Глава 16
МЫ СПУСТИЛИСЬ ПО ТРАПУ. Это оказалось нелегким делом, поскольку он был узким для двух человек, один из которых держит другого под руку. Я легко могла шагнуть с трапа на пристань без помощи Блэйка, но все же оперлась на его ладонь, невольно удивляясь мозолям от карандаша или ручки на его пальцах.
Блэйк намотал поводья лошади на свободную руку, и мы зашагали по улице, а следом за нами затрусил Билли. Мозг мой лихорадочно работал: хотелось выяснить у своего спутника, где спрятана карта, принадлежащая его отцу, подлинная ли она, да и существует ли вообще. Но как это сделать? Во-первых, он мог не знать ответов на интересующие меня вопросы. А во-вторых, они показались бы ему подозрительными. Трудно было представить, что человек с таким открытым и честным лицом, как у Блэйка, мог стать участником заговора. Вероятно, мистер Д. не случайно недвусмысленно дал понять, что о встрече на корабле не должен знать никто.
– Кстати, я нашел Александра Сатфина, – неожиданно произнес Блэйк. – Он топограф в одной конторе на углу Куинс и Ричардс, на втором этаже.
Я удивленно заморгала. Собеседник, видя мое изумление, улыбнулся:
– Я не имел бы права называть себя экспертом, если бы не мог ответить на ваши вопросы.
– Большое спасибо.
– Не стоит благодарности. Но у меня к вам тоже есть вопрос. Как вас зовут?
Я на мгновение задумалась, пытаясь сообразить, нужно ли говорить молодому человеку правду, и в итоге пришла к выводу, что обманывать его не следует – ведь мистеру Д. мое имя уже известно.
– Меня зовут Никс Сонг.
– Никс? – Молодой человек склонил голову набок. – Интересно.
– Так звали русалку в германской мифологии, – пояснила я. – Она заманивала мужчин в озеро и топила их.
– В местной мифологии тоже есть духи воды, с внешностью ящериц.
– Значит, заманивать мужчин им труднее.
– Зависит от того, о каких мужчинах идет речь, – заметил мой собеседник, чем меня рассмешил. Затем он с показным сожалением потупился и добавил: – А вот меня, к сожалению, назвали в честь дяди.
– Того, который умер? – уточнила я и сразу пожалела о своих слова. Улыбка с лица мистера Харта исчезла. Мне следовало немедленно загладить допущенную бестактность: – Мне… очень жаль, Простите. Понимаете, я много времени провела в открытом море…
– Нет-нет, ничего страшного! Я не был знако́м с дядей, хотя моя мать говорит, что я похож на него.
На пьяницу, наносившего на карту бары и опиумные курильни? Странно, подумала я, но не выразила свои сомнения вслух.
– Похожи на него? В каком смысле?
– Я тоже имею склонность к изобразительному искусству. Отец не в состоянии нарисовать на бумаге даже простой квадрат. Но… скажите, откуда вы узнали о том, что мой дядя умер?
Я замялась, не зная, что ответить.
– Кажется… прочитала об этом в газете, – с трудом выдавила я.
– Наверное, это был очень старый номер, – с явным недоверием произнес Блэйк.
– Э-э… да. Хотя нет, постойте. Это была не газета. Теперь я вспомнила. Об этом упоминал ваш отец. Он обсуждал с моим отцом какие-то дела и сказал, что с вашим дядей случилось несчастье.
– Вы встречались с моим отцом?
– Э-э… нет. Собственно, о смерти вашего дядюшки я узнала не от вашего отца, а от одного человека, общего друга вашего отца и моего. Он приходил к нам на корабль. Но я понятия не имею зачем, – пролепетала я, надеясь, что новых вопросов не последует.
Черт, черт, черт.
– Вероятно это как-то связано с сегодняшней прогулкой капитана вашего корабля?
– Трудно сказать, – пробормотала я.
– Что ж, в любом случае это хорошая новость. – На губах Блэйка вновь появилась улыбка. – Ведь это означает, что вы какое-то время пробудете в Гонолулу. Ну, вот мы и пришли.
Блэйк Харт открыл передо мной дверь заведения «Кофейня Нолта». Умница Билли даже не сделал попытки следом за нами прошмыгнуть внутрь. Он потрусил следом за вышедшим на улицу клиентом, державшим в руках бисквит. Блэйк заказал нам кофе и ячменные лепешки. Мы уселись в конце длинного стола, за которым уже расположились несколько человек: молодой джентльмен, читающий газету; двое матросов, глядящих в чашки с исходящим паром кофе мутными нетрезвыми глазами; и какой-то старик, потирающий шишковатые суставы пальцев. Блэйк долил в свою чашку немного молока, что придало напитку цвет кленового сиропа. Я же предпочла черный кофе – без каких-либо добавок.
– Значит, ваш дядя тоже был художником? – спросила я.
– У нас дома висит много его картин. Моя мама всегда восхищалась работами дяди. Если хотите, во время бала я покажу вам их.
– С большим удовольствием на них взгляну!
– Вы разбираетесь в искусстве?
– Нет, я вовсе не эксперт, – с улыбкой ответила я.
Блэйк бросил на меня взгляд, в котором мелькнула насмешка. Я пожалела, что не солгала.
– Но очень люблю живопись, – торопливо добавила я. – Просто не очень много знаю о ней.
– Полагаю, именно поэтому вы были так благосклонны к моим наброскам.
– Вовсе нет! – воскликнула я, стараясь не покраснеть. – Ваши рисунки замечательные. Особенно карты. В них, кстати, я разбираюсь неплохо. А ваш дядя тоже рисовал карты, как и вы?
Блэйк помешал кофе.
– Увы, я ничего об этом не знаю.
– Жаль, – промолвила я, изобразив разочарование. Мы оба отпили из чашек по глотку и долго молчали.
– А вы, значит, любите карты, – наконец произнес Блэйк.
– Разумеется! Карта – полезная вещь для моряка.
– А также для любого путешественника.
Блэйк улыбнулся мне, и я, не удержавшись, ответила ему тем же.
– Так вы не только художник? Хотите пойти по стопам Ливингстона?
– И отправиться в Африку? Нет. На Гавайях столько тайн, что хватит на десятерых Ливингстонов. По крайней мере, на данный момент, – сказал Блэйк Харт, и глаза его потемнели.
Это заставило меня снова занервничать. Дрожащей рукой я взяла чашку, и она тоненько зазвенела о блюдце.
– На данный момент? Времена быстро меняются?
– Именно по этой причине я стараюсь зафиксировать на бумаге все, что вижу. Многое просто исчезает.
Я удивленно посмотрела на него. Руки мои перестали дрожать.
– Я тоже это заметила.
– Правда? – Блэйк внимательно вгляделся в мое лицо. – Во время своих путешествий вы, наверное, наблюдали многое, мисс Сонг. Но я, хотя не видел ничего, кроме того, что меня окружает здесь, могу вам сказать со всей ответственностью, что этот остров – уникальное место. А все, что уникально, заслуживает того, чтобы это сохранить.
Я посмотрела Блэйку в лицо, и все планы по поводу проведения разведки вылетели у меня из головы. Да и что я могла выяснить, если, попав на остров, занималась бог знаем чем вместо того, чтобы пытаться раздобыть какую-то информацию о проклятой карте? Помешав кофейную гущу в своей чашке, я сказала:
– К сожалению, мне никогда не удается пробыть в одном и том же месте достаточно долго, чтобы узнать его секреты.
Блэйк Харт откинулся на спинку стула, а затем кивнул, словно приняв какое-то решение, и произнес:
– Допивайте кофе и пойдемте со мной.
Я отодвинула чашку. Мы оба встали.
– Куда же мы пойдем? – спросила я, следуя за ним к двери.
– Мисс Сонг, – сказал Блэйк, – я собираюсь показать вам вашу страну. Вы умеете ездить верхом?
В ту же секунду лошадь Харта показалась мне более опасным животным, чем час назад.
– Не знаю.
– Не бойтесь, – улыбнулся Блэйк. – Эту кобылку зовут Пиликия. Она очень добрая и смирная.
– А имя Пиликия что-нибудь означает?
– Да. Неприятности. Но не те, которые может причинить нам она сама, а те, в какие мы можем впутаться.
Замолчав, Блэйк принялся осматривать седло. Оно было ковбойского типа, с высокой лукой, большими стременами и кожаными щитками, защищающими голени всадника от веток густого кустарника. Он с сомнением окинул взглядом меня, точнее, мою юбку.
– Вы уверены, что вам будет комфортно в седле? Если хотите, мы можем пойти пешком.
– Нет, – решительно заявила я. – Дальше мы поедем верхом.
Блэйк Харт опустился на одно колено и подставил мне сцепленные ладони. Я поставила на них ногу и забралась в седло, но села в него по-дамски – свесив обе ноги на левую сторону. На мгновение у меня закружилась голова, поскольку я оказалась гораздо дальше от земли, чем ожидала. Однако в следующий момент на лошадь взгромоздился позади меня Блэйк и придержал меня за талию.
– Что бы вы хотели увидеть больше всего? – спросил он.
– Нечто такое, чего не увижу больше нигде, – ответила я, немного подумав.
Блэйк посмотрел на солнце, которое стояло в зените.
– Хорошо, – кивнул он. – Но времени у нас в обрез.
Блэйк слегка ударил каблуками по бокам Пиликии, и мы двинулись по улицам города. Мне потребовалось несколько минут, чтобы привыкнуть к мерному колыханию лошадиной спины, которое было совсем не похожим на покачивание под ногами палубы корабля. Блэйк показывал мне местные достопримечательности – почту на улице Камехамеха, покрытую травой площадь, где король давал бесплатные концерты в те ночи, когда на небе сияла полная луна.
– Монарх даже возродил хулу-хулу, – рассказывал он. – Местные жители танцуют ее прямо здесь, на траве, а священники при виде этого зрелища отводят взгляд в сторону.
Блэйк говорил мне в самое ухо, словно сообщал какой-то секрет. Я уловила в его голосе нотки сдерживаемого смеха.
– Что значит – возродил?
– До прихода к власти Калакуа многие годы этот танец был запрещен.
– Прежним правителям он казался безнравственным?
– Скорее его считали бесстыдным иностранцы. Они видели в нем нечто непристойное. Между тем хула-хула – своеобразная история, рассказываемая посредством танца. Но приезжим этого не объяснишь.
– Вероятно, вы восхищаетесь королем?
– А вас это удивляет?
Я закусила губу. Раньше я была уверена, что мистер Д. специально подослал ко мне Харта, но теперь засомневалась. Может, наш разговор с Хартом действительно являлся ловушкой или мои подозрения были просто паранойей.
– У него есть свои недостатки, – продолжил Блэйк. – Но любовь к культуре своего народа я отношу к его достоинствам.
По мере того как мы продвигались к югу по Кинг-стрит, все явственнее слышались рыдания профессиональных плакальщиц, напоминавшие крики чаек. От запаха множества свежих цветов, который накрыл нас невидимой волной, у меня начала кружиться голова.
– А вот и дворец Иолани, – произнес Блэйк.
– Я догадалась.
Широкие окна здания были занавешены черной материей. Королевский дворец представлял собой внушительное двухэтажное строение с высокими потолками и четырьмя угловыми башнями, соединенными широкими верандами с колоннами.
– Дворец выглядит по-европейски, – заметила я.
– Перед тем как началось строительство Иолани, король совершил путешествие по Европе. Иностранцы ожидали, что королевский дворец будет жалкой лачугой, поэтому денег на строительство монарх не пожалел. Королевская резиденция должна была располагаться вон там. – Блэйк указал на более скромное, но очень красивое здание на противоположной стороне улицы. – Это Али-Иолани. Но потом король решил, что там разместится правительство.
– Ясно. – Я облизнула губы – во рту у меня пересохло. – И там же казна и все прочее?
– Да.
Миновав королевский дворец, мы двинулись вдоль фасадов богатых домов. Одним из них был дом мистера Бишопа, банкира – овдовевшего мужа принцессы Пауахи. Окна особняка тоже были занавешены черными шторами.
– Это самый богатый квартал на всем острове, – объяснил Блэйк. – Многие из тех, кто здесь живет, придут на бал. Я это говорю на случай, если вас интересуют такие вещи.
– Какие?
– Светская жизнь сливок общества.
Я не видела лица Блэйка, когда он это сказал, но в его голосе мне почудились нотки презрения.
– Нет, обычно я этим не слишком интересуюсь, – промолвила я и нахмурилась. – Скажите, а ваш отец – влиятельный человек?
Прежде чем ответить, мой спутник немного помолчал, а затем ответил:
– У него влиятельные друзья.
Свернув на север, мы начали понемногу удаляться от моря. Когда выбрались за пределы города, воздух стал чуть прохладнее. Особняки и магазины уступили место утопающим в зелени виллам. Ветер шуршал в листьях папоротника, росшего вдоль дороги.
– А это – долина Нууану, – произнес Блэйк.
Я выпрямилась в седле, осматривая окрестности:
– Когда-то мой отец надеялся построить здесь дом.
– Почему же он изменил свое намерение?
– Моя мать умерла раньше, чем он успел осуществить свои планы.
– А, так вот почему он взял вас с собой в море? Если бы все сложилось иначе, мы с вами были бы соседями. Вон наш дом – там, слева.
Я посмотрела на широкую аллею, выложенную по бокам большими кусками коралла. Плавно изгибаясь, она пересекала изумрудно-зеленую лужайку с цветущими растениями. За ними виднелся белый прямоугольный дом в викторианском стиле, увитый плющом и окруженный цветочными клумбами. Перед большой верандой стояли пустой экипаж без лошадей и повозка для доставки товаров, запряженная сонным мулом. То, что я увидела, меня потрясло – передо мной было место, где находилась карта, и мне, похоже, предоставлялась возможность выяснить, где именно ее держат. Пиликия хотела свернуть на аллею, но Блэйк, мягко натянув поводья, удержал ее на дороге.
– Разве посещение вашего дома не входит в план этой экскурсии? – осведомилась я.
– Там сейчас суматоха и беспорядок из-за приготовлений к балу, – извиняющимся тоном ответил Блэйк. – Скоро вы в нем побываете. Подождите минутку.
Он направил лошадь к противоположному краю дороги, где деревья подступали к ней совсем близко.
– Неподалеку есть родник, – сказал он, спешиваясь, и повел Пиликию под уздцы куда-то в сторону.
Подойдя к нему, лошадь погрузила морду в воду и принялась пить. Хотя мы находились совсем рядом с дорогой, ее от родника не было видно – заросли обступали нас полукольцом.
– Таких источников здесь очень много, – объяснил Харт. – Еще один, крупный, находится дальше в долине – раньше местные вожди купались в нем. Кстати, простолюдинам не разрешалось даже прикасаться к воде этого источника, поскольку, согласно здешним верованиям, она обладает мистическими целительными свойствами. Нарушителям запрета грозило обезглавливание.
– Это правда?
– Что именно? То, что у воды есть целебные свойства, или то, что нарушителям запрета отрубали голову? – улыбнулся Блэйк. – Что касается целительной силы источника, то местные жители в нее верили, а это главное. Но я бы, пожалуй, ею лечиться не стал. Нельзя рассчитывать на то, что можно вылечить простуду водой. Впрочем, я пил из того источника. Лечиться с его помощью бесполезно, но вода в нем чистая. Хотите попить? Подождите здесь.
Блэйк нырнул в заросли. По тому, как уверенно он это сделал, я поняла, что он знал, куда идти, а не действовал наобум. Мягкий звук его шагов по толстой подстилке из палых листьев быстро стих. Мы с Пиликией остались одни. У меня возникло странное ощущение, непохожее на то, которое я испытывала, находясь в одиночестве на палубе корабля в открытом море. Журчание воды, пение невидимых в листве птиц, шелест ветра в кронах деревьев – все это было для меня чем-то необычным и почему-то вызывало тревогу.
Вскоре появился Блэйк – так же внезапно, как и исчез. Он принес несколько желтых, покрытых темными крапинками фруктов размером с мой кулак. Вынув из седельной сумки небольшой нож, он срезал кожицу с одного из них, обнажив розовую мякоть с желтыми семечками.
– Гуайява, – сказала я. – Я видела ее плоды только зелеными.
– Думаю, это другой сорт, не тот, что вам приходилось видеть.
Присев на корточки у источника, Блэйк выскреб ножом середину плода, ополоснул его и, наполнив водой, протянул мне, словно чашку. Вода оказалась прохладной и приятной на вкус.
Когда я выпила все, Харт протянул мне еще несколько плодов гуайявы, и я съела их целиком. Мякоть оказалось нежной и сочной. Заметив, что сок течет у меня по подбородку, Блэйк предложил мне свой носовой платок. В ответ я промычала нечто невнятное – рот у меня был набит.
Похлопав лошадь по шее, Блэйк скормил гуайяву и ей.
– Эти фрукты растут здесь повсюду, – сказал он. – Как и несколько видов съедобных плодов сизигиума. Ну и, разумеется, бананы и манго.
– Интересно, кто их посадил?
– Птицы. Ветер. В плане растительности Гавайи напоминают райский сад.
– Ясно как, – кивнула я и, вытерев лицо, вернула Блэйку платок. – Мой отец говорит то же самое.
Он склонил голову набок:
– А вы что по этому поводу думаете?
– Пока не могу сказать определенно.
– Да? В таком случае мне нужно действовать активнее, чтобы у вас отпали все сомнения. Вот, держите. – Блэйк передал мне поводья и снова забрался на лошадь позади меня. – Нам нужно поторопиться – мне хочется показать вам мое самое любимое место на острове.
– Но мы ведь вроде никуда не торопимся?
– Верно, но мне бы не хотелось, чтобы мы добрались туда лишь к сумеркам.
– Это место труднодоступное?
– Нет. Проблема в Хуакай По.
– Звучит угрожающе, – нахмурилась я.
– Вам никогда не приходилось слышать о так называемых Ночных Воителях? Хуакай По – духи древних воинов Гавайских островов. Все местные знают эту историю. – Наклонившись вперед, Блэйк произнес мне в ухо: – Если верить легенде, воины проходят маршем по всей долине. Когда они появляются, первое, что вы слышите – звук барабанов. Он доносится откуда-то издалека. И еще кто-то трубит в большую раковину. Потом вы видите вдалеке огни факелов. Когда ваш слух уловит мерный ритмичный звук шагов, надо лечь на землю лицом вниз – в знак уважения. И обязательно закрыть глаза. Если вы посмотрите на Ночных Воителей, то они заберут вас с собой, и тогда вам придется маршировать вместе с ними всегда.
Мне стало щекотно от дыхания Блэйка. Я поежилась, и он рассмеялся:
– Можете не беспокоиться. Я не дам вас в обиду.
Мы продолжили свой путь. Дома остались позади, и мы двинулись вперед по узкой тропинке, протоптанной среди зарослей гигантского папоротника. Когда тропа тянулась вверх по склону, Блэйк, чтобы облегчить жизнь Пиликии, наклонялся вперед, касаясь грудью моей спины.
– А вы сами когда-нибудь видели их? – спросила я. – Ночных Воителей?
– Я никогда не лежал ничком на земле с закрытыми глазами, окруженный армией призраков, но… Свет факелов на склоне горы мне действительно несколько раз приходилось видеть. Кто знает, что это было?
– Любопытно!
– Вы смеетесь надо мной?
– Что вы! Мифы и легенды – отражение истории. Я имею в виду, что мне было бы интересно узнать, кто эти воины, почему выходят на свой марш, что или кого защищают. Я знаю, что гавайские вожди не позволяли простолюдинам смотреть им в глаза – мне доводилось об этом читать, но… У меня никогда не было гида.
– Я с удовольствием расскажу вам все об этих островах, однако для этого потребуется время.
– Несколько недель?
– Несколько лет!
– Может, мне достаточно будет просмотреть ваш блокнот для зарисовок? – рассмеялась я.
– О нет, мисс Сонг! – возразил Блэйк. – Тех сведений, которые я вам сообщу, вы не найдете нигде – ни в книгах, ни тем более в моем блокноте!
Через тропинку прямо перед нами пролетела какая-то красная птица. Почти сразу после этого мы оказались на густо покрытой цветами поляне. Она была залита солнцем, но воздух был на удивление прохладным. Легкий ветерок едва шевелил ветви деревьев. Откуда-то доносилось журчание протекающего неподалеку ручья.
– То самое место? – осведомилась я.
– Нет, до того места мы пока не добрались. Видите, кое-где есть места, где трава не такая густая? Это потому, что земля там была плотно утоптана. Здесь стояли травяные дома. Когда-то давно, когда я был еще ребенком, тут располагалась деревня. Сейчас это, впрочем, почти незаметно.
– Куда же она делась? Где теперь ее жители?
– Умерли.
– Как? – изумленно ахнула я.
– От какой-то болезни, которую завезли сюда иностранцы. Это наиболее гуманный способ уничтожения туземного населения.
По другую сторону поляны тропа продолжилась, но стала более узкой. Деревья здесь были низкорослыми. Их ветви сплетались над нашими головами, образуя подобие туннеля. С них свисали зеленые и желтые плоди гуайявы. Блэйк остановил Пиликию, спешился и протянул мне руку.
– Дальше придется идти пешком, но до цели уже недалеко, – сказал он.
Опершись на его руку, я соскользнула с седла. Каблуки туфель утонули в мягкой земле. Блэйк снял свою обувь и носки и улыбнулся, перехватив мой взгляд.
– А как еще, по-вашему, я могу сохранить их в чистоте? – Он снял пиджак и набросил его на луку седла. – Пойдемте.
Я двинулась следом за Блэйком по тропе, которая была не шире человеческой стопы и пролегала сквозь заросли пушистого папоротника и увядающие розовые гвоздики. Идя впереди, Харт руками отодвигал ветви в стороны.
– Что здесь такое? – с любопытством спросила я, поднырнув под руку своего спутника, которой он приподнял зеленую занавеску из стеблей плюща. Шум воды усилился. Мои ноздри уловили запах, похожий на аромат скошенной травы.
– Я ведь вам говорил. Это священное место. Про него почти никто не знает. Тут вода выходит из пещер на поверхность и образует водопад такой мощный, что воздух наполняется водяной пылью. Потом вода стекает в природный бассейн, обладающий целебными свойствами. – На губах Блэйка появилась озорная улыбка. – Пожалуйста, не пытайтесь заманить меня в него и утопить.
– Вы не умеете плавать?
– Мисс Сонг, неужели вы думаете, что я мог прожить всю жизнь на острове и не научиться плавать?
– Ну, для жителя острова это вовсе не обязательно. Вы что, готовились бежать с него вплавь?
Блэйк громко расхохотался и протянул мне руку, чтобы помочь обойти участок тропы, где из-под земли выступали несколько камней, между которыми густо росли орхидеи. Я невольно вспомнила слова отца про рай на земле.
Камни остались позади, но руку Блэйка я не выпустила.
– Моя мать постоянно твердит, что собирается отправить меня в Англию для завершения образования, – произнес он. – Но я не хочу уезжать отсюда.
– Почему? – спросила я и замерла в молчаливом изумлении.
Заросли расступились, и перед нами, как и обещал Блэйк, возникла серебристая колонна водопада, устремлявшегося вниз с высоты в пятьдесят футов и окутывавшего окружавшие его черные скалы водяным туманом. Прямо у наших ног, словно черное зеркало, простиралась поверхность удивительной красоты естественного бассейна.
– Вы спрашиваете – почему? – Блэйк повернулся ко мне. Его лицо сияло. – Потому, что это рай, мисс Сонг. И еще это мой дом.
