Глава 18. Операция «Большой Сатурн»
Зеленая степь в июле стала темно-лиловой от цветущего шалфея, лишь кое-где пробивались перья ковыля. Живи да радуйся под блекло-голубым, словно вылинявшим небом, но – война!
Степь, убранная цветами, горела – громадные черные проплешины сливались в общую гарь, изрытую воронками, исполосованную траншеями, рядами колючей проволоки, противотанковыми рвами. Дымы – сизые, белые, копотно-черные – стлались над землей, плоскость которой отличали теперь не курганы и забытые идолы, а черные остовы сгоревших танков и сбитых самолетов.
Сила противодействовала силе, русская рать ломила, понуждая тевтонскую орду зарываться в землю, но снаряды и эрэсы выковыривали их оттуда.
6-я и 17-я армии вермахта несли огромные потери, но упорно стремились на восток. В июне казалось, что советская оборона не выдержит штурма и натиска – несколько немецких дивизий ушли в прорыв, достигая Ростовской области, но попали в окружение и были уничтожены. Гитлеровцы откатились, и с тех пор фронт установился по реке Северский Донец, от Харькова до Луганска.
Войска Донского фронта на юге не пущали немцев к Ростову, на севере позиции удерживал Воронежский фронт, а Южный и Юго-Западный, сплотившись, стояли насмерть против основных сил группы армий «Юг».
«Ни шагу назад!» – этот приказ вождя все словно проговаривали про себя, как заклинание, как клятву. Отступишь – и рухнет оборона, и покатится фашистское воинство до самой Волги. Ни. За. Что.
* * *
Старший лейтенант Абанин держал оборону на опорном пункте, заняв невысокий холм. Небольшая возвышенность, поросшая дубняком, виднелась далеко за спиной – это был правый, обрывистый берег Северского Донца. А на запад уходила степь, где-нигде тронутая небольшими сквозистыми рощицами.
Впрочем, о деревьях надо было говорить в прошедшем времени: дубки и тополя либо сгорели, либо торчали обрубками, как памятники самим себе. Ну, не все, конечно. Саперы тоже постарались, устраивая блиндажи в три наката.
Старлей поднял бинокль и осмотрелся. На левом фланге от них стояла зенитная батарея 85-мм орудий. Вон те три подбитых танка – их работа. Одному влепили так, что башню сорвало.
Справа от холма – капониры с танками «КВ-1СМ». Валы чернозема укрыли бронемашины по самые башни, изъязвленные прямыми попаданиями. Хрен пробьешь!
В атаку танкисты не скоро пойдут, сейчас главная задача – удержать фронт, а здесь, на стыке двух армий, самое опасное место. Недаром Панфиловскую дивизию сюда и послали. На Брянском-то фронте – без перемен, зато тут мясорубка. Ничего…
– Якушев! – подозвал Абанин.
Иван, склоняя голову, перебежал по ходу сообщения, глянул вопросительно.
– Готовьтесь. Будем выдвигаться – зашевелились фрицы.
На горизонте нарисовались серые коробочки танков.
– Есть! – ответил Якушев и сквозанул обратно, взвод поднимать.
Абанин со вздохом поднял увесистый бронежилет – под плотную ткань были зашиты пластины из марганцевой стали. Тяжеловато, конечно, зато от пули защитит. От пистолетной – точно.
Сверху старлей натянул еще один жилет, разгрузочный, который мигом прозвали «лифчиком». Удобно, черт!
Или таскать все на поясе, в куче подсумков, или на груди, под рукой. Да и дополнительная защита, какая-никакая.
– Марьин! Косаев! За мной.
Знаменитая разведгруппа Абанина уходила в рейд…
* * *
…На прошлой неделе в степи здорово потрудился МК-4, многоковшовый канавокопатель. Ну, это он на «гражданке» канавы копать будет, а пока что траншеи рыл, да так, что любо-дорого. Полтора метра вглубь, и аккуратненький такой бруствер. И быстро так! Наверное, сто метров в час.
Правда, степь – она и есть степь. Сплошной чернозем, на какую глубину ни копай. Мечта огородника. Земля мягкая, жирная, хоть ешь ее…
Вообще-то, канавокопатель пригнали, чтобы противотанковый ров вырыть: МК-4 копал, а три или четыре танка прикрывали его своей броней. С километр нарыли точно, а потом немцы накрыли-таки канавокопатель – целую эскадрилью «Ю-87» послали, и те забросали военно-инженерную машину бомбами.
Правда, уйти «лаптежникам» не удалось, на перехват вылетела группа «Ис-15». Ах, какие машиночки! Прелесть!
Якушев с Марьиным даже «ура» кричали, когда реактивные истребители проносились в небе – быстрые, серебристые, изящные, как соколы! Тыща километров в час!
«Мессершмитты», те самые, что прикрывали «лапотников», рядом с «исами» казались неуклюжими и сонными верблюдами, которых обгоняли породистые скакуны.
«Исы» обстреляли немецкие самолеты издали – ракетами, потом, приблизившись, добавили из пушек. А 37-мм снаряды с полукилометра броню пробивают толщиной в спичечный коробок! Что уж там о дюрале говорить – наши рвали «Мессеров» как модельки, вощеной бумагой обклеенные, только клочки по закоулочкам…
По тому самому недоделанному рву и пробирался разведвзвод.
– Якушев! Опять без каски?
– Та щас, товарищ командир… Жарко!
– Не «щас», а сейчас! Лучше жариться, чем лежать в холодном морге.
– Есть…
Добравшись до горелого МК-4, разведчики выбрались наверх. Путь был проторен – отсюда к подорванному немецкому танку, а там что-то вроде промоины. Вот по ней, до остатков лесочка.
Там, за пнями и поваленными деревьями, и надо устроить засаду. Конечно, за пеньком прятаться – это не в бетонном доте сидеть, но все же.
Вдали бухали взрывы, на левом фланге что-то горело жарко и чадно, но вблизи все как будто затаилось. Немецкие танки наступали, но были еще очень далеко.
И первым звуком, донесшимся до Абанина, стал не лязг гусениц, а гул моторов. Судя по басистости, шли «Ю-88», двухмоторные дуры, набитые бомбами. Своим гудением они «прятали» завывание моторов «худых» – истребители вились ниже и выше «Юнкерсов», как собачки, жмущиеся к ногам хозяев.
– Лежим и не двигаемся, – приказал старлей.
Немецкие бомбардировщики, осеняя землю крестовидными тенями, прошли к передовой. В небе перед ними зависли оранжевые хлопья разрывов, и «мессеры» кинулись на подавление зениток.
– Ага! – вскричал вдруг Макеев.
– Чего – ага?
– Да вон же!
Издали в небо, оставляя клубистый шлейф дыма, взлетала ракета. Наверное, с восточного берега Северского Донца. Описав широкую дугу, «С-15» понеслась навстречу немецким бомбовозам.
И надо было видеть, как девятка «Ю-88» вдруг рассыпалась, бомберы заметались, как бараны, узревшие волка, стали расходиться, высыпая свой взрывчатый груз – полное впечатление, что обгадились со страху. Но трудно «Юнкерсу» уйти от ракеты – «С-15» наколола один из самолетов, как мотыля булавкой, и тот рванул, отбрасывая крылья и хвост.
– Я ж говорил, что они вернутся! – орал Якушев. – А вы не верили!
– Цыц! – сказал Абанин, улыбаясь.
Еще три ракеты, одна за другой, поднялись из дымно-желтого облака и прочертили в небе полукружия траекторий. Три самолета просыпались вниз горящими обломками.
Больше ракетчики не стали боезапас тратить – бомбардировщики круто заворачивали на запад, догоняя «мессы», драпанувшие первыми.
– Догоняют, догоняют! – закричал Касоев.
С востока, из-за реки, подлетала группа «Ис-15» – четыре истребителя, две пары, шли ромбом. Сперва под стреловидными крыльями проявились дымные полосы – это пошли в ход ракеты. Избавившись от «Катранов», самолеты с ревом набрали высоту, перевалили «горку» и заскользили в пологом пике, расстреливая фрицев из пушек.
Абанин не разглядел, сколько «Юнкерсов» подбили ракеты – парочка точно вниз ушла, – зато хорошо высмотрел «показательную казнь» немецкого истребителя.
«Мессершмитт» попытался ускользнуть, лег на крыло – и в носу ближнего «Иса» забило пламя. Короткая очередь из авиапушек разрезала «худого» пополам. Так тебе и надо!
Но долго любоваться воздушным боем было некогда – наступали танки. Шла рота «четверок» – этих можно было опознать издали по длинным пушкам. У «троек» какие-то огрызки, а не орудия. В общем-то, как и у «Т-34».
Абанин лишь раз видел новую «тридцатьчетверку» с новой башней-«гайкой» и длинным 85-мм орудием. Говорят, их всего десять штук выпустили, и все на Юго-Западный фронт. Здесь они нужнее всего.
– Готовимся, пацаны, – серьезно сказал старлей.
Танки приближались, за ними шли цепи пехоты.
– Распределяемся. Иван, бери своих и дуй во-он к тому дубу.
– Есть!
– Касоев, ты со мной, а Сапаров с Макеевым – на левый фланг. Сулимов!
– Здесь!
– Вон два ствола, крест-накрест, видишь?
– Ага!
– Туда. Петров, ты вторым номером.
– Есть!
Сулимов был человеком хозяйственным, его часто называли «Плюшкиным» – тащил все, нужное и ненужное. Вот и сейчас – сам ДП тащит, а Петрова трофейным MG-34 нагрузил. Ну, тоже неплохо.
Откинув за спину «ППШ», Абанин вооружился гранатометом.
Честно говоря, он не верил, что какая-то там граната способна поразить танк, но пришлось убедиться. Кумулятивная ПГ-2 пробивала, вернее, прожигала двести миллиметров брони! Правда, массовый выпуск РПГ-2 только ожидался, а пока конструкторы «ставили опыты на людях», и за каждую гранату Абанин расписывался у особиста. А что вы хотите? Сверхсекретная разработка!
Старлей затолкал кусочек ваты в правое ухо, чтобы не глохнуть от выстрела, аккуратно открыл сумку с гранатами и зарядил РПГ. Устроился его взвод очень даже удачно – танки пройдут вон там, огибая овраг, до них отсюда будет метров пятьдесят, а РПГ бьет на все сто! Гранат, правда, мало, но в этом и плюс есть – чем скорее они разделаются с фашистами, тем быстрее покинут место засады. А восемь-девять танков гробануть – это вполне возможное дело.
Первый из «Т-IV», напуская синего дыма, завернул, огибая овражек – и подставляя борт. Однако Абанин удержался – первые три танка пускай Сапарову достанутся. Ему тоже хватит…
Немцы, сутулясь и вжимая головы в плечи, семенили за танками, переговариваясь на своем лающем языке. В «лесоповал» никто из них не совался – ноголомное место…
Четвертый по счету! Старлей тщательно прицелился и выстрелил.
В ухе зазвенело, а граната, оставляя еле видимый след, впилась танку в борт. «Четверка» встала колом, задымила, из люка полез очумелый танкист в пилотке.
Ударил «дегтярев», отправляя труп танкиста обратно в люк и «подметая» пехоту – немцы валились, как кегли. Тут же ударили РПГ группы Сапарова. Еще два танка задымили, а третий замер, постоял, а на второй секунде взорвался – пламя фугануло изо всех щелей, буквально выстреливая люками, как ядрами. Удачно попал!
На правом фланге тоже потянулись столбы дыма, а потом забили пулеметы – немцы опомнились и пошли в атаку. Пули засвистели, противно зудя, и Абанин забеспокоился: у него еще одна граната оставалась, неиспользованная, а бросать ее нельзя, такой трофей врагу достаться не должен ни в коем случае. Даром, что ли, гранатометы доверяли пока лишь разведчикам и диверсантам? Народ ответственный.
Старлей отполз в сторону, прижимаясь к земле. От пуль его спасал толстый расщепленный ствол. Оказавшись в воронке, забросанной ветками, Абанин выбрался на ее край – и едва не свалился в тот самый овражек, который были вынуждены объезжать немецкие танки. Один такой как раз стоял на краю, разворачивая пушку.
К засаде он выехал передом, верно определив, откуда стреляли, и наивно полагая, что уж лобовую броню русским не пробить. А сейчас мы тебе докажем обратное…
Прицелившись, старлей выпустил гранату. ПГ-2 сработала штатно – пробуравила «четверке» лоб. Что творилось в танке, лучше себе не представлять, но ведь немцев никто сюда не звал. Сами пришли.
Ну так угощайтесь, гости дорогие!
Повесив на плечо пустую сумку и гранатомет, Абанин схватил «ППШ» и стал садить короткими очередями, одновременно отползая.
– Марьин! Радируй, чтоб дали огонька!
– Есть, товарищ командир!
Красноармеец поправил наушники и забормотал в микрофон. Маленькая, как портфель, рация у него на спине смотрелась несерьезно. Особенно если вспомнить ту бандуру, которую Марьин таскал еще недавно. Рация была мощная и набитая секретами по самое «не могу». Хоть совсем во вражьем тылу не появляйся…
– Сейчас согреют немцев, тащ командир!
Но сначала «согрели» разведвзвод – пара танков открыла огонь по «лесоповалу». Фугасные снаряды разносили пни на щепки, а один угодил прямо в склон оврага, устроив обвал и почти наполовину обрушив воронку, в которой скорчился Абанин.
Оглушенный, старлей поспешил ретироваться, и вовремя – нарушая правило, в ту же воронку угодил второй снаряд и посек осколками ветки. «Вовремя я…»
– Наши! Наши идут!
Абанин приподнял гудевшую голову и только сейчас понял, что гул приходит извне – с востока поспешали «КВ». Их непривычно длинные пушки стреляли то фугасами, хороня немецкую пехоту, то бронебойными, гвоздя «четверки». Фрицы стали отступать, и даже огонь парочки «ахт-ахт» из дальнего леска не помог – два раза немецкие артиллеристы промазали, потому как советские танкисты умело маневрировали, то притормаживая, то газуя, а на третий раз хоть и попали, причем в борт, но не подбили. 88-мм немецкое орудие было очень мощное, способное с полутора километров пробить бронеплиту почти в сто миллиметров толщиной, однако на «КВ-1СМ» крепили дополнительные экраны, делая броню разнесенной. Вот этот-то экран и поразила немецкая пушка, почти не тронув борт.
– Отходим!
Разведвзвод живо отполз и юркнул за остов МК-4.
– Раненые есть?
– Легко, – отозвался Марьин.
– За мной тогда…
Задрав голову, Абанин глянул наверх, за край рва. Вверху проплыли бомбардировщики «Ту-2» – бомбить немчуру. «Больших» сопровождали «маленькие» – юркие «Ла-5».
