Глава 27
Французские – и английские – новшества
– Я вчера вечером оставил два сообщения, – сказал Полик и добавил: – …Шеф.
– Прошу прощения, – ответил Верлак. – Я… меня еще немного мутило после пищевого отравления. Это было что-то важное?
Полик со вздохом кивнул и сел напротив Верлака.
– Кажется, в тот вечер я битых два часа болтал о старых автомобилях с убийцей.
Верлак изумленно уставился на комиссара. Полик рассказал, как снова побывал в мастерской у Продо и обнаружил, что часть вещей оттуда пропала.
– Говорите, даже бюст де Голля? – спросил Верлак.
– Угу. А зачем, если не для того, чтобы перебраться в другой город или даже страну? Сейчас через границы европейских стран можно кататься туда-сюда на машине, так что он мог скрыться и в итальянских Альпах, и в какой-нибудь глухой деревушке в Андалусии.
– Но вы же говорили, что поверили ему. И Лаура Матур, бывшая начальница мадемуазель Дюран, ему доверяла.
– Я тоже могу ошибаться, и такое уже случалось, – объяснил Полик.
Верлак взялся за телефон.
– В таком случае объявим его в национальный розыск. Полагаю, он водит «Ситроен DS»? На дороге такая редкость любому бросится в глаза. Мне известно, что он одиночка, а вы знаете кого-нибудь, с кем он общается?
– Да, – ответил Полик. – Полицейский из Пертюи, который подъезжал к мастерской вчера вечером, говорил, что его зять купил у Продо машину. Я узнал номер этого зятя и вчера вечером оставил ему сообщение. – Полик вытащил из кармана куртки мобильник и выложил на стол. – И просил его перезвонить. – Он встал и начал беспокойно вышагивать по кабинету. Телефон зазвонил, Бруно бросился к столу. – Есть! – Он схватил телефон. – Слушаю!
– Комиссар? Это Бенджамен Тальмар. Вы мне оставили сообщение.
– Да, я вчера виделся с вашим родственником, полицейским, и он сказал, что вы знакомы с Андре Продо.
– Верно, знаком, – ответил Тальмар. – У Андре неприятности?
– Нет, – соврал Полик. – Мне просто надо поговорить с ним по делу, которое мы расследуем, но вчера я заехал к нему в мастерскую и увидел, что там вроде бы закрыто. Вы не знаете, куда он мог уехать? Я в курсе, что мобильника у него нет.
– Ха! Трудно представить себе Андре с мобильником, – подтвердил Тальмар. – Ну а мастерскую он обычно закрывает по одной причине – когда уезжает на ралли.
– Автомобильные ралли?
– Гонки на «Ситроенах».
– Значит, он и сейчас там? – уточнил Полик, сомневаясь, что Продо на ралли, – скорее всего скрывается где-нибудь.
– Помню, о каком-то ралли в сентябре я читал в недавнем выпуске новостей клуба любителей «Ситроена DS», – ответил Тальмар. – Попробую найти его.
– Не помните, где должно было пройти это ралли?
– Помню только, что далеко отсюда. Иначе я бы поехал. Кажется, где-то в Центральной Франции.
– Месье Тальмар, было бы замечательно, если бы вы узнали, где и когда проводится это ралли. Тысячу раз спасибо.
Полик закончил разговор как раз к приходу Жюля Шельфера и Роже Карома. Те постучались и вошли.
– Ну, что у вас? – спросил Верлак. – Нашлась какая-нибудь связь между тремя женщинами? Курьеры? Ремонтники?
– Ничего, судья, – ответил Шельфер. – Продуктовые магазины доставляют покупки только в пределах Экса. Мадемуазель Монмори доставляли заказ из «Ла Редута» в июле, но мадемуазель Дюран и мадам Даррас никогда и ничего не заказывали по этому каталогу. К мадам Даррас в апреле приходил водопроводчик, чинить подтекающий кран, а у мадемуазель Дюран в доме водопроводчики никогда не бывали. Мадемуазель Монмори случалось вызывать водопроводчика, но не того же самого, а другого, однако при этом ее самой не было дома – ей вырезали гланды…
– А из почтовой службы ЮПС к ним не приходили? – спросил Полик.
– Нет, – живо ответил Роже Каром. – Мы проверили и ее, и «Федэкс».
Взглянув на Карома, Верлак с недовольством отметил, что тот жует резинку, да еще на службе. Бабушка Эммелин считала эту привычку отвратительной, и Верлак был с ней согласен.
Зазвонил телефон Полика, он метнулся к столу и ответил на звонок:
– Слушаю. Месье Тальмар?
– Да, я, – отозвался Тальмар. – Вам повезло: жена еще не успела выбросить тот номер новостей. Ралли проходит в эти выходные в Обраке, – он сообщил Полику точное место и время проведения. – Официальное открытие ралли – сегодня вечером, но Андре, вероятно, уехал пораньше, чтобы установить свой стенд.
– Большое вам спасибо, – сказал Полик, отключился и сообщил Верлаку: – Эти гонки на «Ситроенах» начинаются сегодня в Обраке, неподалеку от Лайоля.
Верлак кивнул, стараясь думать о Лайоле не как о месте расположения трехзвездочного ресторана Мишеля Бра, а как о районе, где, вероятно, потребуется арестовать подозреваемого.
– Ну что ж, будем надеяться, что он там.
Офицеры Шельфер и Каром озадаченно переглянулись, и Полик поделился с ними подозрениями насчет Андре Продо.
– Вы оставайтесь здесь, а мы позвоним вам из Обрака, как только что-нибудь узнаем.
– А если Продо и вправду на ралли? – спросил Шельфер, – это будет означать, что он невиновен?
– Умных вопросов лучше задавайте поменьше, – с улыбкой посоветовал Верлак. – Разве не ясно, что так далеко вперед мы не заглядывали?
– Едем, – сказал Полик. – Туда шесть часов езды, если не ошибаюсь. Жуть.
– Хорошо еще, что не в Бретани, – ответил Верлак, взяв пиджак. – Туда тащиться все двенадцать часов.
Поездка по шоссе дю Солейль получилась приятной: отпускники уже разъехались по домам, транспорт попадался редко, попутчики смогли полюбоваться оливковыми рощами на фоне ярко-голубого неба. В Монпелье они свернули на север, к Мийо и его знаменитому виадуку через реку Тарн.
– Вы уже видели этот мост? – спросил Полик своего босса, сидевшего за рулем.
– К своему стыду, нет, – ответил Верлак, приглушая громкость проигрывателя, в котором стоял диск с джазом. – Но мы собирались съездить к нему. – Верлак улыбнулся, заметив, как привычное ему «я» сменилось на «мы». Хорошо бы так было и дальше – он и Марин. «Мы».
– Мы тоже, – ответил Полик. – Лии очень хочется его посмотреть – об этом мосте кто-то из ее одноклассников готовил в школе доклад. Его вроде бы спроектировал англичанин. – Он с притворным отвращением поморщился. О семье Верлака он знал только, что его бабушка была англичанкой, а своим состоянием Верлак обязан семейным мельницам, проданным много лет назад транснациональной продовольственной компании.
– Норман Фостер, – кивнул Верлак.
– Смешно: поручать англичанину строить мост во Франции.
– Не смешнее, чем отправлять французских математиков на работу в лондонские банки, – возразил Верлак. – Но если вас это утешит, кажется, инженером был француз. Так или иначе, теперь мы одна большая планета.
Полик вздохнул.
– Мы с Элен как раз недавно говорили об этом. О глобализации виноградников. Богатые виноделы из Бордо скупают виноградники в Аргентине, в итоге цены там растут, а китайцы и американцы покупают наши винодельческие поместья.
Верлак сбавил скорость, проезжая через пункт приема платежей на дороге, и оба умолкли: впереди показался виадук.
– Господи… – наконец произнес Полик. – Боже, храни королеву.
Верлак притормозил у смотровой площадки, оба вышли из машины. Над ними завывал ветер, гоняя по голубому небу клочья облаков. Белый мост был великолепен.
– Похож на парусную флотилию, плывущую через долину, – заметил Верлак. Он сделал несколько снимков на мобильник, а Полик стоял рядом, подбоченившись, и смотрел на мост во все глаза.
Пересчитав высокие тонкие опоры, на которых держался мост, Полик сказал:
– Их семь. Обратите внимание: в опорах сделаны узкие прорези, разделяющие их надвое, а над дорожным полотном они снова смыкаются.
– Понятия не имел, что это настолько захватывающее зрелище, – признался Верлак. – И элегантное: идеальный союз инженерного дела и дизайна.
– Французского и английского, – с улыбкой поддержал его Полик.
На смотровой площадке они простояли еще минут десять, но уже молча. Оба не замечали, как на стоянке появляются и снова уезжают другие машины, не слышали ни болтовни туристов, ни щелканья фотоаппаратов. Верлак смотрел на мост, ажурный шедевр строительной мысли, соединяющий одно известняковое плато с другим, тоже заросшим зеленым кустарником. Далеко внизу текла река Тарн, через которую был переброшен на небольшой высоте построенный гораздо раньше маленький мост. По сравнению с виадуком он казался игрушечным.
– Когда вижу такую красоту, сотворенную человеком, – признался Верлак, – мне кажется, что в мире все устроено правильно.
Полик кивнул.
– Понимаю, о чем вы. – Он смотрел, как облака проносятся над самой высокой опорой моста. – Особенно если вспомнить про нашу работу.
Верлак бросил взгляд на комиссара и вспомнил слова сестры Клотильды: «Все мы должны делать хоть что-нибудь, чтобы мир стал еще прекраснее».
– Я мог бы целый день здесь простоять, – сказал он. – Но давайте лучше поедем.
– Ага, уже пора, – согласился Полик. – Обязательно привезу сюда своих девчонок.
Верлак улыбнулся, услышав, как Полик назвал жену и дочь «девчонками».
– Счастливец вы, Бруно.
Полик сделал вид, что не расслышал или что в суете возвращения к миниатюрному «Порше» Верлака позабыл ответить. А что он мог сказать?
Верлак выехал на шоссе, Полик сверился с мишленовской картой.
– С этого шоссе нам надо съехать на выезде номер сорок два, – сообщил он. – Потом – на восток по шоссе N-восемьдесят восемь еще примерно двадцать четыре километра, а потом – на север по D-двадцать восемь к Лайолю. Тальмар сказал, что перед ралли на дорогах наверняка расставят указатели, а если мы их не найдем, посоветовал просто ехать следом за каким-нибудь «Ситроеном». -Он положил карту на колени, готовясь любоваться видом с моста. – Невероятно! – воскликнул он, высунув голову и разглядывая долину внизу.
– Вы сюда посмотрите. – Верлак указал вперед. – Через две машины от нас – старый «Ситроен».
Полик присмотрелся, потом оглянулся через плечо.
– А за нами – целая вереница.
– Значит, искать указатели не придется.
Чем ближе они подъезжали к Лайолю, тем больше «Ситроенов» попадалось на дороге. По номерам можно было определить, где живут владельцы машин, и поскольку дорога вела со стороны юга, французские «Ситроены» встречались особенно часто, но, как ни странно, здесь были также номера итальянских, испанских и даже португальских фанатов, спешащих на ралли. У самого Лайоля «Ситроены» начали поворачивать налево, на небольшое шоссе, ведущее к Монперу, и Верлак последовал их примеру.
– Судя по количеству машин, они, наверное, арендовали целое поле, – заметил он. Подросток в красной ситроеновской куртке замахал им, заводя на стоянку, и Верлак припарковал машину среди тысяч «Ситроенов» всех мыслимых цветов, моделей и годов выпуска. Когда они вышли из машины, какой-то седой поклонник ралли, тоже в красной ситроеновской куртке и такой же бейсболке, выбрался из своего кабриолета «DS-19» и заявил по-английски:
– Ошибся адресом, приятель.
Верлак запер машину и ответил ему натянутой улыбкой.
– А разве это не ралли на старинных «Порше»? – спросил он по-английски. – Вот досада!
– Да шучу я, – продолжал седой. – Ничего, скоро зафанатеешь, точно тебе говорю. Всего хорошего!
Верлак вяло помахал ему.
– Он что, дразнил нас? – спросил Полик.
– Да. – Верлак обошел вокруг длинного обтекаемого кабриолета. – И вправду странно выглядят эти машины. – Гладкие и красивые.
– В детстве они казались мне автомобилями космической эры, – сказал Полик. Обернувшись, он попытался увидеть, что находится за стоянкой. – Предлагаю идти туда же, куда и все. Вот там, кажется, главный павильон, там и посмотрим список стендов.
– Может, заодно и перекусим. – Верлак взглянул на часы. – Уже почти три. – От запаха жаренного на гриле мяса у него заурчало в животе.
Покинув стоянку, они зашагали по проселочной дороге, вдоль которой выстроились «Ситроены». Оба шли медленно, приноравливаясь к темпу толпы, состоящей в основном из мужчин старше пятидесяти, которые останавливались чуть ли не у каждой машины, перебрасывались парой слов с хозяином, фотографировались, заглядывали в салон или под капот.
– Постараемся не увлекаться, глазея по сторонам, – решил Верлак, вытягивая шею, чтобы рассмотреть «Ситроен» сороковых годов – судя по номерам, прибывший из Бельгии.
Они шли, останавливались и снова трогались с места в толпе, и это продолжалось минут двадцать, а главного павильона по-прежнему не было видно.
– Прямо как в дурном сне, – оценил Полик, – как будто мы никогда до него не дойдем.
– И не поедим. – Верлак ждал реакции комиссара, но тот молчал. – Ладно, перекусить можно и попозже, – добавил он. – А сначала – найти Андре Продо.
– Если он вообще здесь.
Еще через пять минут они все-таки вышли к главному павильону – длинному ангару с плоской крышей. Внутри были выставлены «Ситроены» более давних и редких моделей – фургоны с жестяными кузовами, гоночные автомобили, трейлеры и даже красный двухэтажный автобус из довоенного Лондона. Акустика в павильоне не годилась для толпы возбужденных автофанатов и игры аккордеониста, и Верлак с трудом подавлял желание зажать уши. Через динамик оглашали порядок мероприятий: торжественную церемонию открытия предполагалось начать в шесть вечера, после официальной части гостей ждал аперитив.
– Хорошо бы выбраться отсюда, пока церемония не началась, – поделился соображениями Верлак. Полик кивнул, зная, что речи на церемониях такого рода могут затянуться на несколько часов.
Следуя красным указателям, они вышли к справочной, где, к счастью, в очереди перед ними оказался всего один человек.
– Могу посоветовать вам только поискать отель подальше, – объяснял сотрудник справочной службы. – Может, в Мийо. Все крупные и мелкие отели в Лайоле обычно бронируются участниками ралли за несколько месяцев.
Верлак переглянулся с Поликом и поднял брови.
– Видимо, придется возвращаться домой среди ночи, – заключил Полик.
Фанат, которому не досталось места в отеле, с досадой отошел, Верлак шагнул к столу.
– У вас есть схема расположения стендов? – спросил он. – Мы ищем стенд Андре Продо, у него автомастерская в Провансе.
Сотрудник справочной уставился на него осоловелым взглядом.
– Никогда не слышал о таком, – заявил он, но протянул какие-то бумаги. – Вот схема. Стендов тут больше сотни. Удачных поисков.
Верлак заглянул в схему.
– Но на них нет никаких обозначений!
– Правильно, – кивнул его собеседник. – Мы не успели вовремя отвезти в типографию список арендаторов стендов. C’est la vie!
– Vive la France! – пробормотал Верлак, отходя к Полику, который разглядывал «скорую помощь» марки «Ситроен» времен Второй мировой войны. – Ну вот, у меня есть схема без каких-либо пометок. Нам придется обойти все стенды до единого. Одни находятся здесь, – сверяясь со схемой, продолжал он, – другие снаружи.
– Разделимся, – предложил Полик. – А если найдем его, будем держать связь по мобильнику. Мастерская Андре называется «Ситроен Продо», сам он похож на школьного учителя – рослый, тощий, в круглых очках и с залысинами.
– Я начну снаружи, – решил Верлак. – Надеюсь, скоро увидимся.
Они разделились, и Верлак направился прямиком на запах гриля. Возле киоска уже скопилась толпа, в воздухе витал аромат поджаривающихся острых сосисок «мергез». Очередь Верлака уже подходила, когда его мобильник вдруг ожил и зазвонил.
– Слушаю, Бруно, – сказал он, одновременно продвигаясь к прилавку.
– Я его нашел, – известил Полик.
– Сейчас вернусь, – пообещал Верлак продавцу сосисок.
– На сегодня это последняя партия, – сообщил продавец.
– Ну вот… Тем хуже для меня.
Верлак быстрым шагом вернулся в ангар, на ходу читая сообщение от Полика: «Третий стенд к северу от стола справочной». Полик уже стоял позади толпы, обступившей стенд Продо.
– Мы находились практически возле его стенда, пока ждали у стола справочной, – шепотом сказал Полик. – Он тут устраивает настоящее шоу, – оба стали смотреть и слушать, как Продо демонстрирует свой черно-белый «Ситроен DS» – тот самый, который Полик видел на подъемнике в его мастерской. Застенчивый интроверт, как определил его Полик, оказался прирожденным оратором и нисколько не смущался перед толпой слушателей.
– Скажем прямо, – обращался к толпе Продо, – все мы здесь потому, что за свою почти девяностолетнюю историю «Ситроен» выпустил множество потрясающих автомобилей. Перед чарами такой модели, как эта, мы бессильны. По крайней мере я. – Продо шагнул к слушателям. – Вот вы, месье, – обратился он к пожилому фанату, – каким единственным словом могли бы передать всю сущность «Ситроенов»?
– «Новшество», – ответил фанат.
– А вы, месье? – спросил Андре у другого.
– Эм-м… пожалуй, «клево».
Продо указал на еще одного слушателя, и тот не затруднился с ответом:
– «Комфорт».
Какая-то женщина внесла свою лепту:
– «Индивидуальность»!
Верлак вздохнул и потер живот.
– Пора его прервать.
Полик вышел вперед.
– Здравствуйте, месье Продо.
– А, комиссар! – обрадовался Продо так, словно Полик приехал на ралли не по долгу службы, а как фанат. – Помните его? – Он усмехнулся, указывая на свой автомобиль.
Полик подошел к нему и вполголоса объяснил:
– Надо поговорить.
– Итак, господа, на этом пока закончим, – объявил Продо, поглядывая на Полика. – Увидимся вечером, на церемонии открытия! – Он отключил микрофон и положил его на столик. – В чем дело? У вас недовольный вид.
– Это судебный следователь из Экса, – представил Полик своего спутника.
– Я же все вам рассказал, – повысил голос Продо.
– А зачем понадобилось сбегать из города? – спросил Полик.
– Сбегать? Я всегда езжу на такие ралли. Таким способом я зарабатываю на жизнь – здесь я всегда продаю какую-нибудь машину.
– И вам не пришло в голову сообщить мне о ралли?
– Я вообще не знал, что поеду. Это выяснилось только после разговора с вами. Я созвонился с моей подругой Лаурой – раньше она была начальницей Жизель, – и она сказала, что мне в эти выходные было бы полезно развеяться. В понедельник днем похороны Жизель, поэтому я успел бы вернуться вовремя. Правда, собираться пришлось второпях.
Полик огляделся и увидел возле машин бюст Шарля де Голля.
– Вы и его привезли? – спросил он.
Продо просиял.
– Это же гвоздь моего шоу! Когда вы появились, я как раз собирался рассказать историю с простреленными шинами.
– И даже инструменты из мастерской вы забрали, – продолжал Полик.
Продо кивнул.
– Я всегда беру с собой на ралли инструменты, – подтвердил он. – Как и все мы. Надо быть готовым помочь товарищу, другому хозяину «Ситроена DS». Машины порой бывают… капризными.
Полик вздохнул и повернулся к Верлаку.
– У вас есть алиби на среду, седьмое сентября? – спросил тот, подумав о Сюзанне Монмори.
– На какое время?
– Между четырьмя и половиной восьмого вечера.
– В среду вечером у меня сеансы терапии, – ответил Продо. – С половины седьмого до половины восьмого.
– А что вы делали до сеанса?
– Находился у себя в мастерской.
– И болтал со мной, – послышался незнакомый голос. Верлак и Полик обернулись. Перед ними стоял Франсуа Гро – бывший судебный следователь из Экса, место которого теперь занимал Верлак. Гро вышел в отставку в шестьдесят два года, чтобы всецело отдаться своей единственной страсти – «Ситроену DS-19».
– Франсуа! – Верлак пожал ему руку.
– Шеф! – Полик встал навытяжку.
– Я в ту среду днем звонил вам, Андре, и все уши вам прожужжал, – продолжал Гро. – А что была среда, я хорошо помню, потому что по средам моя жена уезжает к нашей дочери, сидеть с внуками, и я весь день предоставлен самому себе.
Продо хлопнул себя по лбу.
– Только теперь вспомнил! И говорили мы о…
– Но в чем дело, Верлак? – не дал ему докончить Гро.
– Мы расследуем три убийства, Франсуа, – если вы не видели местные новости.
– В курс дела введете меня потом, – решил Гро. – А пока официально заявляю: этому человеку я доверил бы собственную жизнь. Ясно вам?
