Глава 37

МНЕ ПОКАЗАЛОСЬ, ЧТО ПРОШЛО НЕСКОЛЬКО ЧАСОВ, прежде чем мы наконец вошли в залив Ханаума и пришвартовались рядом с «Искушением». Би приняла брошенный на пристань конец, закрепила его на кнехте и прыгнула на борт джонки. Схватив меня за плечи, она осмотрела и ощупала меня, а когда поняла, что я цела и невредима, крепко обняла. Затем Би хлопнула меня по спине и пошла помогать Слэйту перетащить на борт «Искушения» Блэйка. Кашмир отправился следом за ними. Мы с Ротгутом остались на палубе джонки рядом с глиняным генералом. Я с сожалением оглядела выстроившихся неподалеку солдат.

– Жаль, что мы не можем забрать их с собой, – сказала я.

– Может, оно и к лучшему, – отозвался Ротгут.

– Почему?

– Ну, если бы не ты, им пришлось бы простоять до конца времен в гробнице. Перспектива не из приятных.

– Может, ты и прав.

Вскоре два корабля, «Искушение» и боевая китайская джонка, пересекли бирюзовые воды залива и вышли в открытый океан. Как только шельф из вулканической лавы остался позади, вода сразу потемнела – глубина резко увеличилась до мили или более. Когда мы очутились вблизи зоны переноса, я в раздумье остановилась рядом с терракотовым генералом.

Раньше, когда я лишь размышляла о том, как все будет происходить, глиняные воины являлись для меня некой абстрактной силой, которая в случае необходимости должна была защитить меня от возможной опасности. Но, как это часто случается, реальность оказалась не такой, какой я ее представляла. Выполняя свой долг, терракотовые солдаты вызвали у меня чувство признательности и ощущение того, что я им многим обязана. Хотелось поблагодарить их. Но разве моя благодарность могла что-нибудь значить для них? Ведь они были из глины.

– Большое спасибо, – сказала я, приняв наконец решение и обращаясь к генералу. Тот отдал мне честь, приложив кулак к груди. Я сделала то же самое и добавила: – Теперь вы можете отдыхать.

Генерал наклонил голову, и его лоб оказался на уровне моих глаз. Я стерла большим пальцем выписанную сажей пятерку. В ту же секунду взгляд генерала померк. Остальные воины и члены экипажа джонки сделали то же самое самостоятельно, и их глаза также погасли – на сей раз навсегда.

Затем мы со Слэйтом принялись превращать глиняные фигуры в черепки. Кашмир тем временем с помощью топора прорубил в корпусе джонки дыру. Перебравшись на борт «Искушения», мы смотрели, как судно с необычными обводами и цифрой «54» на борту в носовой части уходит под воду.

– Ай-ай-ай, какая жалость! – засмеялся Ротгут.

– Это было здорово, – произнесла я.

– Что? Ощущение силы?

– Ощущение того, что рядом находится кто-то, кто предан тебе и готов тебя защищать, – пояснила я. – Мне нужно поговорить с отцом.

Слэйт находился у себя в каюте – сидел на полу у койки рядом с Билли. На койке спал Блэйк, укрытый пиджаком и единственной оставшейся у нас занавеской. Я с опозданием вспомнила, что хотела снять с джонки пиратский флаг, но так этого и не сделала. Слэйт посмотрел на меня. Только теперь я увидела, что он выдвинул из-под кровати свою шкатулку. Я уже собиралась выйти из каюты, но отец остановил меня вопросом:

– Ты хотела что-то сказать?

Я достала из кармана карту, держа ее с такой осторожностью, словно это было яйцо, из которого вот-вот должен был вылупиться цыпленок, и протянула отцу:

– Вот, держи. Это твоя следующая карта.

Слэйт взял карту в руки, но разворачивать не стал.

– Прежде, чем ты начнешь… нам придется доставить его обратно в Нууану, – с трудом выдавила я.

– Нет, – возразил капитан. – Нет. Молодой человек изъявил желание остаться на корабле.

– И ты ему разрешил?

Слэйт передернул плечами:

– Он спас тебе жизнь. Как я мог ему отказать?

Отец все еще не развернул карту, поэтому я забрала ее у него и сделала это сама. Затем глубоко вздохнула, собираясь произнести слова, которые не шли у меня с языка.

– Видишь ли… – начала я после долгой паузы. – Эта карта не сработает, как и остальные. По крайней мере до тех пор, пока я нахожусь на борту. Понимаешь, все дело в том, что я там, на карте, уже есть.

Я отошла к столу – мне было легче говорить, не видя лица Слэйта:

– Человек не может попасть туда, где он уже существует. Это объяснила мне Джосс. Так устроен процесс Навигации. Скорее всего остальные карты не срабатывали именно по этой причине. Чтобы ты мог вернуться туда, куда стремишься, мы с тобой должны расстаться и пойти каждый своей дорогой. – Я положила старую карту Гавайских островов, нарисованную Блэйком Хартом-старшим, рядом с новой, той, которую изготовил Блэйк Харт-младший. – Правда, Джосс не сказала, сможешь ли ты, попав в нужное место в нужное тебе время, изменить прошлое. Так что, я полагаю, если мы разделимся, это будет рискованно для обоих.

Слэйт что-то прошептал.

– Что ты сказал?

– Не уходи.

– Слэйт! – Я провела обеими ладонями по волосам, а затем резким движением опустила руки. Этот жест я переняла у отца. – Ты меня не слушаешь.

– Слушаю, Никси. Это я раньше тебя не слушал. Я не хочу тебя терять.

– Но нам необходимо расстаться, Слэйт. Тебе нужно сделать выбор. Либо одно, либо другое.

– Я выбираю тебя.

– Я тебе не верю. Ты говоришь это сейчас, но через несколько дней…

– Нет, клянусь тебе…

– Перестань!

Слэйт замолчал. Билли, склонив голову набок, подозрительно уставился на него. Я указала Слэйту на стоявшую на полу шкатулку. Она был уже обшарпанная, с перекосившейся крышкой – одна из державших ее петель явно требовала ремонта.

– Я тебя знаю, отец. И я знаю, что есть люди, которых невозможно изменить. Ты все равно что наркоман. Ты никогда не остановишься.

– Все рано или поздно кончается, – тихо произнес капитан, повторив слова, которые сказала мне Джосс несколько недель назад.

– Да. Мы ведь чуть не погибли, Слэйт.

– Никси, я бы никогда…

– Из-за твоей идеи фикс нас всех чуть не убили. Если бы не ты…

Голос мой прервался. Слэйт избегал смотреть мне в глаза, но в выражении его лица мне почудилось нечто необычное. Мой мозг лихорадочно заработал. Все когда-нибудь кончается, это правда… Именно так сказала Джосс. Но она сказала и кое-что еще.

Всегда приходится чем-то жертвовать. Да, именно так. Примерно то же заявил мне Слэйт тогда, в экипаже. Порой приходится что-то отдать, чтобы завладеть чем-то другим. Да-да, что-то в этом роде. Признаться, я думала, что он говорил обо мне.

Я знала, в чем состояла жертва Джосс. Она была словно птица Феникс. Если бы она не погибла во время пожара в 1886 году, то она не смогла бы возродиться из пепла и вернуться в 1841 год, чтобы родить дочь – мою мать. И познакомить Лин с моим отцом.

Но для того, чтобы она могла выбраться из гробницы, мы должны были доставить ей карту, изображающую Гонолулу после пожара. Мой отец ни за что не смог бы этого сделать – в отличие от меня он не был воспитан на мифах и легендах и большей частью не верил в них. Именно поэтому провести корабль в гробницу китайского императора было под силу только мне, и я это сделала – что заранее подтвердила Джосс.

Конечно, если бы нам не были нужны терракотовые воины, чтобы ограбить королевскую казну, я бы не повела корабль в усыпальницу Цинь Ши Хуанди. Если бы я не отправилась в гробницу, Джосс не удалось бы выбраться оттуда. А если бы она оттуда не выбралась…

Я устремила взгляд на карту и обратилась к отцу:

– Если бы не твоя навязчивая идея, меня бы вообще здесь не было.

Слэйт с трудом выдавил улыбку, которая была больше похожа на гримасу боли, и прижал ладонью лежавшие на столе карты.

– Знаешь, она работает, – сказал он после долгой паузы. – В конечном итоге.

– О чем ты?

– О карте 1868 года.

– Отец…

– По крайней мере, так думает Джосс, – пробормотал Слэйт и, поскольку мое лицо, видимо, выразило удивление, добавил: – Много лет назад она предсказала мое будущее. Мою судьбу. Я не относился к этому серьезно – до поры до времени. – Глядя куда-то вдаль, он постучал пальцем по карте. – Она сказала, что я проведу свои последние месяцы здесь.

– Твои последние месяцы?

– Ну да. Ну да. Это было в прежние времена, еще до того, как я… приехал, чтобы забрать тебя на корабль. Она сказала, что я умер от передозировки – хочешь верь, хочешь не верь. – Отец делано рассмеялся.

– Ты в это веришь?

– Иногда, – ответил он, и улыбка сползла с его губ.

Я с трудом проглотила комок, неожиданно возникший в горле. Все, что Джосс поведала мне о моем будущем, она увидела в своем прошлом. Мы с отцом долго молчали. Наконец, не выдержав напряжения, я спросила:

– Ты хочешь попробовать?

Лицо Слэйта залила бледность:

– Попробовать… эту карту?

– Жаль, что мы затопили джонку, – сказала я. – Но если ты высадишь меня на берег, я не пропаду. Я бы предпочла оказаться в Нью-Йорке и некоторое время побыть там. Но, если ты не захочешь ждать, я пойму. И еще я забрала бы с собой кое-какие карты – если они тебе больше не нужны. Хотя, если Джосс права, тебе не понадобится ничего, кроме этого. – Я легонько пнула шкатулку ногой.

– Никси, пожалуйста…

– Не надо кривить душой, Слэйт. Ты хочешь именно этого.

– Это не все, чего я хочу. – Отец произнес эту фразу тихо, но с таким ожесточением, что Блэйк зашевелился на койке. – Если каждый из нас пойдет своей дорогой, мы никогда больше не увидим друг друга.

– Если ты сможешь это пережить, то я и подавно, – заявила я, вызывающе вздернув подбородок – очень хотелось продемонстрировать, будто мне безразлично, что ответит Слэйт.

– Не ставь меня перед таким выбором, Никси.

– Мне кажется, что это делаю не я, капитан, – возразила я и, когда Слэйт поднял на меня глаза, по которым я поняла все, добавила: – Иногда выбор за нас делает сама судьба.

Я шагнула за порог каюты и, закрыв за собой дверь, вышла на залитую солнцем палубу. Потом, щурясь от яркого света, оперлась локтями о борт и глубоко вздохнула. Кашмир лежал в моем гамаке, Би стояла у штурвала, Ротгут удил рыбу.

– Скоро он снова захочет отправиться в путешествие, – сказала я.

Кашмир привстал:

– И куда же мы пойдем?

– Наверное, в какое-нибудь идеальное место.

Выскользнув из гамака, он подошел ко мне и заметил:

– Никто не верит, что такие места есть.

– Ты ведь хорошо умеешь плести небылицы, Кашмир. – Я улыбнулась. – Может, тебе и удастся убедить меня.

– И… когда же мы туда отправимся?

– Когда к этому будет готов капитан.

В это время дверь капитанской каюты отворилась.

– Ну так знайте, что я не готов, – заявил Слэйт, стоя на пороге. – Во всяком случае, пока. – В руке он держал свою драгоценную шкатулку.

– Не готов? – переспросила я.

– Нет, – решительно заявил он и, сдвинув брови, направился к борту. – У меня нет стоящей карты.

Все молча наблюдали за ним. Остановившись у поручней, Слэйт потер пальцем позеленевшую медную пластину на крышке шкатулки и добавил:

– Ты мне нужна, Никси. Сходи в каюту и найди мне там какую-нибудь стоящую карту, ладно? Подыщи карту такого места, где на этот раз мы сможем заработать денег честным путем. В общем, придумай что-нибудь.

Слэйт отпустил ручку на крышке шкатулки, взял ее обеими руками и, как следует раскачав, выбросил за борт.

Какое-то время все члены экипажа молчали. В тишине было слышно, как волны с шумом разбиваются о корпус корабля, а ветер гудит в снастях. Сердце мое билось, словно загнанная птица. Слэйт, глядя на меня, улыбнулся радостно и беззаботно, так, словно ничего не произошло.

– Я сделал свой выбор, Никси, – сказал он.

Я посмотрела на Кашмира. В глазах его мелькнул немой вопрос, но, заглянув мне в лицо, он понял мой ответ и едва заметно кивнул. Моим домом всегда было «Искушение».

В тот вечер мы покинули 1884 год, чтобы никогда больше в него не возвращаться. Блэйк вышел на палубу и долго смотрел, как остров медленно тает за кормой, постепенно превращаясь в серое пятно на горизонте. Даже после того, как он исчез совсем, Блэйк еще долго стоял, устремив взгляд туда, где осталось место, которое он считал своим домом. Стоя рядом с ним, Билли вдруг громко завыл. Затем, резко оборвав вой, пес стуча когтями по палубе, потрусил на нос, встал на задние лапы и, опершись передними на поручень, принялся с любопытством смотреть на воду. Под ослепительными лучами солнца океан приобрел сапфировый цвет. Подгоняемый ветром, корабль скользил по волнам, продолжая удаляться от Гавайских островов. Куда мы шли и что ждало нас впереди? Ответа на эти вопросы никто не мог бы дать.

Когда я заглянула в капитанскую каюту, оказалось, что она пуста, а стол полностью очищен от бумаг. Вернувшись на палубу, я увидела, что Слэйт стоит у штурвала, положив на его рукоятки тяжелые, крупные ладони. При виде меня он улыбнулся и крикнул, преодолевая шум ветра:

– Ну что, Никси? Куда мы теперь отправимся?