Вторник, 27 апреля

Константин Олегович смотрел на стоявшую у плиты жену и не знал, что улыбается. Ему было приятно на нее смотреть. Уходить на работу не было ни малейшего желания.

Мила поставила перед ним завтрак – яичницу с колбасой и сыром, затем села напротив с чашкой чая. Она каким-то немыслимым образом догадалась, что сегодня мужу захотелось изменить старой привычке обходиться без завтрака и, наоборот, не хотелось спешить и даже думать о делах.

Глядела сейчас жена в окно, и вновь неожиданно показалась Константину удивительно похожей на Инну. Давно, в начале их брака, он искал в Миле сходство с ней и не находил, и это его по-настоящему огорчало. Сейчас же никакого сходства не хотел, даже боялся его увидеть. Костя женился на копии Инны, а получил совсем другую женщину. И только сейчас, глядя на красавицу-жену, окончательно понял, что нужна ему именно она, Мила, его жена. Только она, и никто другой.

– О чем задумалась?

Константин Олегович протянул руку и запустил пальцы в ее волосы. Ему хотелось, чтобы жена посмотрела на него и перестала быть похожей на девушку, которую он когда-то почти до сумасшествия любил, о которой теперь не хотел даже вспоминать. Зачем? У него же есть Мила. Почему ему всегда казалось, что он равнодушен к собственной жене? Ерунда! Да у него попросту нет ничего в жизни, кроме нее. Работа? Без Милы никакая работа ему будет не нужна. Жаль, что понимание этого пришло лишь сейчас. Впрочем, и сейчас не поздно. У них еще вся жизнь впереди.

– Да так, – улыбнулась Мила и потерлась лбом о руку мужа. – Ни о чем.

Она дала себе слово ни в чем не подозревать Костю, пока все не выяснит. И вообще, как можно подозревать его в чем-то, когда супруг так ее любит? Все ее подозрения – чушь собачья, хватит забивать себе голову.

Чуть повернувшись, Мила перестала быть похожей на Инну, стала похожа на саму себя, и Константин Олегович вздохнул с облегчением.

Он любил Милу совсем не так, как Инну. Та все время словно ускользала от него, и его охватывала ревность почти до потери рассудка. Кстати сказать, для того имелись основания: Инна любила пококетничать. Девушка воспринимала и его любовь, и его самого не слишком всерьез, она весело порхала по жизни, будто ждала ежедневного праздника. И ежедневно этот праздник получала. Косте иногда казалось, что всех людей вокруг Инна рассматривает только как зрителей, призванных любоваться ею и с умилением прощать ее милые выходки.

С Милой все по-другому – жена всегда была рядом. Например, она не позволяла ему гладить рубашки и мыть посуду, потому что ей нравилось быть хозяйкой. Нравилось угадывать желания мужа и создавать ему максимальный комфорт. Как ни странно, угадывать его желания у нее получалось. Ну и создавать комфорт, само собой, тоже.

Впервые Константин заметил это, когда вернулся домой после тяжелого совещания в министерстве. Приехал поздно и совершенно вымотанный. Поднимаясь в квартиру, в очередной раз пожалел, что женат, что не может побыть один, ведь сейчас придется о чем-то разговаривать с Милой, а говорить не было никаких сил.

Когда вошел в квартиру, Мила быстро поцеловала его и шепнула, что совсем заждалась, и он как-то сразу очутился за накрытым к ужину столом, и даже книга, которую читал накануне, лежала рядом. А сама Мила неслышно удалилась и чем-то тихо занималась в соседней комнате. Через час, полностью отдохнувший, Константин шепнул жене «спасибо», и та буквально засветилась от его благодарности. А ему вдруг стало очень ее жалко. Он вообще тогда, непонятно отчего, постоянно испытывал к ней жалость, смешанную с умилением. Может быть, потому, что обманул ее, делая ей предложение. Ведь вовсе не любил ее, а она ему верила.

И вот сейчас Константин Олегович понял, что и жалость та, и умиление, и неловкость за собственные жалость и умиление и были настоящей любовью.

– Чем заниматься будешь? – ласково спросил он. И одновременно подумал: странно, раньше ему не приходило в голову поинтересоваться, что делает жена в его отсутствие.

– Не знаю, – улыбнулась Мила, пожав плечами.

– Если дождя не будет, пойди погуляй, – посоветовал Константин Олегович. Не удержался, взял ее за руку и поцеловал пальцы. – Я тебя очень люблю.

– Я знаю, Костя.

«Как хорошо, что скоро праздники, и можно будет несколько дней с ней не расставаться…» – мелькнула в голове мужчины неожиданная мысль.

К утру все, что она вчера наблюдала, сложилось в четкую логическую цепочку. Света проснулась затемно с ясной головой и неуемным желанием немедленно поговорить с Вячеславом. Но в пять часов утра это было невозможно. К тому же у нее не имелось телефона Славы, ни домашнего, ни мобильного, а звонить Кузьменко-старшему и спрашивать не хотелось. К Виктору она пойдет только с вескими доказательствами.

Вариантов во всем происходившем просматривалось два.

Лиза могла просто поручить Шпику собрать доказательства мужниной измены. Хотя бы затем, чтобы потом предъявить Славе компромат, например пикантные фотографии. Наврать, что достала их из почтового ящика, принять разнесчастный вид и вынудить мужа отказаться от служебного романа. Вариант почти беспроигрышный, поскольку Вячеслав, как и его отец, человек по сути своей добрый и жалостливый, и ради спокойствия в семье, скорее всего, Анастасию Горовец он бросил бы.

С другой стороны, существовала опасность, что Слава Настю не оставит, а наоборот, раз уж связь с ней вышла наружу, разведется с Лизой. В конце концов, мужчина может пожалеть не только жену, но и любовницу. Хотя опасность эта миновала, вряд ли Вячеслав на такое пойдет. По мнению Светланы, девица уже давно ему в тягость. Данный вывод она сделала не только потому, что Кузьменко-младший просил убрать сотрудницу подальше. Достаточно было понаблюдать вчера за ними: Горовец все время пыталась прижаться к любовнику, взять под руку, а тот старался отклониться. Причем по сторонам не смотрел, то есть не чужих глаз боялся, а просто хотел держаться от девушки подальше. Но ведь Лиза этого не знает и не может быть уверена, что муж сделает свой выбор в ее пользу, а не в пользу Насти.

В этот вариант не вписывалось и еще одно – то, что Лизе вдруг понадобилось залезть в ее, Светланин, компьютер. Зачем она это сделала? Хотела, чтобы никто и никогда не связал ее со Шпиком? Она что, убийство готовит?

Бред какой-то.

А если не бред? Если Лиза и правда решила убить кого-то… ту же Настю, например?

Тогда и получается второй вариант. Ежели Лиза и в самом деле затеяла что-то совсем дикое, то подозрение, если, не дай бог, Шпика поймают, падет на Свету. Уж никак не на жену Славы, у которой никакого доступа к Светланиному рабочему адресу быть не могло. Правда, смысла убивать Настю Горовец у Светы нет, но Елизавета вполне способна придумать такое, на что у нормального человека фантазии не хватит. И мотив для убийства Светлане подыщет, если постарается.

Вот совсем недавно, приехав зачем-то к свекру на работу, Лиза небрежно бросила свою сумку на стул в приемной. Ридикюль, полежав немного, свалился на пол, и секретарша Катя, скорчив недовольную мину, подняла его и аккуратно пристроила назад на стул.

– Вас что-то интересует в моей сумке? – с тихим бешенством произнесла Лиза, выходя из кабинета.

– Очень интересует, – не выдержала Света, случайно присутствовавшая при этой сцене. – Нам очень нравится твои сумки поднимать. Ты ведь сейчас специально свою торбу на краешек поставила, чтобы к Кате прицепиться, да, Лиза?

Невестка Виктора Федоровича открыла было рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрыла, передумав говорить, только скривила губы. И Света поняла, что попала в точку. Не будь в тот момент в приемной Светланы, Лиза вполне могла обвинить Катю в чем угодно. С нее станется.

Тут вспомнилось, как она болталась вчера у Настиного подъезда, и Света похолодела от страха, представив, что при любом происшествии с Настей подозрения непременно указали бы на нее. Опять нестерпимо захотелось позвонить Славе, и Светлана с тоской посмотрела на часы. Стрелки показывали только половину шестого.

Придется ждать. А заснуть наверняка не удастся.

Света вылезла из-под одеяла, зажгла газ под чайником, попробовала читать купленный недавно детектив, но отложила в сторону – у нее теперь собственный детектив.

Еле дотянув до половины восьмого, она заняла пост на вчерашнем месте: уселась в свою брошенную тут, у производства на Рижской, машину. К разговору с Кузьменко-младшим, после некоторых размышлений, Света решила подготовиться поосновательней. Подумала, что надо хотя бы сфотографировать Шпика рядом с производством или рядом с Настиным домом, чтобы не выглядеть чокнутой выдумщицей. Слава похож на опера не только внешне, скорее всего, он и слушать не станет, если просто так, бездоказательно, начать его жену обвинять бог знает в чем. Виктор бы точно не стал.

В половине девятого к зданию производства быстрым шагом прошел Вячеслав. Около десяти явилась на работу Настя.

Шпика не было.

Ира зашла к подруге перед самым обедом, и почти сразу же позвонил Ковальчук.

– Есть такая фирма, – доложил он. – «Сигма-системы». Новая фирма, то есть помещение снимают только с этого года, офис десять ноль шесть.

– Спасибо тебе, Севочка, – обрадовалась Лера.

– Рад стараться, – засмеялся компьютерщик.

– Кто это? – сразу же спросила любопытная Ирина.

– Севка Ковальчук. Знаешь такого?

– Конечно. А что ему надо?

– Информацию ему мне сообщить было надо. Он выяснил по моей просьбе, что фирма «Сигма-системы» занимает офис десять ноль шесть начиная с нынешнего года.

– Умница, – непонятно кого похвалила подруга. – Пойдем дежурить?

– В каком смысле дежурить? – не поняла Лера.

– На десятом этаже, конечно. Помещение десять ноль шесть находится на десятом этаже.

– Ира, перестань. Вот придумала! Пойдем обедать. Или на улицу.

– Лер, да ты что? Пойдем, постоим на десятом этаже. Надо же разобраться, куда наши денежки ушли.

– От того, что мы там постоим, мы все равно ничего не узнаем. Узнавать нужно как-то по-другому, но я еще не знаю, как именно. Подумать нужно.

– Ты не знаешь, а я знаю, – отрезала Ира. И заканючила: – Ну пойдем, хоть посмотрим, что за офис такой.

– Отстань! – Лера заперла комнату, выпустив подругу. – Пойдем в столовую. Если очередь будет большая, просто пирожков купим, их можно без очереди взять.

Им повезло, лифт подошел почти сразу. Но едва Лера вошла в лифт, как шустрая подруга тут же нажала кнопку десятого этажа.

– Только посмотрим и уйдем, – засмеялась Ирина, которой нравилось играть в детектив.

Десятый этаж оказался совершенно пустым. Подруги дважды прошлись по длинному коридору, никого не встретив. На двери комнаты десять ноль шесть имелся кодовый замок, а кнопка звонка отсутствовала.

Ира задумалась. И Лера тихонько подтолкнула ее к лифтовой площадке, опасаясь, как бы активной подруге не пришло в голову под каким-нибудь предлогом проникнуть в заветный офис.

– Поехали. Я есть хочу.

– Я тоже хочу, – кивнула Ира, которая никак не могла оторвать взгляда от двери с кодовым замком.

И тут, как будто услышав ее молитвы, из той самой двери вышел молодой человек. С любопытством на них посмотрел и направился в сторону лифтов. Подруги, стараясь не слишком спешить, двинулись за ним.

Парень поехал на первый этаж, искоса наблюдая за ними в лифте, потом, не оглядываясь, направился в столовую и встал в конец небольшой очереди. Девушкам ничего не оставалось, кроме как пристроиться позади него.

Когда молодой человек с подносом, уставленным тарелками, отходил от кассы, полностью освободился столик у окна, за который тот и уселся. И почти сразу у этого столика оказалась Ира с собственным подносом, равнодушно спросив парня:

– Можно?

– Да-да, конечно, – закивал тот. Вежливый молодой человек даже попытался привстать и смотрел на подруг с большим любопытством.

Лера видела, что Ирина срочно обдумывает, как начать с ним разговор, и заранее боялась, что они покажутся симпатичному незнакомцу круглыми дурами. Но все произошло очень просто. В кармане парня зазвонил телефон. Он вытащил один аппарат, чертыхнулся, вытащил второй и строго произнес в трубку:

– Денис Завьялов, «Сигма-системы», здравствуйте.

Потом парень слушал, что говорит ему мужской голос, слабо доносившийся до подруг, и что-то односложно отвечал. А когда наконец убрал телефон, Ирина радостно ахнула:

– Надо же, «Сигма-системы»! А мы все думали, что за фирма такая!

– Фирма как фирма, – засмеялся молодой человек. – Что вас, собственно, заинтересовало?

– У нас с вашей фирмой договор был, – на ходу принялась сочинять Ира. – От вас письмо пришло, а я его потеряла.

– Ну, – собеседник зачем-то отложил вилку, – тут я вам ничем не помогу. Я же не директор, второго письма не напишу.

– У вас копия должна была остаться, – объяснила Ира. Наклонилась к нему и, перейдя на свойский тон, жалобно попросила: – Может, посмотришь?

Лера незаметно толкнула ее коленом под столом, чтобы остановить запредельный бред.

– Да я даже не знаю, где у нас письма, – пожал плечами парень и снова принялся за еду, но уже почему-то без прежнего удовольствия. – Если хотите, можно у секретаря нашего спросить.

– Хотим! – обрадовалась Ира. – Очень хотим, спасибо тебе!

Секретарем «Сигма-систем» оказалась хмурая девица с длинными светлыми волосами. Волосы падали ей на лицо, и она со злостью отбрасывала их рукой.

– Лен, – обратился к ней Денис, отперев дверь и пропуская подруг вперед, в таинственный офис, – девчонки письмо какое-то ищут, помоги им.

Офис оказался достаточно большой комнатой, обставленной новой светлой мебелью. Компьютеров стояло много, но почти все были выключены. Внутри помещения видны были две закрытые двери, ведущие, скорее всего, в кабинеты начальства. Во всем помещении находились только два человека: Денис и светловолосая Лена.

– Какое письмо? – подняла глаза от компьютера секретарша и рукой расчесала волосы, отодвигая их ото лба.

– Сопроводительное. К договору на двадцать семь миллионов. Поищите, пожалуйста, – как можно жалобней зачастила Ира.

– Самим нужно письма регистрировать! – зло заявила Лена, в упор разглядывая непрошеных гостей. – Нет у меня такого письма. И договора такого у нас нет. Если хотите узнать про договор, идите к директору.

– Да ладно тебе, – миролюбиво упрекнул секретаршу Денис. – Девчонки же не виноваты, с них начальство требует.

Лена еще их поразглядывала, покусывая палец, и повторила уже помягче:

– Не было такого письма. И договора тоже не было, я бы помнила. У нас договоров-то всего два, спутать невозможно.

– Жалко, – вздохнула Ира. И не удержалась от вопроса: – А что у вас народу-то никого нет? Одни компьютеры.

– Да у нас все дома работают, – хмуро объяснила Лена. – Программисты! Только мы с Денисом, как два дурака, целый день тут сидим.

Выйдя в коридор, Лера накинулась на подругу:

– Ну куда ты полезла? Мы теперь перед этой Леной дуры полные.

– Ничего, переживем, – засмеялась Ира. И совершенно серьезно заключила: – Слушай, а ведь Тамару вполне могли убить за такие деньги. Бухгалтер миллионы перевела и стала не нужна, вот ее и кокнули.

– Да ну тебя! Что за бред? – Однако самой Лере эта мысль бредом уже не казалась. – Тамару же не убили.

– Ага! С какой стати ей помирать ни с того ни с сего? Убили ее, к бабке не ходи!

– Ладно, пойдем работать, – вздохнула Лера.

Работать Ире не хотелось, и она молча пошла вслед за Лерой в ее кабинет, где уселась в кресло и задумалась. В комнате повисла тишина, которую неожиданно нарушил громкий звонок внутреннего телефона. Девушки вздрогнули, звонок им обеим показался почему-то зловещим. Ира даже перекрестилась.

Генеральный просил Леру зайти к нему, и она отправилась на четвертый этаж, проводив по пути подругу.

Директор Лере нравился. Улыбался мужчина редко, но всегда был безукоризненно вежлив, всех сотрудников помнил по именам и производил впечатление очень надежного человека. Лера сначала его побаивалась, но скоро перестала, и сейчас никакого трепета перед директором не испытывала.

– Что у вас за конфликт с технологами? – хмуро спросил генеральный, поздоровавшись и дождавшись, когда подчиненная усядется.

– Конфликт? – удивилась Лера, никак не ожидавшая, что Галина Николаевна бросится на нее жаловаться. – Я бы так не сказала. Просто они технологию на трехстах страницах описали, но алгоритмов четких нет, одни разрозненные формулы. Входные и выходные данные не перечислены.

Лера понимала, что технологи просто надергали в отчет текстов из выпущенных ранее работ, не удосужившись даже создать видимость новой работы, но прямо говорить о своем мнении не собиралась. Это означало бы совсем испортить отношения с малоприятной Галиной. Да и доносить начальству… неудобно.

Генеральный вздохнул. Он все прекрасно понимал и знал, что технологи не слишком компетентны.

– Что намерены предпринять?

– Пытаюсь составить таблицы.

– Хорошо, – глядя куда-то поверх ее головы, заключил директор, и Лере показалось, что думает он о чем-то совсем другом. – Составьте таблицы, отправьте Галине Николаевне по электронной почте, а копию мне.

Начальник уткнулся в бумаги, и Лера тихо вышла в приемную.

– Лер, – окликнула ее Лариса, оторвавшись от компьютера, – я вспомнила. Про «Сигма-системы» Константин Олегович Тишинский говорил. Ты его знаешь?

Лера кивнула. Конечно, она знает Милиного мужа.

Казанцева разбудил телефонный звонок. Оказалось, что уже почти двенадцать, и Александр удивился, а заодно даже обиделся, что утром Лера, уходя на работу, с ним не попрощалась.

– Сань, я узнавал, у наших диспетчеров вакансия есть, – обрадовал бывший однокурсник Влад Семенов. – Могу договориться, чтобы с тобой побеседовали. Хочешь?

Семенов уже давно служил в Сетевой компании, и Казанцев как-то признался ему, что хотел бы сменить место работы. И еще добавил тогда, что больше всего хотел бы трудиться именно в этой компании, но только непременно диспетчером. Правда, в тот момент вопрос так остро еще не стоял. Сейчас Казанцев о своем разговоре с однокурсником вспомнил и сразу же ответил:

– Конечно, Влад, спасибо тебе. Я могу либо сегодня, либо послезавтра. Завтра днем я на смене.

Потом Александр ждал, пока Семенов договорится о времени визита, курил на кухне и смотрел в окно. Вообще-то Лера дымить в квартире не разрешала, но она придет нескоро, и он рискнул, покурил.

Наконец Влад снова позвонил и сообщил, что собеседование назначили на сегодня. Саша доехал до нужной станции метро и долго искал спрятавшееся за огромным пустырем трехэтажное здание. Войдя в него, шел по длинному коридору между диковинных растений в кадках и испытывал неожиданное волнение. Потом долго беседовал с бородатым начальником диспетчерской службы, заметно робея и злясь на себя за эту робость, и вышел из трехэтажного здания совершенно обалдевшим. Однако ему показалось, что впечатление он на будущего возможного руководителя произвел хорошее.

Когда вернулся домой, оказалось, что Лера уже пришла, и Саша обрадовался. Привычно обнял ее и долго не хотел отпускать. А когда та спросила, где он был так долго, соврал:

– Да так… В книжный магазин ездил.

Казанцев даже ей не стал говорить, что мечта, кажется, начала сбываться. Боялся сглазить.

Вот подпишут его заявление о приеме на работу, тогда и скажет.

В половине второго из производственного здания вышел Слава и быстро направился к метро. На совещание спешит, вспомнила Светлана. Виктор Федорович еще на прошлой неделе планировал во вторник обсудить возможность ввода новой линии. По-хорошему, и ей тоже следовало быть там, на совещании, а не сидеть в машине, как последней дуре. Света повздыхала, пытаясь устроиться поудобнее, включила музыку, потом выключила и опять уставилась на входную дверь.

Настя появилась одной из первых, когда до конца рабочего дня оставалось чуть меньше часа. Шла не торопясь, по сторонам не смотрела. Светлана провожала ее глазами, чувствуя себя полной идиоткой, и жалела о потерянном времени. И вдруг, повинуясь внезапному порыву, сама не зная зачем, выскочила из машины, чуть не забыв включить сигнализацию, и понеслась к метро по противоположной стороне улицы.

Горовец она опередила. На станции опять села в другой вагон, а потом чуть не бегом поднялась наверх. По знакомой со вчерашнего дня дороге помчалась к Настиному подъезду, вошла в него вместе с какой-то маленькой девочкой, снова пешком дошагала до самого чердака и только тогда почувствовала облегчение. Неужели она всерьез предполагала, что Анастасию в подъезде ждет киллер? Наверное, окончательно спятила.

На всякий случай Света постояла у небольшого окна под самым чердаком, с трудом отдышавшись и подумав, что ведет слишком сидячий образ жизни, а это нехорошо. На ее глазах Настя Горовец вошла в подъезд. Наконец хлопнула дверь ее квартиры несколькими этажами ниже, и только тогда Светлана медленно побрела вниз по лестнице.

Нужно было забрать машину, но снова тащиться на «Рижскую» не было никаких сил, и она поехала домой на метро.

Виктор Федорович впервые после смерти жены почти не слушал, о чем ему докладывают собравшиеся на совещания люди. Очнулся, лишь когда в кабинете повисло удивленное молчание.

– Извините, отвлекся, – буркнул Кузьменко, ощущая неловкость. – Я что-то устал, голова болит. Давайте перенесем разговор на… Лучше всего встретимся после праздников.

Он посмотрел на стоявший на столе календарь, попытался что-то прикинуть, но только махнул рукой.

– Потом решу, когда именно. Извините.

Сотрудники потянулись к двери. Слава задержался, делая вид, что разглядывает что-то на стене. Закрыл за последним выходящим дверь и зло – от того, что сильно встревожился, – спросил:

– Что с тобой, пап? Может, давление измерить?

– Отстань, сын, – попросил Виктор Федорович. – Какое еще давление? Голова разболелась, и больше ничего.

Вячеслав не уходил, и отец пообещал:

– Анальгин сейчас приму и домой поеду.

– Проводить тебя?

– Совсем спятил? – засмеялся Кузьменко-старший.

Тут Слава наконец-то облегченно хмыкнул и вышел, закрыв за собой дверь.

Голова действительно болела, но где взять анальгин, Виктор Федорович не знал. Без Светы он многого не знал. Например, что ему делать, если ее нет. Без нее даже дела фирмы как-то сразу стали неинтересными.

Когда умерла Даша, его спасла именно работа. В офисе о жене ничто не напоминало. Правда, сослуживцы говорили с ним, напустив скорбное выражение на лица, но на это он старался внимания не обращать. А домой, где о супруге напоминало все, Виктор Федорович приходил только спать. После смерти Даши он даже и в выходные приезжал на работу. Сидел в офисе, читал газеты, смотрел футбол. Тогда ему казалось, что так будет всегда.

Все изменилось, когда светловолосая секретарша Светлана умело и уверенно начала напоминать ему о планах на день. Она всегда очень вовремя, не спрашивая разрешения, приносила кофе и даже подсовывала таблетки от головной боли, каким-то чудом угадывая, что у него началась мигрень. Тогда Виктор Федорович наконец-то прекратил засиживаться в офисе допоздна, футбол стал смотреть дома, где смог уже спокойно смотреть на привычные напоминавшие о супруге вещи. Но то, что Кузьменко сейчас чувствовал, было совсем не похоже то, что он когда-то испытывал к жене. Например, ему, конечно же, не пришло бы в голову выстаивать по несколько часов под Светиными окнами и ждать, когда она проснется, как давным-давно, в юности, он стоял под окнами Даши.

Да, это было очень давно. Виктор Кузьменко приехал с практики ночью и прямо с рюкзаком ждал утра, сидя во дворе на лавочке и куря болгарские сигареты (тогда болгарские сигареты считались лучшими). И только потом, нацеловавшись с Дашей в подъезде, поехал домой. Перепуганные родители долго его ругали, а Витя долго оправдывался и каялся, что не сообразил позвонить, когда благополучно доехал до Москвы.

Светлана не вызывала у Виктора Федоровича чувства восторга, которое вызывала молодая Даша. Просто начиная с некоторого времени он заметил, что видеть Свету для него такая же необходимость, как принимать пищу, пить или спать, и это открытие его не удивило и не испугало. Впрочем, после смерти Даши его уже ничто не могло испугать.

Он ничего не планировал, когда поставил перед Светланой коробку с какими-то мудреными сортами чая (купил ту коробку, потому что накануне услышал, как она рассказывала Кате: кто-то подарил ей чудесный чай, и она радуется по утрам от одного его запаха). Да он ничего не планировал. Но когда Света подняла на него удивленные и благодарные глаза, понял, что начинается новая жизнь. Может быть, эта жизнь и не будет такой сияющей, как в молодости, но она будет не менее счастливой.

Но сейчас Виктору Федоровичу очень не нравилось двухдневное отсутствие Светланы, и ему было необходимо с этим разобраться.

К подъезду Света подходила с единственной мыслью – скорее в ванну! Да, да, поскорее окунуться в горячую ванну с душистой пеной, смыть усталость от идиотского сидения в машине и от беготни по метро и вообще от собственной глупости. Она так сосредоточилась на этой мысли, что едва не вздрогнула, когда ее окликнул Виктор Федорович.

– Ох, нагулялась? – мрачно спросил он, вылезая из машины.

– Нагулялась, – честно призналась Света, чувствуя, что «прогулки» со слежкой поднадоели.

Собственно, какое ей дело до Лизкиных таинственных встреч? Пусть творит, что хочет, Светлану ее заморочки не касаются. Вот только залезать в свой компьютер она Лизе больше не позволит.

– А машина твоя где? – поинтересовался Виктор, входя в квартиру. Он отслеживал въезжающие во двор автомобили и из-за этого едва не пропустил Свету, шагавшую пешком.

Та небрежно махнула рукой, мол, ну ее, машину, и, стараясь не допустить дальнейших ненужных вопросов, задала свой:

– Есть хочешь?

– Хочу, – подумав, признался Кузьменко-старший. – Очень.

Он действительно почувствовал голод, ведь ничего не ел с самого утра. Странно, что вспомнил об этом лишь сейчас.

– Завтра-то ты наконец появишься в офисе?

Наблюдая, как Света достает продукты из холодильника, мужчина неожиданно испугался, что завтра ее опять не будет на работе и ему придется снова мучиться, не зная, чем таким секретным она занята.

– Появлюсь, – кивнула Светлана, которая в тот момент быстро резала финскую ветчину. Не удержалась и положила кусочек себе в рот.

– Ну, слава богу! – Виктор Федорович тоже взял ломтик прямо из-под ножа и зажмурился от удовольствия.

– Витя… – заговорила Света, одновременно критически оглядев второпях накрытый стол и подумав, что недостает чего-нибудь горячего, хотя бы картошки. Но у нее не было сил готовить. – Лиза в пятницу вечером к тебе приходила, помнишь?

Кузьменко кивнул, накладывая себе в тарелку ветчину, сыр и маринованные огурчики. Да, жена сына приходила в пятницу, но его не дождалась. Он был занят, а невестка никогда не отрывала Виктора Федоровича от дел.

– Представляешь, Елизавета залезла ко мне в компьютер. В почту. Думаю, отправила письмо с моего адреса.

В конце концов, почему Светлана должна одна заниматься его проблемами? Свекра тоже должны интересовать дела собственной невестки.

– Зачем? – машинально спросил Кузьменко, а сам подумал вдруг, что давно уже не получал удовольствия от еды, как сейчас.

– Вот и я хотела бы знать, зачем.

– С чего ты взяла, что Лиза посылала какое-то письмо? И что вообще пользовалась твоим компьютером?

– Она вперлась в мой кабинет, чтобы кому-то позвонить. Во всяком случае, так мне потом Катя сказала. Когда я пришла, почта была открыта на «исходящих». А я в этот день никому писем не отправляла.

– Ерунда какая-то… Лиза неопытный пользователь, могла от безделья пасьянс разложить, а потом случайно ткнуть куда не надо. Не придумывай глупостей.

– Это не глупости. – У Светы вдруг пропал аппетит. Совсем. – На следующий день она встретилась с каким-то парнем…

– Все! – рявкнул Виктор Федорович, отложив вилку. – Ничего не желаю слушать! Не наше с тобой дело, с кем встречается Славкина жена.

Ему тут же стало стыдно, что он наорал на Светлану, и, поднявшись из-за стола, мужчина виновато обнял ее, уткнувшись лицом в густые волосы.

А та ведь предполагала, что Виктор не захочет ничего слушать про Лизу, и все-таки почувствовала себя совершенно одинокой. Почти такой же одинокой, как в то время, когда у нее с ним еще ничего не было. Впрочем, тогда она себя одинокой не считала.

– Ты что, два дня выслеживала Лизу? – догадался Кузьменко. Он знал, конечно, что Света и невестка друг друга едва выносят, и это было его постоянной головной болью. Но следить за Лизой… это все-таки чересчур. – Свет, давай оставим их со Славой семейные дела им. Нас они не касаются.

– Ладно, давай, – вздохнула Светлана.

– Так завтра ты будешь на работе? – на всякий случай уточнил Виктор Федорович.

– Буду. Только задержусь немного.

Про себя же она подумала: машину-то нужно наконец забрать. А Лизу и правда выбросить из головы.

– Слава! – обрадовалась Лиза. – Ты что так рано?

– Отец совещание отменил и всех отпустил.

Вячеслав повесил ветровку на вешалку и обнял жену, заглянув ей в лицо. Та смотрела на него с радостью и нежностью. И он быстро, потому что было стыдно, чмокнул ее куда-то в ухо, пообещав себе завтра же порвать с Настей. И больше никаких баб!

– Это на Виктора Федоровича не похоже, – удивилась Лиза.

– Не похоже, – согласился Слава. – Сказал, голова заболела. Устал.

– Светка догадалась давление ему измерить?

– Светланы не было. – Он прошел в ванную и принялся мыть руки. – Секретарша сказала, два дня на работе не появлялась.

– Да? – удивилась Елизавета. Сняла полотенце с вешалки и протянула мужу. – Очень странно. Мне казалось, она Виктора Федоровича ни на минуту от себя не отпускает. Заболела?

– Не знаю.

– Папа! Папа пришел! – звонко закричала маленькая Даша, прибежав откуда-то и изо всех сил обхватив его ноги.

Лиза почувствовала заметный укол ревности: на ней Дашка никогда так не висла.

– Привет, пап, – степенно проговорил подошедший Степан, глядя на отца строго и внимательно.

– Привет. – Вячеслав обеими руками прижал к себе детей, снова мимолетно подумав: завтра обязательно порву с Настей. – Как дела?

– Нормально, – ответили сын и дочка хором. И так же хором спросили: – В выходные куда пойдем?

– Там видно будет.

По выходным Вячеслав обычно водил детей то в музей, то в зоопарк, то в детский театр, и спрашивать о планах на выходные они начинали уже с понедельника. Почему-то всегда втроем, без Лизы. Сейчас это показалось ему несправедливым по отношению к ней, и Слава добавил:

– И маму возьмем. Пойдешь с нами?

– Там видно будет, – улыбнувшись, повторила его слова Лиза и смешно наморщила нос.

Вообще-то сказать ей хотелось совсем другое: не хватало еще тащиться куда-то в воскресенье! Она и так почти все время с детьми проводит. Жизнь им посвятила. Ему-то, Славке, хорошо: у него работа, девки, а сын с дочкой – так, развлечение.

– Ты очень много с ними возишься, – благодарно произнесла Лиза, когда ребятишки снова вернулись к своим игрушкам и книжкам.

– Это же мои дети, – удивился Вячеслав. – Почему я не должен с ними возиться?

Жена подавала на стол ужин, и он привычно удивился грациозности ее движений.

– Слава, я так тебе благодарна, – тихо сказала Лиза, отвернувшись. – За все.

– За что? – сделал Вячеслав вид, что не понял. На самом же деле все прекрасно понял: он ведь не любил ее, когда женился на ней. И опять возникла та же мысль: немедленно бросить Настю! Немедленно! У него прекрасная жена. У него прекрасная семья. И никакие Насти ему не нужны. Ему нужна только его семья.

– Ты тратишь жизнь на меня, – все так же тихо объяснила Лиза, не глядя на мужа, – а мог потратить ее на другую женщину. На любимую.

– Я и трачу жизнь на любимую женщину. – Слава выбрался из-за стола и крепко прижал к себе Лизу. И неожиданно для себя произнес то, чего никогда ей не говорил: – Я люблю тебя.

Он обнимал хрупкие плечи, понимая, что сказал сейчас правду. И удивился, что так долго этого не понимал.