Глава 16

Все воскресенье я мучаюсь с похмелья. Мое тело выжато как лимон. Бет не отвечает на сообщения. Я сижу в своей комнате, как первобытный человек в пещере, и мне остается лишь гадать, рассказала ли она родителям или, не дай бог, полиции, ту или иную версию этой грязной истории.

Я то проваливаюсь в похмельный сон, то вздрагиваю, просыпаясь. Меня терзают кошмары: квадратная голова Прайна между безвольно обмякших ног Бет. Он рвет ее зубами, как дикий зверь. Как живодер.

Я думаю о том, как Бет дразнила и провоцировала его, извивалась в задравшейся юбке, говорила бог весть что, будила в нем зверя – зверя, который ее в итоге и пометил. Как далеко он зашел? Как далеко она была готова дать ему зайти? И зачем она сделала это с собой, со всеми нами?

Тренерша должна понять, что она с нами делает. Что это значит, Бет?

Я не понимаю.

Вечером звонит Колетт.

– Я не знаю, что там произошло, – говорю я. – Из нее ни слова не вытянешь.

– Неважно, – отвечает та бесцветным, почти механическим голосом. – Главное, что она скажет. И кому.

Меня пробирает до мурашек. Что значит «неважно»? Но в глубине души я понимаю, что она имеет в виду. Нас окутал туман, и не видно ни зги.

– Они уже час там сидят, – сообщает Эмили, покачиваясь на костылях. Она хоть и освобождена от тренировок, все равно не пропускает ни одной. – Так орали поначалу, жуть.

Мы стоим у тренерского кабинета. Они с Бет закрылись там, опустили жалюзи, и я боюсь, что они нас услышат.

Никто, кажется, не знает про Бет и Прайна. Слышали только, что Бет уходила с кем-то в комнату, а это для нее обычное дело.

– Думаешь, Бет хочет вернуться в команду? – шепчет Тейси, представляя, как слава ускользает от нее, просачивается между пальцев с ярко накрашенными ноготками. – И тренерша согласится взять ее обратно? А что если ее снова сделают капитаном?

Малышка Тейси закалена в боях – просчитывает на три хода вперед. А ведь было время, когда она была всего лишь шестеркой Бет. Теперь она шестерка тренера.

Если Бет снова будет капитаном, Тейси ничего не останется, как стоять за споттера, а то и хуже. Никаких больше кьюпи, ди-бердов и баскет-тоссов.

Конец ее флаерской карьере.

– Тренер считает, что нам не нужен капитан, – напоминает Эмили. – Но даже если она передумает, с какой стати ей делать капитаном Бет? Та даже на тренировки больше не ходит.

Но они не знают того, что знаю я. У Бет новый козырь. Плата за молчание. Эту ли стратегию выберет тренер? Я бы поступила именно так.

Но это не в ее стиле. Тренер привыкла отвечать дерзостью на дерзость.

Через десять минут Бет и тренер выходят из кабинета. Странно видеть их шушукающимися; они смеются низко, зловеще. Мы с интересом наблюдаем за ними.

Но лишь я одна вижу их насквозь.

– Трусишка она, – говорит мне тренер чуть позже. – На словах храбрится, а так – еще цыпленочек.

Как же она ошибается.

– Вы ее считаете крепким орешком, – она покачивает головой, – а на деле она хрупкая, как стекло. Не круче новичков из младшей группы. Только голос погромче да попка посимпатичнее.

Ох уж эти двое. У меня такое чувство, будто я с ними играю в «верю – не верю». Но Бет всегда выигрывает: она сильна в математике и знает теорию вероятности, а еще, заглядывая под стаканчик, умеет незаметно повернуть игральную кость нужным ребром.

– Но Прайн… Вы сами сказали, что его зовут «живодером»…

Тренер поводит плечами.

– Бет сказала, что он ей ничего такого не сделал. Он вырубился. А она напилась в стельку и не соображала, что несет.

Я смотрю на нее и гадаю, кто же из них лжет. Может, обе?

– Значит, она не будет ничего предпринимать?

– А что тут можно предпринять? Я предложила свозить ее к своему гинекологу. Она категорически отказалась. Она лишь помнит, что Прайн только петушиться горазд, а когда до дела дошло, сдулся.

– Слушай, подруга, – спрашивает Бет чуть позже, пожевывая соломинку в кафе, – а ты мне телефон вернуть не хочешь?

Тут я вспоминаю, что тренерша спустила его в унитаз.

– Твой телефон?

– Ее высочество сказали, что ты забрала его в субботу. Наверное, чтобы я не звонила парням по пьяни, да? Какая ж ты зануда, Хэнлон. Тоже мне, помогла.

– У меня нет твоего телефона, Бет, – отвечаю я.

– Значит, она ошиблась, – у нее в уголке рта пенка от капучино. Она высовывает язык и слизывает ее. – Интересно, с чего она решила, что он у тебя?

– Бет, – говорю я, – ты сказала, что в тот вечер писала Уиллу. Звонила ему несколько раз и сообщения отправляла.

Она ничего не отвечает, но уголок ее рта слегка дергается. Потом она снова делает серьезное лицо, и я думаю, не показалось ли мне.

– Я так сказала? – переспрашивает она и пожимает загорелыми плечами. – Не помню.