14
Говорили мы до самого рассвета.
- Вот так история, - пробормотал Вител, когда я рассказала всё, что знала. - Эк понапутано-то, не разберешь сходу...
- Давайте-ка распутывать, - серьезно произнес Чарим, дергая себя за оба уса сразу.
- Мы? Ты кем себя возомнил?
- А кому еще, если у Ленни никого больше нет? Звери-то всяко в человеческих делах меньше нашего смыслят!
- А родня? Та, дальняя? - упирался Вител.
- До нее еще поди доберись, - нахмурился Чарим. - А пока доберешься, состаришься! Так что самим придется мух из меда вылавливать. Мы, поди, тоже не из коровьей лепешки слеплены, навидались-наслушались всякого, может, чего и придумаем все вместе!
- Ну давай, начинай, а я послушаю, - хмыкнул его напарник, а я хлебнула воды из фляги: в горле пересохло, давно мне не приходилось говорить так подолгу.
Чутконосые бдели где-то поблизости, я их ощущала, но не видела. Поди угадай: валун это или зверь свернулся клубком? Глаза сверкнули или просто лунный свет отразился во льдинках?
- Сдается мне, Ленни права: началось всё задолго до ее рождения, да и до рождения старого князя, - вдумчиво начал Чарим. - Невесть как, но род Керриск заработал проклятие, да этакое странное... Умирают законные сыновья, умирают законные мужья и жены, а девчонки да нагулянные мальчишки живы-здоровы. Знать бы еще, матери тех, нагулянных, живы ли?
- Да теперь у кого ж спросишь? - развела я руками.
- Их могли и того... чтоб не болтали лишнего, - сказал Вител.
- Угу... И вот князь Даккор зачем-то решает во что бы то ни стало женить сына на девочке Сайтор, будто узнал что-то или нашептали ему...
- Может, и нашептали, - вставил Мак. - Та ведьма!
- Не беги впереди лошади! - цыкнул на него Чарим. - До ведьмы дойдем еще... Почему на Сайтор? Любой ценой, во что бы то ни стало - именно на ней! И помните, Тайриль сказал: Райгор не знал истинной причины, старый Даккор запретил ему говорить? Отчего так?
- Ведьма условие поставила, - снова встрял Мак. - Они завсегда так, вроде выполнят, что обещали, да с подвохом!
- Погодите, - подняла я руку прежде, чем Чарим разразился ругательствами на непочтительного возчика, смеющего перебивать хозяев, - а ведь и верно, похоже, я и сама думала о том, что Даккор не знал всех условий сделки, в чем бы она ни состояла. Наверно, в обмен на его услугу ведьма обещала ему избавление от проклятия рода. А снять его можно, лишь если мужчина из рода Керрисков возьмет в жены девушку Сайтор, но...
Я взялась за голову, глядя в костер. Какая-то мысль билась на грани сознания, стучала в висках так, что от боли слезы наворачивались на глаза, но никак не могла пробить стену... стену огня... нет... не может быть...
- Ленни, Ленни, ты что? - Вител хлопал меня по щекам. - Ну, очнись! Чего это ты сомлела?
- А? - я увернулась от очередной оплеухи. - Осторожней, убьешь же!
- Не рассчитал... - он опустил руку. - Говорю, ты чего нас пугаешь? Сидела-сидела, за голову схватилась, вроде задумалась - и вдруг брык носом в костер! Еле успел за шкирку схватить, а то пожглась бы!
- Я сказала что-нибудь?
- Да, - сказал Чарим. - Ты бормотала «стена, стена», вот и всё.
- Верно... - я приложила ладонь к пылающему лбу. - Вот здесь - стена. Я не помню чего-то очень важного, а когда пытаюсь вспомнить... вы видели. И... так было уже!
- Когда? Говори, всё подряд говори, что на ум взбредет! - потребовал он. - Вдруг за что зацепишься?
Я прикрыла глаза и попыталась найти хоть какую-то зацепку, но кругом по-прежнему была глухая стена, глухая...
- Вспомнила? - спросил Вител, заглядывая мне в глаза.
- Не совсем, - ответила я. - Вот только когда я очнулась в княжеском замке, мне постоянно снились кошмары. Иногда обычные - пожар, крики, какой-то грохот, а иногда... странные. Там тоже был огонь до небес, целая стена без конца и края, и я точно знала, что из-за той стены меня кто-то зовет, я даже видела его глаза. И тогда меня поили чем-то... И скоро сны прекратились.
Мужчины переглянулись.
- Поили, значит... - Чарим снова принялся дергать себя за усы. - Неспроста, значит, поили. Знаю я такие настоечки - мать родную позабудешь, не то что глаза чьи-то! Скажи спасибо, вовсе беспамятной не осталась! Что до пожара-то было, помнишь?
- Да, прекрасно помню, - ответила я, растирая виски, в которых поселилась тупая ноющая боль. - А сам пожар - нет. Вот ужин с родителями - а вот уже я в замке. А между - пустота.
Мы помолчали. Я по-прежнему смотрела в костер, пытаясь вызвать хоть обрывок воспоминаний, пускай даже снова будет больно! Ну хоть искру бы понимания!
Мак ткнул палкой в костер, и искры взвились ослепительным вихрем.
- Ведьма обманула Даккора, - сказала я, глядя, как они гаснут в холодном ночном воздухе. - Только я не могу понять, как именно. Она пообещала ему избавление от проклятия, он выполнил ее требование, и я даже догадываюсь, какое именно, но ни один не получил желаемого.
- Как так? - не понял Чарим.
- Ну как - Райгор на Ленни не женился, выходит, шиш ему, а не законный наследник, - фыркнул Вител. - А ведьма... что ведьме-то было нужно?
- Перевал, - ответила я.
- Так его же князь хотел заполучить с тобою вместе!
- Вы не поняли, - помотала я головой. - Не перевал, вот этот, на который мы поднимаемся, не камни и скалы, а... Перевал.
Воцарилось молчание.
- Я что-то совсем запутался, - произнес Вител, встал, пошарил на возу и принес непочатую флягу.
- Кажется, нам всем не повредит, - мрачно сказал он и пустил ее по кругу.
Из фляги пахло летом, спелыми ягодами и солнцем, и от одного глотка у меня вдруг прояснилось в голове, даже боль отпустила.
- Я вот тоже запутался, - прогудел вдруг Бурин, тоже глотнув. - Давайте-ка попроще. Я по порядочку скажу, как понял, а вы поправите потом. Дозволите?
- Ну, давай, излагай, - пригласил Чарим. - Не торопись, мы перебивать не станем. Не станем, всем ясно?!
И то, готовящийся произнести речь молчун Бурин был зрелищем небывалым!
- Значит, началось всё, как в сказках сказывают, в стародавние времена, - обстоятельно начал он, прокашлявшись. - Заполучил тогдашний князь проклятие на себя и своих потомков. Кто проклял, почему - неведомо, однако род его выжил все ж таки. Но, надо думать, князьям то острей ножа было - на стороне детей приживать, а законных с женами вместе хоронить. Потому они и злые все такие, князья-то: знают, что каждому в свой черед придется так сделать, чтобы род вовсе не прервался...
Бурин перевел дыхание, снова глотнул из фляги и продолжил:
- Тайриль сказал: Райгор не должен был знать, что к чему с Альеной Сайтор. Ну, откуда она в замке взялась и почему непременно на ней жениться надо, так? Даккор сыну талдычил, мол, перевал им нужен, и точка. Женись да принимай хозяйство! А тот, видно, подумал: женюсь непременно, раз отец велел, наследника сделаю, а там хоть трава не расти...
- К чему ты клонишь? - не выдержал Чарим, успевший заплести правый ус в косичку.
- Не перебивай, сказал же, - нахмурился возчик. - Подумай лучше, почему Райгор не должен был знать про избавление от проклятия-то?
- Ведьма условие поставила, мы ж решили уже.
- То-то и оно! Знай он, он бы Ленни на руках носил, как старый князь, руки целовал и пылинки с нее сдувал, а он что?
- А он меня терпеть не мог, - честно сказала я.
- Ничего не напоминает, а? - серьезно спросил Бурин.
Мужчины переглянулись, я тоже ничего не поняла.
- Постой! - воскликнул вдруг Марон, чуть не выронив флягу. - Сказка же! Сказка про птицу с золотыми перьями! Старая-престарая, ее только древние бабки по деревням и помнят...
- Какая ещё сказка? - нахмурился Чарим.
- Ты не знаешь, у вас таких не рассказывают, - отмахнулся Марон. - Погоди, сейчас... как там... Жила-была в диком лесу птичка-невеличка с золотыми перьями, песни пела, лесной народ веселила. Где пролетит, чего крылом коснется - то цветет полным цветом, ягоды-орехи зреют, грибы растут и всякое прочее... Подметил это один человек и стал птичку на свое поле подманивать: то зерна хорошего насыплет, то просто хлебных крошек, то просто слово доброе скажет или на дудочке сыграет. А ей что - прилетит, споет, крылом махнет - и колос встает в человечий рост, золотой, как ее перышки, а уж до чего полный - молотить не обмолотить! И корова доится, и телята на загляденье. И жену хозяин взял добрую, и детишки пошли один другого пригожее...
- У нас есть похожее, только... ты досказывай, досказывай! - сам себя перебил Чарим.
- А у того человека был сосед, куда как богаче, но сами знаете, есть такие - меры не знают. Он и приметил, что к первому-то человеку частенько золотая птичка прилетает, а к нему и клюва не кажет. И так он ее приманивал, и этак - не глядит в его сторону, хоть плачь! И тогда... - Марон помолчал. - Тогда богач позвал своих работников и велел им проследить, когда сосед птичке угощение вынесет, и насыпать вместо него пьяного зерна. А как она прилетит, наклюется и уснет, схватить и посадить в клетку, а всё соседское хозяйство палом пустить, чтобы никто никогда секрета не узнал.
Я почувствовала, как у меня начинают дрожать губы, и прикрыла рот ладонью.
- Птичке много ль надо? Раз клюнула пьяного зерна, два - и обеспамятела. Тут-то ее в клетку и посадили и богачу принесли. Клетка большая была, золоченая, внутри, как полагается, и поилка, и кормушка, и чуть ли не пуховая постелька, - нараспев говорил возчик, покачиваясь в такт словам, совсем как наша дряхлая служанка в Сайторе: почти слепая, она доживала век в замке, а когда женщины шили, рассказывала сказки и были. - Только птичка петь перестала. Зернышко клюнет, воды попьет и сидит себе на жердочке, перья чистит - не золотые уже, серенькие, как обычно у птичек-невеличек. А у богача поля-то родят, колос в человечий рост, да зерна нет, солома одна, коровы телят не приносят и тела не нагуливают, молоко пустое, на овцах шерсти вроде много, а состригут - колтуны одни... Ну и однажды чистила служанка птичью клетку, забыла дверцу притворить, а птичка - порх! - и улетела в родной лес. Только серые перья остались, и те сразу в пыль рассыпались, а с ними и все нажитое добро богача-соседа...
- Это я, что ли, птичка? - я невольно шмыгнула носом. - Скажи, ты это сейчас придумал, Марон?
- Да куда мне такое выдумать?! - испугался он. - Прабабка сказывала, давно уж, я под стол пешком ходил...
- У нас точно такая же сказка есть, - повторил Чарим, - только там не птичка, а змейка или ящерка, а еще, бывает, золотая кобылица, и не поля, а пастбища и табуны со стадами. Суть-то одна: в неволе такие не живут и удачи не приносят, хоть ты замучай их своей заботой! Если она не от сердца идет, не от любви, добра не жди.
- Но это же сказка! - произнесла я. - А я... я человек, я же не могу быть...
Я осеклась, вспомнив, как потускнели, а потом вовсе поседели мои волосы, когда я оказалась в княжеском замке. А еще слова старика Раве про пустые колосья и солому: он явно думал, что я понимаю, о чем он говорит... И эти возчики: Чарим сказал, что я приношу им удачу. А мне только и нужно было, что оказаться среди обычных людей, которые не заботились обо мне через силу, выгоды ради, просто приняли к себе нескладеху Ленни Тора... И вот поди ж ты - им везти начало, а у меня снова волосы завились, того и гляди, зазолотятся!
Князю нужно было не только избавление от проклятия, но и богатство. Мадита сказала, никто из его семейства ничего другого не любил, и пусть Даккор заботился обо мне, он держал меня в клетке. Дорогой, удобной, просторной клетке... Он не получил ничего.
А как же отец? Богатство рода Сайтор... Я что же, была просто его золотым талисманом?!
- Ты говори, да не заговаривайся! - от подзатыльника Витела я едва не полетела носом в землю и поняла, что последние слова произнесла вслух. - Думай, что несешь! Я твоего отца помню, да и других с перевала знавал... И ты вспомни: и родителей, и Ривона этого, и кормилицу свою, всех домочадцев, челядь, да хоть пастухов - они тебя по приказу любили, что ли? А ты их?
Я помотала головой.
- Я-то не знала, а они... много ли ребенку надо?
- Что, и мать твою силой тебя любить принудили? - прищурился Чарим. - И этих вот, острозубых?
- Это чутконосые, - непроизвольно поправила я, - острозубые живут выше в горах.
- Неважно! Они, по-твоему, тоже выгоды ради такое устроили? Людям не доверяешь, так хоть зверей не обижай!
Словно в ответ на его слова неподалеку раздался короткий вой - это перекликались сторожа.
- Ты потише, - хмуро сказал Чарим напарнику, - довел девку...
- Я?! А кто байки рассказывать начал?! - возмутился Вител и обратился ко мне: - А ты не реви, не реви, говорю, а то в ручей макну! Еще слово дурное о родителях скажешь - точно искупаю!
Но слезы у меня лились ручьем. Наверно, я за все годы жизни в княжеском замке столько не выплакала, там я всегда старалась держать себя в руках, а тут будто плотину в горах прорвало...
Вител все-таки отволок меня к ручью. Спасибо, окунать не стал, вода уже была ледяной, просто умыл - широченная шершавая ладонь больно царапала мне лицо, но я терпела.
- У меня дочки - тебе ровесницы, немного помладше, - сказал он, за шкирку волоча обратно к костру, - тоже чуть что - в слезы. Да они-то просто дуркуют, возраст такой, а тебе вон как досталось... Как еще до сих пор держалась?
- Привыкла, - ответила я немного гнусаво - нос распух от слез. - А тут еще такие... сказки.
- На то они и сказки, что их как угодно понимать можно, - серьезно ответил Вител и усадил меня на место. - Ты вот что... Матушка твоя откуда родом была? Я ее видал раз или два - здорово вы с нею похожи, только статью ты в отца пошла. А так, помню, едем мимо, а она мужу с башни машет - и золотая грива по ветру стелется, будто княжеский штандарт...
- Было такое, - подтвердил Бурин. Кажется, он сам не рад был, что заговорил.
Мама в самом деле всегда носила волосы распущенными, прилично это или нет, только подбирала на висках, чтобы не мешали, а при гостях надевала покрывало или вуаль, да еще драгоценные венцы - их у нее было превеликое множество, и я обожала примерять их перед старинным зеркалом...
- Она родом из Ллаэн-Тагари, - ответила я. - Это за перевалом. Я никогда там не была, а она всегда сокрушалась, что навестить родню получается раз в три года, очень уж путь далекий. И ругалась в шутку на отца, мол, оторвал от родных корней, привез в горы, в которых былинка-то не вырастет, какие там деревья!
- Ругалась, значит?
- Ну да, особенно зимой, когда дрова берегли. А потом по весне расцветали верхние луга, и... - я снова шмыгнула носом. - А осенью в долине леса почти такие же, как у нее дома, я помню, она говорила...
- А где это - Ллаэн-Тагари? - с трудом выговорил Мак. - Никогда не слыхал!
- Сказано же - далеко, - нахмурился Чарим. - Слушай-ка, Ленни, мы отвлеклись что-то с этими сказками. Пускай Бурин говорит дальше, что надумал?
Я кивнула. Лицо горело от холодной воды, а внутри что-то противно дрожало: ведь не могло же быть так, чтобы все кругом притворялись? Всю мою жизнь? Мама и отец любили и учили меня, заботились обо мне, кормилица ласково журила, Ривон сажал верхом и велел не плакать, если упаду и ушибусь, служанки смеялись моим «вракам» - и всё это, лишь бы не спугнуть удачу?..
Тут я почувствовала ледяное прикосновение и вздрогнула: это один из сторожей, почуяв, видно, что мне не по себе, подобрался поближе и сунул нос мне в ладонь. Я обняла чутконосого за мохнатую шею и вытерла слезы о густую шерсть.
- Конечно. Говори, Бурин!
Тот помолчал, потом продолжил:
- Со сказкой-то понятно... Ясно, князь тоже золота желал, да побольше. Но из замка ничего не взял, Ленни ж говорит, в подвалах ничего не оказалось, хоть они заперты были и не тронуты. Как так? Тоже всё добро пылью пошло или ведьма забрала?
- Ведьме это ни к чему, - ответил Чарим. - Скорее уж, оно обратно в землю ушло, не далось в чужие руки.
- Про такое у нас тоже рассказывают, - кивнул Вител, - станут два человека клад выкапывать, так одному он сам в руки прыгнет, а второй, хоть с головой заройся, ничего не найдет даже и на нужном месте, потому как золото не всякому дается.
- А что ж тогда ведьме нужно было? - спросил Бурин и сам себе ответил: - Я так думаю, хотела она извести род Сайтор до последнего человека.
- Так Ленни ведь жива.
- А выйди она за Райгора, стала бы уже не Сайтор, или я не прав?
- Прав, - ответила я. - Если бы я ушла в род мужа, то перевал остался бы бесхозным. То есть Литтены заберут его под свою руку по праву ближайшей родни, но... пока до них дойдет весть, пока они явятся и разберутся, в чем тут дело... Может пройти не один год. Я думаю, они до сих пор не знают, что Сайтор сгорел!
- Это в какой же немыслимой дали они живут? - прошептал Марон, но вопрос его остался без ответа.
- А поближе у тебя родни нету? - спросил Вител, гладя бороду.
Я покачала головой.
- Есть, но ещё дальше. Ну и Тагари, но с ними у нас нет родства по линии Сайтор.
- А с Литтенами есть? Ну-ка, расскажи! - заинтересовался вдруг Чарим.
- Сестры моего деда вышли замуж в Тен-Аварим, Тен-Аравар и Фар-Ниварай, - без запинки перечислила я. - Вар - это владение, Тен - значит, принадлежит семье Литтен, а Фар - семье Фарран. С ними мы прежде не роднились. Они вторые в очереди.
- Да где это всё?! - шепотом вскричал Вител. - Сколько лет по свету брожу, а никогда даже не слыхал!..
- Я же сказала - за перевалом, - повторила я, взглянув вверх. - Очень далеко, простой путник может забрести туда только случайно, но этого не случалось уже много лет. А без надежного проводника и думать нечего попасть в те края. Я там ни разу не была. Отец обещал взять меня в гости, когда я подрасту, но не успел...
Мужчины переглянулись. В отблесках пламени костра сложно было разобрать выражение их лиц, но я чувствовала неуверенность и даже страх, исходящие от них.
Чутконосый фыркнул и встряхнулся, когда в нос ему попал пепел, а я запустила озябшие пальцы в густой мех.
- Так ты что... о Заоблачной стране говоришь? - до странного тихо произнес Чарим. - Это не легенда?
- Легенда? - не поняла я.
- Говорят, если забраться очень высоко в горы, так, чтобы облака оказались под ногами, то можно увидеть прекрасные замки, - пояснил он - Но добраться до них невозможно: никто не умеет прыгать по горным пикам, как по болотным кочкам, а если спуститься ниже, видения исчезают. Кое-кто, говорят, сумел попасть в те места, но их больше никто никогда не видел...
- Скорее всего, они попросту сгинули в горах. А видения эти от того, что на высоте дышать тяжело и голова кругом идет, - добавил Вител.
- Наверно, это были отражения, - сообразила я. - Ну... помните великанов в тумане? Так и тени замков видны на облаках... Чуть свет иначе упадет - и всё, не увидишь больше.
- А люди, бывало, годами искали дорогу в Заоблачную страну, - встряхнул головой Чарим.
- Она существует, - сказала я. - Только, повторяю, без проводника туда не попадешь. И еще нужно, чтобы перевал был открыт, иначе вернешься туда же, откуда пришел, и это если повезет, а то можно так заплутать, что уже никогда дороги домой не отыщешь.
- Так вот что ты имела в виду! - хлопнул себя по лбу Вител. - Перевал... Перевал Сайтор ведет не только на ту сторону хребта, так, Ленни? А еще и...
- В другие места, - закончила я. - И князь этого не знал. Уверена, не знал! Он хотел заполучить лишь меня, а заодно удобный путь за горы и побольше золота! А вот ведьма... ведьме, наверно, нужны были иные пути.
- Но она не может ими пройти? - осторожно спросил Чарим.
- Нет. Никто не может ими пройти без позволения стража перевала, а он... - ответила я и осеклась.
- То есть твоего?
- Нет... нет! Сайтор - хозяева перевала, а страж... пока жив хоть один из рода Сайтор... - я снова схватилась за голову. - Я не помню! Не знаю!.. Всё сгорело!..
- Тихо, тихо, успокойся... - Вител облапил меня за плечи и покачал, как маленькую, не опасаясь даже чутконосого, который лизал мой подбородок. - Хозяева, страж, ишь, понапутали... На что ж ведьма рассчитывала?
- А я тебе скажу, - ответил Чарим, разбирая правый ус по волоску. - Она нарочно не сказала Даккору, что девчонку надо не просто холить и лелеять. И не зря запретила говорить сыну правды. Райгору-то Ленни даром не сдалась, и, уверен, он уморил бы ее так или иначе, может, до свадьбы, может, сразу после. А даже родись у нее ребенок, он был бы уже Керриск, а не Сайтор, вот и всё, и остался бы страж бесхозным... А что тогда, Ленни?
- А тогда случилась бы большая беда, - прошептала я, когда громко треснула головешка в костре - словно кто-то выбил доску, которой была забита дверь у меня в голове. - Хуже, чем когда сотряслась земля, хуже засухи и потопа... Стражу нужен хозяин, без него он сойдет с ума и откроет все дороги разом... И что может явиться с той стороны перевала, я даже представить не могу!
Повисла тишина, только костерок потрескивал, вздыхали лошади и волы да шумно, вывалив язык, дышал чутконосый - он чувствовал напряжение и тоже волновался.
- А пока Литтены узнают об этом, пока явятся, пока обуздают стража... если вообще сумеют сделать это... - я помолчала. - И если захотят. Они всегда могут закрыть перевал со своей стороны. Без нас они не пропадут, это уж точно. Раньше же как-то жили, и неплохо. А мы...
- Говори, говори, пока слова идут! - подбодрил Чарим.
- Перевал - это как комната с тысячами дверей, - сказала я, подумав. - Одна открыта всегда - с этой стороны гор на другую, по ней может ходить, кто угодно. Остальные - какие закрыты, какие заколочены, какие вовсе никогда не открывались. Чтобы попасть в тот же Тен-Аварим, нужно приказать стражу отворить нужную дверь, но с той стороны тоже должны повернуть ручку.
- У них тоже страж есть? - уточнил он.
- Конечно. А вот те, другие двери... Я не знаю, что... или кто за ними. Никто не знает. Может, прекрасные мирные края, а может, орды чудовищ из Запределья... - я снова потерла виски. - И если они вломятся в комнату с тысячью дверей, а те будут открыты...
- Нам крышка, - заключил Вител и схватился за бороду. - Может, того ведьме и надо? Хозяин Сайтора с женой погибли, девчонка-несмышленыш тоже скоро... того... Подождать пару лет можно, ведьмам наши годы что дни, да и наблюдать забавно, наверно, все равно как нам - за тараканьими бегами!
- Похоже на то. Только зачем ей князь понадобился? Зачем такие сложности - порошок горючий, какой-то предатель! Почему б ведьме самой замок не обрушить, раз уж он ей так мешал?
- Она не могла войти в замок сама, - сказала я, неотрывно глядя в огонь. - Никто не мог без приглашения хозяина. А снаружи стены не возьмешь ни приступом, ни колдовством, не люди строили...
- А... ты не могла ее впустить? Ты же маленькой была, - неуклюже произнес Марон. - Вдруг тебя кто-нибудь обманул? Прикинулся гостьей, например?
- Нет. Нет...
Снова треснула головешка, а я вздрогнула и обхватила себя руками: несмотря на тёплого зверя под боком, я все равно озябла, хотя никогда в жизни не мерзла по-настоящему. Этот холод шел изнутри.
- Погоди-ка, - Мак встал, принес одеяло и накинул мне его на плечи. - Так-то лучше будет! Ленни?..
«Так-то лучше будет», - слышу я знакомый голос, и тяжелый плащ окутывает меня с головы до ног, волочится по земле.
«А если кто заметит?» - шепотом говорю я.
«Да и пускай, ты же со мной! А гости пируют... Мы бегом, туда и обратно! Ты ведь хотела взглянуть на щенят?»
«Еще бы! Папа же мне обещал одного!»
«Ну вот, а эта глупая собака взяла да ощенилась под кустом у стены, нет бы в теплой конюшне... и не дает забрать своих сосунков, только посмотреть. Сейчас, только огонь высеку... А теперь идем скорее, Ленни!»
Я делаю шаг, и темнота захлестывает меня с головой, становится нечем дышать, и я падаю, падаю, чувствую еще, что меня несут на руках, слышу грохот в отдалении, крики, а потом - проваливаюсь в ничто...
- Это был Ривон... - прошептала я, зажмурившись. - Это он вывел меня из замка, он поджег фитиль. Он предал... но почему?! Как же так?..
Чутконосый тихо заскулил и лизнул меня в щеку, стирая слезы, и я снова схватилась за мохнатую шею.
