ГЛАВА 3
Зои
— Все будет в порядке? Я старалась говорить очень тихо, чтобы не разбудить Старка, но, похоже, у меня ничего не вышло, потому что его закрытые веки затрепетали, а губы еле заметно исказила бледная тень привычной язвительной ухмылки.
— Я еще не умер, — прохрипел Старк.
— А я говорила не о тебе! — буркнула я, вложив в свои слова гораздо больше раздражения, чем испытывала.
— Полегче, у-ве-тси-а-ге-я, — мягко упрекнула меня бабушка, входя в маленький монастырский лазарет в сопровождении сестры Мэри Анжелы.
— Бабуля! Ты здесь! — бросившись к двери, я помогла аббатисе усадить бабушку в кресло.
— Не обращайте внимания, — буркнул Старк. — От страха за меня она просто потеряла голову. — Глаза его снова были закрыты, но он улыбался до ушей.
— Я знаю, тси-та-га-ас-ха-я . Но Зои будущая Верховная жрица, а значит, должна учиться контролировать свои чувства.
«Тси-та-га-ас-ха-я!» Да я бы расхохоталась в голос, если бы бабушка не выглядела такой бледной и слабой, и если бы я, действительно, не умирала от страха.
— Прости, бабушка. Я постараюсь держать себя в руках, но это не так-то просто, когда те, кого я люблю больше всего на свете, постоянно пытаются умереть! — выпалила я и сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. — Кстати, почему ты не в постели?
— Сейчас лягу, у-ве-тси-а-ге-я , сейчас.
— Что значат все эти тси-пси? — сквозь стиснутые зубы процедил Старк.
Дарий обрабатывал его ожоги густой пахучей мазью, которая, судя по гримасам Старка, немилосердно щипала. И, тем не менее, в голосе моего воина звучало искренне любопытство.
— Тси-та-га-ас-ха-я, — невозмутимо поправила бабушка. — Это означает «забияка».
Глаза Старка весело сверкнули.
— А вы действительно очень мудрая женщина!
— Кого этим удивишь? Гораздо интереснее, что ты действительно тси-та-га-ас-ха-я, — парировала бабушка.
Старк отрывисто хохотнул и тут же тихонько зашипел от боли.
— Тихо сиди! — прикрикнул на него Дарий.
— Сестра, кажется, вы сказали, что здесь есть врач, — пробормотала я, изо всех сил стараясь скрыть нарастающую панику.
— Доктор людской с этой раной ему не поможет, — сказал Дарий, предупреждая ответ сестры Мэри Анжелы. — Нужен покой и постельный режим, а еще…
— Хватит с меня покоя и постельного режима! — поспешно перебил его Старк. — Говорю же: я пока не умер! — Он посмотрел на Дария, и тот, поколебавшись, пожал плечами и кивнул, давая понять, что уступает молодому вампиру.
Наверное, мне следовало просто проигнорировать их молчаливый диалог, но мое терпение кончилось. Честно говоря, оно кончилось еще несколько часов назад!
— Так, что вы от меня скрываете? — резко спросила я.
Сестра, помогавшая Дарию, бросила на меня долгий колючий взгляд и холодно ответила:
— Мне кажется, раненый юноша заслужил знать, что его жертва была не напрасной.
Застигнутая врасплох суровыми словами монахини, я съежилась под ее неприязненным взглядом и промолчала.
Что я могла ей ответить? Да, Старк, не раздумывая, решил пожертвовать своей жизнью ради спасения моей. Я попыталась сглотнуть, но у меня пересохло в горле.
Чего стоит моя жизнь? Кто я, вообще, такая? Обычная девчонка едва семнадцати лет! Девчонка, которая постоянно совершает ошибки и все портит. И еще… так выходило, что я — реинкарнация девушки, созданной, чтобы любить падшего ангела, а значит, в глубине души я не могла его не любить, хотя не должна, не хочу, не могу…
Нет. Я не стоила жертвы Старка.
— Я знаю, — на этот раз голос Старка не дрогнул, а прозвучал неожиданно сильно и уверенно. Я подняла голову и сквозь застилавшие мои глаза слезы уставилась на него. — Это мой долг. Я — воин. Я поклялся жизнью служить Верховной жрице Зои Редберд и нашей богине Никс. Значит, я просто делал свое дело, и пустяки, если при этом меня сшибли на землю и слега поджарили! Главное, что я помог Зои победить плохих парней.
— Хорошо сказано, тси-та-га-ас-ха-я, — кивнула ему бабушка.
— Сестра Эмили, на остаток ночи я освобождаю вас от работы в лазарете. Прошу вас, пришлите сюда сестру Бьянку. И мне хотелось бы, чтобы вы посвятили некоторое время раздумьям над строками Евангелия от Луки, глава 6, стих 37, -проговорила сестра Мэри Анжела.
— Как скажете, аббатиса, — склонила голову сестра Эмили.
— Евангелие от Луки? — переспросила я. — А о чем говориться в этом месте?
— «Не судите и не будете судимы; не осуждайте, и не будете осуждены; прощайте и прощены будете», — процитировала бабушка. Она с улыбкой переглянулась с сестрой Мэри Анжелой, но тут в полуоткрытую дверь робко постучался Дэмьен.
— Можно нам войти? Тут кое-кто очень хочет повидать Старка.
Дэмьен обернулся через плечо на стоявших за его спиной, и негромкое нетерпеливое гавканье подсказало нам, что этот «кое-кто» ходит на четырех лапах и машет хвостом.
— Не пускайте ее! — резко сказал Старк и, сморщившись от боли, отвернулся от двери. — Скажите Джеку, что это теперь его собака.
— Нет! — я жестом остановила попятившегося назад Дэмьена. — Пусть Джек приведет Фанти.
— Зои, я не хочу… — начал Старк, но я, подняв руку, не дала ему закончить.
— Приведите ее. Ты мне веришь? — произнесла я решительным голосом, глядя в глаза Старка.
Какое-то время он просто смотрел на меня и молчал. Я видела в его взгляде боль, беззащитность и страх, но он все-таки пересилил себя и коротко кивнул.
— Я тебе верю.
— Давай, Дэмьен, — выдохнула я.
Дэмьен повернулся, что-то негромко сказал кому-то, стоявшему сзади, и посторонился.
Первым в комнату вбежал Джек, сладкий дружок нашего Дэмьена. Щеки его пылали, покрасневшие глаза подозрительно блестели. Пройдя несколько шагов, Джек остановился и беспомощно повернулся к двери.
— Иди сюда. Все хорошо. Он здесь, — выдохнул он.
Золотистая лабрадориха осторожно вошла в комнату, и я в который раз удивилась тому, как бесшумно передвигается эта огромная собака. Остановившись около Джека, она подняла голову и помахала хвостом.
— Все хорошо, — дрожащими губами произнес Джек. Ободряюще улыбнувшись Инфанте, он смахнул ладонью брызнувшие из глаз слезы. — Он теперь в порядке, — он указал рукой в сторону кровати.
Огромная собака нерешительно повернула голову и бросила взгляд на Старка.
Честное слово, все в комнате затаили дыхание, пока раненый и собака смотрели друг на друга.
— Привет, детка, — робко сказал Старк, и мы все услышали в его голосе слезы.
Инфанта насторожила уши и склонила голову набок.
Тогда Старк протянул руку и поманил ее.
— Ко мне, Фанти!
Казалось, эта команда прорвала в мозгу собаки какую-то плотину. Словно обезумев, Инфанта бросилась вперед, скуля, лая и бешено размахивая хвостом. Она вела себя, как ошалевший от радости щенок, только огромный и весом с хорошего кабанчика.
— Нет! — рявкнул Дарий. — Не на кровать!
Как ни странно, Инфанта моментально послушалась и кротко уселась на полу рядом со Старком, уткнувшись влажным носом ему в подмышку. Она дрожала всем телом, а Старк с пылающим от счастья лицом гладил Фанти по спине и бормотал, как он скучал по ней и какая она замечательная, самая лучшая на свете девочка.
Только когда Дэмьен протянул мне бумажный носовой платок, я заметила, что реву в три ручья.
— Спасибо, — всхлипнула я, вытирая лицо.
Дарий улыбнулся мне, а потом подошел к Джеку, обнял его, похлопал по плечу и тоже вручил платочек. Я слышала, как Дэмьен шепчет:
— Пойдем, нам пора в свою комнату. Сестры отвели нам отличную келью, тебе нужно как следует отдохнуть.
Громко всхлипнув, бедняга Джек высморкался и, опираясь на руку Дэмьена, побрел к двери.
— Постой, Джек! — окликнул его Старк.
Джек обернулся и посмотрел в сторону кровати, где счастливая Фанти прижималась огромной головой к Старку, а тот крепко обнимал ее за косматую шею.
— Ты отлично заботился о Фанти, пока меня не было.
— Ну что ты, мне это было в радость. У меня никогда не было собаки, и я даже не представлял, какие они замечательные, — дрожащим голосом ответил Джек. Тут к его горлу снова подступили слезы, он откашлялся и тихо продолжил: — Я… я рад, что ты больше не злой и не страшный… И что она… Фанти… снова может быть с тобой.
— Я об этом и хотел поговорить, — Старк помолчал и поморщился от боли. — Понимаешь, даже сейчас я не совсем такой, каким был раньше. Но дело не только в этом. Я теперь воин, а значит, не смогу всегда быть рядом с Фанти. Поэтому мне хотелось попросить тебя еще об одном одолжении… Ты не против, если теперь она будет нашей общей собакой?
— Ты серьезно? — пролепетал мгновенно просиявший Джек.
— Ну да, — устало кивнул Старк. — Куда уж серьезнее. Кстати, ты не мог бы прямо сейчас забрать ее в вашу с Дэмьеном комнату? А потом как-нибудь еще раз привести ко мне, ладно?
— Ну конечно! — закивал Джек и, откашлявшись, продолжил: — Я же говорю — мне это только в радость!
— Вот и славно, — ответил Старк. Он приподнял морду Фанти и заглянул собаке в глаза. — Я вернулся, моя девочка. А теперь иди с Джеком, дай мне отдохнуть.
Мы все понимали, что ему может снова стать хуже, но никто не сказал ни слова, когда Старк с трудом усевшись в кровати, наклонился, чтобы поцеловать Фанти в нос и подставить лицо ее шершавому языку.
— Хорошая девочка… моя самая лучшая девочка… — шептал он, снова и снова целуя собаку в мокрый кожаный нос. — А теперь иди с Джеком. Уходи! — он махнул рукой в сторону двери.
Фанти в последний раз лизнула Старка в лицо, а потом, нехотя тявкнув, повернулась спиной к его кровати и потрусила к Джеку. Остановившись рядом, она весело покрутила хвостом и ткнулась носом в ногу второго хозяина, а растроганный Джек принялся ласково гладить ее одной рукой, вытирая глаза другой.
— Я позабочусь о ней, а завтра на закате снова приведу ее к тебе, — пробормотал он, подняв глаза на Старка. — Идет?
Старк с трудом улыбнулся.
— Ага. Спасибо, Джек, — пробормотал он, в изнеможении откидываясь на подушки.
— Дайте больному покой, — строго сказал нам всем Дарий, вновь принимаясь обрабатывать ожоги Старка.
— Зои, ты не могла бы помочь мне отвести бабушку в ее комнату? — спросила сестра Мэри Анжела. — Ей тоже нужен отдых и покой. Это была очень долгая и трудная ночь для всех нас.
Я мгновенно переключила свое волнение со Старка на бабушку и завертела головой, глядя то на одного, то на другого любимого мной человека.
Старк поймал мой взгляд.
— Позаботься о бабушке. Чувствую, солнце скоро встанет. Я сейчас усну, и буду сладко спать до следующей ночи.
— Ладно… Я пошла…
Я подошла к его кровати и остановилась, смущенно переминаясь с ноги на ногу. Что мне теперь нужно сделать? Поцеловать его? Пожать ему руку? Поднять сжатый кулак и глупо улыбнуться? Поймите, он ведь даже не был моим официальным парнем, но при этом мы были гораздо больше, чем просто друзьями. Умирая от смущения, страха и неуверенности, я положила руку ему на плечо и прошептала:
— Спасибо, что спас мое сердце…
Старк посмотрел мне в глаза — и все вокруг вдруг исчезло.
— Знай, я всегда сберегу твое сердце, даже если для этого придется отдать свое собственное, — тихо ответил он.
Тогда я наклонилась, поцеловала его в лоб и еле слышно шепнула:
— Постарайся, чтобы до этого не дошло, ладно?
— Договорились, — шепнул мне он.
— Я зайду к тебе вечером, — пообещала я и поспешно отошла к бабушке.
Вместе с сестрой Мэри Анжелой мы осторожно подняли ее на ноги, вывели из комнаты Старка в коридорчик и проводили в соседнюю комнату. Опиравшаяся на мою руку бабушка вдруг показалась мне такой легкой, маленькой и беззащитной, что внутри у меня все снова похолодело от страха.
— Прекрати дергаться, у-ве-тси-а-ге-я, — прошептала бабушка, когда сестра Мэри Анжела взбила подушки и помогла ей поудобнее устроиться в постели.
— Сейчас я дам вам обезболивающее, — сказала бабушке аббатиса. — Потом схожу проверю, плотно ли закрыты жалюзи в комнате Старка и опущены ли шторы, а вы пока поболтайте пару минуток. Но когда я вернусь, вы немедленно выпьете лекарство и ляжете спать.
— Вижу, вы суровая начальница, сестра, — улыбнулась бабушка.
— Рыбак рыбака видит издалека, — усмехнулась в ответ сестра Мэри Анжела и, прошуршав широким черным одеянием, поспешно вышла из комнаты.
Бабушка улыбнулась и похлопала ладонью по кровати, приглашая меня присесть рядом.
— Иди-ка ко мне, у-ве-тси-а-ге-я .
Я села к ней на постель и осторожно поджала под себя ноги, стараясь не потревожить больную.
Бабушкино лицо все еще было покрыто синяками и ожогами от взорвавшейся подушки безопасности, спасшей ей жизнь во время аварии. На губе и щеке темнели стежки швов. Голова была обмотана бинтами, а правая рука скрывалась в устрашающей гипсовой повязке.
— Знаешь, детка, жизнь полна иронии. Мои травмы выглядят так, что хоть детей пугай, но я страдаю от них гораздо меньше, чем ты от своих невидимых ран, — негромко произнесла бабушка.
Я уже открыла рот, собираясь заверить ее, что со мной все в полном порядке, но следующие ее слова заставили меня забыть обо всем.
— И давно ты знаешь, что в тебе воплотилась А-я ?
