Глава 17. Освободитель

Самый безопасный путь в Лондон из Москвы по воздуху описывал громадную дугу – через Иран, Египет и Марокко. Именно этим маршрутом следовал четырехмоторный «Б-24» «Либерейтор», покинувший Центральный аэродром им. Фрунзе с грузом дипломатической почты – шла активная подготовка к визиту Черчилля.

Никаких удобств в «Либерейторе» не было, лишь две металлические полки да стопка одеял.

На одну полку уложили бесчувственного Исаева, другую занял Лушин. Откинув голову на дрожащий борт, Антон скривился.

Все шло не так, как он хотел, неправильно, но как надо – даже понятия не имелось.

Просто с самого прибытия в Архангельск его тщательно выпестованная ненависть стала скукоживаться и усыхать. В душе Лушин брыкался, сопротивлялся как мог, возбуждал в себе ожесточение, но с каждым разом у него это все хуже получалось.

Хорошо быть беспощадным, умствуя! А против кого тут бороться, в этой Советской России? Русские воюют, вкалывают как проклятые, и они вовсе не похожи на английских обывателей, бледнеющих при слове «коммунист». Нет, здесь все иначе.

Мещане, конечно, попадаются, но они в СССР «угнетенные», им тут воли не дают. Обывательщину высмеивают, ее учат презирать, хотя иные интеллигенты, мнящие себя либералами, объясняют это тотальной бедностью – вот, дескать, ничего нет, денег мало платят, люди живут в бараках и коммуналках, поэтому им и внушают, что мечты об отдельной квартире, о машине, о даче – мещанство.

Впрочем, и тут перекос. Большинство коммунистов – обычные граждане, им за членство в ВКП(б) ничего не доплачивают, наоборот, они взносы отстегивают, и немалые. И не одним лишь чиновникам хорошо живется на советской Руси, иные инженеры получают весьма приличные зарплаты, машины имеют, дачи, домашнюю прислугу держат.

Лушин улыбнулся, вспоминая, как шалел в гостях у одного большого специалиста: прачка ему чистое белье приносила, домработница уборкой, а кухарка готовкой занимались, а еще был личный шофер. И все эти слуги состояли в профсоюзе, а на руках у них были «Расчетные книжки» – большой спец платил им за работу.

Социализм!

Вот как тут разобраться? Кто поможет?

С самого Архангельска в Антоне шла борьба между памятным, внушенным, надуманным и тем, что он видел вокруг, в обыденной жизни. Отец не зря советовал ему не читать английские газеты и не слушать «Би-би-си», поскольку бессовестная брехня и потрясающее невежество всегда отличали западную прессу.

Особенно доставалось России – всегда. Похоже, что так называемые цивилизованные страны выбрали ее своим врагом чуть ли не в Средние века. По крайней мере, когда русские гнали Наполеона, журнал «Панч» смачно описывал быт казаков, которые пили водку ведрами и закусывали младенцами…

А россказни о вечно заснеженной Сибири, о Москве, по улицам которой ходят медведи? Бред, но ведь печатают же, не стыдятся, оболванивают публику. Это ведь так удобно – иметь врага!

Что угодно можно списать на «коварные происки большевиков».

Но ему-то как быть? Что делать? Думать что?

Повторять за всякими «Таймсами», что Сталин – «кровавый диктатор»? А Иосиф Виссарионович всего лишь премьер-министр, как Черчилль. Долго занимает свой пост? А разве Рузвельт не засиделся? Просто американцы доверяют своему президенту, вот и все. В СССР – то же самое. Авторитет Сталина громаден.

Есть, конечно, «отдельные недостатки», но где и когда, какой народ имел идеального правителя, устраивавшего всех? Всегда кто-то будет недоволен. Господи, опять он думает не о том!

Сейчас-то ему что делать? Как быть?

Он выполнил задание – похитил одного из самых ценных специалистов Центра, и «Либерейтор» несет добычу в Англию.

Он исполнил свой долг.

Вот-вот… Тут-то все и начинается. Вечные русские рефлексии.

Какой долг? Перед кем? Разве он что-то должен Великобритании?

И кто, собственно, он? Подданный Его Величества? Или русский?

Тяжкие размышления были прерваны стоном – Исаев очнулся.

Разлепил глаза, поморщился – голова, наверное, трещит, как с большого перепою…

С трудом усевшись, Марлен огладил лицо ладонями и посмотрел на своего визави.

Лушин демонстративно поправил «вальтер», засунутый в особую кобуру за поясом.

– Добрый день, – вежливо сказал Антон.

Исаев мрачно глянул на него, осмотрелся и спросил:

– Где мы сейчас? Над Волгой?

Несколько озадачившись, Лушин кивнул.

– К Астрахани подлетаем. Тебя это не удивляет?

– Нет, – буркнул Марлен. – Я тебе с самого начала не доверял. И прав был.

– Не доверял, потому что я сын белогвардейца?

– А я ничего не имею против Белой гвардии. Среди деникинцев много было нормальных людей, которые просто сражались за свою родину – так, как они это понимали. Просто среди белых, как и среди красных впрочем, хватало сволочей. Вроде Краснова, Улагая или Шкуро – они теперь служат Гитлеру, став предателями, как Мазепа.

Знаешь, мне было бы гораздо легче, будь ты немцем, агентом Абвера. Тогда все по-честному: противник меня переиграл, один – ноль в его пользу. Но ты-то не враг, ты еще хуже – холуй врага!

Антон сдержался.

– Между прочим, – холодно сказал он, – этот самолет летит в Лондон. А Британия, насколько я знаю, является союзником СССР.

– В жопу таких союзничков. Англия всегда была врагом России и делала нам пакости, начиная со времен Иоанна Грозного. Бли-ин… Вот же ж попадос… На МИ-6 работаешь, Джеймс Бонд недоделанный?

– Какой еще Бонд? – сердито спросил Лушин. – И какая тебе разница?

– Мне? Никакой. А почему ты именно меня решил сделать… э-э… посылкой?

Антон тонко улыбнулся.

– Полагаю, на Даунинг-стрит, 10, были сильно впечатлены победой Красной Армии под Демянском. Особенно их впечатлили русские ракеты.

– Чтоб ты сдох, иуда, – серьезно сказал Марлен.

– Кого я предал, ты?! – рявкнул Лушин, потеряв терпение.

– Россию.

– Какую Россию?! Где она? Вы же уничтожили ее – до основанья! А затем построили свой сраный СССР!

Исаев бросился на Антона и успел врезать ему кулаком, да так, что голова Лушина стукнулась о борт, но агент британской разведки успел-таки выхватить пистолет и уткнуть ствол в грудь Исаеву.

– Сядь!

Марлен вернулся на место и доложил:

– Сел.

Антон подвигал немеющей челюстью – вроде зубы целы.

– Ненавидишь меня, да? – криво усмехнулся он.

– Вот еще! – фыркнул Исаев и добавил назидательно: – Ненависть – это перегной страха, а мне бояться нечего. Это ты можешь считать, что дело сделано, вот только мы своих не бросаем. Меня обязательно найдут и освободят. Ну, само собой, я буду расстроен, если тебя не отправят на лесоповал, куда-нибудь в Дальлаг! Хоть какая-то польза… Бли-ин! Какая же ты все-таки сволочь! У меня на сегодня испытания назначены, ракету «воздух – воздух» будем тестировать, а тут ты со своими шпионскими страстями! Союзничек нашелся! Да с такими союзниками и противников не надо! Защитничек «свободного мира»!

– Да, – повысил голос Антон, – свободного! В отличие от вашего ГУЛАГа!

– Да что б ты понимал! Только и знаете, что о свободе вопить. Где она, ваша свобода?

– В демократии, – заявил Лушин, успокаиваясь. – Что такое демократия, вам не понять. У вас, в СССР, – деспотия и тоталитаризм.

– Ух, какие слова выучил! – глумливо усмехнулся Марлен. – Вот ты вроде умный парень, а городишь всякую чушь. Неужели ты не понимаешь, где живешь? Марк Твен сказал однажды: «Если бы от выборов что-нибудь зависело, нам бы не позволили голосовать!» А ты – демократия, демократия… Капитализм – это строй, созданный мещанами и для мещан. И какой правящий класс откажется от власти? Выборы – это шоу, в котором избиратели участвуют как зрители, а побеждает не тот кандидат, за которого проголосовало большинство, а тот, кого утвердили богатеи-буржуи. Это они решают, кому стать президентом, кому премьером: Ротшильды, Рокфеллеры, Дюпоны, Морганы, Круппы. Сверхмещане, главные буржуины. Они платят деньги, заказывают музыку, а вы все под нее пляшете, припевая: «Права! Свобода! Демократия! Уря-уря!»

– Я смотрю, – хмыкнул Лушин, – ты Ленина начитался.

– Ты не поверишь, – спокойно улыбнулся Исаев, – но я не знаком ни с одной работой «вождя мирового пролетариата».

– Как это? – удивился Антон. – Коммунист – и не учил труды Ленина?

– А с чего ты взял, что я коммунист?

Лушин растерялся.

– Ты же работаешь в Центре – и не член партии?

– А вот представь себе! Парторг, правда, подкатывал уже, и я ему пообещал обдумать предложение насчет того, чтобы стать кандидатом в члены ВКП(б). А что ты имеешь против Ленина?

– Странный вопрос! Это Ленин разрушил страну, это Ленин развязал Гражданскую войну, он учредил первые советские концлагеря, да и СССР – это его детище!

– Ну, во-первых, СССР – это детище Сталина. А насчет разрушения… Россия была разрушена не в октябре семнадцатого, а в феврале, когда известный авантюрист Гучков, генерал Алексеев и прочие добились отречения царя от престола. Помнишь, каким был первый приказ так называемого Временного правительства? О демократии в армии! Шла война, а они отменяли единоначалие в войсках! За одно это всяких «октябристов» и «кадетов» надо было расстрелять! И полицию разогнали, и жандармов – убрали все охранительные системы общества… С ума сойти! И заметь, когда это произошло – в 1917-м, именно тогда, когда армия и флот готовились к решающему наступлению, все военные склады были наполнены, чтобы вскоре русские полки промаршировали по Унтер-ден-Линден в новенькой форме, в тех самых «богатырках», которые позже назвали «буденновками». Поэтому я не думаю, что русские либералы сами учинили развал империи, им наверняка помогли.

– Англия небось? – покривился Антон.

– И Англия, и Франция. Потом и Штаты подсуетились. Страну ему разрушили, видите ли! Какую страну, спрашивается? Российскую империю? Так ее уже не существовало! И все эти Милюковы, Гучковы, Родзянки полгода не могли наговориться, не могли даже подыскать название для государства, которым правили! Не стало государства к осени, понимаешь? Заболтали его! А теперь ответь мне, вражинка мелкая, что бы стало с Россией, не возьми власть большевики? Пришли бы дядя Сэм с Джоном Булем и вместе с проституткой Марианной учинили бы военную интервенцию, стали бы делить Россию, еще и передрались бы за лучшие куски! Сечешь? Ленин спас Россию от полного распада! Понимаешь? Лично мне он не слишком приятен, Ленин натворил таких косяков, что еще долго икаться будет, – ту же дурацкую национальную политику. Ничего нового он не изобрел, продолжая, по сути, поганую традицию кого-то из российских императоров, давшего вольности Финляндии. В итоге тот вскормил националистов, до революции унижавших русских, а после Великого Октября тупо их вырезавших. Ленин превратил РСФСР в дойную корову для «братских республик», дав нацменам больше прав, чем титульной нации. И царскую армию нельзя было разгонять, ни в коем случае. Да, много Ильич напортачил, но Россия была спасена, вот что главное!

Лушин неожиданно растянул губы в издевательской улыбке.

– Похоже, ты хочешь меня распропагандировать в ускоренном темпе, чтобы я из твоего похитителя превратился в освободителя! Не выйдет.

Марлен долго смотрел на него, как Антону показалось, печально, после чего процедил:

– Да пошел ты…

Лег на полку и отвернулся к стенке.

…Под крылом блестела Волга. Из кабины пилотов выглянул мордатый летчик в шлеме и лениво доложил:

– Садимся на дозаправку в Астрахани.

– А можно без этого?

Пилот пожал плечами.

– Тогда сядем в Каспийское море, мистер.

«Либерейтор» начал снижаться, заворачивая. Земля за иллюминатором накренилась, словно опрокидываясь.

– И приготовьтесь надеть кислородные маски. На подлете к Ирану – горы, пойдем на высоте двенадцать тысяч футов…