Что произошло за этот месяц? Даже за три.

Ничего особенного, наверное. Рутина. Каждое утро я приходила на работу. Наливала себе кофе. Выгружала с портала ежедневный отчет по региональной активности. Рассылала сотрудникам полевого отдела. Такое до смешного обыденное занятие, будто стажировка проходила у меня в обычном офисе. Болтовня с Максом, так и оставшимся на лето у нас, за обедом. Мелкие поручения. Участие в проверках, когда главным заданием было забрать стопку документов. Пара столкновений с не особо адекватными гени, после которых я была вынуждена признать, что, возможно, в имевшемся у Лукаса пистолете был смысл. Игра в приманку. Эту роль за прошедшее время я выучила на «отлично». Почему-то начальство видело меня именно в таком амплуа.

«Под блокатором никто не заметит, что ты не человек. Напротив, посчитают тебя привлекательной из-за твоих эмоций. А ты все равно ощутишь магию. Удобно. К тому же, – добавил Мартин, подумав, – ты здесь человек новый и мало кому знакомый, надо этим воспользоваться».

Я подозревала, что в случае чего Наташу просто не жалко пустить в утиль. Но не спорить же с руководством?

Вот и сейчас я сидела за барной стойкой и ждала, пока девушка из кофейни напишет мне по WhatsApp. До сих пор в ответ на свое сообщение я получила всего одну строчку: «Бар „Пьяная обезьяна“. В девять вечера завтра». Название то еще. Как и ситуация. Что за шпионские игрища? Как я до такого докатилась? Хотя ответ был известен: все началось, когда я поступила в ГООУ. Именно тогда моя жизнь пошла под откос. И возвращаться в привычную колею не собиралась.

Тяжело вздохнув, я покрутила в пальцах пустой бокал и посмотрела на черный экран смартфона. К черту. Я некоторых опаздывающих больше часа жду; если она захочет пообщаться в ближайшую пару минут, перезвонит позже.

– Скажи, что у тебя сейчас не ночь, – попросила я после гудков.

– Час дня, – отозвался Диз в трубке. – У тебя?

– Почти половина одиннадцатого. Вечера.

С учетом возможных вариантов – практически синхронизировались.

– Отчего не в «скайпе»?

– Потому что все еще работаю, – печально поведала я. – Сижу в баре, изображаю невинный и беззащитный вид, жду, когда ко мне подойдут.

Вслух это звучало еще хуже.

– В баре? Хочешь сказать, кто-то наконец поверил, что у тебя не поддельные документы, и признал в тебе совершеннолетнюю? – восхитился Диз.

Зараза. Знал, что это такое же больное место, как рост, и активно этим пользовался. А всё я виновата: не надо было рассказывать, как мне уже несколько раз давали от ворот поворот – мол, иди отсюда, девочка, по тебе видно, что тебе и шестнадцати нет, – и жаловаться, что я понимаю Коннора, использовавшего ментал, чтобы купить себе алкоголь. Но тому до совершеннолетия было еще полгода. Мне в конце месяца исполнится двадцать. Обидно.

– На твоем месте нормальный человек озаботился бы другими фактами, – ядовито сообщила я. – Например, тем, что твоя девушка сидит в баре одна. В маленьком черном платье, которое на самом деле перешагнуло прилагательное «маленькое» еще сантиметров десять назад и приближается к микроскопическому. И тех самых туфлях…

Я наклонилась, чтобы полюбоваться на красные замшевые лодочки, и Диз этой паузой воспользовался.

– Знаешь, я, как любой другой парень, только за секс по телефону, – мягко рассмеялся он в трубку, – но сегодня лучше остановимся на этом. В ГООУ полетел вай-фай, и мне немного не до того.

Так вот откуда этот шум на заднем плане. Да уж, за отсутствие интернета студенты любого порвут. А преподаватели добавят – за нарушение процесса обучения.

– Всё плохо? Я тебя отвлекаю?

– Плохо будет, когда придет мессир Джонатан. К тому времени будет лучше либо всё починить, либо заранее умереть. И ты меня не отвлекаешь. Если бы отвлекала, я бы сбросил вызов.

Верно. Числилась за ним такая милая привычка.

– Но все-таки неужели ты совсем-совсем не ревнуешь? – не удержалась я от вопроса. – Не беспокоишься?

– Зачем? Ты мне не изменишь.

Спасибо за похвальную веру в мои высокие моральные принципы, но…

– А если…

– А если вдруг решишь, то будешь чувствовать себя настолько виноватой, что придешь ко мне каяться. Как в случае с тем… Как его звали?

– Терри, – процедила я. – И это была не измена. Ты меня тогда бросил.

– Вообще-то ты сама ушла. В любом случае ты будешь страдать и переживать, поклянешься себе, что больше никогда-никогда, и после этого уже точно мне не изменишь. Твоя совесть тут является саморегулируемым механизмом. Так зачем мне тратить силы и время на ревность? Это неэффективно.

Я уткнулась лбом в свободную ладонь. Только Диз способен рассуждать об эффективности эмоций.

– Иногда ты бываешь невыносим, – сообщила я трубке. – Мог просто сказать, что доверяешь мне.

– Это тоже, – легко согласился Диз.

Передо мной поставили стакан с ярко-зеленой жидкостью и плавающей в ней коктейльной вишенкой.

– Простите, – помахала я направившемуся к следующему клиенту бармену, – я не заказывала.

Парень с хвостиком на секунду отвлекся от посетителей и показал на сидевшего с другой стороны полукруглой стойки мужчину. Тот отсалютовал мне стаканом с виски. Черт… На другом конце провода хмыкнули:

– Полагаю, маленькое черное платье и беззащитный вид начали действовать?

– Очень смешно. Я сейчас верну его.

– Почему? – удивился Диз. – Не тот коктейль принесли? Скажи, пусть закажет тебе другой.

Я с сомнением покосилась на ядовитого оттенка напиток. Никогда не любила мидори, но не в нем дело.

– Вообще-то потому что мы с тобой встречаемся.

Кто, черт возьми, зная, что к твоей девушке собираются подкатить, советует ей этим воспользоваться? Даже с учетом его нечеловеческой логики это было слишком.

– Это повод отказаться от халявной выпивки?

– Да. Потому что я девушка, – попыталась я снова объяснить. – Если приму угощение, буду должна.

По крайней мере познакомиться. Что немного неловко при наличии парня. Но Диза это не смущало – хотя я вообще сомневалась, что он был способен смущаться.

– Что должна? – резонно поинтересовался Диз. – Поцеловать его? Переспать с ним? Можешь назвать хоть одну причину для долга?

– Он заплатил.

– Пять евро.

– Десять, – поправила я его и поболтала соломинкой в стакане. Смотреть через стойку не хотелось. – Здесь, знаешь ли, приличное место.

Стала бы я иначе так наряжаться? В джинсах и кроссовках, судя по фото в интернете, я бы фейс-контроль не прошла.

– И что? – повторил Диз. – Ты себя так дешево оцениваешь? Поверь, ты стоишь больше, чем десять евро. Так что наслаждайся. Ты ему ничего не должна.

Вряд ли мужчина, приславший коктейль, расценивал это так же. Я вздохнула. Вроде и правильные слова, но… Тон, которым они были сказаны. Скучающий. Пренебрежительный. Он раздражал донельзя. А еще – донесшийся перестук клавиш: пока я тут переживала из-за неловкости ситуации, кое-кто на другом конце провода открыл ноутбук и слушал меня в фоновом режиме, не отрываясь от работы.

– Больше сто́ю, значит? – мрачно спросила я. – Может, ты даже посчитал сколько?

С него бы сталось. Молчание было мне ответом, а затем Диз тяжело вздохнул:

– Почему ты все воспринимаешь как личное оскорбление?

А как еще я должна воспринимать собственную стоимость?

– Не уходи от ответа. Посчитал?

– Конечно, – подтвердил Диз после некоторой паузы.

Что и требовалось доказать. Блеск. Просто блеск. Положив соломинку на салфетку, я сделала большой глоток из стакана. На вкус коктейль напоминал фруктовый леденец и оставлял такое же противное ощущение во рту.

– Сколько?

К звукам клавиатуры прибавился скрип двери и голос Каталины, приветствующей мессира Джонатана. Стук оборвался.

– Я перезвоню, – быстро проговорил Диз в трубку.

– Даже не думай бросать…

Слушать до конца он не стал. Зараза. Кинув телефон на стойку, я снова пригубила мидори.

– Надеюсь, я не создал проблем?

У мужчины, обогнувшего стойку, были светлые волосы и слегка азиатский разрез глаз. Лет на десять старше меня. Безупречно сидящий костюм, белоснежная рубашка. Ониксово-черная запонка, выглянувшая из-под рукава пиджака, когда он занял соседний стул и оперся на мраморную поверхность. Вибрация сотового отвлекла меня от разглядывания и спасла от необходимости придумывать не слишком дурацкий ответ.

«10746’».

Нахмурившись, я послала обратно три вопросительных знака.

«Ты спросила, сколько ты стоишь».

Но не в этом же плане… Десять тысяч семьсот сорок шесть… Надеюсь, не рублей? Иначе было бы совсем оскорбительно. Я обернулась к незнакомцу.

– Как считаешь, сколько я стою? Не за ночь, – уточнила, заметив изогнувшуюся бровь. – Вообще.

Вежливую улыбку на его лице сменила тень настоящей – кривоватой, с обаятельной ямочкой на щеке, делавшей его гораздо моложе. Кажется, я ошиблась насчет возраста.

– Интересный вопрос.

Других не держим.

– Мы с моим парнем как раз обсуждали, что моя стоимость выше, чем у твоего угощения, – я повернула экран к собеседнику. – И он прислал мне свою сумму.

– Не много, – галантно поддержал тот меня. – Я бы назвал как минимум миллион.

Вот и я так считала.

«Почему так мало?»

На этот раз эсэмэска пришла незамедлительно.

«Апостроф ты, полагаю, пропустила?»

Пролистав выше, я обратила внимание на пропущенную запятую. Нормальный человек добавил бы здесь букву «к». То есть десять миллионов, а не тысяч? С такой ценой смириться было легче. Не Ван Гог, конечно, но почти какой-нибудь дешевый Пикассо или Тулуз-Лотрек.

«Почему именно столько?»

Против желания я почувствовала интерес. Больно точной была цифра.

«Все остальное вложено».

Экран смартфона загорелся вновь:

«Но если этого недостаточно, могу тебя кое с кем познакомить…»

«Не надо».

Я с трудом удержалась от улыбки. В конце концов, если трактовать его сообщение как «За тебя я готов отдать все до копейки» – а по факту так оно и было… Это даже романтично.

– Прости, но тебя перебили, – сообщила я незнакомцу.

– Значит, моя помощь больше не нужна?

Я нахмурилась.

– Ты мне писала.

– Я не…

– Вчера мне позвонила сестра. Сказала, что у ее знакомой определенные проблемы и что дала ей мой номер. Мы с тобой договорились о встрече. Но раз проблем больше нет…

Значит, вот с кем я переписывалась в WhatsApp. Действительно, кто сказал, что девушка из кафе написала свой телефон? У нее мог быть сообщник. Который все это время сидел рядом и наблюдал за мной… Оставалось только надеяться, что не слышал, о чем мы с Дизом говорили.

Надо же было так проколоться.

– Стой, – мужчина уже встал, когда я попросила. – Подожди. Твоя… сестра…

Сестра ли? Они были совершенно не похожи.

– Она сказала…

Побольше неуверенности в голосе: простой человек не может поверить сразу в то, что она предлагала.

– Мне действительно нужна помощь.

И чистосердечное признание. В определенной мере правдивое. Помощь мне нужна, но не в том. Мужчина снова занял место рядом со мной. Поправил перевернувшуюся запонку.

– Мне показалось, у тебя сейчас все в порядке.

– Сейчас, – со значением повторила я. – Вчера меня бросили. Сегодня мы вместе. Что будет завтра – даже гадать не хочу. Я уже не знаю, сколько мы расходились и сходились…

Ни слова неправды. У лжи свой, специфический привкус. Едкий как дым. Многие из гени способны его уловить. Знать бы еще, с кем я сейчас разговаривала… Но блокатор не позволял определить.

– А ты хочешь уверенности?

– Хочу.

Каждый раз, когда я наезжала на Диза с его расчетами, он утверждал, что я точно так же умела просчитывать. Жестко. Не обращая внимания на других людей. Видя перед собой только цель. Неправда… Не совсем правда. Но если повезет и мой собеседник увидит это в моих глазах, я не буду против.

– Так ты действительно можешь это сделать? Каким образом? Твоя сестра сказала, он…

– Секрет фирмы, – приложил он палец к моим губам. – Открою только клиенту.

– Сколько?

В конце концов все сводилось к деньгам. Не они с «сестрой» первые, не они последние. Мне уже доводилось видеть гени, промышлявших подобным образом. Ведь что плохого, чтобы совсем чуть-чуть воспользоваться своими способностями? Не просто так ведь они даны. Обычные даже не заметят. Просто однажды начнут немного иначе мыслить. Поймут, что полюбили. Решат вернуться к жене или, наоборот, начать новую жизнь с любовницей. Может, вообще поймут, что их существование бессмысленно. Никто не догадается, что послужило толчком. А ты будешь жить припеваючи.

– Две тысячи.

Я открыла кошелек и достала пропитанные блокатором купюры. Увы, мужчина не взял их. Потянулся, но в последний момент что-то учуял. Черт.

Я еще могла успеть. Мне нужно было лишь до него дотронуться: руки у меня были все в том же придуманном Серешем блокаторе. От меня никто не требовал его скрутить, просто коснуться…

Звон разбитого стекла, липкий коктейль полился со стойки мне на колени. А моя рука прижала осколок стакана к моему же горлу.

Ненавижу ментал.

Но, к сожалению, слишком легко попадаю под его действие. Я попыталась разжать пальцы, в итоге только сильнее надавила. По шее потекла струйка крови…

Щелчок – и наваждение спало. Я сморгнула пелену и увидела Лукаса, закрывшего на запястье мужчины браслет-блокатор. Тот моментально обмяк на стуле, пустой взгляд устремился куда-то поверх моего плеча. Неприятная штука. Не только блокировавшая магию, но отнимавшая волю, чтобы гени точно не мог никому навредить. Я невольно поежилась. Все-таки для тех, кто ненавидит магию, «Хантерс инкорпорейтед» поразительно часто пользовались ее плодами.

Остальные посетители бара, тоже освободившиеся от морока, удивленно уставились на окровавленный осколок у меня в руке. Я поспешила кинуть его на стойку.

– Чего ты сама его не приложила? – спросил Охотник.

– Зачем? – проворчала я. – Для грязной работы у меня есть ты.

Много я смогла бы, сама на блокаторе? Разве что в нос дать да каблуком ногу отдавить. По плану для этого и нужен был Лукас. Для подстраховки. Очередная волна головной боли заставила меня стиснуть зубы и, подхватив сумку, ринуться к выходу. Пришла я в себя на улице. Опираясь о фонарный столб, я пыталась отдышаться, когда Лукас вышел с несопротивлявшимся гени и усадил его в машину. И зачем только Макс вбивал в меня основы самообороны, если каждый ублюдок норовил залезть мне в мозги?

– Ты случайно не беременна? – с подозрением поинтересовался напарник.

– Дурак.

В кармане клатча нашлась жвачка. С наслаждением я закинула ее в рот, заглушая противное ощущение во рту.

Никогда не любила мидори.

– Тогда что?

– Посмотрела бы я на тебя после того, как твой мозг хакнут.

– Не дождешься, – напарник кивнул мне на переднее сиденье. – Поехали.

Со спеленатым блокатором гени в одной машине? После того как он чуть не заставил меня перерезать себе горло? Ни за что.

– Сама доберусь.

Лукас закатил глаза.

– Не дури. Уже поздно.

Плевать. На улицах определенно будет безопаснее, чем с… этим.

По крайней мере, я так считала, пока не дошла до жилого корпуса. Ключи упали из заледеневших пальцев, и я наклонилась их поднять. Заодно посмотрела вдоль улицы.

Он был тут. Мужчина из автобуса. Стоял у фонаря, в залитом светом круге. Волосы – сияющий нимб. Расплавленное золото глаз…

Когда я выпрямилась, на улице уже никого не было.

Я не ошиблась в прогнозах: наутро голова раскалывалась еще сильнее. Когда я вползла в переговорную с кружкой в руке, хотелось взять и отпилить себе голову. В крайнем случае – отчекрыжить чужую в качестве компенсации.

Макс сочувствующе улыбнулся, когда я села рядом с ним.

– Как вчера прошло?

– Взял номер у такой цыпули, – встрял в разговор Лукас, – ты бы ее видел! Девятка. Десять в плохой день.

Я глотнула кофе и мрачно посмотрела на напарника:

– Ты потому так поздно появился? Меня чуть не убили!

– Да что с тобой случилось бы? Ты же ведьма!

На блокаторах. С моего места пнуть Лукаса было нелегко, но я честно попыталась.

– Ты все-таки какая-то агрессивная, – обиделся он. – Уверена, что не беременна? Моя бывшая тоже на меня кидалась, когда залетела. Гормоны, чтоб им пусто было…

– Желание убить тебя – естественное для любого адекватного человека. Гормоны тут ни при чем. Просто ты придурок, – раскрыла я ему глаза на правду. – Погоди, так ты у нас молодой папаша?

– Ты видела, чтобы я по выходным грузил в багажник машины памперсы?

– У тебя мотоцикл.

А выходные в «Хантерс» не предусматривались.

– Именно.

Мы с Максом переглянулись. Он покачал головой. Да ладно! Неужели Макс тоже ничего не знал? Он здесь со всеми знаком! И давно.

– Это не ответ.

– На твоем месте я бы ей рассказал, – меланхолично посоветовал Макс. – Иначе не отстанет.

– Да не знаю я, папаша или нет! – напарник неловко дернул плечом. – Мартин ей заплатил.

– Мартин?

Бедный начальник пятого отдела: похоже, проблем с племянником у него было больше, чем я предполагала.

– Не мог же я просить отца с ней поговорить. Он бы меня прибил за такое.

Логично.

– А самому нести ответственность за свои поступки не вариант?

– Было бы странно постоянно исчезать без объяснений.

Это я понимала. Хуже, чем «Мы никогда не говорили о моей работе. Знаешь, на самом деле я не сижу в офисе. Я истребитель вампиров. И прочей нечисти, какая попадется. Не переживай, это опасно, но фирма предоставляет хорошее ДМС» может быть только «Мама, папа, вообще-то я ведьма». Хотя стойте, есть еще «Мама, папа, мой парень, о существовании которого вы случайно узнали, – демон», первое место в хит-параде. Я невольно посочувствовала Лукасу. Хотя его девушка все равно вызывала больше симпатии.

– Вы все здесь? – начальник пятого отдела закрыл за собой дверь. – Отлично. Наташа, кошмары ночью не мучили?

Внимание руководства всегда настораживает. А если начальство тебя на дух не выносит, то и вовсе пугает.

– Должны были?

Вместо ответа Мартин бросил мне кулон с серебряной пентаграммой.

– Это намек? – подняла я удивленный взгляд на руководителя.

– Мера предосторожности. Ваш вчерашний улов – в камере, но лучше перебдеть.

– Кто он? – начала я догадываться.

– Друда.

Этого только не хватало. Мало мне знакомства с марой… Зато стали понятны опасения Мартина: я бы тоже не хотела, чтобы один из моих сотрудников посреди ночи встал и пошел резать коллег, не приходя в сознание.

– Я думала, они обычно женщины?

– Расскажи мне еще о вашей генетике, – начальник взъерошил рано поседевшие волосы. – Максен, мне нужно, чтобы вы проверили одно место. Там второй день нестабильный фон. Сможете?

Макс кивнул.

– Возьмите с собой Наташу, возможно, она что-то заметит. Лукас вас отвезет. Координаты он получил.

Напарничек, разглядывавший на телефоне карту, громко присвистнул, заставляя меня поморщиться от новой вспышки боли.

– Берем купальники, дамы и господа! – подмигнул он мне. – Надеюсь, ты привезла с собой бикини?

Взгляд Мартина ощутимо потяжелел:

– Лукас…

– Я за ним прослежу, – пообещал Макс.

Судя по тяжкому вздоху, начальник в этом сомневался. Я тоже.

– Ты обещал пляж.

Я задумчиво пнула корягу и осмотрелась. Поездка не задалась с самого начала. Сперва пришлось ждать невесть куда пропавшего Лукаса. Десять минут я простояла в холле под аккомпанемент весьма громкой и очень бурной ссоры. Правда не хотела подслушивать, но, кинув взгляд на устроившую разборки парочку, замерла. Странный гени из автобуса. Девушка, коротковолосая брюнетка, требовавшая, чтобы ее собеседник убрался, была мне незнакома. Зато опоздавший Макс, заметив их, резко побледнел и потащил меня к выходу.

Потом пришлось еще полчаса стоять на улице, пока Лукас пригонял оставленную совсем не у офиса машину. А теперь еще и…

Вокруг шелестели листьями буки, радовали зеленью елки, сиреневыми брызгами проглядывала в траве лесная герань. И ни одного миллилитра воды.

– Ну, отсюда до Штарнбергерзее всего ничего. А ты серьезно взяла бикини? На обратном пути заедем, – пообещал Лукас.

Шедший рядом Макс только закатил глаза. С посыпанной гравием дорожки мы сошли минут пять назад и углубились в лес. Теперь незадачливый папаша вел нас, уткнувшись в экран телефона и ориентируясь по навигатору.

– Еще триста метров на северо-восток… Стоп, это в другую сторону. Нам сюда, – поспешил исправиться напарничек, прежде чем я выхватила смартфон у него из рук.

Открывшаяся нашим взорам полянка выглядела настолько безопасно и безобидно, насколько вообще возможно. Для полной идиллии не хватало только испуганно встрепенувшейся при виде нас косули. Глянцевая изумрудная трава, аккуратное полукружье деревьев, полное отсутствие следов человека…

– Что мы здесь должны найти? – озвучила я мучивший всех вопрос.

Макс пожал плечами.

– Что-то. Вряд ли фон стал бы просто так сбоить.

– Может, прибор заглючило.

– Тогда фрау Рутте не стала бы звонить, – откликнулся Лукас.

Кроме артефактов, опутывавших планету паутиной и реагировавших на резкие изменения магического фона, «Хантерс» использовал genii loci – духов места, всегда знавших, что происходит на их территории. Некоторых – добровольно: ввиду местоположения многие были ограничены в возможностях заработка, а уйти им не позволяла их природа. Других склоняли аргументами… В любом случае, если фрау Рутте сказала, что у границы ее озера что-то не так, это следовало проверить.

– Разбредаемся по поляне и ищем что-то подозрительное, – скомандовал Лукас.

Потрясающая розыскная процедура.

– Можно я не буду в этом участвовать?

Единственным подозрительным в этой поляне было то, насколько идеально она выглядела. Не хочу я тратить время впустую. Вот позагорать – другое дело…

– Нельзя. Ты здесь вообще главное лицо. Дядя сказал, ты должна чувствовать магию. Как, ощущаешь что-то? Может, запах?

Я оскорбленно посмотрела на напарника:

– Я похожа на служебную собаку? Даже не думай отвечать на этот вопрос, если тебе дорога жизнь!

Лукас насупился (будто это его сейчас с овчаркой сравнили!).

– Значит, возвращаемся к исходному плану. Расходимся.

Вздохнув, я взглянула на Макса. Как самый ответственный из нас троих, он уже инспектировал противоположный край полянки. Лукас тоже направился кружить по траве. А я чувствовала себя последней дурой. Что я должна искать? Здесь даже магии не ощущалось! Следы сатанистского ритуала? Выцарапанные на стволе знаки, складывающиеся в «Здесь был Вася, опасный колдун»? Да вы издеваетесь!

– Ничего? – Макс закончил обходить поляну по периметру и вернулся ко мне.

– Тут ведьмин круг растет.

Самое подозрительное, что я нашла. Не быть мне Шерлоком Холмсом.

– Суеверие, – фыркнул присоединившийся к нам Лукас.

В тоне его явно слышалось пренебрежение. Мол, гени, а в сказки верит.

– Ты хотел найти что-то? – вызверилась я. – Получай! У тебя и того нет!

– Представляю себе отчет: «Искали ЧП. Нашли грибы». Мартин будет в восторге.

– Напиши, что это было аномальное скопление гебелом. Так лучше?

– Чем это лучше?!

Выражение лица у напарника было из разряда «обнять и плакать». Ну да, одно из немногих самостоятельных заданий, и опять его завалил. Такими темпами официальное место в пятом отделе ему никогда не светило.

– Они азот очень любят. Аммиак хотя бы.

– И что?

– Знаешь, что аммиак выделяет? Трупы.

Напарник от такого откровения замер на пару секунд.

– Ты стремная, – наконец заключил он.

– Это школьные знания! Чем ты на уроках биологии занимался, если этого не помнишь?

Явно не преподавателя слушал. Зато сейчас внимание напарничка было полностью приковано к ведьминому кругу. Который, под стать шутке, оказался подходящего размера.

– Хочешь сказать, здесь зарыт труп?

Деньги я бы на это не поставила. Скорее наоборот.

– Нет, конечно, – буркнула я. – Какие шансы?

– Но это возможно?

Лукас переглянулся с подозрительно притихшим валлийцем.

– Если ты напишешь «аномальное», Мартин спросит, почему ты его не проверил, – ответил тот. – А ничего другого у нас все равно нет.

– Вы ведь не серьезно? Я пошутила!

Меня проигнорировали. Подумав, Лукас кивнул и бросил Максу ключи от машины.

– Захватишь лопату из багажника? Только осторожней, она острая.

Что?! И после этого я стремная?

– Я была не права, – постановила я, когда ко мне вернулся дар речи. – Ни одна девушка не станет с тобой встречаться не потому, что ты придурок. А потому что ты чертов маньяк! Я могу поверить, что ты ездишь с лопатой в багажнике. Но зачем ты ее заточил?!

– На всякий случай, – получила я невозмутимый ответ.

Это на какой такой случай? Успокоить внезапно слетевшую с катушек напарницу или если зомби-апокалипсис наступит? Невольно я сделала от Лукаса шаг. И еще один… Когда Макс вернулся, между нами был уже добрый десяток.

– Твоя лопата – ты и копай, – вручил он орудие труда Лукасу.

– Мне кажется, тут какой-то подвох, – пожаловался тот.

– Всё честно. Я за ней ходил.

Вот почему он не стал протестовать! Я хмыкнула и переместилась ближе к Максу.

– Признайся: ты на это повелся, только чтобы помочь Лукасу с трудотерапией? – спросила шепотом.

– Не только, – Макс был как всегда серьезен. – Эти координаты Мартин получил не просто так. Мы что-то упускаем. Пока не поняли что, хоть это исключим. Но ты права, это приятный бонус.

Напарничек тем временем сделал пару неуверенных взмахов и снова вонзил лопату в землю. До хруста. Попытался поднять – она не поддавалась.

– Эй, голубки! Помочь не желаете?

– Ты еще и двадцати сантиметров не прокопал! – крикнул ему в ответ Макс. – Работай давай!

Напарник попробовал расшатать лопату – не тут-то было. Перехватил черенок удобнее… На что он там наткнулся так неудачно?

– Должно быть, зацепилась за корни, – предположил Макс. – Не могу на него смотреть. Ладно, иду!

В лицо резко пахнуло кровью и озоном, смертью. Магией.

– Подожди…

Взметнувшаяся из-под земли рука заставила меня умолкнуть.

– Как ты?

– Как человек, который глупо пошутил про грибы и в итоге откопал зомби, – я постучала Лукаса по плечу. – Дай затянуться.

– Копал я, между прочим, – вяло возмутился тот, передавая сигарету.

– Мы оценили твой трудовой порыв.

Лопата пробила грудную клетку трупа насквозь и застряла в ней, благодаря чему он весьма удачно для нас оказался пришпилен к земле. Иначе бегай тут, оглашай криками мирный баварский лесок. А так мертвец лежал смирно, лишь иногда силясь схватить кого-то особо любопытного за нос.

– Что сказал Мартин?

Начальник пятого отдела вместе с типами из лаборатории приехал полчаса назад. Взглянул на притихших нас, отобрал у племянничка сигаретную пачку и сам закурил. Нас оттеснили к деревьям люди в белых «пузырях», сначала с интересом ползавшие вокруг трупа на коленях, а теперь собравшиеся его увозить в лабораторию «Хантерс инкорпорейтед». А вот такой электрический ошейник я уже видела – в медкорпусе ГООУ на одном из вампиров… Я отвернулась.

Макс жестом попросил пустить сигарету по кругу.

– Эксперты говорят, смерть наступила вчера. И уж ты могла бы понять, что он не зомби.

А вампир. Знаю. Но разве я виновата, что стереотипы из поп-культуры так прилипчивы?

Но вообще… Не складывалось. Вампиры не имеют обыкновения мирно лежать в могилке. Даже если его закопали живьем, сразу после того как магия закончила менять тело, он бы вылез, а не стал бы нас дожидаться. Если его закопали живьем…

– Макс, ты видел эту лужайку: ее никто вчера не трогал! Трава зеленая, даже если ты скажешь, что она не успела пожухнуть – никто тут ничего не раскапывал! А грибы? Не знаю, как быстро растет гебелома, но сомневаюсь, чтобы они успели так расплодиться за два дня!

– Кстати о грибах, – оживился Лукас, – видели, как круто они выросли у него прямо на щеках? И, раз мы о еде заговорили, тебе сказали, когда можно будет уехать? Я знаю тут недалеко один семейный гастхаус, рыбу делают – пальчики оближешь.

– Пас, – с отвращением произнесла я, вдыхая ментоловый дым. – Но, Макс, объясни: как такое возможно?

Макс втоптал окурок в траву.

– Это невозможно. И его должны были закопать раньше: кроме грибов через него успели прорасти корни. Стефан ругался, что без секатора не вытащить.

А вот это могло объяснить, почему вампир находился в земле: попытался вылезти, но корни не пустили. А потом организм, лишенный крови, резко слабел… Пока не почуял рядом гени. Магию. И не сделал последний рывок.

– Хочешь сказать, он лежит уже долго, но умер только вчера? Там под землей никакого аппарата жизнеобеспечения не нашлось?

– Не совсем… – Макс вздохнул, прежде чем раскрыть карты. – До вчерашнего дня его здесь не было. Иначе фрау Рутте заметила бы – как, собственно, и произошло.

Выходит, у нас был вампир, который пролежал под этой полянкой несколько недель минимум, но которого тут не было до вчерашнего дня и который умер минимум через пару недель после того, как его прикопали здесь, но вроде бы не здесь…

– Ты сломал мой мозг, – признала я.

Было от чего растеряться. Труп, который оказался под землей задолго до того, как стал трупом, но которого там не было… Так, лучше не крутить это в голове. Толку никакого, а вот сойти с ума можно.

Мартин, со строгой миной выслушав отчет экспертов, погрузился в синий внедорожник и отбыл, напоследок обрадовав тем, что мертвец наш. В смысле, дело наше.

– Разве ты не хотел настоящей работы? – с откровенной издевкой поинтересовался он у насупившегося племянника. – А ты, насколько я знаю, заявляла, что готова на всё, чтобы попасть в «Хантерс».

Все-таки не покидало меня чувство, что когда-то я успела потоптаться по любимой мозоли начальника. Понять бы когда…

– О результатах будете докладывать ежедневно. Жду завтра к девяти в кабинете.

Каких, простите, результатов он от нас ждал?

– Один философ сказал: «Если не знаешь, с чего начать, начни с начала», – прочавкал Лукас.

По приезде в офис напарник успел забежать в ближайший китайский тейк эвей и теперь с завидным аппетитом поглощал лапшу с уткой.

– Это был Король. «Алиса в Зазеркалье», – пояснила я, встретив непонимание. – Неужели не читал?

Неуверенный взмах палочками, похоже, следовало расшифровывать как «нет».

Мы с Лукасом сидели в лаборатории и сквозь прозрачную сторону бокса наблюдали, как вампир кружит по камере, слепо натыкаясь на стены. После нескольких пакетов донорской крови выглядел он… получше. Оживленнее, по крайней мере. Но до нормального человека было еще далеко.

– И что ты предлагаешь считать началом? – я взяла маркер и постучала им по вайтборду. Был бы Макс рядом, может, сказал бы что дельное. Увы, его забрал Мартин, мне достался только этот пожиратель лапши. – Мы не знаем, кто он. Мы не знаем, как он туда попал. Мы не знаем, откуда взялась там могила…

– Магия, нет?

Я ее не ощущала. Только присутствие вампира.

– Мы не знаем, отчего он умер…

– Вы не знаете, мы уже выяснили, – наш угол посетил один из сотрудников лаборатории, щуплый бесцветный парень с пегим хвостиком на затылке и в очках. Он постоянно попадался мне в коридорах «Хантерс», но имя ускользало из памяти так же быстро, как неприметная внешность.

– И? – не выдержал драматической паузы Лукас.

– Предварительное заключение – кол. Вбили прямо в солнечное сплетение. Видите дыру?

На бродившем по боксу вампире мы видели много дыр: какое-то дерево крепко вцепилось в него корнями. Кое-где неснятые поганки подрагивали в такт его шагам.

– Случайно не осиновый? – вырвалось у меня.

– Не знаю. Это важно? Стоит проверить?

– Нет. Просто… Глупо пошутила.

Снова. Пора с этим завязывать. Значит, кол в грудь. По поверьям, так упокаивали вампиров; здесь получилось наоборот – так создали вампира.

Как это с ним произошло?

– Мне кажется, этим делом должен заниматься кто-то другой, – пожаловалась я. – Никто никогда о таком не слышал, в нем… – я задумалась, как сказать «черт ногу сломит» по-немецки, но в итоге махнула рукой, – в нем нет никакого смысла, от него свихнуться можно! Оно не для стажеров.

– Шутишь? – не согласился со мной Лукас. – Это дело, за которое никто не захочет браться. Оно именно для стажеров. Для чего еще, по-твоему, мы здесь нужны?

Лаборант кивнул, подтверждая его слова.

– Его вещи освободили, будете забирать? Кроме телефона, он пока у техников.

– Я схожу, – вызвался Лукас.

Вернулся он минут через двадцать, когда я всерьез подумывала, а не отправиться ли на поиски этих самых вещей. Вроде лабораторное крыло было не таким большим? Вместо извинения – и объяснения – сунул мне в руки чашку кофе. Не отрывая взгляда от замершего в камере вампира, я глотнула и закашлялась.

– Ты сюда что, шнапса подлил?

У меня за спиной Лукас хмыкнул:

– Оскорбляешь. Разве я позволил бы себе налить даме водки? Это чистый спирт!

Обернувшись, я уставилась на него во все глаза.

– Не такой я и неуч, как думаешь? И Алиса твоя не в Зазеркалье, а в Стране чудес.

– Пытаешься меня впечатлить?

Ему удалось.

– У тебя все еще есть парень?

– Куда он денется?

– Тогда нет, – решил довольный произведенным эффектом Лукас.

Как всегда, в своем репертуаре… Помотав головой, я попыталась привести мысли в порядок.

– Ладно «Алиса»… Но Булгакова ты откуда знаешь?

На этот раз напарник выглядел скорее смущенным:

– Здесь хорошая библиотека. Наружу одного не пускали, детский интернет ограничен… – он закатил глаза, надеясь сбить градус откровенности. Не вышло. – Что ты на меня смотришь? Думаешь, с моей семейкой у меня было нормальное детство?

Я вообще о жизни маленьких Охотников не размышляла.

– Думаю, что мы все-таки все одинаковые, – честно призналась я, – гени, демоны, Охотники…

С каждым днем находилось все меньше и меньше отличий. Даже взаимная ненависть к остальным легко вписывалась в усредненный портрет.

– Одинаковые, ага. Только вы умеете метать фаерболы, а мы нет.

– Ты придурок, – поведала я Лукасу, – если считаешь, что в жизни это главное.

– Скажешь, нет? Признай, это чертовски упрощает жизнь.

Мне было сложно представить, чем именно. Если, конечно, не решать все вопросы методом «нет человека – нет проблемы». Я постучала по крышке картонки, которую Лукас притащил вместе с кофе.

– Что в коробке?

– Хлам, – напарник скривился, отпивая из своей кружки. – Не говори, что реально будешь его сейчас просматривать.

– Есть идеи получше?

– Пошли спать.

В этом весь Лукас. Давай пожрем, выпьем и завалимся дрыхнуть. А после нас – хоть потоп.

– Твой дядя велел принести уже утром результаты, – напомнила я.

Учитывая, что часы показывали половину первого ночи, времени оставалось не много.

– Какие? Отпечатки сумеют снять самое раннее послезавтра. До того нам нечего делать.

В какой-то степени он был прав. Трансформация и отсутствие крови в первые часы после перерождения привели к тому, что вампир больше походил на мумию. Вывернутым магией костям не хватило чужой силы, чтобы расправиться, вампир так и остался со скрюченной спиной и пальцами, усохшей пожелтевшей кожей. Тут не то что отпечатки и черты лица – даже рост с комплекцией не определишь. Про тест ДНК говорить после таких масштабных изменений бесполезно. Внешне хотя бы опознать… Кровь и вколотая Охотниками сыворотка начали работать, бельма на глазах постепенно растягивались, руки начинали двигаться, но нужно было время.

– Чего мелочиться, давай подождем, пока он не придет в себя и сам все не расскажет, – предложила я. Напарник пропустил сарказм мимо ушей. – Всего-то пара лет пройти может.

– Если эта тварь вообще что-то скажет.

Я кинула на него предупреждающий взгляд.

– Не смей.

– Что?

– Называть его так.

– Называть тварь тварью? – насмешливо переспросил Лукас и постучал по отделявшему нас от вампира стеклу. Тот встрепенулся на звук. – А кто он, по-твоему?

– Жертва.

– Ты, похоже, не видела, как он пытался отгрызть Стефану голову, когда его сюда засаживали.

Я поставила чашку и скрестила руки на груди.

– Мне и не нужно. Он не может отвечать сейчас за свои поступки, ты можешь. Его убили. И, пока мы не выясним за что, не смей его так называть. Слышал о презумпции невиновности?

Судя по хмыканью, по мнению Лукаса, на нелюдей она не распространялась.

– Это в тебе какая-то ваша солидарность говорит? От чудовища к чудовищу?

Значит, как подкатывать ко мне – никаких проблем, а стоит напомнить о том, что гени должны иметь те же права, что и люди, – так сразу чудовище?

– Нет. Это говорит во мне тот факт, что моя подруга – вампир. И стала такой, потому что ее изнасиловал и убил человек. Обычный. Она больше никогда не увидит свою семью. У нее никогда не будет детей. Она каждый день живет с такими, как ты, и с их отношением. И если у тебя хватит мозгов назвать чудовищем Софию, а не ее убийцу, только потому что она родилась не такой, как ты, клянусь, я сама тебе голову отгрызу. То же относится и к нему. Понял?

Трудно долго смотреть в глаза тому, кто намного выше тебя, и казаться при этом серьезной. Но все же Лукас отвел взгляд первым. Отошел, резко сдернул крышку с коробки. Я с наслаждением потерла шею.

– И что ты хочешь здесь найти? – буркнул он, признавая поражение.

Я не знала. Вещей в коробке было мало. Полуистлевшая футболка, пробитая десятком дыр от корней и разрезанная потом в лаборатории. Старые кроссовки. Джинсы с высыпавшейся из карманов мелочевкой. Как ни ползай по ним носом в поисках следов, к выводам особо не придешь. Никаких документов, никаких личных безделушек – это было бы слишком просто…

– Зато теперь мы знаем, что со свежим дыханием у него были проблемы. Охренительно полезно, – Лукас подбросил в воздух жестяную коробочку с мятными леденцами, поймал и сунул один из них за щеку. – Будешь?

Я сердито на него посмотрела.

– Нельзя посерьезнее?

Не говоря о том, что эти леденцы неизвестно сколько пролежали в могиле… Это негигиенично! Меня проигнорировали.

– Ты что нарыла, Шерлок Холмс?

Ничего.

– Только то, что он явно выше метра восьмидесяти и жил с мамой.

Лукас повернулся к вампиру. Ну да, в сгорбленном состоянии он сейчас был не намного больше меня.

– Откуда знаешь?

Я продемонстрировала джинсы.

– Кто-то отпорол подгиб. А поскольку мужская одежда в нормальных размерах шьется на рост до метра восьмидесяти… Я замечаю такие вещи, – попыталась я оправдаться. – Я на другом конце спектра, мне всё слишком длинное.

Сколько у меня имелось подшитых штанов – грустная история.

– А про маму откуда?

– Кто еще его будет настолько любить, чтобы этим заниматься?

– Девушка? – предположил Лукас.

Я представила себе Диза, который пришел бы с такой просьбой… Попыталась представить. Нет, никак не удавалось.

– Да ладно, – не поверил Лукас, – хочешь сказать, если твой таинственный миллионер попросит – откажешь ему? А как же любовь?

Я пожала плечами. Без понятия, где Диз подбирал одежду под свой рост, но, честно сказать, первой реакцией было бы не бежать за иголкой с ниткой, а спросить его, как он справлялся раньше и чего не обратится в ателье, если сам не может.

– Из меня получается плохая девушка.

– Не то слово. Хорошо, что такое счастье не мне досталось, – Лукас ухмыльнулся, допивая свой кофе со спиртом… или спирт с кофе, и достал из кармана телефон. – Окей, забьем в базу пропавших без вести параметры по росту. Гляди-ка, всего тридцать девять совпадений! Потрясающая работа! Теперь-то мы точно всё выясним!

Я хотела было посоветовать Лукасу прекратить паясничать, но вместо этого встала у него за спиной. На экране смартфона напарник листал старые дела: фотографии и имена. И даты – жирным черным на белом фоне. Рождения. И последний раз, когда их видели.

– Ограничь период: не раньше две тысячи четвертого, – посоветовала ему. – И поставь возраст на момент исчезновения до тридцати.

– Почему это?

– У него футболка IAMX. До четвертого ее не существовало. Не смотри на меня, будто у меня рога выросли, – ткнула я его в плечо. – Мне нравится их музыка. А возраст – вряд ли кто-то старше надел бы ее.

– С этим я бы поспорил, – пробормотал Лукас, – ты бы видела некоторых людей. А с гени вообще никогда не понятно, сколько вам…

Согласна. Один из моих бывших преподавателей в нежном возрасте тысячи с небольшим лет предпочитал футболки с изображениями скелетированных единорогов и русалок.

– Но это менее вероятно. Давай сначала разберемся с более логичными версиями, а потом, если они не сработают, перейдем к самым неправдоподобным?

– Это версия? – удивился Лукас. Все-таки сегодня кто-то схлопочет. – Ладно, ладно, понял. Восемнадцать. Не сказать, что мало, но, может, Мартин пока отстанет… Эй, ты меня слушаешь вообще?

Вампир в боксе замер, глядя на меня. Я медленно вытянула руку вправо. Вампир повторил движение.

– Мне кажется, он за мной следит.

– Это называется паранойей.

Возможно. Или избытком алкоголя в крови. Принесенный Лукасом спирт сильно ударил в голову.

– Нет, серьезно! – Пока я сидела на месте, это не было заметно, но стоило подойти к Лукасу… Я вновь обошла стол. – Смотри!

Беззвучно проскользив когтями по стеклу, вампир проследовал за мной. И обратно.

– Похоже, ты ему нравишься.

– Идиот. Попробуй сам.

Лукас прошелся по нашему закутку. Никакого эффекта, вампир остановился напротив меня и не обращал на Охотника внимания. Это нервировало.

– Почему все неприятные вещи обязательно случаются со мной? – пожаловалась я в пустоту.

– Карма, – нашелся напарник с ответом. – Короче. Восемнадцать. Само собой, никто не ожидает, что мы сразу найдем именно его, но на пару-тройку дней у нас есть отмазка, чем мы занимаемся. А там отпечатки придут. Привет? Ты еще здесь? – пощелкал он перед моим носом пальцами.

– Он что-то пытается сказать.

Прилипнув к стеклу, вампир теперь разевал полную игольчатых зубов пасть.

– Умеешь читать по губам?

Нет. А стекло было звуконепроницаемым. На миг в голове шевельнулась мысль, что здесь что-то не так, но сразу исчезла.

– Тогда забудь, – порекомендовал напарник, отворачиваясь. – Просто жрать хочет.

Нет. Он хотел что-то сказать – говорил даже, несмотря на измененные челюсти.

Теперь, когда я больше не отвлекалась на Лукаса, я это понимала.

Он говорил.

Мне.

Что-то важное…

Я сделала шаг вперед. Все равно ничего не слышно. Стекло мешало.

Запирающая панель мигнула зеленым под моей ладонью.

– Ты что, сдурела?!

Дверь бесшумно отъехала в сторону и так же быстро вернулась на место, отрезая звуки извне.

– Тебе жить надоело?!

Лукас вскочил в бокс следом за мной. Я хотела сказать ему, что в этом нет необходимости, я в безопасности, в таком состоянии вампир при всем желании ничего не успеет мне сделать. Мне просто нужно услышать, что он пытается произнести…

Вместо этого вампир метнулся ко мне. Я не успела отшатнуться. Даже заметить движение.

Только зажмурилась, когда щеку забрызгало чем-то красным и теплым.