Глава 31
Стиви Рей
На закате Стиви Рей открыла глаза. В первый момент она страшно растерялась. Кругом было темно, но темнота никогда не смущала ее. Темнота — это хорошо. Она чувствовала вокруг землю, защищавшую, обнимавшую и хранившую ее. И это тоже было хорошо. Ощутив какое-то движение сбоку, Стиви Рей быстро повернула голову. Острое ночное зрение позволяло ей без труда различать все оттенки черноты, поэтому она без труда разглядела огромное крыло, а затем и все тело. Рефаим.
И тут она вспомнила все: злых красных недолеток, Далласа и Рефаима. Главным образом, Рефаима.
— Ты спал здесь, со мной?
Он открыл глаза, и Стиви Рей изумленно захлопала ресницами. Неистовый красный огонь, пылавший в них, за этот день выцвел до ржавого оттенка, больше напоминавшего янтарь, чем кровь.
— Да. Ты беззащитная, когда солнце.
Стиви Рей показалось, будто он сказал это нервно и почти виновато, поэтому с улыбкой ответила:
— Спасибо большое. Хотя, знаешь, не очень-то хорошо разглядывать спящих девушек.
— Я не разглядывал тебя!
Рефаим выпалил это так поспешно, что Стиви Рей сразу догадалась, что он врет.
Она уже открыла рот, чтобы сказать ему об этом, но вовремя прикусила язык. Конечно, она не нуждается в круглосуточной опеке, но, с другой стороны, все-таки здорово, что Рефаим о ней беспокоился и охранял ее сон, особенно после того, что случилось... Ее размышления прервало звяканье сотового телефона, оповестившего о получении звукового сообщения.
— Он пищал, — пожаловался Рефаим. — Очень часто.
— Вот дерьмо! Извини, я ничего не слышу, когда сплю, — пояснила Стиви Рей и со вздохом взяла с пола свой айфон. — Наверное, лучше сразу расхлебать всю эту кашу. — Она увидела, что аккумулятор почти полностью разрядился, и снова вздохнула. Потом ткнула пальцем на иконку пропущенных вызовов. — Вот черт, а! Шесть пропущенных звонков. Один от Ленобии и пять от Афродиты.
С бешено колотящимся сердцем Стиви Рей сначала щелкнула по звонку Ленобии. Включив микрофон, она затравленно посмотрела на Рефаима и сказала:
— Ты тоже послушай. Возможно, разговор будет о тебе.
К ее огромному облегчению, звонок от Ленобии оказался совсем не таким, как она боялась. Вместо страшных слов: «Черт побери, ты спуталась с пересмешником, и теперь мне придется объявить охоту на вас обоих!», Ленобия совершенно спокойным голосом сообщила следующее: «Стиви Рей, перезвони мне, когда проснешься. Крамиша с твоих слов передала, что Даллас слетел с катушек, но ты в безопасности, хотя и неизвестно где. Позвони немедленно, и я привезу тебя в школу... Крамиша рассказала мне о том, что случилось с теми красными недолетками. Я молюсь Никс за их души. Будь благословенна».
Стиви Рей радостно улыбнулась Рефаиму.
— Она такая хорошая! Все расчудесненько!
— Значит, Даллас вчера не поехал в школу.
— Значит, нет, — пробормотала Стиви Рей, и улыбка сползла с ее лица. — Точно нет. — Она снова переключила внимание на телефон. — Так, пять пропущенных звонков от Афродиты и всего одно звуковое сообщение. Надеюсь, ничего страшного не случилось.
Она снова щелкнула по команде «Прослушать». Голос Афродиты звучал издалека, однако никакое расстояние не могло смягчить его ядовитости.
«Черт тебя возьми, Стиви Рей, когда ты научишься пользоваться сотовым телефоном? Ты что, оглохла? Или дрыхнешь под землей, как личинка? Богиня! До чего же меня бесят все эти заморочки с часовыми поясами! Ладно, передаю последние новости: Зои по-прежнему овощ, Старк по-прежнему в трансе и нашинкован, как морковка для салата. Это были хорошие новости. А теперь переходим к плохим. Недавно у меня было видение с участием тебя, наша деревенская звездочка, горячего индейского парнишки и самого злобного злыдня из всех пересмешников по имени Рефаим. Нам нужно срочно поговорить, поскольку у меня есть предчувствие по поводу будущего всего этого трио, и это предчувствие не сулит ничего хорошего. Так что перезвони мне поскорее. Даже если я буду спать, то непременно проснусь, чтобы наорать на тебя».
— Почему меня нисколько не удивляет, что она отключилась, не попрощавшись? — пробормотала Стиви Рей.
Не желая больше ни минуты оставаться в этой комнате, где только что прозвучали слова о самом злобном злыдне, она сунула телефон в карман и бросилась к лестнице. Ей не нужно было оборачиваться, чтобы убедиться в том, что Рефаим последовал за ней. Она знала, что он идет.
Ночь была прохладной, но не слишком холодной, где-то на грани между слякотью и заморозками.
Стиви Рей страшно жалела бедных людей, живших в пустых и холодных домиках вокруг музея, поэтому очень обрадовалась, увидев, что в их окнах снова зажегся свет. Но в то же самое время озаренные огнями улицы вызывали у нее тревожное чувство. Ей почему-то показалось, будто за ними с Рефаимом подглядывают.
Стиви Рей нерешительно остановилась на крыльце особняка.
— Здесь пока никого нет. Первым делом ремонтники будут заниматься возобновлением подачи электричества в дома, а сюда придут в самую последнюю очередь.
Она с облегчением кивнула и, сойдя с крыльца, направилась к фонтану, безмолвно мерзнувшему посреди двора.
— Твой народ скоро узнает обо мне, — глухо сказал Рефаим.
— Кое-кто уже узнал, — ответила Стиви Рей, проводя рукой по верхнему краю фонтана. Одну за одной она обламывала сосульки, стеклянной бородой застывшие под чашей, и швыряя их в наполненный водой бассейн.
— Что ты будешь делать? — спросил Рефаим, останавливаясь возле нее. Несколько мгновений они оба молча смотрели в темную воду фонтана, словно хотели прочесть там ответ.
Наконец Стиви Рей вздохнула.
— Наверное, правильнее спросить: что будешь делать ты?
— Что ты хочешь, чтобы я сделал?
— Рефаим, отвечать вопросом на вопрос невежливо.
Он пренебрежительно фыркнул.
— Да? А разве ты не так сделала?
— Хватит, Рефаим. Скажи мне, что будешь делать, и все.
Стиви Рей посмотрела в его изменившиеся глаза, страстно желая понять, о чем он сейчас думает.
Рефаим так долго молчал, что ей показалось, будто он вовсе решил не отвечать. Стиви Рей охватило отчаяние. Ей нужно было немедленно возвращаться в Дом Ночи. Она должна была взять ситуацию под контроль до того, как Даллас все разрушит...
— Что я буду делать? Я останусь с тобой.
До нее не сразу дошел смысл его простых и честных слов.
В первый миг Стиви Рей вопросительно уставилась на Рефаима, соображая, что же он сказал. А потом, когда действительно услышала и поняла его слова, чуть не задохнулась от радости.
— Это может плохо кончиться, — пробормотала она. — Но я тоже хочу, чтобы ты остался со мной.
— Они попытаются меня убить. Ты должна это знать.
— Я им не позволю! — воскликнула Стиви Рей, хватая его за руку. Медленно, словно нехотя, его пальцы переплелись с ее, и Рефаим робко пожал ее ладонь. — Я им не позволю, — повторила Стиви Рей.
Она не смотрела на Рефаима. Она просто держала его за руку, наслаждаясь тем, что они вместе. И пыталась ни о чем не думать. Ни о чем не спрашивать. Она смотрела в неподвижную черную воду фонтана, на отражавшееся в ней облако, скрывшее луну, и на них с Рефаимом. Она дала слово быть навечно связанной с человечностью того, кто выглядел, как зверь. Но ничего этого она не сказала. А лишь произнесла:
— Я связана с тобой, Рефаим.
И он без колебания ответил:
— Как и я с тобой, Стиви Рей.
Когда он произнес эти слова, вода в фонтане всколыхнулась, словно дыхание Никс коснулось ее поверхности, и отражения девушки и пересмешника изменились.
В черной воде появился образ Стиви Рей, держащей за руку высокого и мускулистого молодого индейца. У него были густые длинные волосы, черные, как перья ворона, вплетенные в его косы. Он был высоким, мускулистым и знойным, как Оклахомский асфальт в жаркий летний день.
Стиви Рей замерла, боясь, что отражение разрушится, если она шелохнется. Но не смогла сдержать улыбки и прошептала:
— Ой, умереть не встать! Какой же ты хорошенький!
Молодой индеец, отразившийся в фонтане, растерянно заморгал, словно никак не мог поверить своим глазам, а потом Стиви Рей услышала глухой голос Рефаима:
— Да, но у меня нет крыльев.
Сердце у Стиви Рей затрепетало, а в животе вдруг похолодело. Ей хотелось сказать что-нибудь особенное, умное или хотя бы романтичное, но вместо этого она глупо выпалила:
— Ой, божечки, ну и что? Жаль, конечно, зато у тебя есть красивые черные перья в косах!
В ответ на это индеец, отразившийся в фонтане, поднял свободную руку и провел ладонью по своим волосам.
— Это, конечно, совсем не то, что крылья, — проворчал он, широко улыбаясь Стиви Рей.
— Ага, зато футболку легче носить!
В ответ он расхохотался и с опаской провел рукой по своему лицу.
— Нежное, — пробормотал Рефаим. — Человеческое лицо такое нежное...
— Ага, оно такое, — глупо закивала Стиви Рей, совершенно загипнотизированная их отражением.
Так же медленно, как он брал руку Стиви Рей в свою руку, Рефаим прикоснулся к ее лицу, не сводя глаз с их отражения. Его пальцы нежно скользнули по ее щеке, спустились к губам.
Стиви Рей улыбнулась, а потом не выдержала и захихикала:
— Какой же ты красивый!
Человеческое отражение Рефаима тоже улыбнулось ей, а настоящий пересмешник ответил так тихо, что Стиви Рей едва расслышала:
— Это ты красивая.
Сердце ее пустилось вскачь, но она все-таки переспросила:
— Правда? Ты правда так думаешь?
— Правда. Я просто никак не мог сказать тебе это. Не хотел, чтобы ты знала, что я чувствую.
— А теперь сказал! — торжествующе воскликнула Стиви Рей.
— Я знаю. Впервые в жизни я чувствую...
Он замолчал на полуслове. Отражение индейца всколыхнулось и исчезло, а на том месте, где оно только что было, из черной воды выступила Тьма.
Вот она заклубилась, принимая очертания огромных крыльев и могучего тела павшего Бессмертного.
— Отец!
Рефаим мог не произносить его имени. Стиви Рей узнала его сразу же, как только он появился. Она выдернула свою руку из руки Рефаима. Он лишь на долю мгновения попробовал ее удержать, а потом отпустил. Затем пересмешник повернулся лицом к Стиви Рей и взмахнул своим черным крылом, скрывая от нее отражение в фонтане.
— Он вернулся в свое тело. Я почувствовал это.
Стиви Рей боялась, что голос выдаст ее, если она заговорит. Поэтому она только кивнула.
— Но он не здесь. Он далеко отсюда. Скорее всего, все еще в Италии, — быстро, точно в лихорадке, заговорил Рефаим.
Стиви Рей отступила от него на шаг, все еще боясь произнести хоть слово.
— Он чувствует себя по-другому. Что-то изменилось. — И тут, Рефаим, наконец, почувствовал ее состояние, и поднял глаза на Стиви Рей. — Что? Что мы будем...
Но Стиви Рей вдруг громко ахнула, обрывая его вопрос. Земля закружилась вокруг нее, и ей захотелось смеяться и кружиться в радостном танце возвращения. Промозглая зимняя Талса вдруг замерцала всеми цветами радуги, и Стиви Рей оказалась среди сказочно прекрасных деревьев с пышными изумрудными кронами, на ковре из густого мягкого мха.
Затем видение стало четче, и она увидела Зои, радостно хохочущую в объятиях Старка.
— Зои! — завопила Стиви Рей.
Видение тут же исчезло, оставив после лишь радость и уверенность в том, что ее лучшая подруга вновь обрела себя и теперь ни за что не умрет.
Широко улыбаясь, Стиви Рей бросилась в объятия Рефаима.
— Она жива!
Он крепко обнял ее, но в следующий миг они оба вспомнили правду — и одновременно отшатнулись друг от друга.
— Мой отец вернулся.
— И Зои тоже.
— Значит, мы не сможем быть вместе.
Стиви Рей устало сгорбилась, придавленная этим знанием. Потом покачала головой.
— Нет, Рефаим. Ничего это не значит. Мы не сможем быть вместе только в том случае, если ты этого не захочешь.
— Но посмотри на меня! — в отчаянии закричал он. — Я не индеец из отражения! Я — чудовище. Монстр. Я тебе не пара!
— Тогда почему твое сердце говорит совсем другое? — крикнула она в ответ.
Пересмешник понурился и отвернулся.
— Это ничего не значит, Стиви Рей. Мое сердце никогда ничего не значило.
Тогда она опять шагнула к нему, а Рефаим инстинктивно повернулся к ней. Их взгляды встретились, и Стиви Рей показалось, что у нее сейчас разорвется сердце. В погасших было глазах Рефаима вновь зажегся алый огонь.
— Что ж, пусть будет по-твоему, Рефаим. Когда ты решишь, что твое сердце значит для тебя так же много, как мое для меня, можешь найти меня снова. Это будет нетрудно. Просто следуй за своим сердцем.
Затем, не раздумывая ни секунды, Стиви Рей крепко обняла его и прижала к себе. Рефаим не обнял ее в ответ, но она не расплакалась. Она просто прошептала:
— Мне будет тебя не хватать.
А потом повернулась и ушла.
Она уже шагала по улице Джилкрис, когда ночной ветер донес до нее тихий шепот Рефаима:
— Мне тоже будет не хватать тебя...
Зои
— Очень красиво, — сказала я, глядя на дерево, увешанное кучей разноцветных ленточек. — Как, говоришь, оно называется?
— Дерево желаний, — ответил Старк. — Или дерево подношений.
— Очень романтично, — решила я.
— Еще бы.
— Ой, смотри! Вот эта так сверкает!
Я указала на золотистую ленточку, внезапно появившуюся среди ветвей. В отличие от остальных лоскутков, она не была завязана узелком, а свободно парила, колыхаясь у нас перед глазами на легком ветерке.
Старк протянул руку и поймал ее. Потом он протянул ленточку мне, чтобы я могла потрогать это сверкающе чудо.
— Это она привела меня к тебе.
— Правда? Она очень похожа на золотую нитку.
— Ага. Мне тоже так показалось.
— И ты шел за ней, чтобы отыскать меня?
— Да.
— Мне кажется, это неспроста. Давай посмотрим, сработает ли это во второй раз, — решила я.
— Просто скажи, что делать. Я весь в твоем распоряжении, — Старк весело подмигнул мне и склонился в шутливом поклоне.
— Для начала прекрати паясничать. Дело серьезное.
— Зет, неужели ты до сих пор не поняла? Я совершено серьезен. Просто я полностью доверяю тебе. Я знаю, что ты вернешь нас обратно. Я верю в тебя, моя банн ри.
— Я смотрю, ты понабрался каких-то дурацких словечек, пока меня не было!
— Подожди, еще не то услышишь, — ухмыльнулся Старк.
— Знаешь что, мальчик мой? Я по горло сыта ожиданием! — С этими словами я схватила золотую ленточку, обвязала ее вокруг пояса Старка и крепко сжала конец в кулаке. — Закрой глаза, — приказала я, и мой Хранитель мгновенно мне повиновался. Встав на цыпочки, я поцеловала его в щеку. — До скорой встречи, Хранитель!
Затем я повернулась спиной к древу желаний, к волшебной роще и ко всем чудесам Потустороннего царства Никс и посмотрела в зияющую черноту, тянущуюся до самого края всех миров.
Широко раскинув руки, я прокричала:
— Приди ко мне, дух!
В тот же миг последняя из пяти подвластных мне стихий, которая всегда была мне ближе остальных, наполнила меня своей силой. Моя исцеленная душа запульсировала радостью, состраданием, силой и, наконец, надеждой.
— Пожалуйста, отнеси меня домой, — попросила я и, разбежавшись, без страха прыгнула в черноту.
Мне казалось, что это будет походить на прыжок с утеса, но я ошиблась. Это было в тысячу раз мягче и нежнее. Больше напоминало поездку на лифте с верхнего этажа небоскреба. Наконец движение прекратилось, и я поняла, что вернулась.
Но я не сразу открыла глаза. Сначала мне нужно было сосредоточиться и в полной мере насладиться ощущением возвращения.
Я чувствовала, что лежу на чем-то твердом и прохладном. Сделав глубокий вдох, я с удивлением ощутила смолистый аромат кедра, росшего возле нашего старого дома в Броукен Эрроу. Потом до меня донесся тихий шепот голосов, а еще через несколько вздохов я услышала требовательный крик Афродиты:
— Ради Богини, немедленно открывай глаза! Я знаю, что ты вернулась, так что нечего притворяться!
Я открыла глаза.
— Эй, ты что, выросла на помойке? Зачем так орать?
— На помойке? Я сейчас тебе такую помойку задам, мало не покажется! — расхохоталась Афродита, крепко-крепко меня обнимая.
Между прочим, я готова поспорить, что потом она будет начисто отрицать этот сентиментальный эпизод, роняющий тень на ее патентованную стервозность.
— Ты точно вернулась? И ты в порядке? Умом не тронулась?
— Нет! — расхохоталась я. — Во всяком случае, не больше, чем до своего исчезновения!
Из-за плеча Афродиты выступил Дарий. Глаза его подозрительно блестели, однако он почтительно прижал к сердцу сжатый кулак и поклонился мне.
— С возвращением Зои, Верховная жрица вампиров.
— Спасибо, Дарий! Страшно рада тебя видеть, — улыбнулась я, протягивая ему руку, чтобы он помог мне подняться. Ноги у меня все еще слегка подкашивались, поэтому я крепко вцепилась в Дария, ожидая, пока комната не перестанет кружиться у меня перед глазами.
— Ей необходима еда и питье, — раздался откуда-то издалека царственно властный голос.
— Будет исполнено, Ваше величество, — последовал немедленный ответ.
Я поморгала, прогоняя головокружение и тошноту, и ко мне вновь вернулось зрение.
— Ух ты, трон! — ахнула я. — Правда, что ли? Прекрасная женщина, сидевшая на резном мраморном троне, улыбнулась мне.
— С возвращением, юная королева, — произнесла она.
— Юная королева, — повторила я, стараясь не рассмеяться.
Но стоило мне обвести глазами просторный зал, как смех застрял у меня в горле, и я совершенно забыла и о троне, и о собственном сомнительном королевском достоинстве.
Старк тоже был здесь. Он лежал на огромном камне. Огромный Воин-вампир стоял у его изголовья, подняв острый, как бритва, кинжал, над изрезанной и окровавленной грудью моего Хранителя.
— Нет! Прекратите! — закричала я и, отбежав от Дария, помчалась к вампиру.
Но королева оказалась не только величественной, но и невероятно проворной. Не успела я и глазом моргнуть, как она уже стояла между мной и своим Воином. Она положила руку мне на плечо и спросила:
— Что рассказал тебе Старк?
Я собралась, пытаясь собраться с мыслями и хотя бы ненадолго забыть о своем окровавленном Воине. Своем Хранителе.
— Я поняла, — смущенно пролепетала я, опуская глаза перед королевой. — Теперь я вижу, как Старк попал в Потусторонний мир. Этот Воин... он помогает ему.
— Он мой Хранитель, а не Воин, — поправила меня королева. — Да, он помогает Старку. Но теперь его поиск окончен. С этого момента твой Хранитель находится под твоей ответственностью. Ты должна сама вернуть его назад.
Я уже открыла рот, чтобы спросить ее, как это сделать, но тут же закрыла его обратно. Мне не нужно было спрашивать. Я знала. Теперь пришла моя очередь помочь своему Хранителю.
Наверное, королева прочла это в моих глазах, потому что еле заметно кивнула мне и вернулась на свое место.
А я подошла к человеку, которого она назвала своим Хранителем. Пот струился по обнаженной мускулистой груди. Все его внимание было сосредоточено на Старке. Казалось, он ничего не видел и не слышал. Когда Хранитель занес нож, приготовившись сделать еще один надрез, свет факела вспыхнул на золотом браслете, обвитом вокруг его запястья.
В тот же миг я поняла, откуда взялась золотая лента, которая привела Старка ко мне и помогла нам вернуться обратно, почувствовав горячую благодарность к этому могучему Хранителю.
Я осторожно дотронулась до его руки возле браслета, и сказала:
— Ты можешь остановиться, Хранитель. Пришло время вернуть его назад.
Рука Хранителя с занесенным кинжалом мгновенно застыла. Дрожь пробежала по его телу. Когда он посмотрел на меня, я заметила, что зрачки его голубых глаз невозможно расширены.
— Ты можешь остановиться, — мягко повторила я. — Огромное спасибо, что ты помог Старку добраться до меня.
Хранитель поморгал, и глаза его прояснились. Когда он заговорил, голос его прозвучал сипло, и я едва сдержала улыбку, узнав шотландский акцент, который так похоже пародировал Старк:
— Да, женщина... Как пожелаешь.
Пошатнувшись, он отступил от камня. Я знала, что королева обняла его, и даже слышала, как она тихо шепчет ему что-то. Еще я знала, что в зале полно других незнакомых мне воинов, и что Афродита и Дарий не сводят с меня глаз. Да, я все это знала, но в тот момент мне было все равно.
Я видела только Старка. В то мгновение только он имел для меня значение.
Я подошла к алтарю, на котором он лежал в луже крови. На этот раз я почувствовала ее запах, и он произвел на меня свое древнее воздействие. Упоительный аромат заставил меня судорожно сглотнуть голодную слюну. Но сейчас я не могла позволить себе этого. Я не могла допустить, чтобы кровь Старка и кровожадность, которую она пробуждала, ослабила мою волю и затуманила рассудок.
Поэтому я подняла руку.
— Приди ко мне, Вода! — Дождавшись, пока меня окутает туманная сырость, я взмахнула ладонью над окровавленным телом Старка. — Вымой все это!
Стихия с готовностью повиновалась.
Я стояла и смотрела, как кровь, исчезая с груди Старка, стекает вниз по камню, струится по резному узелковому орнаменту и заполняет два глубоких желоба, вырезанных в полу по обеим сторонам от алтаря. Я сразу поняла, что эти желоба похожи на огромные рога.
Вот только странно, что когда кровь исчезла, глубокие желоба в форме рогов не побелели, как остальной мрамор. Вместо этого они замерцали восхитительными оттенками черноты, напомнившей мне звездное ночное небо.
Но у меня не было времени удивляться этой магии. Я подошла к Старку. Теперь его тело было совершенно чистым. Порезы больше не кровоточили, хотя оставались свежими и красными. А потом я увидела нечто, что вызвало у меня изумленный вздох.
Порезы по обеим сторонам груди Старка образовывали изображение оперенных стрел с острыми треугольными наконечниками. Они прекрасно сочетались с клеймом в виде сломанной стрелы, выжженным на его сердце.
Я положила руку на этот шрам, служивший вечным напоминанием о том, как Старк в первый раз спас мне жизнь. И тут заметила, что все еще сжимаю в кулаке золотую ленту.
Осторожно приподняв запястье Старка, я обмотала его этой лентой. В тот же миг мягкая ткань затвердела, закрутилась и сомкнулась, став как две капли воды похожей на золотой браслет древнего Хранителя. Только на браслете Старка были резные изображения трех стрел — двух целых и одной сломанной.
— Спасибо тебе, Богиня, — прошептала я. — Спасибо за все.
Потом вновь положила руку на сердце Старка и наклонилась.
Прежде чем коснуться губами его губ, я тихо произнесла:
— Возвращайся к своей королеве, Хранитель. Все кончилось.
И поцеловала его.
Когда веки Старка, вздрогнув, поднялись, я услышала нежный смех, и мелодичный голос Богини прозвенел в тишине зала:
«Нет, дочь моя, ничего еще не кончилось. Все только начинается...»
notes
