.

– Билет у вас сохранился? – тут же повернулась к Ковалеву Вика.

– Нет, – нахмурился мужчина, а потом начал заметно горячиться: – Я выбросил, зачем он мне? Вы что, меня подозреваете?

– Альберт, успокойся! – Жена схватила Ковалева за руку.

– В самом деле, – небрежно бросил Соколовский, – не волнуйтесь вы так!

– «Не волнуйтесь»… Не у вас же в гараже труп нашли, – проворчал он, снова садясь на диван.

У Родионовой зазвонил телефон. Извинившись, она отошла к окну.

– Да. Так точно, скоро буду. Жека, проверьте, что там с трансформатором, а мне нужно в отдел. Дань, отвезешь меня?

Соколовский и Аверьянов, проводив Вику, вышли на улицу к трансформатору. Если ночью отключали электроэнергию, то это очень помогло преступнику. Сразу возникала мысль, что кто-то мог сделать это специально.

– Думаешь, специально кто-то свет отрубил? – спросил Жека.

– А почему бы нет? – Соколовский задумчиво смотрел на трансформатор и вокруг него. – Надо проверить, позвонить электрикам.

Неожиданно к оперативникам подошел мужчина пенсионного возраста в фуфайке и ушанке. По виду местный житель, который вышел ненадолго по каким-то хозяйственным делам. Это было интересно.

– Здрасте! Вы из администрации?

– Нет, мы из полиции, – ответил Жека.

– Давно пора, – убежденно заявил мужик. – Сажать их надо всех. Все на соплях, а они нет чтобы новый установить – эту руину чинят! – Недовольство, видимо, просто распирало мужика. И он уже перешел на соседей, махнув рукой в сторону дома Ковалева: – Понастроили хоромы, воду в бассейнах греют, иллюминация… а техника, между прочим, на такое не рассчитана!

Соколовский попробовал замок, и тот в его руке сразу открылся. Ясно было, что висел он тут только для вида. И этот факт тоже возмутил свидетеля:

– Раньше хоть проволочкой закручивали, а теперь и этого не делают.

– А вы сами-то где живете? – поинтересовался Жека.

– Вон там дом. – Мужик с какой-то неохотой показал на соседний с Ковалевым дом.

– И что вы против Ковалева имеете? – спросил Жека. – Может, обидел он вас или что?

– Вот что. – Мужик как-то сразу весь подобрался, подозрительно поглядел на полицейских и проворчал: – Моя хата с краю, ничего не знаю. Я вам про трансформатор сигнализировал, а там как знаете!

Не попрощавшись, он повернулся и пошел к своему дому.

Нужно было возвращаться. Теперь придется наводить очень много справок, выяснять очень много вопросов. Хотя бы вопрос с трансформатором, который по какой-то причине вырубился как раз в то время, когда и произошло преступление.

– Слушай, а чего он у будки крутился? – спросил в машине Жека, снова натирая памятный знак. – Странный мужик.

– Но это не делает его подозреваемым, – возразил Соколовский.

– Ну да… А вот трансформатор случайно навернулся или преднамеренно?

– А девушка случайно попала в этот гараж или преднамеренно? – передразнил его Соколовский.

– Может, Семенов отпечатки найдет, которые подлежат сравнению.

– Главный вопрос – что за девушка, – заявил Соколовский, потом с интересом посмотрел на Жеку: – Чего ты там драишь?

– Ну это… Знак наградной. За верность долгу. Нина ведет знакомиться с родителями.

– Надо же! – тихо рассмеялся Соколовский. – И куда ты его собрался прицепить?

– Я хотел форму надеть… Вчера из ателье забрал, малость расширил.

– Форму? Ты сдурел? – Соколовский от избытка эмоций даже толкнул Аверьянова кулаком в плечо. – Жека, мент с наградой – все равно мент. Пойдешь знакомиться – форму не надевай. Запомнил? Никакой формы!

Жека вздохнул, но промолчал.

Аверьянов все-таки надел парадную форму. Он млел от удовольствия, когда Нина постоянно стряхивала с нее несуществующие пылинки и поправляла его нагрудный знак. В эти минуты он почти насмехался над Соколовским, который не велел ему надевать форму. Но кошмар начался почти сразу, как только они вошли в дом родителей Нины. Жека даже и не подозревал, что это за люди – крупные бизнесмены, привыкшие все решать самостоятельно, иметь только свое мнение, управлять, руководить и повелевать.

Сначала были вопросы, и Жека все время гадал, чем они вызваны. Простым интересом или затаенным недовольством, что этот лейтенант – не пара для дочери. Ему даже показалось, что отец хотел как-нибудь побольнее дать Жеке это понять. Но самое серьезное психологическое испытание ждало Жеку в конце, когда отец Нины в приказном порядке попросил его пройти с ним в кабинет.

Массивный стол и глубокое кожаное кресло были такими основательными, что в этом помещении просто невозможно было не подчиниться хозяину. Жека озирался на тяжелые книжные полки. На стенах висели две хорошие картины с батальными сценами, шкуры животных, охотничье ружье.

– Не охотник? – спросил отец Нины, беря из коробки сигару и протягивая ее гостю.

– Нет. Грибы собираю иногда, – пытаясь выглядеть солидно, ответил Жека, но от сигары отказался.

– Ранения были? – сурово спросил отец.

– Ну, так, по мелочи… А что? – насторожился Аверьянов.

– Интересуюсь состоянием здоровья. Ничего важного не отстрелили? – И в конце этой фразы отец Нины со щелчком срезал край сигары специальной машинкой.

– Показать? – мрачно пошутил Жека, который уже стал терять самообладание от всей этой обстановки жуткого психологического давления.

– На что семью содержать собираешься? В бизнес пойдешь? Или мои прогуливать?

– Если думаете, я тут ради денег… – начал было Жека, но его бесцеремонно перебили:

– А чего мне думать? У русского человека на все случаи жизни все должно быть заготовлено. – С этими словами отец Нины достал из шкафчика толстую пачку листов и положил на стол перед Жекой.

– Это что? – не понял Аверьянов, глядя на листы, как на мину замедленного действия.

– Брачный контракт. Уголовный кодекс ваших с Ниной отношений – если тебе так понятнее. Ты возьми с собой, тщательно изучи. К исполнению обязательно. И пока ты вот это на каждой странице не подпишешь, о Нине моей можешь забыть.

Эксперт пришел в отдел утром – с результатами вскрытия и других экспертиз, которые удалось к этому времени завершить. Все внимательно слушали, глядя на Илью, и только Аверьянов сидел с выражением чуть ли не ужаса на лице и тупо смотрел на брачный договор с Ниной.

– Смерть наступила между пятью и семью часами утра. Причина – отравление окисью углерода. В крови и желудке алкоголь и снотворное – идентичное тому, что было найдено в гараже.

– Алкоголь? – удивленно спросил Королев. – Не припомню, чтобы мы там бутылку находили.

– Она пьяной могла прийти, – уныло заявил Жека, глядя на договор. – Ну, выпила для смелости?

– При том ни телефона при девушке, ни сумки, – напомнил всем Даня. – Чтобы не опознали. То есть пьяная, но все предусмотрела?

– М-да, не сходится, – согласилась Родионова.

– С чего начнем? – почесав авторучкой в затылке, спросил Королев.

В этот момент в отдел вошел Соколовский с ворохом бумаги.

– Вот с этого, Даниил, – сказал он, подходя к каждому столу и отделяя от стопки часть листов. – С этих распечаток. Для тех, кто еще не понял, – это заявления о пропавших без вести за последние трое суток.

– А почему не год? – неприязненно осведомился Королев.

– Девушка молодая, красивая, ухоженная. Одета хорошо. По всем признакам жила вполне нормальной жизнью. Ну, до гаража во всяком случае.

Дальше началась утомительная, кропотливая работа, о которой не принято писать в детективных романах и рассказывать в кругу слушателей, восхищающихся героизмом оперативников. Составление списков, обзвон, расчленение списков на вероятные, отсеянные и возможные совпадения, повторные обзвоны тех, кого не было на месте во время первого звонка, уточнение с теми, кто обещал что-то уточнить, проверка по учетам, когда появлялись какие-то совпадения. И снова обзвон, обзвон. И начинал расти список с фамилиями и адресами, куда предстояло вечером ехать.

И уже ближе к вечеру повезло Королеву напасть на след.

– Здравствуйте, старший лейтенант Королев, – говорил Даня, набрав очередной номер. – По поводу вашего заявления…

И тут он весь напрягся и строго показал всем рукой заткнуться. Тихо! Нашел! В кабинете сразу повисла мертвая тишина.

Сорокалетняя женщина сидела перед Родионовой и вытирала глаза мокрым платком.

– Лисочка всегда мне звонила, всегда. Даже если телефон садился – находила возможность. Она еще смеялась: у тебя, мама, встроенная программа слежения…

– Почему она это сделала, как вы думаете? – спросила Вика.

– Она? – Иванова отчаянно замотала головой и стиснула в кулачке свой платок. – Да она никогда бы! Василису убили!

– Кто? – сразу спросила Вика.

– Ковалев, конечно! – снова разрыдалась женщина, опустив голову.

– Ковалев? – переспросил Соколовский. – Хозяин дома, в гараже которого ее нашли?

– А мотив? – поддакнул Жека.

– Он ее отец!

Родионова подняла глаза и посмотрела на Королева и Аверьянова. Она кивнула на дверь, давая понять, что Ковалева нужно срочно доставить в отдел.

Ковалева привезли через два часа. Даня успел шепнуть Вике, что уезжал он спокойно, обещал жене перезвонить. Супруга выглядела взволнованной, но отнюдь не как жена человека, который совершил преступление.

В кабинете Ковалев уселся на предложенный ему стул возле стола Родионовой и стал смотреть на всех присутствующих, старательно изображая непонимание.

– Но мы же все рассказали, – сказал он. – Какие новые обстоятельства?

Королев, сидевший напротив Ковалева верхом на стуле и внимательно изучавший его лицо, неожиданно спросил:

– Альберт Германович, вы убили свою дочь, Василису Иванову?

– Какую дочь? Я не знаю, о чем вы говорите. Я хочу адвоката. Я никого не убивал. Я не знаю эту девушку, – быстро заговорил Ковалев, как всем показалось, заранее приготовленными фразами.

– Вы уверены? – удивленно приподняла брови Вика. – Самое время написать чистосердечное признание.

– Я ничего не подпишу! – набычился Ковалев. – Вы меня подставляете, знаю я вас…

– Уверены, значит?

– Я уверен. Пригласите адвоката. Я больше не скажу ни слова, – ответил Ковалев и сложил на груди руки, психологически закрывшись от окружающих.

Вел он себя нервно, хотя при таких обвинениях заволновался бы любой. Но другой бы вытаращил глаза и спросил, в своем ли вы уме, граждане начальники? Какая дочь, когда у меня, кроме жены, и контактов-то с другими женщинами отродясь не было. А это сразу про адвоката и про то, что не произнесет ни слова. Именно так ведут себя преступники, которые понимают, что их приперли к стенке или вот-вот припрут.

– Скажете, Альберт Германович, скажете, – пообещал Соколовский и подошел к двери.

При виде вошедшей в кабинет Ивановой Ковалев вскочил со стула, потом тут же опустился на него. Женщина охнула со стоном и бросилась на него, как фурия. Соколовский бросился между ними и успел оттащить женщину, которая расцарапала Ковалеву щеку.

– Сволочь! Тварь! – Иванова вырывалась из рук оперативника, бросая обвинения. – Зачем ты убил мою Лисочку?

– Ну? Что теперь скажете? – спросил Жека.

– Я ее не убивал! Я всегда помогал ей, с самого рождения и до совершеннолетия Василисы отсылал тебе деньги! Нет, скажешь?

– Отсылал… Да лучше мне было тебя самого послать куда подальше! – стиснув зубы, ответила женщина.

– Зачем же вы нам врали? – спросила Вика Ковалева. – Неужели думали, что мы ничего не узнаем? Вы вроде не похожи на глупца, Альберт Германович.

– А что мне оставалось? – устало ответил мужчина, стирая кровь с расцарапанной щеки. – Витя и жена ничего не знали. Хотя, конечно, рано или поздно все открылось бы. Особенно после того, как она, – он кивнул на Иванову, – недавно явилась и потребовала миллион, обещая все им рассказать.

Все вопросительно посмотрели на женщину, но женщина, не моргнув глазом, сразу перешла в атаку:

– Какие деньги? Какой миллион? Что вы слушаете этого убийцу?

– Э-э, нет. – Ковалев поднял указательный палец и повел им из стороны в сторону. – У меня все квитанции на отправленные деньги собраны. Дома в сейфе лежат, могу показать.

– Крохобор, – насупилась Иванова, – даже бумажки на подачки свои скопил!

– А что насчет миллиона? – спросил ее Соколовский.

– Не знаю я ни про какой миллион! – отмахнулась женщина.

– Ладно, будем разбираться в ситуации, – закончила Родионова. – Вы, Ковалев, будете под подпиской о невыезде. И вы, Ирина Андреевна, пока здесь побудьте – не возвращайтесь домой.

– Не поняла. Где – здесь?

Соколовский вытащил из бумажника пятитысячную купюру и протянул Ивановой:

– Здесь рядом есть неплохой хостел. Советую остановиться там.

Соколовский вышел с Жекой на улицу, слушая, как тот рассказывает о своих опасениях и страхах. Жека ел булку, вгрызаясь в нее как-то уж очень нервно.

– …Я сам не свой теперь хожу, понимаешь? Он мне контракт выкатил, а я еще до конца не решил, хочу я жениться или нет!

– Мне кажется, этот вопрос за тебя уже решили, – задумчиво ответил Игорь, посмотрев на ночное небо.

– А вот я, между прочим, еще не решил – нравится мне это все или нет!

– А если подумать? – с усмешкой повернулся к нему Соколовский.

Аверьянов уставился на него, потом снова стал грызть булку, хмуря брови. Игорь ждал, пока мыслительный процесс закончится (и чем он закончится).

– …Ну, наверное, нравится, – все-таки сказал Жека. – Нина девушка хорошая, и вообще… Но зачем контракт сразу под нос совать!

– Человека можно понять, – неопределенно пожал плечами Соколовский, – беспокоится за дочь.

– Так что с ней станется?! Я же не арабский падишах! Не увезу ее в Саудовские Эмираты…

– Аравию, – поправил его Игорь.

– Чего?

– Саудовская – Аравия. Эмираты – Объединенные Арабские. Это разные страны, – терпеливо объяснил Соколовский.

– Да хрен с ними, – махнул рукой Жека. – Короче, я же всегда под рукой, ну не понравлюсь – прогонит меня, но зачем бумаги какие-то подписывать?

– Ты их внимательно прочел?

– Внимательно! – буркнул Жека, снова накидываясь на свою булку. – Страницы три, и бросил в ужасе.

Родионова вышла, поправляя на плече сумочку. Королев явно спешил ее догнать. Кажется, там у них наедине произошел какой-то разговор, который Вика продолжать не хотела. По крайней мере, так Соколовскому показалось.

– Даня, съезди и поговори с соседями Ковалева, – сказала Вика, – я опрошу соседей Ивановых.

– Я тебя отвезу, – предложил Соколовский.

– Не отвезешь! – рыкнул Королев и сделал шаг вперед.

– Может быть, я сама решу, что мне делать? – осадила всех Родионова. – Соколовский, Аверьянов, остаетесь в отделе.

С улицы ко входу свернула машина с шашечками на крыше, и водитель, высунувшись в окно, спросил, кто заказывал такси. Вика еще раз хмурым строгим взглядом окинула подчиненных и села в машину.

– На вокзал, – скомандовала она.

Старая двухэтажка терялась в глубине небольшой улицы среди таких же невзрачных домов. Родионова перешла проезжую часть улицы, прикидывая, в каком из двух подъездов находится нужная ей квартира Ивановой. К ее огромному изумлению, она увидела Соколовского, который прогуливался возле первого подъезда и явно что-то прятал за пазухой.

– Игорь, ты невыносим! – вздохнула Вика.

– Жека и один там справится, а я, между прочим, уже с жильцами поговорил.

С этими словами Соколовский протянул Вике цветочек, который осторожно извлек из-за пазухи. Вика не приняла цветок, продолжая смотреть на Игоря с осуждением.

– Никто ничего интересного не рассказал, – продолжил говорить Соколовский как ни в чем не бывало. – Кроме Натальи Петровны.

– Наталья Петровна? – не поняла Вика, только теперь начиная вслушиваться в слова Соколовского.

– Она в магазин отошла, сказала, что скоро будет. А вон, кстати, и она. – Игорь показал на женщину лет шестидесяти, которая шла по тротуару с сумкой на колесиках.

Наталья Петровна не особенно удивилась тому, что помимо молодого человека ее теперь ждала еще и женщина, представившаяся капитаном Родионовой. Наверное, это льстило ее самолюбию. Ведь она была сейчас очень важным свидетелем, источником важной информации. Благодаря тому, что она все обо всех знает, полиции будет легче работать. И когда Родионова попросила ее повторить все, что она рассказывала лейтенанту Соколовскому, Наталья Петровна согласилась беспрекословно.

– Это про Мишку Колесова, что ли? Ходит он к Ирине. Уже, почитай, с год. Выпивают иногда, но умеренно, без драк.

– Этот Колесов, он местный?

– Местный, местный… – заверила женщина. – Бездельник. И вот дня три тому… или четыре… иду я в хозяйственный, веник покупать. Иду я и вижу: вон там, у забора, стоят Мишка и Василиса Иринина и ссорятся.

– Из-за чего они ссорились, вы поняли? – продолжала задавать наводящие вопросы Родионова.

– Я ж издалека слышала, обрывками, – развела женщина руками. – Она на него – «дурак, не смей больше появляться», а он – «сама дура, сопля зеленая, матери виднее». А потом она его по морде стукнула, а мне домой надо было, сериал начинался, – пояснила женщина с некоторым уловимым сожалением в голосе. – И уж не знаю, чем там у них кончилось.

– Наталья Петровна, а где живет Колесов?

– Так вон в том доме, – показала женщина рукой на частный дом под зеленой крышей в глубине переулка.

– Спасибо за содействие, – коротко кивнула Вика. – Соколовский, пошли.

Игорь посмотрел на Вику, потом повернулся к Наталье Петровне и протянул ей цветок:

– Спасибо, это вам!

Женщина удивленно взглянула на молодого человека, потом смущенно заулыбалась.

Из-за низкого забора было видно, что во дворе дома стоит древний «жигуль» «копейка», а мужчина в вытянутых тренировочных штанах и фуфайке копается под капотом. Соколовский вошел первым, подождал Родионову, а потом постучал Колесову по спине пальцем. Тот резко выпрямился, стукнувшись головой о капот, и с удивлением посмотрел на незнакомцев:

– Вы кто?

– Сдавайся. Мы все знаем, – заявил Соколовский, показывая свое удостоверение.

– Чего знаете? – недоуменно уставился на гостей Колесов. – Я ж вроде и не скрывал ничего!

– То есть? – насторожилась Вика.

– Ну, так чего скрывать, если и участковый наш в курсе, Иваныч. Ну, выпил лишнего, вошел в пике, как «Ил»-штурмовик… Но я же раскаялся!

– В чем раскаялся? Ну-ка, давай по порядку и с самого начала, – предложил Соколовский.

– Да как обычно все начиналось: встретил Володьку, он с рыбалки шел, взяли с ним литр, так, погреться… Слово за слово, еще взяли литр, Володька чего-то буром попер, ну я его и… того…

– Что – того, гражданин Колесов? – остановила рассказ Родионова. – При чем тут вообще Володька? Мы про Василису Иванову хотели узнать!

– А чего с ней? – снова удивился Колесов. – Я ее давно не видал…

– Хорошо, вернемся к Володьке, – сказал Соколовский, переглянувшись с Викой.

– А что Володька… – вздохнул Колесов. – Козел он! Я ему всего-то зуб и выбил, а он сразу к участковому побежал, ну, я ему окна-то и поразбивал за такое мерзавство. А Иваныч, участковый, меня сначала к себе в «обезьянник» посадил, а потом заставил Володьке окна вставлять. Вчера вечером закончил, затемно уже.

– То есть вы вчера весь день вставляли Володьке окна? – разочарованно спросил Соколовский.

– Ага.

– А позавчера? – уточнила Вика.

– А позавчера в кутузке у Иваныча сидел. С полудня примерно. Да вы у него спросите, он подтвердит!

– То есть в гараже Ковалева он никак не мог быть, – сказал Вике Соколовский.

– А из-за чего вы ссорились с Василисой Ивановой? – снова стала задавать вопросы Родионова.

– Да дура потому что, – убежденно заявил Колесов. – У ее папаши денег куры не клюют, а Ирка, ну, мать ее, стеснялась лишний раз попросить. Я и говорю: проси миллион! А Василиса услышала, давай орать. Она про отца-то и не знала ничего, прикиньте! То есть, выходит, я ей первый рассказал.

– Да уж… – хмыкнула Родионова. – Деликатный подход.

– И где этот миллион? – сделал наивное лицо Соколовский.

– Не знаю, – замотал Колесов головой, – не видал, не брал! Моя только идея была!

– Ладно. Чини свою колымагу, – Соколовский хлопнул мужчину по плечу, – а мы участкового навестим, проверим.

– Да хоть сто раз, – ответил Колесов и снова скрылся с головой под капотом машины.

Васильев в который уже раз переглянулся с Константином и посмотрел на часы. Соколовского все не было, хотя он заявил, что уже вот-вот и почти уже подъехал. Двое мужчин, которых Васильев пригласил на встречу с Соколовским, нервничали.

– Послушайте, Илья Сергеевич, – снова не выдержал один из приглашенных, – так дела не делаются. Мы уже полчаса ждем впустую.

– Простите, он будет с минуты на минуту, – заверил всех Васильев.

– Хорошо, еще минуту подождем.

Соколовский ворвался в помещение, на ходу сбрасывая пальто, швыряя портфель и усаживаясь во главе стола.

– Всем привет! Прошу прощения, задержался. Илья Сергеевич уже ввел вас в курс дела?

– Нет, мы ждали тебя, – за всех ответил Васильев.

– Хорошо. – Соколовский посмотрел на гостей. – Это же вам принадлежат все помещения, где находятся магазины «Аркадия»?

– Да, это так, – ответил один из мужчин. – У нас одиннадцатимесячный договор аренды.

– И каждые одиннадцать месяцев перезаключаете заново?

– Разумеется.

– Господа, сегодня у вас счастливый день. Я избавлю вас от этих ежегодных хлопот.

Соколовский кивнул Васильеву, и Илья Сергеевич подал каждому из гостей документы – предложение о покупке помещений. Оба с интересом стали читать.

Припарковав машину возле отеля, Соколовский двинулся ко входу, где с большим изумлением увидел Пряникова с тростью в руках. Это было неожиданно и сразу наводило на мысли о том, что могло произойти что-то важное. Соколовский весь подобрался внутри, но своего начальника встретил с обычным оптимизмом.

– Добрый вечер, Игорь.

– Андрей Васильевич? – Соколовский уставился на трость в руках подполковника. – А почему без цилиндра?

– Потому что серьезный разговор, – не принял шутки подполковник. – Всплыл твой Стас.

– Всплыл или… всплыл?! – не удержался от каламбура Соколовский.

– Да не в Яузе, – заговорил тише Пряников. – В одном притоне. Я после прошлого разговора разослал по своим каналам запрос с фотографией. Так вот, смежники этот притон давно пасут. Камеры там вокруг расставлены, и Стас на них несколько раз засветился.

– Так и взяли бы его сразу.

– На каком основании? Воскрес из мертвых? Тем более у смежников на притон свои планы, я им указывать не могу.

– Тогда… – Соколовский чуть помедлил и предложил: – Я сам туда схожу и все выясню.

– Игорь, не дури.

– Андрей Васильевич, – с улыбкой вздохнул Соколовский, – я в таких местах, можно сказать, пол-юности провел. Знаю, как себя вести, как с кем говорить.

– Ладно, – нехотя согласился Пряников после долгого молчания. – Но помни: я за тебя отвечаю. Не лезь на рожон, иначе я потом до конца дней себя проклинать буду.

– Есть, не лезть на рожон! Андрей Васильевич, – пообещал Игорь, – я не подведу, не волнуйтесь.

Пряников протянул Соколовскому руку, чуть задержал ее в своей ладони и сказал:

– Будут проблемы – сразу звони. Договорились?

– Спасибо.

Игнатьев сидел в своем рабочем кабинете. За спиной сквозь раздвинутые жалюзи проникали утренние лучи солнца, освещая идеальный порядок, который так любил Аркадий Викторович. Ничего лишнего на рабочем столе, ничего лишнего в кабинете, на столе для совещаний двумя идеально ровными рядами выстроились стаканчики с карандашами и стопочки бумаги для записей. Стоявший рядом с Игнатьевым юрист давал пояснения и выкладывал на стол перед шефом документы.

– На самом деле, Аркадий Викторович, инициированные Соколовским разбирательства неприятные, но в целом ничего страшного.

– Вы словно врач, – недовольно произнес Игнатьев, – который не решается сказать больному, что у того рак в четвертой стадии.

– Ни в коем случае, – поспешил заверить юрист. – Вот по этому иску мы отделаемся штрафом. Сумма достойная, но нас не разорит. А здесь есть тонкий момент, думаю, получится затянуть разбирательство на весьма неопределенный срок.

– Мне противен сам факт, что приходится тратить время, деньги и прочее на иски этого подонка, – просматривая документы, ответил Игнатьев.

– Забудьте вы про эти иски. Наш юротдел со всем разберется, я лично этим занимаюсь. Нужно будет – привлеку лучших специалистов со стороны.

– Привлекайте, кого нужно, и держите меня в курсе происходящего!

Дверь кабинета открылась, и вошел помощник Игнатьева:

– Разрешите, Аркадий Викторович?

– Что у тебя? – не отрывая взгляда от бумаг, спросил Игнатьев.

– Вы просили сообщать обо всех телодвижениях Соколовского.

– И? – тут же насторожился Игнатьев, пристально посмотрев на помощника.

– Нам звонили из «Аркадии»…

Соколовский утром догнал Вику в коридоре, надеясь, что Королев еще не приехал и не станет свидетелем его поползновений. Но едва Игорь успел произнести «доброе утро», как навстречу им из двери вышел Илья с какими-то папками в руках.

– Кому интересные новости? – тут же осведомился эксперт. – Вижу ваше нетерпение и сразу делюсь! На пузырьке со снотворным отпечатки погибшей Ивановой.

– И что это значит? – удивился Соколовский.

– Так это самое интересное! – Глаза эксперта горели энтузиазмом. – Лекарства на складе брали, фармацевт их брал, а в итоге на пузырьке отпечатки только Ивановой и только пальцев ее правой руки.

– Подождите, – догадался Соколовский. – Пузырек с лекарством обычно человек держит в левой руке, а открывает правой.

– Только если ты не левша! – поправил его Илья.

– А покойная?

– Не левша! – подтвердил эксперт.

– Кто-то протер пузырек и вложил его в правую руку Василисы, – сказал Соколовский, повернувшись к Родионовой. – И кто? Ковалев? А может… Вика, я отлучусь, надо кое-что проверить.

– Поделиться не хочешь? – Родионова сделала строгое лицо.

– А вдруг ерунда? Я быстро.

Возле здания университета было довольно многолюдно по причине солнечной, слабо морозной погоды. Слышался смех, девичий визг, летели снежки. Расспросив веселящихся студентов, нет ли кого здесь с факультета энергетических установок, Соколовский нашел наконец трех парней, куривших в сторонке.

– Привет, парни, – подошел к ним Игорь. – Витьку Ковалева знаете?

Парни переглянулись и как-то подозрительно посмотрели на незнакомца. Соколовский ждал, что последует за этой странной реакцией.

– Слушай, чел! – сказал одни из студентов. – Мы тебя не знаем и, какое у тебя к Витьку дело, тоже не знаем.

– Он у меня сноуборд купить хотел, – небрежно ответил Соколовский, – и куда-то слился. А меня уже другие покупатели спрашивают.

– Витек такой, да, – засмеялся второй студент. – Только его сегодня нет. Он вообще в универе раз в неделю если появится, и то хорошо.

– Ага, – поддакнул первый. – Он же у нас стартапер. То фастфуд открывает с курбургерами и свинбургерами. То доставку пиццы беспилотниками.

– Креативненько, – с улыбкой заметил Соколовский. – И че, инвесторы были?

– Да ни фига, ходил, агитировал всех. Вкладывайте, говорит, потом вам дивиденды посыплются. Нашел дебилов, как же.

– Да он двинутый на своих стартапах.

– Да? Ну ладно, – Соколовский поднял руку, – бывайте, парни. Не найду, так продам кому другому.

Виктор Ковалев, как Соколовский и предполагал, оказался дома. Он даже сам открыл ему дверь. Не успел Игорь и слова сказать, как парень сразу же «встал в позу».

– Я не буду с вами разговаривать без родителей! – заявил он безапелляционно.

– Во-первых, ты совершеннолетний, – спокойно начал объяснять Соколовский, – и я могу допрашивать тебя в их отсутствие. Во-вторых, я совсем по другому вопросу.

– По какому? – с подозрением в голосе спросил Виктор.

– Хотел про твой стартап поговорить. – С этими словами Игорь сунул Виктору визитную карточку: «Major Capital. Соколовский И. В. Председатель совета директоров».

Дальше разговор продолжился в комнате Виктора. Парень сидел, разглядывая визитку, и с сомнением расспрашивал:

– Но это же по закону нельзя! Вы в полиции работаете и одновременно председатель совета директоров компании…

– Всем нельзя, а мне можно, – подмигнул Игорь. – Вкурил?

– Вкурил. А откуда вы про стартап узнали?

– Промышленный шпионаж, – со значением произнес Соколовский и снова улыбнулся, чтобы не особенно напрягать парня.

– И что вам от меня надо?

– Хочу вложить деньги в твой проект, – уверенно ответил Соколовский.

– Что, правда? – оживился Ковалев.

– А то. Про сеть отечественных забегаловок слышал? Типа поешь, как дома? Можем опередить.

– Вот и я отцу так говорил! – возбужденно заговорил Виктор. – А он – ерунда, глупости, кому это надо. Послал меня.

– И ты решил взять деньги в другом месте, – вставил Соколовский.

– Э… – Виктор сделал паузу. – Не понимаю, о чем вы.

– А знаешь, в чем ты лоханулся? – со спокойной задумчивостью сказал Соколовский. – Твои отпечатки на замке там, у трансформатора.

Ковалев-младший смотрел на Соколовского, и в его взгляде была странная смесь удивления и недоверия. Но дальнейшая его реакция оказалась как раз такой, какой ее Соколовский и предполагал. Парень бросился к выходу, но Соколовский его опередил и встал на дороге. Тогда Виктор побежал по лестнице на второй этаж. Из мансардного окна он перелез на маленький балкон, с него спрыгнул на крышу гаража, потом в снег на газоне. Рванув калитку, Виктор замер, потому что в грудь ему уперлось дуло пистолета, который держал Жека.

– Видишь ли, – рассказывал Вике Соколовский, сидя в отделе у ее стола, – Ковалев-старший на шантаж повелся, миллион матери Василисы передал. А Василиса деньги нашла и к отцу поехала.

– Налаживать отношения? Или скандалить? – спросил Даня.

– Уже не узнаем, – развел Соколовский руками. – Ковалева дома не было, и деньги Василиса вручила сводному брату Вите.

– То есть он присвоил деньги, а ее… – Вика поморщилась, – убил? Сводную сестру?

– Да плевать он на нее хотел! – зло ответил Игорь. – Опоил снотворным. Уложил в машине. Коротнул трансформатор. Машину завел. The end.

– Он нам показал, где деньги спрятал, – добавил Жека. – Тупо под домом. И телефон отдал. Сумку Василисину в помойку, а телефон жаба задавила выбросить. Телефон-то хороший.

– Сволочь, – коротко высказался Королев.

– В общем, эта сволочь сейчас у Пряника признательные показания пишет, снисхождения хочет, – заторопился Соколовский. – Вик, у меня дела. Личные. Жека все оформит.

Притоны всегда чем-то похожи, несмотря на то что располагаются в разных домах и квартирах или иных заведениях в тех частях зданий, куда доступ посторонним ограничен. Они похожи на лица своих клиентов, похожи тем, что в таких местах всегда царит одна и та же атмосфера безбашенности, безумия, дикости. Когда долго живешь среди нормальных людей, то посещение настоящего притона дает довольно сильные ощущения, после которых не сразу снова начинаешь верить в светлое и доброе на земле.

Два черномазых охранника преградили Соколовскому дорогу на лестнице, но он сунул в ладонь каждому по приличной толщины пачке «зелени», и они тут же расступились. Неторопливо поднимаясь дальше по лестнице, Соколовский переступил через парня, лежавшего с бледным, как у мертвеца, лицом. Рядом валялся пустой шприц. Девушка вышла пошатываясь. Она смотрела стеклянными глазами и на вопрос только помотала головой, как кукла. Еще выше в большом эркере на деревянной лавке парень и девушка занимались сексом. Скорее даже парень трахал девицу в бессознательном состоянии. Задранный подол ее юбки, безвольно и бесстыже раздвинутые белые ноги, трусики, валявшиеся на грязном, заплеванном полу.

Соколовский шел дальше. Он толкнул следующую дверь и вышел в какой-то двор, который отделяли от всего мира высоченные глухие кирпичные стены. Несколько парней под кайфом жарили сосиски над горящей бочкой. Подойдя к ним, Соколовский показал фото с экрана телефона. Парни только отмахнулись. Один стал настойчиво предлагать косяк.

Снова дверь. Полутемное помещение, кальян, сильно пахло алкоголем. На прозрачном столике – дорожка белого порошка. Девушка, улыбнувшись незнакомцу, взяла трубку и медленно повела вдоль дорожки, вдыхая в себя белый порошок.

Наконец он нашел приличное помещение. Это был большой каминный зал с дорогой мебелью. В центре танцевала стриптизерша, у бара топтались парни и девушки. На большом кожаном диване сидел здоровенный мужчина с бритым мускулистым затылком, чуть заплывающим жирком. Рядом с ним жались и ласкались две обкуренные девицы. Соколовский обошел диван, встал перед мужчиной и показал фото на экране телефона.

– Я ищу своего друга, – сказал он. – Его зовут Стас. Знаешь, где он?

Мужчина сильным толчком вышвырнул с дивана девиц. Он покачал головой и ответил коротко:

– Он умер.

Не вовремя зазвонил телефон. Соколовский посмотрел на экран. Неприятно кольнуло от того, что на экране высветилось: «Номер не определяется». Не ждал Игорь ничего хорошего от абонентов, чей номер нельзя было определить. Это как смотреть на человека в маске, как разговаривать с человеком, который прячет глаза под темными очками.

– Алло?

– Игорек! Ну что ж ты такой неугомонный, а? – послышался голос Стаса.

– Так скучаю, – закрутил головой Соколовский. – Не звонишь, не пишешь.

– В этой игре – мои правила!

Игорь бросился к окну. В помещении Стаса не было, на улице пустынно, только женщина с сумкой медленно шла по улице.

– Не так резво! – сказал Стас.

– Где ты?

– Правило номер раз, – предупредил Стас. – Будешь ко мне соваться – я буду соваться к тебе.

– Ты и так суешься, – торопливо ответил Соколовский, пробегая другие помещения в поисках места, откуда Стас мог его видеть и разговаривать с ним. – Суешься без всяких правил.

– Потому что это – моя игра. – Голос Стаса изменился, стал как-то холоднее. – Ты у меня отнял самое дорогое. А я такого не прощаю.

– Что ты заладил: игра, правила. Тебе я нужен – так приходи. – Соколовский начал злиться.

– И как тебя в полиции держат? – засмеялся Стас. – Ты же реально тупой, главного не слышишь. Дорогой мой человек… Дорогой мой человек…

Соколовский резко остановился на лестнице. Но Стас отключился, и в трубке послышались лишь короткие гудки, а потом тишина. Но в голове у Игоря звучали слова: «Ты у меня отнял самое дорогое… Дорогой мой человек…»

Когда Даня и Вика вышли из машины, из подъезда появился Соколовский.

– Игорь, ты что тут делал?

– Ты же поехал свои дела решать? – напряженным тоном спросил Королев.

– Я и решаю.

– У меня в подъезде?

– Да не напрягайтесь так! – широко улыбнулся Соколовский. – Ехал мимо, решил заглянуть, насчет здоровья сестры разузнать…

– Спасибо за участие, Соколовский, но мы уж как-нибудь сами, – ответил хмурый Королев и взял Вику под локоть: – Идем!

Даня решительно оттер Соколовского с пути плечом. И когда дверь подъезда открылась, Игорь сказал вслед:

– К Ане какой-то мужчина приходил.

– Что? – Вика сразу остановилась и повернулась к нему.

– Соседка сказала. Маргарита Тимофеевна. Милейшая женщина.

– Вика, мы со всем разберемся, – с нажимом произнес Даня и увлек Вику в подъезд.

Соколовский не успел ничего сказать, у него зазвонил мобильник, и пришлось лезть в карман. Когда Игорь увидел, кто ему звонит, на его лице промелькнула довольная и злая улыбка.

– Сейчас же, слышишь, сию же минуту чтобы был у меня! – прорычал в трубке голос Игнатьева. – Ты думаешь, тебе все позволено? Нет, сволочь, я тебе покажу, где твое место!

– Сейчас приеду. И не кричите, Аркадий Викторович. Мужчин за пятьдесят истерики не красят.

Игорь сел в машину, и автомобиль буквально сорвался с места, унося его от дома Вики. Стас смотрел ему вслед из старенькой «Лады Калины» и улыбался одними губами. Игорек, Игорек… Купился как ребенок. Он высыпал себе в ладонь несколько таблеток из пакетика и бросил в рот.

Вика готовила чай и поглядывала на Аню. Сестра выглядела вполне спокойной.

– Ань, а к нам кто-то приходил? – спросила Вика как бы между прочим.

– А что? – равнодушно спросила сестра.

– Ну, не знаю… Так приходил или нет?

– Нет, – удивленно ответила Аня. – Просто кто-то адресом ошибся. Ну, то есть к нам никто не приходил – так, в дверь позвонили.

– Кто?

– Какой-то мужик, Вик. Я не знаю. – Аня начал нервничать, встала со стула и подошла к окну.

– Какой? – продолжала твердо допытываться Вика.

– Я окно открою? – тихо сказала Аня, открывая окно и делая глубокий вдох. – Мужик невысокий, короткая стрижка… Обычный, не знаю, что про него сказать. И не понимаю, почему он тебя интересует.

– Соседка его видела, он ей не понравился, – ответила Вика и тут же бросилась к сестре.

Ее опередил Даня. Оттолкнув Вику, он подлетел к окну, едва успев подхватить Аню, которая начала валиться наружу. Он осторожно опустил на пол ее безвольно расслабленное тело.

Когда они уложили Аню в постель и тихонько вышли, Аня подняла голову от подушки и посмотрела на дверь. Потом прислушалась и достала из кармана халатика телефон.

– Привет… – зашептала она в трубку. – Я тебя прошу, не приходи больше! Тебя соседка видела. Они меня прижали – я еле вывернулась. Пожалуйста, поверь мне, я обязательно что-то придумаю! Она возьмет кредит. Я ее уговорю, обещаю! Пожалуйста, потерпи! Я очень тебя люблю…

Игнатьев стоял напротив Соколовского, с трудом сдерживая бешенство.

– Соколовский, ты совсем охренел? Что это за переговоры за моей спиной?

– Жестокий мир капитала – он такой, – наслаждаясь бешенством своего врага, процедил сквозь зубы Игорь. – Ну, раз уж все вскрылось, скажу прямым текстом: я хочу купить помещения, где располагаются ваши продуктовые магазины.

– Ты не имеешь права! – прошипел Игнатьев.

– Конечно, имею. И закон на моей стороне. Я покупаю, владельцы продают.

– Они разорвут сделку.

– Черта с два, – уверенно усмехнулся Соколовский. – А если вы предложите больше, я предложу еще больше, и вы в итоге спасуете, потому что я – молодой и амбициозный, а вы – жадный и злой! А если вы попытаетесь на них надавить, то это уже будет произвол и уголовщина, так ведь?

– Мальчишка! – стиснул зубы Игнатьев.

– Да, вам повезло. Если бы вас так девчонка сделала… Вот позору-то…

Телефон в кармане запищал, и Соколовский полез за ним.

– Сорри.

На экране красовалась эсэмэска от Кати: «Родители ждут нас вечером на ужин. Торопись и не забудь цилиндр и перчатки». Соколовский улыбнулся, глядя в пышущее гневом лицо Игнатьева.

– Извините, но мне пора бежать.

Игнатьев проводил взглядом выходящего из кабинета Игоря, потом сжал кулаки и сел за стол. Одним движением он в бешенстве смахнул со стола на пол и бумаги, и настольные приборы.

«Катя великолепно водит машину», – подумал Игорь, сидя рядом с ней и наслаждаясь полетом по ночной улице.

– Так где же твой цилиндр? – улыбнулась Катя, не поворачивая к нему головы.

– Цилиндр в чистке, перчатки потерял.

– Ладно, – засмеялась девушка. – И так сойдет.

– Я буду просто мил и приветлив.

Подъехав к воротам, Катя посигналила. Панель поползла в сторону, освобождая проезд. Заснеженная территория с елями была сказочной в свете огней и праздничной иллюминации на фасаде дома. Катя взяла Соколовского за руку и потащила за собой. Они потопали ногами, сбивая снег с подошв, потом сбросили пальто, и Катя привела Игоря в комнату на втором этаже. На столе горели свечи, стояла красивая посуда с легкими закусками, вино, коньяк, водка.

– Мама, мы тут! – крикнула Катя.

– Да, да! Иду, – послышался голос, и в комнату вошла мать Кати. Зрелая женщина с длинными волнистыми волосами и мягкими губами.

– Знакомься, мама, – это Игорь.

– Добрый вечер, Вера Сергеевна. – Соколовский сделал легкий полупоклон и вежливо улыбнулся.

– Игорь. Ну да. Конечно. – Вера Сергеевна сложила на груди руки, сжав кисти. – Очень приятно. Вы… простите, Игорь, но глава семейства немного запаздывает.

– Ничего страшного, – сказал Игорь и посмотрел на Катю.

– Можем начать без него, мы же не в театре. А папа присоединится.

Катя замерла и торжественно подняла указательный палец. И тут же все услышали, как внизу хлопнула входная дверь.

– Пап, мы уже тут! – звонким голосом крикнула девушка на весь дом.

Соколовский повернулся к двери и засунул руки в карманы. Аркадий Викторович Игнатьев вошел и замер на месте с рукой, вытянутой вперед для рукопожатия с женихом дочери. Соколовский широко и приветливо улыбнулся:

– Здравствуйте, папа.