С утра следующего дня Ярослав начал собирать камни и выкладывать их вдоль фундамента сгоревшего терема. Известнякового плитняка, словно специально напиленного для строительства стен здесь хватало, причем не требовалось особенного труда: склон горы выше уступа был завален этим дармовым материалом, только спускай его вниз и клади на цементный раствор. И никакой техники, кроме лома и кувалды.

Он работал и исподтишка наблюдал за Пленницей, которая ни минуты не сидела Или хлопотала по хозяйству – даже изрубила на дрова недогоревшие доски и головни, измазавшись в саже, или действительно собирала и подносила небольшие камни. Потом он потерял ее из виду и через полчаса внезапно обнаружил, что она поднимается по склону от озера, причем не одна! Рядом, сгибаясь под рюкзаком, шла высокая девушка в белой ветровке – с длинными желтыми волосами. Они о чем-то разговаривали быстрыми и короткими фразами

Ярослав положил камень и сел, поджидая, когда женщины взойдут на уступ.

– Это моя сестра, – представила Пленница. – Ее зовут Олеся. Ты же не против, если она поживет вместе с нами? Нет?

Желтоволосая путница скинула рюкзак и присела на корточки перед Ярославом.

– Я очень прошу! Буду помогать собирать камни. И делать что скажешь. Я все умею!

– Не было ни гроша и вдруг алтын, – усмехнулся он. – Чудеса, да и только!

– Что? Что ты сказал?

– Живи, – разрешил Ярослав. – Мне не жалко. Вдвоем вам будет веселее.

– Спасибо! – как показалось, излишне горячо вымолвила Олеся и благодарно прикоснулась к его руке.

– Что же сразу не пришли вместе? – спросил он.

– Побоялась, прогонишь…

– А сейчас не боишься?

– И сейчас боюсь, – вымолвила Пленница. – Потому что ты мужчина и ты сильный.

– Я таким и представляла тебя, – призналась Олеся, глядя ему в лицо. Потом портрет покажу Он в рюкзаке, на самом дне… Можно, я подержусь за твою руку?

– За руку? – Ярослав машинально убрал руки назад. – Что это значит? Зачем?

– Дай, пожалуйста, – попросила Пленница. – Я рассказывала ей… Она никогда не видела настоящей мужской руки. Ну, дай, в этом же нет ничего особенного, правда?

Ярослав пожал плечами, отер руку от каменной пыли и подал. Ладонь была в мозолях и трещинах, шершавая, заскорузлая от лома и кувалды, пальцы не разгибались до конца. Он стеснялся своих рук, когда приезжал в поселок и появлялся на людях: земля, древесная смола – все, с чем приходилось возиться каждодневно, глубоко въелось в поры, и отмыть руки никогда не удавалось.

Олеся подержала его руку, погладила, радостно и таинственно улыбаясь, затем прижала к своему лбу и на мгновение замерла. Он смотрел на все эти манипуляции и чувствовал, как в душе вызревает протест, еще не осознанный, но ощутимый. Пленница, кажется, была довольна еще больше, и Ярослав вдруг вспомнил мимолетный разговор с Юлией…

Она сказала, что приручать опасно. Для всех: кто приручает и кого приручили. Только не объяснила почему.

Ярослав отнял руку, встал и от странного смущения не нашел, что сказать, молча взял кувалду и разбил на кирпичи принесенную плиту.

– Таким я его и представляла, – сказала Олеся за его спиной, словно Ярослава не было рядом.

– Я тебе говорила! – с гордостью произнесла Пленница.

А он взбесился от этого диалога.

– Все! Хватит! – закричал он, отшвыривая кувалду. – Ну что стоите? Уходите отсюда! Идите куда-нибудь!.. Не мешайте мне работать! Я вас прошу, не мешайте!

Но так и не избавившись от смущения, Ярослав поднялся на склон, в свою каменоломню, и, вымещая остатки гнева, принялся выворачивать плиты и швырять их вниз без всякого разбора. Женщины исчезли с глаз… Намаявшись с камнями, он остыл и стал жалеть, что накричал, осознавая причину своего внезапного гнева – ему стало неуютно в Скиту от многолюдья, пропало внутреннее равновесие, будто он снова попал на «лестницу любви» в разгар учебного года. Эти нежданные и незваные гости, явившись сюда с какими-то своими странными целями и замыслами, выводили его из привычного состояния одиночества, но не того, волчьего, а нового после встречи с Юлией, когда можно было с утра до вечера вести с ней мысленный диалог, что-то рассказывать или обсуждать, например проект будущего замка. И от этого было хорошо, радостно…

Теперь же рядом была уже вычеркнутая из жизни Пленница – женщина, которую он когда-то ждал, искал, готовый принести в жертву давнюю свою мечту призрака с каштановыми волосами. И стоило материализоваться этому призраку, как тут же вернулась из небытия и она, чтобы повиснуть на шее камнем. И нельзя было порвать с ней, как с той кухаркой, выбросив в воду трубку радиотелефона.

Да еще привела с собой сестру…

Они пришли как наказание, и крест этот придется нести. Нельзя бросать того, кого вольно или не вольно приручил…

Смирив себя, Ярослав беспокойно глянул из своей каменоломни и увидел, как из каминной трубы пошел дым, послышался стук топора и скоро из-за штабеля камней появилась Пленница. Она взобралась по осыпи, села на край ямы и испытующе молчала, пока он делал вид, что работает.

– Мы приготовили ужин, – доложила она, убедившись по каким-то своим приметам, что он больше не сердится. – Ты, наверное, устал и хочешь есть.

– Я не стану больше прогонять вас, – сказал Ярослав. – Живите сколько хотите, если вам здесь хорошо.

– Нам здесь очень, очень хорошо! – воскликнула она, обняла его и поцеловала в пыльную щеку. – Где ты – там хорошо будет всем.

– Прости, но нельзя льстить так грубо, – заметил он. – Сказал же: не прогоняю, живите… И не надо мне никакой благодарности!

– Ты не подумай, мы пришли… Ну, в общем, сексуальных притязаний не будет! Гарантирую! Мы просто будем жить рядом с тобой. Чтобы чувствовать твои руки…

– Тогда замолчи!

– Нет, хочу, чтобы ты понял! – закричала Пленница и вновь обратилась рысью. – Понял, зачем мы здесь!.. Разве не чувствуешь – мир сошел с ума! Мы погибнем не от войны, не от СПИДа – от вражды между полами. «Пол» – от слова «половина». Я филолог, и со мной спорить не нужно… А где она, эта половина? Ты первый мужчина из встретившихся нам, у кого есть не только… отросток, а мужское начало! Руки, разум, душа… Я получала твои письма и не верила. Но когда поехал искать… Если бы ты знал, что такое женская тоска! Миллионы женщин готовы отдать все, чтобы почувствовать мужскую руку. Не отросток, а руку! И сердце… Мужчин теперь единицы, и все они живут в заповедниках, как ты. Остальные зарабатывают бабки, пьют, воюют, смотрят порнуху, сидят в тюрьме или на игле, голубые любят друг друга…

Ярослав молчал.

– Извини, не подозревал, что у тебя такой горький опыт. Казалось, ищешь приключений, острых ощущений, – сказал он.

– Искала, – печально призналась Пленница. – Все искала – приключения, ощущения… Знаешь, где я была? В настоящем аду. И вышла из него!

– Ад – это что? Колония? Тюрьма? – осторожно спросил Ярослав.

– Нет. Это Олеся недавно освободилась… Ничего страшного, она сидела… ну, в общем, за проституцию. А я была в настоящем аду! Под землей… Там не жарят грешников, не варят их в смоле – производят на свет! Грешников, мертвые души и демонов! Земные грешники в сравнении с ними – ангелы…

– О чем ты? Не понимаю. – От голоса ее становилось страшно.

– Сейчас расскажу! Перед тобой можно исповедаться… Я, вообще-то, дочь генерала Суглобова. Не слышал о таком?.. Да, о нем мало кто знает. Он определил меня служить в самое престижное место. Есть такой секретный центр, куда собрали лучшие умы. Всех Широколобых, чтобы выработать будущую модель общества, создать человека третьего тысячелетия… Отец запрограммировал, чтобы я вышла замуж за какого-нибудь Широколобого и дала потомство… А я перестала там быть женщиной! И сбежала, подалась к хиппи, к расслаблению и кайфу… Потом попала к тебе в плен.

Она взяла руку Ярослава и взобралась наверх.

– Меня зовут Марианна. Но если хочешь, зови Пленницей, мне все равно приятно. Хорошо быть твоей пленницей.

– Марианна больше нравится, – сказал он. – Тебе просто повезло, ты попала не в плен ко мне, а в настоящий рай. Я ведь тоже прибежал сюда спасаться…

Она точно уловила настроение.

– Знаешь, я еще хотела сказать… вернее, попросить… Это, конечно, наглость и хамство, но ты же простишь, правда?.. Там, за поворотом, возле озера, еще четыре девушки. Марина с Таней и две Надежды… Ночью еще холодно… Это все наша хипповская компания…

– Две надежды – это хорошо, – одобрил он.

– Ты не против? Нет?

– А больше никого? Или за следующим поворотом еще шесть?

– Больше никого! – заверила Пленница – Но через две недели приедут Света с Ларисой и Раечка… Если мы сообщим… И еще Наташка с Олей… Мы поджигателей найдем. Обязательно. И накажем по-своему…