Глава 8
Яна знала, что небо не всегда бывает чистым, ярким, с мягкими, белыми облачками-барашками, которые плывут, обласканные лучами теплого солнышка. Небо может быть и грозным, мрачным, с темными колючими облаками. Именно колючими, чувствовала Цветкова. В каком-то полубессознательном состоянии она смотрела на свои белые худые руки и ноги, которые парили в воздухе. Задравшийся подол из черного шифона трепетал от ветра. А в тело впивались какие-то колючки. Яна покрутила головой, и к ней мгновенно вернулась память. Цветкова вспомнила, что выпала из поезда и угодила не куда-нибудь, а прямиком на большой колючий куст.
Яна попыталась сгруппироваться и соскользнуть на землю, но это оказалось совсем не просто. Пышное платье напрочь запуталось в ветках. И как бы Яна ни трепыхалась, ткань только рвалась, а сама Цветкова сильнее насаживалась на эти колючие ветки, словно дичь на шампур. В какой-то момент Яну даже охватило отчаяние. Мимо в темноте промчался товарный поезд, и куст закачался под действием ветра, а вместе с ним закачалась и Цветкова.
«Я что теперь, так и буду висеть как флаг на флагштоке, и радостно приветствовать проходящие поезда, пока не умру от голода? Да еще принарядилась для такой заманчивой перспективы!» Яна попыталась перевернуться, несмотря на неудобное положение, и приложила максимум усилий, чтобы вырваться из этого плена. Расцарапав кожу, набив синяков и шишек и превратив платье в костюм для ведьмы на Хэллоуин, она смогла наконец освободиться.
Куда идти, Цветкова не представляла. Можно было двигаться вдоль железнодорожного полотна, или пойти напрямую через лес, пытаясь найти какую-нибудь дорогу. Яна выбрала второй вариант, считая его менее опасным. А так еще, не дай бог, собьет поездом. При ее везучести в последнее время такая перспектива была весьма реальной.
Спотыкаясь и чертыхаясь, Яна двинулась в сторону леса. Хорошо еще, что при падении она не потеряла туфли, потому как идти босиком по камням и земле, усыпанной осколками бутылок, было бы весьма проблематично. Цветкову не покидало четкое ощущение, что на том кусте она оставила не только часть своего платья, но и кусочки кожи и пряди волос. Яна понимала, как ей повезло, что она не разбилась, что идет на своих двоих неполоманных ногах, но тело все равно болело от ушибов. А еще перед глазами стоял слегка насмешливый взгляд теплых карих глаз Мартина.
«Он ждет меня в вагоне-ресторане! – вспомнила Цветкова. – Рано или поздно Мартин начнет меня искать. Интересно, что он подумает, когда не найдет? Что я сбежала? Что я ненормальная? Мне же не шестнадцать лет, я – взрослый человек, и если пообещала, что поеду в Питер и познакомлюсь с его мамой, то так бы и сделала. Какая же нелепая ситуация! И я никак не могу сообщить Мартину, что случилось».
Чем дальше заходила Цветкова, тем гуще и темнее становился лес. Яна чувствовала себя Красной Шапочкой и, конечно, не хотела встречаться с Серым Волком. Два волка ее уже выкинули из поезда.
Яна не знала, который час, не знала, где находится, но медленно и верно продвигалась вперед. Вскоре она вышла из леса, но не на проезжую часть, а на берег небольшой реки. Переплывать ее у Яны уж точно не было сил, поэтому она пошла вдоль реки. Ночь выдалась весьма прохладная, и Яна начала замерзать в тонком рваном платьице.
«Если бы была зима, я бы уж давно померла», – задумалась Цветкова и, потеряв равновесие, поскользнулась и угодила в реку. Выбравшись из воды, Яна задрожала от холода. Платье и волосы прилипли к телу. Она не знала, что делать. Больше всего ей хотелось налить полную ванну теплой воды с душистой пеной и залезть в нее по самый подбородок минимум на полчаса. А в реальных условиях она могла только вырыть ямку, лечь в нее, свернувшись калачиком, и укрыться лопухами. Уже впав в отчаяние, Яна заметила впереди огни. Возможно, там она встретит людей. Это прибавило ей силы.
Шла Яна намного дольше, чем предполагала. Цель, к которой она двигалась, оказалась небольшим передвижным цирком. Территория стоянки была огорожена мобильными фонарями и разноцветными флажками. В воздухе стоял специфический запах ванили и навоза. Яна двинулась вдоль вагончиков, пытаясь уловить хоть какое-то движение, разглядеть свет или услышать голоса людей. Не в силах больше мерзнуть на улице, она постучала в один из вагончиков.
– Ночь на дворе, а покоя нет! – услышала Цветкова недовольный голос.
Железная дверь сдвинулась в сторону, и она увидела невысокого мужчину лет пятидесяти пяти с торчащими кудрявыми волосами, которые словно прибавляли ему лишние десять сантиметров роста.
– Зеваки, – разочарованно протянул он. – Цирк закрыт. Что надо?
– Помогите, – прошептала Яна и ухватилась за железные перила, чтобы не упасть.
– А чего ты мокрая, да вся в синяках? Господи, что случилось?
– Я упала с поезда.
– Заходи.
Мужчина распахнул дверь шире, и Яна на автопилоте вошла внутрь и плюхнулась на узкую кровать, накрытую клетчатым пледом.
Мужчина где-то отсутствовал, но вскоре вернулся с аптечкой.
– Поворачивайся спиной, я перекисью и йодом обработаю раны и ссадины! – скомандовал он. – Не стесняйся! Я уже не в том возрасте, да и ты не в том состоянии! – добавил мужчина.
Пока он обрабатывал ее раны, Яна даже ничего не чувствовала, так сильно она замерзла.
– Это еще хорошо, что кости целы. Ты замерзла.
– Да, меня что-то трясет, – проклацала зубами Цветкова.
– Горячей ванны у меня нет, но водки могу предложить. Да и переодеться тебе надо во что-нибудь. Не платье, а драньё какое-то. Только у меня ничего из женского-то нет. Разве что костюм коровы.
– Что? – не поняла Цветкова.
– Это цирк! Здесь цирковые костюмы, которые артисты надевают для развлечения толпы.
– Мне, если честно, всё равно. Но что-то сухое хочется надеть.
– Только костюм коровы, – развел руками мужчина.
– Может, еще у кого-нибудь спросить?
– А здесь, кроме меня, никого нет.
– Как это? Такая большая территория…
– Так у нас график такой. По всему бывшему Союзу крутимся как белки в колесе. Уличные канатоходцы, фокусники, гимнасты, чревовещатели и, конечно, клоуны. К нам приходят люди разных возрастов, но в основном молодежь и дети с родителями. Также на территории работают кафе, которые арендуют местные торговцы, тир, комната ужасов и продают сладкую вату и вареную кукурузу.
Яна только сейчас почувствовала, как она голодна.
– Не надо про вату и кукурузу. Мне бы позвонить своему знакомому. У вас есть телефон?
– Нет, – честно ответил мужчина. – Да ты дослушай! Мы здесь работать прекратили, и все переехали в другое место, а я остался за сторожа. Вообще-то я клоун, но самый старый в коллективе. Что мне с молодежью делать? Они после работы расслабляются, гуляют. Пьют. Потому что во время выступлений, как ты понимаешь, не употребляют. Канатоходец в пьяном виде разобьется, да и фокус с быстротой рук тоже не пройдет. Поэтому артисты во время переезда и отрываются. А я свое уже отпил, вот меня и оставляют в качестве сторожа. Завтра должны приехать люди из фирмы по междугородним перевозкам, разберут тут все и перевезут в другое место.
– А вагончики? – спросила Яна.
– Тоже перевезут, у нас-то своих машин нет. Нам выгодней раз в месяц оплачивать такой переезд, чем купить и обслуживать свои грузовики. Вот завтра я проконтролирую этот процесс и поеду за своей труппой в Питер.
– В Питер? – задумалась Яна. – Надо же…
– Да, я люблю этот город даже больше Москвы, – понизил голос мужчина.
– Я тоже в Питер ехала и вот… не доехала, – вздохнула Яна. – Я тоже люблю этот город.
– Ой, да что же это я? Я ведь хотел налить тебе водки, дать сухую одежду и раздобыть где-нибудь телефон. Кстати, я не представился. Андрей Натанович Нос! Нос – это фамилия. У меня и мама была Нос и папа! – козырнул клоун, и в его руке появилась красная роза.
– Как вы это сделали? – засмеялась Яна.
– Мы, клоуны, умеем всё! Осторожно, она не живая, это реквизит! – Он звякнул связкой ключей и испарился со словами: – Я сейчас!
Вернулся Андрей Натанович с ростовым костюмом коровы.
– Надевай! Теплый и мягкий. А главное – сухой. Я только голову с рогами не принес, она тебе не нужна.
Он вышел, а Яна скинула мокрое платье и облачилась в белую с черными пятнами шкуру, которая спереди застегивалась на молнию. Большой неожиданностью для Цветковой стало огромное розовое вымя с торчащими сосками. Может, со стороны это и выглядело прикольно, но ходить в таком костюме и не позориться можно было, только надев коровью голову. А когда из костюма торчала женская голова с длинными волосами, а ниже такой пикантный орган – это, конечно, выглядело очень чудно́.
Яна села и скрестила ноги, зажав между ними вымя, чтобы оно не так выделялось.
Андрей Натанович вернулся с палкой колбасы и бутылкой водки.
– Ну, как? Тепло и мягко? Я же говорил! А вот и горячительное!
Он щедро налил им по полстаканчика водки и, разломив колбасу пополам и прожонглировав ею, протянул одну половинку Яне.
– На, держи! Закуска. Ножа не нашел. А как тебя звать, красавица?
– Яна Цветкова.
– Красиво! Как сценический псевдоним. Ну, давай, Яна, за знакомство и за согревание твоего многострадального организма!
Цветкова, недолго думая, выпила залпом водку и вцепилась зубами в колбасу, утоляя голод. Только после этого она стала немного приходить в себя и понимать, что ее организм пережил самый настоящий стресс.
Клоун на пенсии разлил еще и вынул из-за уха Яны монетку с одинаковыми орлами с двух сторон.
– На счастье! – прокомментировал он.
– Спасибо, – рассмеялась Яна и опрокинула стаканчик.
С каждой минутой ее настроение улучшалось, а по телу разливалось блаженное тепло.
– Закусывай!
– Есть всё-таки на свете добрые люди, – вздохнула Цветкова.
Через полчаса она наконец-таки вспомнила, что ей надо напомнить миру о своем нелепом существовании. Но как это сделать? Номер Мартина Яна не знала. Свой телефон она умышленно оставила в купе, потому что давно поняла, что сотовый с его звонками способен испортить любое романтическое свидание.
«О чем это я? Почему при мыслях об этом несносном типе я думаю о романтическом свидании?» – удивилась себе Яна, а вслух произнесла:
– Надо позвонить и сообщить, где я нахожусь и что со мной все хорошо.
– Кому будет звонить леди? Наверняка любимому мужчине, – подмигнул ей Андрей Натанович. – Любимый мой, приди и спаси меня! – произнес он женским голосом.
– Нет, – засмеялась Яна, – любимого нет. Вернее, были, но сейчас не надо их дергать. Они от меня уже натерпелись неприятностей, когда мы были вместе. Поэтому свои проблемы я решаю сама, а в экстренных случаях привлекаю своего друга – следователя по особо важным делам.
– Ого! Какие у тебя друзья!
– Стоит мне ему позвонить, Виталий сразу же избавит вас от моего присутствия.
– А мне, наоборот, с тобой интересно! А то сижу здесь один как сыч, а привык к большому количеству народа вокруг. Ладно, сейчас сделаю тебе чай, а сам дойду до магазина, где меня знают, и одолжу телефон.
– Извините за такое беспокойство, – сказала Яна, у которой от алкоголя кружилась голова, но озноб прошел и нервное напряжение отпустило.
