ГЛАВА 10
В этот момент в земле начали открываться проемы. Целые прямоугольники голубой и оранжевой травы вокруг нас откидывались назад и отъезжали в сторону, как ловушки.
— Сейчас здесь будут хаунды, — предупредил Дэниел.
— Хаунды? — но прежде чем он успел объяснить, я вспомнила, что мне рассказывал дядя Алекс.
— Собаки-Эхо.
Ну конечно.
Из-под земли появились собаки. Они были очень похожи на доберманов, только на груди у них были титановые пластины, а глаза горели ярко-красным светом.
— Отойди от меня, — почти грубо крикнул Дэниел. — Отойди как можно дальше от меня, и они тебя не тронут. Им нужен только я. Доверься мне.
Я послушалась.
— Ты все-таки хотел меня убить? — спросила я его, сама не зная, что думать. — Это и был твой план? Из-за Алиссы? Она убила моих родителей!
— Нет. Она их не убивала. На самом деле это не она. Дэниела окружили собаки. Их было пять, и все они издавали одинаковый искусственный рык. Должно быть, Мадара уже рассказала дяде Алексу о нас, и он отправил хаундов по нашему следу.
— Что ты такое говоришь?! Я видела запись. Там не было никого, кроме нее. Она их убила.
— Ты не понимаешь, — быстро проговорил он. — Да, конечно, она их убила. Но сбоя не было. Алисса не была обычной Эхо. Твои родители считали ее обычной, но они ошибались. Она была прототипом, сделанным для «Семпуры»… Розелла создавала прототипы в единственном экземпляре. Модели для тестирования.
Что-то здесь не сходилось.
— Но дизайнеры работают только на одну компанию. Это все знают.
— Ты не понимаешь. Розелла — лучший в мире дизайнер. И она хороший человек. Она пыталась быть хорошей. Но проблема в том, что…
Одна из собак-Эхо рванула вперед и укусила Дэниела за ногу. Я увидела сверкающий ряд титановых зубов с двумя острыми, как иглы, клыками, которые были длиннее остальных. Они-то и впились в плоть Дэниела. Еще одна собака укусила его за другую ногу. А третья совершила прыжок, невозможный для любой обычной собаки, и опрокинула Дэниела на землю.
Он посмотрел на меня помутневшими глазами. Собаки впрыснули ему что-то через клыки.
— Ты должна бежать! Отыщи Розеллу… — успел он сказать, прежде чем третья собака прокусила ему шею.
— Помни… — прошептал он и отключился. Собаки, которыми кто-то управлял, направились в сторону дома, чтобы помочь Эхо и полиции ловить манифестантов, еще остававшихся на территории поместья. А я подошла к Дэниелу и склонилась над ним, чтобы его осмотреть. Самой заметной раной был порез на ладони, из которого все еще сочилась кровь. На щеке остался след от камня. Зубы собак оставили на теле только крошечные черные точки, как будто от инъекций или вампирских укусов.
Я его больше не боялась. Довольно странно бояться того, кто лежит перед тобой без сознания. И мне хотелось, чтобы он очнулся. Во-первых, он еще не все мне рассказал. Но дело не только в этом. Он спас мне жизнь. И теперь я знала, что ошибалась в нем.
— Проснись! Проснись! Ты слышишь меня? Дэниел! Дэниел! Проснись!
Никакой реакции, даже когда я ударила его по лицу. Я проверила его пульс. Никогда мне не приходилось чувствовать, как пульсирует кровь Эхо, но я знала, что их сердца бьются чуть быстрее человеческих. Циркуляции крови у них должна быть активнее, что способствует более эффективной работе мускулов и органов. И хотя Дэниел был без сознания, пульс у него оказался довольно частым — примерно как у меня в состоянии полной паники. Честно говоря, я была близка к этому состоянию.
В моей голове возникали тысячи вопросов.
Почему он меня спас?
Почему ослушался дядю, зная, что его накажут за неповиновение?
Могут ли Эхо испытывать чувство вины?
Что за приказ отдал дядя Алекса? Может быть, он отправил Дэниела ко мне на помощь? Ведь самого дядю могли защитить и другие Эхо, которые были с ним. Но почему тогда Мадара гналась за нами?
А то, что он сказал про Алиссу… Дэниел слышал, как я произнесла ее имя в ту первую ночь. Возможно, он лгал. Но потом он упомянул Розеллу. Почему?
Лжет он или нет? Все опять возвращалось к этому — лжет или нет?
Он Эхо. И Яго сразу сказал, что он странный. А доверять нельзя даже самому нормальному Эхо в мире. Но если он лжет, то зачем же он так рисковал, чтобы рассказать мне об Алиссе? Зачем привел меня в сад, если знал, что здесь были Эхо-хаунды? И почему он сказал, что я должна найти Розеллу?
Я знала, что у меня мало времени.
Как только манифестантов переловят, а то и раньше, кто-нибудь отправится меня искать. И Дэниела тоже. Я посмотрела на него. На руки, которые несли меня. На ладонь, в которую его ранили, когда он защищал меня. На ссадину на щеке, которая приняла на себя удар камня. На сильную бледную шею со следами от укусов. Столько ран — и все из-за меня. Я посмотрела на его веки, скрывавшие зеленые глаза. Всматривалась в его лицо, пытаясь найти в нем хоть какую-то подсказку. То, что помогло бы мне понять, лжет он или говорит правду.
Но прочитать хоть что-то на этом идеальном лице было невозможно. Никаких ответов. И гораздо больше сомнений. Он Эхо. А я не могла испытывать к Эхо ничего, кроме страха. Но в то же время я чувствовала столько всего!..
И вдруг я вспомнила, что у каждого Эхо на коже есть клейма — примерно такие же, как и отметки на тыльной стороне левой руки. Буква «Э».
У Алиссы я никогда вблизи не видела отметку производителя. У меня даже мысли не возникало ее рассматривать. Но, думаю, родители проверили ее при покупке. Да. Скорее всего. Возможно.
Раздались звуки приближающихся шагов. Я посмотрела сквозь кусты и увидела дядю Алекса в сопровождении Мадары и другого Эхо, который его охранял, — высокого, мускулистого Эхо с дредами. Они шли ко мне через лужайку. Они окажутся рядом уже через двадцать секунд.
Я стала лихорадочно расстегивать на Дэниеле одежду и вскоре нашла отметку на его плече. Фрагмент текста, аккуратные жирные буквы, складывающиеся в слова, но такие мелкие, что их с трудом можно было прочитать:
Разработан Розеллой Маркес (B-4-Gh-44597026-D) для корпорации «Касл»
— Активировать информационные линзы, — сказала я. И через секунду передо мной парила знакомая зеленая точка — знак того, что линзы включены.
— Камера, — скомандовала я. — Сделать снимок.
Я моргнула. Теперь у меня была копия идентификационного номера Розеллы Маркес. Как оказалось, я успела как раз вовремя.
— Ох, Одри. Слава богу, — взволнованный дядя Алекс уже стоял передо мной. — Он не успел причинить тебе вреда!
— Не думаю, что он собирался…
Но дядя меня не слушал.
— Честер, — приказал он огромному Эхо с дредами. — Отнеси это в дом.
Это. Почему мне было больно слышать, что он так говорил о Дэниеле? Эхо не заслуживают сочувствия. Это просто машины.
Но когда Честер сгреб его с земли и понес в дом, мне стало не по себе.
— Что вы собираетесь с ним сделать? Он умрет?
Похоже, дядю Алекса мой вопрос озадачил. Может быть, не сами слова, а интонация.
— Одри, — сказал он мягко. — Это моя вина. Запомни, Эхо никогда не выигрывают в шахматы, если им это запрещают.
Дядин голос был спокойным, но в его взгляде появилось что-то новое — он стал холодным и жестким.
— Мы сделаем так, что он никогда больше не подвергнет твою жизнь опасности.
— Он не угрожал мне. Он… он спас мне жизнь.
Дядя Алекс вплотную подошел ко мне.
— Что он тебе сказал?
— Ничего.
Наверное, Мадара анализировала мой голос, потому что она тут же сказала:
— Это ложь, хозяин.
Дядя Алекс посмотрел на Мадару с чувством, которое ему не удалось от меня скрыть. Было заметно, что она его любимица. Но он все же ответил:
— Тихо, Мадара. Она молода, и она человек. Ей можно лгать. Тем более, этого следовало ожидать.
— Он кое-что сказал мне, но это была какая-то ерунда, — объяснила я. — Вот что я имела в виду.
Дядя Алекс коротко кивнул:
— Кое-что?
Собаки неслышно прошли по траве и скрылись в своих подземных норах. Люки, покрытые дерном, закрылись, и лужайка вновь обрела прежний вид. Я посмотрела в сторону дома.
— Сейчас ты в шоке. Мы все в шоке, после того, что произошло. Манифестанты пытались меня убить. Это просто животные. Монстры. И трусы — они боятся показать свои лица. Яго они тоже хотели убить, но с ним все в порядке. Он самостоятельно расправился со многими из них. Он меткий стрелок. И что на это скажут те, кто осуждает компьютерные игры со стрельбой? Вероятно, что именно благодаря им он остался в живых! — дядя Алекс коротко засмеялся, но осекся. — Кандриссе повезло меньше.
— Что произошло?
— Ее ранили, попали в руку. Но это не смертельно, она в операционной.
— В больнице?
— Нет, в подвале есть медицинский кабинет. Эхо оперируют ее прямо сейчас.
— Мне очень жаль.
— Кругом одни разрушения. Я потерял кучу денег, если считать только произведения искусства, которые они уничтожили. Пикассо! Они искромсали картины Пикассо! Часы и мебель восстановятся, а вот картины — нет. И все из-за этих террористов! А их подстрекают те, кто выступает против технического прогресса!
— Такие, как мой папа?
Дядя вздохнул и некоторое время просто смотрел на меня. Видимо, решал, стоит ли ему быть вежливым. Но в конце концов он все-таки сказал:
— Да, именно такой. Послушай, я знаю, что ты думаешь, что я ненавидел твоего отца. Но это не так. Он был упрямым человеком. Однажды я предложил ему деньги. Огромные деньги. Он отказался. Изначально он не был радикалом, он им стал. Чем большего успеха добивался я, тем больше у него появлялось принципов. Классический пример соперничества между братьями — ни больше ни меньше! А теперь пойдем, я не могу стоять тут весь день. Мне нужно поговорить с полицией и определить размер ущерба.
По пути к дому я раздумывала, уж не в дяде ли заключалась та самая причина, из-за которой, по словам Дэниела, мне нужно выбираться отсюда.
