Под Тулой пришлось задержаться.

Требовалось собрать трофеи. По крайней мере, такие вещи, как оружие, доспехи и ценности. А потом договориться с горожанами о погребении. Точно так же, как и под Коломной.

Дмитрий же засел в своем шатре, где осмысливал кампанию. Она удалась на славу!

Да, потери. По сравнению с кампанией в Ливонии они были очень существенны. Разбиты первые орудия. Но по своему масштабу победа была сравнима со знаменитой победой у Роркс-Дрифт. То же соотношение сил сторон и тоже победа. Только, в отличие от англичан, император смог довести начатое до конца и не только разгромил, но и уничтожил войско противника.

Кто был собран под рукой Тохтамыша Герая?

Сорок тысяч выставило само Крымское ханство. Тридцать – обе Ногайские орды. Донские, волжские и уральские казаки – двадцать две тысячи. Астрахань – пять тысяч. Северокавказские союзники – шесть тысяч. Плюс османы – пять тысяч янычар да семьдесят одну пушку. С помещиками, перешедшими на сторону Герая, набегало сто пятнадцать тысяч одних только строевых. Да еще кто-то был в тылу.

Здесь, в треугольнике Серпухов – Коломна – Тула, степь получила чудовищный по силе удар, совершенно опустошивший ее. Иди и бери голыми руками. Однако Дмитрий не мог. Просто физически не мог все бросить и пойти что-то там завоевывать на юге.

Нет, конечно, ничто не мешало ему взять и пойти туда прямо сейчас. Кто остановит? Пороха истрачено изрядно. Но в Московском арсенале он был, как и все потребное для ружейных и орудийных выстрелов. Люди устали. Так можно идти не спеша. Конечно, там, в Крыму, были укрепления. Однако их практически никто не защищал. Штурм и разграбление выглядело чрезвычайно легким делом. Одна беда – как оттуда вывозить все ценное имущество? Речного флота же не было. А в фургоны влезет только самое ценное.

В общем – рано. Слишком рано. Хоть и соблазнительно чрезвычайно.

– Государь, – произнес дежурный, заглядывая в палатку. – Разъезд заметил казаков.

– Что? – неподдельно удивился Дмитрий.

– Идут со стороны Орла.

– Вот как? Боевая тревога по легиону! Приготовиться к бою!

– Есть приготовиться к бою! – козырнул дежурный и выскочил из палатки.

Три часа спустя.

Легион был полностью выстроен и приготовлен к сражению. Линейные батальоны развернуты в линии. Полковые батареи встали в разрывах. Полевая – за боевыми порядками, рядом с батальоном тяжелой пехоты и кавалерией – резервом. Егеря же заняли свои позиции в полусотне метров перед легионом россыпью.

Казаки, впрочем, атаковать не спешили.

Чуть помедлив, от них отделилась группа в три десятка всадников.

Дмитрий, чуть подумав, решил-таки поговорить. Очень уж странным было появление их в этих краях. Неужели опоздали на общий сбор?

Съехались.

Император сразу узнал Ивана Кольцо. Его сложно было не узнать.

– А где крымчаки? – вместо приветствия произнес тот.

– Да вон лежат, последние, – небрежно махнул Дмитрий куда-то за спину. – А вы, стало быть, не успели?

– Не успели, – кивнул Иван. – К тебе шли на помощь.

– Серьезно? – не поверил Дмитрий.

– Спроси о том любого. Оттого и рядились так долго. Не все хотели идти в этот поход. Многим ты не люб. Но Герая, сидящим на Москве, видеть совсем не хотим.

– И знали, какие силы выступят?

– Откуда? Только примерно.

– По моим подсчетам – свыше ста тысяч пришло. Только при оружии. Да семьдесят одна пушка калибром от восьми до двадцати четырех фунтов.

– Сто тысяч! – ахнули все присутствующие.

– Свыше ста тысяч. Здесь вот, под Тулой, добили оставшиеся двадцать три тысячи. Они от Коломны без обоза шли. Голодные, замерзшие, едва на ногах стояли. Как и их кони. Не битва, а добивание из жалости. Можете пойти посмотреть. Самое тяжелое сражение было под Серпуховом. Там на реке Лопасне три дня дрались. Тысяч пятьдесят сложили супостатов. Потом под Коломной бой. Скорее избиение. Отбили обоз и пехоту в ледяную воду Оки загнали. Я могу ошибаться, конечно. Под Тулой я велел по головам посчитать. Под Коломной и Серпуховом оценивал на глазок. Как вернусь туда – так и выясню точно. Там трофейные команды трудятся.

Тишина.

Казаки медленно переваривали услышанное.

Наконец один из них не выдержал:

– А не брешешь?

– Так пойдем и посмотрим, – усмехнулся Дмитрий этой фамильярности. – Вот там за холмом и была битва вчера. Тела так и лежат. Куда их по морозу хоронить-то? Так что, поглядим? – поинтересовался император. Ему нравилась эта игра. Он ни на йоту не верил, что казаки пришли за него сражаться. Но как выкручиваются, как выкручиваются!

– А поглядим, – чуть помедлив, произнес Иван Кольцо.

Выехали.

Казаки побледнели. Потом позеленели. Ведь снегопада со вчерашнего дня не было. А потому окоченевшие тела были навалены в совершенно неприкрытом виде. И кровь… все вокруг залито кровью.

– Не всем хватило мужества умереть в бою, – нарушил тишину император. – Вон, видите, дорожка из трупов стелется? Это я гусар и рейтар в преследование отправил. Добивать. Чтобы никто не ушел. Их изможденные клячи далеко и не убежали.

– Господи Иисусе… – наконец выдал Иван Кольцо, нервно перекрестившись. Он первый вышел из ступора при виде этого зрелища. Ведь если эти тут лежат, то отчего бы и остальным не пасть? – А Тохтамыш ушел?

– Нет. Тут же лежит.

– Не видел бы своими глазами – не поверил, – произнес рядом один из атаманов. – А твоих много полегло?

– Прилично. Двести семь человек убито, восемьсот три – ранено. Да еще и орудий немного разбили. Придется переливать.

– Сколько?

– А ты не услышал?

– Это за этот бой?

– Это за всю кампанию. И поверь – это много. Шведов летом в Ливонии я разбил с меньшими потерями. Хотя, конечно, в потери нужно записать и армию Мстиславского, которую Герай разбил, прежде чем на мой легион вышел. Там было девять тысяч стрельцов, пятьсот гусар, шестьсот немцев наемных да две тысячи поместных. Но помещиков можно не считать – на сторону врага перешли. Даже стрельцы и те стояли, а они перешли. Мрази.

– А чего их разбили?

– Так не легион же, – пожал плечами Дмитрий.

Все промолчали.

– Вы, я надеюсь, понимаете, что веры вашим словам не много, – произнес Дмитрий после затянувшейся паузы. – На помощь мне шли. Не смешно же.

– Дмитрий Иванович… – попытался было сказать Иван Кольцо, но император его остановил, подняв руку.

– Но я не хочу с вами сражаться. И так крови пролито много. Поэтому я хочу предложить вам сделку. Крым, как несложно догадаться, остался без войска и практически без мужчин. Все полегли здесь. Оружия там тоже немного. Только старики, дети да одинокие женщины, жаждущие крепкого мужского… внимания. А также рабы и много добра, награбленного с честных христиан. Полагаю, что будет справедливо, если вы пойдете туда и возьмете все, что вам глянется. От меня только одна просьба: рабов освободите да помогите до земель своих добраться. Я же, в благодарность, готов буду купить у вас честно награбленное имущество. Трофеев, оставшихся после Ливонской кампании и разгрома Герая, у меня очень много. А вы, как я вижу, снаряжены погано. Оружие, доспехи, порох, свинец. Все что угодно. Да и деньги у меня водятся. Как вам мое предложение?

– А брать будешь только рухлядь да ценности?

– Хочешь пригнать коней и людей? – повел бровью Дмитрий и, заметив кивок Ивана, продолжил: – Легкие породы коней меня не интересуют. Клячи. С ними каши не сваришь. Так что только породистых, крепких коней. Чтобы от тридцати пудов живого веса. Что до людей, то меня интересуют только ремесленники и молодые красивые девушки. И не щерьтесь так. Мне чем-то своих легионеров нужно награждать. Почему не красивыми женщинами? Окрещу да в жены отдам. Пускай радуются. И да – ремесленников, если что, тащите с семьями. А если так станется, что девицы симпатичные из ремесленных семей, то не разлучать…