Глава 10
Подавай напитки.
Улыбайся.
Бери деньги.
Всю ночь у «Пенни» я повторяла эту мантру. Клуб был таким же переполненным и гадким, как всегда, но без Трента здесь было особенно пусто и скучно.
В три часа ночи, когда я вернулась домой, мой телефон завибрировал в кармане, вызывая в теле нервную дрожь. Только два человека могли мне позвонить, и один из них спал без задних ног за соседней дверью.
Трент: Я в Нью-Йорке. Окружен небоскребами. Скучаю. Как прошел вечер?
Мое сердце переполнилось радостью, я набрала в ответ:
Я: Среди голых тел и неприличных предложений.
Я не могла заставить себя добавить главное. Что я скучаю по нему, как сумасшедшая. Что не могу поверить, что потеряла недели, держа его на расстоянии.
Целой минутой позже.
Трент: Какое-нибудь голое тело было твоим?
Я: Пока нет.
Я забралась в постель и положила телефон на грудь, ожидая его ответа. Он пришел не сразу.
Трент: Холодный душ зовет. Сладких снов. Спокойной ночи. Целую.
Расхохотавшись, я мгновенно прикрыла рот рукой, опасаясь, что разбужу Ливи или Мию, которая сегодня ночевала у нас. Я положила телефон на тумбочку и заснула спустя несколько минут.
* * *
Я и не подозревала, что три дня без Трента окажутся такими тяжелыми. Мы обменялись всего лишь несколькими сообщениями, да и то только вечерами. Чем бы он ни занимался в течение дня, работой или семейными делами, должно быть, это загружало его полностью, потому что сообщения приходили не раньше полуночи. Но когда они приходили и я чувствовала вибрацию в кармане, это было словно наступление Рождества.
Все сообщения были довольно безобидными, вроде «Привет, как ты?», «Скучаю» и «Больше никаких парней в спортзале грушей не била?». Несколько раз я ловила себя на том, что набираю нечто немного более провокационное, только чтобы удалить все прежде, чем нажму кнопку «отправить». Что-то подсказывало мне, что для секс-эсэмэсок еще рановато, особенно если учесть, что мы еще не зашли дальше первой базы.
Господи, не могу дождаться, когда мы уже преодолеем первую базу.
* * *
«Сегодня возвращается Трент».
Эта мысль сразу пришла мне на ум, когда я проснулась в пятницу. Не смерть, не кровь, не жалкие обрывки, оставшиеся от моей жизни. В виде исключения первой мыслью было будущее и то, что оно может принести.
Идеально начавшись, день определенно закончился как полное дерьмо.
Я понятия не имела, в какое время Трент возвращается в Майами. Я отправила ему несколько сообщений, чтобы узнать, но ответа не получила, и мне стало невероятно тревожно. Ужасные картины авиакатастроф преследовали меня, не давая покоя весь день и всю смену в «Пенни».
Так что, когда Нэйт вытащил меня из-за барной стойки и отвел в кабинет Кейна, где тот стоял, протягивая мне телефон, желудок ухнул вниз.
– Это срочно.
Это все, что он сказал. Его брови были сурово сведены вместе. Несколько долгих мгновений я стояла и пялилась на Кейна и черную трубку, не в силах заставить себя столкнуться с неизбежным. Детский плач на другом конце провода вернул меня из оцепенения, и я выхватила телефон из его рук.
– Алло? – Мой голос дрожал.
– Кейси! Я пыталась дозвониться на твой сотовый, но ты не отвечала! – Я едва понимала, что говорит Ливи сквозь рыдания и вопли Мии. – Пожалуйста, приезжай домой! Какой-то ненормальный пытается выломать дверь! Он выкрикивает имя Мии! Я думаю, что он под наркотой. Я вызвала полицию!
Это все, что я услышала. Это все, что было мне нужно.
– Запритесь в ванной. Я еду, Ливи. Оставайтесь там!
Я нажала отбой. Слова вылетали краткими, сжатыми обрывками, словно их говорила не я. Я бросила Кейну:
– Это экстренно. Мия. Дочь Шторм. И моя сестра.
Кейн уже хватал ключи от машины и пиджак.
– Нэйт, стащи Шторм со сцены. Сейчас же. И пусть Джорджия и Лили займутся баром, – он обхватил меня рукой, аккуратно привлекая к себе. – А теперь объясни мне все по порядку, хорошо, Кейси?
Я чувствовала, будто мне дали под дых. Голова дернулась вверх-вниз, все чувства были сметены потоком криков и воплей, идущим изнутри. Шторм и я оказались в «Навигаторе» Кейна и вымахнули на автостраду за тридцать секунд. Громоздкое тело Нэйта заполнило все пассажирское сиденье. Шторм, в одном серебристом бикини для своего акробатического номера, засыпала меня одними и теми же вопросами снова и снова, но все, что я могла делать, лишь кивать головой. «Дыши, – я слышала мамин голос. – Десять маленьких вдохов». Снова и снова. Они не помогают. Они никогда, блин, не помогают, черт побери! Я дрожала всем телом, опускаясь все глубже и глубже в темную бездну, где я оказывалась всегда, когда умирали любимые люди. Казалось, я не могу выбраться оттуда. Я тону под тяжестью всего этого.
Я не смогу вынести потерю Ливи. Или Мии.
В конце концов Шторм перестала задавать вопросы. Вместо этого она схватила мою руку и прижала к своей груди. И я позволила, находя утешение в ее бешеном сердцебиении, которое говорило мне, что сейчас я не одинока.
У дома нас встретила цветомузыка из огней полицейских автомобилей и машин «Скорой помощи». Вчетвером мы вбежали в открытые ворота и пронеслись мимо обеспокоенного Таннера, который разговаривал с офицером полиции, мимо пререкающихся любопытных соседей, до квартиры моей подруги, чтобы обнаружить, что дверь наполовину снесена с петель и расколота надвое чьими-то кулаками, или головой, или и тем и другим. Трое полицейских нависали над скрученной мужской фигурой. Я не видела его лица. Все, что я рассмотрела – татуировки и наручники.
– Я здесь живу, – объявила Шторм, проскочив мимо них, не обращая внимания на арестованного.
Я проследовала за ней и нашла на диване заплаканную Ливи. На ее коленях свернулась фигурка, которая сосала большой палец и давилась от измученных всхлипов, давно преодолевших точку истерического плача. Над ними возвышался офицер, листающий записи. Светильник со столика у двери превратился в осколки, а гигантская нержавеющая сковорода Шторм покоилась на полу рядом с Ливи.
Шторм в секунду оказалась на коленях перед Мией.
– Ох, моя малышка!
– Мама! – Две тоненькие ручки обвились вокруг шеи Шторм.
Мать подхватила ее на руки и стала баюкать. Она напевала песенку, а по ее щекам катились слезы.
– Она не ранена, – убеждал нас полицейский, и от его слов вышел весь воздух, который я задерживала в легких. Я устремилась к Ливи, обхватила ее.
– Прости. Я не хотела пугать тебя. Это было так жутко! – воскликнула она.
Я едва понимала ее. Я была слишком занята, ощупывая ее руки и ноги, хватая ее за подбородок и вращая ее голову так и эдак, проверяя на наличие ран.
Ливи рассмеялась и задержала мои руки в ладонях.
– Я в порядке. Я хорошенько его приложила.
– Что… что ты имеешь в виду под «хорошенько его приложила»? – Я тряхнула головой.
Ливи пожала плечами.
– Он сунул голову через дверь, так что я врезала по ней гигантской сковородой Шторм. Это его притормозило.
«Что?» Я посмотрела на сковороду, лежащую на полу. Я посмотрела на свою изящную пятнадцатилетнюю сестру. Снова посмотрела на сковороду. А затем, то ли от облегчения, то ли от страха или от всей этой нервотрепки (скорее, от всего сразу) я расхохоталась. Неожиданно мы обе согнулись пополам, упав друг с другом рядом, истерически хохоча и фыркая. От боли я схватилась за живот – слишком давно я не применяла этот способ тренировки мышц.
– Кто этот ненормальный в наручниках? – прошептала я между приступами смеха.
Смех Ливи резко оборвался, а глаза многозначительно расширились.
– Отец Мии.
Я онемела от изумления, взглянув на разломанную дверь, а затем на Мию и ее мать, и мое воображение вышло из-под контроля. Он хотел добраться до своей дочери.
– Что он здесь делает? – Я не могла сдержать тревогу в своем голосе, желание смеяться испарилось.
Ужас прокатился сквозь тело, словно отголосок землетрясения, разделяя неустойчивые плиты, на которых я балансировала все эти годы. От одной только мысли о том, с Мией может случиться беда, у меня кружилась голова. Или со Шторм, коли на то пошло.
Потому что я любила их.
Мия – не просто беззубый ребенок, за которым присматривает Ливи. Шторм – не просто моя соседка-стриптизерша, нашедшая мне работу. Как бы сильно я ни старалась держать всех на расстоянии вытянутой руки, эти двое, прямо как Трент, нашли путь в мое сердце. Иной путь, что привел к тому местечку в моем сердце, которое, как я думала, замерзло и больше не способно чувствовать.
Ливи обхватила себя руками, наблюдая за соседками, и я поняла, что страх окутывает и ее мысли.
– Я просто так рада, что Трент пришел, когда этот был тут.
Еще один тяжелый вздох.
– Трент? – Я вскочила на ноги, мое сердце подскочило к горлу, пока я осматривала квартиру. – Где? Где он?
– Здесь.
Я обернулась и обнаружила его на пороге квартиры. Я в секунду оказалась на ногах и влетела в него. Его руки мгновенно крепко обвили меня, защищая своей силой. Он зарылся лицом в мои волосы, и так мы стояли довольно долго. Он наконец немного отодвинулся и прижался лбом к моему. Мои руки скользнули по его бокам, по спине, пальцы прокрались вверх, впились в лопатки, я снова потянула его обратно, близко-близко к себе. Его мышцы напряглись. Все страхи, переживания, ужасы сегодняшнего дня внезапно превратились в какую-то животную необходимость. Мне нужно обнимать его. Мне нужен Трент. Мы снова застыли, и я прижималась носом к его груди, вдыхая изумительную смесь ароматов дерева и океана.
– Я скучала по тебе, – услышала я свой шепот, удививший даже меня.
Кейси Клири не признает вслух, что скучает по кому-то. Но с Трентом все было так, словно нечто очень ценное потерялось, а затем снова нашлось, меня переполняло облегчение.
Трент наклонился и поцеловал меня в скулу, рядом с мочкой уха.
– Тоже скучал по тебе, малышка, – прошептал он мне на ухо, отчего до самых глубин моего тела пробежала дрожь.
– Прошу прощения, сэр. Вы уверены, что не хотите выдвинуть обвинение? – спросил голос.
– Уверен. Это всего лишь синяк, – ответил Трент, не выпуская меня из своей хватки, словно он нуждался во мне так же, как и я в нем.
– Какой синяк? – Я отпрянула, подняла взгляд и увидела припухшую нижнюю губу Трента.
– Мне нужно задать этой молодой леди несколько вопросов. Вы – ее опекун? – услышала я вопрос полицейского, но, решив, что он обращается к Шторм, я просто продолжила смотреть в лицо Трента, не способная оторваться. Он тоже не мог отвести от меня глаз.
– Мисс?
– Да, это так. – Я услышала голос Ливи и опомнилась. Он говорил со мной.
– Да, да… – Обернувшись, я обнаружила офицера Пялюсь-Слишком-Сильно. Я насупилась, и он понял, что я его узнала.
Он уклончиво пожал плечами.
– В последние дни вы, дамы, определенно находите нам работу.
Он кинул взгляд на мою соседку, быстро осмотрел ее с ног до головы и снова вперился в пол, запустив пальцы в свои короткие светлые волосы. Наверняка он был приличным парнем, из породы маминых сынков и немного смахивал на куклу Кена. И ему нравилась Шторм. Уж это было очевидно. Хотя опять же, кому она не нравилась?
– Никто не смог бы обвинить нас в том, что мы скучные, – я улыбнулась, – Я – Кейси. Это Шторм, но похоже, что вы ее помните, офицер…? – с патологическим интересом я отметила, как кровь прилила к его лицу до самой линии роста волос.
Он прочистил горло.
– Офицер Райдер. Дэн.
Шторм пребывала в каком-то забытьи, все еще крепко держа дочку и качая ее на коленях. Ее глаза были полузакрыты и затуманены.
Мы обернулись, когда кто-то тоже кашлянул, и увидели второго офицера, сунувшего голову в дверной проем.
– Ну, если тут все, то нам надо доставить этого парня в участок для регистрации. – Его внимание переключилось на Шторм и задержалось.
– Тогда тащи его в машину. Живо!
Офицер увидел смертоносный взгляд и услышал рык офицера Дэна и исчез снаружи. Повернувшись к моей подруге, офицер Дэн заговорил спокойно и мягко:
– Я готов найти вам другое место, где вы могли бы остаться на ночь, пока дверь не отремонтируют. Моя смена закончится через несколько часов. Я могу вернуться и присмотреть за квартирой до утра, если хотите.
Шторм стряхнула чары и подняла голову, взглянув на офицера Дэна так, словно видела его впервые, ее глаза сияли.
– О, спасибо. У меня не так много вещей, но я бы чувствовала себя в большей безопасности, если бы кто-то за всем этим присмотрел.
Офицер Дэн покраснел в третий раз, и, должна сказать, я была впечатлена, потому что все это время его взгляд был прикован к ее лицу, когда даже Ганди, наверное, было бы непросто не блуждать глазами по ее едва одетой фигуре.
– Я присмотрю за квартирой, пока вы сюда не вернетесь, – предложил Трент.
Офицер Дэн смерил Трента взглядом, увидел меня в его объятиях и, вероятно, решил, что Трент ему не соперник.
– Я был бы благодарен, – кивнул он.
– Тебе есть где остаться на ночь, Ангел? – спросил Кейн, шагнув в дверной проем. Нэйт маячил позади.
– Она может остаться с нами, – ответила я до того, как у Шторм появился шанс сказать хоть слово.
Она молча кивнула, ее рука все еще баюкала головку Мии, глазки которой уже закрылись.
– Ладно. Мне надо вернуться и закрыть клуб. Положу твой сегодняшний гонорар в сейф. Завтра сможешь все забрать, – предложил Кейн, искренне улыбаясь, после чего добавил: – Возьми завтра отгул.
– Спасибо, Кейн, – услышала я свои слова. Шторм права. Они и правда хорошие парни. – Спасибо, Нэйт. – Великан что-то пробурчал в ответ.
В три гигантских шага Нэйт покрыл расстояние между ним и Шторм. Я непроизвольно сжалась, словно наблюдая за медведем, который прикасается лапой к голове младенца, когда ручища Нэйта легла на головку Мии.
– Сладких снов, Мия, – прогрохотал он.
Сонные голубые глаза взглянули на него. Я была уверена, девочка сейчас закричит. Я бы точно закричала. Но ее маленькая ручка поднялась и сжала палец Нэйта. Жест, который задел струны моего сердца. Потом Кейн и Нэйт ушли.
– Пойдем уложим Мию. – Ливи обвила рукой талию Шторм и ласково проводила ее к двери, как раз в тот момент, когда вошел Таннер. – Не сейчас, Таннер, – пробормотала Ливи, ведя их к нашей двери.
Тот почесал затылок фирменным таннерским жестом, но согласно кивнул, отступив в сторону. Я снова прижалась губами к груди Трента, на этот раз чтобы сдержать смех. Я не заметила этого раньше, настолько была поглощена произошедшим с Ливи и Мией, но сейчас увидела, что на Таннере была пижама с Бэтменом.
Таннер провел рукой сверху вниз по дверному проему, и я знала, о чем он думает.
– Шторм не виновата, Таннер, – начала я, опасаясь, что он собирается применить свое единственное драгоценное правило.
Эта ситуация определенно будет классифицирована, как нарушение спокойствия. Но он отмахнулся от моих слов, бормоча:
– Никогда не видел людей, которым настолько не везет с дверями.
Трент оторвался от меня и шагнул вперед, вынимая бумажник и очередную пачку наличных.
– Этого должно хватить, чтобы покрыть расходы. Можешь утром первым делом привести ремонтника?
– Тебе не обязательно это делать, Трент, – сказала я, когда мясистая лапа Таннера уже накрыла деньги.
Он вернулся, чтобы снова прижать меня к себе, небрежно кивая головой.
– Завтра с этим разберемся.
Таннер поднял руку, помахал нам купюрами в знак благодарности и направился к двери.
Его остановил офицер Дэн.
– Сэр, я настаиваю, чтобы вы поговорили с владельцем здания о немедленной замене этих входных ворот другими, с лучшей охранной системой, учитывая, как легко они могут быть взломаны, в чем мы сегодня убедились.
Таннер оценивающе взглянул на полицейского.
– Согласен, офицер, но владелец этого здания – скряга, у которого финансы скуднее, чем… – он взглянул на меня и пригнул голову. – Он просто скупой, вот и все.
– Возможно, поможет, если он получит официальный ордер от полиции Майами с указанием на то, что владелец здания будет отвечать по многомиллионному иску, если не обеспечит приемлемую безопасность своим жильцам?
Брови Таннера изогнулись от удивления.
– Вы можете это устроить? Я имею в виду… – он откашлялся, и его лицо растянулось в кривой усмешке. – Я более чем уверен, что это на него подействует, офицер.
Дэн коротко кивнул, на его губах заиграла плохо скрываемая улыбка.
– Отлично. Я что-нибудь придумаю и утром первым делом предоставлю вам этот документ. – Повернувшись к Тренту, он сказал: – Я могу закончить смену пораньше. Побудешь здесь до четырех?
– Я буду здесь.
Дэн вышел, слегка пригнувшись в проеме. Таннер и его пижама с Бэтменом последовали непосредственно за ним, оставляя нас с Трентом наедине.
Я вгляделась в неясные очертания фигуры Трента, чтобы полюбоваться его прекрасным лицом.
– У меня такое ощущение, что я не видела тебя месяц, – прошептала я, поднявшись на цыпочки и нежно целуя разбитую губу.
Его рука коснулась моей щеки, и он улыбнулся.
– Ты, наверное, устала. Почему бы тебе не поспать? Я останусь и присмотрю за всем.
Я попыталась скрыть разочарование, отразившееся на лице. Быть рядом с ним так хорошо, так правильно, так спокойно. В моем теле пульсировали адреналин и влечение. Усталость – это последнее, что меня сейчас волновало. Но при этом я не хотела показаться навязчивой. Я окинула его с ног до головы своим лучшим подозрительным взглядом.
– А кто будет присматривать за тобой, чтобы убедиться, что ты ничего не стащишь?
– Я? Парень, который постоянно покупает входные двери незнакомкам?
– Незнакомым девушкам! – тяжело вздохнула я, всплеснув руками в притворном ужасе. – Приму это как оскорбление. Кроме того, откуда я знаю, что ты не какой-то там ненормальный клептоман, который ходит на шпильках, способный украсть нижнее белье Шторм и выпить всю горчицу?
Он закатил глаза.
– Это был кетчуп, и то всего раз! Он никак на меня не влияет, клянусь.
Я захихикала, когда руки Трента опустились мне на плечи. Он осмотрел меня с ног до головы и остановил взгляд на моем лице.
– Мне определенно нравится женское нижнее белье. Только не на себе.
Я с трудом сглотнула, когда сердце забилось в горле, кровь запульсировала в ушах и между нами пробежал электрический импульс, пробуждая каждый нерв в моем теле. Но затем он погасил его, отступив на три огромных шага назад и глубоко вздыхая. Я улыбнулась про себя. По крайней мере, я не единственная, кто это чувствует.
– Нам нужно что-нибудь сделать с дверью. Полицейская лента не очень-то сдерживает любопытные взгляды.
По мне прокатилась очередная волна жара. «Что увидят любопытные взгляды?» Трент порылся в шкафу и вытащил старое покрывало.
– Надеюсь, она не будет против.
Я помогла Тренту закрепить покрывало над проемом с помощью множества кнопок, скотча, и других липких штук, которые разыскала в кухонных ящиках. Когда мы наконец закончили, на часах было начало второго. Прилив адреналина иссяк, оставив меня совершенно вымотанной. Я шлепнулась на диван.
– Я весь вечер сегодня на ногах, наверное, и десяти минут не просидела.
Трент сел с другого края. Нежно подняв мои ноги, он снял сначала одну туфлю, а затем другую.
– Ох, – простонала я. – Можешь остаться.
Он усмехнулся, но промолчал, пока его умелые руки разминали ступни спокойными круговыми движениями. Круг за кругом, медленно, умело. Я застонала и откинула голову назад, наслаждаясь его силой, его безраздельным вниманием.
– Ладно, ты заслужил, по крайней мере, одно дефиле в нижнем белье. Вперед, – я лениво махнула рукой в сторону комнаты Шторм. – Выбирай средство поражения. У Шторм там ничего себе коллекция.
Он рассмеялся.
– Зависит от того, кто в нем будет дефилировать.
Я открыла один глаз, чтобы увидеть желание в светло-синих глазах, взирающих на меня. И снова увидела это мгновенное переключение от благоразумного, ответственного Трента к тому, который, похоже, хочет, чтобы я оказалась на спине под ним, и я не знаю, что и думать об этом, кроме того, что точно уверена – прямо сейчас я хочу последнюю его версию. Его рука начала двигаться чуть быстрее, чуть горячее, его дыхание стало тяжелым. А затем его ладони скользнули к лодыжкам, схватили их, дернули на себя. Я подалась, платье высоко задралось, обнажая ноги, я уперлась мягким местом в его бедро. Теперь мои обнаженные ноги растянулись над его коленями. Одна его рука покоилась на внутренней стороне моего бедра, посылая по всему моему телу разряды молнии. Указательный палец другой скользил вдоль внешней стороны: выше, выше, дальше…
Он остановился на моей татуировке, на краю шрама и погладил его туда и обратно вдоль рубца.
– Ты сделала татуировку, чтобы скрыть шрам?
– Если бы я хотела скрыть шрам, то вся правая сторона моего тела была бы одной большой татуировкой, – солгала я.
– Почему пять воронов? – спросил он, проводя пальцами по хвостам птиц.
– А почему нет? – я молилась, чтобы на этом он оставил расспросы.
Но он этого не сделал.
– Что они значат? – Когда я не ответила, он добавил: – Пожалуйста, поговори со мной, Кейси.
– Ты сказал, что я не обязана этого делать.
Мой голос стал резким. Трент словно вылил на меня ведро ледяной воды, погасив весь жар, который горел в моем теле мгновением раньше.
Он убрал руку с бедра и потер лоб.
– Я знаю. Я знаю, что так сказал. Прости. Я просто хочу, чтобы ты мне доверяла, Кейс.
– Это никак не связано с доверием.
– Тогда с чем это связано?
Я уставилась в потолок.
– С прошлым. С вещами, которые я не хочу обсуждать. С вещами, о которых ты пообещал со мной не разговаривать.
Его рука вернулась на мое бедро, взгляд сосредоточился на нем, когда Трент его нежно сжал.
– Я знаю, что сказал это, но мне нужно знать, что ты в порядке, Кейси.
В его голосе промелькнуло нечто, чего я не могла точно определить. Беспокойство? Страх? Что это?
– Что, так боишься проснуться примотанным к матрасу?
– Нет. – Я уловила в голосе Трента намек на ярость. Впервые за все время. Но он исчез, когда Трент мягко продолжил: – Я боюсь, что раню тебя.
Воздух в комнате наполнился унынием, когда Трент поднял на меня глаза, и я увидела, что они полны печали. Он наклонился, чтобы дотронуться до моей щеки, провел по ней большим пальцем.
Его слова… больше – его тон и боль в глазах пробудили во мне потребность избавить его от того, что огорчает.
Я хотела сделать Трента счастливым.
И я осознала, что хочу, чтобы он меня узнал. Целиком.
Я сглотнула, внезапно у меня во рту абсолютно пересохло.
– Несколько лет назад я попала в ужасную автомобильную аварию. Пьяный водитель врезался в машину моего отца. Вся правая сторона моего тела была разбита. Мое тело скрепляют вместе дюжины стальных штифтов и спиц.
«Физически. Ничто, кроме десяти маленьких вдохов, не сдерживает остальное во мне».
Трент громко вздохнул, падая обратно на спинку дивана.
– Кто-нибудь погиб?
– Да, – выдавила я.
Внезапная вспышка внутренней паники скрутила язык, мешая рассказывать дальше. Мои руки начали бесконтрольно дрожать. Слишком много, слишком быстро, говорила моя душа.
– Ничего себе, Кейси. Это… это… – Его рука снова погладила мою ногу по всей длине, хотя то интимное чувство исчезло. Теперь этот жест был успокаивающим. А я не хотела успокаивающего. Что бы он ни сделал, это меня не успокоит.
– Поцелуй меня, – потребовала я, взглянув на него.
От недоверия у него расширились глаза.
– Что?
– Я дала тебе, что ты хотел. Теперь дай мне то, чего хочу я.
Он не пошевелился. Он просто уставился на меня, словно я сама себя подожгла. Я схватила его за бицепс и крепко сжала, используя его как рычаг, чтобы поднять тело вверх и на него, перекинув одну ногу через колени ошеломленного Трента и оседлать его.
– Поцелуй меня. Сейчас же, – прорычала я. Его челюсти сжались, и я поняла, что он сдается под натиском моей настойчивости. Секундой позже это стало еще более очевидно, когда он сжал веки. – Трент…
Он сгорбился, упершись головой мне в плечо.
– Ты же знаешь, насколько мне сложно контролировать себя?
– Не надо. Забудь о контроле. Тебе он не нужен, – прошептала я ему на ухо.
Он простонал, снова откидываясь назад.
– Ты так все усложняешь, Кейси, – прошептал он, а его лицо наполнилось болью.
Положив руки на широкие плечи Трента, я поелозила, придвигаясь ближе, пока не оказалась прямо на нем, остро ощущая, как он нуждается во мне. Я наклонилась и коснулась его шеи губами.
– Что именно я усложняю, Трент?
Я говорила, затаив дыхание, специально, чтобы соблазнить его.
Это сработало.
Руки Трента схватили меня сзади, он прижал меня к себе, его рот пожирал мой с голодной страстью. Он заставил мои губы раскрыться, и его язык скользнул внутрь, сплетаясь с моим. Одна рука впилась в затылок, прижимая меня, мой рот, ближе к себе.
Во мне было не меньше неистовства. Я сжала в кулак ткань его рубашки, теребя пуговицы, чтобы они проскользнули через петли и обнажили гладкую, твердую грудь, пока я придвигалась все ближе к нему. Его руки приподняли подол моего платья и пробрались под него, сжимая обнаженные бедра. Я коротко вздохнула, когда его пальцы скользнули вверх, вокруг моих бедер к тазовой кости, поместившись под резинкой стрингов и скользя вверх и вниз.
Я была уверена, что весь этот его план «двигаться медленно» был сокрушен, но затем его палец коснулся рубца от еще одного шрама, и его рука замерла. Его губы оторвались от моих, и он отстранил меня.
– Я не могу.
– Ты уже это делаешь, – пробормотала я, цепляясь за него руками, пытаясь вернуть прежнее положение рядом с ним.
Но было слишком поздно. Он уже склонил голову, обнял мои ноги, чтобы приподнять и пересадить меня, сжимая меня в объятиях, защищая. Долгое время мы молчали, его лоб уткнулся мне в плечо.
– Я бы все исправил, если бы только мог. Ты же знаешь, да? – прошептал он.
Я задумалась, говорит ли он о моих шрамах или о четырех последних годах моей жизни.
– Да, – все, что я сказала. Да всему этому.
