79

Тьюла получила огнестрельное ранение в плечо, и, как только Валя на мгновение заколебалась, Вориан в прыжке нанес ей удар и свалил на землю. Пистолет Виллема был направлен на голову Тьюлы, а она стояла перед ним, держа в правой руке кинжал. Из левого плеча по руке растекалось пятно крови. Виллем мог убить ее одним движением пальца.

Но Тьюла смотрела на него, не мигая, без злобы и без страха. Она ждала выстрела мужественно, как подобает отпрыску благородного дома, готовая принять свою судьбу. Однако всего несколько месяцев назад она же совершила подлое, коварное убийство, зарезав во сне Орри.

Видя все это, Валя оцепенела от ужаса, поняв, что если она атакует Вориана, то Виллем убьет ее сестру. Промедление длилось всего секунду, но показалось всем вечностью. Вориан ощутил какое-то странное чувство; в воздухе повисло нечто необычное. Неужели эта мстительная, жестокая женщина на самом деле любила свою сестру? Неужели Верховная Преподобная Мать способна на такие эмоции?

– Если ты захочешь убить меня, Виллем Атрейдес, то я не смогу тебе помешать, – сказала Тьюла, – и я понимаю, почему ты хочешь это сделать. Ужасная боль потери оправдывает месть… так же, как боль от потери Гриффина оправдывала наши действия, независимо от того, кто на самом деле его убил.

Эти слова поразили Вориана. Харконнены всегда пытались рационально объяснить свою ненависть к дому Атрейдесов, изобретая одну причину за другой – лишь бы не угасла вековая вражда. Но ни одна причина не оправдывала убийство невинного юноши в первую брачную ночь, какое бы имя он ни носил.

– Но если ты убьешь меня, – взволнованно продолжила Тьюла, – то ты убьешь и Атрейдеса. Я ношу ребенка Орри.

Виллем от неожиданности отпрянул.

– Ты лжешь!

Вориан ощутил тошнотворную слабость. Что это – отчаянная хитрость, чтобы спасти жизнь?

Тьюла печально улыбнулась и обернулась к сестре, вздрогнув от боли в раненом плече. Она взглянула на Валю и произнесла:

– Но это правда, дорогая сестра. Я на самом деле полюбила Орри, и, несмотря на то, что я выполнила твой приказ и убила его, я любила его в ту ночь, – голос ее дрогнул, но она все же договорила: – Когда я вернулась на Валлах IX, ты поздравила меня за то, что я сделала… но ведь ты никогда не видела Орри, не так ли? Ты не знала его. Я же видела все его достоинства, всю его доброту. Однако я выполнила то, что ты от меня потребовала – ради тебя и дома Харконненов.

– Я отказываюсь в это поверить! – Валя смотрела на сестру с нескрываемым отвращением.

Вориан не испытывал ни малейшего сочувствия ни к Верховной Преподобной Матери, ни к легковнушаемой Тьюле. Единственное, о чем он мог сейчас думать – это о залитой кровью кровати, на которой лежал труп Орри.

– Однако ты не выказала никакого раскаяния, когда писала кровью те слова на стене.

– Валя сказала мне, что надо написать, – ответила Тьюла. – Это было обращение к Атрейдесам.

Виллем продолжал направлять пистолет в голову Тьюлы, но рука его заметно дрожала. Тьюла смотрела на Валю, словно забыв о присутствии молодого Атрейдеса. Она прижала правую ладонь к кровоточащему левому плечу и сказала:

– Валя, ты же знаешь, что я не лгу, и знаешь, что это дитя Орри.

Стоявшая среди оттесненных за толпу сестер Синдель согласно кивнула, но Валя даже не взглянула в сторону Правдовидицы. Верховная Преподобная Мать побелела от гнева, глаза ее сузились, дыхание участилось. Вориан даже подумал, что Валя сейчас сама убьет Тьюлу и ее придется останавливать. Не для того, чтобы защитить Тьюлу… а для того, чтобы сохранить дитя. Дитя Атрейдеса.

Не глядя на своих сотоварищей и на родную сестру, Тьюла бросила кинжал, который отчетливо звякнул о камни. Она встала напротив Виллема и широко раскинула руки.

– Скорее стреляй, если ты уже решил это сделать. Мсти за Орри. Прими мою жертву, и пусть все на этом закончится. Пусть иссякнет вражда между Харконненами и Атрейдесами.

– Она говорит правду, – сказала Валя, и ее слова, словно пощечина, хлестнули Виллема по лицу. – Она действительно носит ребенка. – Валя подняла лицо к небу. – Моя сестра носит во чреве дитя Атрейдесов!

Готовый к смертоносному прыжку Вориан предостерегающе крикнул Виллему, все еще державшему на прицеле голову Тьюлы:

– Подумай, прежде чем принять решение. Убив Тьюлу, ты убьешь и ребенка своего брата, – он нутром чуял, что Тьюла говорит правду и что это не трюк. Все было слишком реально: выражение лица и поведение. Она и в самом деле беременна. Вориан не хотел пролить кровь Атрейдесов, а Валя не желала пролития крови Харконненов.

Вориан шагнул к молодой Верховной Матери, решив, что из этого положения есть и другой выход.

– Ты охотишься за мной. Я – тот человек, которого ты всегда хотела убить. Это я ускорил падение Абулурда после битвы за Коррин и добился его ссылки на Ланкивейл. Я был там, когда погиб твой брат Гриффин, пусть даже не я его убил. Покончи со своей местью дому Атрейдесов здесь и сейчас. Отомсти мне. После этого оставь в покое Виллема, пусть он живет, и это будет залогом безопасности твоей сестры и ее ребенка.

– Что я приобрету этим? – прищурившись, спросила Валя ледяным тоном.

Вориан холодно улыбнулся.

– Нам с тобой надо уладить наш старинный спор, – Вориан не испытывал ни тени страха, он не обращал внимания на сестер Ордена, прибывших сюда, чтобы убить его, не обращал внимания на Корлу и ее старателей, захваченных лицезрением диковинной сцены. – Я буду биться с тобой, как бился с Гриффином в сиетче на Арракисе до того, как мы отбросили все наши разногласия. Но мне нужны гарантии безопасности Виллема.

В дело вмешалась Королева свалки:

– Я займусь этим от его имени. Вориан Атрейдес уже многое успел сделать для нас, и даже спас одну из наших старательниц. Мы позаботимся о том, чтобы молодой Атрейдес живым покинул Коррин без помех со стороны этих женщин.

У сестер остался на орбите нанятый ими корабль, а Вориан, если уцелеет, сможет покинуть планету на своем «Новом путнике». Корла позаботится о том, чтобы отправить Виллема на Салусу Секундус. Однако сначала Вориан должен был победить Валю.

Виллем спрятал пистолет в кобуру. Тьюла едва держалась на ногах, истекая кровью. Пока Вориан и Валя смотрели друг на друга, готовясь к схватке, одна из сестер приложила индивидуальный пакет к кровоточащей ране Тьюлы. Жилистая, высокая сестра подняла голову и сказала:

– Она нуждается в серьезном лечении, Верховная Преподобная Мать Валя. Надо переправить ее на наш корабль.

– Рано, – изрекла в ответ Валя и снова взглянула на Вориана. – Она должна видеть, что будет происходить здесь.

Вориан видел теперь только соперницу. Весь остальной мир съежился и потускнел. Вориан был готов биться за свою жизнь. Надо сделать все, что в его силах, ибо он понимал, что даже если он победит Валю, даже если это будет честная схватка, то она все равно не откажется от мести, что она никогда не даст Виллему спокойно жить.

– Я – тот человек, которого ты обвиняешь за все, что было плохого в наших отношениях с домом Харконненов, – негромко заговорил Вориан. – Я должен ответить за все – разве не к этому выводу ты пришла? Если моя жизнь может быть единственной платой за все, то приди и возьми ее.

Он видел теперь только один путь к умиротворению Харконненов, и был готов пойти по нему.

В молниеносном прыжке Валя ударила Вориана и сбила его с ног. Он сумел подняться, но силы Вали были неиссякаемы, ее подхлестывала многолетняя ненависть и гнев. Он атаковал ее, но промахнулся. Он попытался нанести ей удар в корпус, но она легко парировала удар, и сама перешла в атаку. Своим искусством она далеко превосходила своего погибшего брата Гриффина, да и самого Вориана.

Выплюнув сгусток крови, Вориан посмотрел на Валю и увидел смертоносный блеск в ее глазах. Едва шевеля окровавленными губами, он сказал:

– Ты угомонишься после того, как убьешь меня? Будут ли наши дома жить после этого спокойно?

Он должен был показать ей безумие ее одержимости. Вориан вел себя как человек, который на смертном одре пытается исправить грехи прошлого – вымышленные и реальные.

– Остановись, Валя, – умоляюще воскликнула Тьюла. Лицо ее было покрыто серовато-пепельной бледностью, вся правая половина комбинезона пропиталась кровью.

Но Валя снова бросилась на Вориана.

Удар следовал за ударом, и в глазах Вориана замелькали красные круги. В голове стоял неумолчный звон от ударов открытой ладонью по вискам. Удары, однако, не были смертельными. Сквозь страшный шум в ушах он слышал возмущенные крики старателей. Они переживали за него, требовали, чтобы он дрался, а не подставлял себя под ее удары. Он был уверен, что Валя твердо намерена его убить. Если он даст ей это сделать, то, возможно, закончится вражда между их домами. Он прожил долгую жизнь и устал от нее.

Валя свалила Вориана на груду щебня и, набросившись на него, принялась избивать его. Вориан употребил все свое мастерство на то, чтобы блокировать эти удары, но силы его иссякали. Нанесенные Валей раны болели, особенно сильно одна из них.

Виллем что-то яростно кричал.

Валя прекрасно знала болевые точки на теле человека, и намеренно причиняла Вориану боль, чтобы измучить его перед смертью. В один момент в движениях Вали произошло едва уловимое изменение. Она изготовилась к последнему смертельному удару. Она ударит его словно молотом и расколет череп.

Вориан был готов принять смерть.