7

Род поднял взгляд, удивлённый нежданным обществом, а затем улыбнулся.

— Те, которые видел в детстве, девушка, — сказочные замки и блистающих рыцарей, сражающихся с драконами.

Алеа тоже улыбнулась.

— И вы все ещё аплодируете рыцарям?

— Это уж зависит от драконов, — ответил Род. — Как я подозреваю, вы тоже столкнулись с этими чудищами.

— Только на одной планете, и они были всего в несколько футов длиной — на самом–то деле не драконы, а виверны.

— Местная форма жизни? — В тоне Рода зазвучал профессиональный интерес, и Алеа гадала, скольким же он пожертвовал, чтобы остаться на Грамарии.

Несомненно намного меньшим, чем приобрёл — но достаточно многим для ностальгии.

— Да, местная, колонисты их приручили — правда их потомки этого уже не помнили. Немногие из них ещё умели писать.

— Типичная ретроградная колония, — кивнул Род. — Но устная традиция сохранилась?

— Да, но в своём обычном искажённом виде, такое, как космические корабли, они понять не могли, и поэтому местные легенды рассказывали лишь, что их предки явились со звёзд и ничего о том, привезли ли они с собой вивернов или нет.

— Средневековая культура? — спросил Род. Алеа кивнула:

— И до меня теперь начинает доходить, почему Магнус так хорошо понимал местных жителей.

— Да, он вырос, окружённый со всех сторон рыцарями и кудесниками, — подтвердил Род, — но с Ньютоном, Эйнштейном и Хокингом в книгах. Думаю, ему уже исполнилось двенадцать, прежде чем он понял, что не все воспитаны на такой смеси.

— А он не разрывался между двумя культурами?

Род покачал головой.

— Никогда не видел ни малейшего противоречия между ними — но впрочем, у него был очень хороший учитель.

— В самом деле! Я хотела бы познакомиться. Кто это?

— Это мой конь, Векс. Алеа промолчала, теряясь вдруг в догадках, не сошёл ли он с резьбы от горя.

— Он робот, — объяснил Род, — с очень мощным компьютером в качестве мозга. Фактически, когда я летал меж звёзд, он пилотировал мой корабль.

— А! — с облегчением рассмеялась девушка — и увидела, что улыбка Рода стала шире. Алеа начинала чувствовать, что старик пытается каким–то образом произвести на неё впечатление, и с удивлением сообразила, что ей это очень нравится.

— Можно мне будет познакомиться с этим кибернетическим конём?

— На самом–то деле, с И. И., — Род снова посмотрел на неё. — Он — искусственный интеллект — хотя иногда я гадаю, вполне ли тут уместно слово «искусственный». Уверен, он с удовольствием познакомится с вами. Может даже заодно и покатает на себе.

— Это будет не первый раз, когда некто мужского рода берёт меня покататься.

— Ах вот как! — нахмурился Род. — Думаю, мне лучше строго поговорить с этим моим сынком.

— Нет, с ним–то проблема в том, что он даже и не думает никогда взять меня покататься.

— Это не вполне утешительно.

— О, вы хотите, чтобы он думал об этом, но не делал этого? — Алеа выпалила это так быстро, что не успела подумать, чего же это она брякнула. — У вас есть все основания гордиться им, особенно его поведением со мной.

— Полагаю благодаря этому вы чувствуете себя с ним в безопасности. — Но Род все ещё казался озабоченным.

— Посмею ли я назвать его пай–мальчиком?

— При нем — нет, не посмеете.

Алеа рассмеялась и провела остаток вечера, болтая с отцом Магнуса. Когда гости отбыли и он пожелал ей спокойной ночи, а затем отправился к себе в комнату, Магнус отвёл её в сторону и поблагодарил:

— Спасибо тебе за заботу о нем.

— Заботу? — поразилась Алеа. — Я думала, это он составляет мне компанию.

— Неужто! — Магнус, казалось, удивился.

— Если б он не занял меня разговором, я чувствовала бы себя очень неловко среди всех этих незнакомых людей. Удивительно, насколько комфортно мне было рядом с ним.

— Да… Он был в хорошем настроении, не правда ли? — Магнус нахмурясь поглядел в сторону лестницы, о чем–то задумавшись.

— Он делал вид. — Тон Алеа стал резким. — Ты ведь не думаешь, что в этом есть что–то плохое, не так ли?

— Если все сводилось к этому, то нет…

— По–твоему, он не достаточно сильно горюет?

— Можно сказать и так. — Магнус снова повернулся к ней, обеспокоенно наморщив лоб.

Алеа с удивлением рассматривала его, а затем сообразила, чего именно он недоговаривал. И мягко коснулась его руки.

— Это отрицание, Магнус. Оно пройдёт.

— Надеюсь. — Ответил Магнус. — Надеюсь.

Это продолжалось по крайней мере до конца той недели. Братья и сестра согласились, что Роду лучше пока не оставаться в доме, где они с Гвен стали счастливыми молодыми родителями, и поэтому они перебрались обратно в замок. Он тоже был пропитан счастливыми воспоминаниями, но там они не настолько захлёстывали. Род казался вполне бодрым, вполне спокойно относящимся к переезду, дружелюбным и контактным, и отправился прямиком в помещение, которое он приспособил под свой кабинет (раньше в той башне помещался арсенал). Однако по пути туда он велел одному из слуг приготовить ему спальню в соседнем помещении.

Помимо этого он казался вполне всем довольным, рылся в своих книгах, добавлял по нескольку строк в свою историю Грамария или же бродил по замку с самым мирным, удовлетворённым выражением лица.

Магнусу это не понравилось.

— Как полагаете, он ведь не впал снова в шок, не правда ли?

— Эту фазу он прошёл почти сразу же, — вздохнула Алеа, — а затем ушёл в отрицание.

— Он по–прежнему отказывается поверить в случившееся, — сказала Корделия. — Кому–то из нас надо поговорить с ним и убедиться в этом.

Магнус не стал дожидаться, когда ему поручат это деликатное дело. Страшась предстоящего разговора, он зашагал рядом с отцом, когда тот забрёл в большой зал и пересекал его.

— Нам надо подумать о рождестве, — неожиданно сказал он, оглядываясь кругом.

— О рождестве? — моргнув посмотрел на него Род. — Ещё ж только сентябрь!

— Да, но большое полено для сочельника следует срубить поскорее, чтобы оно могло хорошенько выдержаться. Разве мы не делали это всегда в конце лета, пап?

— Нет, обычно мы ждали до октября, — ответил Род, но без всяких признаков ностальгии, просто сообщая факт.

У Магнуса от этого поползли по коже мурашки.

— Пап — я рад, что ты так спокоен…

— Но гадаешь, почему? — бросил на него проницательный взгляд Род. — Да потому, что она на самом деле не ушла из жизни, сынок.

Отрицание!

— Но, пап… она же больше не с нами…

— Да, она ушла — но я знаю куда.

— Знаешь? — воззрился на него Магнус.

— Конечно — в Тир—Нан-Ог. Это все знают.

Магнусу стоило больших усилий продолжать шагать в ногу с отцом как ни в чем не бывало.

— Ну, да, — сказал затем он, — все кельты знают, что умершие отправляются в Страну Вечной Молодости — но они там и остаются, пап.

— Именно! Поэтому мне нужно всего–навсего найти Тир—Нан-Ог, и я найду Гвен. — Взгляд его оторвался от лица сына и устремился в пространство. — Нам известно лишь, что он на западе. Я перелопатил старинные легенды, но только это и смог узнать о его местонахождении.

Магнус переживал тяжёлую внутреннюю борьбу, взвешивая, как будет лучше поступить: позволить Роду сохранить свою иллюзию или пытаться «излечить», восстановить его контакт с реальным миром, столкнув его с правдой — что мать умерла, несомненно, и отправилась в Рай, а не в Тир—Нан-Ог, и никак не может вернуться. Но он видел, какое спокойное у Рода выражение лица, вспомнил его прошлые приступы галлюцинаций, и сделал выбор в пользу сочувствия.

Когда он рассказал об их разговоре братьям и сестре, Корделия удовлетворённо кивнула и сказала:

— Эта мечта будет поддерживать его, пока не пройдёт отрицание.

— Да, — согласился Грегори, — но потом придёт гнев, и он вероятно примется искать её, с целью осыпать упрёками за то, что она покинула его.

— Такое возможно, — признал Джефри, — на давайте решать проблемы по мере поступления.

Поэтому, если отбросить все экивоки, они ничего не стали делать — но при этом не спускали с отца глаз.

Так же, как не спускала их с него и Алеа, напоминая Роду, что он обещал познакомить её со своим конём. Род охотно взял её на экскурсию по конюшне и привёл к стойлу, где с механическим терпением коротал время его самый старый друг.

Чёрный жеребец стоял подняв голову над дверцей стойла, жуя клок сена. Алеа пристально посмотрела на коня; если бы Род не сказал ей, что представлял собой Веке, она б нипочём не догадалась.

— Можешь прекратить этот фарс, Векс, — успокоил коня Род. — Ей известно, что ты на самом деле такое. Сено он не глотает, Алеа, — просто даёт ему выпасть изо рта. Лошади не славятся умением вести себя за столом.

— «Однако же надо поддерживать видимость», — сделал ему выговор чёрный жеребец.

Алеа с большим трудом удалось не выпрыгнуть из собственной шкуры. Даже когда тебя заблаговременно предупредили, услышать, как конь говорит, оказывается, сильное потрясение.

— Всегда озабочен честью семьи, — вздохнул Род. — Векс, это Алеа, спутница Магнуса.

— «Для меня большая честь познакомиться с вами, мадемуазель Алеа. Я слышал о вас из сообщений Грегори».

— Ну, я здесь как раз для того чтобы представить сведения в правильном виде, — сумела улыбнуться Алеа. — Этот любезный джентльмен говорит, что вы были учителем Гара — извините, я хотела сказать, Магнуса. Гар — это его прозвище, которым он называется, высаживаясь на планету, где намерен устроить ещё одну революцию.

— «Разумная предосторожность, и сохраняющая репутацию семьи», — согласился Векс. — «Я действительно был наставником Магнуса и находил его блестящим учеником».

— Но столь же озорным, как любой мальчишка?

— «Таким редко», — ответствовал Векс. — «Он сознавал, что должен подавать пример младшим братьям и сестре. Он, можно сказать, чувствовал ответственность за своё поведение».

— Надо будет убедиться, что он больше её не чувствует, — нахмурилась Алеа.

— Желаю успеха, — с улыбкой ответил Род. — Привычные взгляды, сложившиеся в раннем возрасте, поколебать страшно трудно.

— Он же наверняка понимает, что они уже выросли!

— «Да, но думаю, он не сознаёт, что они стали способными принимать ответственность за собственную жизнь на себя», — растолковал ей Векс, — «особенно, раз на тот момент, когда он покинул Грамарий, они были ещё подростками».

— Да он и сам был немногим старше. — Род покачал головой. — Как я вообще мог позволить ему улететь?

— А разве у вас был выбор? — Алеа скрыла смешок. — Могу себе представить, как кто–нибудь попытался бы помешать Магнусу делать то, что он считал правильным!

— «Это привело бы к результату обратному желаемому», — согласился конь. — «Вы говорите так, словно знаете это по личному опыту».

— О, я никогда не видела, чтобы он делал что–либо, что считал неправильным, — отозвалась Алеа. — Возможно глупым, но никак не неправильным.

— «А вы пытались остановить его?»

Алеа вспомнила, как Гар раздражённо искал правительство на планете, где ничего такого, казалось, не было и в помине.

— Нет. Но пыталась объяснить ему, почему с этого не будет толку.

— «А он прислушивался?»

— Конечно нет! Но он и сам обнаруживал факты. Конь кивнул.

— «Да, под слоями приобретённого опыта он все тот же Магнус».

С этим Алеа не собиралась спорить — но чем больше они говорили, тем больше она узнавала о Магнусе–ребёнке и о том, сколь многое от того мальчика никуда не делось, тщательно спрятанное и защищённое от чужих глаз, где–то в глубине души того великана, которого она знала.

Однако когда они обсуждали воспоминания Векса, Родом, судя по его виду, начала овладевать ностальгия, а затем и печаль. Понимая, что погружение в прошлое возможно не самое лучшее сейчас для него, Алеа закончила разговор и пошла в дом, по пути рассказывая Роду о своей первой встрече с Магнусом. Рассказ увлёк Рода, и поэтому она продолжила, подробно описывая их странствия на её родной планете, Мидгарде — и поняла, что Рода заинтересовали не чудеса вроде великанов и гномов, а деяния мальчика, выросшего в очень действенного преобразователя обществ.

В последующие несколько дней у неё появилась возможность переговорить со всеми братьями и сестрой Магнуса и их супругами — хотя она по–прежнему избегала встреч с Алуэттой. Род с отсутствующим видом и мягкой улыбкой прогуливался по замку; она несколько раз сталкивалась с ним и, поскольку ей не нравился его вид — такой, словно он был как бы не совсем тут — Алеа завязывала с ним разговор с целью вернуть его в настоящее время. Род оказался способен рассмешить её, и она отвечала ему тем же.

На третий вечер, когда остальные отправились спать, они с Магнусом чуть подольше засиделись за разговором у камина, скорее, говорила Алеа, пытаясь отвлечь Магнуса от мрачных размышлений. И наконец бросила, сильно раздосадованная его молчанием:

— Ты сейчас, Магнус, и впрямь не самый весёлый спутник. Что случилось?

— Я тревожусь за него, — ответил ей Магнус, — за папу.

— Да, я понимаю, о чем ты, — нахмурилась Алеа. — Такое впечатление, словно он все время не совсем здесь, не так ли?

— Так — и он чересчур счастлив находясь там, куда бы его ни занесло.

— Тебя тревожит, что он может так и остаться там? — Алеа покачала головой. — У него здесь дети, Магнус. Каждый из вас служит для него якорем в реальном мире. Но он должен постепенно преодолеть своё горе.

— Да, если оно не сведёт его с ума, — отозвался Магнус. — Не хотел об этом упоминать, но он не всегда был в превосходном психическом здравии.

— Ты хочешь сказать, что у него бывали припадки безумия? — воззрилась на Магнуса Алеа. — Наверняка ведь нет!

— Долгие годы его психика подвергалась очень жестоким ударам. — Магнус уставился невидящим взором на языки пламени. — Самый тяжёлый был, когда враги сумели скормить ему каштан, сделанный из ведьмина мха.

Алеа в ужасе застыла,

— Мы все их ели, — продолжал рассказ Магнус, — но у мамы четверть генов в любом случае была созданной из ведьмина мха, а у нас, детей, одна восьмая, и поэтому нам это не причинило никакого вреда. С папой однако вышло иначе, он погрузился в пучину галлюцинаций, и маме потребовалось немало времени чтобы придумать как его вылечить.

— Он… он ведь не был опасен, не так ли?

— Полагаю, мог бы таким быть, — ответил Магнус, — но мы поручили эльфам присматривать за ним, куда б он ни пошёл, а я был достаточно большим, чтобы тенью следовать за ним и прибежать, когда понадоблюсь. Мама восстановила его рассудок — она всегда оказывала самое стабилизирующее влияние.

— А её здесь больше нет, — прошептала Алеа,

— Да. Не уверен, что папа понимает это. — Магнус остановил её, подняв руку. — О, уверен, он ни для кого не станет опасным — но по–моему, для него нет ничего хорошего в том, чтобы заблудиться в прошлом.

— Дай ему время, — посоветовала Алеа. — Дай ему время.

На следующее утро Алеа разбудил ментальный шум. Она резко выпрямилась, сев на постели, слыша, как Магнус и его братья с сестрой обмениваются тревожными мысленными криками: «Он оседлал Векса! Едет к надвратной башне! Остановить его!»

Алеа торопливо натянула платье, сунула ноги в сапожки и сбежала вниз по лестнице.

Во двор замка она выбежала как раз вовремя, чтобы увидеть, как Магнус бросается к туннелю надвратной башни, только–только успевая опередить Векса. Огромный чёрный конь притормозил.

Алеа побежала присоединиться к нему. Корделия и Ртуть опередили её, но не намного. Ален, Джефри и Грегори подбежали сразу за ней, а следом за ними подоспела и Алуэтта.

— Вы вышли проводить меня! — улыбнулся Род стоящим вокруг детям, невесткам и зятю. — Страшно мило с вашей стороны.

— Пустяки, пап, — пропыхтел Магнус. — Надолго… собрался уехать?

— На сколько потребуется. — Род хлопнул ладонью по притороченной за седлом туго набитой седельной сумке. — Не беспокойтесь, я упаковал все необходимое.

— Да, и знаю, ты отлично умеешь охотиться и устраивать бивак. — Магнус взглянул на братьев и сестру, дружно пытающихся скрыть охватившую их тревогу. Он снова поглядел на Рода. — Если ты упаковал так много, то должно быть собрался в дальний путь.

Род пожал плечами и повторил:

— На сколько потребуется.

— Можно мне… спросить, куда ты направляешься?

— В Тир—Нан-Ог.

Братья с сестрой застыли, и Алеа вполне разделяла их ужас. Может Тир—Нан-Ог и являлся кельтской Страной Вечной Молодости — но он был также и Страной Мёртвых.

Род увидел их страх за него и с мягкой улыбкой наклонился к ним:

— Она там, дети. Гвен отправилась в Тир—Нан-Ог, и среди живых кто–то знает, где это.

Мысль Корделии так и возопила: «Отрицание!» Магнус на мгновение сделался совершенно неподвижен. А затем сказал:

— Конечно.

Корделия резко повернулась и недоверчиво уставилась на него. Ртуть похоже была на грани взрыва ярости, а братья воззрились на Магнуса так, словно тот лишился рассудка — но с лица Алена постепенно сошла тревога. Он медленно поднял голову, а затем кивнул.

Магнус метнул на них всех призывный взгляд, который ясно говорил: «Доверьтесь мне», а затем снова повернулся к отцу.

— Да, конечно, ты должен отправиться на се поиски. В конце концов, это ведь соответствует.

— Соответствует? — свёл брови Род.

— Конечно, — подтвердил Магнус. — Ты провёл первые тридцать лет своей жизни, ища её. И вполне подобающе для тебя провести последние в том же поиске.

Род отозвался, довольный услышанным:

— Рад, что ты понял.

— Это придаёт твоей жизни определённую симметрию, — продолжал Магнус. — Ты часто будешь писать домой?

— Ну конечно. — Род озабоченно нахмурился и свесился с седла, положив руку на плечо сыну. — Ни на мгновенье не думай, будто я покидаю тебя. — Он повернулся к другим своим детям. — Вы ведь знаете, что я очень сильно люблю вас всех, и если у вас возникнет хоть малейшая надобность во мне, я в ту же секунду вернусь — но я должен ехать.

Алуэтта подавила рыдание, а Корделия проглотила слезы, но обе кивнули.

— Как мы дозовемся тебя, если ты нам понадобишься? — спросила Ртуть.

— С помощью телепатии, конечно, — ответил Род, — и вы всегда можете спросить, где я, у эльфов. Я не настолько глуп, чтобы думать, будто смогу бродить по всему Грамарию без наблюдающих за каждым моим шагом фейри.

— Крошечный Народец всегда был твоим союзником, — согласился Магнус, и, шагнув в сторону, крепко сжал руку отца. — Счастливого пути, пап.

— Счастливо оставаться, сынок. — Но Род не выпускал руку сына, на лице его резко обозначились морщины, выдавая беспокойство. — Ты ведь позаботишься о них вместо меня, не правда ли? Я имею в виду жителей Грамария.

Магнус замер. Его братья и сестра резко повернулись к нему и потрясённо уставились на него.

— Я не стану навязывать им демократическую форму правления, — предупредил Магнус.

— Ну и ладно, сынок, — благодушно кивнул Род. — Я лишь прошу тебя защищать их от любых агентов, которые попытаются направить их к установлению неподходящих для них форм правления — особенно от анархистов и тоталитаристов.

— Ну разумеется, — сказал Магнус. — В смысле, если я хочу защитить их от демократии, если она им не подходит, то, конечно, буду также защищать и от всего прочего, неподходящего.

— Почему Магнус, папа? — не выдержала Корделия. — Почему ты поручил это ему?

— Потому что у него более чем десятилетний опыт по части свержения правительств. — Род коснулся её руки. — Знаю, милая, ты всячески озабочена благополучием народа, а ты, Джефри, будешь защищать его от любого вооружённого вторжения …

Джефри напряжённо кивнул.

— …и что ты, Грегори, придумаешь, как отразить любые магические нападения — но по правительствам теперь специалист Магнус.

— Я как–то не думал об этом в таком плане, пап, — медленно произнёс Магнус.

— Я тоже немного запоздало признал собственные способности, — напомнил ему Род, а затем свесился с седла поцеловать Корделию и выпрямился крепко пожать руку Джефри, а затем и Грегори. — Вы знаете, что я буду постоянно думать о вас. Если я вам понадоблюсь, то просто направьте мне мысль.

— Направим, папа, — пообещала со слезами в голосе Корделия.

Род удовлетворённо кивнул.

— Я буду дома к рождеству, если к тому времени не найду её. Позаботьтесь друг о друге, дети.

— Позаботимся, папа, — заверил его Грегори.

Род лучезарно улыбнулся им всем, а затем обернулся к воротам и дал шпоры Вексу. Большой чёрный конь шагнул вперёд со словами:

— «Извини, Магнус».

— Да, конечно, — посторонился, уступая дорогу, Магнус. — Счастливого пути, пап.

— Счастливого пути, — пожелали все.

Род прощально махнул рукой и въехал в туннель надвратной башни.

Корделия резко повернулась к ближайшему часовому, выхватила у солдата копьё, вскочила на копьё верхом и поднялась, описывая круги, над зубчатыми стенами.

Алеа никогда в жизни не видела подобного зрелища.

Грегори обхватил Алуэтту одной рукой за талию, а Джефри схватил Ртуть. Они исчезли с двойным ударом грома.

— Что с ними случилось? — вытаращила глаза Алеа.

— Они телепортировались на стену, — растолковал ей Магнус. — Хочешь отправиться так же как Ртуть, или предпочтёшь своим ходом?

— Если ты не против, я поднимусь обычным способом, — решила Алеа, — но не задерживайся из–за меня.

— Спасибо, — поблагодарил Магнус и исчез, вызвав новый небольшой взрыв.

Алеа бросилась к ведущей на стену лестнице. Взбежав наверх и хватая воздух открытым ртом, она увидела выстроившихся у зубцов младших Гэллоугласов и их супруг. Алеа сумела выдать ещё один спринт и, встав рядом с Магнусом, посмотрела вслед едущей к лесу одинокой фигуре. И смутно расслышала звон пощипываемых струн.

— Музыкант из него по–прежнему так себе, — хмыкнул Джефри.

— Это твой талант, брат, куда уж нам до тебя, — улыбнулся Магнус.

— Он конечно же снова погрузился в омут галлюцинаций, — сказала Корделия.

Магнус кивнул.

— Хотя нет никаких оснований думать, что он сделается опасным — ни для кого другого, кроме себя.

— Думаю не сделается, — согласился нахмурясь Джефри — В конце концов, он ведь совершенно нормален — за исключением этого бреда, что сможет где–то там найти маму.

— Странствия не причинят ему вреда, — заключил Грегори, — и если это его способ справиться с горем, то тем лучше.

— В действительности, это вообще не наше дело, — высказал своё мнение Магнус.

— Все, имеющее к нему отношение, — наше дело, — поправила его Корделия, — но не нам указывать ему, что можно делать, а что нельзя.

— Да, — согласился Магнус. — В конце концов, он ведь взрослый человек и находится в добром здравии — почти.

Крошечная фигура обернулась помахать им как раз перед тем, как дорога ушла в лес, и всадника скрыла листва. Все стоящие на стене махали в ответ, пока обессиленно не опустили руки.

Джефри повернулся к Магнусу, вызывающе выпятив челюсть.

— И ты теперь будешь указывать нам?

— Конечно нет, — ответил Магнус. — В конце концов, мне не очень–то это удавалось с тех пор, как тебе стукнуло двенадцать.

Джефри посмотрел на него, а затем улыбнулся.

— А по–моему, это нисколько не мешало тебе и дальше пытаться командовать.

— Уж поверь, я в своих путешествиях в какой–то мере поднабрался зрелости, — улыбнулся в ответ Магнус. — Кроме того, я отлично сознаю, что как говорится, не в курсе недавней истории всего произошедшего на Грамарии. Ты наверняка знаешь свои задачи лучше моего.

Грегори нахмурился и сказал Джефри:

— Он говорит об этом как–то слишком небрежно.

— Папа велел мне только отбивать наскоки иностранных агентов, пытающихся толкнуть Грамарий на установление форм правления по образцу своих, — напомнил ему Магнус. — Он не сказал ни единого слова о том, чтобы приказывать вам.

— Рада, что ты это понимаешь. — Но сказав это Корделия продолжала разглядывать его лицо в поисках ответа на какие–то свои сомнения, а потом с досадой повернулась к Алеа. — Он это серьёзно?

— Я не могу сказать, что когда–либо видела, как он особо много приказывет, — медленно проговорила Алеа. — Предлагать, это да, и он умеет быть очень убедительным — но впрямую приказывать, нет.

Грегори и Джефри её слова похоже несколько успокоили, но вот Корделия выглядела совсем не убеждённой — равно как и Ртуть, и Алуэтта, казалось, сомневалась.

Магнус обвёл взглядом их лица одно за другим, а затем остановил его на лице Алена, И преклонил колено.