Глава двенадцатая
День уже подходил к концу, когда они вышли на берег реки. Корделия устало опустилась на землю.
— Проведем ночь здесь, Векс, прошу тебя! Я сегодня очень устала и должна отдохнуть.
Векс своими электронными сенсорами измерил ветерок.
— Не здесь, юные друзья, здесь деревья слишком близко к воде. Чуть дальше, прошу вас.
— Смелее, сестра, — Магнус протянул руку. — Осталось совсем немного. Обопрись на мою руку.
— Я еще могу выдержать собственный вес! — Корделия с помощью брата тяжело поднялась. Меня тяготит только все увиденное сегодня.
— Меня тоже, — вздохнул Грегори.
— И меня, — согласился Джеффри, — все мы устали от непривычных усилий, брат, — он еле-еле заставил себя выпрямиться. Вместе пошли они за черным конем, чьи очертания уже начали скрываться в сумерках.
Грегори изо всех сил пытался бороться с сонливостью.
— Что это значит: непривычные усилия?
— Как что? — удивился Джеффри. — Я устаю от переходов и схваток, а ты — от того, что пытаешься понять окружающее.
— Все можно понять, — мягко сказал Грегори. — Нужно только постараться, и все станет ясно.
— Верно, — согласился Векс. — Но для решения некоторых проблем требуются усилия многих поколений.
— Что ж, это правда, — подтвердил мальчик. — А обычные загадки я разрешаю за несколько часов. Такие, для решения которых у меня достаточно знаний.
— Мне кажется, все необходимые знания мы еще не собрали, — Магнус хлопнул младшего брата по плечу, одновременно помогая ему держаться на ногах. — Я тоже устал не только от ходьбы, но и от усилий понять.
— Разгадай мою загадку, разгадай мою загадку! — пропела Корделия. — Я устала искать разгадки.
— Все дело в странных личностях, которых мы встретили, и в этом шуме, — подытожил Магнус.
— И в их странном поведении, — Джеффри покачал головой. — Я его не понимаю.
Грегори упорно шел вперед, стараясь не закрывать глаза.
— Почему музыка меняется так часто? Разве одной мелодии недостаточно?
— И меняется ли она на самом деле? — возразил Магнус. — Это не такое уж большое изменение в конечном счете. Музыка действительно меняется, или нас обманывает слух?
— Оставь! — раздраженно бросил Джеффри. — Ты еще скажешь, что вся жизнь — это только сновидение!
— Тогда не будите меня! — прошептала Корделия, глядя прямо вперед. — Потому что я вижу там такое зрелище, которое днем простой смертный ни за что не увидит!
Река здесь расширялась, превращаясь в небольшое озерцо, занавешенное по берегам ивами. Лес тоже раздался, оставив между собой и берегом небольшой луг. Течение замедлилось, водную гладь покрывало множество водяных растений. Вечер смягчал очертания заливчиков, а сгущающиеся сумерки действительно придавали картине нечто нереальное, словно из сновидения.
— Прошу вас, давайте наконец-то отдохнем, — Корделия обессилено опустилась на мягкую луговую траву.
— Да, это место подходит, — вынес долгожданный вердикт Векс. — Мальчики, наберите дров.
— Сейчас, Векс, — но Грегори едва не падал, прислонившись к колену Большого Брата.
— Он почти отключился, — мягко сказал Магнус.
— Ну уж нет! — Грегори выпрямился, явно заставляя себя не уснуть. — Я могу не хуже вас! — он посмотрел на озеро. — Что это за цветы, Векс?
— Тут есть водяные лилии, Грегори, но большинство — лотосы.
— Лотосы? — повторил Магнус. — Никогда раньше их не видел.
— Мы никогда не заходили так далеко на запад, братец, — напомнила ему Корделия.
Магнус почувствовал, как что-то придавило ему ноги. Посмотрев вниз, он увидел, что Грегори все-таки уснул. Старший брат с улыбкой уложил младшего на мягкую траву.
— Я наберу дров, Векс. Сестра, а ты… — тут он остановился, заметив, как Корделия подняла голову. — Что ты увидела?
— Ничего, — ответила она, — но я слышу новую музыку.
Магнус наклонил голову и прислушался. Немного погодя он подтвердил:
— Я тоже что-то слышу.
— И я, — Джеффри наморщил нос. — Почему она снова изменилась?
— Я тоже это слышу, — сообщил Векс и тем самым, конечно, решил вопрос.
За поворотом реки показались огни, они словно плыли по поверхности воды. Один огонек поднялся чуть выше других.
— Что это такое? — удивилась Корделия. Музыка приблизилась, и стало видно, что огни — это костры, вокруг них собрались молодые люди, они смеются, разговаривают, а кое-кто занимается и более интимными делами. Корделия сконфуженно отвернулась, потом с тревогой взглянула на младшего брата, но он крепко спал.
— Что это? — удивленно спросил Джеффри. — Они плывут по воде?
— Нет, Джеффри, — ответил Векс, — они на плотах.
Действительно, это были плоты, с полдесятка или больше, и на каждом плыли юноши и девушки. И на каждом плоте на столбе горел фонарь.
— А как могут гореть на плотах костры, не прожигая бревна? — поинтересовалась Корделия.
— Может, огонь разложен на камнях, — предположил Джеффри.
Один из плотов уткнулся в берег недалеко от них, и негромкий голос окликнул усталую компанию:
— Почему вы остаетесь одни?
— Присоединяйтесь к нам! — с улыбкой поманил их коренастый молодой человек. — Проведите с нами несколько счастливых часов…
— Идите к нам! — позвала темноволосая красотка. — В наше речное жилище!
— Идите к нам! — закричали они все вместе.
— Сомневаюсь… — начал было Магнус, но Корделия не колебалась ни секунды.
— Вставай, засоня! — она решительно разбудила Грегори. — Они избавят нас от долгого завтрашнего перехода!
— Нет, — возразил Джеффри, — мы не знаем их намерений…
Но Корделия уже ступила на плот, и что им оставалось делать, как не последовать за сестрой?
«Прошу вас, молодые друзья, не надо, — услышали они в головах голос Векса. — Не стоит полагаться на милость людей, которые могут оказаться вашими врагами».
«Фу! Если мы не сможем защититься от таких, плохие мы бойцы! — презрительно заявил Джеффри. — А если что-то и случится, мы всегда сможем улететь».
Магнус тоже перешел на плот.
«Пошли, брат. Если это какая-то ловушка, мы подхватим сестру за руки и улетим», — он повернулся и перенес Грегори на борт.
«Я пойду параллельно вам по берегу, — заверил их Векс. — Будьте осторожны».
— Будем, — вслух ответил Магнус. Жилистый молодой человек оттолкнулся шестом, и плот тихо поплыл по течению.
— Иди, посиди со мной! — красивый юноша протянул руку Корделии. — Меня зовут Иоганн, и в моем гнездышке из ароматных ветвей достаточно места для двоих. Давай восславим праздность!
— Благодарю тебя! — Корделия села и аккуратно подоткнула под себя юбку. — Мне нужно отдохнуть.
Иоганн улыбнулся, дружелюбно принимая этот отказ.
— Да, ты и в самом деле кажешься усталой.
— Конечно, — согласилась Корделия, — потому что мы пришли издалека и многое видели.
— И много слышан, — добавил Джеффри. — Какофонию звуков, которая все усиливается.
— Все ужасно запуталось, — вздохнул Грегори.
— Оставьте это, — темноволосая девушка улыбнулась Магнусу. — Я Венна. Перестань морщить лоб и отдохни со мной, — она откинулась на спину, положив руки под голову, и гибко потянулась.
У Магнуса перехватило дыхание, он не мог оторвать от девушки взгляда, да и Джеффри тоже зачарованно смотрел на нее.
Корделия подняла голову, нахмурилась, а Иоганн спросил:
— Но что вас так смущает?
Корделия снова повернулась к незнакомцу, радуясь возможности поговорить с новым человеком.
— Мы нашли камни, которые играют музыку, а когда пошли за ними, встретили целый ряд странных существ и видели многих людей, которые бессмысленно ведут себя. И не можем разгадать эту загадку.
— Действительно, загадка, — проговорила девушка рядом с Иоганном. — Как иногда трудно бывает понять, что делают даже твои отец и мать.
Иоганн кивнул.
— Ирене говорит правду.
— И то правда, — согласился жилистый молодой человек. — Зачем они преклоняются перед священником или подчиняются рыцарям? В этом нет смысла.
— Никакого, Ално, — подтвердила Ирене. Но Грегори возразил:
— Они преклоняются пред Господом, а не перед священником. А рыцарь занимает более высокое положение, чем простолюдин.
— Все равно, — проворчал, недовольно мотнув головой, неуклюжий молодой человек. — Когда мне было десять лет, все казалось так просто. Но потом, когда я начал становиться мужчиной, я решил и действовать, как должен действовать мужчина. И тут я возмутился. И когда я объявил, что не буду больше поступать, как они, мне ответили, что я ничего не понимаю.
— Да, Орин, я знаю, каково это, — сочувственно кивнул Иоганн. — Мне потребовалось много времени, чтобы разрешить эту загадку.
— Так ты ее разрешил? — Грегори даже приподнялся на локте, ему больше не хотелось спать. — А как?
— Да просто понял, что ничего не нужно делать, — ответил Иоганн с ясной обезоруживающей улыбкой. — Таково мое великое открытие.
Алдо кивнул.
— И мое тоже.
— И мое, — подхватила Ирене, — и нас всех. И какой великий мир оно принесло нам!
— Чего-чего? — недоверчиво переспросил Грегори. — Вы все в одно и то же время получили абсолютно одинаковый ответ?
— И одну и ту же мысль, — пробормотал Джеффри.
— Вот именно, — Иоганн улыбнулся, очень довольный собой. — Неожиданно мы все поняли, что ничего разгадывать не нужно — нужно просто отдаться течению и быть счастливыми.
— Нам потребовалось только построить плоты и сесть на них, — добавил Орин. — И мы прихватили с собой камни, которые играют нашу музыку.
— О, так это ваша музыка? — выдохнул Джеффри.
— И ничего, кроме музыки? — Грегори смотрел на них широко раскрытыми глазами. — А что вы едите?
— Река снабжает нас едой, — Ално наклонился и сорвал цветок лотоса, мимо которого проплывал плот. Грегори увидел, что остальные тоже жуют цветы. Он зажмурился и посмотрел снова.
— И ты говоришь, что больше не нужно разгадывать смысл мира и жизни людей?
— Да, и это приносит мир в наши души! — вздохнула рыжеволосая девушка.
— Действительно, мир, Адель. Благословен будь конец всякого смятения, — согласилась Венна.
Орин убежденно кивнул.
— Именно в этом заключалась наша ошибка — в стремлении познать мир, бороться с ним.
— Вот именно, конечно, — поддакнула темноволосая красавица, — а когда мы перестали бороться, всякая борьба закончилась.
— Но тем самым ты говоришь о том, чтобы перестать думать!
— Правильно, — подтвердил Иоганн, — на этом и покоится наше спокойствие. Мы перестаем задумываться.
— И достигаете мира, — подытожил Джеффри.
— Но как можно заставить мозг перестать работать? — спросил Грегори.
— Слушая музыку, — объяснил Иоганн. — Когда думаешь только о сладких звуках, все остальное незаметно исчезает из головы.
— Не могу поверить, — возразил Грегори. — Слушание музыки не может уничтожить мысль.
«Может-может, — услышал он в голове голос Векса. — Сосредоточенность на одном устраняет все остальное. К тому же этот лотос притупляет разум! и вызывает эйфорию. Это своего рода наркотик».
— Наркотик, — задумался Джеффри. — Это слово означает «подобный смерти».
«Более точное определение. — «похожий на смерть». Обычно оно означает состояние, схожее со сном», — передал Векс.
— А Сон — брат Смерти, — подвел итог Грегори. Иоганн протянул Корделии цветок лотоса.
Присоединяйся к нашему блаженству.
— Перестав думать? — потрясенно воскликнула она.
— Вот именно! Отключи свой мозг.
— Расслабься… — Адель соблазнительно улыбнулась.
— Поплыли со мной по течению, — Венна шаловливо взглянула на Магнуса. Она снова откинулась и лениво потянулась, протягивая руки к Магнусу. Он зачарованно смотрел на девушку. Джеффри тоже.
— Нет! Можете ли вы или нет, вы не должны! — Грегори был близок к слезам. — Думать необходимо, потому что все остальное — ложь!
— Но какой в этом смысл? — со скептической улыбкой поинтересовался Ално.
— Должен быть смысл! Иначе зачем у нас мозг? «В этом утверждении большой смысл, — вновь в головах детей послышался голос Векса, — потому что ваш вид выработал разум, чтобы справляться с окружением. Развивая способность мыслить, люди получили больше возможностей для выживания и процветания. Если бы мир действительно был лишен смысла, тогда разумные существа имели бы столько же шансов на выживание, как и неразумные. Они не выжили бы».
— Точно, — радостно воскликнул Грегори. — Более острый разум был бы хуже приспособлен к жизни — потому что мир свел бы его с ума!
— Все не так уж плохо, малыш, — Ирене сочувственно улыбнулась и протянула ему руку. — Мир таков, каков есть. Мы не можем изменить его. Можем только наслаждаться, пока живы.
— Но как же завтра?
— Завтра мы тоже будем плыть по реке.
— Но все реки впадают в море! — настаивал Грегори. — Что вы будете делать, когда окажетесь в океане?
Адель нахмурилась.
— Успокойся, малыш!
— Не говори так с моим братом! — выпалила Корделия, потому что могла бы так сказать и сама.
Адель смерила ее презрительным взглядом и уже собралась ответить, но ее опередил Иоганн.
— Когда окажемся в океане? Продолжим плавание!
Грегори раздраженно закатил глаза.
— Нет, подумай! А как же бароны, через земли которых протекает эта река? Неужели они позволят вам беззаботно предаваться удовольствиям?
— А почему бы и нет? Мы же их не трогаем.
— Ты можешь не трогать Жизнь, но Она всегда тронет тебя. И что ты будешь делать, когда она тебя затронет?
— А разве мы обязаны что-то делать? — Ално смерил его строгим взглядом. — У нас есть выбор. Разве существует закон, по которому мы обязаны жить?
— Существует, — негромко ответил Иоганн, — но нам не смогут его навязать.
— И то верно! Как нас достанут? Мы плывем по реке!
— Запрудят реку, — закричал Грегори, — и достанут!
Иоганн с первыми признаками раздражения отмахнулся от этого детского замечания.
— Мир, мир!.. Когда наступит такой день, тогда и постараемся найти ответ. Успокоило тебя это?
— Нет, — твердо ответил Грегори. — Разве ты не понимаешь, что нужно придумать выход раньше, до того, как наступит этот день?
— А разве ты не понимаешь, что даже самый настойчивый искатель нуждается в отдыхе? — возразила Ирене, стараясь говорить мягко.
Грегори помолчал и наконец признал.
— Да. Даже разум нуждается в отдыхе. Но скажите, каким долгим должен быть этот отдых?
— А-а… день, неделю, — небрежно отозвалась Адель. — Какая разница?
— Но ведь долгий отдых — это сон, — пояснил Грегори.
— Ну и что? — ответила Ирене, забавляясь. — Это маленький сон, не большой.
Джеффри нетерпеливо пожал плечами.
— Большой сон, маленькая смерть — действительно, какая разница?
— Испытай Малую Смерть со мной — и поймешь, — Венна протянула руки.
— Давай расслабимся, — Иоганн потянулся к Корделии, — и золотой сон поцелует твои глаза. А разбудят тебя улыбки!
— Нет, — с трудом возразила Корделия, словно слова из нее клещами вытягивали, — я не должна спать.
Адель раздраженно вздохнула, а Иоганн с вымученной улыбкой решил предпринять последнюю попытку:
— Но даже часовой рано или поздно должен отдохнуть. Пусть твой мозг отдохнет, как у всех нас. Слушай слова музыки, и пусть они заполнят твое сознание.
— Слова? — Джеффри с тревогой поднял голову. — Какие слова?
— Слова в музыке, — ответил Орин. — Разве ты не слышишь их?
— Послушай, — предложила Ирене. Гэллоугласы нахмурились, вслушиваясь.
— Слышу, — наконец признала Корделия, — но это не голос. Говорит сама музыка.
— Но я не понимаю смысла, — с сомнением пробормотал Джеффри.
— Ты только слушай, — заверила его Ирене. — И начнется снова. Это всегда начинается.
Действительно, слова повторились. Несколько минут напевная речь переплеталась с мелодией и почти немедленно начиналась снова — и опять, и опять, по кругу. Постепенно слова становились все яснее.
Зачем существуют все вещи?
Зачем существует мир?
Зачем обычаи и законы?
Почему мы должны работать без отдыха?
Зачем мы живем и в чем причина этого?
И почему мы не можем остановиться и отвернуться?
Почему так живут наши родители?
Кто заставляет их так тратить свое время?
Почему они должны весь день возиться в земле?
Почему так много печали и труда?
Почему они должны сохранять верность тем, кто приказывает?
Почему так много вопросов вызывают смятение?
И почему мы должны подчиняться?
Почему не можем просто уйти?
Почему существуют правители и почему мы должны им кланяться?
Какова их ценность для мира?
Почему существуют короли и лорды?
Почему они носят доспехи и мечи?
Почему существуют скупцы, дрожащие над своими сокровищами?
И почему мы должны подчиняться?
Ведь разве нельзя просто уйти?
Почему так много хмурых лиц?
Почему так мало улыбок?
Почему девушки отказываются от наших объятий?
Почему мы не должны их ласкать?
Почему так много «нет» и так мало «да»?
Почему мы должны подчиняться?
Почему бы просто не уйти?
Почему мы должны делать то же, что и все?
Почему мы никогда не ищем радости?
Почему так много печали и боли?
Зачем напрягаться бесцельно?
Почему эти вопросы отягощают мой ум?
Почему бы просто не уйти?
Не уйти немедленно?
Почему мы должны поступать, как наши родители?
Зачем носить их кандалы и цепи?
Почему бы не вкусить лотоса и не предоставить мир самому себе?
Отыщи лотос на реке, текущей к морю!
Попробуй лотос, склонись и изведай наслаждение со мной!
Попробуем друг друга и уплывем, свободные!
Уплывем немедленно, уплывем прочь…
Глаза Грегори стали огромными.
— Что это за песня?
— Странная, — согласился Магнус, — в ней нет ни размера, ни ритма.
— И еще меньше смысла, — заявил Джеффри. — Все равно что спросить: почему я не бью соседа в глаз? Разве непонятно, что человек должен бороться?
— Зачем? — просто спросил Иоганн.
— Зачем? — ошеломленно повторил Джеффри. — Как зачем? Без этого он не имеет цены!
— Но в самом труде нет никакой добродетели, — возразил Орин. — Какой цели он служит?
— В нем есть добродетель! Людям нужен труд, как растениям солнце!
— Что за глупая ложь! — нетерпеливо бросил Ално. — Ты разве не слышал? В труде нет никакого смысла!
Грегори настаивал:
— А кто тебе это сказал и каковы доказательства?
— Никто не должен говорить. Это и так ясно!
— И ты в это веришь?
— Верю! Почему бы и нет?
— Но почему ты в это веришь? — негромко сказал Джеффри.
«Потому, — ответил голос Векса, — что об этом говорится в песне. Он слышал это много раз, не вдумываясь в слова, но они регистрировались его подсознанием. Потом он их понял и несколько раз обратил на них внимание. А после этого он слушает песни и даже не слышит слов».
— Твое подсознание слышит слова, которых ты даже не понимаешь, — объяснил Джеффри Ално.
Орин нахмурился, не зная, оскорбление ли это.
«Это так, — говорил тем временем Векс, — потому что они не ожидают, что их будут убеждать; они хотят только развлекаться. Простое повторение убеждает их, если оно воспринимается на таком фундаментальном уровне».
— Зачем вам слушать песню, если вы не понимаете ее слов? — удивился Джеффри.
— Ради удовольствия музыки, — ответила Венна, чувственно потянувшись.
«Не скрипи зубами, Джеффри. Молодая женщина говорит правду: в музыке скрыты особые мотивы, которые соответствуют возрасту молодежи. Они порождают приятные ощущения».
— Ощущения, — Магнус не отрывал взгляда от Венны. — Песня говорит о наслаждении, но разве тебе не говорили, что ты не должна… пока не вступишь в брак?
Венна покраснела, а Ално раздраженно сел.
— Разве для тебя нет ничего в жизни, кроме правил и приказов?
— Я говорил только о браке, — небрежно отозвался Магнус, и Ално хотел возразить, но заметил, что женщины смотрят на него, и закрыл рот.
«Действительно, — послышался голос Векса, — если слова песни оправдывают поведение, которое им нравится, но которое им запрещали, они и сами захотят поверить словам песни. А от этого лишь небольшой шаг до того, чтобы убедить себя: слова эти правдивы».
— Но ведь эта песня — только развлечение, — возразила Корделия.
Векс промолчал.
— Песня предлагает им есть лотос, сестра, — заметил Джеффри.
— Ну конечно же, — подтвердил Орин. — Я ведь тебе говорил, что в ней правда.
«Вот так, Джеффри, — снова послышался голос Векса, — это последняя стадия в процессе убеждения — призыв к действию. Песня заканчивается приказом, и его выполняют».
— А этот лотос, — сказала Корделия, испытывая неожиданное подозрение, — он усиливает восприятие музыки?
Иоганн сел и наклонился к ней.
— Откуда ты знаешь?
«И в самом деле, Корделия, стоит взять в привычку употребление лотоса, как он притупляет мыслительные процессы и делает своих жертв еще более восприимчивыми и внушаемыми».
— Потому что лотос принуждает тебя делать то, что тебе приказано, — ответил Джеффри. — Просто надо говорить тебе то, что ты сам желаешь услышать, и примешать то, чего кто-то хочет получить от тебя.
Ално выпрямился.
— Как это?
— Вот в чем суть твоего «понимания», — вмешался Магнус. — То, что звучит в музыке, ты считаешь своим!
Послышался хор отрицаний.
— Нет, это не так!
— Мы верим в то, что видим своими глазами!
— Никто нас не учил, мы научились сами!
— Вздор! — раздраженно воскликнул Джеффри. — Вы повторяете то, чему вас научили камни!
— А разве в их словах нет правды? — вызывающе вопросил Ално.
— Правда в словах, которыми тебя кормят, как отрубями в яслях? — съехидничала Корделия.
— Зачем теперь нужна армия? — со смехом бросил Джеффри. — С несколькими солдатами я мог бы взять любой город, если бы у меня была в запасе такая музыка!
— Завоевать! Сражаться! Править! — лицо Иоганна потемнело. — Разве ты не можешь думать ни о чем, кроме борьбы?
— Если я не подумаю об этом, подумает кто-нибудь другой, — усмехнулся Джеффри. — Это печально, но такова человеческая жизнь. Всегда найдется человек, который не даст другим жить в мире, если может подчинить их себе!
— Ты не поступишь так с нами! — закричал Иоганн и бросился к Джеффри, хватая его за горло.
Джеффри увернулся, и Иоганн полетел в воду, подняв фонтан брызг.
— Спасите, спасите! — закричала Ирене. — Он не умеет плавать!
И тут на Джеффри набросился Орин.
Магнусу удалось оттолкнуть его, но именно в этот момент ему в челюсть пришелся случайный удар локтем. Старший брат на миг потерял ориентировку, Джеффри соскользнул со скамьи и вскочил, но его тут же схватил жилистый Алио, пинаясь и кусаясь. Джеффри вывернулся, зажав горло и запястье Алио и причиняя тому невыносимую боль, но рослый юноша только взвыл, выпучив глаза. Он попытался ткнуть пальцем в глаз Джеффри, а коленом — в пах. Джеффри издал громкий стон, сложился вдвое, но упрямо тащил за собой Ално. Они продолжали сжимать друг друга.
Хорошо еще, Магнус очень своевременно столкнул долговязого парня в воду и поддержал брата.
— Как ты?
— Больно, но я не ранен, — Джеффри застонал и согнулся, чтобы уменьшить боль. — Нужно… немного… прийти в себя, — он постарался перевести дух, тяжело дыша и опираясь на плечо Магнуса. — А что Орин?
— Спит, хотя и не вполне добровольно.
— Помогите Ално! — кричала Адель. — Он не умеет плавать!
— Придется, — Джеффри вздохнул и внимательно посмотрел на бьющееся тело Ално. Оно медленно поднялось из воды и поплыло к плоту.
— Ты колдун, — прошептала Адель.
— Она говорит это со страхом, — пробормотал Джеффри, — а ведь она прижимает к груди магическое средство из-за его сладких слов!
Mагнуc, нахмурившись, повернулся.
— А как же первый за бортом?
— Он уже здесь, братец, — Корделия стояла, руки в боки, ехидно поглядывая на Иоганна, который висел в воздухе, болтая руками и ногами. — Нет, ты не спустишься, пока не перестанешь драться!
— А кто ты такая, чтобы приказывать? — негодующе воскликнула Ирене.
Корделия даже застыла от удивления, потом медленно повернулась к Ирене, сузив глаза:
— Я та, что вытащила этого парня из реки! Бросить его назад?
— Они похожи на наших взрослых, — презрительно прошипела Адель. — Думают, что сила дает им право приказывать.
— Дает! — выпалила Корделия. — Ведь как Иоганн пытался убедить моего брата нежным разговором! Зачем мне поддерживать лицемера?
Иоганн с громким всплеском снова рухнул в воду. Но на этот раз успел ухватиться за край плота и подтянулся, отплевываясь и отдуваясь.
— Бедный! — воскликнула Ирене, опустилась на колени и помогла ему подняться на плот.
— Я… я хочу, чтобы они ушли, — с трудом выдохнул Иоганн и еле-еле встал на ноги. Он стоял перед Гэллоугласами, побитый, но решительный. — Нам здесь не нужны колдуны. Убирайтесь!
— И побыстрее, — Ално, с которого ручьем текла вода, встал за ним. — Уходите! Если не можете спокойно наслаждаться с нами, уходите!
— Верно, — подхватил Иоганн. — Этот плот только для тех, кто любит мир!
— Любит лотос, хочешь сказать, — горько бросил им Джеффри, который все еще стоял, согнувшись и сжимая плечо Магнуса. — И музыку. Да, братья и сестра, пошли отсюда. Пусть живут так, как заслужили.
— Заслужили, заслужили! — взорвалась Венна. — Неужели ты ни о чем другом не можешь говорить?
— Не может, — ответил Магнус, — как ты никогда не задумываешься о тяготении.
— Почему меня должны занимать мысли о тяготении?
— Не должны, но благодаря ему твои ноги остаются на земле.
— Если они вообще есть, — добавила Корделия.
Венна сердито посмотрела на нее, не желая сознаваться, что ничего не понимает.
— Ты думаешь, мысли о тяготении помогают тебе летать?
— Нет, конечно, — возразила Корделия, — хотя некоторые полеты вполне могут отяготить твой живот.
Венна гневно вспыхнула, наконец что-то поняв. Она уже хотела вцепиться ногтями в соперницу, но тут плот ударился в берег.
Иоганн удивился.
— Как мы здесь оказались?
Грегори невинно поглядел с края плота.
— Наверное, причуды течения.
— Или кого-то другого, — глаза Иоганна сузились. — Нет, нам вы точно не нужны! Убирайтесь отсюда!
Магнус вежливо поклонился.
— Мы с радостью доставим удовольствие тому, кого уважаем.
— Да, — согласился Джеффри, удивленно оглядываясь. — Но где нам найти такого человека?
Иоганн покраснел.
— Прочь!
— Ты очень проницателен, — проворчал Джеффри. — Мы уходим, — он последний раз глянул на плот, и тот соскользнул в течение так стремительно, что Иоганн и Венна упали, а остальные пошатнулись и вскрикнули.
Корделия повернулась к Джеффри.
— Ты плохо поступил! Неужели нельзя было дать им уплыть с достоинством?
— Меня больше занимает своя боль, — ответил Джеффри, который все еще стоял полусогнувшись. — А почему ты думаешь, что им не все равно?
— Неужели ты о них такого плохого мнения?
Джеффри пожал плечами и кивнул в сторону плота.
— Взгляни, сестра.
Корделия посмотрела. Иоганн упал рядом с Венной, потянулся к ней, и их губы встретились.
— Вот негодяй! — шокировано воскликнула Корделия. — Разве он не парень Ирены?
— В данный момент, — проговорил Магнус, — им все равно, чьи губы они целуют.
— Он парень всех девчонок, — заметил Джеффри.
Корделия отвернулась, покраснев. Магнус озабоченно посмотрел на нее.
— Я должен идти или охромею на время, — простонал Джеффри. — Брат, помоги.
— Грегори! — воскликнула Корделия. — Не смотри! Не смотри на то, что они делают! Отвернись!
Грегори удивленно посмотрел на сестру, потом отвернулся, пожав плечами.
Магнус расслабился.
— Думаю, мы больше не захотим иметь ничего общего с этим плавающим табором.
— Да, никогда, — горячо согласилась Корделия. — Сначала кажется приятно, но эти люди ни о чем не заботятся, и им нельзя доверять.
— Ни тому, что они делают, ни тому, как относятся друг к другу, — подтвердил Джеффри. — Да, я это понял.
— Вот именно, — подхватил Магнус. — Для них честь — простое украшение, и на этом их катехизис кончается.