Чужой каравай

Это была чудесная компашка – две красивые женщины, двое представительных мужчин. Толя выглядел хоть и щупловатым, но изящным, с породистым лицом и повадками аристократа. Петр возвышался гигантом, весельчак и здоровяк, тоже обаяшка. И жены были очаровательны: Толина Нина – аппетитная красотка, заводная хохотушка, Петина Яна – синеглазая стройняшка, задумчивая и молчаливая. Они превосходно ладили, дружили семьями уже несколько лет. И все, кто знал этих четверых, говорили, что более приятного общества даже представить себе невозможно – всегда неразлучны, всегда у них смех или интересные разговоры, и дружба, как видно, самая счастливая и надежная. Так оно и было, да и лучше того. Потому что связей, скреплявших эту яркую дружбу, на самом деле оказывалось даже больше, чем можно было заметить на первый взгляд.

Праздники справляли, конечно, вместе, и все что угодно могло стать поводом для встречи. На первое апреля собрались у Гельманов. Нина напекла пирогов, навертела салатов. Весело выпили за встречу, закусили. Глаза у всех блестели. Громадный Петя поднялся из-за стола.

– За хозяйку этого дома! – вполне ожидаемо воскликнул он, не будучи большим затейником в произнесении тостов. – За этот прекрасный стол и за Ниночку, отменную кулинарку! – выдохнул Орлов, восторженно глядя на жену друга.

– Петечка, ты как всегда, – тонко улыбнувшись, Яна потянула мужа за рукав. – Не оригинален.

– Золото наше, – в то же время искристо улыбнулась Нина, посылая мужу подруги воздушный поцелуй. – Отличный тост, Петюня, отличный! Мой Гельман развез бы на полчаса говорильни. А у тебя всегда коротко и душевно.

– Пьем за Ниночку! – ликующе выкрикнул Петя, садясь.

Нина снова чмокнула губами воздух. А Яна, пробормотав: «Шуму от вас…» – повела красивыми глазами в сторону Толи Гельмана, и они понимающе перемигнулись, как бы прощая своим простоватым близким их маленькие слабости.

– Жена у тебя, Толян! – не успокоился и после выпитого Петя. – Огонь-женщина!

Толя усмехнулся и встал.

– Ты, как всегда, прав, Петро, – начал поставленным голосом, – Ниночка отличная хозяйка, тут не поспоришь. Но хотелось бы выпить за обеих наших волшебниц, за наших неподражаемых спутниц, за этих удивительных красавиц. Ведь что бы мы делали без них? Жизнь превратилась бы в ад и хаос. Без этих восхитительных женщин мы погрязли бы в спорах и растворились в мелочах. Без них нас поглотила бы энтропия, нас ожидал бы распад! За вас, наши несравненные девушки, наше вдохновение и радость! За счастье любви и за стройную картину мира, которую мы обретаем с вами! – Он отсалютовал бокалом обеим женщинам, а затем предпринял попытку продолжить тост: – Чтобы стало понятнее, что я имею в виду…

– Садись, недоразумение мое, – с громким смехом потянула его за плечо Нина. – Ребята, клянусь, он только начал! Петь, закругли ты уже его тост, а то мы с этим цицероном так и не выпьем.

– Ниночка, ты не справедлива. Толян, потрясающе сказано, дал же бог талант! – вскочив, пророкотал Орлов. – За наших дам! Стоя!

Вечер удался, как обычно, было много смеху, и атмосфера дружеской приязни царила над столом.

– А какие у меня пирожные сегодня! – закатила глаза хлопотунья Ниночка. – Вы все языки проглотите.

Она вспорхнула с места, сияя предвкушением приятного сюрприза для гостей.

– Но нужен еще маленький штришок. Так… Кто поможет? Тебя, Толик, даже не приглашаю, – заметила насмешливо, – на рояле ты играешь неплохо, а на кухне все перебьешь-перероняешь. Янусик, тебе тут придется присмотреть за этим недотепой, пока мне Петечка поможет, он-то мужик хозяйственный.

Через минуту Нина и Петя самозабвенно целовались на кухне, обнявшись между плитой и кухонным столом. Петя прижимал Нину так, словно хотел с ней навеки срастись, а Нина таяла в его руках, закрыв глаза и почти забыв об опасности быть разоблаченной. Опасность эта, однако, не была такой уж существенной, так как в это же самое время Толя и Яна, сплетясь руками и нервно поглядывая на дверь, из-за которой, по их мнению, каждую секунду могли появиться их супруги, боязливо касались друг друга робкими от страха поцелуями, не рискуя увлечься и изнемогая от желания слиться в настоящем страстном объятии.

Дело в том, что пары внутри этого маленького сообщества давным-давно встречались наперекрест. И уже не вспомнить, кто кого увлек первым. Быть может, жадной до жизненных впечатлений Ниночке немножко наскучило существование возле интеллигентного, слегка занудного Толи, а может, сам утонченный Толя пленился загадочной молчаливостью и балетной пластикой их общей подруги Яны, чуть подустав от громкой, размашистой Ниночки. Или же Яна уж слишком оценила породистую красоту и изысканность хрупкого Толи на фоне своего громогласного, во всем чрезмерного Пети. Или сам Петечка, притомившись близ эфемерной причудницы Яны, неудержимо потянулся к манкой, яркой Ниночке. Возможно даже, все произошло одновременно. Как бы то ни было, но на базе этого союза четырех, помимо двух законных браков, возникли два тайных романа.

Вообще, обе девушки пользовались успехом у мужчин. К милашке Ниночке мужики тянулись, как мотыльки к лампе; те же, кому выпало испытание влюбиться в чаровницу Яну, шли за той будто отравленные за антидотом. Любовь ясной Нины обещала радость. Взаимность сумеречной Яны сулила избавление от мук неприкаянности.

На майские решили собраться у Орловых. По прогнозам тепла не ожидалось, и все-таки наметили отправиться на пару дней на дачу.

Девушки обсуждали меню.

– Так а что мы по телефону? – заметила Яна. – Приходите завтра с Толиком, устроим разминочный сбор. Давай? И все обсудим.

– Вряд ли, – отказалась Нина. – У меня сверхурочка, буду с начальником весь день счета разбирать… Может, Толька один придет, не знаю, вы позвоните ему. – На самом деле Нина почему-то была почти уверена, что муж без нее не захочет в гости, а останется дома поджидать труженицу жену.

На другой день она укатила, как и обещала, на работу. И Толя, согласно ее ожиданиям, к Орловым не собирался, сказал, лучше поваляется с книжкой. В действительности муж Ниночки только и думал, как бы поскорее отправиться к своей ненаглядной Яне. Но ему казалось, маленькая ложь будет надежной маскировкой для жены. Вроде бы не собирался, но друзья уговорили. В общем, Толя изобразил непреодолимую лень и нежелание выходить из дома, а между тем, едва дождавшись оговоренного часа, поспешил к Орловым, предвкушая быстрые поцелуи и жаркие слова, которые они сумеют сказать друг другу украдкой.

В это время его Ниночка мысленным взором окидывала незначительный, в сущности, объем работ, ожидавший ее на службе. По самым пессимистичным прикидкам, выполнение всего намеченного не должно было потребовать более двух часов. А в остальное время, как бы проводимое в трудах на авральной вахте, она сможет насладиться обществом милого Пети. Осознав такую счастливую перспективу, Ниночка бросилась расправляться со счетами с неслыханным энтузиазмом. И очень скоро, в то время как Толя Гельман, переживая тайное любовное томление, трепетал возле Яны за столом у Орловых, а хозяин дома, преодолевая печаль из-за отсутствия любимой, рассказывал жене и другу бородатый анекдот, Нина, закончив дела, звонила Пете на мобильный.

– Пардон, друзья… – Петр резко прервал анекдот, когда на дисплее высветилось имя абонента: Николай Натанович. Еще раз извинившись, Орлов выбежал в коридор, наврав, что звонок с работы, и с радостью узнал от Ниночки, засекреченной в телефоне под этим ником, что у нее образовалось несколько часов свободного времени с хорошей легендой для мужа. Нина предписывала Пете без промедлений объясниться с Яной, придумав какой-нибудь убедительный предлог для отлучки из дома, и поспешить в известный ему ресторан, в отдельный кабинет, где они не раз уже встречались.

Не желая медлить ни минуты, Петя поведал Яне и Толе, что свой человек из мэрии сообщил, будто на работе ожидается жесточайшая проверка. Так что придется ему срочно отправляться в офис спасать положение. Он проворно оделся и рысцой устремился на свидание. И едва за ним закрылась дверь, оставшиеся в квартире любовники бросились друг к другу, словно после долгой разлуки. Времени было много, они не торопились и в конце концов отчасти насытились объятиями, притащили в постель еду и принялись болтать на разные темы.

– Янусь, а можно я спрошу? Только не обижайся.

– Ну-у, – раздумывая, протянула Яна, – обещать не могу, начало настораживает.

– Ни-ни, – успокоил Толя, – это я так, вопросик простой. Вот скажи, почему ты Пете изменяешь? Мужик он хороший, опять же, видный…

– Ничего себе! – возмутилась Яна. – Я действительно должна отвечать?

– Как хочешь, – улыбнулся Толя. – Но я тебя ревную.

– А-а, тогда ладно. – Она взяла с тарелки кусочек сыра, аккуратно надкусила. – Понимаешь, Толечка, мой Петя – и правда неплохой. Добрый, щедрый, любит меня… Но он – простак, понимаешь? Он мистер банальность. Я, конечно, хорошо к нему отношусь, только он в принципе человек другого круга. Вот ты Нинке открытки подписываешь?

– Нет, – опешил Толя. – Зачем?

– А Петя мне на каждый праздник подписывает и в подарок подсовывает.

– Ну и что?

– А то, – терпеливо объясняла Яна, – что в них он желает мне много оригинального: сибирского здоровья, например, кавказского долголетия, успехов в работе и счастья в личной жизни. Представляешь, прикол?

– Свежо, – оценил Толя.

– Вот именно. И во всем он такой.

В это время Петя и Нина в отдельном кабинете любимого ресторанчика тоже беседовали о всяких пустяках. Встреча этих двоих получилась не менее бурной, чем объятия их законных супругов на квартире Орловых.

– А что ты Янке сказал? – поинтересовалась любопытная Ниночка после первых страстных ласк.

– Сказал, что грядут проверки на работе. Сказал, нужно подготовиться. Да она не особо расспрашивала, с ней же Толька остался.

– Так Толька все-таки к вам пошел? – Нина вывернулась из Петиных рук. – Подожди… Он же собирался дома сидеть и меня ждать!

– Не знаю. Может, передумал. Короче он давно у нас. Когда ты звонила, мы уж третий тост выпили.

– Даже так, – задумалась Ниночка. – И что? Говоришь, Яна не очень возражала, когда ты уходил.

– Не волнуйся. Она ни о чем не догадывается. Ей весело с Толяном, да и он не скучает. У нас уйма времени, – заключил Петя, потянувшись к милой с очередной любовной затеей.

Но Ниночку что-то смущало. Что-то ее, как говорится, все-таки сбивало с ритма. Петя ей, конечно, очень нравился. Но Толю она привыкла считать верным мужем! Его непоследовательное поведение чем-то задело Нину. Когда она собиралась на работу, он зевал, расслабленно ползал по дому и утверждал, что не собирается в гости к друзьям. И вдруг выясняется, что муж не только отправился-таки к Орловым, но и охотно развлекался в обществе Яны, и даже «не скучал». Несмотря на затянувшийся адюльтер с Петей, Ниночке как-то вовсе не хотелось, чтобы Толе тоже было хорошо в чьем-то обществе, кроме ее собственного. Но сейчас у нее неожиданно возникло самое отчетливое и неприятное подозрение: а вдруг Толя с Яной тоже… Возможно, в эту самую минуту он там, у Орловых, соблазняет Петину жену! А может, Янка завлекает его в сети преступной связи! Или вообще у них давным-давно роман, вот как у нее с Петей… Мысли эти вызвали в Ниночкое ярость, она задохнулась от возмущения и обиды. Сердце отчаянно застучало, мешая дышать. Нина вскочила с диванчика, на котором еще недавно забавлялась с Петей, и, как была, полуодетая, заходила по кабинету.

В дверь постучал официант. «Нет!» – рявкнула Нина. «Позже!» – одновременно с ней откликнулся ее возлюбленный. «У вас все в порядке?» – помедлив, спросил официант из-за двери «Да!» – хором крикнули Нина и Петя.

– Что случилось, Нинуль? – наконец осторожно поинтересовался Орлов.

– А тебе не кажется… – начала она, но задумалась и не закончила. – Петь, – сказала, садясь опять рядом. – А чем вы без меня занимались?

– Да все как обычно. За столом посидели, посмеялись, выпили, поели… Все как всегда. Потом ты позвонила, и я побежал.

– А они остались?

– Ну конечно!

– Толя собирался домой?

– Нет, по-моему, зачем ему? Это ж меня срочно вызвали, а Толян может себе позволить и отдохнуть, – улыбнулся Петя.

– Слушай, а ты не думал, что они там не отдыхают?

– А что ж они делают?

– А тоже работают, – раздувая ноздри, зло усмехнулась Ниночка.

– Как это? Ты что, думаешь, что они… Да нет! Не знаю… Я ничего такого не замечал… – Лицо Пети попеременно выражало широкую гамму его реакций – недоумение, сомнение, огорчение, протест, задумчивость… Он двигал глазами и губами, пожимал плечами, размышляя над подозрениями Ниночки. – Да нет, Нинуль, вряд ли.

– А почему это вряд ли? Они ведь про нас тоже не думают, иначе бы мы почувствовали. А мы с тобой уже полтора года встречаемся! Так, может, и Гельман с Янкой… – свирепо прошипела ревнивица.

– Нинуль, а что ты так кипятишься, – удивился Петя. – Во-первых, ничего еще не ясно, это только подозрение. А потом… мы ведь тоже не образцы супружеской верности.

– Да, только моя личная жизнь никому не во вред! – совершенно непоследовательно, но убежденно возразила Ниночка. – А Гельман, если он мне изменяет, – просто свинья! Я этого не заслужила.

Петя сообразил, что с женщиной в такую минуту спорить бессмысленно. К тому же подозрения Нины казались безосновательными.

– Короче, – решительно заявила она, – едем к тебе!

– Да как же мы приедем вдвоем? – удивился Петя. – А конспирация?

– Ерунда, – отмахнулась Нина. – Могли случайно встретиться у подъезда. Я раньше освободилась и сразу отправилась к вам. Ты тоже торопился с работы. Да ладно, не впервой. И не о нас теперь речь, Петя!

Ее было не остановить, и Орлов подчинился.

– Давай позвоним, – предложил он робко, когда они добрались до его квартиры.

– Щазз, – сердито буркнула Нина. – Доставай ключ.

Пришлось Пете выполнить указание, он с максимальным шумом открыл входную дверь, гаркнув от самого порога:

– Яна, мы пришли! Мы встретились с Ниной у подъезда… Случайно…

Но Ниночка уже неслась в комнаты с ликующим воплем «А вот и мы!». И через пару секунд заголосила:

– Петя! Ты только посмотри, чем тут наши законные половины занимаются! Петя, пока мы с тобой трудимся в поте лица… Если не поспешишь, много потеряешь! Значит, так, Толечка, да? – переключилась она на мужа. – Значит, пока я зарабатываю денежку для семьи, ты Яночку ублажаешь? А ты, подружка, что ж не напомнила ему, что он женат? Толя, ты женат, на минуточку! Да и ты, Яночка, вроде как девушка не свободная! Петя! Да иди же сюда… – Нина выкрикивала все это с ядовитым смехом, то поворачиваясь в сторону прихожей, то обратно к преступному супругу и неверной подружке. В то время как Петя топтался у входной двери, не решаясь подойти, и бубнил себе под нос: «Ниночка, ну не надо. Ниночка, ну ты, наверное, не так поняла…»

Меж тем Яна и Толя были застигнуты врасплох. Ворвавшаяся в комнату Нина застала их, когда они, испуганные шумом, пытались натянуть на себя хоть какие-то одежки и у них это очень плохо получалось. Яна смущенно улыбалась, Анатолий неопределенно гримасничал, не зная, что возразить. «И что ты такого увидела? Да я тебе сейчас все объясню…» – как будто говорили его гримасы. Из прихожей в это время доносился невнятный бубнеж топтавшегося там Пети, не решавшегося посмотреть внезапно открывшейся правде в глаза.

Толя нервничал и застегивал пуговицы рубашки не на те петельки. Но сумел-таки навертеть на себя что-то из одежды, конечно, очень приблизительно. Уверенности, однако, это ему прибавило.

– Ниночка, а что ты орешь, как на рынке? – не повысив голоса, поинтересовался он.

– А ты лицо сделай попроще, – посоветовала жена.

– Или ты посложнее, – реагировал муж.

– Не в твоем положении выступать! – довольно базарно выкрикнула она.

– Нинуль, ну не надо, мы же и сами с тобой не ангелы, – возразил наконец добредший до них до всех Петя.

Нина полоснула его уничтожающим взглядом.

– Как интересно, – обронила дотоле молчавшая Яна, тонко улыбнувшись Пете. – Ты, Нинуль, ничего не хочешь добавить по существу? – обернулась она к подруге.

– Да я с тобой вообще не собираюсь разговаривать, – огрызнулась Нина.

– А со мной? – осведомился муж.

– Конечно, дорогой. Мне очень интересно, что здесь происходит.

– Послушайте, – вклинился опять Петя. – Ну раз уж все так получилось, давайте просто сядем все за стол и обсудим создавшееся положение. Кто с кем и как быть дальше.

– Ну дура-ак, – взвыла Ниночка. – Ничего я не собираюсь обсуждать! – заявила она. – А с тобой, милый, дома поговорим! – Нина явно пребывала во власти двойных стандартов морали: подругу и мужа судила без всякого снисхождения, а о собственных шалостях с Петей даже не думала, словно о чем-то несущественном.

– Петь, ну ты сам видишь, не сможем мы ничего обсудить, – смущенно заметил Толя, перезастегивая рубашку. – Повезу ее домой, чтоб охолонула… Извини, если что… – Он судорожно одевался в прихожей, чувствуя себя очень неловко. Вообще, кажется, «ловко» было только его жене, остальные участники представления жались по углам, отводя друг от друга глаза. – Созвонимся! – буркнул Толя, выводя Нину из квартиры.

– Руки убери! – рявкнула жена.

Толя снова заизвинялся перед Орловыми, вызывая лифт, неопределенно пожимал плечами. «Держись, Ян», – прошептал напоследок, подавляя желание как-нибудь еще утешить подругу.

– «Держись, Ян»! – по-обезьяньи гримасничая, противным голосом передразнила Нина. – Ты держись, но подальше! На чужой каравай рот не разевай! – выкрикнула она, уже будучи утянута внутрь лифта. После чего двери его закрылись, и Орловы остались одни. Молча заперли квартиру, прошли в комнату, не глядя друг на друга.

– Даже не знаю что сказать, – смущенно усмехнулась Яна. – Честно говоря, не ожидала от тебя.

– Это ты мне говоришь?! – изумленно гаркнул Петя. – Ты – мне? Когда я застал вас вдвоем в постели!

– Не ты, а твоя любовница, – парировала Яна.

– Тебе бы хотелось, чтобы и я присутствовал? Уж извини. А про нас вы могли и не узнать. Просто показалось несправедливым, что Нина вас разносит, когда мы и сами, в общем-то…

– Нинон зарвалась, – согласилась жена. – Петь, ну ты извини меня. А может… – Она замолчала.

– Что?

– Тебе Нина очень нравится?

– Ну как сказать…

– Ну мне, например, Толя нравится. Очень.

– Вообще-то мне Нина тоже.

– Так, может, все это к лучшему?

– Хочешь сказать, чтобы и дальше так… – округлил глаза Петр.

– Еще чего! Это уже вообще какой-то разгул аморальности. Я думаю, может, рокировку…

– Это как?

– Ну, обмен фигур.

– Каких фигур?

– Тебя передвинуть к Нинке, если так понятнее. А Толю – ко мне.

– А-а… Но ты уверена?

– Ну сам смотри, ведь вы с Нинкой более гармоничная пара. Оба такие земные, практичные… шумные…

– А ты?

– И мы с Толей пара. У нас тоже много общего.

– Я не знаю. Все так неожиданно.

– Петь, тут одно из двух: либо мы остаемся в прежних союзах – и тебе придется забыть о Ниночке…

Петя вскинул на Яну испуганные глаза.

– …Либо вы с ней остаетесь вместе, а с нами разводитесь.

– Ну… если так получается…

В это время в семье супругов Гельман тоже обсуждалась сложившаяся ситуация. Набушевавшаяся Ниночка прекратила кричать и, будучи отходчивой, попыталась мирно объясниться с Толей.

– Все-таки не ожидала от тебя этого, – вздохнув, пожаловалась она мужу.

– Я мог бы сказать тебе то же самое, – заметил Толя.

– Знаешь, это разные вещи, – не согласилась Нина.

– Почему же?

– Ну хотя бы потому, что с тобой трудно жить – а со мной легче легкого.

Толя только хмыкнул.

– Не понимаю, чему ты улыбаешься, – пожала плечами Ниночка. – У нас ведь как? Все на мне! Я весь дом тяну, все хозяйство. А ты живешь беззаботной жизнью, что-то делаешь, только если вдруг захотелось для разнообразия поделать. А как на дачу ехать – у тебя всегда какая-нибудь выставка концептуальной живописи или уж не знаю что там еще. Деньги ты, конечно, зарабатываешь, но, опять же, вовсе не считаешь это своей обязанностью. Можешь немыслимые суммы спустить на какую-нибудь дурацкую антикварную книжицу. Так что, чтобы жить с тобой, нужно иметь такой ангельский характер, как у меня!

Толя опять усмехнулся.

– И нечего тут улыбаться! – взъярилась Ниночка. – Это я у нас все должна и обязана – и зарабатывать, и по дому шустрить, и дачу содержать, и обо всех приобретениях заботиться! Ты-то живешь в свое удовольствие!.. И вообще, – выпустив пар, спокойнее продолжила она: – Мне, как идеальной женщине, обидно, что, после того как я столько тебе всего прощала, ты же еще мне и изменил! Сам рассуди, кто из нас прав, – добавила Ниночка, принявшись переодеваться. Она сняла платье, желая заменить его на домашний халат, и Толя машинально разглядывал ее круглые гладкие плечи и руки, плотное женственное тело, обтянутое кружевом белья, и невольно сравнивал всю эту роскошь с эфемерной тонкостью Яны, которая так его манила. «Все-таки у Нинки склонность к полноте, – подумал отстраненно. – Когда-нибудь это проявится отчетливо».

– Так что сам видишь, – продолжала рассуждать Нина, неожиданно польщенная его пристальным взглядом. – Это ты передо мной виноват. А я всю жизнь стараюсь ради семьи.

– Ловко придумала, – улыбнулся муж. – То есть если ты ведешь хозяйство, то вроде бы как мне с Петей и не изменяла, да?

– Я, может, и изменила, но если учесть все наши плюсы и минусы, то получится, что это совсем не то же самое, что твоя измена, Толечка.

– Вот как?

– Вот так, – уверенно кивнула жена, завязывая на талии поясок кокетливого халатика. – Я для тебя – подарок судьбы, это понимать нужно!

– Не хочу тебя огорчать, Ниночка, – возразил муж, – но твое убеждение ошибочно. И что для меня идеальная женщина, знаю только я сам. И то очень приблизительно.

– Ах вот как! – возмущенно воскликнула Нина. – Ты еще чем-то недоволен? А может, Янка твой идеал? В таком случае, с ней и живи! А я буду жить с Петечкой. По крайней мере, он настоящий мужчина, в отличие от тебя!..

И на майские эти четверо опять собрались у Орловых. Только не на даче, как думали прежде, не для веселого пикничка, а в городской квартире – специально, чтобы обсудить создавшееся положение. Ограничились чаем. Дружеского застолья не получилось – сидели угрюмые, слабо переругивались. В конце концов кое-как договорились: Толя переселяется к Яне, Петя перебирается к Ниночке. Казалось бы, все должны были остаться довольны. Но, несмотря на вроде бы достигнутое согласие, участники переговоров выглядели мрачными и обиженными. Может, опасались, что удачный роман еще не гарантирует счастливой совместной жизни, а может, досадовали, что порок в лице предателя-супруга оказался не наказан, а представлен к награде в виде узаконивания преступных отношений. Однако – делать нечего – принялись обживать вновь сложившиеся брачные союзы.

Отходчивая Нина быстро смирилась с бессовестной изменой неверного Гельмана и энергично включилась в процесс вития нового семейного гнезда с Орловым. На Петечку она не могла нарадоваться – и домовит, и хозяйствен, и послушен, и в любви неутомим. На дачу ездили вдвоем, Петя всегда был рад потрудиться для преумножения семейного благополучия. И на грядках он, и в доме, и всё тащит в семью – чудо, а не муж. Еще живя с Толей, Нина завидовала Янке, догадывалась, что Петя для семейных целей – настоящий клад, действительный хозяин дома, не то что малахольный, вечно ухмыляющийся, ленивый и задумчивый Гельман. Теперь она чувствовала себя счастливой и устроенной. И только к шумливости и неуклюжести Пети трудно было привыкать.

– Петюнь, ну ты как слон трубишь! – укоряла с улыбкой будущего мужа. – В буфете посуда звенит!.. Кстати, о посуде: сегодня уже две тарелки разбил. Если так пойдет дальше – моих запасов не хватит.

– Ничего, Нинуль, – рокочущим голосом успокаивал счастливый Петр, – заново запасемся.

Он во всем с ней соглашался, и это тоже очень умиляло Ниночку. Толя никогда почти не спорил, но поступал всегда по-своему. А от Пети только и слышно: хорошо, Нинок, сделаю, Нинок… Правда, в бытовых привычках не уступал. Любил, например, ходить по дому в одних трусах – и хоть ты тресни, говорил – удобно. И в этом смысле очень проигрывал чистоплюю Гельману, вечно озабоченному пристойностью своего внешнего вида. Но в остальном все было просто супер, они планировали заняться наконец расторжением прежних браков, а там – веселым пирком да за свадебку.

А в квартире Орловых с некоторых пор благоденствовали Толя и Яна. Будущие супруги тоже жили душа в душу, вместе посещали выставки, обменивались впечатлениями от прочитанных книг, тонко шутили и всегда понимали юмор друг друга. Яна любовалась Толей. Проснувшись на рассвете, она любила разглядывать его спящее лицо – Толя был похож на молодого Алена Делона. К тому же выгодно отличался от ее бывшего мужа изысканностью вкуса и эрудицией. Да еще оказался чрезмерным чистюлей, что поначалу очень умилило Яну. Петька-то был, скорее, неряхой. Да и простоват ее бывший по сравнению с будущим.

Гельман тоже любовался Яной. В ней не было размашистой однозначности его жизнелюбивой жены. В облике новой избранницы мерцала загадка. И хрупкое ее изящество трогало Толю. И то, что она была, как говорится, девушкой из хорошей семьи, его круга. Безупречные манеры – за столом с ножом и вилкой ела, кажется, даже манную кашу.

В общем, и эти двое мысленно готовились к разводам, желая в скором времени сыграть свадьбу. Если что и стало смущать вскоре Яну, так это, пожалуй, Толин перебор с потребностью в чистоте и порядке. Например, раскладывая вилки, ложки и ножи в ящике буфета, он добивался, чтобы все приборы смотрели в одну сторону, как солдаты в колонне. А влажная уборка в квартире, по его мнению, должна была производиться ежедневно. Во всем, что касалось чистоты и порядка, Гельман оказался придирчив и требователен. Правда, свои упреки и пожелания паковал обычно в шутки и нежные просьбы. Но и то и другое произносилось с такой настойчивостью, что не оставляло Яне выбора.

Да и Толя кое-что не до конца одобрял в новой подруге. Ее ядовитый сарказм, например, почему-то заставлял держаться настороже, не давал расслабиться. Нинка его слыла хохотушкой и веселой остроумицей, и хоть все это у нее казалось ему обычно несколько грубоватым, но возле бывшей жены Толе самому как-то беззаботно острилось. Вечная ирония Яны казалась не столько забавной, сколько маркирующей принадлежность к избранному кругу, и Толя, хоть и был вроде бы снобом, вдруг обнаружил, что такая черта в женщинах ему все-таки не очень нравится. Он даже давал понять это Яне, но, будучи всегда погруженной в себя, она мало что замечала вокруг, включая и настроения возлюбленного.

Проходили дни и недели, и все было хорошо, кроме мелочей. Нину немножко злили Петины чрезмерности во всем, наносившие урон хозяйству. Петю капельку расстраивала Ниночкина придирчивость. Яна слегка уставала от Толиной требовательности. Толя желал бы, чтобы она была чуть меньше занята собой и чуть больше им. Вот и все. Но в целом в обеих парах царили покой и радость обновления. Компания, конечно, развалилась, не связанная больше ни дружбой, ни тайными любовными пересечениями. Вчетвером они уж не встречались, зато, успокоенные благополучием новых союзов, почти простили своих неверных бывших жен и мужей.

Однажды утром, лежа в постели рядом с Ниночкой, отдохнувший после бурного пробуждения Петя завел очередной разговор о неопределенности их положения.

– Раз уж так получилось, Нинуль, – заметил резонно, – надо бы нам всем внести поправки и в формальную, так сказать, картину.

– Петь, – откликнулась Нина, – вот когда ты стараешься говорить красиво, тебя очень трудно понять.

– Да что ж тут непонятного, – не согласился Орлов, – я живу с тобой, а женат на Яне. Ты замужем за Толей. Это все как-то ненормально. Раз уж мы всё переменили на деле, так и в документы следует внести соответствующие изменения.

– Вот сейчас уже гораздо лучше, – похвалила Ниночка, целуя своего красноречивца.

– Ты согласна со мной? – не удовлетворился поцелуем Петя.

– Еще бы! – подхватила Нина. – Мне надоело быть женой неизвестно кого! Я совершенно не собираюсь терпеть положение, когда мой так называемый муж спит в постели другой женщины! Связался с кем попало – на ней и женись, а я хочу быть женой человека, который меня действительно ценит, – заключила благоразумная и самолюбивая Ниночка и звонко поцеловала Петю в щеку – как печать поставила.

– Ну почему же с кем попало, – не согласился он. – Все-таки Яна моя бывшая жена.

– Ага, жена, – возмущенно кивнула Нина, – которая тебе наставила рога с твоим же другом!

– Нинуль, – смутился в который раз Петя. – Мне, конечно, неприятно, что Яна… И я… так сказать, не ожидал… Но все-таки мы с тобой в некотором роде тоже… так сказать… и… поэтому…

– Не волнуйся ты так. И нечего их защищать, они того не стоят! – непримиримо заявила Нина. – Всё, сегодня же позвоню Гельману и скажу, что хочу с ним развестись! Просто мечтаю! А ты поставь в известность Янку, хватит уже ей тянуть. Ишь ты, захотела на двух стульях усидеть, зараза!

– Да нет, – опять смутился Петя, – она тоже согласна. Ну что уж, раз уж так все вышло…

– Что ты заладил, – раздраженно воскликнула Нина, – «так вышло, так получилось…» Может, ты и женишься на мне только потому, что «так вышло»?!

– Ну что ты, Ниночка! Я просто думал, вряд ли они будут против… ну… чтобы оформить как есть, ведь все равно теперь живем наоборот…

– Ой, вот пока ты не начинаешь объясняться, тебе цены нет, – вздохнула Нина.

После завтрака она позвонила Толе.

– Мне это надоело, – начала без предисловий. – Нам пора развестись! Или ты так не считаешь?

– Считаю.

– А тогда почему не подаешь заявление?

– Думал, ты подала. Ты больше всех кричала о разводе.

– Конечно, чтобы я платила налог как истица, да?

– Нин, ну ты ж никогда не была мелочной.

– То есть ты не хочешь подавать заявление?

– Если честно, не хочу хлопот. А развестись – давно пора.

– Ну так иди в загс! – рявкнула формальная жена.

Толя помолчал.

– А Петя пойдет разводиться с Яной? – спросил наконец.

– А при чем здесь Яна!

– Нин, не ори. Ты что, не хочешь замуж за Петю?

– Я сама разберусь, чего хочу, а чего не хочу! Я не обязана перед тобой отчитываться!

– Началось, – буркнул Толя. – Включила свой рынок.

Нина отшвырнула трубку. Потом схватила ее и злобно нажала на сброс контакта. Она сама не понимала, что именно ее так разозлило в разговоре с Гельманом. Возможно, отсутствие с его стороны попыток удержать ее от развода. Хотя нет. Самое противное, что он опять хочет все свалить на нее. То есть развестись вроде не против, а вот ходить куда-то, подавать заявление – это пусть все Нина.

– Так вот фиг же ему, – мстительно буркнула она себе под нос.

Между тем Петя звонил Яне.

– Это я, – представился неопределенно.

– Я слышу, Петечка, – усмехнулась Яна. – Что тебе надо от обманутой тобой женщины?

– Наверное, развода, – объявил Петя, проглотив «наезд».

– Будет тебе развод, – томно откликнулась бывшая.

– Хорошо, Яночка. Значит, ты подашь заявление? Может быть, вы с Толей сразу оба…

– Мы прописаны в разных районах, у нас загсы разные, – дружелюбно объяснила Яна.

– То есть ты хочешь, чтобы я сам подал заявление? – уточнил Петя.

– Было бы неплохо.

– Ну хорошо. Я тогда сам.

– Удачи тебе, Петечка.

Петя задумался, соображая, когда лучше отправиться в загс. Решил посмотреть в интернете время работы и необходимый набор документов. Но Нина уже торопила завтракать, чтобы потом безотлагательно ехать на дачу. И он временно отодвинул неприятную процедуру, сообразив, что никуда теперь от него Ниночка и так не денется.

Однако время шло, радости шальной любви потихоньку вытеснялись заботами ежедневного сосуществования, безусловное принятие друг друга – сложностями взаимной притирки. В общем, протянулось еще несколько недель – и стало выясняться, что участники развалившегося квартета на самом деле не так много выиграли. Это ведь только в чужих руках краюха за ковригу да кус за ломоть!..

Петя, который раньше казался Нине почти идеальным, все больше раздражал ее бытовыми привычками. Оказалось, потенциальный муж храпит, потеет, разбрасывает вещи, а грязные носки вообще швыряет куда бог на душу положит. К тому же Петя был не очень чистоплотен, спокойно залезал в кровать, не помывшись, даже от души поработав на грядках, – после чистюли Гельмана Нина не могла к этому привыкнуть.

За столом, если не подсунуть ему салфетку под самый нос, Петя вытирал вымазанные жиром пальцы прямо о спортивные штаны, или об трусы, в которых очень любил разгуливать по дому. А принимая душ, от полноты жизни орал дурным голосом дурацкие песни, заливая пол потоками воды. И мокрое полотенце потом швырял прямо на постель. Говорил же и хохотал так громко, что хотелось зажать уставшие уши. И вообще все у него было как-то слишком, все через край, так что никогда не изнурявшая себя деликатностью Нина постоянно высказывала ему свое недовольство. Но недовольство это все равно копилось. И было уже таким серьезным, что неожиданно для себя Нина осознала, как ей хочется назад, в прежнюю семью, к деликатному и воспитанному Толе.

Петя, со своей стороны, никак не мог понять, почему его Ниночку столь многое бесит. Яна всегда принимала мужа таким, как есть. Точнее, она вообще мало что замечала вокруг, и Петю это вполне устраивало! А Нина заводилась даже по самому ничтожному поводу. Где молчаливая Янка только бы улыбалась загадочно, Нинуша была придирчива и сурова, напрягаясь, как виделось Пете, по совершеннейшим пустякам. Будучи по природе благодушным, он не стремился осуждать, хотя и огорчался, наблюдая частое плохое настроение Ниночки.

В принципе, некоторую прелесть Петя видел даже в ее раздражительности, привычно восхищался бурной эмоциональностью подруги, ее расчетливым житейским умом… Но вообще-то и бытовая беспомощность Яны умиляла Орлова. Даже теперь, когда все переустроилось и пересложилось в его жизни, беспокойство о бывшей жене нет-нет да и касалось сознания. Конечно, Ниночка ему нравилась безумно! Но и Януся была не чужая и тоже такая прекрасная… И вроде бы получалось, куда ни передвинь добряка Петю – к той ли, к другой, – ему было бы в общем-то нормально. Сам не понимая как, он любил обеих женщин, с обеими готов был уживаться. Вот только постоянная сердитость Ниночки…

В то же время Толя Гельман с тревогой присматривался к новой подруге жизни, ощущая смутное неудовольствие. То, что сближало его с Яной, существовало по-прежнему, но все это словно потеряло былую ценность. Он вдруг почувствовал, как ему с ней не то чтобы плохо, но… скучновато. В сущности, Нинкины манеры и привычки, и раньше и теперь казавшиеся Толе признаками ее неблестящего воспитания, никогда его по-настоящему не раздражали. Бывало, придерется к ней или поострит на ее счет – и вот они уже весело переругиваются, Нинка пошумит – и вскоре уже хохочет. К тому же, хоть она и не любила никогда вести «умные» разговоры, поговорить-то Толе и так было с кем. А зато он порой удивлялся, до чего здраво Нина судит о многих вещах. Яна казалась вроде и умной, и образованной, но об этом приходилось, скорее, догадываться. Суждения ее отличались чаще туманностью и намеренной незавершенностью. И Толя, вроде бы тяготившийся раньше Нинкиной незатейливой прямотой, теперь по этой прямоте заскучал.

Да и быт с Янкой складывался непривычно. У Нинки, бывало, в руках все горит. Все успевала, и ничто не казалось ей ни трудным, ни скучным, ни противным. А Яна считала геройством малейшее со своей стороны усилие по хозяйству, видела проблемы в любой мелочи, которую Нинка посчитала бы за ничто. Теперь простота бывшей жены в глазах Толи выглядела очень даже здоровой. А интригующая сложность Яны – фальшивой многозначительностью на пустом месте.

И сама Яна не смотрела больше на Толю с прежней влюбленностью. Навязчивый аккуратизм и параноидная чистоплотность Гельмана ее давно достали. Толя постоянно в чем-то упрекал, давал понять, что ей есть над чем работать. А с какой стати?! Его потуги «исправить» Яну были и смешны, и возмутительны. И главное, вдруг оказалось, что она скучает по великодушию Пети Орлова, своего бывшего мужа. Он-то принимал ее любой! И до чего же странной теперь казалась Яне прежняя ее привычка смотреть на эту снисходительность как на нечто само собой разумеющееся. Нет, она не ценила мужа, его дружелюбие, его невозмутимость, его готовность взвалить на себя все проблемы. Но стоило всерьез расстаться с Петей, и его благородная снисходительность к ней показалась самой нужной на свете вещью. И если раньше Яна сомневалась в серьезности их брака, потому что между собой и мужем видела мало общего, то теперь убеждалась, как, в самом деле, притягиваются противоположности…

В общем и целом выяснялось, что в этих заново сложившихся парах партнеры не так уж подходили друг другу. И тут-то все и вспомнили опять о намечавшихся разводах.

Первой засуетилась деятельная Нина.

– Толечка, – проворковала в телефонную трубку. – А это я.

– А это я, – с улыбкой откликнулся еще не разведенный муж. – Рад тебя слышать, Нинок.

Она смутилась и замялась.

– Ты… наверное, насчет развода? – уныло предположил Толя.

– Д-да… – пробормотала Ниночка, – то есть не совсем. Но вообще-то мы собирались. Может, встретимся, все обсудим?

– Конечно, если ты хочешь. – Нина чутко вслушивалась в интонации Толи, с удовлетворением замечая, что он ей рад и с разводом как будто не торопит. Главное увидеться – так она рассудила. А уж там посмотрим, что им требуется – развод или, может…

– Встретиться вчетвером, это же всех касается, – рассудил Толя, соображая, что так легче будет повести свою игру и, возможно, повернуть этот чертов развод куда-то совсем в противоположную сторону.

В этот раз они собрались на квартире Гельманов, где теперь обитали Петя с Ниночкой. Яна пришла в прелестном белом платье, с прелестной прической, глаза задумчивые и таинственная полуулыбка. Едва увидев Петю, своего бывшего мужа-гиганта, она почувствовала щемящую тоску в душе – так вдруг захотелось назад, в прошлое. Тонкокостный, мелковатый Толя, в хрупкости которого раньше видела она физический знак аристократизма, теперь показался щуплым и беспомощным со всем своим снобизмом. Ласковые взгляды, обращенные к Пете, были достаточно красноречивы, и Петя прямо таял, с умилением и нежностью взирая на жену.

Нина тоже принарядилась. Оделась во все яркое. На фоне неуклюжей громоздкости Петра законный муж в ее глазах выглядел изящной картинкой, драгоценным алмазом рядом с булыжником. Толя нежно улыбнулся Ниночке – и глаза его выражали что-то теплое, заветное, так что бойкая Нина вдруг утратила бойкость, засмущалась и от потрясения надолго замолчала.

Тем не менее разговор пошел, как и было заявлено заранее, о разводе. Получалось, что развод вроде бы дело решенное, но его детали как-то заминались. Нина встала и, промямлив какие-то невнятные слова про пирог, отправилась на кухню. Толя, немного поерзав на месте, извинился и тоже вышел, бормоча что-то о необходимости срочно позвонить.

Нина топталась на кухне, пытаясь успокоиться.

– Ну… ты что тут застряла… – подойдя к ней, почти прошептал Толя, накрывая своей рукой ее руку, которой она опиралась о стол. Они посмотрели друг на друга молча, а потом поцеловались.

В это время в комнате Яна, подойдя к Пете, произнесла:

– Мне так странно, Петечка, что тебя никогда нет дома… Все время нет и нет… Я скучаю по тебе.

Петя так растрогался, что чуть слезу не сронил. Недолго думая, он заключил Яну в объятия, утешая и что-то шепча ей нежное на ухо. Яна подняла голову, встав на цыпочки, приникла губами к губам мужа. Петя, тут же забыв обо всем, от восторга сдавил ее посильнее, и они упоенно принялись целоваться.

– Подожди, – сияя, оторвалась от него Яна, – вдруг войдут… эти… Давай лучше встретимся где-нибудь… не здесь… Лучше прямо там, у нас… Я скажу тебе, когда Тольки не будет… Петечка… Петечка мой, – нашептывала счастливая Яна – и они все-таки целовались, несмотря на страх и нежелание быть изобличенными.

На кухне тоже договаривались о свидании. Нина и Толя собирались уединиться в этой своей прежде общей квартире позднее, когда здесь не будет Орловых…

В общем, вопрос развода и на этот раз скомкали – в нем уже явно никто не был заинтересован. И, как это ни смешно, участники квартета снова стали встречаться наперекрест, шифруясь, конспирируясь и переживая острое счастье от своих тайных романов. Только теперь законные супруги скрывали интимные отношения от нелегитимных любовников.

Обе пары повадились встречаться на «старых» квартирах. Отношения обновились, сделались яркими и волнующими, словно в первые месяцы брака. Мужья снова стали предупредительны и галантны, жены восприимчивы и внимательны. Те и другие старались понравиться. Ниночку умиляли Толины деликатность и чистоплотность, Яну – Петина снисходительность, а уж мужчины просто не могли наглядеться на вновь обретенных своих женщин. Их свидания были такими праздниками, что, казалось бы, следовало немедленно открутить пленку назад и вернуть семьям первозданный вид, который они имели до разрыва и рокировки. Но, странное дело, никто на этом не настаивал, у всех словно интуитивный страх появился после общей не вполне удавшейся попытки активного поиска лучшей жизни.

Нина теперь была от Толи без ума. Она решительно полюбила его изящество и миниатюрность, и тонкий юмор, и даже его аристократическую лень, всегда как бы полную достоинства, как ей теперь виделось. Если и присутствовало еще какое-то неудовольствие, связанное с Толей, то это была, пожалуй, ревность. Теперь Нина куда болезненней воспринимала его отношения с Яной, чем когда ее душа была полна Петей. Всякий раз, когда он собирался домой, она отворачивалась, показывая, что рассержена.

– Ну что ты хочешь, чтобы я остался и вместе с тобой встретил Петю? – с улыбкой уточнял Толя.

– Нет конечно, – поспешно отвечала Нина. – Но мне бы не хотелось, чтобы ты возвращался к Янке с такой готовностью! Ишь, подхватился! Интересно, что вы там будете делать? Говори! – требовала она. – Будешь с Янкой в семейную жизнь играть? И ночью? А между прочим, у тебя законная жена имеется!

– Может, ты хочешь, чтобы мы все назад отыграли? Петю к Яне… – моделировал Толя, и Ниночка кивала, – а меня к тебе?

– Ты же знаешь, что сейчас это невозможно, – спешила отказаться она.

– В общем-то, да, – с интонацией неопределенности соглашался он.

Чувство ревности на этот раз не обошло и хладнокровную Яну, вынужденную постоянно отпускать Петю обратно к Ниночке.

– Иди-иди, – говорила она, натянуто улыбаясь. – Представляю, как тебя Нинка заждалась. Нравится на два фронта выкладываться, да, Петечка? – пыталась она поддеть его. Огорченный Петя снова присаживался рядом.

– Ну я вообще никуда не пойду, – бубнил расстроенно.

– Ага, – кивала Яна, – тут останешься, Толю ждать.

– А почему я должен уступать ему свою жену?

– Ну ты же знаешь, что так сложилось. Так получилось… – пожимала плечами Яна. – Что поделаешь? Пока еще все это как-то разрулится! Во всяком случае, сейчас у меня нет никакого желания объясняться с Гельманом, а тем более с Нинкой. Видеть ее не могу!

– Да, конечно, – сокрушенно кивал Петя, у которого сердце билось быстрее при упоминании имени Ниночки.

Они расставались, а в следующий раз Яна опять выражала неудовольствие, когда он уходил. А то и он сам вдруг приходил в неистовство, внезапно осознав, что оставляет собственную жену ожидать другого мужчину.

– Все-таки это совершенно ненормально! – восклицал, падая на диван рядом с Яной и рывком ослабляя узел только что повязанного галстука.

– Что? – меланхолично роняла Яна, глядя в сторону.

– Вот это всё! – шумно волновался Петя. – Что мы с тобой встречаемся тайно, а Анатолий сюда приходит как к себе домой.

– Ты ведь к Ниночке тоже – как к себе домой, – охлаждала Яна.

– Ну, значит… Значит… – волновался Петя, как всегда сбитый с толку упоминанием Нины. – Я не знаю тогда, что делать.

– Ну что тут поделаешь, – смиренно вздыхала Яна. – Не ко времени сейчас такие разговоры. Подождем, посмотрим…

Петя пожимал плечами, непонимающе тряс головой, но отступался и тему закрывал.

Так что оба мужчины уходили от законных и любимых жен к любовницам, с которыми уже мало что связывало, – и эти, вторые, союзы получались дважды фальшивыми: и формально, и фактически. Между тем отношения в них не то чтобы улучшались, но стали явно терпимее. Так как участники, постоянно обманывая партнеров, с которыми жили, чувствовали себя несколько виноватыми, они почти совершенно перестали придираться друг к другу, ведь неловко бывает обвинять того, перед кем и сам виноват. Возвращаясь от Нины, Толя брался за какую-нибудь работу по дому – чаще всего мыл посуду, чтобы хоть чем-то возместить Яне свои обманы, а заодно и спрятать виноватые глаза. Яна тоже была дружелюбна и предупредительна, спешила услужить, стараясь как-нибудь компенсировать Толе перемену в своем к нему отношении. Примерно так же было и у Нины с Петей – оба сильно продвинулись в снисходительности, оба робко улыбались, стесняясь тайного счастья, которое переживали, как думалось им, в ущерб партнеру.

Но то же самое чувство вины время от времени заставляло и слегка ссориться с любимыми, словно наказывая себя, а заодно и их. Тем более что все недостатки супруга, так хорошо известные в прежней, семейной, жизни, очень быстро стали опять заметными и всегда могли дать повод для придирок. Что ни говори, а Толя, например, в глазах Нины, оставался снобом и неисправимым себялюбцем. Да и Толе хватало причин для неудовольствий: как бы то ни было, а Ниночкины замашки он никак не смог бы назвать изысканными даже с самой большой натяжкой.

– Нинуль, ты не могла бы верещать чуть тише? – усмехаясь, спрашивал он, когда Нина, слегка притомясь его обслуживать, выражала неудовольствие особенно бурно.

– Янке своей будешь замечания делать! – огрызалась она. – Я тут хлопочу, как Золушка у печки, а он еще выступает! Лучше помог бы. – Гельман только насмешливо раздувал тонкие ноздри, не думая слезать с постели.

И Петя Яне недолго казался безупречным.

– О майн гот! – восклицала она, зажимая ладонями уши. – Все-таки ты мужлан, Петечка.

– Ничего не поделаешь, – разводил тот руками.

– Хороший ты, Петечка… – продолжала задумчиво Яна. – Но… как топором рубленный… И юмор у тебя такой же…

Петя опять вздыхал покаянно и думал, что его Яночке все-таки немножко не хватает по жизни легкости.

– Неудивительно, что Нинка так в тебя вцепилась, – хмурилась Яна. – Два сапога… А ты и рад, – добавляла, сердито взглянув на мужа.

В общем, разногласия опять появились. Зато теперь с теми, другими, партнерами тоже всё было ясно. Ясно, что чужой каравай только издали привлекательнее своего собственного.

Девушки все больше ревновали мужей и злились друг на друга. И как всегда, первой не выдержала заводная Нина.

– Надо поговорить, – рявкнула в телефонную трубку, едва лишь Яна ответила на звонок.

– Когда? – недружелюбно поинтересовалась Яна.

– Гельман дома? – вопросом ответила Нина.

– К маме поехал. Ты с ним собралась говорить?

– С тобой. Всё, я к тебе иду!

– Зачем? – едва успела откликнуться Яна.

– Отношения выяснять, – рявкнула Нина, отключаясь.

«А может, она и права… – Яна меланхолично бродила по квартире. – Что-то точно нужно выяснить. Ох, не хочу ругаться… Придет, разорется… Шумные они с Петькой, каждый в своем роде… Только уж пусть лучше Петька дома шумит, чем у Нинки. А эта… Вот о чем говорить с такой халдой?!»

Очень скоро явилась Нина, тоже настроенная воинственно. Привалилась к стене плечом, подбородок задрала… Ничего хорошего не обещали ни поза ее, ни взгляд, ни интонации. Яна прислонилась рядом.

– И что, – выдавила Нина, – какого черта ты на чужого мужика заришься? – Ногой притопывала нервно.

– А ты… про кого сейчас говоришь, – испуганно уточнила Яна.

– Слушай, не валяй дурака, – сдерживая себя, предприняла новый заход Нина. – Тебе что от Гельмана надо?

Яна облегченно выдохнула.

– Возможно, то же, что тебе от Орлова, – пожав плечами, парировала она.

– Знаешь, мне это надоело…

– Знаешь, мне тоже, – перебила Яна. – Давай нормально поговорим. Пройди хоть в комнату.

Нина недоверчиво поджала губы, помолчала, изучая хитрую соперницу.

– Тапки дай, – сказала наконец.

Они прошли в гостиную.

– Садись, – Яна указала на диван. «Не хочу ругаться, – подумала опять. – Подругами были… Не хочу. Надоело это все…»

Нина присела и машинально осмотрелась. Яна опустилась на стул.

– Может, выпьем, – предложила неуверенно.

– Ну давай, – согласилась Нина.

Яна открыла бар и достала две бутылки вина на выбор. Потом откупорила одобренную Ниной, они поближе придвинули к дивану стеклянный столик, и молча выпили. Разговор все не клеился.

– Еще по рюмке? За встречу? – предложила Нина.

И они снова выпили.

– Я чего пришла-то, – начала Нина, – мы, на самом-то деле, с Толькой обратно… встречаемся мы… Как-то так вышло. Не клеится у меня с Петькой твоим, вот что, – вздохнула виновато. – Ты уж прости, глупо все получилось.

Яна молчала, только бровями выражая реакцию на ее признания.

– Ну… что скажешь? – не выдержала Нина.

– Так ведь и у нас с Толей не получается, – сообщила наконец Яна. – А с Петей – наоборот.

Теперь подняла брови Ниночка.

– Мы тоже с Петей встречаемся, – подтвердила Яна. – Не знала? Вот и для меня ваши маневры новость. Так что ж это, выходит…

Она не договорила, а Нина только руками развела.

– Слушай, давай выпьем за сказанное. Такие новости переварить надо.

Они выпили еще. С каждым глотком вино делалось вкуснее.

– Ну и фигня, – весело ухмыльнулась Ниночка. – То есть ты открыто живешь с моим мужем и тайно встречаешься со своим. И то же самое у меня… Ну и хре-ень!

– Не то слово! – улыбнулась Яна.

Они снова налили, чокнулись рюмками и, не озадачиваясь тостом, просто выпили.

– А ты, это… Что у тебя с моим-то не получилось? – заинтересовалась Ниночка, снова наливая себе и подруге.

– Дык… – задумалась Яна. – Сначала вроде нормально было…

Нина немножко нахмурилась.

– Ну не то чтобы… – поправилась Яна. – Но поначалу на всякие мелочи просто внимания не обращаешь. А потом, когда каждый день рядом – уже начинаешь понимать, что все не так, как ты думала. Это уже будто бы другой человек, и ты его оцениваешь новыми глазами, словно прозревшими. И уже видишь, что у него, кроме достоинств, казавшихся такими неотразимыми, есть еще недостатки, к которым ты, как оказывается, вовсе не готова. У тебя так же было?

– Все то же самое! – подхватила Нина. – Я ведь раньше как на Петю смотрела? Видный такой, аж дух захватывает… – Яна потупилась, будто похвалили ее саму. – Ну да, – кивнула Нина задумчиво, – и видный такой, и голос… А хозяйственный! Ведь Гельмана моего с места не сдвинешь, а этот сам крутится! Я думала: Янка счастливая… А как стали вместе жить – ой, мамочки мои, он как утром гаркнет «Доброе утро!» – просто святых выноси! Вообще, ну все не то, понимаешь? Свой-то – он какой ни будь, а… – она долго подбирала слово, – ну свой, в общем! Вроде и недостатки у него, а не особо раздражают. А этот – вроде бы желанный, прямо то, что нужно, – но не срастается. Не знаю почему… У тебя то же?

– Абсолютно. – Яна улыбалась.

– Но вообще-то, знаешь, если задуматься, оба не без тараканов.

– Еще каких! – согласилась Яна.

Они так обрадовались достигнутому взаимопониманию, что тут же, хлопотливо наполнили рюмки и выпили. А потом сразу еще по одной – вдогонку. Бутылка почти опустела. Нина всплеснула остатки вина, всматриваясь.

– Пуста? – удивилась Яна. – Сейчас ту откроем, вторую.

– Эту еще допьем, – хозяйственно откликнулась Нина, разливая.

Затем новая бутылка была благополучно откупорена и сразу же опробована.

– Вот ты говоришь, Петя гаркнет, – нарезая сыр, заметила уже вполне хмельная Яна. – Но Петя-то гаркнет – и все сделает по-моему. А над Толькой самой порхать надо, да еще он тебе будет оценки ставить… Пипец, вообще!

– Ой, что там порхать – ерунда, – отмахнулась Нина. – Это не трудно. Ну да, он, конечно, не станет на даче выкладываться, как Петюня, зато чистю-юля какой… А одеколоны выбирает… М-м! Голова кругом…

– Что да, то да, – кивнула Яна. – Но вообще-то по барабану его одеколоны. Гельман эгоист – вот что напрягает.

– Ну нет, какой там эгоист! Просто мужчины – они такие дети! – улыбнулась Ниночка. – А мне в самый раз… Правда, нудный, – добавила, подумав, – это да, тут ты права. То ему не так, это не этак…

– Педант, придира, – бубнила Яна. – А башковитый.

– Петька-то парень простой, ничего не требует, всем доволен, – отметила Нина. – А Толька мой с претензиями… Да ведь мужик и должен быть такой! – воскликнула убежденно.

– Да, Петька заботливый, милый. Но простой, – хихикнула Яна. – А мне это нравится. Не то что Толька – весь из запросов. Эгоист…

– Петька всегда всем доволен, – соглашалась Нина. – Но жить с ним тяжело, все у него чересчур, – тут же добавила ложку дегтя.

– Да нет, нормально. А Толя начитанный, – смягчилась Яна.

– Но тебе он не подходит, – забеспокоилась Нина.

– Это точно! – подтвердила Яна. – А знаешь, Нинон, никакого смысла менять их одного на другого вообще нет. Ну нету идеальных мужиков, и быть не может.

– Это ты про что? – насторожилась Нина.

– Да про то, что зря мы этот развод затевали. А ты что подумала?

– Подумала, тебя все устраивает. Нет?

– Нет.

– И что предлагаешь?

– Вернуть все как было. Мужей по местам, и опять дружить компанией.

– Но без тайных романов, – уточнила Нина.

– Естественно, – согласилась Яна. После чего помирившиеся подруги с чувством выпили по паре рюмок и на радостях обнялись.

– Ты там моего упакуй, – попросила Яна. – А я Тольке помогу вещички собрать. Пусть уже… это… по домам, что ли. А то шляются… – Девушки привалились друг к другу головами и пьяно захихикали.

– И не говори! Твоего соберу, не волнуйся. Давай я и своего соберу, вы с ним наверняка все порастеряете.

– Ну давай.

– Так вставай, пошли, – подпихнула Нина подругу под локоток.

Они с трудом поднялись и, поддерживая друг друга, перешли в спальню. Распахнув створки шкафа, Яна попыталась всмотреться в шкафное нутро, но все расплывалось перед глазами.

– М-да… – произнесла озадаченно.

Ниночка постаралась собраться с силами.

– Так… – сказала она. – Начнем с вешалок. Давай чемодан!

– Сейчас. – Яна, кряхтя, отправилась в кладовку и попыталась стащить с высокой полки чемодан Толи. – Не достать, – сообщила подруге. – С-стремянку принесу, – с трудом выговорила она.

– Ладно, Янка, – бросилась к ней Нина, не так сильно опьяневшая и сохранявшая больше рассудительности. – Фиг с ним, с чемоданом, куда нам сейчас… – Она захихикала опять, и Яна с готовностью ее поддержала, тоже залившись глуповатым смехом. – А давай выпьем за нас, – предложила Ниночка.

– Ура! – пришла в восхищение Яна. – За нашу дружбу! – Они торопливо засеменили опять в гостиную, побросав накренившийся чемодан и распахнутый шкаф.

– Никогда им нас не понять, как мы друг друга поймем, – бубнила Нина, наполняя рюмки. – Слушай, может, нам с тобой теперь вместе жить, а с ними тайно встречаться?

– А-ха-ха! – восторженным смехом реагировала Яна. – Нинка, ты гений! Или так: жить будем с ними, а с тобой тайные свидания! А-ха-ха!

– Ах-ха-ха! – вторила Нина. – Вообще, чего мы сразу так не сделали! А-ха-ха! Прикол!

Зазвонил мобильный – заиграл «Экспромт» Шопена.

– Это Петька, – объявила Яна.

– Дай я с ним поговорю, – вырвала трубку Ниночка. – Петюня, – воскликнула радостно, – а ты где?

«О господи, Ниночкин нечаянно набрал», – испуганно подумал Петя.

– С работы пришел… Смотрю, тебя нет… – нашелся он. – А ты где?

– У Янки я! – расхохоталась Нина. – Ты ж сам ей и звонишь! Это же ее телефон! – Она все продолжала смеяться, а Петя глухо замолчал. – Петюня, мы тут подумали, ты вот что, собирай вещички и дуй домой. На старый адрес, – распорядилась она. – Мы с Янкой решили: пора вам по домам отправляться, загостились! – Она все смеялась, и подруга рядом подхихикивала, и только Петя никак не мог разобраться, что происходит, кому он звонил и в каком смысле следует понимать сказанное Ниночкой, и не разыгрывает ли она его – та еще шутница.

– Нинок, не понял, – наконец сознался он чистосердечно. – Куда, ты говоришь, мне теперь?

– К жене, Петь, – объяснила Нина, – к законной супруге.

– Дай я, – схватила трубку Яна. – Петь, это правда. Мы тут с Нинкой все обсудили и решили, что так больше жить нельзя. В общем, приезжай.

– А Толя? – растерянно спросил Орлов.

– И Толя домой отправится, Нинк, звони ему, надо же человека подготовить, а то вон Петечка у нас в какой оторопи… Петь, ну все, короче, кончаем эту свистопляску. Я тебя жду.

Растерянный Петя пытался еще усвоить новость, а Нина уже набрала номер Толи.

– Гельман, – распорядилась она, – сейчас же возвращайся к Янке и собирай вещи. Мы решили, что пора вам расходиться по домам.

– Ишь ты, – хмыкнул Толя. – Решили, значит… – В телефоне он уловил женское хихиканье и возню. – Вы что там – напились, что ли, девки?

– Выпили, – подтвердила Нина, – мировую. С Янусиком. Петька уже бежит.

– Куда?

– Домой, по месту прописки, – покатилась со смеху Ниночка. – Переселяем его обратно к Янусику.

– Хм… – только и ответил Толя.

– Ты меня понял? – перестав смеяться, строго поинтересовалась Нина.

– Не уверен, – отозвался Толя и, отключившись, принялся набирать Петю.

– Ну что, Петро, бежишь на зов?

– Собираюсь вот. Тебе тоже сообщили?

– Ну а как же, – усмехнулся Толя, – ведь если я там место не освобожу, куда ж тебе бежать-то?

– А-а… А ты что, не хочешь уходить? – смущенно пролепетал Петр.

– Да не в этом дело, Петь. Просто… Устал я от них.

– От кого?

– Да от наших девок.

– Тольк, ну какие ж они девки? – вступился Петя.

– Извини, если задел. Назови как хочешь.

– Да ладно… А что ты-то хочешь?

– Петь, а скажи, когда ты с Нинкой моей замутил, кто из вас первым начал?

– Я не помню… – замялся Петя. – Да все уж в прошлом, Толь, извини ты… Не надо и вспоминать.

– Что-то в прошлом, а что-то и нет. Во всяком случае, рулят они нами по-прежнему. Так кто у вас кого совратил? Вот у нас с Яной, ну ты уж прости, Петь, все четко – инициатива была поначалу в руках у девушки. Это уж потом я включился и постарался на себя одеяло перетащить. А начиналось-то с Яниной прихоти.

– С какой прихоти? – явно огорчился Петя.

– Да не в том дело в какой. Просто она захотела – и я повелся. А для нее это все и несерьезно было, как теперь понимаю. Думаю, у вас так же начиналось, Нинка тебя с толку сбила. Ну а ты уже за ней потянулся, так?

– Да нет, ну что ты, да я сам виноват… – забормотал Петр, явно желая выгородить Ниночку. – Ты на них не обижайся…

– Петь, вот ей-богу, никаких обид, речь вообще о другом. Просто получается, все по щелчку их пальцев происходит, понимаешь? Вот и сейчас – напились, обнялись и решили. Шахматистки! А мы получаемся шахматные фигуры, нас только переставляют с места на место.

– И что ты надумал? – грустно спросил Петр.

– Не знаю. Поживу, наверное, пока у матери, если затянется – квартиру сниму.

– А что затянется-то?

– Пока в себе разберусь, – развел руками Толя. – Так что ты не волнуйся, место в вашей квартире я больше занимать не буду.

– Господи, а Ниночка как же!

– Ниночка не пропадет. А вот ты как? Не боишься с этими артистками оставаться?

– Толь, так они же девочки. Меня еще бабушка в детстве учила: девочкам надо уступать.

– Петь, я тебя понимаю. Но сам просто устал от них. Нинка хочет все по-своему устраивать, а мое мнение как будто и ни при чем.

– Так а сам-то чего хочешь?

– Ну… наверное, того же самого. Еще недавно хотел быть с ней. А сейчас, когда дали отмашку, – даже не знаю. Меня угнетает это распоряжение.

– Да они пьяные, Толь, – воскликнул Петя, – не бери в голову вообще! Представь, как Нина расстроится. Они ж не поймут ничего, особенно Ниночка!

– Думаешь? – усомнился друг.

– Да конечно! Твой протест не дойдет. Просто Ниночка останется одна, когда совсем этого не ожидает. Или что – мне обеих опекать, что ли? А ведь придется, – пробормотал Петр, задумываясь.

Толя молчал. В голове отнюдь не теснились мысли – он просто взял паузу и ждал, пока удачное решение всплывет само собой.

– Почему они нас не позвали? Почему обсудили все вдвоем? У меня такое впечатление, что нас сдали с потрохами, – сообщил наконец.

– Кому? – изумился Петя.

– Друг другу, наверное.

– Говорю же, напились дурынды, – улыбнулся Петя, – и все дела. Слушай, давай просто сейчас вместе туда поедем, успокоим их и спать уложим.

– Лучше отлупим и на цепь посадим, – согласился Толя.

«Совсем у Тольки нервы ни к черту, – думал Петя, спускаясь на лифте, – надо бы его в спортзал вытащить. Хм… Тут просто девчонки пьяные, а он…»

«Надо Петьке сказать, чтобы не дарил Янке открытки на праздники, – осенило вдруг Толю. – Хм… Вот же стерва… Нинка все ж таки посердечнее…»

Толя проверил наличие ключей в карманах и, не переставая усмехаться, вышел из квартиры.