Речь у нас пойдет о коммунистической угрозе, нависшей в начале 1951 года над Соединенными Штатами. И хотя угроза эта была больше воображаемая, чем реальная, за прошедшие полвека она отнюдь не развеялась, а, напротив, продолжала и продолжает победное шествие по миру. Потому что людей всегда притягивает ужасное. А «Кукловоды» – «The Puppet Masters» – роман ужасов. И несмотря на то что роман посвящен коммунистической угрозе, его популярности не помешало ни падение Берлинской стены, ни, что более важно, весьма слабая экранизация 1994 года. Ныне книга переведена на два десятка языков, издана суммарным тиражом в десятки миллионов экземпляров (на русском языке напечатано лишь немногим меньше миллиона). Конечно, это не «Рейнджеры» и не «Чужак», но книга все еще популярна, поэтому говорить о ее содержании не имеет смысла – зато стоит сказать немного о самой книге и о том, как она возникла.

История «Кукловодов» началось в 1949 году, когда новое издательство «New American Library» только налаживало контакты с известным детским писателем Робертом Хайнлайном. «Почему бы вам не написать книгу про корабль-пришелец, инопланетян, войну миров… Что-нибудь этакое? – спрашивали издатели, пытливо заглядывая в глаза. – Это сейчас в тренде!» Детский писатель благосклонно кивал, предлагал издателям свои старые «взрослые» вещи и не спешил попадать в тренд. Понадобилось особое стечение обстоятельств, чтобы детский писатель всерьез обратился к этой теме. Это произошло через год-полтора.

Ну конечно же, основной причиной были деньги. «В то время мной двигала настоятельная потребность заполнить чек по уплате подоходного налога и оплатить строительные счета», – рассказывал писатель позднее. Строительство дома его мечты (от и до спроектированного персонально Р. Э. Х.) внезапно оказалось под угрозой. Война в Корее (чисто полицейская операция, как говорили официальные лица) вызвала на рынке услуг и стройматериалов катастрофический рост цен – за месяц они подскочили на 60 %. Бюджет строительства был мгновенно исчерпан. А ведь его нужно было закончить, причем как можно скорее, иначе оно могло не закончиться вообще: повестка с призывом на действительную военную службу на имя Вирджинии Хайнлайн уже лежала в военкомате. Роберт не мог оставить жену (помните? «В печали и радости, до конца дней»), он собирался следовать за ней, несмотря на гарантированный белый билет. И потому дом должен был быть достроен. Хотя бы для того, чтобы было куда возвращаться после войны. Альтернативой были унылые развалины, впустую поглотившие немалые усилия и деньги. А терять деньги Хайнлайн очень не любил.

Всемирная НЛО-истерия начала свой отсчет с катастрофы в Росуэлле, в 1947 году. В 1949 году радиостанция Би-би-си по-прежнему обо всем умалчивала и все отрицала, но некто Кейхо в статье для журнала «True» убежденно писал о том, что НЛО – это корабли пришельцев. Статья получила большой резонанс, и люди принялись всерьез обсуждать проблему «тарелок». В марте 1950-го некто Маклоулин, работавший с ученым на полигоне Белые Пески, в другой статье для «True» авторитетно утверждал, что это корабли с других планет, управляемые пришельцами. Авиабаза и атомный полигон в Белых Песках – это было на самом деле серьезно. Авторитет официальной науки и ее представителей имели вес в массовом сознании. И очень скоро это массовое сознание сорвалось в психоз. До душераздирающего «ОНИ ПОХИЩАЮТ ЛЮДЕЙ ДЛЯ ОПЫТОВ!» оставалось чуть больше десяти лет. Хайнлайн решил позаимствовать «Блюдца, полные тайн», но в мыслях у него было наполнить их более ходким товаром: ужасом, паранойей и ксенофобией.

Спусковым крючком к началу работы, по-видимому, послужила история об ушлых фермерах из Айовы, построивших муляж потерпевшей крушение летающей тарелки. Парни водили к нему туристов фотографироваться за деньги. Жаль, в интернете мне не удалось найти следов этой истории, – здесь не помешала бы парочка подробностей. С тех пор муляжи НЛО распространились по всей Америке, и имена первооткрывателей затерялись среди толп подражателей.

Итак, коварные пришельцы летят на Землю в своих летающих тарелках. Редкое вторжение инопланетян обошлось бы без Герберта Уэллса и его марсиан. Концепции «технологическое превосходство», «холодный продвинутый интеллект», «люди как скот» и «спасительная мелочь», пущенные в обиход английским классиком, прочно укоренились в основе фантастического жанра и дали обильные всходы. Хайнлайн тоже отталкивался от Уэллса, но именно отталкивался, стараясь перевернуть все с ног на голову или хотя бы просто отойти подальше. Технологическое превосходство было сведено к минимуму, спасительных микробов пришлось импортировать с Венеры, люди остались скотом, но банальный статус источника протеинов сменили на нечто более сложное. С продвинутым интеллектом и вовсе пришлось распрощаться – Хайнлайн умел высчитывать шансы и понимал, что при таком раскладе у человечества никаких шансов не будет. И здесь он сделал совершенно неожиданный ход, который ни Уэллсу, ни массе его коллег-современников даже в голову бы не пришел. «Разумны ли они?» – спрашивает он в первой же строчке романа. Вопрос, который он затем быстро скомкает, не давая ему дальнейшего развития. По сути, Хайнлайн спрашивает, дает ли человеческий разум, который мы привыкли видеть на вершине эволюционной пирамиды, преимущество в глобальной вселенской конкуренции видов? Вопрос на миллион долларов, на много лет опередивший свое время. Задолго до «Ложной слепоты» Уоттса он вводит инопланетных тварей, для которых разум, интеллект – совершенно необязательное приложение, гаджет, который можно подключить, если возникает необходимость, но не более того. Жаль, что Хайнлайн не копнул эту идею глубже, а оставил в полуподвешенном состоянии. Но вопрос был задан, а это уже немало.

В феврале 1950 года сенатор Маккарти в своей речи заявил, что Госдепартамент битком набит коммунистами. К этому времени Хайнлайн полностью распростился с социалистическим прошлым и был ярым антикоммунистом. До полной паранойи было еще далеко (ее подхлестнуло внезапное превосходство СССР в ракетостроении и вытеснение США из Юго-Восточной Азии), но автор прошагал бо́льшую часть этого пути. Параноидальная картина, когда близкие и знакомые люди внезапно оказываются чужаками, – это отражение собственных переживаний Хайнлайна, хотя в те времена он еще считал усилия по поиску коммунистов малоэффективными и потому не слишком актуальными. Особенно его раздражала необходимость заполнять бесчисленные анкеты, припоминать все факты общения с актуальными или потенциальными коммунистами и стучать на своих близких и далеких знакомых. «По своему личному и горькому опыту я знаю, что опознать скрытого коммуниста практически невозможно», – признавался он. Невозможность простыми способами выявить, что таится у человека в голове, порождала у Хайнлайна чувство беспомощности, он неоднократно фатально ошибался в людях. Был ли он слеп, или это люди незаметно для глаза изменялись и становились другими? Привычный мир плыл и менялся вокруг него, вещи и личности выпадали из фокуса, а потом вдруг оборачивались неожиданной стороной. Будь он Стивеном Кингом, этот страх неизвестного вылился бы в историю о психопатах и шизофрениках, но он был научным фантастом – ему ближе оказалась метафора паразитов мозга, превращающих близких людей во враждебных чужаков. Невидимое вторжение – на этом страхе и возникла эпоха маккартизма, так что Хайнлайн поймал очень важный тренд современности еще в самом зародыше. Но, помимо Вторжения, кукловоды были манифестацией других страхов – от физиологического страха потери контроля над собственным телом до индивидуалистического ужаса растворения в «коллективном бессознательном». Последнее обстоятельство тоже принято связывать с коммунизмом, но мне думается, что связь между оруэлловским единомыслием и растворением в море дхарм немного притянута за уши. Хайнлайн вовсе не чуждался трансцендентности, но интерес к нему ушел вместе с женой-колдуньей, а мода на дзен-буддизм еще не пришла.

Из всех этих компонентов и сложилась история о кукловодах, которую сам Хайнлайн впоследствии назвал «тонко замаскированной аллегорией, обличительной речью против тоталитаризма во всех его формах». В октябре 1950 года он сумел отгородить в своем строящемся доме что-то вроде кабинета и за пять недель написал черновик, в котором было около 100 000 слов – довольно объемный текст, которого мы никогда не увидим.

Каждый свой роман Хайнлайн продавал как минимум дважды: сначала он печатался в каком-нибудь журнале с продолжениями, а затем выходил в твердой обложке. Далее наступала очередь иностранных изданий, а потом начинали капать роялти с проданных тиражей, через некоторое время наступал этап переизданий… Тщательно возделываемая делянка способна приносить два-три урожая в год – Хайнлайн очень внимательно просчитывал последовательность заключения контрактов и писал тексты, изначально предназначенные для сокращений и разбивки на части, что позволяло ему более оперативно готовить журнальный вариант. Тем не менее рутина переписываний отнимала много времени. Обычно он сам выкидывал из чернового варианта тысяч 10–15 слов при вычитке, затем урезал текст по требованиям книжного издателя, выкидывая еще 5–10 тысяч, параллельно ужимая исходный текст до журнального варианта в 40 000 слов.

Редактором в «Doubleday» был Уолтер Брэдбери (который однажды посоветовал своему однофамильцу объединить разрозненные рассказы в цикл – так возникли «Марсианские хроники»). Уолтер предложил Хайнлайну уменьшить сексуальный градус текста, и блондинка, сверкавшая прелестями в первых кадрах, исчезла из постели Элихью. Обратно она вернулась только в 1990 году. Хайнлайн предвидел подобные требования и был готов к ним. Не готов он был к тому, чтобы снизить уровень саспенса. «По моему мнению, роман ужасов – а это он и есть – не улучшится в коммерческом плане, если разбавить его водой», но и эти правки он внес скрепя сердце. Общение с Брэдбери вообще доставило писателю несколько неприятных минут: Уолтер, объясняя свои требования по сокращению текста, сказал, что Хайнлайн просто «должен вспомнить своих несовершеннолетних читателей и представить, что пишет для них». Носить пожизненно клеймо «детский писатель» Хайнлайну отнюдь не улыбалось. Он рассчитывал, что к его взрослым вещам будут относиться без предвзятости. Но это были только цветочки – ягодки ожидали писателя впереди.

А тем временем журнальный вариант ушел в «Galaxy». Его редактор Гораций Голд грамотно расставил сети, избежать которых Хайнлайн не мог, – сначала он подманил автора, взяв в печать его эссе «Пандора», отвергнутое журналом «Cosmopolitan», а затем оглушил финансовой колотушкой, предложив за «Кукловодов» довольно жирную сумму – 2000 долларов, упускать которую было решительно невозможно. И тут Хайнлайна ждал неприятный сюрприз: Гораций лично редактировал все вещи, которые проходили через его руки. И его редактура Роберта решительно не устроила.

Справедливости ради замечу, что Голд не был жалким графоманом. Его рассказ «Вопрос формы» очень даже неплох, проблема, видимо, в диаметральном несовпадении стилей – Голд более мягок, Хайнлайн более жесток. Голд не мог пройти мимо острых углов, характерных для брутально-агрессивной подачи «Кукловодов».

Фильм Роджера Кормана «Пожиратели мозга», снятый в 1958 году, немедленно попал в поле зрения Хайнлайна и вызвал у писателя вполне предсказуемую реакцию. Если вы не видели «Пожирателей», вам просто остается поверить мне на слово: его сюжет построен на идеях «Кукловодов», вплоть до того, что несколько сцен из романа аккуратно перенесены в сценарий фильма. В 1959 году, когда права на роман вернулись писателю, Роберт Энсон Хайнлайн подал в суд иск на продюсера Роджера Кормана, обвинив последнего в плагиате и потребовав возмещения в размере 150 000 долларов. Разумеется, Корман все отрицал. Он заявил, что «Кукловодов» не читал, а ключевая идея, по его мнению, витала в воздухе. По правде говоря, такое заявление имело основание – к 1958 году тему «похитителей тел», замещающих или контролирующих сознание людей, уже обкатала целая вереница фильмов:

«Это прибыло из космоса» («It Came from Outer Space», 1953),

«Захватчики с Марса» («Invaders from Mars», 1953),

«Вторжение похитителей тел» («Invasion of the Body Snatchers», 1956),

«Я вышла замуж за монстра из космоса» («I Married a Monster from Outer Space», 1958).

Но, прочитав в ожидании суда роман и сопоставив сцены фильма с его эпизодами, Корман убедился в правоте писателя. Он немедленно позвонил Хайнлайну и попытался соблазнить его тремя тысячами баксов при условии, что тот напишет для Кормана сценарий о летающем городе и другими заманчивыми (с точки зрения создателя фильмов категории «Б») предложениями. Хайнлайн отказался, и в конце концов они разрешили конфликт в досудебном порядке – это обошлось Корману в сумму от пяти до десяти тысяч долларов. К сожалению, юридическая переписка по этому делу не выложена в широкий доступ, поэтому подробностей очень мало. Можно сказать только, что половину суммы забирал адвокат, а выплаты шли (формально) за права Кормана на экранизацию «Кукловодов» и «…Если это будет продолжаться…». Разумеется, Корман ничего из этого так и не снял. Последнее, пожалуй, к лучшему – что бы там Корман наэкранизировал, представить страшно.

В 1966 году к «Кукловодам» проявил интерес Орсон Уэллс. Но что-то не срослось, – по-видимому, великий режиссер побрезговал брать вещь, на которой остались отпечатки пальцев Кормана. Тридцать лет спустя роман наконец-то был адаптирован и поставлен Стюартом Ормом – с Дональдом Сазерлендом в роли Старика, и… и, пожалуй, это единственное достоинство фильма. Что поделаешь – не всем быть Полами Верховенами.

До 1990 года читателям были доступны только две редакции романа – журнальная, Горация Голда, и книжная, Уолтера Брэдбери. А в 1990 году Вирджиния Хайнлайн начала восстанавливать литературное наследие мужа, и в печать пошли «авторские» версии произведений Хайнлайна. Надо сказать, что «авторские» – это не значит «исходные», и разница между черновиком и «авторским» вариантом могла достигать пяти-шести тысяч слов. Что ушло из романа вместе с этими тысячами слов – бог ведает. Надеюсь, ничего ценного. Но давайте наконец посмотрим, чего были лишены мы – русскоязычные читатели, долгие годы довольствовавшиеся сокращенным и порезанным цензурой вариантом романа, в то время как весь остальной мир с 1990 года читал его в авторской редакции.

Сегодня эти долгие годы внезапно закончились, и теперь полный текст романа перед вами.