Глава 18

Судорожный вдох, и холод вихрем ворвался внутрь. Замершие лёгкие обожгло так, словно это был не воздух, а спирт.

Выдох, и свистящий хрип вырвался из пересохшего рта. Посиневшие губы прошептали чьё-то имя, но никто его не услышал.

«Как больно дышать! Нужно снова вдохнуть – на этот раз неглубоко. Опять жжёт, но теперь уже меньше. Сделать паузу, задержать дыхание, как можно дольше. Согреть себя изнутри. Теперь пора – очень осторожный вдох и такой же выдох. Уже лучше, потому что можно терпеть. Ещё немного, и дыхание восстановится. Теперь можно не бояться потерять сознание от боли.

Как же хорошо просто лежать и смотреть в ночное небо. Ничего, что перед глазами тёмные круги, а горло саднит, словно от наждачной бумаги. Всё равно хорошо. Какие красивые сосны. Интересно, сколько лет вон той лесной красавице? Никак не меньше ста или даже больше. А рядом её двоюродная сестричка стоит – ёлочка. Сейчас бы нарядить её новогодними игрушками и гирляндами. Жаль, что Новый год уже давно прошёл. Но это не повод отказывать себе в празднике, ведь верно?

Какой мягкий снег, словно перина. Немного прохладно, но это не беда. Зато не жарко. Снежинки падают откуда-то сверху. Они ложатся на лицо и почему-то почти не тают. На ресницах уже целые сугробы намело. Надо бы смахнуть, а то скоро совсем глаза снегом засыпет. Почему же руки не слушаются? Я их совсем не чувствую! Впрочем, как и ног. Зато в этом бестелесном состоянии есть какая-то своя прелесть. Сейчас дунет ветерок, подхватит меня своими потоками и унесёт далеко-далеко отсюда. В жаркие страны. Вот там-то весь иней на моих ресницах и растает. Может тогда же и тело отогреется. Буду снова обычным человеком, а не бестелесной пушинкой.

В голове сплошной туман. Я почти ничего не помню. Это так странно. Лишь несколько обрывков воспоминаний. Внутри большой машины было холодно и шумно. Мы куда-то ехали и очень торопились. За нами, кажется, гнались, и с этим ничего нельзя было поделать. Затем откуда-то взялась барабанная дробь, от которой сильно болели уши. А в конце было много света. Он проникал в машину и резал её изнутри. Стало нестерпимо жарко. Потом свет стал ещё ярче. Воздух превратился в огонь, который долго обжигал лёгкие до самых корней. После всё погасло.

Когда я открыла глаза, то увидела над собой звёздное небо. Такое далёкое, молчаливое и торжественное. Это было прекрасное зрелище. Возможно, самое лучше из того, что я когда-либо видела в жизни. Вот и теперь я снова смотрю в эту чёрную бездну, где таинственно блестят далёкие звёзды. Когда-нибудь я отправлюсь к одной из них. Увижу родную Землю из космоса и сразу же буду тосковать по ней. Потом я встречу братьев по разуму, которые обязательно окажутся очень милыми созданиями. Мы подружимся с ними. Немного погостив, я отправлюсь в обратный путь. Домой! Какое сладкое слово! Земля предстанет предо мною ещё более красивой, чем раньше. Я расскажу всем о том, что в десятках световых лет отсюда тоже есть жизнь. Она совсем иная, чем здесь. Но у нас несомненно есть что-то общее.

Тогда на Земле закончатся все войны. Не будет болезней, катастроф и стихийных бедствий. Люди перестанут умирать молодыми. Города превратятся из мрачных асфальтовых джунглей в зелёные и приветливые островки, где человек сможет жить, а не выживать. Дикую природу никто больше не побеспокоит. Водоёмы будут наполнены чистой водой, в которой миллионы рыб и прочих водных жителей найдут свой дом. На Земле воцарится мир и покой. Все будут по-настоящему счастливы.

Вот тогда и я смогу, наконец-то, заняться тем, что давно хотела сделать. Что же это будет? Надо хорошенько подумать. Может быть я прочту тысячу книг и стану самой умной и печальной девушкой в мире? Или мне захочется выращивать цветы, а потом дарить их случайным прохожим? А может быть я стану художником и напишу сотни прекрасных картин, глядя на которые люди будут плакать от счастья? Скорее всего, нет. Что же тогда остаётся мне в этом мире? На что я потрачу остаток своих дней? За что меня вспомнят те, кто придёт позже? И что принесёт мне светлую радость и долгожданный покой?

Я напишу одну единственную книгу о том, что близко каждому. Это будет история о боли и страдании во имя мира и спокойствия. Жизнь и смерть пройдут в ней рука об руку, чтобы в конце пути передать героя из рук в руки и поставить последнюю точку. Это будет красивая и грустная история, в которой окажется возможным абсолютно всё. Лишь одно останется таким же неизменным, как в жизни. Печальный конец.»

Полина лежала на снегу не в силах подняться. Ей казалось, что в воздухе витает запах гари, как будто ещё совсем недавно здесь бушевал лесной пожар. Превозмогая боль, она повернула голову влево. Сдавленный стон невольно вырвался наружу из пересохшего рта. Когда тёмные круги перед глазами рассеялись, перед ней предстала картина полного спокойствия и безмятежности. Стоявшие вокруг сосны и ели поблёскивали своими белыми одеяниями в лучах восходящего солнца. Пушистый ковёр из свежевыпавшего снега создавал ощущение первозданной чистоты и непорочности. Над лесом торжественно и неторопливо проплывали перистые облака, словно за ночь на небе намело огромные сугробы.

Нигде не было ни малейших следов пожара. Озадаченная Полина с немым вопросом в глазах посмотрела вверх. Разумеется, никто и не собирался что-либо объяснять. Тем не менее краем глаза она заметила большое чёрное пятно, что мелькнуло справа. Полина повернула голову туда и замерла от представшей перед ней картины. Она смотрела во все глаза, но упорно отказывалась им верить. В памяти вдруг до мельчайших подробностей вспыхнули события недавнего прошлого. Щемящее чувство тоски, словно клещами, сжало ей сердце. Полину бросило в жар, хотя ещё недавно она дрожала от холода. Её пересохшие губы с кровоподтёками исказила гримаса боли. В уголках распахнутых глаз выступили слёзы, сверкнувшие на солнце, словно бриллианты скорби.

Далеко не сразу Полина сообразила, что уже давно не дышит. Она судорожно вдохнула морозный воздух и зажмурилась в надежде на то, что это лишь ужасный сон. Несмотря на все усилия, проснуться никак не удавалось. Полина обречённо открыла глаза. Суровая в своей неприглядности картина недавнего боя вновь предстала перед ней.

В нескольких десятках метров стоял разбитый и обгоревший БТР, припорошенный снегом. Его башня вместе с орудием оказалась вырвана. Вместо неё теперь возвышались вздыбившиеся листы брони. Они угрожающе зияли, словно разверзнутая пасть огромного зверя, замершего в своей предсмертной судороге. Даже теперь оттуда исходили потоки нестерпимой боли и безумного страдания. Казалось, что жестокий великан, поразивший этого зверя, теперь далеко, и недавняя победа его совсем не волнует.

По правому борту БТРа зияла огромная пробоина. Сквозь неё виднелись обгоревшие внутренности десантного отсека, а по краям торчала искорёженная броня. Резиновые покрышки полностью выгорели, и от колёс остались лишь погнутые диски. Правый передний люк был откинут. На нём виднелось обугленное тело, отдалённо напоминавшее человека. Почерневшие руки бессильно свисали вниз с передней брони. Водительский же люк был плотно закрыт. Дверь в десантный отсек сместилась назад по правому борту, но всё ещё хранила свои секреты от посторонних глаз.

Полина провела заледеневшей рукой по заплаканному лицу. Стараясь не думать о боли, она приподняла голову и привстала на локоть. Когда голова перестала кружиться, а тёмные круги перед глазами побледнели, Полина поднялась на колени. Затем она медленно встала на ноги и, едва не падая, сделала первый шаг. Тело отозвалось острой болью, а вернувшееся головокружение сбивало с толку.

Своих ног Полина совершенно не чувствовала и стояла теперь, словно на протезах. Справившись с внезапно подступившей тошнотой и шумом в голове, она сжала зубы и очень медленно пошла в сторону БТРа. Эти тридцать метров показались ей самым длинным расстоянием, что когда-либо приходилось преодолевать. Добравшись, наконец, до правого борта, Полина совершенно без сил прислонилась к обгоревшему БТРу. Острые края пробитой брони её совершенно не волновали. Главное сейчас было не опускаться на землю. Иначе в следующий раз может и не хватить сил, чтобы встать.

Немного отдышавшись, Полина почувствовала себя лучше. В голове почти перестало шуметь. Тёмные круги перед глазами стали теперь настолько бледными, что уже не мешали смотреть. Голова, конечно, ещё кружилась, но с этим вполне можно было жить. Полина сделала глубокий вдох и, оторвавшись от спасительной брони, пошла вдоль правого борта к передней части БТРа. Подойдя к люку, она посмотрела на обугленное тело.

Сдержать слёзы не получилось. Обгоревшие командирские часы, с которыми Денис не расставался ни днём, ни ночью, сиротливо висели теперь на безжизненном запястье. Полина прижала его почерневшую руку к груди и почувствовала, как что-то внутри оборвалось. Беззвучные рыдания выворачивали душу наизнанку. Безнадёжная тоска своей холодной и бесстрастной рукой сдавила сердце так, что оно едва билось. Горькие слёзы медленно катились по щекам, постепенно превращаясь в белые шрамы на коже.

В этот миг солнце скрылось за облаками, и празднично сверкающий снег разом превратился в унылый сероватый покров, от которого повеяло смертью. Полина положила руку Дениса на броню и, глотая слёзы, побрела дальше.

Левый борт БТРа сохранился немного лучше. Здесь в броне виднелось лишь узкое выходное отверстие с почти ровными краями. Полина заглянула внутрь и тут же отпрянула назад. Прямо перед её глазами лежало ещё одно обугленное тело. По всей видимости оно принадлежало Сергею, который, как она помнила, сидел на месте наводчика. Полина опять почувствовала, как комок подступает к горлу. Она прикоснулась к борту плечом, стараясь не замечать подкатывающую тошноту. Голова, словно поплыла куда-то в сторону, а тело грозило вот-вот вырваться из-под слабеющего контроля. Не в силах сдержать слёзы Полина прижалась спиной к броне и стояла так несколько минут, глядя в небо. На нём всё так же медленно проплывали облака, закрывавшие солнце. Это ранее утро всё меньше и меньше казалось Полине добрым.

Рывком оторвавшись от брони, она двинулась дальше. По правому борту виднелась распахнутая дверь в десантный отсек. Полина вспомнила, как судорожно пыталась открыть её, чтобы поскорее выскочить из горящей машины. Это удалось лишь в последний момент перед взрывом топливных баков. Именно поэтому Полина и осталась жива. Заглянув внутрь десантного отсека, она невольно вздрогнула и сразу же отодвинулась назад, словно боялась, что весь этот ужас снова повторится. Пришлось опять бороться с вернувшимися тошнотой и головокружением. Однако на этот раз они отступили довольно быстро.

Сделав ещё несколько шагов, Полина увидела лопату на правом борту. Деревянный черенок практически не обгорел. Даже зелёная краска на штыке сохранилась. На фоне почерневшей и развороченной брони это казалось чудом. Полина с трудом вынула лопату из хомутов и решила взять её с собой. Гладкое дерево приятно лежало в руке и придавало уверенности. Полина подумала, что путь до Саратова предстоит неблизкий – мало ли что понадобится. Можно использовать лопату для опоры, а при необходимости – и как оружие. Полина усмехнулась, представив себя отбивающейся от зомби с помощью штыковой лопаты. Она всё ещё с трудом стояла на ногах, и каждый шаг приходилось делать через силу. Если по дороге в Саратов встретятся зомби, то лопата вряд ли поможет выжить.

Тем не менее Полина крепко держала свою находку в руках, опираясь на неё, как на посох. Оказалось, что так идти гораздо легче. Обойдя БТР со всех сторон, Полина остановилась. Тяжело вздохнув, она перекрестилась, не позволяя себе снова заплакать. Она подумала о своих друзьях, что остались здесь. В этой боевой машине все трое нашли своё последнее пристанище. Они погибли в бою, не доехав совсем немного до спасительного Саратова. Теперь Полине предстояло одной пройти этот путь до конца, чтобы гибель Дениса, Кости и Сергея не оказалась напрасной.

Стоя у этого мёртвого БТРа, она дала себе слово, что любой ценой доберётся до Саратова. Встретив там других выживших, Полина смогла бы вместе с ними отомстить врагу за всех погибших на этой войне людей. Она искренне верила, что именно так всё и случится. Иначе и быть не может.

Полина в последний раз окинула взглядом израненную боевую машину, ставшую могилой трём бойцам. Теперь они будут покоиться с миром в надежде, что когда-нибудь справедливость восторжествует, и враг будет уничтожен. Земля оправится от нанесённых ран и снова станет нашим уютным и приветливым домом. Пусть пока до этого очень далеко, но с каждым днём победа будет всё ближе.

Зачерпнув ладонью горсть снега, Полина поднесла его к пересохшим губам. Снежинки медленно таяли во рту, превращаясь в живительную влагу. Несколько глотков воды немного освежили измученное тело. Голова почти перестала кружиться, а тошнота окончательно отступила. Полина воспряла духом и без страха отправилась в долгий путь. Она не оглядывалась и с надеждой смотрела только вперёд. Там её ждала новая жизнь, в которой всё будет хорошо.

Ещё одна мысль согревала Полину изнутри, придавая ей сил. Именно сейчас, когда речь шла о жизни и смерти, эта поддержка была так необходима. Полина думала об Антоне. Они не виделись с ним уже несколько месяцев с той памятной прогулки по ночному Дубаю. Жив ли он ещё или давно погиб в этой мясорубке. Почему-то Полина была уверена, что Антон жив и помнит о ней. Если судьба окажется благосклонной, то они непременно встретятся вновь. Ради этого она готова была идти пешком на край света, а не то что в Саратов.

Полина прошла по хвойному лесу той же дорогой, что пронёсся их БТР несколько часов назад. По сторонам виднелись сломанные ветки и поваленные деревца. Следы колёс уже давно припорошило снегом, но глубокая колея всё ещё была заметна. Выйдя на дорогу, Полина осмотрелась. Впереди стоял дорожный знак, судя по которому до Саратова было триста двадцать километров. Полина взяла поудобнее лопату в левую руку и без всяких сомнений отправилась в путь.

В лицо дул холодный ветер. Колючие снежинки обжигали лицо. Не помогал даже поднятый воротник пальто и натянутая на глаза шапка. Несмотря на это, идти по асфальту оказалось гораздо легче, чем по рыхлому снегу. Здесь можно было ускорить шаг, чтобы хоть немного согреться. Полина с благодарностью посмотрела на свои верные валенки, которые она не так давно нашла в пустом доме. От ходьбы ноги постепенно отогревались и возвращали чувствительность. Сотни маленьких иголок приятно покалывали пальцы. Это означало, что ноги не обморожены и со временем будут в полном порядке. Полина с радостью подумала о том, что одной проблемой стало меньше. Это придало ей сил, чтобы продолжить нелёгкий путь.

«Если бы сейчас на моих ногах были форменные туфли стюардессы „Эмиратских авиалиний“, то ничего хорошего можно было уже не ждать», – подумала она. Полина хорошо понимала это. Однако те туфли, оставленные в заброшенном доме, оставались для неё символом прошлой благополучной жизни. Расставшись с ними, она навсегда порвала связь с тем миром. Полине до слёз было жаль ту себя, которая повстречала Антона и которую, казалось, ждёт море счастья и любви. Тогда ей думалось, что всего через несколько дней телефонный звонок любимого человека вновь соединит их, но уже в Москве. Они смогут быть вместе и станут счастливо жить в любви и согласии. Однако судьба распорядилась иначе.

Задумавшись, Полина не заметила, как поравнялась с небольшим посёлком. Несколько низеньких домиков сиротливо стояли поодаль от трассы. Полина внимательно посмотрела вокруг и, не увидев ничего подозрительного, решительно свернула в сторону посёлка. Подойдя к первому же домику, она толкнула дверь. Замок оказался закрыт. Полина посмотрела на лопату в своей руке и после секундного раздумья решила использовать её в качестве лома. Довольно скоро дверь удалось открыть.

Внутри было так же холодно, как и снаружи. Тем не менее, уставшая от ветра со снегом Полина, сразу почувствовала себя лучше. Она никак не могла избавиться от ощущения дежавю. Нечто подобное уже происходило не так давно. Память, наконец, подсказала ей, что в том заброшенном доме, где нашлись валенки, она и познакомилась с Денисом, Костей и Сергеем. Опять стало очень грустно. Смахнув слезу, Полина нашла в себе силы припомнить, как проснувшись тогда, увидела Дениса и дуло его автомата. Сейчас это могло показаться смешным, но тогда ей было совершенно не до шуток. Она улыбнулась и прошла по коридору в комнату.

Правый валенок зацепился за что-то, и Полина едва не упала на пол. В темноте она осторожно нащупала внезапное препятствие и поняла, что это был велосипед. Поначалу ей захотелось пройти дальше и осмотреть комнату. Однако затем Полина остановилась, не веря своему счастью. В коридоре стоял велосипед! Это было её спасением. Преодолеть триста с лишним километров на нём вполне реально. Даже, если ехать со скоростью километров двадцать в час, это уже в пять раз быстрее, чем пешком. До Саратова можно добраться всего за шестнадцать часов, если не делать остановок.

Полина просияла и ласково погладила кожаное сиденье. Многие семьи на зиму ставили велосипеды в коридоре. Папа Полины, когда она была маленькой, всегда говорил, что в тепле техника хранится лучше. Несмотря на мамины укоры, он отказывался отвозить велосипед в гараж на зиму. Полина была этому несказанно рада. Когда она оставалась дома одна, то украдкой каталась по широкому и длинному коридору их московской квартиры. Пару раз, конечно, маленькая Полина не успевала во время затормозить и въезжала в открытую ванную. Приходивший с работы папа всегда улыбался, узнав об очередных неудачных покатушках. Ещё до прихода мамы они вместе приводили всё в порядок, а потом лишь загадочно улыбались, глядя друг на друга. Мама, наверняка, о чём-то догадывалась, но виду не подавала. С тех пор Полина страстно полюбила кататься на велосипеде. Поэтому летом с утра до вечера она рассекала по улицам вместе с мальчишками.

Полина ещё раз улыбнулась своим воспоминаниям. Ей показалось, что она на несколько минут вернулась в счастливое и беззаботное детство. Все проблемы на время ушли на задний план, оставив место для ярких и искренних эмоций, которые взрослые всегда скрывают внутри себя. Как давно всё это было. Тем не менее своё детское ощущение счастья Полина помнила до сих пор. Это был один из тех якорей, что надёжно удерживал её во взрослой жизни, не давая пойти ко дну. Даже теперь, когда весь мир, казалось, уже разрушен, надежда на лучшее всё равно не покидала Полину. Она твёрдо и искренне верила в светлое будущее несмотря ни на что.

Теперь, когда проблема со средством передвижения так неожиданно и счастливо решилась, оставалось запастись едой. После небольшого отдыха можно было отправляться в путь. Полина прошла на кухню и огляделась. На столе стояла ваза с давно засохшими ромашками и двумя неубранными чайными чашками. Похоже, что перед тем, как покинуть свой дом, хозяева в спешке пили чай. Полина открыла навесной шкаф и сразу же обнаружила пакет с макаронами, который отправился на стол. За ним последовала коробка с овсяными хлопьями и пачка печенья. Во втором шкафу нашлась упаковка сухарей.

Полина с удовлетворением подумала, что теперь она точно не умрёт с голоду в дороге. Оставалось решить проблему с водой. Талый снег, конечно, будет доступен, но ничто не сравнится с водой. Пошарив под раковиной, Полина обнаружила небольшую бутылку с чем-то прозрачным. После осмотра содержимого решено было немедленно снять пробу, тем более, что жажда подкралась незаметно и теперь только усиливалась. К радости Полины вода в бутылке оказалась свежей. После нескольких больших глотков пришлось ударить по тормозам, чтобы было что взять в дорогу.

Полина присела за кухонный стол и открыла небольшую пачку печенья. Лишь съев половину, она опомнилась и поспешно убрала еду в рюкзак, который нашёлся тут же. Следом за печеньем туда отправилась и остальная провизия. Полина позволила себе ещё один глоток воды и положила бутылку в рюкзак.

Сидя здесь на кухне, Полина наслаждалась тишиной и покоем, которые совсем скоро станут ей недоступны. Теперь она чувствовала себя гораздо лучше, чем ещё полчаса назад. Появились силы для того, чтобы совершить последний рывок до Саратова. Полина пошарила рукой в выдвижном ящике стола, где в каждой семье всегда хранятся разные мелочи. Довольно скоро она нашла то, что искала. Верёвка. Именно ею Полина собиралась привязать лопату к велосипеду – не держать же её в руке всю дорогу. Бросив прощальный взгляд на это гостеприимное пристанище, она решительно вышла из кухни в коридор. Нащупав в темноте велосипед Полина улыбнулась и открыла входную дверь.