Глава 19

Было бы преуменьшением сказать, что дальше разразится обычный семейный скандал.

Прибыв в Адорию, я опасалась многих вещей. Я боялась, что меня принудят к нежеланному браку. Меня страшило, что кто-нибудь узнает мое настоящее имя – и тогда меня бесцеремонно отравят обратно в Осфрид.

Но больше всего я неизменно боялась, что Седрика повесят за ересь.

Мне никогда и в голову не приходило, что меня могут притащить в кабинет к Чарльзу и Джасперу и отчитывать за «непристойное поведение».

– Вы хоть понимаете, что вы натворили? – орал Джаспер. – Вы догадываетесь, что вы наделали? Вы, видимо, хотите нас погубить!

Мы с Седриком сидели рядом на жестких деревянных стульях, а Джаспер расхаживал перед нами, заложив руки за спину. Торн-старший напоминал мне судейского обвинителя. Чарльз прислонился к стене и с горестным видом вздыхал: похоже, брат Джаспера до сих пор не мог сжиться с подобным поворотом событий.

Время завтрака давно миновало: Джаспер продолжал распекать нас за «столь чудовищный проступок», и я чувствовала себя совершенно беспомощной.

Накануне ночью нас обоих отправили по комнатам, приставив наемную охрану на тот случай, если мы попытаемся убежать.

– По-моему, «погубит» – чересчур сильное определение, – спокойно отозвался Седрик.

– Неужели? – Джаспер остановился перед нами. В его взгляде пылала ярость. – Ты думаешь, люди останутся в неведении? Заверяю тебя, Седрик, о вашей выходке узнали почти все в «Глициниевой лощине»! Мы предусмотрительно заперли девушек, но прислуга и охранники, конечно же, в курсе! К вечеру новость разлетится по Триумфальному – и ни один адориец не подойдет к нашему дому! Я не наивен и понимаю, что некоторые из жемчужин попадают к нам отнюдь не скромными девственницами. – Джаспер перевел дыхание, а я мельком посмотрела на Чарльза – бедняга выглядел потрясенным до глубины души. – Но мы всегда сохраняли видимость чистоты, создавая у наших клиентов впечатление, что каждая из наших жемчужин целомудренна! – продолжил Джаспер. – А теперь появится явное доказательство того, что мы водим за нос будущих женихов! Но это – не так!

Обвинительная речь Торна заставила меня призадуматься. Я вспомнила свое ночное легкомысленное замечание о том, что я готова весьма широко трактовать термин «невинность».

– Ничего не было. – Несмотря на серьезность ситуации, Седрик сохранял хладнокровие. Может, это было связано с многолетним опытом, который Седрик приобрел, пытаясь побороть отцовское недовольство. – Целомудрие Аделаиды не пострадало.

Джаспер смерил меня взглядом, который мне очень не понравился. Я почувствовала себя… грязной.

– Неужели? – повторил он. – Трудно поверить. Судя по тому, что я слышал, ее одежда лежала на полу.

У меня запылали щеки.

– Ложь! Просто Клара хотела нам насолить. Она слишком сгустила краски.

– Ага! Ты хотя бы признаешь, что дело нечисто! – рявкнул Джаспер. – Но правда никого не интересует. Все перевернут шиворот-навыворот. Когда сплетня обойдет город, ты, Аделаида, превратишься в аланзанскую шлюху, которая разлеглась на траве! А местные станут сплетничать и перешептываться о том, что мой сын побаловался с одной из жемчужин! Люди будут думать, что так бывает всегда: дескать, любой мужчина имеет право продегустировать товар Блистательного Двора!

Я поежилась. Мне было неприятно оказаться «товаром», но резкие реплики Торна-старшего заставили меня увидеть происшедшее в новом свете. Судя по молчанию Седрика, слова отца тоже на него подействовали.

Увидев, что ему удалось нас задеть, Джаспер добавил:

– Да, меня считают бессердечным, думают, что я часто перегибаю палку в своей алчности, в стремлении получить прибыль. Может, люди и правы. Но у меня есть неписаный закон, который я соблюдаю всегда: я слежу за репутацией нашего Блистательного Двора. У меня – респектабельное, надежное предприятие! Но, видимо, мои усилия пойдут прахом.

– Я исправлю свою ошибку, – выпалил Седрик. – Я на ней женюсь.

– Седрик!.. – пролепетала я.

Я бы дала согласие на брак здесь и сейчас, но ведь и сам Седрик знал, что стоящие на нашем пути преграды практически непреодолимы. И Джаспер тоже все прекрасно понимал.

– Значит, у тебя появилось целое состояние? Ты нашел клад? Обнаружил мешок золота под кроватью и теперь можешь заплатить за нее?

Седрик стиснул зубы. Мне было тяжело смотреть, как его унижают, но вопрос, который поднял Джаспер, был вполне уместен. Седрик не имел средств на покупку пая в колонии (моя картина вовсе не гарантировала максимальную прибыль, кроме того, будущий покупатель полотна все еще пребывал в раздумьях).

Да и комиссионные за меня Седрик, конечно, еще не получил.

– У Аделаиды пока не закончился срок контракта, – парировал Седрик. – Я заработаю на ее выкуп.

Я собиралась сказать, что Седрик может потратить деньги и на что-нибудь другое, в надежде, что он поймет мой намек на Вестхэвен… но вдруг он добавил нечто такое, что меня потрясло.

– Я ее люблю.

У меня в душе расцвела жаркая радость. Между нами впервые возник вопрос о любви, хотя, по-моему, мы оба нисколько не сомневались в ее существовании. Не обращая внимания на недовольство Джаспера, я протянула руку и стиснула пальцы Седрика.

– Я тоже его люблю.

Джаспер закатил глаза.

– Ваше признание очень трогательно, но, к сожалению, мы живем в реальном мире, а не в дешевеньком любовном романе.

Чарльз кашлянул и неуверенно проговорил:

– А если мы одолжим ему выкупные деньги? Седрик все-таки мой племянник и твой родной сын.

– Нет! – возразил Джаспер. – Никаких поблажек! Седрик нарушил наши правила – пусть сам расхлебывает последствия! Если станет известно, что мы пошли на уступки, это только ухудшит все донельзя и подтвердит, что мы себе кое-что позволяем. Ничего, Седрик справится с разразившейся катастрофой! Я думаю, что у него есть голова на плечах!

– Мы вместе справимся, – уточнила я.

Джаспер поджал губы, а в дверь неожиданно постучали.

Торн старший кивком велел Чарльзу впустить непрошеного гостя.

– Наверняка в коридоре стоит любопытная девица, которая нас подслушивает! Нет, я уверен, что их там собрался целый выводок. Ни минуты покоя!

Однако порог кабинета переступила вовсе не жемчужина, а мистрис Калпеппер собственной персоной.

– Прошу прощения, – виновато произнесла она. – Но к нам пожаловали мистер Дойл с матерью. Я не знала, надо ли им отказывать в приеме.

Джаспер застонал, прикрыв лицо ладонями.

– Еще одно последствие фиаско! Тайное всегда становится явным! – Немного подумав, он обратился к домоправительнице: – Ладно, пригласите их: пусть они выразят свое возмущение. Вы двое иного не заслуживаете.

Вскоре Уоррен с Виолой вошли в комнату. Оба были одеты чересчур официально для утреннего визита: похоже, темные цвета их нарядов подчеркивали серьезность их намерений. Я сразу поняла, что им действительно известно о случившемся. Джаспер лично проводил Виолу к креслу, а Чарльз поспешно расставил стулья полукругом, как будто нам предстояла дружеская светская беседа.

Вся досада, которую только что демонстрировал Джаспер, мигом улетучилась. Торн-старший перешел в свой «рабочий актерский режим» и явно не собирался демонстрировать Дойлам слабость.

– Мистрис Дойл, – проворил он, – я просто счастлив видеть вас в нашей «Глициниевой лощине». Клянусь, вы еще больше похорошели…

Виола вскинула руку, прерывая его.

– Ах, прекратите свою шулерскую болтовню. Думаю, вы уже догадались о цели нашего визита. – Мать Уоррена обвиняюще указала на меня пальцем. – Мы требуем удовлетворения за ужасающий, отвратительный…

– Матушка, – встрял Уоррен, – мы здесь не потому. Хотя уверен, что вы, мистер Торн, можете себе вообразить все наше потрясение, когда курьер принес нам эту печальную новость.

Джаспер изобразил мину искреннего сожаления.

– Увы! Жизнь порой бывает непредсказуема. И мы, в свою очередь, безумно сожалеем о всяческом недопонимании, которое могла возникнуть при наших недавних переговорах.

– Недопонимании? – Виола выпучила глаза. – Ваша девица вчера вечером пообещала выйти замуж за Уоррена! А сегодня мы узнаем, что она отправилась прямо в постель к вашему сыну. Не увиливайте, мистер Торн! Вы оскорбили меня, Уоррена… всю нашу семью!

– Миссис Дойл, мы просим прощения за все неудобства, которые могли вам причинить, – сказал Джаспер. – У вас есть все основания огорчаться.

– Верно. – Уоррен замялся, переводя взгляд с меня на Седрика. – Но, наверное, мне не следует ничему удивляться.

Джаспер растерялся.

– Вы знали?

Уоррен кивнул на нас с Седриком.

– Конкретно об их романе? Нет! Но я чувствовал, что Аделаида сомневается и потому медлит. Ни мои мольбы, ни безупречная логика не оказывали влияния на Аделаиду, и я стал задавать себе вопрос: «Какая у нее может быть причина не соглашаться?» Теперь я понимаю.

– Она – хитрая, лживая…

– Матушка! – предостерегающе воскликнул Уоррен. Его вежливость по отношению к нам бесила Виолу и, честно говоря, ошеломила меня. – Итак, мистер Торн, что теперь будет?

Джаспер вновь обрел почву под ногами.

– Во-первых, у вас появляется приоритет в общении с остальными жемчужинами Блистательного Двора. Во-вторых, я предоставлю вам значительную скидку…

– Нет, – перебил его Уоррен. – Я имел в виду – с ними.

Я почти видела, как в голове Джаспера закрутились шестеренки и колесики. Торн-старший отчаянно пытался сообразить, как выйти сухим из воды и не нанести ущерба своему драгоценному предприятию по продаже живого товара.

– Мистер Дойл, мы славимся своей порядочностью. Честь и добродетель – наши главные ценности, которые мы ставим очень высоко. То, что вы услышали, – явно преувеличенные и омерзительные сплетни! Уверяю вас, что истинная история не имеет с этим ничего общего. Мой сын Седрик и юная леди Аделаида собираются сочетаться браком.

Мы с Седриком позволили себе быстро обменяться ироническими взглядами: находчивый Джаспер неожиданно принял именно этот план!

– Как мило, – ледяным тоном произнесла Виола. – Вы преподносите своему сыну чудесно упакованный, сверкающий подарок. И притом – не дешевый, если учесть, какую сумму вы собирались потребовать с адорийских клиентов.

– Седрик заплатит столько же! – возмутился Джаспер. – Когда речь идет о наших девушках, никаких послаблений не делается. Отнюдь!.. Кроме того, сначала Седрик выплатит базовую сумму, какую назвали бы и любому другому кандидату – лишь после этого он сможет взять Аделаиду в жены.

Виола смерила Седрика пронзительным взглядом.

– И скажите на милость, молодой человек, где вы найдете такие средства? Ваш отец хорошо вам платил?

– Многие вопросы находятся на стадии урегулирования, миссис Дойл, – дипломатично ответил Седрик.

Уоррен адресовал нам снисходительную улыбку.

– Вероятно, я помогу вам уладить их чуть быстрее.

Виола стремительно повернулась к сыну и скрестила руки на груди. Похоже, Уоррен поставил ее в тупик.

Но и мы все пребывали в недоумении: а у меня не было оснований считать, что Уоррен расщедрится на альтруистический поступок, несмотря на его показное миролюбие и снисходительность.

– Аделаида, вы же слышали от меня о золотых приисках Хэдисена и о том, что у нас не хватает людей для их разработки? Мне лично принадлежит несколько участков – и они просто ждут своего часа. Я собираюсь предложить мистеру Торну поехать в Хэдисен и заняться разработкой месторождения – специально для меня.

Мы онемели от изумления. Первым гробовую тишину нарушил Джаспер.

– Вы хотите, чтобы мой сын трудился на ваших золотых приисках? А ведь он был студентом университета и изучал основы предпринимательства! Седрик никогда в жизни не занимался физическим трудом. Он даже не любит бывать на природе!

– Простите, если мои слова прозвучат невежливо, но не могли бы вы уточнить, какую выгоду я от этого получу? – осведомился Седрик.

– Земля принадлежит мне, зато вы получаете право на ней работать и ею распоряжаться, – пояснил Уоррен. – И все добытое на ней золото будет доставаться вам – после выплаты процента собственнику, конечно. – Он просиял. – Если вам повезет и к вам будет благосклонна фортуна, вы мигом решите ваши финансовые проблемы.

– Фортуна переменчива к смертным, – осадил его Джаспер. – Иначе Хэдисен и другие колонии с золотыми приисками были бы застроены роскошными особняками, а не хибарами. Ваше предложение весьма заманчиво, но выкуп за Аделаиду должен быть выплачен менее чем за два месяца, иначе условия контракта будут грубо нарушены. Затея слишком рискованна.

– Я стану гарантом выплаты, – пообещал Уоррен. – Но если в указанные сроки Седрик не сможет добыть достаточное количество золота, я выплачу взнос по контракту и его долговое обязательство перейдет ко мне.

Лицо Уоррена было открытым и бесхитростным, но у меня по спине побежали мурашки. Мне не понравилась мысль о том, что свободолюбивый Седрик станет должником Уоррена и попадет нему в кабалу.

И я уж точно не доверяла великодушию Уоррена.

Виола тоже насторожилась.

– Уоррен! – вскрикнула она. – Что за дикость! С какой стати ты даешь ему право на разработку? Ты ему ничего не должен! Мы решили прийти сюда, чтобы выразить свое возмущение и нанять адвоката. Мы хотели подать иск о нанесении оскорбления! Не было и речи о том, чтобы помочь сыну мистера Торна своевольничать и дальше!

Уоррен раздосадованно посмотрел на мать.

– И какой от всего будет прок, матушка? Судебный иск успокоит твои задетые чувства? Или ты ждешь, что я надавлю на них и заставлю Аделаиду дать согласие на брак, хотя ее сердце принадлежит другому?

– Нет! Хватит с меня! Теперь она – порченый товар.

Я вскочила на ноги, вспылив, что меня снова назвали товаром – и на сей раз в гораздо менее лестном контексте.

– Прошу прощения, мистрис Дойл, но ничего порченого тут нет! Я – девственница и останусь таковой до брачной ночи. Не спорю, все пошло не в том направлении, как мы рассчитывали, но мои взгляды остались прежними.

Виола прищурилась, а я опять села на стул.

– Меня беспокоит твоя идея, Уоррен. Что-то здесь не так.

– А мне не нравится, что в Хэдисене ищут золото все кому не лень! В колонию едут не только честные люди: там есть мошенники, авантюристы и прочий сброд, а мне нужны трудолюбивые союзники, которым я смогу доверить свои прииски. Законы Нового Света должны быть неизменными и в глухомани! Хотел ли я жениться на Аделаиде? – Его взгляд задержался на мне. – Да. Но, повторяю, я не могу претендовать на Аделаиду, зная, что она любит другого. Зато теперь вместо жены я получаю потенциального поселенца. Мистер Торн – надежный порядочный человек. Заручившись поддержкой таких, как он, я смогу осуществить задуманное. Я сделаю Хэдисен процветающей колонией! – Уоррен перевел дух и продолжил: – Итак, я надеюсь, что вы, мистер Торн, охотно примете мои условия. Когда ваш долг будет выплачен, вы не будете иметь никаких обязательств. А Хэдисен нуждается в вас, мистер Торн! Я мечтаю, чтобы Адория стала цивилизованной страной, и вы сможете мне в этом помочь: начинать-то надо с малого.

Помня об отношении Уоррена к аланзанам, я сомневалась, что Седрику захочется поселиться в Хэдисене. В итоге я приготовилась к тому, что Седрик решительно отвергнет предложение губернаторского сына, но все получилось совсем иначе.

– Я согласен, – вымолвил Седрик. – Я буду разрабатывать ваш прииск в рамках соглашения о выплате компенсации за Аделаиду.

Я изумленно открыла рот, чтобы возразить, но вовремя опомнилась.

Я поняла, что мне надо твердо демонстрировать полное согласие с Седриком. Но я напомнила себе, что скоро мы останемся вдвоем, и вот тогда я непременно выскажу ему, насколько неудачна эта затея.

Мои опасения озвучил Джаспер.

– Ты спятил? Что ты знаешь о приисках, Седрик?

– Столько же, сколько знают другие золотоискатели, направляющиеся в Хэдисен. Но я быстро все схватываю на лету, – ответил Седрик.

Уоррен кивнул.

– Безусловно. Вам помогут. Промывка с помощью лотка – самый простой способ добычи золота, а затем вы сможете перейти к другим методам.

– С одним условием, – добавил Седрик и взял меня за руку. – Аделаида тоже едет в Хэдисен.

– Вам еще рано ставить Уоррену свои условия, – процедила Виола. – Кроме того, вы пока не имеете права на ней жениться. Вам надо уладить финансовые вопросы, вы не забыли? И я очень надеюсь, что вы не задумали чего-то греховного!

Седрик покачал головой.

– Что вы! Но если принять во внимание слухи и наговоры, которые уже расползаются по Триумфальному, то для моей невесты Аделаиды будет лучше, если она уедет из города – куда-нибудь подальше.

Наши взгляды встретились, и мне стали понятны его истинные мотивы. Мой отъезд из Триумфального станет дополнительной защитой, если Виола решится мстить и открыть общественности мое настоящее имя. В глуши гораздо проще спрятаться от охотников за вознаграждением, нежели в городе.

– Я помогу Седрику на приисках, – сказала я. – Я читала о процессе промывки и справлюсь.

– Ваше проживание в колонии породит новые сплетни, невзирая на ваши моральные принципы, – заметил Уоррен. – Однако некоторые семейные пары переезжают в Хэдисен вместе со своими детьми. Не сомневаюсь, что они будут рады иметь гувернантку с вашим образованием. Вы запросто сможете договориться с ними, хотя, вероятно, на первых порах вам придется взять на себя часть работы по дому. Да… условия в Хэдисене будут суровыми.

– Домашние заботы не станут проблемой, если учесть скромное происхождение Аделаиды, – сыронизировала Виола.

– Меня не страшит черная работа, – парировала я.

Джаспер пожал плечами.

– Ты столь же наивна, как и мой сын. Если ты считаешь, что занималась изнурительным трудом, когда была горничной у знатной дамы, то учти: это – пустяк по сравнению с жизнью в диких неосвоенных краях.

– Я сделаю то, что от меня потребуют.

Уоррен улыбнулся и сцепил пальцы обеих рук:

– Вот и хорошо! Мы покидаем Триумфальный через неделю. Я обо всем позабочусь.

Несмотря на мой кураж, меня многое смущало. Могло показаться, что первоначальная опасность миновала и нам с Седриком уже ничего не угрожает ни в настоящем, ни в будущем. Однако меня продолжали мучить сомнения: слишком уж быстро Уоррен изменил свои намерения насчет меня…

Я хотела обсудить все с Седриком без свидетелей, но не знала, позволят ли нам побыть наедине друг с другом в «Глициниевой лощине». Джаспер тоже колебался. Он-то был уверен в том, что мы не выдержим экстремальных условий выживания на неосвоенной территории. А еще я подозревала, что Торн-старший не желает потворствовать сыну. Джаспер злился на нас обоих: наверняка он не скоро забудет, что мы едва не обрушили репутацию его «блистательного детища». Увы, я понимала, что до счастливого финала нашей истории еще далеко… С другой стороны, возможность представить все в выгодном свете и упомянуть о том, что отъезд на прииски санкционировал Уоррен – человек весьма уважаемый – позволила Джасперу сохранить лицо и оградить себя от всяческих обвинений.

– Спасибо, – сказала я Уоррену. – Вы очень великодушны.

По его лицу скользнула тень.

– Не стоит благодарностей.

Дверь распахнулась – и, как ни странно, в комнату влетела Мира. Джаспер возмутился.

– Я говорил вам всем, чтобы…

– Они здесь! Я ничего не понимаю, но они здесь!

Мира запыхалась, глаза у нее сверкали.

– Кто? – спросил Джаспер.

Вероятно, он приготовился дать отпор ватаге разгневанных женихов.

– Девушки со второго корабля! – Мира кинулась ко мне. – Аделаида! Тэмсин жива!