Двадцать четвёртое октября, четверг
Сначала Глеб звонил Людмиле по домофону, но тут из подъезда выбежала девочка-подросток и улыбнулась ему просто так, от радости жизни. Глеб придержал дверь, посмотрел вслед весёлой девчонке, поднялся и долго звонил в Людмилину дверь. Она открыла, когда он уже отчаялся и собрался уходить.
– Ты? – опешила она.
Бородин её разбудил. Если бы это был не он, мало пришедшему не показалось бы.
– Мне надо тебе кое-что сказать. – Глеб чуть-чуть её подвинул и вошёл в прихожую.
Раздеваться не стал, кивнул ей на стоявший у двери стул – садись.
Она смотрела на него с удивлением и интересом. Ещё ничего не знает, понял Бородин.
– Садись, Люда, – опять кивнул он на стул. – Мне надо с тобой поговорить.
– У тебя что-то случилось? – спросила она.
– Случилось у тебя, – вздохнул Бородин. Она продолжала стоять рядом, и он потянул её за руку, усадил на стул. – Твой… друг погиб.
– Какой друг? – не поняла она. – Ты спятил, Глеб? Нет у меня никакого друга!
– Люда, твой любовник погиб, – повторил Глеб. – Позвони Алине, она в курсе. Его застрелили. Тебе нужно пойти в полицию.
Люда ещё не верила, но так побледнела, что он испугался.
– Соберись. Надо пойти в полицию. Убийцы должны быть наказаны.
Она медленно поднялась, прошла на кухню. Когда Бородин вошёл туда за ней, она открывала бутылку водки. Глеб отобрал бутылку и вылил содержимое в раковину.
– Тебе сейчас нужно в полицию. Потом выпьешь.
– Я даже не смогу его похоронить, – медленно сказала она, глядя мимо Бородина. – Мы вместе восемь лет, а я не смогу его похоронить.
Если человек женат, это уже не вместе, грустно подумал Бородин. Ему стало её жаль.
– Он предупреждал, говорил, что в это нельзя лезть, а мы полезли… – Она говорила монотонно, отчего Бородину делалось ещё горше.
– Кто он?
– Не важно. Серёжа тоже не хотел в это лезть, я его уговорила.
Серёжа – это убитый, понял Бородин.
– Ты знала, что за деньгами пойдёт Сергей? – Собственно, эти подробности ему уже не нужны, но уйти он не решался.
– Знала. Алка сама предложила, нам казалось, что так надёжнее. Вдруг она бы нас кинула?
– Люда, иди в полицию. Они найдут того, кто это сделал. А если ты не пойдёшь, дело повиснет глухарём. Если полиция не узнает про шантаж, убийцу никогда не найдут. Пойдёшь?
– Пойду, – кивнула она и подняла на него равнодушные глаза. – А мне ничего не будет? Я же тоже вроде как шантажистка?
– Не знаю, – признался Бородин. – Я не юрист.
– И зачем Алка всё это затеяла? Уж кому-кому, а ей денег хватает…
Она не спрашивала самого главного – какое отношение к этой истории имеет он, Бородин. Он не хотел её обманывать и сказал бы правду, но она так и не спросила.
– Люда, мне нужно идти.
– Иди, – кивнула она.
Глеб ещё постоял и вышел из квартиры. Ему показалось, что Людмила этого не заметила.
В мамином отделении Катя очутилась впервые после её смерти. Навстречу попалась незнакомая молоденькая медсестра, Катя поздоровалась, девушка не ответила. Возникло желание повернуть назад, но Катя решительно постучала в дверь кабинета Аркадия Львовича и так же сразу вошла.
Перовский сидел за столом. Поднял на неё измученные глаза.
– Здравствуйте, Аркадий Львович.
– Здравствуй, Катюша.
– Вот. – Она положила перед ним белый ноутбук.
– Спасибо, – устало кивнул он.
Надо уходить. Надо немедленно отсюда уходить.
Катя подвинула стул, села и, закусив губу, уставилась в окно. Перовский смотрел на неё с недоумением.
– Аркадий Львович, Оля погибла на моих глазах, – глядя на серое небо, сказала Катя.
Он молчал. Ей показалось, что тишина становится густой, осязаемой.
– Я видела, что машина охотилась за Олей. Её сбили намеренно.
У Аркадия Львовича не было сил слушать сидящую напротив женщину. Ему хотелось взять её за шиворот и выкинуть из кабинета.
– Вы правильно догадались, я посмотрела…
Она не права, подумал Аркадий Львович. Он вовсе не знал, что видео было в Ольгином компьютере, и тем более что эта Катя его видела.
– Я очень хорошо знала Олю. Она вас любила и никогда не причинила бы вам вреда. Ни вам, ни вашему сыну.
Желание выбросить её из кабинета сделалось нестерпимым. Как будто он сам не знал, что могла и чего не могла сделать Ольга.
– Сосед по даче случайно заснял, как ваш сын опрокинул лодку. Девушка, с которой он был, погибла, вы, наверное, знаете.
Конечно, он знал. Весь посёлок об этом судачил.
Он только не знал, что Саша к этому причастен.
Сын появился на даче накануне вечером совершенно неожиданно. Саша был здорово навеселе, и Аркадий Львович был рад, что Ольга работала допоздна и ещё не приехала.
– Не бойся, я сейчас уйду, – засмеялся сын. Отношение отца для него секретом не было. – Я приехал к другу, у него дом в трёх километрах. Просто в ваш магазин за добавкой заскочили.
– Добавка тебе не пойдёт на пользу, – поморщился Аркадий Львович, – тебе проспаться бы как следует.
– Просплюсь, – опять засмеялся Саша. Ему было очень весело тем вечером. – Оле привет передай.
Саша ушёл, почти сразу появилась Ольга, а Аркадий Львович потом весь вечер боялся, что пьяная компания сына не сможет благополучно добраться до дома, и жалел, что не попытался Сашу задержать.
– Для обычного человека это видео не особенно опасно, умысла на убийство не было, в тюрьму бы его не посадили. А вот для вашего сына видео было опасным. Политику такие промахи не прощаются, это почище, чем с голыми девушками в бане веселиться. К вам сосед со своим роликом сунуться побоялся и показал его Ольге. Но тут он промахнулся, она платить не стала. Не стала именно потому, что тюрьма вашему сыну не грозила.
Ему грозило больше, чем тюрьма, с тоской подумал Аркадий Львович. Политика – это деньги. Большие деньги. Огромные. Люди, вложившие в Сашу свои средства, не простили бы их потери.
– Тогда сосед показал Оле другой ролик, вы его, наверное, тоже видели.
Тогда Аркадий Львович ещё не отошёл от шока. Он не верил до конца, что Ольги нет. Он вертел в руках её смартфон, на что-то нажимал и, случайно поняв, что перед ним письмо жены к Саше, стал вчитываться в текст на маленьком экране. Потом он прочитал всю почту. И все письма удалил.
– За это Ольга заплатила. У вашего соседа летом появились деньги, он даже машину купил.
Про машину Аркадий Львович не знал, ему было вообще-то всё равно.
Саша упоминал, что случайно встретил Стаса в Москве и иногда с ним видится. Теперь уже не узнать, кто из них кого втянул в банду скинхедов…
Стасику очень хотелось денег, и он понимал, что ему заплатят, поэтому и рискнул передать Ольге давнее видео с убийством азиата. За этот ролик наверняка можно было и самого его посадить на много лет, даже если он, как и Саша, непосредственно в убийстве не участвовал. Но уж очень хотелось разбогатеть, и немедленно. Впрочем, возможно, к Стасу этот ролик попал случайно и сам он к банде отношения не имел.
Ольга отдала все свои деньги, это Аркадий Львович понял, когда проверил остаток на банковской карте. Зарплата жены в семейном бюджете не учитывалась, Перовский даже злился, когда она пользовалась своей карточкой, и у неё за несколько лет скопилась значительная сумма. То есть значительной она была для Ольги, ну и для шантажиста, конечно.
Перовского не удивило, что парень стал шантажировать Ольгу, а не его самого и не Сашу. За сыном стояли серьёзные люди, и он умел решать свои проблемы, этого Стасик не мог не понимать и риски оценить сумел. То, что он не являлся для Саши и его друзей серьёзной проблемой, было очевидно, и наверняка Стас сам не дал бы за свою жизнь больше пяти рублей, если б сунулся к весьма уважаемым людям.
Не будь Ольги, мальчишка, наверное, сунулся бы к нему, но Аркадий Львович слабаком не был и тоже постарался бы как-то решить проблему. Может быть, не так кардинально, как Саша, но управлять собой сопляку не позволил бы. Этого мальчишка тоже не мог не понимать.
Стас выбрал самое слабое звено – Ольгу.
– Я отлично знала Олю, она никогда не понесла бы это в полицию. Никогда. Она хотела только одного, чтобы ваш сын ушёл из политики, считала, что убийца не должен иметь власть. Наверное, и вы так считаете. И я…
– Мой сын не убийца. – Аркадий Львович хотел сказать это твёрдо, но получилось жалко.
На видео не было явно видно, что Саша наносит смертельный удар или вообще какой-то удар, но это не означает, что он их не наносил. Сколько было подобных нападений? Одно? Два? Десять?..
– Да, – согласилась Катя, – не он лично бил нацмена.
Ольга писала Саше и пыталась заставить его уйти из политики, грозила всё рассказать отцу, и это было её ошибкой. Только Перовский знал, что для сына его уважение значило много, очень много. Не меньше, чем удовольствие мелькать в телевизоре. Саша не мог уйти из политики, ему не позволили бы это сделать. И не мог допустить, чтобы отец узнал о его маргинальных развлечениях.
– Аркадий Львович, никто, кроме вас, не знал, что ноутбук Оля могла отдать мне.
Он стал искать компьютер, как только нашёл в смартфоне переписку. И вспомнил, что не видел Ольгиного ноутбука уже давно. Аркадий Львович понимал, что ноут будут искать, и не удивился, когда через несколько дней заметил, что в доме кто-то побывал. Собственно, заметил он это только потому, что ждал чего-то подобного и даже положил под коврик около входной двери сухое печенье, как в каком-то детективе. Об этом печенье ему рассказала Ольга, она любила детективы и огорчалась, что он их в руки не берёт.
Печенье оказалось раздавленным, кое-какие вещи дома при тщательном осмотре сдвинули. Ноутбук искали.
– Это вы пытались меня убить, Аркадий Львович. Сначала стёрли информацию из компьютера, а потом пытались убить. Наверное, хотели раньше, но не получилось.
Нужно было протестовать, заорать на неё, вышвырнуть вон… но он молчал.
– Понимаете, только врач мог такое придумать. Раскидать таблетки, а раствор ввести внутривенно. И никто ничего никогда бы не доказал. Отравилась и отравилась, бывает. Вы прекрасный доктор, я сама с трудом обнаружила на ноге след от укола. Вы меня на лестнице чем-то оглушили, да?
Аркадий Львович молчал, глядя куда-то пониже Катиных глаз.
– У меня нет компромата на вашего сына, – вздохнула она, поднимаясь. – Вы можете не верить, но у меня его нет. Я его уничтожила. Я не сообщу в полицию и не стану никого шантажировать. Тем более что прямых улик нет и посадить вашего сына едва ли удастся. Ольга мне не простила бы, если б я принесла вам горе. Вашему сыну ничто не грозит, желаю ему успехов.
Она вышла. Аркадий Львович медленно встал, подошёл к двери, хотел её запереть, но не стал.
Она не права, он далеко не сразу догадался, что ноутбук у неё. Собственно, он уверился в этом, только когда увидел Ольгину мышь. Конечно, он понимал, что шантажировать Катя никого не станет, и уговаривать Сашу уйти из политики тоже, она сложит два и два и поймёт, что Ольга погибла не случайно. Она сделает то, что сделал бы каждый нормальный человек на её месте, – пойдёт в полицию.
Она права, по видео посадить Сашу на долгие годы едва ли возможно. И всё-таки она не права: там, где крутятся очень большие деньги, таких промахов не прощают. Сыну грозила опасность куда большая, чем тюрьма.
Аркадий Львович вернулся за стол, вынул из верхнего ящика шприц и ампулу. Яд действовал быстро. Выдернув иглу из собственной руки, Перовский не успел донести шприц до стола, и тот покатился по полу, замерев около батареи.
Яд действовал быстро, и Аркадий Львович не успел позвать Ольгу, чтобы она его встретила.
– Ира, впусти меня на минутку, пожалуйста, – попросил Бородин, наклонившись к микрофону домофона.
– Что тебе? – спросил слегка искажённый злой голос.
– Впусти, пожалуйста, – повторил он. – Это очень важно.
Она опять ждала его, стоя у открытой двери.
– Что тебе надо? – Она смотрела с ненавистью, какой он от неё не ожидал.
– Поговорить надо. – Бородин вошёл в прихожую и, когда Ира подалась за ним, захлопнул дверь.
– Зачем ты пришёл?! – Её трясло от ненависти.
– Я очень хочу ошибаться, Ира, – сказал Глеб, – но тебя захотят убить.
– Ты… Ты спятил?! – задохнулась она. – Тебя не касаются мои дела!
– Они меня не касаются, но тебя попытаются убить… С большой долей вероятности, – поправился он. – И я не могу остаться в стороне. Это мой гражданский долг, если хочешь.
– Идиотизм! – процедила она, сбавив тон. Она испугалась, понял Бородин.
Он, не раздеваясь, прошёл в комнату, сел в кресло, кивнул ей на соседнее.
– Не знаю, с какой целью ты взялась шантажировать свою мачеху…
– Я просила тебя не произносить слово «мачеха»!.. – Она всё-таки опустилась в кресло напротив.
– Не буду, извини. Так вот… Алине вдруг очень понадобились деньги. Так понадобились, что она совершила потрясающую глупость, начала шантажировать очень богатого человека. Подробности я тебе рассказывать не стану, незачем. На самого человека выхода у неё, конечно, не было, она стала действовать через приближённых к персоне. Думаю, – Бородин вспомнил, как однажды блондинка не дождалась кого-то в кафе, – что просить денежки она стала сразу в нескольких местах. В молодости она имела не совсем чистую репутацию и знала много чужих сокровенных тайн…
Ирина сидела молча, но Бородин видел, что никаких секретов он ей не открыл. Она знала о прошлом мачехи.
– Никто денег ей не дал, естественно. Богатые люди ни с кем не делятся. Короче, ничего у неё не вышло.
Ирина сидела с застывшим лицом, поджав под себя ноги; ещё недавно совсем не чужая, она вдруг показалась Бородину похожей на хищное опасное насекомое.
Вот, значит, как. Алка не собиралась выполнять её приказ…
Гримировалась под Катю…
Чтобы быть похожей на человека, недостаточно видеть фото, нужно знать, как он двигается, как голову держит, иначе никакого сходства не будет. Значит, Алка всё-таки за его женой наблюдала. Собиралась сделать то, о чём просила она, Ира, а потом передумала? Какая теперь разница…
А загримироваться под Глебову жену было разумно. Начнут искать шантажистку, выйдут на совершенно чужого человека. Не на улице же первую встречную копировать, эта первая встречная может оказаться опасной. Женой какого-нибудь ментовского начальника, например. Или дочерью.
– Ну я и подумал, с чего бы это жене банкира кидаться милостыню собирать, как какой-нибудь нищенке. А с того, что её удачному браку кто-то очень сильно угрожает. Ну а угрожать её браку можешь только ты, да, Ира?
Только бы он не узнал про Катю, с тоской подумала она. Только бы не узнал.
Она не ответила, но Бородин понял, что попал в точку.
– Алина не достала денег. Ира, ей придётся от тебя избавиться.
– Откуда ты всё это знаешь? – наконец спросила она.
Голос плохо её слушался. Она сильно напугана, видел Бородин.
– Долго рассказывать и неохота.
В квартире было жарко. Глеб встал, снял куртку, бросил её на спинку кресла, на котором сидел, и уселся снова.
– Я тебе другое хочу сказать. Твой отец очень умный человек, Ира. Он мог тебя в сотню мест пристроить, чтобы ты небольшой лопаточкой деньги гребла, а он делает всё, чтобы ты хоть чуть-чуть мозгами шевелила. Ты понимаешь, о чём я?
Она не ответила, Бородин подождал немного и опять заговорил.
– Твой отец не мог не знать о прошлом своей жены. Он не мог жениться на Алине, ничего о ней не узнав.
– Он не знает, – голос у Ирины дрогнул.
– Он всё знает, Ира, – вздохнул Глеб. – Поверь мне.
– Он не мог жениться на шлюхе!
– Он всё знает, Ира, – повторил Бородин.
Она сжалась в кресле, закусив губу. Злая, чужая, совершенно ненужная женщина.
Отец женился на шлюхе, потому что безумно влюбился? Или для того, чтобы ещё больше унизить мать?
– Ты знаешь, Ира, у нас ничего с тобой не получилось бы, даже если бы я был не женат, – неожиданно сказал Глеб.
– Ты меня не любил? – подняла она на него глаза.
– Не в этом дело. Одна моя знакомая утверждает, что для счастливого брака необходимо, чтобы у супругов были одинаковые моральные критерии. Я с ней согласен.
– А… – усмехнулась Ирина. – У меня не те моральные критерии, теперь понятно. Только я никому не изменяла, это ты изменял жене.
– Я, – вынужден был согласиться Бородин. – Но видишь ли, я знал, что чести мне это не делает.
– Мне плевать на твой моральный облик! – прошипела она и сделалась совсем жалкой. – Кстати, а что ты жене сказал? Сообщил, что идёшь ко мне?
– Нет, – признался Бородин. – Я сказал, что пошёл на работу. Сегодня я обманул её последний раз.
Звякнул домофон.
– Открой, – кивнул он Ире. – Надеюсь, это твоя м… Алина.
Это действительно оказалась Алина. Бородин и Ира ждали её в дверях.
– Проходите, – по-хозяйски кивнул Глеб. – Мы вас заждались.
За ночь блондинка осунулась, он её даже пожалел.
– Не буду вас утомлять, дамы. – Он надел куртку, наклонился, чтобы застегнуть молнию.
– Ты нас познакомишь? – Алла повернулась к Ире, попыталась улыбнуться. Получилось плохо.
– Это лишнее, – ответил за Иру Бородин. – Я вас ждал, уважаемая Алина, чтобы предупредить. Если с Ирой что-нибудь случится, вы окажетесь в тюрьме. Обещаю. У вас яд в сумочке?
Алина не ответила, она потеряла дар речи, так и стояла с приоткрытым ртом, похожая на слабоумную. А ведь, пожалуй, яд действительно в сумочке, подумал он.
– Так что вы помиритесь, девочки, – посоветовал Бородин. – И живите долго и счастливо.
За Глебом захлопнулась дверь, и Ира поняла: он только что спас ей жизнь. Алка догадывалась, что никто не станет просматривать подряд все флешки, если Ира вдруг умрёт, и это для неё гораздо безопаснее, чем оставлять падчерицу в живых. Да и яд наверняка подобрала такой, чтобы себя обезопасить.
Глеб спас ей жизнь, но ненавидеть его меньше она не стала.
– Ну раздевайся, – вздохнула Ирина. – Будем мириться.
Скорее бы наступил понедельник, подумала Ира, проводив жену отца. Одежду к понедельнику нужно было продумать тщательно, в меру строгую, но с некоторым элементом легкомысленности, ей же не сорок лет. И обязательно дорогую. Впрочем, дешёвую она не носила.
Ира открыла огромный шкаф, начала перебирать костюмы и блузки.
Опять звякнул домофон. Ира отправилась к входной двери, недоумевая. Она никого не ждала. Правда, она не ждала и Глеба. Алку тем более.
– Привет, – сказал снизу Шарманов.
– Привет, – пробурчала Ира. – Заходи.
Она очень на него злилась. Она просила его познакомиться с Катей и просто попасться вместе с ней на глаза Глебу, ну что здесь такого? Если отец из-за этого развёлся с матерью, почему Глеб будет подобное терпеть? Она унижалась и даже предлагала Шарманову деньги, причём не малые. От денег Кирилл отказался, естественно, но на её просьбы в конце концов сдался. Уезжая в командировку, Ира была уверена, что брак Глеба существует последние дни, не может такого быть, чтобы невзрачная Катя устояла перед таким красавцем, как Кирилл.
Когда Шарманов позвонил и сказал, что к Кате больше не подойдёт, Ирина дар речи потеряла. К тому же он позвонил, когда у неё был Глеб, и она не могла нормально отвечать.
– Привет, – ещё раз сказал Кирилл, входя в квартиру. – Я хочу с тобой поговорить.
– Все сегодня хотят со мной побеседовать, – усмехнулась она.
– Да? – удивился он. – А кто ещё?
– Не важно.
– Выходи за меня замуж, Ира, – продолжая стоять в дверях, без улыбки сказал он.
– Что?! – ахнула она. – Но…
– Не надо никаких «но», – скупо улыбнулся он. – Давай поженимся. Мы будем хорошей парой.
– Это ещё почему? – Она действительно не поняла.
– Мы с тобой похожи.
– Да? – засмеялась она. – Чем же?
– Всем, – улыбнулся он и соврал то, чего она ждала: – Я тебя люблю.
– Послушай. – Ирина повернулась, вошла в комнату, села в кресло, где сидела недавно напротив Глеба. – Я многое о тебе знаю.
– Я о тебе тоже. – Шарманов сел на место Бородина.
– Я знаю, что это ты догадался организовать киностудию. Ты. Девки сами не додумались бы. Ты программист, знал, как на этом заработать. Без тебя они бы ничего не смогли.
– Я, – не стал отрицать он. – Очень нужны были деньги.
– А почему потом всё бросил?
– Во-первых, потому что нужда в деньгах отпала.
– Ты получил наследство?
– Нет. Просто окончил институт, нашёл хорошую работу. Не важно. А во-вторых… Я случайно заснял опасное видео и боялся, что эти дуры захотят им воспользоваться. Они и воспользовались. Недавно.
– Кирилл, – грустно спросила Ира, – зачем ты советовал мне собрать компромат на Алку? Ты же понимал, что я докопаюсь до порнухи. Ты специально это сделал? Ты так развлекался?
Он не стал отвечать. Наверное, действительно развлекался.
– Ира, выходи за меня замуж.
– Ты женишься на мне из-за папиных денег? – подняла она на него глаза.
– Нет, – покачал он головой. Конечно, он женится на ней из-за денег. А ещё потому, что уже пора жениться, а она вполне привлекательна и предсказуема. С ней будет немного скучно, но о развлечениях он подумает потом. Главное – она ему близка и понятна в отличие от Кати, которую он совсем не понимает. – Мы с тобой похожи, а это очень важно.
Он прав, они действительно похожи. Во всяком случае, его Ира отлично понимает, а Глеба так и не раскусила.
– Ира…
– Я согласна.
Он поднялся, наклонился над её креслом, стал целовать волосы, потом губы, потом глаза, всё как положено. На какой-то миг ему показалось, что волосы перед его глазами вьются чёрными кольцами, он чуть отстранился и понял, что ошибся – эти были гораздо светлее, русые и совсем не вились.
