74

В лабораторном корпусе Анна неотступно, словно тень, следовала за Эразмом. Она черпала силу в его близости, но ее постоянное присутствие сильно докучало Эразму, он все больше и больше тяготился Анной, особенно теперь, когда получил срочное задание подумать над усилением обороны Денали. Неудивительно, что он из-за этого не мог постичь всех масштабов бедствия и не имел времени объяснить все это Анне.

Познакомившись с ней во время пребывания Анны в школе ментатов, Эразм уже тогда оценил колебания ее настроения и ее навязчивость. Теперь же, когда он не только разговаривал с ней, но и находился в физической близости, Эразм стал лучше понимать ее потребности. Она заставила его о многом подумать заново, внушила ему некоторые новые, удачные идеи, но сейчас все это на время потеряло свою значимость. Она раздражала его, хотя Эразм и понимал, что бессмысленно было в этом ее винить.

В нормальных условиях независимый робот был бы только рад возможности проводить с Анной все новые и новые эмоциональные эксперименты, но в свете бедственного положения такие исследования отступили на задний план и могли быть отложены. По всей вероятности, недалек тот день, когда агенты императора обнаружат Денали, и вот тогда все они окажутся в очень тяжелом положении.

На кону было выживание и самого Эразма, и поэтому он не желал никакой неопределенности.

Анна переходила за ним из одной лаборатории в другую, где день и ночь работали охваченные отчаянием ученые. Анна часто прикасалась к Эразму, улыбалась и болтала о пустяках, и ему приходилось вникать в эту болтовню и реагировать на нее. К счастью, видеообращение к Родерику было уже записано. Его можно было использовать, как разменную карту или как живой щит.

Во время джихада Эразм и Омниус не раз использовали многотысячные человеческие щиты в битве за Коррин, но метод оказался не слишком эффективным. Анна – это всего лишь один человек, и человек, помимо всего прочего, не вполне нормальный. Зная это, независимый робот понимал, что надо искать другие способы обороны.

На Денали скопилось довольно много выброшенных со старых кораблей флота мыслящих машин боевых кимеков. Эразм отобрал самые сохранные экземпляры, перепрограммировал их и снабдил новыми системами вооружений. В прежние времена такие боевые машины могли причинить невообразимый урон толпам беззащитных людей. Здесь, на Денали, наземных сражений, скорее всего, не будет. Вероятность их была так мала, что Эразм даже не стал рассматривать такую возможность. На всякий случай он не стал демонтировать новых роботов, а отправил их на хранение в отдельный ангар.

Машины не могли устоять против разрушительного влияния едкой атмосферы, но тем не менее Эразм подготовил их к бою, а сам занялся более масштабными проектами. Надо было отстоять целую планету и все оставшиеся активы «Венхолдз». Эразм вспомнил времена, когда Омниус разрешил ему доступ во все лаборатории синхронизированных миров. Как хорошо, что у него снова есть тело.

Он наблюдал также за лихорадочной разработкой маленьких самонаводящихся снарядов, которые могли парить на орбите, потом приближаться к цели, на малой скорости проникать сквозь защитные поля вражеских судов, а потом, ускорившись, поражать их корпуса. Это был многообещающий подход, но создание достаточного арсенала такого оружия требовало мгногочисленных испытаний и создания прототипов, а времени у ученых Денали на это уже не оставалось.

Тем не менее Эразм вник в план и даже предложил некоторые усовершенствования. Один из ученых очень подозрительно относился к Эразму, как к бывшей мыслящей машине, но Эразм, совершенно по-человечески нахмурившись, сказал ему:

– Вы не доверяете мне, но я позволю себе воззвать к вашей логике. Даже если я такой злодей, как вы обо мне думаете, то это не мешает мне думать о спасении всех нас, ибо я работаю и ради своего спасения. Мои ставки так же высоки, как и всех вас.

– Но что будет потом? – буркнул ученый. Перестав обращать внимание на Эразма, он снова углубился в свои расчеты и размышления. Другой работал над новым электронным взрывателем. Эразм подошел ближе, чтобы посмотреть, как далеко он продвинулся.

Анна, почувствовав, что Эразм ее игнорирует, взяла его за руку.

– Идем, мне надо сказать тебе что-то очень важное.

Даже когда Анна принималась рассказывать ему о всяких пустяках, он слушал ее лишь частью своего электронного мозга, а остальные его части продолжали анализировать снаряды, проникающие сквозь защитные поля, как и другие многообещающие оборонные концепции, многие из которых находились лишь на стадии предварительных эскизов и чертежей. Времени на их разработку и внедрение в производство, увы, уже не оставалось. Если император не задержится с вторжением, то разработаны все эти системы будут тогда, когда будет уже поздно что-либо делать.

К счастью, Эразм умел заниматься несколькими проблемами одновременно. Продолжая думать о важных вещах, он последовал за Анной. Идя по коридору рядом с Эразмом, она рассказывала ему о своем любимом туманном дереве на Салусе, о старой императрице по имени Оренна, которая в свое время заменила ей мать. Она принялась вспоминать и о других милых ее сердцу вещах из детства, Анна даже вспомнила, какие вкусные вещи она ела, когда праздновали ее девятый день рождения.

Эразм изо всех сил пропускал мимо ушей всю эту ерунду, чтобы не отвлекаться от анализа военной ситуации.

Когда они пришли в жилую зону, Анна, войдя в комнату, заперла дверь, обвила руками шею Эразма и приникла к его губам в страстном поцелуе.

– Я была с тобой весь день, и все равно безумно по тебе соскучилась! Мне так хочется ощутить твое тело рядом с моим.

Смеясь, она стащила с Эразма рубашку и отбросила в сторону.

– Мы можем воспользоваться любовными наставлениями, которые ты выучил еще на древней Земле, – она провела ладонями по его мускулистой груди.

Эразм отвечал на поцелуи Анны, но думал при этом о том, как скоро император Родерик выяснит астрономические координаты Денали и успеют ли инженеры произвести к этому времени достаточное число снарядов, способных пробивать защитные поля.

Разочарованная тем, что Эразм не собирается стягивать с нее одежду, Анна разделась сама и голая встала перед ним, ожидая, что он начнет ею восхищаться. Он прекрасно понимал, чего она от него ждет, и, мобилизовав часть своей компьютерной памяти, произнес требуемые слова:

– Ты прекрасна, Анна, и я счастлив, что именно ты – моя возлюбленная.

Воодушевленная Анна увлекла его за собой в постель, и, несмотря на то, что он сделал все, чего ожидала от него Анна, ум Эразма был почти целиком занят анализом и проекциями. Он придумал новую схему действия замедляющихся снарядов и усовершенствовал конструкцию механических боевых роботов, заново им перепрограммированных. Все эти детали могли сыграть решающую роль в обороне Денали.

Пока Анна резвилась на нем, Эразм послушно совершал необходимые ответные движения. Но женщина все же ощутила его отчужденность. Оседлав его сверху, Анна положила руки Эразму на плечи и наклонилась к нему так, что он был вынужден посмотреть на нее.

– Люби меня! – приказным тоном заявила она, хотя они только этим и занимались предыдущие полчаса. – Я хочу, чтобы ты думал только обо мне, как я думаю только о тебе. Мы принадлежим друг другу.

Эразм растерялся от такого натиска и заставил Анну слезть с него.

– Императорский флот может со дня на день прибыть сюда и атаковать нас. Я очень занят подготовкой и совершенствованием нашей обороны. Мы с тобой уже попробовали массу вариантов половых сношений. Я уже составил каталог ощущений и рассортировал все данные. Нет никакой нужды заниматься этим и дальше. Есть вещи куда более важные. Какой смысл до бесконечности повторять один и тот же эксперимент, тем более такой успешный?

Анна спрыгнула с кровати и уставилась на Эразма широко раскрытыми глазами, по щекам ее заструились слезы.

– Эксперимент? Нет смысла заниматься этим дальше? Что ты хочешь этим сказать?

Эразм не мог понять причину ее возмущения.

– Ты не была удовлетворена? Мне кажется, что я все делал достаточно хорошо. Пока мы с этим покончим. Как я уже сказал, есть более важные дела и заботы.

Голос Анны сорвался на крик.

– Покончим? Эксперимент? И это все, что я для тебя значу? Ты что, не понимаешь? Я люблю тебя, Эразм!

– Конечно, любишь. Я отлично это знаю.

У Анны подогнулись колени, и она упала на пол.

– Ты ничего не чувствуешь? Я отдала тебе мое сердце и мою душу, все, что у меня есть. Я думала, что ты – идеальный возлюбленный, но оказывается, я просто подопытный экземпляр в твоем эксперименте? – с этими словами она вытерла слезы, схватила свою одежду и бросилась к двери. – Есть вещи более важные? Я думала, что вместе с человеческим телом ты получишь и человеческие эмоции.

– Да, эта задача передо мной тоже стоит, но сейчас я не могу отвлекаться на биологические потребности. Разум должен господствовать над телом. Разве ты этого не понимаешь?

Она зло отпарировала:

– Я думала, что ты по-настоящему меня полюбил, но на самом деле ты просто научился лучше лгать!

Эразм принялся обдумывать вспышку ее гнева.

– Что я лгал?

Он попытался вспомнить свои ощущения, овладевшие им во время казни Гилберта, свои чувства… и сравнить их с чувствами, которые он испытывал к Анне. Да, он испытывал к ней определенную симпатию, но ее чувства к нему были несравненно глубже, и эти чувства Эразм не понимал.

По щекам Анны потоками текли слезы. Она не вытирала их. Эразму это показалось довольно любопытным и интригующим, но эта мысль задержалась в его машинном мозге всего на мгновение, а затем он переключил свое внимание на другие проблемы.

Он понимал, что сейчас должен попросить у Анны прощения, но решил, что сделает это позже, когда отношения с ней снова станут приоритетными.

По несчастливому стечению обстоятельств, в гелевых контурах Эразма в этот момент родились две новые идеи относительно перепрограммирования боевых роботов. Это было вполне приемлемое решение!

– Я не могу тратить свое время на наши личные отношения, – он подобрал свою одежду и принялся натягивать ее на себя. – Мне надо немедленно переговорить с оружейниками!

Громко зарыдав, Анна опрометью выскочила в коридор и бросилась к пустующему ангару кимеков. Эразм предполагал, что сейчас она убежит в ангар, сядет в углу, свернется в клубок и будет плакать до тех пор, пока у нее не припухнут и не покраснеют глаза. Но это он уладит позже. Сейчас эмоциональный каприз Анны и ее неукротимое чувство любви напомнили Эразму о Серене Батлер и ее вечно оравшем ребенке.

Теперь, когда Анна больше не отвлекала его, он возымел так необходимый ему покой и снова обрел способность к сосредоточенности на жизненно важных вопросах.