Глава восемнадцатая
Лили бросила Люка где-то между Джорджия-авеню и Нью-Гэмпшир-авеню. Как ни странно, это оказалось проще, чем она думала. Всего лишь кивнула на группу студенток, выходящих из бара, и этот ловелас не смог устоять.
Мужчины – будь они нефилимами или нет – до ужаса предсказуемы.
Ночь была на исходе, но Лили не устала. В голове роились мысли, от которых ей то и дело становилось не по себе. Вопрос Майкла задел девушку за живое, и она никак не могла выбросить его из головы.
То, что она подписала Контракт, не означало, что у нее не могло быть личной жизни. Мужчины-нефилимы прекрасно это доказывали. Они встречались с женщинами – и под словом «встречались» могли подразумеваться какие угодно отношения – и в целом вели нормальную жизнь. Контракт не запрещал заниматься сексом или вступать в связь с людьми. Просто с ним все становилось немного сложнее. Если бы Лили встретила подходящего нефилима, она даже могла бы выйти замуж. Хотя прежде этот вопрос никогда ее не волновал.
Когда-то она шпионила за людьми и другими нефилимами, которые выбрали обычную жизнь. Видела, как парочки вели себя, когда считали, что на них никто не смотрит. Она замечала все долгие, полные желания взгляды, нашептанные обещания и тайные улыбки. Порой от этих украденных мгновений она ощущала боль.
Одиночество смешивалось с желанием сблизиться, по-настоящему сблизиться с другим человеком – и это была не просто физическая потребность. Может, она хотела разделить с кем-то всю свою жизнь?
Об этом – обо всем этом – следовало забыть раз и навсегда. Она давно сделала свой выбор, и ничто не могло заставить ее изменить решение. Сама мысль казалась неправильной. Лили была охотником. Это не оставляло ей шансов обзавестись милым мужем, которому она шептала бы на ухо сладкую чепуху. Семья сделала бы ее слабой. Однажды она дрогнула бы и в конце концов перестала справляться с работой.
Тем более что любовь толкала людей на глупые поступки. Иметь личную жизнь, впрочем, не означало непременно полюбить. Любовь и жизнь все же разные вещи.
Она остановилась на крыше отеля Hilton и посмотрела с высоты на загруженный машинами перекресток на Коннектикут-авеню. У меня есть жизнь. Есть. У меня есть друзья и есть… Джулиан. Неправильно. Неправильно. Неправильно.
Практически все неправильно. У нее не было Джулиана – и не могло его быть. Он не являлся нефилимом и даже не был человеком – а ведь человек куда лучше, чем падший ангел.
Да даже бешеный опоссум был бы лучше!
Девушка отодвинулась от края крыши и даже отошла от него подальше. Да что с ней, черт возьми, не так? Что в Джулиане такого, что она готова рискнуть всем ради него? Как только эта мысль промелькнула в голове, девушку накрыло знакомым чувством, и она тотчас вспомнила об одной из причин, из-за которой рисковала всем на свете.
Джулиан бесшумно, как призрак, вышел из тени. Только что Лили пребывала одна и составляла список вещей, в которых ошибалась, а теперь уже утопала в объятиях Джулиана и добавляла в свой список очередной пункт.
Он ничего ей не сказал. Ни слова. Просто заявил о своих правах на нее. Притянув к своей мускулистой груди, впился поцелуем в ее губы. И – черт! – ей это так нравилось. Понравилось, как он обнял ее, как тело растаяло в его объятиях и как внутри все застонало от боли.
Джулиан отстранился, но его руки остались у нее на талии.
– Ты даришь мне райское наслаждение. Уж я-то знаю.
Лили закатила глаза, изо всех сил стараясь сдержать улыбку.
– Ты весь день продумывал эту фразу?
– Может быть, – невозмутимо пробормотал Джулиан и слегка коснулся губами кончика ее носа. – О чем ты думала?
Лили наморщила лоб.
– Когда именно?
Несколько секунд назад она думала о том, как приятно быть рядом с ним, но уж точно не собиралась в этом признаваться.
– Прежде чем почувствовала мое присутствие.
Лили положила ладони ему на грудь, то ли давая сигнал сохранять дистанцию, то ли пытаясь успокоиться.
– Ты опять за мной следил?
– Само собой, – как ни в чем не бывало признал Джулиан. Похоже, он не видел в этом ничего плохого.
Лили отошла от него на пару шагов. Сегодня на нем была простая белая рубашка, обтягивающая его мускулатуру, и синие джинсы. Впрочем, он выглядел восхитительно даже в такой обычной одежде. Лили переоделась в защитного цвета штаны и легкую майку. В сравнении с Джулианом она казалась ничем не примечательной.
– Знаешь, это называется преследованием и запрещено законом в большинстве штатов.
– Убийство людей, будь они одержимы или нет, запрещено законом во всех штатах, – спокойно парировал Джулиан. – И это не вдаваясь в подробности.
Лили нахмурилась. В его словах имелась логика.
– Я просто размышляла.
Джулиан наклонил голову набок. Глубокая синева его глаз казалась неестественно яркой.
– Тебе грустно?
Смотря вдаль, Лили провела рукой по волосам.
– Почему ты так решил?
Джулиан сделал шаг вперед и, коснувшись ее висков самыми кончиками пальцев, развернул девушку к себе лицом.
– Я чувствую, как напряжено твое тело.
Лили стало не по себе от его слов.
– И под «чувствую» ты понимаешь свою исключительную наблюдательность, да?
Джулиан лишь улыбнулся.
– Так что тебя тревожит?
Его рука скользнула ниже, Лили на шею. Он провел подушечками пальцев по ее напряженным мышцам, и Лили ощутила истинное блаженство. Плавные движения расслабили ее, она закрыла глаза. Ей и правда пора было обратиться к массажисту или добиться, чтобы Джулиан чаще разминал ей плечи.
– Тебе ведь нравится? – почти шепотом спросил он.
– М-м-м, – простонала в ответ Лили.
Джулиан легко коснулся поцелуем ее лба.
– Расскажи мне, что тебя тревожит.
– Меня сегодня кое о чем спросили… – «Боже, как меня легко расколоть!» – Меня спросили, почему я выбрала жизнь охотника, а не жизнь, в которой имелась хотя бы иллюзия нормальности.
– И это встревожило тебя?
Пока Джулиан не прекращал волшебные движения своих пальцев, Лили готова была отвечать на все его вопросы. Надо ли переживать из-за этого? Да. И все же это являлось истинной правдой.
– Да. Я почувствовала себя ненормальной и подумала: а может, мне и правда стоило стать проводником или вообще отойти от дел? Мне показалось, со мной что-то не так, раз я не стремлюсь найти себе мужа и поселиться в доме с палисадником.
Пальцы Джулиана замерли.
– А ты этого хочешь?
Волшебство мгновенно рассеялось. Лили открыла глаза и встретилась с его невероятно пытливым взглядом.
– Нет. – Девушка заставила себя усмехнуться. – Это не для меня, – добавила она и снова постаралась отодвинуться от него подальше.
Джулиан, казалось, ей не поверил.
– Лили.
Девушка усмехнулась.
– Джулиан, я не из таких. Никогда такой не была.
– Из каких еще «таких»? Разве не все в конечном счете хотят именно этого? Почему бы тебе не желать большего, чем служба в Святилище?
– Но что еще я могу получить? – собственный вопрос рассмешил Лили. – Не считая того, что в ближайшее время точно не собираюсь умирать и, скорее всего, переживу всех в этом городе, у меня столько денег, что стыдно признаться. Я люблю свою работу. Сколько людей могут такое сказать?
– Сколько людей хочет жить вечно, имея лишь работу? – спокойно возразил Джулиан. – И разве это работа? Разве это не служба? Не долг?
– Это обязательство во имя высшего блага!
– Терпеть не могу, когда ты начинаешь рассуждать о высшем благе. – Губы Джулиана изогнулись в улыбке. – Лили, твоя высшая цель заключается в том, чтобы убивать без разбора. Тебе сказали, что на свете существует зло, которое принимает определенные формы, и велели не ставить это под сомнение и верить, что у всего есть свое божественное предназначение.
Все мышцы Лили напряглись, и чудесное ощущение расслабленности, пришедшее всего несколько минут назад, как ветром сдуло.
– Во-первых, я никого не убиваю без разбора. Во-вторых, те формы, которые мне показали, действительно представляют собой зло во плоти!
– Если следовать твоей логике, я тоже представляю собой зло. Так почему ты не исполняешь свой долг? Почему не служишь высшему благу? – парировал Джулиан.
Лили сплюнула.
– О, это просто бред! Ты не такой… как они. Доволен? Рад, что я это сказала? – Девушка всплеснула руками. – Но это не меняет того факта, что подавляющее большинство твоих сородичей – зло! Ты не можешь этого отрицать!
Джулиан хрипло рассмеялся.
– Как мило! Я ведь единственный Падший, с которым ты решила поговорить, прежде чем втыкать кинжал мне в сердце.
– Насколько я помню, я все же метнула в тебя кинжал. К несчастью, промахнулась, что случается весьма редко! – негодующе воскликнула Лили.
Джулиан напрягся, синева его глаз стала пронзительной.
– Ты просто пешка в руках Святилища. И даже не понимаешь этого.
– Пешка? Ты что, смеешься? – Она подалась вперед. – Я не порчу людей! Не убиваю невинных!
– Как и я! – проревел Джулиан.
Вообще-то гнев Джулиана должен был послужить предупреждением, но остановиться Лили уже не могла. Все безумные чувства, которые он возбудил в ней в ту ночь, когда она встретила Майкла, теперь вырвались наружу. Голова кружилась, ярость опьяняла, эмоции зашкаливали. Во всем этом, как ни крути, был виноват именно Джулиан. И неважно, что его слова вполне могли быть правдой. Абсолютно неважно.
– Пусть ты этого не делаешь сейчас! Ты ведь делал это раньше? И все же имеешь наглость судить меня за верность собственной службе – за верность Святилищу!
– Я не сужу тебя, Лили. – Ангел подошел к ней ближе. – Я просто говорю, что жизнь, возможно, не ограничивается тем, чтобы ощущать себя нефилимом и выполнять все приказы Святилища.
– Эй! Алло! Уже то, что я говорю с тобой, является грубым нарушением приказов Святилища. Так что, дружище, я подчиняюсь далеко не всем их правилам.
Джулиан вздохнул и провел рукой по волосам.
– Я знаю. Не стоило мне так говорить. Твоя терпимость ко мне – достаточное доказательство.
Лили скрестила руки на груди и самодовольно посмотрела на него.
– Хотя и не меняет того, насколько ты неверно проинформирована насчет моих сородичей. Да, некоторые из нас являют собой настоящее зло – такое, что даже твой великий Натаниэль обмочит штаны в их присутствии. И все же не у всех одинаковые мотивы и не все мы одинаково смотрим на жизнь. Но Святилище предпочитает этого не замечать. Как только все Падшие будут уничтожены, под ударом окажется твой народ. И ты, черт возьми, понимаешь это не хуже меня.
Слова Джулиана стерли улыбку с лица Лили. Хотя в глубине души она и считала, что последняя фраза верна на сто процентов, это сейчас было совсем неважно.
– Я даже не знаю, почему говорю с тобой об этом.
– Потому что знаешь: жизнь не сводится к тому, чтобы следовать кодексу нефилима, – объяснил Джулиан, вложив в слова всю страсть и всю веру. – Ты заслуживаешь большего, чем служить машиной для убийств, повинуясь приказам Святилища, ведь в конце концов Святилище обратится против тебя. Когда это произойдет, что у тебя останется? Ничего, потому что вся твоя жизнь вращалась лишь вокруг единственной цели!
– Что? – Лили пораженно попятилась, а такое с ней происходило нечасто. – Почему я вообще тебя слушаю? То, что ты говоришь, не имеет никакого смысла. Ты ведь враг, Джулиан. Само собой, что с твоей точки зрения моя жизнь – это ничто.
Секунду он молча смотрел на нее.
– Понимаю, с твоей точки зрения все выглядит именно так. Но я не вижу в тебе нефилима, а ты не видишь во мне Падшего! – В споре синева его глаз стала темнее. – Я вижу в тебе Лили! Вижу тебя такой, какая ты есть, даже если ты сама себя такой не видишь.
– И какой же я сама себя вижу, мистер Я-Знаю-Все-На-Свете?
– Ты вообще себя не видишь. Ты не видишь в себе себя. Ты видишь лишь нефилима. Каково твое кредо? Охотиться на Падших, убивать приспешников и во что бы то ни стало защищать других нефилимов? Где во всем этом ты, Лили?
Ого! Девушка изменилась в лице.
– Что за хрень ты несешь? Я знаю, кто я такая.
Джулиан с сомнением посмотрел на нее.
– Так скажи мне!
Его требование запустило целую цепь событий. Не в силах встретиться лицом к лицу с суровой реальностью, Лили сделала то, чего не делала никогда.
– А знаешь? Забудь.
Она развернулась и помчалась прочь от Джулиана.
Точнее, попыталась. Девушка добежала до края крыши и уже готовилась спрыгнуть с нее, когда ангел схватил ее за талию и повалил наземь. Лили понимала, что Джулиан говорит правду, все же наотрез отказывалась это признавать.
Джулиан поднял ее, и Лили тотчас приняла очередное неверное решение в целой череде неверных решений. Навалилась на него и толкнула изо всех сил. Он отступил в сторону, и Лили по инерции пролетела мимо. Джулиан снова попытался схватить ее, но она увернулась, после чего оба они повалились на пыльную крышу.
Чувствуя, как мускулистое тело прижимает и удерживает ее, Лили в гневе заколотила кулаками по груди ангела.
– Слезь с меня!
Джулиан без труда поймал девушку за руки и зафиксировал их по обе стороны от головы.
– Лили, я восемь лет слежу за тобой. Я знаю тебя лучше, чем ты сама себя знаешь. Наблюдал, как ты принимаешь одно решение за другим, и ни разу – за исключением того, что ты позволила себе иметь свою квартиру – не видел, чтобы ты сделала что-то для себя. Все твои мысли лишь о Святилище и долге, но другие нефилимы не замыкаются на своих обязанностях и живут полной жизнью. Где же твоя жизнь?
Лили резко замотала головой. Ей хотелось возразить, что ее жизнь не сводится только к долгу и службе, но нужные слова не приходили на ум. Кроме Джулиана и квартиры, у нее не было ничего своего, и она действительно никогда ничего для себя не делала. Он так давно следил за ней, что прекрасно это знал.
– Знаешь, как Падшие называют нефилимов? Мы называем вас пушечным мясом. В ту ночь, когда ты погналась за Ваалом, ты была пушечным мясом. Поступила так ради Святилища, но где они были, когда ты лежала на последнем издыхании, на пороге смерти? Ты приняла это безумно храброе решение как Лили или как нефилим?
– Прекрати. – Лили не хотелось этого слышать.
– Черт, Лили, ты ведь не только нефилим. Ты – Лили. – Ангел отпустил ее запястья. – Ты бесстрашна в битве, но мысль о том, чтобы пожелать что-то для себя самой, тебя до ужаса пугает. Что происходит между нами? Ты впервые позволила себе делать что хочется просто потому, что тебе действительно хочется этого. И это тебя путает. Я вижу это всякий раз, когда ты рядом. Борешься со своими желаниями и постоянно их боишься. Боишься, что станешь плохим нефилимом. Не плохим человеком, а плохим нефилимом.
Его слова не просто обрушились на Лили – она была потрясена. До глубины души. Правда еще никогда не была столь сильна и могущественна. Лили прекратила сопротивляться. Ее грудь быстро поднималась и опускалась.
Джулиан наклонился к ней, и кончики его волос коснулись ее щек.
– Я восемь лет ждал, когда ты это поймешь. Ждал, когда увидишь себя такой, какая есть. Ты Лили Маркс, красивая, невероятно умная женщина, которая умеет сострадать – и эта способность отличает тебя от остальных нефилимов. Важно не то, что ты умеешь сражаться и насколько ты отличный воин. Важно лишь то, что ты смотришь на меня и видишь человека, а не Падшего, – он замолчал, а потом пылко продолжил: – Под маской долга и службы скрывается Лили. Понимаешь ли ты, что значишь для меня? Я захотел быть человеком, а не тем, кем являюсь. Из всех людей – будь то нефилимы или нет – ты единственная заставила меня желать этого. Ты сделала это. Лили. А не нефилим.
Она пораженно смотрела на него, не в силах выдавить ни звука. Его слова… Кажется, ей никогда в жизни не говорили ничего приятнее. То, как Джулиан видел ее, восхищало, потому что все остальные – да и она сама – считали Лили лишь охотником. Но слова ангела испугали ее, как пугали и чувства к нему – и отчаянное желание близости.
Джулиан коснулся лбом лба девушки.
– О, Лили, разве ты не понимаешь? Нет ничего плохого в том, чтобы желать любви, дома и даже чертового палисадника. Желания и страсть не делают тебя плохим человеком.
Проклятье, она была готова расплакаться. Лили повернула голову и зажмурила глаза. Джулиан отвел в сторону прядь рыжевато-каштановых волос, которая разметалась по ее щеке, и мягко повернул девушку лицом к себе. Она открыла повлажневшие от слез глаза. Имей Лили хоть немного опыта в таких вещах, то увидела бы в его взгляде мощное и настоящее чувство.
Он провел пальцами по ее щеке.
– Лили?
– Знаешь, я ведь сейчас тебя ненавижу, – пробормотала она.
– Вовсе нет. В этом-то и проблема. Ты никогда не испытывала ко мне ненависти.
Лили прерывисто вздохнула. Конечно, он снова был прав. Но ей даже хотелось обнаружить в себе это чувство. Так все стало бы гораздо проще. И все же Джулиан понимал девушку так, как никогда не понимали ни Люк, ни Натаниэль. Невидимые барьеры медленно начинали трескаться.
Он поцеловал ее так глубоко, что Лили показалось, будто душа вот-вот вспыхнет ярким пламенем. Падший ангел завоевал ее душу точно так же, как чуть раньше завоевал сердце.
